Сергей Кравченко, кандидат технических наук, много лет работал в КБ космического тренажеростроения. Писатель, художник, поэт, эссеист. Автор романа-хроники "Кривая Империя", первая книга которой "Князья и цари" опубликована в мае 2000 года ростовским издательством "Феникс". Авторский сайт С. Кравченко ArtStory представляет Галерею из 10 экспозиций (около 100 живописных и графических работ), Библиотеку (роман, рассказы, эссе, стихи), мультимедиа-проекты на CD. С. Кравченко живет в Новочеркасске.

Л.В.: Сергей, попрошу Вас представиться, по возможности неформально.

С.К.: Родился 19 марта 1952 года на степной станции с ласковым названием Злодейская. Это в 40 километрах от Ростова, за Доном. Детские годы прошли в г. Шахты. Там начал писать стихи, рисовать - для себя. Затем наступила эра покорения космоса, и я, естественно, оказался в политехническом институте, в оборонной промышленности, в конструкторском бюро с космическим уклоном. Защитил диссертацию по переработке информации в тренажерах. Потом - перестройка всех и вся, крах космического бюджета, распад КБ, работа в банках, на телевидении. Сейчас занимаюсь статистикой и социологией, историей. Рисую. Пишу.

Л.В.: Сергей, меня заинтересовал Ваш сайт - историческая, а на самом деле политически острая проза. Удивительные картины...

С.К.: Идея сайта - выложить на общее обозрение литературные и художественные наработки. С некоторых пор я отказываюсь от участия в групповых выставках. На них все идеи гибнут в неравной борьбе с соседними березками, церквушками, красноармейскими лошадками. Примерно такая же ситуация с рассказами, эссе, стихами. Вот только роман, первую его книгу, удалось протолкнуть отдельным томом в бумажной печати, а все остальное - в сети.

Л.В.: Кто Ваши читатели? Что побуждает Вас писать о судьбах России?

С.К.: Читатели обыкновенные. Я пишу для "простых" людей. Вообще стараюсь чувствовать за плечом дыхание адресата. Кто этот адресат, потом становится понятным из самого произведения. Однажды даже Ельцину речь писал, - представлял, как он выговаривает фразы. Слышал, получилось узнаваемо. А для рисунка полезно, чтоб еще и музыка грохотала.

Строго говоря, "судьбы России" как государства меня не очень волнуют, больше заботят судьбы "человеков" в России. Это они дышат за плечом. А в случае "Кривой Империи" к дыханию живых добавляются предсмертные вздохи многих миллионов наших предков. Отзывы на роман обычно приходят позитивные, но попадаются и "вопли потерпевших". Это - "почвенники", "державники", "патриоты", клерикалы, жертвы казенного воспитания.

Л.В.: Не могли бы Вы уточнить насчет речи для Ельцина?

С.К.: Не посчитайте за придворного - все это было бесплатно и весело. 2 июня 1996 года, посреди президентской горячки случилась 34-летняя годовщина Новочеркасского расстрела. Президент решил использовать эту некруглую дату для кардиостимуляции, чтобы избиратели "голосовали сердцем". К визиту и выступлению у камня "на крови" нужна была речь. В Москве уже никто деталей исторических не помнил, запрашивали у меня "Хронику 1962", которую я скомпиллировал из публикаций, свидетельств очевидцев и т.п. Материал был написан популярно, охотно использовался предвыборными штабами для антикоммунистической агитации. Но был в нем неуловимый антиправительственный тон, и московские референты постарались от этой скользкой темы увильнуть, а болванку речи запросили "с места". Досталась эта "честь" мне. Я вложил в это дело душу. Хотел "озвучить" свои настроения харизматическим рупором. Речь ушла в Москву факсом. Там ее покурочили, заменили живые фразы на казенные, добавили руководящего пафоса. Но в целом страшилка осталась моей. Тут выяснилось, что Сам на Юг доехать не может. И речь мою вернули обратно в виде обращения Президента к пострадавшему населению. Читал послание Представитель Президента на Дону, спотыкаясь как раз на тех фразах, которые вставили москвичи. Помните, как Брежнев выступал на открытии своего "бюста на родине героя"? "Странно видеть себя, отлитого в бронзе...". Вот и мне было странно и забавно слышать свое "произведение" в исполнении казенного чтеца, да еще под эпохальным псевдонимом...

