|
|
Перемены истории с Виктором Сонькиным № 23
О великой Клоаке, двуликом Янусе, перстне Поликрата и веселом празднике сатурналий
| |
Оратор римский говорил
Средь бурь гражданских и тревоги:
«Я поздно встал — и на дороге
Застигнут ночью Рима был!»
Так!.. Но, прощаясь с римской славой,
С Капитолийской высоты
Во всем величье видел ты
Закат звезды ее кровавый!..
Ф. Тютчев, Цицерон |
В лучшем отечественном путеводителе по Риму про Форум сказано следующее: «бродить среди обломков колонн, спотыкаясь о неудобную мостовую и жарясь на немилосердном солнце — занятие крайне неблагодарное. Особенно если вас не нашпиговали латинской историей с детства». К сожалению, это правда. Мы уже видели, во что превратились самые древние и загадочные памятники римского Форума, Черный камень и Курциево озеро; большинство остальных, увы, не в лучшем состоянии. Но истории, которые хранят эти обломки, порой невероятны и удивительны. Попробуем ими нашпиговаться.
Если встать возле Курциева озера так, чтобы колонна Фоки оказалась слева, то прямо перед вами окажется небольшой проход, отделяющий мрачное кирпичное строение с тремя окошками на фасаде от пустого места. Этот проход называется Аргилет (Argiletum), и когда-то он был одной из оживленнейших римских улиц, где шла бойкая торговля. Репутация у этой улицы была сомнительная. Поэт Марциал писал (I.3): «Я скорее соглашусь обитать в аргилетских лавках, чем выпущу тебя, моя книжечка, из ящика». А на пустом месте справа стояла Эмилиева базилика. Сейчас в это трудно поверить, но когда-то Плиний старший в своей «Естественной истории» (36.192) называл это здание одним из трех красивейших на свете. В полусказочные времена ранней Республики на этом месте находились лавки — сначала мясные, потом меняльные. Во втором веке до н.э. цензор (чиновник, отвечающий за перепись населения и общественную мораль) Марк Фульвий Нобилиор построил здание, которое было чем-то вроде древнеримского бизнес-центра — отчасти место работы чиновников и судебных органов, отчасти торговые ряды. Позже этот тип здания и его название были монополизированы христианами, и сейчас базиликами называются большие католические соборы с особым статусом. Но в дохристианские времена это были сугубо светские здания, а само слово по-гречески означает «царский портик».
Как часто бывает с римскими постройками, не совсем ясно, была ли Фульвиева базилика тем же зданием, что Эмилиева. Римляне отличались здоровым консерватизмом в отношении к своим архитектурным ансамблям, и новые здания обычно строили строго на месте старых и часто — по их образцу. Новая (или обновленная) базилика стала называться Эмилиевой в честь нескольких представителей рода, который особенно активно реставрировал и украшал здание. (Одного из них звали Эмилий Павел, поэтому у базилики появилось еще и третье имя — Павлова.) Реставрация базилики сыграла важную роль в падении Республики: когда Юлий Цезарь в результате своих галльских завоеваний стал обладателем несметного состояния, он начал одаривать деньгами сторонников; в частности, консулу Эмилию Павлу было выделено полторы тысячи талантов, и он по семейной традиции пустил эти средства на реставрацию базилики. Именно в этот момент, сообщает Плутарх (Цез. 29), другой римский политикан, Помпей, забеспокоился, что в руках цезарианцев концентрируется все больше денег и власти. Кончилось это беспокойство довольно плачевно — об этом нам еще не раз придется вспомнить.
