|
|
Перемены истории с Виктором Сонькиным № 21
О священных девственницах, погребении заживо и о древнем храме Весты
Когда поэт Гораций в оде Exegi monumentum (III, 30), образце всех будущих «Памятников», хотел выразить свое «и славен буду я, доколь в подлунном мире», он сделал это в таких словах:
…dum Capitolium
scandet cum tacita virgine pontifex —
«пока на Капитолий всходит верховный жрец с безмолвной девой». Это означало: пока стоит Рим, а Рим, как известно, вечен. И действительно, ничто для римлян не олицетворяло вечность их города и миропорядка в большей степени, чем культ дев-весталок.
Культ этот был очень древний. Он предшествовал основанию города: по легенде, Ромул и Рем были сыновьями весталки Реи Сильвии и бога Марса. Легендарный царь-законотворец Нума Помпилий утвердил коллегию весталок в Риме, судя по всему, перенеся ее из города Альба Лонги, «метрополии» Рима. Главной обязанностью весталок было сохранение священного огня Весты и охрана священных предметов — их точный перечень неизвестен, но среди них, судя по всему, был палладий, деревянная статуэтка Афины, спасенная когда-то Энеем из горящей Трои. Так в культе весталок изначально сошлись несколько важных для римлян географических компонентов: альбанский, троянский, латинский, общесредиземноморский (у Весты был греческий прототип — Гестия, богиня домашнего очага). Римлянам было важно считать себя первыми среди равных в семье народов, но они понимали, что это первенство им дает не чистота породы, а, наоборот, плавильный котел, в котором их нация формировалась.
Первоначально весталок было четыре, потом это число увеличили до шести. Девочек записывали в весталки в возрасте от шести до десяти лет. Требования были довольно жесткие: у кандидаток не должно быть никаких физических недостатков; у них должны быть живы оба родителя; отец должен быть жителем Италии (т.е., по римским понятиям, римлянином в широком смысле слова); ни один из родителей не может быть рабом или представителем низкого ремесла. Даже размолвка между родителями могла лишить девочку шанса быть избранной. Отбор осуществлялся более или менее как армейский призыв, по выбору верховного жреца, а из числа отобранных — по жребию, чтобы выбор людей был подтвержден волей богов. В исторические времена, впрочем, необходимости в столь строгом ритуале обычно не было: влиятельные родители сами предлагали своих дочерей, и их просьбы обычно удовлетворялись. С другой стороны, популярность этой практики тоже не всегда была одинакова: стареющий Август упрекал сенаторов, что они не предлагают дочерей в весталки, и утверждал, что будь у него внучка подходящего возраста, он не стал бы колебаться ни секунды. Зато даже в древнейшие времена весталок выбирали не только из патрицианского, но и из плебейского сословия; они, и только они могли с полным правом предстательствовать перед богами за весь римский народ.
Девочка становилась весталкой в ходе обряда, который позднейшие историки назвали captio, «захват». Он несколько напоминал архаичный свадебный ритуал, но останавливался на полпути, не передавая «невесту» из-под власти отца под власть мужа. К девочке, сидящей на коленях у отца, подходил верховный жрец, хватал ее за руку и уводил, «как будто ее взяли пленницей на войне», отмечает книжник II в. н.э. Авл Геллий, оставивший самое подробное описание этого обряда. При этом жрец произносил следующую формулу:
«Жрицей-весталкой, которая будет выполнять священные обряды, как по закону положено выполнять жрице-весталке ради римского народа и квиритов, как той, что по высшему закону их исполняла, я тебя, Амата, беру».
Поскольку формула эта была очень древняя, во времена Геллия некоторые ее детали уже вызывали вопросы; так, неясно, что означает «по высшему закону» (optima lege), и почему будущую весталку называют Амата. Самые простые гипотезы заключаются в прямом словарном значении этого слова («любимая») и в версии самого Геллия, согласно которой так звали первую весталку; современные ученые добавили к этому разные домыслы, вроде того, что это ведический термин, означающий «младшая», или латинизация греческого адмета, что значит «непокоренная» или «девственная» — но эти теории не слишком убедительны.