Л.В.: Как Вы относились к Ельцину тогда и как относитесь теперь?

С.К.: К Борису Николаевичу я всегда относился и сейчас отношусь одинаково - с большим знаком "плюс". Вы спросите, почему? Оценивать человека удобно, отвечая на вопрос: чего я жду от него? Если это девушка - это одно, если политик - другое. Мерять всех людей по единой шкале - глупо. То, что Ельцин - не девушка, было видно сразу. Я ждал и хотел от нашего тяжелого лидера, чтобы он разгромил коммунистическую посудную лавку. Когда увидел Ельцина в первый раз, по телевидению, сказал своим: "Это - слон, танк, бульдозер. Лет 5-10 он будет нам как раз в пору. А потом мы его переселим в анекдоты". Так и получилось. Еще один аспект - имперский. Лидер России может быть только строителем или разрушителем Империи. Империя мне глубоко отвратительна. Ельцин - разрушитель Империи, следовательно, тоже наш в доску товарищ. Все остальное, типа выпивки, коррупционного окружения, проворных в исконном смысле этого слова дочек и зятьев, так это - чисто российские издержки. К тому же, Ельцин и прессу лично и явно не душил. Хотя пресса - предмет особый...

Л.В.: Чаще всего именно она активно формирует мнение, причем во всем мире, а не только в России. Простите, что я грубо об этом скажу: ментальность стада при необходимости трансформируется в менталитет стаи. Или наоборот. В любом случае мы говорим о преступлении соучастия.

С.К.: В независимость, свободу прессы я не просто не верю, меня от этих словосочетаний тошнит, как от понятия "социалистический реализм". Приведу один пример в защиту моей "проельцинской" позиции. В марте 1996 года, когда все региональные масс-медиа гуртовались на гальванизацию Бориса Николаевича ко вторым президентским выборам, мы оказались в орбите коржаковского штаба. Рейтинг Б.Н. трепетал на 6%-й отметке, красные имели свои исконные 22-28%. Храбрый телохранитель предложил единственное посильное для него решение, приблизительно такое: "Выборы разводить нечего, объявляем ЧП, всех сажаем, а там поглядим". Ельцин, это известно, не пошел на поводу у охраны. Он врубил кампанию "Голосуй, а то проиграешь" и выиграл. Точно такую же акцию разыгрывал Годунов в 1598 году. Он набрал шайку юродивых, богомолок, кликуш и пустил их по региональным приходам. Они блажили в церквях точно по предыдущим кавычкам. Вот Вам и свобода прессы, неангажированность масс-медиа ныне, присно, да и во веки веков!

Кстати, в контексте укрепления нынешней власти мы еще не раз вспомним Ельцина добрым словом. Не как доброго дедушку, - нам с ним внуков не крестить, - а как позитивного деструктора и реального перестройщика.

Л.В.: Попрошу Вас определить еще некоторые позиции. И.Бродский в обращении "Писатель - одинокий путешественник..." предлагал переписать все учебники истории, выкинув оттуда героев, вождей. "Пороховой дым превращается в дымку истории", скрывая от потомков трупы простых людей. "Я не верю в политические движения, я верю в личное движение..."

С.К.: Это замечательно сказано, хоть и не в рифму. Жаль, я этого не читал раньше. По сути - это правильный подход к историографии, она нуждается в серьезной дегероизации. Я, как могу, делаю это в "Кривой Империи". Раздутые до небес фигуры подонков типа Невского или святой Ольги не только "скрывают трупы простых людей", они еще выставляются нравственным ориентиром для потомков. А выбрасывать их из истории - жалко. Колоритные негодяи делают из нашего прошлого художественную конфетку. Это - находка для писателя. Наши кинематографисты, михалковы придворные, страшно виноваты перед народом в культурном плане, такую фактуру пропускают. Да еще уродуют цирюльниками своими.