Август, гордившийся тем, что принял Рим кирпичным, а оставил мраморным, тоже не обошел постройку своим вниманием, и это внимание носило идеологический характер. Одной из самых сложных проблем Августа в его поздние годы была ситуация с передачей власти; вопрос о том, кто станет преемником, мучил его постоянно. Ни передать по наследству свои полномочия, ни официально назначить наследника Август не мог: его режим назывался «восстановленная республика», призрак царской власти римлян по-прежнему пугал необычайно, и во главе государства должен был встать человек, хотя бы немного известный народу и чем-то заслуживший его уважение. Ситуация осложнялась тем, что у самого Августа и у его жены Ливии были разные представления о том, кто должен занять место первого человека в государстве: Август склонялся к своему биологическому потомству, Ливия — к своему. Позиция Ливии была сильнее: у нее от первого брака был сын Тиберий Клавдий, в чьем уме, нравственных устоях и военных доблестях никто не сомневался. У Августа же от предыдущего брака была только дочь Юлия, и на ее-то старших детей, Гая и Луция Цезарей, делал ставку Август. Чтобы приучить народ к этой мысли, он заставил сенат объявить их будущими консулами, когда те были еще подростками — с тем, чтобы они приняли на себя консульство по достижении двадцатилетия. Из этого хорошо видно, как постепенно распадалась под Августом ткань республиканского правления: должность консула в Риме традиционно была венцом служебной карьеры, и по республиканским правилам ее нельзя было занимать до сорокалетия. Август лично отслужил по консульскому сроку с каждым из внуков и пристроил к Эмилиевой базилике портик, названный в их честь (фрагменты посвятительных надписей были найдены при раскопках).
Гая с Луцием ждала незавидная участь: один умер в восемнадцать лет, другой в двадцать три, и официальным преемником стал все-таки Тиберий. (В сдержанном и официозном перечислении достижений своего правления Август едва ли не единственный раз проявляет человеческую эмоцию: «Сыновей моих, которых молодыми у меня вырвала судьба…» («Деяния божественного Августа», 15). «Сыновей» — потому что Август по римской традиции усыновил внуков, чтобы укрепить их положение преемников — так же, как его самого когда-то усыновил Юлий Цезарь.) Молва, конечно, обвиняла во всем Ливию, но доказательств не было, тем более что юноши умерли вдалеке от Рима — Гай в Ликии, Луций в Галлии.
В начале V в. н.э. базилика горела; на обломках мраморного пола до сих пор можно увидеть зеленоватые следы от расплавившихся в пламени пожара бронзовых монет (возможно, меняльный бизнес в базилике еще продолжался). Пожар мог быть вызван погромом, который в 410 году устроили в Риме готы под командованием Алариха. Вечный город впервые за 800 с лишним лет пал под ударом врага; старики качали головами и говорили, что не стоило отказываться от отеческих богов и так усердно перенимать новомодную христианскую ересь. (В ответ на эти сомнения епископ североафриканского города Гиппона Августин написал свое главное произведение — «О граде Божием».) В 847 г., при папе Льве IV, базилика пострадала от сильного землетрясения. Тем не менее на рубеже XV — XVI веков северная часть постройки с портиком Гая и Луция еще стояла, и в этом виде древней, но еще весьма впечатляющей руины ее изобразил папский архитектор Джулиано да Сангалло. Вскоре после создания этого наброска коллеги Сангалло растащили остатки базилики и портика на стройматериалы.
То, на что пошли обломки, можно увидеть и сегодня. От площади Св. Петра к Замку Св. Ангела ведет прямая улица Кончилиационе («утешения»), на которой стоят многочисленные посольства при Святом Престоле. Дом под номером 30 — это дворец Жиро-Торлония; когда-то, до отпадения Англии от католицизма, здесь было английское посольство, потом здание принадлежало французским банкирам, потом — семейству Торлони, чьи представители до сих пор занимают высшие посты в ватиканской администрации. Здесь находился музей римских древностей, но с 1960-х годов дворец превращен в многоквартирный дом, а сокровища музея недоступны не только для публики, но и для специалистов. Говорят, правда, что семейство Торлони договорилось о продаже коллекции городу. Так вот, облицовка этого дворца — все, что осталось от знаменитой базилики, когда-то бывшей одним из чудес света.
