Сказка о Военной Тайне и еще кое о чем — 2

1989 год был первым годом в ново-русской истории, когда студентов перестали забирать в армию после первого курса. Несмотря на то, что в те времена возможность избежать службы после окончания учебы представлялась, мягко говоря, сомнительной, само введение этой отсрочки спровоцировало резкий рост числа абитуриентов. Не знаю как по стране в целом, а на нашем истфаке провинциального пединститута был зафиксирован рекордный конкурс в 4,5 человека на место (и это не считая «блатных» и льготников). В итоге руководство института даже вынуждено было пойти на увеличение приема. Правда, уже первые две сессии позволили «отделить мух от котлет», и из числа льготников остались лишь готовые учиться, а из «блатных» только самые состоятельные.

Прошло пять лет, и в девяносто третьем нам за месяц до защиты дипломов вручили повестки в военкомат. Система все ещё пыталась функционировать так, как будто не было развала армии, парада суверенитетов с многократными присягами и танкового обстрела Верховного Совета. Но из всех парней нашего выпуска служить отправились только двое. Остальные нашли различные причины для того, чтобы остаться дома, среди которых самой популярной была работа учителем в сельской школе. 

Среди двоих «отщепенцев» оказался и я. Мне повезло попасть в разведроту полка оперативного назначения на Северный Кавказ, а вот второго «добровольца» — старосту нашей группы и обладателя красного диплома Шуру Борового, армейская судьба занесла на Байконур. Вернувшись домой через год, оба мы пребывали в полной уверенности, что отделались относительно легко и другому служба выпала значительно тяжелее. Зато вот наши однокурсники, сполна испившие прелестей учительской доли и деревенской экзотики за пять лет, однозначно утвердились в мысли, что мы с Саней «круто закосили от сельской школы». И я, честно говоря, с ними полностью согласен.

И пусть большинство из них, едва выйдя из призывного возраста, радостно простились с педагогикой и пасторальной романтикой. Все-таки в течение пяти лет в нищих захолустных школах были преподаватели мужеского полу и так скажем, не самой низкой квалификации. Можно сказать, отсрочкой для учителей и врачей в России была де-факто реализована система альтернативной гражданской службы, которую столько лет мусолят наши военные и гражданские чиновники. 

Теперь, с отменой освобождения от призыва для сельских учителей, кадры нашего образования полиняют ещё больше. И деньгами эту проблему решить не удастся. Потому что в современном российском селе уже просто жить — почти подвиг, и для того, чтобы заманить туда молодых парней из города, им надо платить как за вахтовую работу на крайнем Севере. А таких трат, как поворот вспять тенденции к урбанизации и вымирание села даже нынешние нефтяные сверхдоходы не покроют (а ведь и они когда-то могут кончиться).

Но, казалось бы, какое дело господину Иванову до образования. Об этом у Фурсенко должна голова болеть. Он не жалуется, значит, все в порядке. А вот на уровень образования призывников, жалуется, бывает сам министр обороны и его генералы. Учитывая то, что сельские ребята у нас наряду с выходцами из пролетарских районов, составляют в армии абсолютное большинство, могли бы господа военные и подумать о том, каков будет этот самый уровень у призывников эдак 2011+ годов, которых они сегодня оставили без мужской части педсостава.

А ещё могли бы подумать и о том, кого они будут призывать в армию в 2024+ годы, когда скажется отмена отсрочки для молодых отцов. До недавнего времени эта отсрочка стимулировала молодые семьи к тому, чтобы заводить детей, невзирая на бытовую неустроенность и финансовые трудности. Иногда такой способ применялся неоднократно, несмотря на то, что при доходах подавляющего большинства жителей современной России многодетность сродни добровольному нищенству.

Они, конечно, могут ответить, что к тому моменту, когда демографические и образовательные последствия их нынешних решений начнут сказываться, армия уже полностью перейдет на контрактный способ комплектования, и призыв станет не нужен. Поскольку в армии будут служить исключительно высокопрофессиональные добровольцы. Только вот непонятно, откуда они планируют набирать этих самых профессионалов, если молодых людей в стране будет мало и они будут малограмотными. Сам по себе факт получения денег за службу ещё никого профессионалом не сделал. Чтобы из новобранца можно было сделать хорошего солдата современной армии, он уже к моменту заключения контракта должен быть как минимум здоровым и иметь хороший уровень общеобразовательной подготовки, иначе его вместо военных премудростей придется учить считать и читать.

Мысль эта проста и очевидна, и опровергнуть её сложно. Гораздо сложнее, чем либерастический миф о том, что наемная армия по определению сильнее народной. Вот против этой идеи можно привести массу аргументов, начиная с исторических примеров, вроде исхода Второй Пунической войны и заканчивая суждениями великих умов прошлого, того же Макиавелли, имевшего возможность оценить на практике достоинства «солдат удачи». Проблема лишь в том, что, даже убедив политических оппонентов в превосходстве всеобщей воинской обязанности, её апологетам нечего предложить взамен переходу на контракт.

