|
|
Обертоны по вторникам с Борисом Лифановским № 48
Дороги, которые мы выбираем
31 декабря, сидя, как и большая часть страны, за праздничным столом, я услышал, как кто-то сказал, будто бы в новогоднюю ночь билеты от Питера до Москвы стоят 350 рублей, т. е. порядка двенадцати долларов. Для тех, кто далек от обеих российских столиц, поясню, что в обычные дни этот путь обойдется приблизительно в пятьдесят долларов. Через день, второго января, мне пришлось потратить больше двух часов на поездку в электричке от Волоколамска до Москвы. Дело было вечером, никакой книги у меня с собой не оказалось, и я провел два часа, вспоминая, какие неожиданности таит в себе использование различных транспортных средств в разных концах света.
Следует заметить, что профессия музыканта неразрывно связана с частым использованием самых разных видов транспорта. Назвать это времяпрепровождение путешествиями лично у меня не повернется язык, поскольку, в моем понимании, путешествию полагается быть достаточно размеренным и, во всяком случае, подразумевать некоторую предсказуемость перемещений личности в пространстве.
Музыканты, как правило, знают, в какой точке планеты они должны будут оказаться в определенный момент времени, однако не всегда возможно предсказать, каким именно образом им удастся оказаться в этой точке.
Взять хотя бы те же российские электрички. Холодной осенью 1999 года, по дороге в Калугу, на конкурс камерных ансамблей, я на всю жизнь запомнил, как зимой следует выбирать наиболее приспособленный для длительного пребывания человека вагон. Нас было трое и все мы настолько любили комфорт, что ни за что не захотели провести три с половиной часа в битком набитом вагоне, предпочтя разместиться в соседнем, абсолютно пустом. Степень собственной наивности мы смогли оценить уже через полчаса, когда выяснилось, что наш вагон не отапливается. Попутчики, по всей видимости, догадались об этом заранее и трем часам в холоде предпочли три часа в тесноте. Через тамбур в теплый вагон было уже не пробиться, поэтому в Калугу мы прибыли совершенно окоченевшие.
Другим ярким «транспортным» впечатлением стала для меня поездка на арендованном автомобиле по Италии, с запада Сицилии до Рима. У нас было восемнадцать часов на эту дорогу, и девять из них ушло на поездку по побережью Сицилии — а все потому, что у меня не хватило ума грамотно прочитать свежую карту итальянских дорог: то, что на карте представлялось мне мостами, в действительности оказалось ремонтируемой автострадой, в результате чего пришлось получить подробное представление о провинциальных однополосных дорогах южной Италии.
Не стоит и вспоминать, сколько километров пришлось налетать и наездить, работая в оперном оркестре Мариинского театра. Не говоря уже о том, сколько раз тогда я садился в поезд Москва-Санкт-Петербург: часто для того, чтобы пробыть в Москве всего сутки.
В частности, это происходило под Новый год. В принципе, встречать его вполне можно было бы и в Питере, но в Москве оставались мои родители и… мои друзья.
От регулярных переездов очень устаешь. Сначала это кажется экзотикой, потом рутиной, а потом ты понимаешь, что способен заснуть практически в любых условиях, а «домом» называешь любое место, где распаковываешь чемодан и останавливаешься дольше, чем на сутки.
Так вот — друзья… Лет пятнадцать назад мы были «не разлей вода». До сих пор я вспоминаю зиму 1991 года: время, когда я научился любить музыку, когда понял, на какие концерты хочу ходить, какими артистами буду восхищаться всю оставшуюся жизнь… Время, когда я стал самим собой.
Пять лет назад мы все еще держались вместе, и даже вместе встречали Новый год. Сегодня рядом со мной нет почти никого из того времени. По разным причинам. Но, в основном, в силу того, что каждого увела куда-то его собственная дорога. Столовая Агропрома, кафе «Оладьи» на Герцена, пельменная на Палиашвили, бар «Айриш Хаус», бар «Амадеус», кафе «Стрит блюз», возникшее впоследствии на месте тех самых «Оладий»…
Случилось то, что я предполагал и чего мне так не хотелось всего пять лет назад: мы назначаем встречи друг другу не в «Стрит блюзе» (которого тоже уже не существует) или консерваторском буфете (который изменился до неузнаваемости), а в безликих и безымянных забегаловках международных аэропортов. В лучшем случае — в баре гостиницы или в каком-то случайном кафе первого попавшегося подходящего города: Москвы, Питера, Берлина, Франкфурта, Мадрида… Мало ли где! И начинается: слушай, а где же мы виделись в последний раз? Да что ты, не помнишь, что ли? В Хельсинки! Да нет, погоди, помнишь, мы же уже после этого квасили у тебя в номере, когда ты в Лондон приезжал… А когда ты в Москву? Ой, трудно сказать… Ну, хоть в Питер? Не знаю, может, осенью… Ну, брякни мне, когда определишься…
Мобильные номера — наше спасение. SMS в ночи — нормальное явление: кто-то не разобрался с часовыми поясами.
Недавно в интервью Аркадия Володося я прочитал замечательную фразу. Его спросили о том, как он относится к игре в ансамбле, и он ответил: «За один день, за один час почувствовать друг друга почти невозможно».
Положа руку на сердце, могу сказать, что мне не очень нравится фестиваль «Возвращение», как событие музыкальной жизни Москвы. Однако я очень хорошо понимаю идею, которая стоит за этим фестивалем. Если в начале января вам случится быть в Москве — зайдите хотя бы на один из концертов этого фестиваля: увидите людей, которые хотят играть вместе не по рекомендации импрессарио, а потому что чувствуют друг друга. Ради той самой роскоши человеческого общения.
Я бы очень хотел собрать однажды вместе всех моих друзей и сыграть с ними что-нибудь. При таком раскладе уже неважно, что именно. Сыграем — а потом сядем, к примеру, у меня дома, и поболтаем, наконец, как следует. Выпьем, конечно, тоже…
Лучше б это сделать под Новый год. Ощущение чуда окажется сильнее. Потому что потом мы снова разъедемся — и снова будет непонятно, когда придется увидеться вновь. Каждого унесет в будущее его собственный вид транспорта и его собственная дорога. А я снова начну вспоминать и думать: то ли мы действительно были вместе, то ли просто показалось…
03.01.2006
|
Ваш отзыв автору
|