Перед портиком Гая и Луция, ближе к западному крылу базилики, на земле виднеется круглый мраморный цоколь диаметром примерно в два с половиной метра; в одном месте от него отходит небольшой прямоугольный отросток. Археологи, проводившие раскопки в конце XIX века, установили, что это — фундамент святилища Клоакины. Если в этом имени вам слышатся отзвуки слова клоака — вы угадали; святилище было посвящено ручью, который когда-то пробегал по Форуму, а позже был упрятан в трубу и стал составной частью масштабной канализационной системы древнего Рима, известной как Cloaca Maxima («великая клоака»). Римляне совершенно справедливо полагали, что хорошая канализация — залог здоровья, причем понимали это они с самых давних времен; святилище Клоакины — одно из древнейших, под тем цоколем, что виден сейчас — еще семь слоев камня разных времен: культурный слой поднимался, и фундамент приходилось надстраивать.
Традиция связывала возникновение Клоакины со временами Ромула, точнее — с окончанием войны между римлянами и сабинянами: после успешного вмешательства женщин воины с обеих сторон сложили оружие и на этом самом месте совершили очистительный обряд с использованием веток мирта (Плиний-ст., «Естественная история», 15.19). Как выглядело святилище, мы знаем по монетам эпохи Юлия Цезаря.
Тут необходима оговорка. Здание, даже небольшое, как минимум вмещает в себя несколько человек, а иногда — несколько сотен или даже тысяч. Монета, даже самая большая, помещается на ладони. Такое несоответствие масштабов приводит к тому, что даже очень скрупулезный художник-чеканщик вынужден упрощать и стилизовать изображаемое здание, избавляться от лишних деталей, зачастую менять пропорции, потому что в мире миниатюры действуют другие композиционные принципы. То, что получается — это скорее графический конспект здания, чем его изображение. А ведь нумизматика — источник нашей информации о значительном числе несохранившихся античных строений. Информация эта очень важная, зачастую уникальная, но относиться к ней нужно с осторожностью.
На монетах, изображающих святилище Клоакины, виден небольшой постамент (видимо, круглый в плане), решетчатая балюстрада и две женские статуи в головных уборах; у одной из них в поднятой руке — какой-то предмет (обычно считается, что цветок, но доказать или опровергнуть это невозможно из-за масштаба: слишком мелко, деталей не разобрать). Фигуры две, потому что в какой-то момент культ Клоакины сплелся с культом Венеры — видимо, эти две богини, одна местная, другая общегосударственная, и осеняли своим присутствием место, где раньше находилось одно из отверстий большой клоаки (впоследствии тот ее рукав, который проходил под Эмилиевой базиликой, вышел из употребления).
Слева от Клоакины, у самого края базилики (мы по-прежнему смотрим со стороны Курциева озера) — маленькое, почти не видимое из-за дерева кирпичное сооружение, выполняющее функции подсобки. Никто точно не знает, что это, но некоторые предполагают, что именно в этом месте находился храм Януса, потому что, по всем свидетельствам, он стоял именно на том месте, где Аргилет вливался в Форум. «Храм» — неверное определение; это было святилище в виде небольшого коридора с дверьми с обеих сторон. О происхождении его рассказывали разное, но связывали так или иначе все с тем же эпизодом войны между римлянами и сабинянами. По одной версии, внезапный разлив горячего источника остановил на этом месте войско уже было совсем победивших сабинян; по другим, после перемирия Ромул и Тит Татий воздвигли алтарь двуликому богу как символ двуединства народа, состоящего из римлян и сабинян. Наконец, Тит Ливий и Плиний Старший утверждали, что храм заложил царь-мудрец Нума Помпилий как «указатель войны и мира» (index pacis bellique). Это объяснение прижилось лучше других, и по традиции врата святилища Януса были открыты, пока Рим вел с кем-нибудь войну, и закрывались на время мира. Последнее происходило крайне редко: после полусказочных времен Нумы — один раз после окончания первой пунической войны в 235 г. до н.э., потом после битвы при Акции в 30 г. до н.э., сделавшей Августа властелином мира, и еще два раза за время его правления; позже мирные периоды случались чаще, но римская республика, как видно, постоянно жила в условиях военного положения.
Если все с того же места посмотреть левее, взгляд упадет на здание, которое выглядит на удивление хорошо сохранившимся, хотя на первый взгляд оно совершенно не похоже на то, что мы привыкли считать «древнеримским». Тем не менее трудно представить себе более римское учреждение, чем Сенат; а это кирпичное здание с тремя окошками на фасаде — именно Сенат и есть, точнее — Курия, место, где Сенат заседал.
