И жизнь твоя не будет стоить ломаного цента

Вы никогда не задавались вопросом, за что был убит Цезарь? Я не о политических причинах. Основные версии, кочующие вот уже более двух тысячелетий из текста в текст, достаточно подробно разработаны. Но, не смотря на то, что к ним приложили руку тысячи авторов от дотошных исследователей истории до великих драматургов, существенных изменений со времен надгробной речи Антония они не претерпели.

Вкратце их по-прежнему можно свести к позициям популяров и оптиматов. У одной партии красивая сказка о ревнителях демократических ценностей, убивших тирана, у другой — страшилка о властолюбивых олигархах, злодейски умертвивших народного защитника, не дававшего им угнетать простого римлянина. В общем, даже те, кто с позиций «объективизма и здравого смысла», пытается найти в этих трактовках золотую середину, в конце концов, остаются в рамках той же упрощенной схемы борьбы классов, партий, групп интересов и так далее.

Но ведь если Цезаря сравнить с его предшественниками Марием и Суллой, благополучно умершими своей смертью, то получается, что все причины, которые выдвигают сторонники непримиримых лагерей, выглядят блекло, и никак не тянут на смертный приговор. Разве Цезарь вводил в Рим армию вольноотпущенников, разве требовал оказания себе чуть ли не божественных почестей расставляя на всех углах свои золоченые статуи? Разве он недрожащей рукой проводил проскрипции, выкорчевывая целые аристократические роды и конфискуя в казну их имущество? Или может он, как некоторые его последователи предавался разнузданным оргиям на глазах народа, конфисковал храмовые сокровища, ввязывался в длительные неудачные войны? Нет.

Скорее наоборот, после полувекового периода гражданских войн и усобиц, экономических и политических кризисов, Цезарю удалось ввести корабль римского государства в тихую бухту золотого века. Его завоевательные походы оказались успешными и обогатили Рим настолько, что понятие «бедности» на какое-то время утратило свой смысл. Те, кто хотел земли, получили землю, те, кто хотел хлеба и зрелищ — чуть не лопались с жиру, благо Египет решал проблемы хлебного снабжения Рима гораздо эффективнее, чем прежде Сицилия, и пресытились гладиаторскими боями. Тем, кто мечтал обогатиться, завоеванные восточные провинции и спекуляция на разнице золотых и серебряных курсов предоставляли огромные возможности. Все, кто хотел делать карьеру — имели такую возможность. Цезарь даже к тем, кто оказался в стане его противников во время Гражданской войны оказался терпим — все знатные фамилии заняли положенные им места в Сенате. Можно отнести успехи на счет талантов и энергии самого Гая Юлия, можно списать все на везение и удачную внешнюю конъюнктуру, факт остается фактом — жаловаться римлянам, начиная от обитателей дворцов на Палатине и заканчивая последним пролетарием, было не на что. А удачливость для правителя не менее важна, чем талант — некоторые древние народы именно по этому признаку выбирали себе царей.

Даже о диктатуре Цезаря как таковой говорить довольно-таки сложно. Цезарь сохранил все традиционные государственные институты, включая выборы, сам же довольствовался ролью принцепса, которая существовала задолго до него и всегда выпадала наиболее авторитетному сенатору с самым блестящим «послужным списком». Причем занимал это место он по праву. Среди его современников не было никого, кто мог бы претендовать на него с большим основанием, включая краснобая Цицерона и Красса с Помпеем. В уничтожении возможных претендентов на власть Цезаря также обвинить сложно — Цицерон, например, пережил «тирана» и сгорел только в топке разборки, начавшейся после его смерти. Нельзя даже сказать, чтобы он злоупотреблял властью в корыстных целях — его богатства были нажиты достойными с точки зрения римских обычаев методами и каких-то обвинений в коррупции ему не могли предъявить даже самые непримиримые враги.

В общем, жил и давал жить другим, не нарушая традиций и законов, и при этом, будучи весьма успешным политиком. Единственное, чем отличался Цезарь от принцепсов прошлого, скажем того же Скавра — так это тем, что его авторитет был поистине непререкаем. На выборах неизменно побеждали те, кого поддерживал Цезарь, причем не столько благодаря подкупу или силовому давлению, сколько потому, что римляне знали — Цезарь плохого не посоветует.

И, тем не менее, полсотни сенаторов, то есть тех, кто снимал сливки с принесенного Риму Цезарем процветания, во главе с его любимцем — Брутом, убили его беспрецедентным для Рима методом — не руками толпы или тайных убийц, не в запале гражданской войны или бурных дебатов, а в обыкновенный рабочий день. Вот представляете, вы, любимый подчиненными директор процветающей фирмы, приходите на утреннюю планерку и вдруг члены совета директоров кидаются на вас с ножами для бумаги. И первый удар наносит молодой зам, которого вы сами взрастили из офис-менеджеров.

