2. Федор Р.

- К, значит? - расслабил я узел на галстуке: эта дамочка стала меня утомлять. - Очень приятно, В.

- Оставьте, - слабо улыбнулась она. - Я просто не помню, как меня зовут.

- А что вы помните? - усмехнулся я. - Год рождения, например?

- Зачем вам год? - прищурилась К, испытующе меня разглядывая. - Я вам лучше про свое детство расскажу...

Я замахал руками в знак протеста, но она уже начала свой рассказ:

- Я и любила, и ненавидела своих мамочку и папочку с ранних лет. Почему они водили меня за ручку в школу аж до 4-го класса, почему ходили к родителям Сережи из 8-го Б, когда он меня намазал снегом и я слегла с гайморитом, почему они приходили за мной, когда были вечеринки в последних классах, хотя многие мои подружки оставались и даже целовались в темных углах, а потом они выспрашивали меня, как все было, не напились ли наши мальчики, и еще сотню вопросов, цель которых была одна, да они и не гнушались спросить напрямую: "Ты в кого-то влюблена?" Причем действовали иезуитски - ничего плохого во влюбленности они не видели, даже наоборот, намекали, что пора, но ведь если сказать, что влюблена, пришлось бы рассказывать в кого, почему, с какой поры, сказала ли ему, надолго ли и тому подобное. После этого не только влюбляться, но и думать об этом становилось тошно. В общем, итогом всей их непомерной заботы стало то, что однажды со мной случилось душевное помешательство на почве сексуальной неудовлетворенности. Я стала днями мучаться вопросом: как можно зимой отличить по пару изо рта, человек курит или это у него от мороза белый дым изо рта валит. Днями думала, не поверите. Днями. Сидела на уроках и думала, засыпала и думала. Есть перестала. Родители с бабушкой всех подруг допросили, в кого это я так, те лишь плечами разводили. Я вас еще не утомила своим рассказом?

- Ой, что вы, что вы, отнюдь. А можно я вам тоже вопросик задам?

- Сделайте милость.

- Какого сучьего сука вы мне все это рассказываете, a? Мне, конечно, безумно интересно, но все же, зачем!?

- Вы меня хотите?

- ? - я рожу скроил из серии "Семнадцать мгновений весны", типа "мысль пронзила его разум", мол, "Natürlich Ich Will (канэшна хачу!)", но смешанное с тяжелой думой о возможной провокации.

- Я имею в виду, вы хотите со мной интимной близости?

- Сейчас и здесь, в служебном кабинете? - спокойно, с металлом в голосе отскандировал я.

Информация к размышлению
Когда было живо экспериментальное кабельное телевидение в нашем доме, светлая ему память, можно было заказать за 15 рублей любую кинуху (что сейчас можно за 15 рублей сделать? Эх, времена, кондер мама, кондер папа, кондер серенькай ведмедь). Я еще курсантом был, и мы с друганами по выходным глядели одну и ту же немецкую порнуху. Тогда был чемпионат мира по футболу, и мы переобозвали всех порнушников именами футболеров - Хеслер, Клинсманн и т.д. И если кто отлучался в сортир погадить, мы по возвращению его спрашивали, не забыл ли спустить (воду, ха-ха!) и пересказывали в красках пропущенную часть сюжета. Помню, у какого-то шефа девка миньет брала прямо под столом, а он по телефону трындел с начальством и по клавишам клацал... О, вот там-то я и увидел этот белый с синим экраном компьютер, говорю же, меньше порнуху смотреть надо!

- Да, сейчас, здесь, тут, прямо тут!!! - завизжала она.

- Рот закрой, - по-доброму посоветовал я ей. - Тоже мне, сирена голосистая. У меня тут один орал, так орал... Студент, с филфака, помнится. Федор... На "Р" как-то... Михалычев!

- Почему на "Р"?! - раздраженно вскрикнула К.

- Не знаю, так чего-то на ум пришло... Ну вот, поселился он у двух старушек-сестричек. Как-то со степухи умудрялся им платить, а однажды, как бабушки на следствии показали, они ему говорят: "Давай ты нахалявку у нас поживешь, а взамен это... "того" нас, мы уже старенькие, хоть перед смертью надышаться. А студентик - кремень попался, нет и все, как отрезал. Надо же, "девочка-целочка" отыскался! Бабушки его связали, и не пытали совсем, а аккуратно так топориком четвертовали, но на степуху его ничего даже купить не успели. А орал он мне на ухо, потому что бабушки на магнитофончик его крики записали "на память". А потом как прокрутили - испугались вдруг, грех все же... И сразу к нам.

- К чему это вы? - брезгливо поморщилась К.

- Да к тому, дорогая моя, что я тебя здесь запер не для того, чтоб твою волосяницу чесать, а чтоб ты мне всю правду выложила, отчего ты вдруг социально опасным элементом заделалась. Про честь офицерского мундира слыхала когда-нибудь?