Первая Курия была построена в легендарные времена царя Тулла Гостилия. Где именно — неизвестно; по одним данным — посреди Комиция, то есть почти там, где стоит нынешняя или несколько ближе к Курциеву озеру, по другим — левее, там, где сейчас расположена церковь свв. Луки и Мартины (кстати, небольшая терраска перед этой церковью с великолепным барочным фасадом — лучшее, если не единственное место, с которого можно осмотреть Форум вблизи). Гостилиева курия была, вероятно, простым зданием во вкусе республиканской строгости. В 100 г. до н.э., в год рождения Юлия Цезаря, она стала местом расправы с трибуном и народным любимцем Луцием Сатурнином. В это время римскую республику уже лихорадило вовсю. Диктатор Марий, в руках которого в этот момент была сосредоточена почти вся государственная власть, был многим обязан своим сторонникам Сатурнину и Главции, но их популистская деятельность ставила его во все более двусмысленное положение в среде знати; когда громилы Сатурнина и Главции убили невыгодного для их хозяев кандидата в консулы, возмущение достигло предела, и Марию было поручено разобраться с ситуацией. Марий разрывался на части; однажды вечером к нему одновременно пришли сенаторы и потребовали приструнить Сатурнина и сам Сатурнин, который хотел прижать к ногтю сенаторов, и Марий под предлогом расстройства желудка бегал из одного конца своего дома в другой и бессовестно врал всем. На следующий день на Форуме разыгрался настоящий бой; Сатурнин со сторонниками потерпел поражение и окопался на Капитолийском холме; противники перерезали внешние коммуникации, и сатурнинцы, лишенные провианта и воды, были вынуждены сдаться. Плененного Сатурнина привели в курию с намерением предать его сенаторскому суду, но многие аристократы были так взбешены, что забрались на крышу, проломили дыру и забросали Сатурнина камнями.
В 80 г. до н.э. курию отреставрировал следующий харизматический лидер, Сулла, но в этом виде она простояла недолго: в 52 г. до н.э. борьба двух политических соперников, Клодия и Милона, выплеснулась на улицы в виде бурных рукопашных стычек между болельщиками соответствующих партий; однажды на Аппиевой дороге приверженцы Милона встретили самого Клодия и убили его. Взбешенные клодианцы приволокли тело своего предводителя в курию и устроили там погребальный костер. На этом история Гостилиевой курии закончилась: она сгорела.
Племянник Суллы начал было строительство нового здания для Сената, но Юлий Цезарь не дал ему довести дело до конца, снес построенное и велел построить курию заново. Прежде чем проект был завершен, Цезаря убили, и строительство доводил до конца его наследник Октавиан (в дальнейшем известный как Август). Август установил посреди Сената статую богини победы Виктории, привезенную из греческого города Тарента на юге Италии. Следующую масштабную перестройку организовал в конце I в. н.э. император Домициан; после большого пожара в конце III в. курию отстроил заново Диоклетиан — и если можно говорить о какой-либо аутентичности, то максимум, на что мы можем надеяться — что мы видим перед собой диоклетианово здание (хотя в путеводителях оно называется Юлиевой курией). Конечно, здание сената не стояло на главной площади города в таком непрезентабельном виде, просто от мрамора и штукатурки, которыми оно было облицовано, давно ничего не осталось.
Нескольким древнеримским постройкам Рима крупно повезло по сравнению с остальными по одной простой причине: они были преобразованы в христианские церкви. Так был спасен от разрушения Пантеон; поэтому по сравнению с остальными зданиями Форума и курия выглядит неплохо. В 630 г. при папе Гонории I здание было освящено в честь Св. Адриана, гвардейца одного из императоров, который вместе с женой Наталией принял мученическую смерть; ныне Адриан считается покровителем военных, мясников и связистов. В XVII веке архитектор Франческо Борромини снял с курии (точнее, уже с церкви Св. Адриана) бронзовые двери, отдал их на реставрацию (в ходе которой между бронзовыми пластинами нашли несколько монет, самые ранние — времен Домициана) и установил их в церкви Св. Иоанна Латеранского, где они и находятся поныне. Сейчас эта церковь — кафедральный собор города Рима, и в этом качестве она главнее всех католических церквей мира, даже собора Св. Петра. Считается, что бронзовые двери Сан-Джованни-ин-Латерано — это самые древние в мире исправно функционирующие двери.