Фраза о неверии в политические движения - тоже хороша. Состав движений этих нагляден. Взгляните хотя бы на думских дебилов. Объединение вообще, даже то, за которое согласен проголосовать, - это потеря индивидуальности. Коммунисты нам наглядно показали, что можно сделать с человеком, как задавить "личное движение".

Коммунистов и коммунизм я оцениваю так же, как гомосексуалистов и гомосексуализм. Это некая, непредусмотренная природой, разновидность социального извращения. Люди хотят, как лучше, но не умеют, не знают, не способны. И идут на поводу у внутренних комплексов неполноценности. Гомосоциализм. Но и эта популяция имеет право на жизнь. Объединяйтесь, живите вместе, делите плоды своего труда, делайте, что хотите, только нас не трогайте. Мы проживем своим умом, без вашего Маркса. Беда в том, что они хотели опустить всех нас. Вот это - точка конфликта.

Кстати, вспомнилась история того же 1996 года. Встретил я на базаре начальника казачьей контрразведки. "А, - сказал он, здороваясь, - привет, интеллигент. Ходишь, на солнышко щуришься, а пора коммунистам морды бить. Опять вы, либералы, проспите красную сволочь!". На мои возражения, что, как же так, Юрий Васильевич, - морды бить негуманно! - он возразил, что нет, напротив, - очень гуманно! Лучше сейчас им морды понабивать, чем потом вешать на столбах.

Л.В.: Сложно сформулировать вопрос иначе, чем: "Что Вы можете сказать в защиту казачества?" То движение, которое несколько лет назад вопринималось как свободолюбивое и передовое, теперь вызывает двойственную реакцию.

С.К.: А ничего. Никакого казачества нет. Есть группа социальных изгоев, пытающихся использовать фольклорные остатки погибшего сословия для политической нтриги. Нескольким человекам это удается, а само сословие, или как они себя называют, - народ, не существует, нет у него никаких стержневых признаков, массового культурного профиля, бытовых оснований. В этом смысле казачество сродни монархистам, скифам, любой другой исторической, этнической, политической ширме. Сегодня утром встретил вождя местных монархистов. Их всего человека два, но "императрица" - то ли Леонида, то ли Мария - пожаловала ему "графский титул". Теперь он ходит гордо. Вот и вся цена этим новым - хорошо забытым старым гражданам.

Л.В.: Я не думаю, что это "вся цена", но у нас нет возможности, к сожалению, говорить об этом подробно. Мудрый поэт Роберт Фрост как-то заметил примерно следующее: "Сосед хорош, когда забор хороший". И сейчас я хотела бы повернуть разговор к чеченскому геноциду.

С.К.: Занимаясь вопросами национальной этики, я составил, - для себя и читателей моего сайта, - некий кодекс "Гражданин и Государство: Путь к Новой Утопии" , расставляющий приоритеты общечеловеческих ценностей. На основе этих приоритетов лично мне стало легче отвечать на сложные вопросы. Проблема Курил, например, решается почти автоматически. С Чечней - сложнее. Но главный акцент таков: ЭТО РОДНАЯ ЗЕМЛЯ ЧЕЧЕН. На ней их РОДНЫЕ ДОМА и СЕМЬИ. Трагедия в том, что там же и русские дома и русские семьи. Но ЗЕМЛЯ там - чеченская, остальное - проблема и трагедия русских. А "государственные интересы России", то есть, кто оседлает нефтяную трубу - это пустое. Итак, Чечня - чеченам. То, что они "бандиты" (теперь - "партизаны") в мужской массе, вопрос третий. Поэтому вырисовывается схема резервации. Тут я согласен с Солженицыным.

