|
|
Обертоны по вторникам с Борисом Лифановским № 8
Научите меня жить
| |
Может, в консерватории что-то поправить?..
М. М. Жванецкий |
Чем дальше, тем сильнее чувствуется, что образовательная система в нашей стране переживает некоторый кризис. Даже перед обычными общеобразовательными школами стоит сегодня ряд проблем, решать которые необходимо чем скорее, тем лучше. Если, конечно, нас интересует, насколько качественное образование получат наши дети.
К сожалению, трудности в этой сфере принадлежат к тому роду проблем, которые возникают легко и быстро, но столь же быстрого и простого решения не имеют. Более того, при длительном невнимании к таким проблемам сложность их решения возрастает многократно. Примером такой «застарелой» проблемы может служить ситуация с российским музыкальным образованием.
Многие выдающиеся музыканты неоднократно обращали внимание на то, что российская система музыкального образования, особенно высшего, во многом не выполняет тех задач, которые ставит перед ней жизнь.
В этой колонке мне бы хотелось процитировать статью, которую в 1989 году написал мой отец, замечательный валторнист и выдающийся педагог Игорь Лифановский. Эта статья была написана после его разговора с тогдашним ректором Московской консерватории Борисом Ивановичем Куликовым, но, к сожалению, так и не была нигде напечатана. Как не были решены и упомянутые в ней проблемы. Именно стопроцентная применимость этой статьи пятнадцатилетней давности к нашим сегодняшним реалиям позволяет мне, с незначительными сокращениями, предложить ее вниманию читателей «Обертонов».
«Анализируя сегодняшнее положение с обучением и уровнем исполнительства на духовых инструментах и сравнивая это положение с тем, что было 20—30 лет назад, приходится сделать вывод, что деградация в этих взаимосвязанных областях налицо.
Это вызвано многими причинами. Значительная их часть находится в стенах вуза, еще более значительная часть — вне этих стен, но все вместе они образуют то, довольно печальное, сегодняшнее положение.
<…>
Музыкант-духовик изначально обучается с единственной целью — быть артистом оркестра. В нашей стране пока нет прецедентов профессиональных духовиков-солистов, т. е. занимающихся и кормящихся только от сольных концертов. Казалось бы, такое положение должно соответствующим образом ориентировать весь педагогический процесс.
На деле с первых издаваемых нот из ученика начинают делать концертанта, и продолжается это весьма последовательно от музыкальной школы до консерватории включительно. Т. е. то, чем будущему артисту оркестра придется заниматься всю жизнь, все основные навыки оркестровой ансамблевой игры, он получает с большим удивлением и трудом уже после того, как закончит вуз.
Оркестр, ансамбль — дисциплины в вузе формальные, а руководители оркестровых классов — не всегда те люди, которые должны этим заниматься.
<…>
Уровень игры на духовых инструментах в прошлом нами оценивается намного более высоко, чем теперешний. Объективно говоря, он действительно был выше. Здесь есть некий парадокс.
Выдающийся советский валторнист и педагог М. Н. Буяновский заканчивал Петербургскую консерваторию в 1911 году Первым концертом Рихарда Штрауса. В то время он был единственным в Российской империи валторнистом, который мог исполнить этот концерт. Сейчас у меня в ЦМШ этот концерт играет ученик 8 класса. Исходя из этого, можно сделать ошибочный вывод, что сейчас почти все играют лучше Буяновского.
Но игра Буяновского в 1911 году не только удовлетворила комиссию, но искренне ее восхищала. Достаточно сказать, что его поклонником был такой требовательный музыкант, как Направник.
Уровень исполнения наших сегодняшних мальчиков, и не только мальчиков, даже удовлетворяет нас редко, не говоря уже о восхищении.
<…>
Чем вызвана неудовлетворенность сегодняшним состоянием? Приходится еще раз сказать, что причин очень много, и я понимаю, что все мне даже не перечислить. Постараюсь коснуться только тех, которые кажутся мне главными.
Если мы начинаем сравнивать качество игры наших лучших оркестров с лучшими, скажем, американскими, вообще, западными оркестрами, то в 90% случаев делаем вывод, что это похоже на сравнение наших автомобилей с американскими. Не развивая эту аналогию, постараюсь объяснить, в чем самое главное. Главное в качестве ансамбля.
Лично меня больше всего поражает то, что страна, провозгласившая принципы коллективизма основополагающими, демонстрирует в игре своих оркестров полное непонимание друг другом людей, делающих одно дело, удивительное непонимание общей цели. В итоге мы часто видим не коллектив, а собрание более или менее интересных индивидуальностей. Напротив, представители мира индивидуализма, мира волчьих законов, демонстрируют редчайшее единение, общность цели и сливаются в удивительные коллективы, воодушевленные едиными задачами. Очевидно, что-то неладно с информацией о вышеупомянутых принципах. Попробуем разобраться, что же с этими принципами не то. Мне думается вот что.
С первой изданной на духовом инструменте ноты и педагог, и ученик знают, чем будет заниматься в случае успешного обучения духовик всю свою жизнь до пенсии — он будет играть в оркестре, т. е. в ансамбле. Надо думать, что мы и учим его главным образом этому искусству компромисса, ансамбля, очень высокому искусству, напоминающему искусство жить и работать среди людей и для людей.
Отнюдь!
С первой ноты в музыкальной школе и до госэкзамена в консерватории мы учим его исключительно сольному, виртуозному концертантству, а существующие в учебных планах ансамбль, оркестр — чисто формальные предметы, лишь отнимающие время. Т. е. вся наша система преподавания, вся методика, учебные планы, установки направлены на обучение солиста-виртуоза, что само по себе неплохо, если отвлечься от того, что наш ученик будет всю жизнь заниматься совсем другим делом. И в этом заключается наша главная ошибка. В этом корни всех недостатков, вышеупомянутых различий и т. д.