Помимо поддержания огня Весты и хранения священных предметов, весталки участвовали во многих религиозных обрядах. Первого марта, когда по старому римскому календарю начинался новый год, они украшали храм Весты свежими ветвями лавра и зажигали на алтаре новый огонь. В июне проходили Весталии, главные торжества в честь их богини; в этот день пепел из священного очага торжественно выносили из храма и выбрасывали в воды Тибра. В апреле в жертву богам приносили беременных коров; в апреле же, на празднике Парилий, сжигали пепел теленка, кровь лошади и бобовые стебли; в мае весталки бросали с моста в Тибр сделанные из тростника фигурки людей (смысл этого ритуала неясен; Овидий туманно говорит «изображения давних людей»); в октябре в жертву Марсу приносили коня, а весталки сжигали его хвост в качестве очистительной жертвы; в декабре жрицы Весты были одними из главных участниц таинств в честь Доброй Богини. Несколько раз в году весталки готовили ритуальную муку из особого реликтового злака, спельты (сейчас этот вид гексаплоидной — с шестью наборами хромосом — пшеницы снова приобрел популярность в Западной Европе как «экологически чистый»), а 13 сентября к муке добавляли два вида соли; получалась mola salsa, «соленая мука», из которой, по всей видимости, делали особый жертвенный хлеб. Смысл всех этих ритуалов сводится к двум основным вещам: очищению и благоденствию (благоденствие, в свою очередь, разделялось на безопасность римских закромов и, возможно, на плодородие — хотя об этом у современных исследователей нет единого мнения).
Безопасность весталок и всего, что было вверено их заботам, считалась первостепенно важной для римского народа. Об этом свидетельствует красноречивый исторический эпизод: в 386 г. до н.э. галлы осадили Рим, вызвав паническое бегство населения; в числе эвакуирующихся были весталки со своими святынями. Гражданин по имени Луций Альбаний высадил из своей повозки жену и детей, и взял вместо них весталок с их скарбом, которых и доставил в безопасности в этрусский город Кайре (нынешний Черветери). Эта история похожа на обычную патриотически-пропагандистскую легенду, вполне типичную для Рима (М. Л. Гаспаров замечал, что Павлику Морозову в Риме тоже поставили бы памятник), если бы не одна деталь: это единственное столь древнее упоминание о весталках, о котором у нас есть свидетельство современника, причем не какого попало, а Аристотеля. Что, впрочем, еще ничего не доказывает.
Правила, относящиеся к весталкам, подчеркивали их исключительность. Во-первых, жрецы в Риме не были отдельным сословием, как в Египте, в России или в любой католической стране; жреческие должности были выборными, и нередко, особенно в бурные эпохи, политически значимыми. Весталки, чаще всего выполняющие свои обязанности пожизненно (об этом позже), выпадали из этой схемы. Во-вторых, весталки были единственными женщинами в римском обществе, не подвластными мужской воле (отца, мужа или иного опекуна); формально верховный жрец выполнял по отношению к ним некоторые отцовские функции, но весталки единственные среди римлянок могли свободно распоряжаться своим (порой немалым) имуществом, составлять завещания, а также лично выступать в суде. При этом их показания имели такую силу, что одна из весталок раннеимператорской эпохи отказалась явиться в суд — мол, много чести — и вместо этого потребовала, чтобы претор пришел к ней и выслушал ее свидетельство. Претор послушно явился. Весталки имели право передвигаться по Риму в экипаже — что не было позволено почти никому; они владели собственными конюшнями, причем их лошади не могли быть экспроприированы в случае войны (подобно тому, как сейчас каждый джип теоретически может быть затребован Министерством обороны); в императорские времена их сопровождал вооруженный телохранитель-ликтор, а осужденный преступник, который случайно встречал на улице весталку, мог рассчитывать на помилование.
Религиозные, юридические и финансовые особенности положения весталок обеспечивали их ни с чем не сравнимое, пограничное положение в римском обществе. Как отмечает датская исследовательница Робин Вилдфанг, весталки были полностью инкорпорированы в общественную структуру Рима, оставаясь полноправными гражданами государства, но при этом были исключены из сети семейных отношений, которыми были связаны обычные римляне обоих полов. Благодаря этому весталки и могли олицетворять римский народ в его единстве, не принадлежа ни к какой касте и клану.
