|
|
Балетомания по воскресеньям с Юлией Клочковой № 12
Рассуждения о вешалке
В начале июля в театральном мире произошло важное событие: на капитальный ремонт закрылся Большой театр, один из крупнейших театров страны, обладатель прекрасной труппы, огромного бюджета и больших проблем. Последнее, впрочем, совершенно обычное явление для такого значительного явления как Большой. Выражения «побывать в Большом», «танцевать в Большом» и так далее многие десятилетия являются в России синонимами элитарности. Хотя следует заметить, что так было далеко не всегда, и до октябрьской революции театр вел вполне провинциальное существование, приличествующее «порфироносной вдове». Объяснение этому очень банально: деньги. Двор, высшая бюрократия, гвардия, генералитет — потенциальные заказчики, деньги — это все в столице. А опера и балет во все времена требовали значительных инвестиций, являясь по существу дела царской забавой. Лишь где-то в начале 30-х или чуть раньше, когда советская власть решила серьезно заняться академическим искусством, Большой сделался легендой Советского Союза. Работать в Большом — это предложение, от которого невозможно отказаться. О, это были золотые годы! Какие имена! На протяжении десятилетий, благодаря звездным составам страна была «в области балета» на недосягаемой почти что высоте. Собственно и сейчас во всем мире «балет Большого» это бренд, недобросовестное использование которого лишь подтверждает его высокую цену.
Вот и я вместе со всем советским народом считала спектакль в этом театре недосягаемой мечтой. Уже почти 10 лет я живу в столице этой родины (да, да, сами мы неместные). И сколько же раз ты была в Большом? — спросит любопытный читатель. — Пальцев на руке хватит, чтобы пересчитать. На одной руке, — отвечу я. — Ты бедствуешь? Живешь в Мытищах? У тебя нет приличной пары театральных туфель? — продолжит допытывать читатель. — Нет, я живу в 20 минутах ходьбы от театра, не бедствую, а моя коллекция театральных туфель просто лопается, — меланхолически отвечу я. — Так в чем же дело?!
А дело вот в чем. Я не люблю, когда меня на входе разве что не обыскивают и просят предъявить содержимое сумочки таким тоном, как будто я пришла в тюрьму. Один раз, будучи сильно не в духе, я просто перевернула сумку и вывалила все содержимое на стол. А дамская сумка… Вы сами понимаете.
Я не люблю, когда во время действия слышно звон бокалов в буфете. Сдается мне, что если бы стрррррашный человек и главный дирижер одного дружественного Большому театра услышал бы во время своего дирижирования такие звуки, то он бы просто позакрывал все буфеты к чертовой бабушке.
Мне не нравятся телефонные звонки. Для этого явления у меня нет слов. Один раз я насчитала 12 звонков за одну относительно небольшую оперу. Но слава всевышнему: были установлены глушилки.
Но со звонками и со звоном еще можно как-то мириться. Когда я думаю, а не сходить ли мне в Большой, я в первую очередь думаю о клаке. Я сталкивалась с этим явлением в малых объемах, но один раз мне повезло. В соседней со мной ложе оказался серенький, невыразительной внешности, поношенный господин, заявивший, что он тут постоит, что он университетов не кончал и денег на билет в бенуар у него нет, но ему надо. Сесть не в свои сани — это еще ерунда, но весь спектакль поношенный не унимался. Он комментировал каждый выход солирующей в тот вечер балерины, тоном знатока приговаривая «неплохо, неплохо». Как говорил Остап Бендер «убивать надо таких знатоков». Поношенный поднимал хлопки в зале, когда балерина откровенно врала и киксовала (что поделаешь, не ее был день). Когда начался знаменитый трюк с 32 фуэте зал начал прихлопывать в такт. Никакие замечания, угрозы вывести из зала, взывания к театральной совести и хорошим манерам на него не действовали. Я вышла после спектакля с таким чувством, как будто меня обворовали. Меня действительно обворовали, лишив, таким образом, интимности моих переживаний. Какой уж тут восторг, когда в ухо какой-то малосимпатичный замшелый тип тебе шепчет свои банальности?!
Итак, Большой театр закрылся на длительную реконструкцию. Что же я буду делать? А то же, что и раньше: за те же деньги, что я потратила бы на «Лебединое озеро» в Большом, я куплю билет на поезд в северо-западном настроении, проеду 700 километров, куплю билет перед театром, посмотрю «Лебединое озеро» и вернусь в Москву. Еще и на шампанское останется.
И, кстати, о «Лебедином»: когда же можно будет насладиться «настоящим» ЛО, а не той под(д)елкой, что до недавнего времени шло на сцене великого театра?
10.07.2005
|
Ваш отзыв автору
|
|
|