Для того чтобы народная армия могла проявить свои достоинства, нужно многое. Наличие хорошей системы подготовки резервов, здорового и образованного населения, высокопрофессионального офицерского состава, готового вести в бой призывников, экономических возможностей у страны вооружить и экипировать своих защитников.

Но все эти требования вторичны. Гитлер обучил многомиллионную армию, с которой подмял под себя всю Европу, за несколько лет, опираясь на смехотворный стотысячный контингент, оставленный Германии по условиям Версальских соглашений. (Кстати, одним из главных требований победителей I Мировой был перевод немецкой армии на профессиональную основу. Надо полагать, не о военной мощи будущей Германии они пеклись.) Красной Армии 41–45 гг., несмотря на победу над неграмотностью в СССР в 30-е годы, остро не хватало образованных солдат и офицеров. Тем не менее, обе эти армии явили миру высочайшую военную эффективность.

Самый важный элемент силы народной армии, это граждане, которые готовы в любой момент встать на защиту своей страны и если нужно, отдать за нее жизнь. Что бы ими при этом не двигало, вера в светлое коммунистическое завтра, или надежда на сытую жизнь на «покоренных территориях». Вера во всеобщее равенство и счастье в итоге оказалась сильнее, но и идея коллективной эксплуатации «расово неполноценных народов» показала себя вполне состоятельной. Ведь не зря же немцы сражались за Фюрера до последнего, и почти никто из них не изменил присяге. Возможно, они были уверенны, что, сколько бы добра не нахапали в завоеванных странах Геринг и Ко, о простых солдатах Рейха тоже не забудут, и свой кусок пирога они получат.

Боюсь, в современной России даже лидеру, который предложит объединиться вокруг простой и понятной идеи грабежа других народов, никто не поверит. Самый отмороженный скинхед понимает, что все награбленное уйдет в карманы вождя и его окружения, а простым бойцам достанутся только милицейские дубинки и вражеские пули. Очень мало и тех, кто готов служить Родине, забыв о том, что люди, посылающие его в бой, начиная от генералов и чиновников и заканчивая депутатами, своих детей от армии предпочли избавить. И уж совсем мало желающих проливать кровь за преуспевание в конкурентной борьбе «Газпрома», «Лукойла» и прочих мега-корпораций.

Осуществляемые г-ном Ивановым изменения в системе призыва как никогда наглядно иллюстрируют раскол общества на тех, кто должен ему служить и тех, кому служит оно. Призвав под ружье, будто во время большой войны всех без разбору, включая даже ухаживающих за родственниками-инвалидами, господин министр и не подумал затронуть интересы имущего класса. Молодые охламоны, финансовое положение родителей которых позволяет им оплачивать своим отпрыскам учебу в ВУЗах, по-прежнему будут пользоваться освобождением от призыва. Учитывая, что после окончания института люди небедные вполне способны оплатить своему чаду и аспирантуру, а защита степени кандидата наук дает полное освобождение от военной службы, надо полагать, никого из господ чиновников, депутатов и их спонсоров «Большой призыв» не затронет.

Тысячи коммерческих ВУЗов, дающих вместо образования легальную возможность «откосить», пожалуй, на этой реформе неплохо заработают. Но вот какую пользу нашей экономике способны принести выпускаемые ими «специалисты», большинство из которых в советские времена не приняли бы даже в ПТУ, мне не очень понятно. Так же, как не верится, что, прервав на год-два свое обучение для службы в армии, они сильно снизили бы свой уровень подготовки. Армия от призыва студентов только выиграла бы. Нашлось бы, кого поставить на сержантские должности, которые сейчас пытаются заполнить теми, для кого предлагаемая контрактникам зарплата не кажется смехотворной.

Но господин министр понимает, что правящий класс такой демократизации армии не одобрит. Потому и налегает на ускоренный перевод армии на контракт. Причем оклады привлекаемых «профессионалов» уже приближаются к офицерским, вопреки здравому смыслу и законам кадровой политики, начат даже найм иностранцев, а дело идет туго. 

Что не удивительно. При современной ситуации получить таким методом профессиональную армию невозможно. Оклады наемников вполне конкурентоспособны для российской глубинки. Бывшему рабочему закрытого завода или механизатору разоренного колхоза и о таких заработках зачастую приходится только мечтать. Это если не воевать, а нести службу в гарнизоне. Если начнется заваруха, вроде чеченской, платить им придется столько, что и срочники с радостью запросились бы на войну. Но набираемые сейчас контрактники не по этой части. Тихая жизнь на гарнизонном окладе их вполне устроит. Только вот, отслужив один-два срока контракта, они вновь вернутся к «разбитому корыту» и тогда им ещё сложнее будет найти работу «на гражданке».