В 1930-е годы, когда Муссолини всячески возрождал былую римскую славу, церковь Св. Адриана прекратила свое существование, а ее внешнее и внутреннее убранство было удалено, чтобы восстановить первоначальный вид курии. В наши дни здание курии используется как место для временных археологических выставок, но попасть туда можно далеко не всегда. От античных времен внутри сохранился мозаичный пол, выложенный в пышном имперском стиле из нескольких сортов цветного камня, привезенного со всех концов римского мира. Там же находятся два больших фрагмента рельефа времен Траяна, найденные в ходе раскопок посреди Форума; к курии они не имеют никакого отношения, но что именно они огораживали — точно не известно. На обоих рельефах изображена жертвенная процессия, известная как суоветаурилия, т.е. очистительное жертвоприношение свиньи (sus), барана (ovis) и быка (taurus), и часть форума (причем не с разных сторон, а с одной и той же, как два частично пересекающиеся куска одной панорамы). Процессия торжественно движется в сторону императора, восседающего в церемониальном одеянии на подиуме; у императора, к сожалению, нет головы, поэтому идентифицировать его нелегко.
Наряду с курией, лучше всего сохранившееся сооружение римского форума — арка Септимия Севера. Сохранилась она по той же причине: в VII в. папа Агафон пристроил к ней диаконат, своего рода социально-благотворительный центр, посвященный святым Сергию и Вакху, который и просуществовал до рубежа XVI-XVII вв. (Сейчас в Риме тоже есть церковь свв. Сергия и Вакха, принадлежит она католической украинской общине и находится на площади Мадонна деи Монти.) В средневековье это была распространенная практика, причем языческий характер сооружений никого особенно не смущал; в XII в. местные бароны пристроили к арке укрепления, которые тоже простояли до XVII века.
У арки Септимия Севера плохая художественная репутация: считается, что ее рельефы схематичны и безжизненны по сравнению, например, с теми, что украшают колонну Траяна. Это не совсем справедливо, но чтобы составить собственное мнение, нужно сходить в Музей римского общества (Museo della Cività Romana) и посмотреть на копии рельефов — мало того, что там их удобнее разглядеть, они еще и частично восстановлены, потому что оригиналы далеко не в идеальном состоянии. На арке, кроме изображений крылатой Победы и речных божеств, изображена история восточного похода императора Септимия Севера: армия, выступающая из лагеря, жители, покорно отдающие себя под власть римлян, осада, приступ, военный совет, покоренные города Эдесса и Ктесифон. Поход стал одной из последних удачных военных операций Римской империи: основной враг на востоке, Парфия, была повержена, более ста тысяч человек попало в плен и было продано в рабство. Укрепленную столицу арабов, город Хатру, взять не удалось, но Север тем не менее присоединил к своему имени не только победный титул «Парфянский», но и «Аравийский». На фронтоне арки была помещена посвятительная надпись, в которой прославлялся сам император и его сыновья Луций (больше известный как будущий император Каракалла) и Публий (больше известный как будущий — недолгий — соправитель брата, император Гета). Когда Каракалла убил Гету, последний был подвергнут процедуре, известной как damnatio memoriae («проклятие памяти»). В результате упоминание Геты на арке было заменено на абстрактную фразу про «прекрасных и могучих вождей» (optimis fortissimisque principis). На монетах видно, что на арке стояла огромная скульптурная группа: триумфальная колесница, запряженная шестью не то восемью лошадьми, которых ведут под уздцы два воина (Каракалла и Гета?) и, возможно, еще два всадника сопровождают их по бокам, как мотоциклисты — президентский кортеж. Никаких следов этой группы до наших дней не сохранилось.
