|
|
Загадки русского Средневековья с Константином Шурыгиным № 13
Русальские наручи
До XIX века, когда в России начались первые археологические раскопки, мало у кого вызывал сомнения тезис о безоговорочной победе христианства над язычеством в день и час крещения Руси. Считалось, что если где и встречались языческие пережитки в более поздние века — то разве что по глухим медвежьим углам, от темноты и невежества-с.
Однако археологические раскопки городов, сожженных по всей полосе походов Батыя в 1237—1241 годах, открыли особый пласт археологических находок — городские клады женских украшений. Золотые колты, серебряные крины, рясны и браслеты-наручи находили на территории княжеских и боярских усадеб от Твери и Владимира до Киева и Прикарпатья. Некоторые клады содержат до полукилограмма золота, не считая веса серебряных изделий. В дни осады и штурма города эти драгоценности спешно закапывались в землю, чтобы уцелеть до наших дней. Большая стоимость изделий, высокий уровень ювелирного мастерства и филигранная техника говорила о том, что эти ансамбли делались высококлассными мастерами и для крайне важных персон.
Особо выделяются среди этого ассортимента серебряные браслеты-наручи с гравированным узором, где четкие изображения оттенены черненым фоном. На них отчетливо видны явно языческие обряды. Несмотря на большие расстояния, разделяющие места находок, изображения на браслетах, их стиль и символика очень сходны. Это позволяет рассматривать языческие сюжеты, изображенные на них, как общерусское явление.
Парадный женский наряд тех времен имел длинные рукава. В обычное время рукава подтягивали вверх и фиксировали на запястьях широкими браслетами-наручами с застежками на шарнирах. Во время обрядовых танцев наручи снимали и рукава распускали до земли как крылья. Вот эти-то наручи и несут изображения загадочных зверей и священных птиц, играющих гусляров, пляшущих женщин и мужчин, пьющих некие напитки, а также символы воды, солнца, ростков растений (крины) и плетеные орнаменты. Хорошо описаны серебряные наручи из кладов Киева, Твери, Старой Рязани, Галиции, Серенска, Демидова, Терехова и прочих городов.
Судя по изображениям, наручи предназначались для «русалий» — молений русалкам, которые праздновались 4 раза в году. Русалки — языческие духи дождя, растительности и плодородия — изображались в виде очень красивых девушек с крыльями. Вера в русалок до 17 века называлась «волхованием» и «очарованием» (от слова «чары»). В славянском календаре выделялись два важнейших цикла — зимние и летние русалии, главным языческим праздником были русалии на Ивана Купалу.
Академик Б. А. Рыбаков в своей монографии «Язычество Древней Руси» писал:
«Великолепные русальские наручи из кладов XII—XIII веков с явными языческими изображениями являются безусловным доказательством того, что за 300—400 лет до Ивана Грозного русские княгини возглавляли весенне-летние языческие обряды и, вероятно, сами исполняли главную роль в священном танце русалки. Недаром сказка о Царевне-Лягушке и Иване-Царевиче сохранила описание царского дворцового обихода. Очевидно, главные языческие действа — потехи в стольных городах Руси начинали княгини…»
Описание обрядового танца («многовертимого плясания»), сопровождавшегося массовыми галлюцинациями, сохранилось, например, в упомянутой сказке о Царевне-Лягушке:
«Уж она плясала-плясала, вертелась-вертелась — всем на диво! Махнула правой рукой — стали леса и воды, махнула левой — стали летать разны птицы. Все изумились. Отплясала — ничего не стало…»
Характерно, что на наручах из найденных археологами кладов на правом наруче изображены символы леса и воды, а на левом — священные птицы. «Махнула рукой» — это явное описание гипнотизирующего пасса. После него зрители впадали в состояние измененного сознания — «изумление», сопровождавшееся галлюцинациями. Сама же пляска с вращением на одном месте очень напоминает танец суфийских дервишей, во время которого они впадают в глубокий транс.
Понятно, что именно для этих всенародных (но тайных для церковных властей) праздников мастера серебряных дел изготавливали свои ювелирные шедевры, пронизанные языческой символикой.
Остается загадкой — почему «пережитки» язычества сохранялись и расцветали не в глухих деревнях, где подобная отсталость вполне объяснима, а именно в городской среде? Причем — не среди простых горожан, а именно в среде городских аристократов, о чем и говорят археологические находки. Ведь клады парадных языческих украшений находят именно на территориях боярских и княжеских усадеб.
Этнографы обычно объясняют этот феномен тем, что во многих народах отмечены традиции заклинательных обрядов, которые исполняли именно вожди племен, цари и князья. Так, в Японии ритуал весеннего сева и уборки риса до сих пор начинает лично император. На Руси такие обычаи уцелели до времен Ивана Грозного, который ещё в 1545 г. совершал ритуал весенней вспашки и сева, сопровождаемый ритуальным наряжанием в саван и хождением на ходулях. Ничего удивительного, что языческие обряды в русских княжествах возглавляли их правители или правительницы, соединяя в себе административную власть и религиозный авторитет. (Это сильно расширяет наши познания о житиях Святых Князей, Хранителей Веры Православной.)
 Тем необычнее была находка, сделанная в 2003 году в Торжке на раскопках, проводимых тверским археологом Петром Дмитриевичем Малыгиным. В 1372 году тверской князь Михаил Александрович сжег Торжок и снес городские башни, разметав их до основания. Чтобы предотвратить восстановление укреплений, фундаменты башен были завалены полутораметровым слоем глины и всякого городского мусора. И именно в этом позднем слое был найдена литейная форма для изготовления русальского наруча, сделанная из плотного и дорогого «мыльного камня». На форме четко видна священная птица, не повторяющаяся на других известных наручах, и углубления для отливки шарнира застежки.
При изучении находки встает масса вопросов. Раз это литейная форма, то явно предполагалось её повторное использование? То есть изготовление наручей было поставлено на поток, велась массовая штамповка? Как же быть с версией о наличия русальских наручей только у «верховной жрицы» — княгини?
Или же дорогая форма была вырезана именно для единственной отливки уникального наруча, после чего была разбита и выкинута? В пользу этой версии говорит то, что обычно даже обломки «мыльного камня» употреблялись мастерами для вырезания мелких форм для пуговиц и прочей полезной мелочи. В данном же случае большой кусок дорогого камня был просто разбит и выкинут. Но не является ли это следами борьбы церковных властей с русальскими обрядами?
Слой, в котором был найдена форма, датируется явно позже 1372 года — то есть мастера изготовляли наручи не только в «домонгольском» XII веке, но вероятно и в XIV—XV вв. Это значительно раздвигает временные пределы существования русальских обрядов в городском быту Северо-Запада Руси, что отчасти подтверждается изображениями русалок на монетах Ивана Грозного.
Впрочем, сам браслет, отлитый в этой форме, пока не найден, и ответы на все эти загадки у тверских археологов ещё впереди.
20.12.2007
Теги: Русь
средневековье
язычество
|
Ваш отзыв автору
|
|
|
