|
|
Субботний религиозно-философский семинар с Эдгаром Лейтаном № 33
Мысли о фундаментализме, традиционализме и причудах герменевтики
| |
...Не только практика, но и теория моего дела помогла мне понять, что вы не священник.
-Какая еще теория? - спросил изнемогающий Фламбо.
-Вы нападали на разум,- ответил Браун.- Это дурное богословие.
Г. К. Честертон, Сапфировый крест |
Некогда в советские времена для доказательства превосходства социалистического строя над американским капитализмом, когда заканчивались все остальные разумные аргумeнты, было принято в виде последнего козыря с превосходством говорить воображаемому или реальному собеседнику: «Зато у вас негров линчуют»! И всё, тут как бы уже не поспоришь. Тот факт, что массовые линчевания афроамериканцев существовали скорее только в фантазии спорщика, последнего не интересовал. Убеждённость в собственной правоте и истинности своего понимания другого, чужого — незыблема, подобно скале.
Записки на манжетах Введение в проблематику герменевтики и её социальную релевентность, первые робкие шаги...
Это может быть дискуссия о каких-то спорных, с точки зрения секулярного общества, утверждениях церковных авторитетов. Например, очередное подтверждение римско-католическим Первосвященником нерасторжимости церковного брака или запрет на применение искусственных противозачаточных средств. Это может быть, к примеру, растиражированное СМИ высказывание международно известного ливанского шиитского богослова, узаконивающее террористические акты смертников, направленные против оккупационных сил. Одним словом, некое общественно релевентное утверждение, призванное религиозно узаконить определённые действия.
Во всех подобных случаях в виде подтверждения привлекаются те или иные тексты из Библии Ветхого или Нового Завета, из Корана, из индуистских писаний, из буддийских сутр... Привлекаются они всегда в том смысле, что «я (утверждающий сейчас нечто) прав», «моё понимание — истинно, а разумение оппонента — ложно». Несмотря на видимую инфантильность подобной стратегии, почему-то именно в бытовой религиозной сфере она держится наиболее цепко, как бы оправдывая упрёки наивных и таких же инфантильных безбожников (вроде известного физика академика Гинзбурга) в том, что религия — это сказки для малых детей.
Порой не знаешь, что доставляет зрелому чувству взрослого человека больше раздражения — истерические выкрики в адрес религий в своей области вполне разумных «академиков» или — ревность не по разуму всяких неоконвертитов (новообращённых), полагающих собственный узко понимаемый буквализм и моральный ригоризм единственным мерилом истины. А себя, соответственно — светочами для всех остальных.
И одна, и другая крайность исключает из рассуждения фактор разума. Одна из них заменяет его совершенно иррациональной боязнью наобъяснимого, прикрываемой маской псевдонаучности, а также своих высоких академических титулов. Другая исключает разум, призывая его заменить туманной «сокровищницей сердца». Метафора, конечно, красива, что и говорить, как и многие библейские метафоры.
Однако у меня складывается впечатление, что такой фидеизм (по принципу sola fide, то есть «единой верой»), уповающий на свою героическую «праведность», а обычного человека, не героя и не праведного святого, как бы «множащий на ноль», служит Вести великих Основателей путей спасения не очень хорошую службу. Я, в своей боязни громогласных религиозных «заявочек», смею заметить, что Христос пришёл не праведных спасать, а тех, кто в Его Вести наиболее нуждается. Обычных людей вроде нас с Вами, у которых силы не безграничны, добрая воля имеется, но и — повседневный эгоизм нам, увы, не чужд. Таким людям, не героям и не злодеям, наиболее потребна надежда. А также — дар разумного рассуждения и искусство разговора со своим соседом, не обязательно исповедующим его взгляды.
Рассуждениями по поводу слов Священных Писаний их их значения (или отсутствия такового) для нас с Вами занимается герменевтика, то есть стратегия понимания текста с его знаковой системой. Не имея возможности забираться в дебри истории философских течений и идей, скажем лишь следующее.
Герменевтика как искусство и учение о ПОНИМАНИИ существовалa ещё в глубокой древности, начиная с греческих софистов и стоиков. Развитие своё как метод интерпретации, то есть толкования Священного Писания (Библии) она получает в Александрийской школе христианской катехезы (научения основам веры), процветавшей в первые века христианской эры. Аллегорическая (то есть иносказательная) экзегеза Библии развивалась именно там. Достаточно вспомнить имена великих учителей этой школы христианской учёности, вроде Филона Александрийского, а особенно Оригена (ум. в середине 3 в. от Р. Х.). К сожалению, последний, великий и учёнейший мыслитель, более известен нынешнему воцерковлённому православному обывателю как «еретик»...