В древние времена арка находилась на возвышении — к ней вели ступени. На картине Каналетто (в собрании британской королевской семьи) видно, что в 1742 году нижний ярус арки (рельефы которого изображают пленных парфян под конвоем римских солдат) был полностью скрыт под землей.
За аркой Септимия Севера, у западной границы форума, находится бетонная насыпь — часть фундамента здания, которое занимало гораздо большую площадь, чем видно сейчас, и частично уходило вглубь, туда, где теперь лестница и Палаццо Сенаторио. Этот бетон, возможно, самый старый в Риме — остатки Храма Божественного Согласия (Concordia Augusta). Легенда относит его основание к 367 г. до н.э., когда после напряженной борьбы между патрициями и плебеями был принят рад законов («законы Лициния и Секстия»), обеспечивших плебеям доступ к высшим государственным должностям, в том числе консульству; более того, по этим законам как минимум один из консулов каждого года должен был представлять плебейское сословие. В честь долгожданного согласия сословий и был освящен новый храм. Разумеется, с тех пор здание много раз перестраивалось; в историю вошла версия 121 г. до н.э., санкционированная консулом того года Луцием Опимием после того, как он под предлогом выполнения ультимативного указания Сената утопил в крови движение сторонников Тиберия Гракха. Это был поворотный пункт в истории римской республики; через сто лет система правления, просуществовавшая до того несколько веков, полностью развалилась. В бурные годы, которые у историков получили название «римской революции» (хотя можно ли называть революцией период в сто с лишним лет — спорный вопрос), в этом храме неоднократно собирался сенат, особенно во времена государственных кризисов. Именно здесь Цицерон произнес свою заключительную, четвертую речь против Катилины с призывом казнить заговорщиков. Храм перестроил и украсил Тиберий за счет добычи, полученной в германском походе (хотя в целом германская военная политика империи в 9 г. н.э. потерпела катастрофическое поражение — об этом речь пойдет в другой раз). Древние источники свидетельствуют, что в храме Согласия был организован своего рода музей: старый Август затребовал для него статую богини Весты с острова Пароса; там же разместилось множество других греческих статуй и римских картин, четыре слона из обсидиана (вулканического стекла), подаренные самим Августом, и перстень, который отдала в коллекцию супруга принцепса Ливия. По легенде, это был тот самый знаменитый перстень, что когда-то принадлежал самосскому тирану Поликрату.
Поликратов перстень
Очень любил Поликрата.
Когда Поликрат его бросил в море,
Он хотел обидеться,
Но решил, что любовь — превыше,
Залез в рыбу
И вернулся к Поликрату на перст.
Когда Поликрата распяли,
След его теряется.
Потом он был в музее у Августа
И казался посредственной работы.
Так об этом сказано у Плиния.
(Клара Лемминг, перевод М. Л. Гаспарова)
Из-за сложного ландшафта архитектура тибериевского здания была необычной: к узкому входу вела очень длинная лестница, за которой открывался очень длинный коридор, только после этого расширявшийся в основное пространство. Монеты свидетельствуют, что храм был украшен (и, я бы сказал, перегружен) скульптурами: Геркулес и Меркурий по бокам у входа и еще не меньше семи фигур (среди них, вероятно, богиня согласия Конкордия, Тиберий и его брат Друз и т. д.) на крыше. Фрагмент богато украшенного архитрава (той части здания, которая расположена между колоннами и крышей) можно увидеть в Табуларии неподалеку. Табуларием по традиции, хотя без твердых оснований, называется древняя постройка к западу от храма Согласия, над которой сейчас стоит Палаццо Сенаторио, нынешняя римская мэрия. Считается, что табуларий служил государственным архивом. Палаццо Сенаторио — часть Капитолийских музеев, и посмотреть на остаток храма Согласия можно именно там.