А бегать с автоматом до пенсии никто из них не сможет. Это офицер с каждым годом службы может повышать свой профессионализм и расти по служебной лестнице. И в итоге уже не так важно будет, что у него появилась одышка и зрение хуже, чем в 20 лет. Он, может, на своем месте в штабе врага и не увидит вовсе, а пользы принесет больше, чем молодой атлет. А вот зачем армии пожилые десантники и пехотинцы, артиллеристы и танкисты, если у них и реакция и сила и выносливость уже не те?

Но военные начальники продолжают упорно вкладывать народные деньги в краткосрочных контрактников и держать на голодном пайке офицеров. Теперь вот ещё и отодвинули сроки выхода старших офицеров на пенсию на пять лет. Вроде бы эта мера призвана ликвидировать нехватку офицерского состава. А по факту всем молодым офицерам этим нововведением дали понять, что их командиры ещё на пятилетку останутся на своих местах и ждать повышения не стоит. Зато подполковники и полковники, раньше вынужденные уходить на пенсию в 40–45 лет, когда ещё вполне реально человеку с образованием и опытом управления сделать гражданскую карьеру, теперь будут сидеть на своих армейских местах до последнего. И поскольку шансы их в более преклонных годах найти себе рабочее место «после дембеля» снизятся, постараются обеспечить себе достойную старость за счет армейского имущества и дешевой солдатской рабочей силы.

Занятно, что и выбор частей для перевода на полностью контрактный принцип комплектования не выдерживает никакой критики. Начали с «частей постоянной готовности», то есть с десантников, морпехов и т. п. То есть с войск, которые никогда не испытывали недостатка в призывниках. Именно в эти части рвутся активнее всего служить те безнадежные романтики, которые вопреки парадигмам общественного мнения все ещё хотят выполнить свой мужской долг. Теперь эта дорога для них закроется, голубые и черные береты будут с гордостью носить тридцатилетние алкоголики из глубинки и таджикские гастарбайтеры, а настоящим добровольцам достанется что-нибудь менее романтичное, вроде строительства генеральских дач и покраски газонов.

Самое интересное, что через десяток лет существования такой системы комплектования, страна останется практически без резерва обученных воевать мужчин. Так что, если дело дойдет до серьезной войны и мы, не дай бог, проиграем её начальную стадию, позволив врагу занять нашу территорию и лишить нас ракетного щита, партизанить придется людям, ни разу не державшим в руках автомата.

Зато у нас будет, например, огромный запас моряков без кораблей, аэродромной обслуги без самолетов, ракетчиков без ракет и великолепно марширующих и жонглирующих винтовками солдат рот почетного караула. Потому что в эти то рода войск призывников продолжают набирать каждый год и готовят из них «резерв», непонятно для какого случая.

Для всех производимых с армией манипуляций, правда, есть одно логическое объяснение. Если предположить, что армию у нас готовят не для защиты от внешнего врага, а для подавления антиправительственных выступлений, тогда все сойдется. В таком случае понятно, почему призывников предпочитают учить специальностям, неприменимым в повстанческих действиях, а лучше вообще ничему не учить кроме набивания кантиков на кроватях и Устава Гарнизонной Службы. Понятно и зачем переводить на контракт ударные подразделения и наполнять их иностранцами и деклассированным элементом. За «боевые» надбавки они с радостью разделаются с любыми народными выступлениями, тем более что противостоять им будут всякие военные строители и связисты.

Это конечно, параноидальная версия, но раз уж она возникла у такого «держиморды» и «ура-патриота» как я, то недалек день, когда и светочи либеральной мысли до нее дойдут. А уж истинным марксистам сам бог велел. Ну, что ж, пользуйтесь — дарю. Мне в нее верить не хочется, потому что план этот при всей его заманчивой простоте — самоубийственен. 

Общество не может быть устойчивым, если правящий класс в нем не способен обеспечивать защиту страны от внешних угроз. Феодалы разного калибра могли веками измываться над своими крестьянами, экспериментируя с законотворческими изысками вроде «права первой ночи» или «мертвой руки». Пока рыцарь готов был в любой момент сесть на коня и разогнать любую бродячую шайку или вместе с другими шевалье дать отпор захватчикам, вассалы пыль сдували с его сапог. Как только рыцарская конница стала любимой мишенью аркебузиров, всевластье дворян сменилось всевластьем короля, который мог тех самых стрелков нанять и содержать. Когда каждый подмастерье смог позволить себе купить ружье, король стал участником массового шоу «Лучшие головы Франции».

И при этом, заметьте, смена власти произошла ещё до того, как неспособность правящего класса защитить страну привела к вражескому вторжению. Общество само себя протестировало и обнаружило возможность преобразований. Ослабление Российской армии приведет к смене власти не тогда, когда мы не сможем отразить удар Китая или США и станем жертвой агрессии, а гораздо раньше. В тот день, когда мы станем достаточно слабыми, чтобы с нами перестали считаться. А если армейские реформы и дальше пойдут в таком же ключе, этот день настанет очень скоро.