Л.В.: Глубокое знание истории позволяет Вам, думаю, не удивляться ни настоящему, ни будущему. А есть ли у Вас реальные предложения по переустройству существующего в России порядка?

С.К.: История - это "луч света в темном царстве". Настоящее - тонкий зеркальный слой, отражающий этот луч из прошлого в будущее. Человек любознательный всегда может перехватить это отражение своим карманным зеркальцем и увидеть, что будет дальше, "на чем сердце успокоится". Правда, нам в России успокаиваться не получается.

Все у нас только и озабочены, как перестроить страну. А какие тут могут быть предложения? Вострубить Иерихонской трубой: "Полковника на мыло!"? Давайте. Но нас не поймут. От нас ждут другого: "Спартак - чемпион!", например. Если серьезно, то возможный вектор есть. Как и при всякой болезни, он пролегает через диагноз.

Диагнозы мы вроде бы умеем составлять: "Виновата фашистская оккупация!". Не берет. Во Франции, например, она тоже была. "Это все - проклятые большевики, это они высосали воду из наших православных кранов!". Тоже слабо. Свинарник наш благоухал задолго до сочинения протоколов московских мудрецов. И вот, получается, что никакую Россию мы не теряли, "обустраивать" нам нечего, дело - в нас самих, "государственничество" наше грубо, наивно, цинично и антигуманно. Диагноз готов, рецептов нету.

Л.В.: Каково Вам внутри колючки с такими мыслями? Это подвиг, мальчишество, безысходность? Мне легче - с другой стороны!.. Но и я не потеряла моральное право размышлять о России, наш род зародился при Рюрике, которого Вы справедливо обвиняете во многих невзгодах. Все это болит. Я тоже уверена: дело не в правителях, а в народе. В национальном характере. Тут - борись не борись. Но и сидеть сложа руки не можем, романы писать (противоречу Бродскому). А что попытки не востребованы, - "Спартак" - другой, коллективный - привычней, важней, - это факт. Я не говорю про горстку интеллигентов. Может быть, им вообще проще уехать, что многие уже и сделали?

С.К.: Про "колючку", "подвиги", "безысходность" - Вы утрируете. Колючка сдана в металлолом беспризорниками. До подвига нас тоже пока не дожали. Посмотрите в сети, - многие авторы легко наматывают на былую "измену Родине", но никто не боится, потому что контролировать и фиксировать нас продолжают, а вызывать и предупреждать - не торопятся. Интеллигенции и вообще любому проще "уехать" - за границу, в дворники, в лояльные "деятели культуры". Но покаяться никогда не поздно, даже отбывая в лучшие миры.

Л.В.: Как историк, Вы все-таки должны ожидать поворота. Естественно, я утрирую, и сегодня никто Вас не гонит, - но то, что в России СМИ именуют свободой, перестало ею пахнуть на четвертый день первого путча. Разрешите мне остаться при своем сложившемся мнении, тем более, пару раз в году и я покоряюсь в России рабской свободе, а затем уезжаю в Европу, и так уже много лет.

С.К.: Мне пока не очень страшно: я последних глав еще не публиковал, а Вашего пра-пра Рюрика полоскать можно безнаказанно. Не каждый сразу осознает, что наезд идет именно на национальную этику, а не на личное свинство Ярополка или Давыда. Я стал смотреть далеко назад, чтобы найти точку национального покаяния. Чтобы сказать: "Стоп. Отматываем сюда, и отсюда переделываем все по-хорошему". Домотался до Рюрика. Но так далеко возвращаться на практике времени нет, лечить искалеченную мораль нечем, да и больной не согласен. Бывают же дети-дауны, церебрики. Что остается родителям делать? Любить и страдать. А ждать нечего.

Л.В.: Вы хорошо сказали о покаянии. А что за ним следует? Сталин не изобретал ничего, даже не видоизменял схему Ивана Грозного (абсолютное самодержавие; опричники уничтожают последователей, в итоге - самих себя, и так далее). Но был же Псков однажды спасен обыкновенным юродивым! Один человек - всегда в поле воин. Считаете ли Вы, что одиночная борьба сегодня имеет смысл?