Даже если предположить, что у Брута, запутавшегося в скабрезном треугольнике отец-мать-Цезарь могли быть некие параноидальные мотивы для убийства благодетеля, то, что двигало остальными сенаторами  или все они были рогоносцами? Учитывая популярность Цезаря, любой, кто поднял на него руку, автоматически становился врагом народа, причем без всяких кавычек. И вопрос о том, когда не Антоний с Октавианом, так кто-то другой спустит на него толпу, был только вопросом времени.

Конечно, теория заговора требует допустить оговорку, что Цезаря могли убить  сами «наследнички» и свалить вину на сенаторов, но даже при самом критичном отношении к источникам эта версия слабовата. Уж слишком рискованной для них представляется эта игра — они не были безусловными претендентами на власть после смерти Цезаря, а пожаловаться на личную неустроенность не могли. Разве что Антоний приревновал старушку Клепу.

Если же куртуазные мотивы отбросить, ситуация получается не очень красивая. Выходит, Цезаря убили за то, что был слишком хорош. Не из банальной зависти, она обычно толкает на мелкие подлости — для теракта этот мотив мелковат. Просто каждый из заговорщиков понимал, что сравниться с Цезарем ему не дано. И пока Цезарь жив, самое высокое место, на которое он может претендовать — второе. И пусть в бокалах плескалось дорогое вино, рабыни были обворожительны и уступчивы, новые виллы радовали глянцем мрамора и манили прохладой атриев — Цезарь, самим фактом своего существования отравлял жизнь всему политическому классу. А значит — должен был умереть.

Я далек от сравнения Путина и Цезаря. В конце концов, тетки Путина не были замужем за двумя величайшими политиками эпохи, род не возводит свое происхождение к древним царям и даже отец так и не наскреб имущественного ценза для того, чтобы занять самую дальнюю скамью в Сенате. Не было у него возможности получить столь блистательное образование и заслужить славу в военных, политических и судебных схватках. Но и мы, к слову, тоже не римляне, цицеронов и брутов на нашем форуме не наблюдается. А потому даже его уровень авторитета вполне достаточен для того, чтобы начать беспокоиться за свою жизнь.

Если бы я был великим политтехнологом, вроде Глеба Павловского или Марата Гельмана, я бы точно знал, какие политические игры разыгрывают в Кремле, и какая политическая система ждет Россию после того, как придется переименовывать за истечением дедлайна «Комитет 2008». Или думал, что знаю. Или делал вид, что знаю. Но вам бы правды не сказал.

Но, поскольку мои достижения на ниве прикладной политологии гораздо скромнее, блестящей предвыборной кампанией Януковича я не прославился и «к столику» не допущен, мне иногда приходится думать. Используя ту информацию, которая доступна в открытых источниках. Зато мыслями своими я могу делиться с читателями абсолютно свободно — спасибо «зачистке информационного пространства».

И получается, что все идет к принципату Путина. Потому что ни один из других вариантов не укладывается в обещание «не менять конституцию», которое использовано для отказа от самого простого и логичного варианта — третьего срока. Мне не очень понятно, почему изменить на французский манер конституцию в вопросе назначения глав регионов можно, а в вопросе об изменении президентского срока и их количества нельзя. Да, конечно, Запад будет выть, а наши либералы усердно подвывать. Но ведь они и так воют. Причем сейчас Путину гораздо проще наплевать на этот вой, чем когда он начал окорачивать «баронов». Но раз конституцию нельзя изменять в вопросе о президентском сроке, то смена режима на парламентскую республику также табуирована. Модели же с Путиным в роли премьера при символическом президенте, во-первых, несолидны, а во-вторых, формально ставят его в зависимость от Думы и партий, да и того же формального президента, чего он всячески стремится избежать.

Путин ведет себя не как дзюдоист, для которого сделанный противником захват лишь возможность провести прием, а скорее как «вольник» — ускользает из любых захватов. И от «бабушки» — Березовского, мнившего себя делателем королей, ушел, и от «дедушки» — то есть ельцинских надзирателей вплоть до Волошина. От «медведя» — само собой. Не удалось его единороссам затянуть в партию, запасной аэродром в виде «справароссов» уже готов. Даже преемников у него двое, да и те неофициальные. Полная свобода рук. Остается только занимать почетную скамью и благословлять на власть того, кто согласится служить верой и правдой.

Можно конечно рассматривать вариант, что Путин знает что-то, чего не знает никто, включая его преемников. Например, что через какое-то время после его ухода нас ждет жуткий кризис, ответственность за который ляжет на того, кто будет у руля. И потому избегает третьего срока в надежде вернуться в роли спасителя нации еще раз. Но если он знает о таком кризисе, то не сам же он его предсказал. А потому нет гарантии, что информация не просочится к претендентам. Так что, скорее всего он избирает путь Цезаря.

Политической стабильности это ничем не грозит. Но вот кто даст ему гарантии? Да и кому он может верить?