<…>
У нас в стране от силы десятка два время от времени выходящих на эстраду солистов-духовиков, а десятки консерваторий продолжают воспитывать виртуозов, которых не будут слушать. Это очень напоминает многочисленные истории с выпуском товаров, которые чуть ли не прямо с завода идут в утиль. А между тем, окончивший консерваторию виртуоз приходит в оркестр (разумеется, по конкурсу, который тоже проводится повсеместно по критериям виртуозности), и выясняется, что он ничего не умеет делать, т. к. ему нужно много лет учиться играть в оркестре, и это просто совсем другая профессия.
Разумеется, благодаря малому числу наших оркестров и талантливости и многочисленности нашего народа лучшие наши оркестры пополняются достаточно крепкими ансамблистами.
Мне пришлось работать с американскими музыкантами, и больше всего меня поразило полное отсутствие у них проблем, которые у нас настолько распространены, что их уже почти не замечают. А именно строй, единый штрих, абсолютная ритмическая грамотность, чувство меры в количестве звука, четкое понимание своей роли в общем деле. Объясняются эти замечательные качества отнюдь не большей одаренностью американцев (или немцев, голландцев и т. д.), а осознанным воспитанием с самого начала именно этих качеств.
<…>
Вышесказанное не следует понимать как призыв к запрету воспитания и обучения виртуозов и виртуозности — это призыв перестроить систему обучения музыкантов-духовиков в соответствии с теми целями, которые настоятельно диктует наша музыкальная действительность.
<…>
Возвращаясь в стены вуза, отметим невероятную занятость студентов огромным количеством нужных и ненужных предметов и наук. Наше стремление воспитать широко образованного специалиста на практике привело к тиражированию малообразованных дилетантов, знающих изученные предметы в основном по названиям.
Время на изучение, а точнее, „прохождение“ этих предметов отнято у занятий по специальности, и этим, отчасти, объясняется, в том числе, и снижение нашего „лауреатского“ показателя.
Приходится удивляться тому, что многие (сравнительно) действительно достигают высоких степеней виртуозности и не бывают выгоняемы из консерватории за нехождение в класс.
Для меня загадка: когда эти виртуозы занимаются? При том количестве наук, которые они успешно изучают? К тому же стипендия, даже повышенная, не обеспечивает прожития, и они все вынуждены работать, а это тоже время.
<…>
А ведь существует еще проблема первоначального обучения, серьезнейшая проблема среднего, училищного периода обучения, проблема подбора педагогических кадров…
О причинах ухудшения нашего исполнительства, лежащих вне области музыкального образования, можно написать тома, но я коснусь только материальной стороны, обеспеченности наших музыкантов и связанной с этим напрямую престижностью нашей профессии. Обучение музыканта-духовика начинается в 10—12 лет, и решение посвятить жизнь нашей замечательной профессии принимают, разумеется, родители будущего виртуоза, предварительно, безусловно, поинтересовавшись материальными перспективами предполагаемой деятельности своего чада. Легко представить отношение этих родителей к нашей профессии, если они узнают, что зарплата солиста оркестра Большого театра — 400 р., и еще легче предсказать их решение о будущей профессии своего ребенка, зная, что ежедневно в автобусе они читают объявления, которые гласят, что зарплата водителей этих автобусов — 400—500 р. После весьма недолгого обучения со стипендией, равной зарплате среднего артиста среднего оркестра. Если же родители, не дай бог, еще узнают, что Большой театр один, и попасть в него можно только по конкурсу, а автобусных парков много, и во всех них не хватает водителей, то решение этих родителей можно предсказать с большой долей вероятности.
<…>
Заканчивая эти заметки, не беру на себя смелость предложить законченную кардинальную систему преобразования нашего музыкального образования, хотя, на мой взгляд, нужда в такой перестройке более чем необходима, и начинать ее рано или поздно придется. В этом случае нужно начать с тех элементов существующей системы, которые в будущем станут основными — я имею в виду камерный ансамбль и оркестр, сейчас являющиеся аутсайдерами. Ведь именно этим наши студенты будут заниматься всю оставшуюся жизнь, и мы должны научить их делать это профессионально.
Считаю своим долгом заметить, что стопроцентно отрицательное содержание этих заметок вызвано искренним желанием поднять музыкальное образование наших музыкантов-духовиков на высший мировой уровень.»
Можно заметить, что в приводимых отрывках речь идет преимущественно об обучении игре на духовых инструментах. Однако похожие проблемы стоят сегодня перед исполнителями на всех инструментах, включая рояль, и даже перед вокалистами. Каждый год одну только Московскую консерваторию заканчивает порядка двадцати скрипачей и столько же, если не больше, пианистов. Несмотря на угрожающее количество оркестров в Москве (около тридцати двух!), возникает вопрос даже не о том, каким образом все эти люди будут удовлетворять свои творческие амбиции, а о том, каким образом они смогут заработать себе на хлеб. Такого количества рабочих мест для музыкантов ни в городе, ни даже в стране нет, да это и не нужно. Музыка — это область деятельности, в которой конкуренция важна, как нигде…
Даже превысив стандартный объем колонки больше, чем в два раза, мне не удалось упомянуть все актуальные проблемы в этой области. Если эта тема вызовет интерес, возможно, придется вернуться к ней в одном из будущих выпусков.
05.10.2004
|
Ваш отзыв автору
|