С.К.: Все зависит от вида и целей борьбы. Если борьба - это битва на Курской дуге, то в одиночку там делать нечего. В области идей, знаний, информации - дело другое. Здесь как раз поле для одиночек. Тут толпой не управишься. Только одинокий исследователь, мыслитель может придумать что-то незамутненное, незатоптанное. Перехожу к Вашей тезе о неловкости праздного писания в наше время романов. Это смотря о чем писать. Что есть, например, роман? - Инструмент. Вы мне возразите, что интервью - конкретнее. Разница между романом и интервью, как между венской оперой (все в цилиндрах) и футболом (все в настоящих синяках). Но интервью - это попытка выжать из известного и\или авторитетного человека точную оценку ситуации. А наши авторитеты сплошь и рядом к диагнозу не готовы. Они то патриархально "обустраивают" Россию, то бессильно кричат, что "так дальше жить нельзя". А роман (или повесть) - это большая (или поменьше) площадка для самого автора, без авторитетов. И без дураков. Иди, смотри, думай, пиши. Дури цензуру. Литературная форма - удобный ход. Интервью у кого попало брать не будешь, а эти "кто попало" - как раз и есть самые неиспорченные иерихонские трубачи.

Л.В.: Я столкнулась со свежей... - уже второй свежести - проблемой. Печатать все можно, но почти ничего не прочтут. Ясно, как написать, чтобы массам (референтным группам) понравилось, - но зачем? Лично у меня есть возможность - не хотеть. Но знаю россиян, которым семью кормить нужно; и капитал нажить хочется, и прославиться бы, и еще душу сохранить в чистоте. Тут можно посочувствовать, их положение горько. Но корня зла они сами не различают, изнутри это сложно. В сети много таких, причем сплошь одаренные люди. Каким Вы видите выход из ситуации?

С.К.: Нечего зарабатывать мерседесы на проблемных разработках. Заниматься профессиональным мессианством аморально, мы не в церкви. На хлеб нужно зарабатывать конкретным, грубым или тонким ремеслом. А евангелические произведения писать в свободное от сохи время. Разделять нужно земное и небесное, не устраивать в сохраняемой душе совмещенный санузел.

Л.В.: Значит, Вы пишете не для денег...

С.К.: Я роман-хронику пишу, не детектив, не мелодраму. Хотя есть в ней и детективные повороты сюжета, и вселенские страсти героев (реальных людей), и сценарность. И политики тоже хватает. "Цензура" пролопушила первую книгу. И вышла она 10000-м тиражом под маскировочным названием "Князья и цари", вместо "Кривая Империя". Спохватились только после развоза тиража по берлинам, минскам, столицам, областям и весям. Нахмурились попы. Уволили из издательства двух моих редакторш - будто бы "по итогам производственного соревнования редакций - за последнее, шестое место". Мне было сказано, что "издательство не планирует продолжать исторические проекты". Так я "прихлопнул" всю мировую историю в отдельно взятом регионе. И был это май 2000 года.

Л.В.: Сегодня??? Мы здесь про это забыли. Странно, купились на историю! Вот мы и поговорим о нынешней России, опираясь на опыт веков.

С.К.: Вы, Лариса, вообще, как относитесь к российской действительности? - моделируете по ней судьбу человечества, или Вам неспокойно за планету? Мне - тревожнее за планету, она докатилась до предела, и дальше должен наступить беспредел. И вопросы об этом есть конкретные, и ответы - честные, и фигуры умолчания на них навалились - неподъемные.

Но это уже тема другая, куда более сложная и важная, чем чисто российские охи.

