"Трансатлантические воздушные лайнеры терлись бортами о шлюзы международного аэропорта Рио-де-Жанейро. Сметливые бразильские коммерсанты занимались кофейным демпингом в "дьюти-фри" магазинах, торговая фирма "Братья Карамазофф и сыновья" грузила контейнеры апельсинами, а добропорядочные отцы русской мафии, отбывающие на родину с дальней стрелки, грамотно убивали время: шатались по барам, ели пьяные вишни в шоколаде и резались в зале ожидания в очко. Над всей Бразилией стояло чистое небо, самолеты садились и взлетали строго по расписанию. Все шло своим чередом, и ничто не предвещало аномальных явлений, когда в половине четвертого вечера из зоны таможенного контроля вышел молодой человек в белых штанах, белом летнем пиджаке, белых парусиновых туфлях и белой фуражке с золоченым гербом Приднестровской Республики. Шея его была повязана длинным белым шарфом в кремовую полоску. В толпе встречающих его живое, выразительное лицо ни в ком не будило воспоминаний, пусть даже смутных, но это ничуть не омрачило радости прибытия странного молодого человека: он закинул концы шарфа за спину, встал на багажную тележку, оттолкнулся одной ногой и, проезжая сквозь колыхнувшийся строй радушных аборигенов, прокричал с вытянутой в приветствии рукой: "Крыша тронулась, господа делегаты Великого Хургала! Крышесъездную армаду возглавлю я!"

- Романчики пописываем, - неожиданно раздался голос за спиной нео-биографа О. Бендера.

Катя обернулась на кресле и увидела перед собой Алису с посадочным талоном в руке.

- Не вижу радости на лицах! - прикрикнула дочь ирландского патриота.

- Привет, - сказала Катя, поспешно убирая в рюкзак линованую тетрадку и ручку. - Ты тоже обратно летишь?

- Представь себе, да. Мой избранник допек меня своей горячей ревностью. Влюбился в меня, как Бобик. Не отходил ни на шаг, Отелло недорезанный! В туалет, пердао за подробности, одну не отпускал.

- Как же ты от него ушла?

- Ха, ушла! Разве от него уйдешь? Я так только, погулять вышла. Он в командировку умотал, а меня на ключ запер за решеткой, как в тюрьме. Я пилкой для ногтей прутья перепилила, и к маме на побывку. К прибытию благоверного вернусь.

- А деньги на билет?

- Деньги - макулатура, тяжелое наследие печатного станка. Пластик - залог всеобщего благоденствия. Всем по потребностям, от каждого по долгам, - Алиса весомо потрясла перед катиным носом кредитной карточкой на имя мужа. - Главное в мужике не потенция, а потенциал!

- Да, - вздохнула Катя.

- А ты чего такая разбитая, как после американской бомбежки? Выгнали тебя, да?

- Нет. Он... в больницу попал. Мне сказал взять денег и ехать в Москву.

- И много теперь макулатурой дают, пердао за любопытство?

- Я взяла две тысячи долларов. Но там было больше...

- Ва-а-ау! - Искренне восхитилась Алиса. - Есть русские женщины в бразильских селеньях! То есть, взяла, сколько нужно, и баста, да?

- Да, - просто подтвердила Катя.

- Время - деньги, но на деньги времени не остается, - Алиса сокрушенно посмотрела на часы. - Но ничего, сестра, мы еще с тобой вернемся. А он у тебя... надолго слег?

- Не знаю, - помрачнела сердобольная девушка.

- Ладно, не горюй! Сама надолго в Белокаменную?

- Там видно будет...

- Не девушка, а энигма! - Алиса внимательно посмотрела на свою попутчицу, словно только что ее увидела. - Ладно, заходи ко мне в первый класс, там бесплатно наливают все, что потребует организм.