Степень оторванности весталок от их биологических семей не стоит преувеличивать. Правила недаром не рекомендовали брать девочку в весталки, если ее сестра уже выбрана в коллегию: никто не хотел усиления одной семьи через влиятельных жриц. Первый известный нам случай открытого вмешательства весталок в государственные дела произошел в 143 г. до н.э., когда консул Клавдий Аппий Пульхр, в надежде на триумф, атаковал альпийское племя салассиев (неподалеку от нынешнего города Аосты), но сенат, ссылаясь на понесенные им потери, в триумфе отказал. Тщеславный Пульхр решил справить триумф за собственный счет, невзирая на запрет, и когда народный трибун попытался остановить процессию и стащить консула с колесницы, весталка Клавдия бросилась к консулу и авторитетом своей святости защитила его самого и его несанкционированный триумф. Как нетрудно догадаться, весталка приходилась консулу родственницей (сестрой или дочерью — на этот счет у античных источников нет единого мнения).
В первом веке до н.э., самом бурном в римской истории — по крайней мере, с точки зрения внутриполитической борьбы — весталки довольно активно действовали в этом жестоком и, казалось бы, насквозь мужском мире. В 63 г. весталка Лициния уступила свое почетное место на гладиаторских играх своему кузену, Лицинию Мурене. Поскольку Мурена претендовал на консульство следующего года, этот жест трудно было истолковать иначе, как поддержку конкретного кандидата (его семьей или бессмертными богами — в зависимости от точки зрения). В этом же году римские матроны собирались на празднества Доброй Богини в доме действующего консула, Цицерона. В ходе ритуала горящий на алтаре огонь был, как положено, потушен; внезапно он вспыхнул вновь, и присутствующие на церемонии весталки единодушно заключили, что это добрый знак, и велели хозяйке дома сообщить мужу, что принятое им решение следует немедленно исполнить, ибо богиня зажгла огонь ради его славы и процветания. Учитывая, что одна из весталок приходилась единоутробной сестрой жене Цицерона, мы вряд ли погрешим против истины, предположив, что произошедшее чудо было заранее подготовленным пиротехническим фокусом, наподобие ежегодного пасхального схождения благодатного огня в Иерусалиме.
Наконец, в следующем, 62-м году, весталки снова выступили на стороне Цицерона и его партии: коллегия жрецов и весталок должна была принять решение о виновности Клодия, молодого политикана, который в женской одежде пробрался в дом Юлия Цезаря во время проходящих там обрядов в честь Доброй Богини. Эти обряды были строжайшим образом запрещены для мужчин — до такой степени, что даже имя богини не дошло до нас («Добрая Богиня», Bona Dea — это лишь позволенный мужчинам эвфемизм). Весталки признали Клодия виновным и препоручили специальному трибуналу вынести окончательный приговор; однако, несмотря на страстные ругательства Цицерона, судьи были с потрохами куплены Клодием и оправдали его.
В 73 г. до н.э. весталка Лициния была обвинена в любовной связи со своим кузеном Марком Лицинием Крассом (тем самым, которого так убедительно играл Марис Лиепа в балете Хачатуряна «Спартак»). Красс сумел спасти родственницу, убедив общественность, что он всего лишь собирался купить у нее кое-какую недвижимость. Дурная репутация Красса в данном случае сработала в его пользу. Красс содержал частные пожарные команды, которые вместе с ним выезжали на многочисленные римские пожары; там Красс предлагал безутешному владельцу горящей собственности купить у него дом за бесценок. Если хозяин отказывался, Красс со своими молодцами ретировался; если соглашался, то пожарные спешно тушили новый дом своего изобретательного работодателя. О чем еще такой человек мог говорить с весталкой?
Мы подошли к самому известному и самому зловещему элементу культа Весты — девственности весталок и наказания за ее потерю. Как мы помним, девочек избирали в весталки до достижения ими половой зрелости, а минимальный срок службы составлял тридцать лет. На протяжении служения весталка должна была оставаться ритуально чистой, в том числе сексуально; это обеспечивало ее статус девы, virgo, который позволял иметь дело со священным огнем Весты и прочими святынями, не рискуя их осквернить. Любое нарушение ритуала было чревато нарушением хрупкого равновесия между миром людей и миром богов, известного как pax deorum. Поэтому за провинность весталкам грозили очистительные жертвы и наказания, а самая страшная провинность, утрата невинности, каралась смертью.