Можно сказать, что «экзегеза» как искусство истолкования применительно к Священным Писаниям христианства существует в некоем параллельном пространстве по отношению к «герменевтике»: как более частный случай в области богословия с его историей идей, в то время как герменевтика представляет собой некую метарефлексию по поводу понимания вообще и — на любом материале. Впрочем, теперь термин «экзегеза» могут применять и в небогословском контексте, а о буддийской «герменевтике» говорят, например, буддологи, рассматривая стратегии истолкования буддийскими учителями различных школ по внешности противоречивых высказываний сутр, приписываемых историческому Будде Шакьямуни.
И наивные противники религий, верующие в своё понимание «науки», а равно и их противоположность — верующие в незыблемость своего понимания религиозных текстов (буквалисты и фундаменталисты) — часто удивительно сходны. Наверное, всякие противоположности в чём-то совпадают, это звучит уже почти трюизмом.
И те, и другие считают, что древний текст написан или сочинён специально для них, из расчёта на то, что понимание его должно походить своей простотой и примитивностью на понимание утренней газеты, проглатываемой в электричке метро, по пути на службу. И что понимание не требует ровно никакого усилия, а смысл всегда лежит на поверхности. Между тем не всё так просто.
Огромны временнЫе расстояния между авторами священных текстов и их непосредственными адресатами и — современными представителями «клипового сознания», для которых и религия если не просто глупая сказка, то должна быть «легко усвояема» и понятна, а тем более атеистами, напрочь не понимающим самых элементарных законов семиотики (что, например, язык современных точных наук вовсе не то же самое, что язык религиозного мифа).
Огромна разница в типах культуры, языковых кодах и даже особенностях восприятия. Если представители архаичных культур более аудитивны, то есть воспринимают информацию больше посредством слушания (почему многие священные тексты рассчитаны изначально на рецитацию специально обученными исполнителями), то современный человек скорее визуален. Это один из конкретных и наглядных примеров разницы, но и он достаточно показателен.
Не воспринимает эту «семиотическую» разницу и современный религиозный фундаменталист. Он считает, будто сакральный Текст написан специально для него и на его же языке. В этом разница между религиозным фундаменталистом (который всегда есть идеалист-утопист, а в проекте, увы — готовый революционер-бомбист) и традиционалистом.
Традиционалист более широк и спокоен, зная в идеале вариативность Традиции, а в худшем случае — просто доверяя её живым представителям. Знает он и свои человеческие качества, из которых наиболее трогательные — это повседневная немощь (в религиозном смысле), оборотной стороной которой может стать сочувствие к другим людям. Фундаменталист, в своём ослеплении собственной героической позой, не только презирает немощного соплеменника, но готов его всемерно использовать как материал для своих экспериментов. Момент разумной оценки собственных сил, не говоря уже об адекватном отношении к сложным и неоднозначным высказываниям любых Священных Писаний, у такого субъекта напрочь отсутствует.
Попробуем подвести предварительные итоги. Итак, мы определили, что в отношении к пониманию основополагающих для религии Текстов в модальности «разума» существуют позиции фундаменталиста, традиционалиста и атеиста (или лучше сказать нигилиста?). Фундаменталист узок, ибо он выключает разум, а также отрицает Традицию в её вариативности. Для него не существует проблемы понимания и, соответственно, истолкования. Истина для него равна его сиюминутному пониманию, которое считается абсолютным и может длиться всю жизнь.
Нигилист или современный атеист отрицает религию и выходящий за пределы повседневности смысл, так как ошибочно считает, будто разум не имеет к религии касательства. И в этом он на удивление родной брат-близнец фундаменталиста. Проблем герменевтики религиозного высказывания для него также не имеется. Он их попросту не видит, ибо считает, будто он один — разумен.
Остаётся традиционалист. Если он действительно умён, а также верен Традиции, то знает, что на самом деле допустима известная широта, целый спектр «традиционных» истолкований, а также что разум — это уникальный дар человека. Который, будучи адекватно применённым, позволит лучше понять Текст, самого себя, а также другого. А с человеком разумным всегда есть шанс договориться, каковы бы ни были его религиозные убеждения.
24.07.2009
Теги: религия
|
Ваш отзыв автору
|
|
|