Объявили посадку. Алисе любезно предложили пройти за ширму в носовую часть самолета, Кате сказали идти в самый хвост - не менее, впрочем, любезно. В конце салона было мало пассажиров, Катя сидела на своем ряду одна, и когда разрешили отстегнуть ремни безопасности, она подняла ручки соседних кресел, скинула туфли и улеглась поперек сидений. Два дня она ночевала в аэропорту, дожидаясь самолета, и спать ей приходилось сидя: лечь она боялась - ей казалось, что это вызовет нездоровый интерес среди горячих бразильских парней. Сомкнув глаза, Катя моментально провалилась в сон. Ей снилось, что она легко и весело парит над Рио, маленькой феей облетая круто возвышающуюся над городом гору Корковадо с исполинским монументом - но на месте раскинувшего руки крестом мессии она видела протягивающего к ней ладони огромного живого гиганта в белой одежде, стометровый шарф которого с громовым хлопаньем плотной материи развевался по ветру. "Estou de volta!" - прокричал гигант, поднимая своим дыханием ураганный ветер, от которого вошел в штопор пролетающий мимо "Боинг". Катю так завертели воздушные турбуленции, что она к своему ужасу оказалась на борту падающего самолета. Ее сильно трясло и мотало из стороны в сторону... Самое время просыпаться! Катя резко открыла глаза и увидела свою разбитную попутчицу. Одной рукой Алиса толкала ее в плечо, а в другой держала пластмассовую рюмку с темно-золотистой жидкостью.

- Это я, сестра. Вечерний обход. Примите лекарство, - Алиса протянула Кате рюмку.

- Что там?

- Мартель X.O.P. Говоря по-русски, "хор". Пейте хором.

Девушки разом опрокинули. Алиса даже не поморщилась, а Катю пробила слеза.

- Пожертвуйте слезные железы крокодилам, маменька! - Алиса вытерла катину щеку ладонью. - У меня лишнее первоклассное место есть, пойдем ко мне. Или, как говорят, в знойной Евразии, киль манда!

- Манда киль, - согласилась мигом захмелевшая Катя. Ей стало хорошо и тепло. Она готова была идти куда угодно, не спрашивая, зачем.

В салоне первого класса было светло и просторно. Разлюбезная стюардесса подносила рюмки с неутомимостью электрического зайца из рекламы батареек "Энерджайзер". Алиса развлекала Катю анекдотами, Катя отвечала Алисе взаимностью, рассказывая истории, прочитанные на "анекдот.ру". Их благопристойная светская беседа была нарушена пьяными мужскими воплями: некто двое, сидевшие у выхода из отсека первого класса, распевали, перекрикивая друг друга, песни застольного цикла. Один из них, худой и растрепанный, весело орал "Пусть бегут не... ик... клюже шепеходы по лужам", а второй, прилизанный мордастый жлобина, задумчиво выводил густым басом "Куда, куда вы удалились?" - обращаясь, кажется, к сбежавшей от него стюардессе. После очередного раунда возлияний они кончили тем, что первый зациклился на куплете "Прибежит вдруг волшебник в голубом вертолете", а второй бился широким плоским лбом о подголовник переднего кресла с одним и тем же вопросом: "Куда, куда, блин? Куда, куда, блин? Куда, куда, блин?" - остальные слова он неожиданно для себя забыл.

- Эй вы, в голубом стерволете! - крикнула Алиса. - Не молотите лопастями!

Парни никак не отреагировали на выпад возмущенной пассажирки, зато Катя сильно побледнела.

- Ты что, струсила? - удивилась Алиса. - Никогда с бухими гавриками дела не имела?

- Нет, я так... Просто вспомнила, - залепетала Катя.

- Что вспомнила? - навострила уши почуявшая новое приключение Василиса Хаттабовна. - Выкладывай как родной сестре!

- Потом, - Катя испуганно искоса оглянулась на пьяных парней.

- Так в каком ЛТП ты этих алкоголиков встречала? - намеренно громко произнесла Алиса.

- Тихо, тихо! - в ужасе зашипела Катя, дергая настырную попутчицу за рукав. - Наклонись...

Алиса зачесала за ухо локоны и подставила под катины губы слуховую раковину - тотчас в нее полился быстрый горячий шепот. Выложив всю историю с пытками Савелия Лукича и пересказав его последние слова самозванной сестре, она облегченно откинулась на спинку кресла и перевела дух.

- Ты уверена, что это были они? - глаза Алисы возбужденно загорелись.

- Да. По голосу, - часто закивала Катя. - Они, они, они.