Римляне избегали приводить в исполнение смертные приговоры, особенно связанные с нечестием по отношению к богам; так, отцеубийц зашивали в мешок вместе с собакой, обезьяной и петухом и бросали в Тибр — технически, смерть преступника оставалась прерогативой богов. В случае с весталками, виновными в incestum (это слово означало нарушение религиозных обетов или сексуальную нечистоту, частное значение «кровосмешение» появилось позже), казнь была еще более опосредованной. Осужденную весталку несли в похоронных дрогах через весь город к Коллинским воротам, к месту, называемому Campus sceleratus («проклятое поле»; место это находилось где-то в районе нынешних улицы 20 settembre и Goito, возле Квиринала, где сейчас Министерство финансов). Весталку провожали родственники и жрецы; на «проклятом поле» несчастная спускалась в заранее приготовленную подземную каморку, где для нее оставляли постель, светильник, масло, хлеб, воду и молоко. После этого дыру в земле замуровывали так, чтобы не оставалось следа. Любовника весталки, если он был известен, публично забивали до смерти ивовыми прутьями.
За всю тысячелетнюю историю существования культа случаев погребения весталок было не очень много, и почти все они приходились на времена общественных смут. Так, например, две весталки, Опимия и Флорония, были обвинены в incestum и осуждены за это в 216 г. до н.э., вскоре после сокрушительного поражения римской армии при Каннах. Это был момент, когда безопасность и само существование римского государства оказались под угрозой, и в Риме стоял страшный, непрерывный женский вопль: в каждом доме оплакивали павших. Осуждение весталок имело в этой ситуации двойное значение: оправдаться перед богами за нечестие (возможно, мнимое) и припугнуть римских женщин, которые могли своими воплями окончательно деморализовать мужей, братьев и сыновей. В ряде других случаев можно предполагать, что казни весталок были на самом деле направлены против той или иной социальной группы, с которой данная весталка была как-либо связана; так, казни весталок Оппии (в 483 г. до н.э.) и Минуции (в 337 г. до н.э.) могли быть связаны с обострением борьбы между патрициями и плебеями.
Хотя решение по делу о виновности весталки мало зависело от обвиняемой — обычные для римского права понятия в данном случае не действовали — некоторым удавалось оправдаться. Историки, конечно, особенно увлеченно пересказывали те истории, в которых усматривали божественное вмешательство; так, весталка Тукция доказала свою невинность тем, что донесла воду из Тибра до форума в решете, а весталка Эмилия положила свои одежды на очаг в храме, и потухшие угли вдруг снова запылали (если в этой истории вам чудятся эротические оттенки — что ж, возможно, так и есть; запретный плод всегда влечет, количество эротических и откровенно порнографических сюжетов с участием, например, католических священников и монахинь не поддается учету, и нет оснований полагать, что у древних римлян это было устроено как-то иначе). Бывали случаи менее фантастические — например, весталку Постумию обвинили в incestum за бойкий нрав и манеру одеваться; ей удалось оправдаться, но верховный жрец тем не менее сделал ей строгое взыскание и приказал впредь стремиться во внешности и поведении к святости, а не фривольности.
Минимальный срок полномочий весталки, как мы уже сказали, составлял тридцать лет, которые делились на десять лет ученичества, десять лет служения и десять лет наставничества. В принципе, после этого весталка имела право покинуть коллегию и выйти замуж; в 36-40 лет это была женщина даже по римским понятиям не старая. Тем не менее у тех немногих, кто на это отваживался, частная жизнь по понятным причинам не складывалась удачно. Большинство весталок предпочитало оставаться жрицами пожизненно.
В императорский период политическая жизнь Рима постепенно преобразовалась из публичной в кулуарную. Соответственно изменился и статус весталок: они оказались тесно связаны с культом императора и нередко выступали как хранительницы особо важных государственных документов. Мимолетное свидетельство Светония в биографии императора Домициана позволяет предположить, что в I в. н.э. обет целомудрия не соблюдался строго, и «добрые императоры» (Веспасиан и Тит) смотрели на это сквозь пальцы. Это тоже можно понять: образованные и независимые весталки, скорее всего, могли считать свое целомудрие пережитком архаичного прошлого, и не относиться к нему серьезно. Домициан не одобрил попустительство отца и брата, и при нем за incestum были осуждены четыре весталки.
С христианизацией Рима деятельность весталок становилась все более формальной, пока в конце IV века император Феодосий не запретил языческие культы. В 394 г. коллегия весталок была распущена, а здания и имущество отошли в собственность императорского дома.
