С глубоким прискорбием

Остановилось сердце. Надо же, кто бы мог подумать? У него, оказывается, было сердце… Ах, впрочем, о чем это я? Куда-то ведь вставляли этот знаменитый шунт. Иностранный доктор не мог ошибиться.

В первый момент короткая мстительная радость. Правда, за нее сразу стало стыдно — окружающие, ребята совсем молодые, не поняли, сочли неудачной шуткой. Они-то знают, что ДО НЕГО мы жили ужасно, нам даже туалетной бумаги на всех не хватало. Наверное, мы тогда слишком много…

Потом пришло ощущение потери. Как будто отняли что-то важное, как у ребенка, который надеялся получить на день рожденья велосипед, а получил баян. Стало понятно, что он нас в очередной раз обманул. Не так это должно было случиться, слишком легко отделался. Не был разорван снарядом в Белом Доме, затоптан омоновцами сжимая в руках венок для Неизвестного солдата, запытан братками в каком-нибудь подвале… Не умер без медицинской помощи на пороге частной клиники, не замерз насмерть в квартире с отключенным за неуплату отоплением, не сгорел в танке на улицах Грозного. Везунчик, для своего поколения редкий. 

Уже никогда не прозвучат для него рубленые формулировки приговора, и бритые мальчики в камуфляже не по размеру не выведут его в ночную темень, подталкивая прикладами. Не сорвется с боевого взвода рука начкара, обгоняя отчаянное, хрипло-безвозвратное «Пли!». 

Ну и, слава Богу. Сделанного не воротишь, незачем мальчишкам новую кровь на руки, от старой бы отмыться. А мученический венец ему не пойдет, хватит с нас святого Николя Кровавого. Итак, чуть не как подвижника, хоронили. Когда услышал о семинаристах, отряженных в наряд, читать над ним всю ночь Псалтирь, мелькнуло: «Мелок, мелок-то не забудьте!».

Оказалось, мел понадобился не одним бурсакам, круги впору было чертить у телевизоров в каждой квартире. На экраны выползли все ведьмы и упыри, подзабытые за последние годы и казавшиеся уже плодом ночных кошмаров. И надо всеми возвышался, по совиному вертя головой, Вий-Михалков. Казалось, вот сейчас, в следующую секунду, попросит поднять ему веки и тогда все, конец… Страшно, выключил к чубайсам собчачьим.

Да и неправильно это. По русской традиции, о покойниках либо хорошо, либо ничего, а что они могли о нем сказать хорошего? Вроде пытаются похвалить, а все равно каждая реплика звучит как свидетельские показания, хоть сейчас в обвинительное заключение вставляй. Как хочется дожить до дня, когда о них всех нельзя будет говорить плохо. Я, наверное, тогда стану очень добрым человеком.

Ну, не смогли его они похвалить, так я попробую. 

Первой заслугой Бориса Николаевича я считаю то, что он все свои силы бросил на борьбу за власть. Безусловное достоинство номенклатурно-клановой системы в том, что для того, чтобы одна банда пришла к власти, надо, чтобы другая ушла. Поэтому, независимо от мотивации его действий, я очень благодарен покойному — он вышиб с вершины власти Горбачева с Яковлевым, почти выполнивших уже план по уничтожению России. И в отличие от них он был свободен от идеологических ограничений, действовал по ситуации, часто как бог на душу положит, но это было менее страшно, чем методичное воплощение в жизнь идеалистически-беспощадного перестроечного апокалипсиса. То, что колхозы и совхозы не смогли добить и сейчас они и прилепившиеся к ним семейные хозяйства нас плохо бедно кормят — результат того, что Ельцину были нужны подданные, а не трупы. То же самое и с недобитой промышленностью и армией. Наша страна все ещё существует только потому, что Ельцину нужен был трон, а трон без страны — сомнительное приобретение.

Ещё больше я благодарен усопшему за то, что он выбрал как опору в своей борьбе за власть либералов и тем самым обрек их на полную дискредитацию и врастание в номенклатуру. Если бы он не дал поправить Гайдару, Чубайсу, Немцову и прочим, люди до сих пор считали бы их искренними и бескорыстными борцами за светлое будущее и большими умницами.

Но главное, за что стоит быть ему благодарным это то, что он показал нам, как мы хорошо жили в СССР и как бывает на самом деле «плохо», кто нам на самом деле друг, а кто не очень. Показал не всем, многие до сих пор искренне недоумевают, о чем речь, особенно те, кто затесался на дальние окраины «золотого миллиарда». Странно, что господа либералы не очень наседают на него с претензиями за то, что не выдержал темпа реформ, отступил под давлением обстоятельств от курса на вестернизацию. Может, почувствовали, что окажись он более идеологически ангажированным, продолжи курс на «гражданское общество» — висеть бы всем прекраснодушным интеллигентам на фонарях. Но все больше становится тех, кто задумывается, начинает искать реальную информацию о нашей истории. Это большой шанс для России и за это Ельцину тоже можно быть благодарным.

Все же обвинения против него, по сравнению с этими тремя заслугами — меркнут. Он шел за массой и не нам его в этом винить. Если бы здоровье не подвело, он сейчас делал бы то же самое, что Путин. 

Спите спокойно Борис Николаевич, никто не заберет ваш драгоценный чемоданчик.