|
|
Собачья жизнь в России по понедельникам № 6
Жизнь пятая. Белка
Детство и часть взрослой жизни у довольно крупной дворовой собаки с белой шерстью прошли вполне благополучно. Из-за цвета шерсти ее, недолго думая, назвали Белкой. Хозяевами собаки были люди преклонного возраста, которые жили одни в небольшом собственном доме по-пенсионерски тихо и вполне безбедно. Рядом зеленел аккуратный огородик и несколько плодовых деревьев, что позволяло старикам питаться собственной зеленью, огурцами, помидорами, яблоками и абрикосами. Белку любили, как родное дитя, кормили с общего стола, от чего собачья шерсть выглядела густой и шелковистой, а фигура крепкой и здоровой.
Когда старики умерли, наследники шустро снесли домик, а опустевшую территорию раскатали под платную автостоянку. Собака, привыкшая к домашнему теплу и заботе, осталась бездомной и никому не нужной. Сначала Белка подолгу сидела там, где раньше был родной дом, и безутешно выла, но ее грубо погнали прочь. Осиротевшая собака не знала, куда ей идти от привычного места, и осталась жить в том же районе, питаясь на помойках. Летом она ночевала в зарослях придорожного кустарника, а зимой — где придется.
В одну из таких бездомных зим Белка родила щенков прямо на свалке стройматериалов, недалеко от своего прежнего жилища. Я видела их крайне редко и лишь тогда, когда была необходимость идти по той улице. Иногда я замечала четверых светлых щенков (полных копий Белки), которые беззаботно играли около сугроба с тощей матерью и с жадностью набрасывались на любую еду.
Когда апрельское солнце согрело город, а в весеннем воздухе появился запах близкого лета, я вновь оказалась в том районе по своим делам. Как всегда, у меня в сумке лежало несколько кусочков колбасы на случай неожиданной встречи с бездомной собакой. Белка устало лежала у дороги. Вид у нее был затравленный и нездоровый. Светлая шерсть выглядела свалявшейся старой ватой, сквозь которую отчетливо проступали ребра, глаза гноились, пищу она заглатывала, не прожевывая. Все говорило о тяжелой одинокой доле. Когда я начала ее кормить, ближние кусты вдруг зашевелились, и оттуда показалось нечто, сначала меня здорово испугавшее.
Через несколько минут мне все же удалось рассмотреть собачью морду, кривоватые, сверх всякой меры исхудавшие лапы и… абсолютное отсутствие шерсти. Стало понятно, что лысое животное — это один из выросших рядом с матерью Белкиных щенков, причем, женского пола. Вокруг тяжело больной собаки в воздухе витало: «Стригущий лишай!» Едва лысая псина выползла, как в нее полетели камни и проклятия. Я успела лишь немного подкормить несчастное животное, и оно снова пугливо скрылось в кустах. Дома я немедленно созвонилась со знакомым ветеринаром, подробно описала ситуацию и получила полезные рекомендации. Врач сразу же отметил, что лишай имеет совершенно другой вид, и у собаки, скорее всего, глубокий авитаминоз от перенесенного голода и холода. Можно только представить себе, как пришлось голодать в зимнюю стужу бедному щенку, если он совершенно потерял шерсть.
По совету ветеринара я купила несколько бутылочек тривитамина, и смело начала борьбу за здоровье больной Белки (так я назвала про себя новую знакомую). Каждый день, как на работу, я приходила в этот район города и приносила лысой псине еду, в которую добавляла витамины, а иногда и кусочек свежей говядины. Старшая Белка попадалась редко, зато новая подопечная ждала меня в условленный час, все активнее поднимаясь навстречу, узнавая и даже делая жалкие попытки вилять хвостом, точнее, облысевшим кусочком голого хряща.
Вид у собаки был, прямо скажем, ужасающим: голое истощенное тело, обтянутое грязно-розовой кожей, худющие, почти скелетные лапы с клочками светлой шерсти у самых когтей, большие поникшие уши непонятной формы и застывшее выражение муки в карих глазах. Белка покорно принимала удары судьбы, поскольку никогда не знала иной жизни. Тяжелый жизненный опыт научил несчастную собаку одному полезному правилу — прятаться от людей и животных, что она и делала, едва почуяв чье-то приближение. Только мое появление с запахом вкусной пищи пробуждало в ее глазах какой-то интерес к жизни.
Обычно псина лежала глубоко в кустах. В условленный час она слегка высовывала морду наружу и напряженно вглядывалась в ту сторону, откуда ждала моего появления и предстоящего обеда. Когда я подходила, собака осторожно выползала из укрытия и устремлялась к еде. В первое время она, как и старшая Белка, заглатывала все подряд, не прожевывая и не разбираясь, что попадает в истощенный организм. Когда же первый голод был, наконец, утолен, собака стала внимательно изучать принесенную пищу и постепенно перешла к ритуалу, который со временем никогда не меняла.
Сначала она торопливо проглатывала кусочки колбасы или сырого мяса и только потом приступала к бульону с хлебом. Когда трапеза заканчивалась, псина нетерпеливо смотрела на меня и тут же получала любимую косточку. Белка привыкла есть из раскрытого целлофанового кулька, так как попытки поставить миску терпели неудачу. Видимо, их со злостью выбрасывали, иначе куда могли регулярно пропадать пластмассовые или железные собачьи миски? Так же бесполезно кончались мои старания как-то обустроить жизнь больного животного. Даже небольшая картонка, которую я пыталась положить собаке в качестве подстилки, чтобы она не спала на голой земле, каждый раз исчезала. Так прошел наш с Белкой месяц надежд и упорной борьбы за ее выживание. Я надеялась на выздоровление собаки, а какие мысли бродили в мозгу больного животного, осталось для меня неведомым.
05.04.2004
|
Ваш отзыв автору
|