Л.В.: В Европе тоже мало что можно реально изменить, это я наблюдаю ежеминутно. Дружба с Путиным и закрывание глаз на происходящее входят в американское, следовательно, и европейскоев меню. Фашизм накатывает на приличной скорости, немцы по своему телевидению ежедневно показывают расправы, их больше всего волнует как раз этот вопрос. И они не видят решения. В Австрии то же, в Бельгии. И в Скандинавию все это придет, потому что Европа - "черная", значит, криминальная, и это начинает - с опозданием - раздражать местное население. Эмиграцию закрыли, а кого еще можно - пытаются выпихнуть отсюда. Я об этом много пишу, на две стороны. Правда, когда на днях ультра-правый бельгиец давал интервью голландскому телевидению, да еще в том здании, к которому во время войны сгоняли евреев, - этого нациста действительно едва не убили. Так что надежда слабая есть! Не все жаждут фашизма.

С.К.: "Закат Европы" - от пристрастия к символам и эмоциональным оценкам. Европейцы всегда призывают к дипломатическому разрешению конфликтов. Каких только арабов с какими только евреями они рядом не усаживают. А в своем доме разобраться не могут. Вот, давайте мы им предложим создать рабочую группу при ПАСЕ для решения проблемы криминальной и нелегальной иммиграции. Закивают одобрительно (небось, уже и создали). А теперь давайте предложим включить в нее либеральных воздыхателей и фашиствующих мальтузианцев - 50 на 50 для спокойного обмена аргументами при общем знаменателе. Всe. Сразу обморок. А ведь решение только так и может быть достигнуто - через честную констатацию фактов, определение национальных и межнациональных приоритетов, законодательное их обеспечение, жесткое, а иногда и жестокое исполнение. И волки успокоятся, и овцы перестанут нырять под государственные границы, и никого "не повесят на столбах".

Л.В.: С Россией все представляется проще, там режим нужно менять, а не только пустую марионетку. Сколько было в России правителей-самозванцев?.. А народ их м е н я т ь не желает! Сам меняться - тем более. Еще Иван III все это знал: чем жесточе правитель, тем послушней и счастливей народ. Не всякий, а только русский народ, мечтающий лишь о собственном выживании. Он режим свой готов укреплять. Взятки, доносы для него - родное, исконное! КГБ исправно работал еще до смутного времени. Чего же народу мешать? Или воспитывать?

С.К.: Все эти безобразия - только проявление национальной этики. Но проявление не возникает само по себе - нужна система причин. У России и остального человечества эти системы очень разные. Разные - исторический опыт, генетическая память, совокупность приобретенных, искусственных рефлексов. Россия - это огромная собака Павлова. "Обла, озорна, огромна и лает". Таковыми же стараются выглядеть и ее вожди. Ваши Рюриковичи, например, с одной стороны, были самыми образованными, культурными людьми своего времени, с другой - совершенно беспомощными системщиками, слабыми строителями государства, никудышними "отцами народа". Их, да и почти всех наших правителей приходится оценивать и так и этак

Двойственность, и даже множественность оценок - необходимый инструмент исторического и социологического исследования.

Вот примеры: Мне жаль любую божью тварь, - но тараканов я давлю.

Мне, маленькому 1/6 миллиардному человечку жаль курдских и таджикских детишек, - но мне, холодному аналитику очевидно, что при нынешнем мировом устройстве они обречены гибнуть миллионами ежедневно.

Мне отвратительна смертная казнь по казенному приговору, - но очевидна уместность и неизбежность убийства в бою или из родственной мести.

Мне обидно, что Рюриковичи и Романовы так бездарно строили на Руси, - но к их потомкам у меня отношение, как к обычным людям.

И таких примеров двойного стандарта - легион.

Аналогично наличие многих стандартов в политике, экономике и проч. Я думаю, что новая система мировых законов должна включать и множественную дифференциацию прав, обязанностей, ответственности. ООНовская унификация - это лицемерие, заводящее в тупик. Действительно, дело в народе, а не во власти, в инстинктах, условных рефлексах российского социума, - правда Ваша. А "борись - не борись", - неправда Ваша. Что, дети Ваши не внемлют голосу матери? Что, мало нас - дышащих одинаково? Разве не от нас в конце концов получат многие малые завет по эксплуатации нового мира?

