|
|
Музыкальный диалог по вторникам № 7
Диво-симулякр
| |
Вчера ЖаЖа спрашивает: «А ты знаешь кто такая Нетребко?», Я говорю: «Нет. Зато я знаю кто такая Слиска. А еще Дерипаску знаю». Поговорили обо всех троих с полчаса.
ЖЖ-юзер altunidze |
О феномене Анны Нетребко не говорил и не писал только ленивый. Журналисты не могут нарадоваться на свое чадо — в сущности, по большей части именно они, да ещё менеджмент «Deutsche Grammophon» «виновны» в появлении на современном оперном небосклоне этой сверхновой — есть о чём писать, есть пресловутый информационный повод. Нетребко здесь, Нетребко там. То закусывает губку в интервью немецкому телевидению перед концертом с Доминго и Виллазоном, то получает из рук удвающегося ВВП орден, то кокетничает с Николаусом Арнонкуром в Зальцбурге (а отец-основатель аутентизьма — известный ценитель женской красоты: вспомним, как он отжигал финальный канкан с Весселиной Казаровой в Цюрихской «Елене Прекрасной»!). Репертуарный диапазон обширен — от Моцартовских опер до романтического бельканто и вердиевских стенаний.
Понятно, что в феномене Нетребко (рука так и тянется написать на французский манер: «Cas Netrebko», да рано ещё) гораздо больше медийной, нежели собственно музыкальной составляющей. Конечно, у Нетребко было множество предшественниц и в России, и за Рубежом. У нас первой приходит на ум Галина Павловна Вишневская, собственноручно выстроившая собственный миф, собственный культ. Диву даёшься, как Вишневской удается поддерживать его — вот уж работа, которая могла бы составить честь портфолио любого PR-агентства! — за долгие годы после окончания собственно певческой карьеры. Причем получается это у Галины Павловны так же легко и непринужденно, как лился давними десятилетиями её божественный голос. Дмитрий Феликсович Черняков поставил новый спектакль — а Вишневская уже собирает пресс-конференцию и клянёт врагов русской оперы.
А что на Западе? Во-первых, количество хороших певцов и певиц на квадратный сантиметр заморской почвы всегда превышал означенный показатель русского оперного чернозема. Недостатка в полуфабрикатах для производства див не было никогда. Классический образец гламурных звезд последних лет — старая добрая Рене Флеминг. Последний альбом певицы так и называется: «Посвящение веку див». Записан он был, кстати, летом прошлого года в Мариинском театре через несколько дней после памятного концерта Флеминг в рамках фестиваля «Звезды белых ночей». Певица аки пава медленно выходила-выплывала на сцену, давая возможность партеру насладиться движением шлейфа её платья по планшету Мариинской сцены, улыбалась и всем своим видом источала высокомерную благостность. Понять, кто был более «enchantе" — петербургская публика или сама Флеминг — было довольно трудно, поскольку продуцируемые певицей фонемы были более или менее отчетливо слышны лишь в первых рядах партера. Бельэтаж и ярусы могли лишь наслаждаться ретивым аккомпанементом Валерия Гергиева и восхищенно переглядываться: вот мол, он, высший класс современного вокала: что, а главное как поёт не понять, но всем отчего-то сразу делается удивительно хорошо.
Не то — у Нетребко. Она — диво гламура, со своим удивительно холеным, выстроенным на протяжении всего диапазона, эстетичным в своей красоте голосом. Он красив так, как запредельно хороша смотрящая с обложки своего последнего диска — «Русского альбома» — сама певица. Удивительная, проникновеннейшая программа: из ровного тона easy listening несколько выбивается разве что ария из Прокофьевской «Войны и Мира». Программа сконструирована неспроста. Начинается она с проникновенного ариозо из «Иоланты» Чайковского. Голос «упакован», надушен тончайшим шлейфом «Chanelle № 5» (или какой парфюм сейчас носят дивы?). А Нетребко — дива. Дива потому, что «несёт» свой голос, укутывая его в «шёлк и шиншиля», следуя заветам классика-основоположника гламура Вертинского. Дива не имеет право жить, ей не даровано счастье чувствовать. Она должна нести себя и держать спину. Плюс к этому — гармоничнейшее сочетание формы и содержания. Нетребко — воплощение современного вокального искусства, его элитный продукт hautte couture. Его идеология — гламур, гламур, гламур. Всё отлакировано в пастельных тонах, припорошено тональным кремом саунд-дизайнера и припудрено в бильдмастером.
И потому — колоссальная разница между Нетребко 90-х и Нетребко нулевых. «Русский альбом» 2006 и «Руслан и Людмила» 1995 — две огромных разницы. Там — открытая подача звука, красота хрустальной колоратуры. Здесь — матовое пение «в себя». Русская и западная вокальная традиция. Путь, который проделала Нетребко — огромен. Трудно назвать его эволюцией, это скорее некий пример Мичуринского метода в вокальной школе: когда прививаются чуждые качества диаметрально противоположного по всем параметрам организма. Путь Нетребко — путь от Мюзетты к Мими в «Богеме» Пуччини. Певица начинала с первой партии: яркой, открытой, экстравертной, пышущей здоровьем открытого звука. Вполне логично, что в последние годы Нетребко, с её сегодняшними певческими ориентирами пришла к загадочно-чахоточной красавице Мими. Разница — в мироощущении. Там она радовалась жизни и грустила о ней же. Здесь Нетребко радуется своему голосу.
И тут спасает Чайковский. Им «Русский альбом» открывался, им он завершается. И если Иоланту ещё можно было спеть с холодным сердцем, то Татьяну — никогда. «Сцена письма» срабатывает как лакмусовая бумажка. Нетребко — на авансцене, на трибуне. Холодная, роскошная, далекая. Что ей до переживаний героини? Что ей до томления души и плоти? Певица привычно поднимается на котурны, докладывает о волнительных пушкинских стихах и музыке Чайковского. Всё тщательно пропето, каждая нотка выверена и заверена оркестровой печатью. Вместо страстного потока сознания — строгая нарративная рассудительность классицизма, его же широкий жест и пафос. У Нетребко — не граничащее с безумием признание, но рассудочный монолог в духе античной трагедии, его же четкость и размеренность ритма.
И был бы образ дивы-симулякра выстроен до конца, да маркетинг не велит — конечно, для последней страницы буклета второго сольного диска «Sempre libera» нужно сфотографироваться с обнаженными ступнями и рассказать камере о том, что во время дебюта в Венской опере думала о том, какие чудесные красные туфли она купила накануне.
23.01.2007
|
Ваш отзыв автору
|