Вся деятельность весталок была сконцентрирована на небольшом пространстве римского форума, точнее — к югу от него. Там находился маленький, круглый храм Весты, своей формой отсылающей к древнейшим хижинам отцов-основателей Рима. Говорят, что и у храма, как у тех хижин, когда-то была соломенная крыша. В исторические времена он был украшен ионическими колоннами, между которыми стояли узорные решетки; в верхней части конической крыши находилось отверстие (как в Пантеоне), откуда выходил дым Вестиного очага; вероятно, над дыркой было какое-то металлическое сооружение, защищающее внутренность храма от непогоды. Сохранилось несколько монет, изображающих, по всей видимости, этот храм; многие изображают скульптуру на крыше, некоторые — курульное кресло внутри храма (что не очень достоверно). Два довольно реалистичных изображения храма находятся в галерее Уффици во Флоренции и на пьедестале статуи в музее Сорренто.
От храма Весты до наших дней сохранилось только круглое бетонное возвышение, окруженное несколькими слоями блока из известкового туфа; остальное было растащено в середине XVI века, когда возрожденческие строители вихрем прошлись по Форуму, обнажив практически все мраморные памятники; некоторые фрагменты оказались позже встроены в разные церкви, включая Собор Св. Петра; многое было пережжено на известь. То, что осталось от храма Весты — руины сравнительно позднего происхождения, времен императрицы Юлии Домны, которая в конце II — начале III в. спонсировала реконструкцию храма после очередного пожара. В какой-то момент между позднереспубликанским периодом (к которому относятся изображения на монетах и рельефы) и последней реконструкцией ионические колонны были заменены на коринфские. Впрочем, вполне возможно, что мозаичный пол и ямы для хранения пепла сохранились с более ранних времен. Кое-какие фрагменты храма, случайно уцелевшие в 1549 году, были найдены в районе Форума во время раскопок конца XIX в., и в 1930 г. небольшая часть внешнего периметра храма была восстановлена. Реконструкция оказалась удачной; во всяком случае, этот памятник красуется на многих открытках, календарях, и даже на обложке авторитетного оксфордского археологического путеводителя по Риму. Долгое время считалось, что на Палатине находился еще один храм Весты, но сейчас мало кто разделяет эту точку зрения; дело в том, что когда император Август был избран верховным жрецом, он по обычаю должен бы был переехать на Форум, в так называемый Domus Publica; между тем он не захотел покидать свою палатинскую резиденцию, но отдал ее часть государству и превратил в святилище Весты, а Domus Publica отдал весталкам; однако палатинское святилище не было храмом в прямом смысле слова. К слову сказать, не был им и храм Весты, поскольку в нем не было традиционной для античного храма статуи божества — только символический огонь. Так называемый «храм Весты» на берегу Тибра, где находятся знаменитые «уста истины», к Весте точно не имеет никакого отношения.
Рядом с храмом находится довольно большой прямоугольный участок, который когда-то занимал Дом весталок, Atrium Vestae. С четырех сторон его были проложены улицы — Sacra via («священная»), Nova via («новая»), Vicus Vestae («Весты»); название четвертой неизвестно. Нынешнее его расположение и план относятся к правлению Траяна, т.е. началу II в. н.э. Следы более ранних полов и стен — II — I вв. до н.э. — видны на нижнем уровне, если зайти через главный вход. В центре восточного крыла расположена большая комната с тремя комнатами поменьше с трех сторон от нее. Это, скорее всего, не «квартиры» весталок — дом так велик, что у каждой из жриц были свои обширные покои, в том числе помещения для слуг и рабов — но, возможно, какое-то церемониальное место, например, общая трапезная. В республиканские времена на внешней стороне дома находились магазины, доходы от которых шли в бюджет весталок.
Вдоль северной стены сада расставлены статуи, найденные здесь, сваленные в кучу, во время раскопок 1880-х годов. Статуи относятся к II — IV вв. н.э.; сочетание статуй и постаментов с надписями произвольное. Каждая из этих статуй изображает одну из старших весталок (Virgo Vestalis maxima), на постаментах — благодарственные надписи.
К этому комплексу когда-то относилась и священная роща Весты; это в ней перед нашествием галлов, говорят, раздавался таинственный предупреждающий голос, названный впоследствии богом по имени Aius Locutius («Ай Говорящий»). Долгое время считали, что алтарь с надписью «Будь ты бог или богиня», найденный на Палатине в 1820 г., посвящен именно ему; сейчас думают, что это восстановленный алтарь какого-то бога, которого уже никто не помнил, но из уважения продолжали чтить. Этот алтарь находится в музее на Палатинском холме. Но туда мы отправимся в другой раз.
12.05.2008
Теги: весталки
история
Рим
Форум
|
Ваш отзыв автору
|
|
|