Л.В.: Цитирую Вас. "Мне жаль любую божью тварь, - но тараканов я давлю. (А я - нет). Мне жаль детишек... (А я с войной, как умею, борюсь). Мне очевидна уместность убийства в бою... (Мне - нет)". И так далее. Но все начиналось с корней, я с Вами согласна. Недаром оглядываемся.

С.К.: Вернемся к тараканам. Это вопрос принципиальный, аксиоматический. Не давите, не бьете, не травите? И думаете, что соблюли первую заповедь? Спешу Вас расстроить, Лариса. Каждую секунду Вашей жизни Вы, лично Вы, потребляете часть глобальных ресурсов. Они перепадают Вам, потому что Вы - в Голландии, а не в Эфиопии, у Вас высшее образование, языкознание и прочие достоинства, ставящие Вас в середину общей очереди за хлебом насущным. А курдские и таджикские дети, рожденные хаотически и выброшенные в Хаос, оказываются в конце этой очереди. Вы каждое утро съедаете завтрак одного курдского младенца, вечером - ужинаете пайкой иракского малыша, потому что утренний курдский скончался от голода еще в обед. А выжившие-таки дети Хаоса берутся за автоматы. (Извините за этот жестокий пассаж, но аксиома требует понятного примера истинности). Так вот. Тараканов мы давим, клопов морим, людей убиваем - чисто статистически. И нужно с этой статистикой что-то делать, изменять тактику цивилизации в глобальном масштабе.

Л.В.: О тактике. Я победить не смогла - и детей увезла, чтобы хотя бы вибрирующей отечественной жестокости не усвоили. Кстати, Вы помните, Федор - сын Годунова - собирался быть тем самым добрым царем-батюшкой, так от него и отреклись в течение двух суток! И как благодарили за доброту? Точно, ножом. Вся наша история в этом: пах вырвали, убили, закопали, вынули, четвертовали, сожгли, из пушки пеплом выстрелили в сторону призрачного иностранного врага. Реабилитировали посмертно.

От этого мы и отталкиваемся. Бороться за светлое будущее, получается, нужно, но весомого результата ждать не приходится, или - дальний? Не так много у нас предложений, - а то б уже давно свою революцию провернули...

С.К.: Ну, что тут поделаешь? Существует огромное количество вопросов, которые подвыпивший человек у зеркала осмеливается задать своему отражению. Если на них столь же бесшабашно отвечать, оставляя публикацию на волю комиссии по наследию, а потом вдруг нахально опубликовать этот диалог, не дожидаясь сорокового дня, - то это то самое и будет. Книга диалогов, Новая библия, написанная не только Богом, но и его вечным Оппонентом. Ответы на вопросы о прошлом, настоящем и будущем.

А в России, какой там режим менять? 100% кожи, 50% крови, реконструктивная пластика костей, ментальное перекодирование - вот терапия. Но все это не совместимо с жизнью падшего существа. Чтобы перестроить эту собаку Павлова, вернее - Булгакова, недостаточно пересадить ей американское сердце и европейский гипофиз. Здесь донорские органы не приживаются. Нужно вводить новое, экстраординарное законодательство, строить новую систему дифференцированных личных мотивов от "заплатят-не заплатят?" - до "расстреляют-не расстреляют?". Вы представляете такое? Европа просто в обморок упадет. Она же в 21-й век собралась, и что у нас в черепушках - 17-й, не понимает. Вы же первые о правах человека затрубите. Значит, это не подходит. Значит, русское государство не перестроить, и русской государственности вскоре не быть. Хотим мы этого или не хотим. Это объективно, как голодная детская смертность, как ненависть к колорадскому жуку, как точка кипения при 100 градусах.

