Так «в» или «на»? Куда податься бедному крестьянину…

В общем-то, тема уже всем поднадоела. Все, кого она хоть чуть интересовала, уже давно нашли для себя свой вариант ответа, пространно и основательно его аргументировали, поглумились над тупостью оппонентов и разбрелись по своим углам ринга. Не знаю как в Киеве и Львове, а в России себя сочли победившими с разгромным счетом и на том успокоились. Но я все-таки рискну добавить свои «пять копеек».

Трактовка русских «патриотов» настолько утвердилась в общественном мнении, что недавно даже господин Иванов счел нужным публично к ней присоединиться, заявив, что это мол, наш русский язык и не вам, господа незалежники, учить нас его правилам. В то же время, мне такая позиция кажется ущербной, и даже путинское дипломатичное «в Украине» мне представляется менее вредоносным, чем ивановское «на».

Жители Украины имеют такое же право участвовать в формировании правил русского языка, как и господин Иванов. Это наш общий язык, язык в который облечено общее литературное наследие всех ветвей русского народа. Кто сомневается, пусть поинтересуется, литературы на каком языке больше продается на украинском книжном рынке, особенно если не принимать в расчет школьные учебники и прочую пропагандистскую продукцию новоукраинского государства. А заодно и узнает, почему книги трагически усопшего разоблачителя Кремля Литвиненко, представленные недавно украинской читающей публике, напечатаны на имперском русском, а не на державной мове. 

Вполне естественно, что украинских политиков и филологов гораздо больше интересует судьба наиболее используемой литературной формы нашего общего языка, чем судьба малороссийского сельского диалекта. Затыкать им рот тем, что это, мол, «не ваш язык» — значит, играть на руку тем, кто хочет наш народ расколоть. Они ведь этой кампанией и стараются убедить население Украины, и в первую очередь себя самих, в том, что это не их язык. Помогать им в этом, на мой взгляд, не самая правильная политика для тех, кто считает себя русским патриотом, да и просто русским.

Конечно, есть во всей этой истерии, как всегда, и элемент спекуляции. Как-то уж так повелось, что в семейных русско-украинских дрязгах украинская сторона руководствуется женской логикой, вставляя «москалям» любое лыко в строку. Может быть, этим и объясняется тот факт, что в украинской шовинистической риторике больше всех преуспела госпожа Тимошенко. Консервативное мужское мышление не способно так ловко манипулировать идеями, чтобы при любом раскладе заклеймить противную сторону и приписать ей вредительские побуждения. Оттого, наверное, и у нас в России успешнее всех отстаивают анти-русскую трактовку вопроса дамы — Хакамада, Новодворская и Латынина.

Ведь только руководствуясь женской логикой можно узреть в этом «на» элемент угнетения и уничижительного отношения к украинской независимости. В конце концов, приписывая русским такую особо изощренную форму языкового угнетения именно в отношении украинцев, оуновские последыши ведут себя нескромно и не по-товарищески с прочими жертвами проклятого русского империализма. 

Ведь тех, получается, русские вандалы угнетали меньше, употребляя и по отношению к закабаленным латышским-литовским-эстонским, и к угнетенной грузинской республике, и к поруганной, но не сломленной Польше, «уважительно-международное» «в», а не уменьшительно-ласкательное «на», даже в те времена, когда все эти страны томились под сапогом русского захватчика. 

Впрочем, возможно я неверно трактую позицию наших украинских братьев. Может быть, они и впрямь искренне озабочены чистотой нашего общего языка, и хотят освободить его от следов проникновения того самого малороссийского сельского диалекта. Ведь это на нем написал Тарас Шевченко свое знаменитое стихотворение, прося похоронить его «на Вкраини милой». И именно из этого диалекта перекочевало в русский литературный язык это «на» в отношении земель населенных малороссами и соседних с ними. Вот и получалось, что мы ехали «на Киевщину», «на Брянщину», «на Смоленщину», но никогда «на Московщину» или «Ярославщину». 

Меня эта языковая «диффузия» не напрягает. В конце концов, малороссийский диалект очень мелодичен, а мы уже так привыкли к его элементам в нашей речи, что расставаться с ними будет жаль. Даже дипломатических осложнений можно умело избегать используя вместо обсценного «на Украине» и извращенного «в Украине» обороты «в украинском государстве» или «на украинской земле». Но, «для милого дружка и сережку из ушка». Если «на» звучит обидно для граждан Украины, будем переучиваться на «в». 

Только вот «в Украине» звучит и вовсе противоестественно для русского уха. Поэтому я предлагаю переходить на русский язык в отношении этого топонима полностью. Если уж мы от следов языка Шевченко в нашей речи избавляемся, то уж следы польского угнетения наших братьев должны выжечь из своего языка безжалостно. Больше никаких польских «Окраин», да здравствует отныне и навеки в русском языке древнее и красивое название «Малороссия»! (да-да, я знаю, что нынешняя Украина гораздо больше исторической Малороссии, но требовать подарки назад после развода, согласитесь, «не комильфо»)

И уж тут господам малороссийским политикам нечего будет нам предъявить. Нормы нашего общего языка мы станем отныне соблюдать свято, а вот как в России называть иностранные государства, это уж точно только наше внутреннее дело. Ведь не требуют от нас немцы, чтобы мы называли их страну «Дойчландом», а японцы не настаивают на «Ниппоне».

Господа малороссийские националисты, конечно, будут обижаться, на корень «Россия» в этом названии. Но пусть их утешает трактовка в том духе, что мол, их страна уже «очень мало Россия», а их усилиями становится все менее и менее Россией, и может быть даже чуточку Европой. Конечно, оперируя женской логикой, можно обидеться и на эпитет «Малая», поэтому для всех, кто станет предъявлять по этому поводу претензии, вот мой ответ: «Идите вы… «в» Азию! Малую (она же Передняя).»