Рядом с храмом Согласия одиноко стоят три колонны. Это все, что осталось от храма Веспасиана и Тита. Храм начал строить в честь отца сам Тит, но завершил уже его брат Домициан. На фронтоне была посвятительная надпись, в которой упоминался только Веспасиан; веком позже Септимий Север и Каракалла провели реставрацию, скорее всего, не очень обширную, но все же сочли нужным добавить про это вторую строчку. Кусок последнего слова этой второй строчки (ESTITVER, т.е. restituerunt, «восстановили») — все, что можно прочитать сейчас. Из-за такой скудости информации реставраторы начала XIX века, восстанавливая кусок храма в 1811 году, считали, что это — храм Юпитера Громовержца. Истина открылась благодаря уникальному документу — списку древних и средневековых надписей, составленных в конце VIII в. монахом из швейцарского монастыря Айнзидельн. Кусок архитрава, украшенного бычьими черепами и прочими жертвенными принадлежностями (шлемами, ножами, кувшинами, топорами) можно увидеть в Табуларии. К храму Веспасиана примыкает Портик Божественного Согласия (Porticus Deorum Consentium) — не путать с Храмом Согласия! Из литературы было известно, что где-то на форуме стояли двенадцать позолоченных статуй основных богов — шесть мужских персонажей и шесть женских. В 1834 г. на этом месте было обнаружено странное здание из восьми небольших кирпичных помещений, перед которым располагался портик с нишами, восстановленный в середине XIX в. Сам портик был построен в эпоху Флавиев (Веспасиана или его сыновей) и отреставрирован в IV в. — видимо, в один из последних раз, когда языческим богам достались деньги от стремительно христианизирующегося государства. Портик богов согласия был тесно связан с культом Сатурна, чей храм стоял тут же, на другой стороне улицы под названием Vicus Iugarius.
Храм Сатурна, наряду с храмами Весты и Юпитера Капитолийского — один из старейших в городе. У римлян не было твердого мнения о том, кто его заложил, но все версии относились к фигурам полусказочным — царям Туллу Гостилию и Тарквинию Старшему, одному из первых консулов и первому в истории Рима диктатору Титу Ларцию. Его нынешние останки датируются I в. до н.э.; тогда храм восстановил консул Луций Планк. Планк был человеком невероятной карьеры — сподвижник Цезаря в галльских войнах, организатор знаменитого пира в честь Антония и Клеопатры, на котором египетская царица растворила жемчужину в уксусе и выпила раствор, изобретатель титула «Август» для первого римского императора, последний римский цензор (после него должность была упразднена), основатель городов Базель и Лион (в базельской ратуше стоит его деревянная статуя). В IV веке храм горел и был восстановлен по решению сената. Под святилищем Сатурна находилась государственная казна, своего рода древнеримский Форт Нокс, поэтому храм служил штаб-квартирой для квесторов, государственных чиновников, отвечающих за финансы. В бурную пору «римской революции» на казну неоднократно претендовали разные авантюристы, включая Юлия Цезаря (угрожая смертью молоденькому жрецу, охранявшему сокровищницу, Цезарь зловеще сказал — «Ты же понимаешь, что мне труднее это сказать, чем сделать»). В храме стояла статуя Сатурна из золота и слоновой кости; по свидетельству Плиния, внутри она была полая, залитая оливковым маслом, якобы полезным для слоновой кости. Кроме того, ноги статуи были прикручены к постаменту грубыми веревками, которые снимали только на время праздника сатурналий в конце декабря. Это был веселый, буйный праздник, «лучший из дней» по словам поэта Катулла: рабы и хозяева менялись местами, все ходили друг к другу в гости, дарили подарки, работа замирала. (Катилина и его сообщники планировали захватить власть и перерезать сенаторов именно в дни сатурналий, когда все теряют бдительность.) Плиний Младший писал другу, что он отвел себе на вилле отдельный кабинет, чтобы не мешать своим домашним справлять сатурналии — и чтобы праздничное веселье не мешало его ученым занятиям. Многие исследователи считают, что на исходе античности христианские богословы постановили считать временем рождения Иисуса конец декабря именно для того, чтобы переформатировать и ввести в благочестивое русло празднование языческих сатурналий, которые никак не хотели сдавать свои позиции.
08.06.2008
Теги: история
Рим
Форум
|
Ваш отзыв автору
|
|
|