Л.В.: Европа падать не будет, она в свой век перейдет, не споткнувшись. Вообще, только в двух странах я наблюдала одно и то же серьезное преувеличение: Россия считает, что все ею заняты, и Израиль тоже. А это не так. У нас разные ценности. Я читала в сети, что когда произошла трагедия с *Курском*, россияне боялись взрыва атомной бомбы. Представьте, что тут никому это в голову вообще не пришло. Как нам с Вами не может прийти, что во время холодной войны, оказывается, голландцы так коммунистов боялись, что не выходили из дома без паспортов и сберкнижек! У всех моих местных знакомых лет десять возле двери стоял собранный чемодан - чтобы уехать в Америку или Австралию при приближении русских...

Ну, мы же вот зеркала не боимся? Я себе задаю любые вопросы. Можно публично.

Смерти ждать - трусость, но подчеркиваю, мы в разных весовых категориях. Меня защитят, если что... А Вас - еще четыре века не выпустят за границу?

С.К.: От наших с Вами зазеркальных вопросов в России никому не холодно-не жарко. Здесь действует новое поколение непуганных. Многие владеют техникой слова, ремеслом составления предложений литературных. Среди них на трибуне он-лайн толкотня. Посмотрите сетевой "самиздат" - ужас кромешный. Зато всем доступно. Но предложений реальных, практических тут не выудить, мысль в такой толчее протолкнуть очень трудно - каждый хочет быть писателем, а не читателем, критиком, а не прозелитом.

Л.В.: Возьмите любую сетевую гостевую покрупней, ну хоть те же Тенета, где я видела Вашего "Гоголя", - круговорот пустых реплик.

Б.Парамонов в "Гоголе, убийце животных" сказал: "инцестом подменен гомосексуальный мотив: дитя Гоголя, Россия боится Запада, как сам Гоголь - собственных бессознательных влечений". Это - психопатология русского славянофильства. Древняя мания - гибель России, якобы идущая с Запада. Но мне думается, что если кто сейчас и зашевелится, то это - молодежь... Как Вы, Сергей, считаете?

С.К.: Молодежи свойственно "шевелиться". Вы имеете в виду новое диссидентство? Почва для него есть, социальной базы - нет. Как у динозавров: при нынешнем климате они бы жили припеваючи, но не живут - нет природной необходимости. Так и в России. Темы для недовольства есть, но для молодежной массы они выглядят экономическими, а не политическими. Соответственно, и "шевеление" происходит экономическое - уход в бизнес-подполье, побег от налогов, гангстеризм, криминал, наркотики, водка, бензин.

Я потому Вас и приглашаю на мировые просторы, что уверен: в России отдельно ничего серьезного сделать нельзя. Но Россию можно заставить. Изолировать население от национального правительства де-факто. Это уже делается объективно, и не только с Россией, со всеми странами.

В шумерских, египетских масштабах времени это выглядит так: Россия без власти - Рюриковичи пришли - Рюриковичи-Романовы ушли - Россия под властью мирового сообщества. Два притопа, три прихлопа. "Полдень, 22-й век".

Государство как общественный институт сейчас стремительно утрачивает свои характерные признаки, оно уже почти не защищает своих граждан, не владеет ими, не ограждает от "чуждого влияния", не замыкает в рамках национальных экономических отношений: доллар - он и в Африке доллар, и он уже не собственно американский. Это отдельная тема, у меня в эссе "Гражданин и Государство: путь к Новой Утопии" об этом подробнее написано.

До вселенской темы после российской"Кривой Империи" я еще доберусь. Отвечая на Ваш вздох о нечитаемости проблемных работ, скажу вот что. Чтобы привлечь к проекту - например, литературному или политическому - общее внимание, в нем должен быть скандал. Под этим кухонным словом я подразумеваю убойную постановку темы, честное, а значит, шокирующее ее развитие. Шпоры, пробуждающие к "шевелению" наше сонное животное. И главное при этом - не терять оптимизма.

Лариса Володимерова, специально для ностальЕЖЕй, 17 октября 2000 года