|
|
Сурок по вторникам с Ханной Таупекка № 7
Сурок философичный: о дереве, металле и наваждениях
| |
Также небо, и земля, и все, что движется в небесной выси, не обходятся без музыки, по свидетельству Пифагора, который говорит, что мир создан с помощью музыки и ею может управляться.
Кассиодор, De artibus libris ас disciplinis liberalium litterarum |
Есть такое понятие в музыке, «нежелательные шумы»: когда в студии пишут скрипку, определённым образом убирают с записи шорох конского волоса на смычке по металлу струны — потом впервые слушаешь чью-то игру вблизи, и больше всего ошеломляет шершавая вещность звука, которой не остаётся на пленке и не разобрать в блестящей оркестровой ткани. Или сам берёшь в руки инструмент: тёплый цвет дерева под лаком, мельчайшие пылинки канифоли облетают со струн, и кончики пальцев на левой руке долго пахнут металлом — проходит неделя или две, и уже удивляешься призрачному, бесплотному звучанию в записи.
Вот ещё: кто-то из знакомых флейтистов рассказывал, как долго вырабатывают чистый звук, без придыхания — мы слушали тогда болгарскую флейту, кавал, при игре на ней как раз отчётливо слышен «ветер», прохождение тёплого воздуха по деревянной трубке, и это заставляет вспомнить Кассиодора: «Духовые — те, которые, будучи наполнены дыханием, обращают его в звук голоса».
Или фортепиано: на самых высоких нотах слышно, как молоточек ударяет по натянутым струнам. Виола да гамба: усилие в начале движения тяжёлого смычка, чуть замедленно отзывающееся в деревянном корпусе. Или восхитительная игра — составные ансамблевые тембры, будто стеклышки в калейдоскопе: холодноватый кларнет и вторящие ему скрипки, тёмный тёплый звук виолончели в квартете или огромный оркестр с гонгом на грани инфразвука, который пронизывает насквозь и растворяется в перекрытиях зала — до бесконечности можно перебирать, раскладывать так и этак, выслеживать мелодии отдельных голосов.
Именно эта вещность, осязаемость инструментов, слышимая в призвуках, успокаивает иллюзией, что музыка конечна, её можно узнать и подчинить себе, присвоить и тем самым как будто избавиться от неумолимой власти лучшего из наваждений. Её можно как будто разъять на части, рассмотреть и собрать снова, как дети разбирают свои игрушки, но всегда остается лишняя деталь — и здесь тоже. Её можно, в конце концов, сломать, уничтожить: дерево и металл, жилы, конский волос. При этом условии почти без опаски позволяешь себе поддаться ведению, закрыть глаза — помня, что в любую секунду можешь вернуться обратно, — но уже через секунду невозможно помыслить о возвращении.
02.10.2007
Теги: музыка
раздумья
|
Ваш отзыв автору
|
|
|