- Это кое-что проясняет.

- Что?

- Слушай сюда, сестра, - притянула Алиса Катю за ухо. - Я тебе наврала про мужа. Может, он и был, но я его не видела, потому что все это время сидела типа в одиночной камере. Тот старикан, который встречал нас на фазенде, заманил меня в подвальную комнату без окон и запер на замок за железной дверью. В этой крошечной каморке ничего не было, кроме матраса и унитаза. Два раза в день в потолке открывался маленький люк и на веревке спускались судки с горячей едой и бутылки с питьем. Кормили, гады, хорошо, как на убой. Все это время я никого не видела и даже не знала, сколько прошло времени. Однажды наверху послышались отдаленные крики, а через день меня освободила полиция. Еще один день меня продержали в участке, допрашивали через переводчика, потом отпустили. Как я поняла, моего стражника уконтропопили какие-то русские парни. Может быть, эти самые.

- Убили? За что?

- Я у них на шухере стоять не подписывалась, откуда мне знать? Но по наводящим вопросам следователя можно было догадаться, что меня вызвали в Рио не поженихаться.

- Тогда для чего? - катино ухо дернулось от испуга.

- Распилить на части и продать то ли через мясной отдел, то ли через хирургическую клинику. Места в холодильнике у них не хватало, поэтому в ожидании заказа меня хранили незамороженной, как в магазине "Живая рыба".

- А откуда у тебя кредитная карточка?

- Когда меня с фазенды выводили, я упросила сержантика разрешить мне поискать в доме свою сумку. На самом деле бразилеры мой саквояж выбросили, надо думать. Хорошо, загранпаспорт у меня в кармане лежал, а то бы надолго застряла за семью морями. Полицай за мной по пятам ходил, но я все же в шкафу пошуровала и из пиджака две кредитки вытянула в качестве ретрибуции. "Мастер-кард" за моральный ущерб и "Визу" за материальный. У меня в сумке одной косметики на тысячу "зеленых" было.

- И не отобрали?

- Щ-щас! Я их в такое место заныкала, что с собаками не отыщешь.

Алиса выразительно посмотрела на Катю - та догадалась и густо покраснела.

- Странно все-таки, как мы все здесь оказались, - сказала она.

- Ничего сверхъестественного в этом нет, если учесть, что самолет отбывает "на большую землю" раз в неделю. За семь дней можно сто раз умереть и сто один родиться. Ты лучше скажи, у тебя в Москве хата есть?

- Нет, только комната в общежитии. Была... а сейчас не знаю.

- Общага - это банально. Мы будем жить в пятизвездочных эзотерических местах, куда нет доступа непосвященным.

Алиса достала из сумочки записную книжку, сняла со спинки переднего кресла телефонную трубку и набрала номер кредитной карты, а затем - номер отеля "Балчуг Кемпински". На безупречном английском языке с игривым ирландским прононсом она заказала люкс-апартаменты на двоих.

- Вот видишь, ноу проблем, - подбодрила она Катю легким похлопыванием по плечу. - Нас там ждут с распростертыми руками и ногами, только отстегивай. Ты рада?

- Да, - не очень уверенно подтвердила неприученная к подобным эскападам Катя.

- Сейчас я пойду как будто занимать очередь в туалет, а сама встану за ширмой и буду слушать, о чем толкуют наши глухарики, - Алиса кивнула головой в сторону пьяных парней, которые о чем-то приглушенно переговаривались.

- Не уходи! - взмолилась Катя.

- Не бойся, глупая, - успокоила робкую сестру Алиса. - Я тебе дам один рецепт как обламывать приставальщика. Что он тебе ни скажет, ты ему в ответ "это у тебя в штанах". Просекла?

- Давай вместе пойдем!

- Ну, хорошо, - смилостивилась Алиса. - Ты тогда иди в кабинку и делай вид, что у тебя там большое дело, а я буду опять-таки маяться в очереди. Откроешь на три стука. Так даже натуральнее выйдет, как в шпионских фильмах.

Катя прошла в туалет, заперлась и прислонила ухо к дверце. Несколько минут кроме сильного гула ничего не было слышно, а потом вдруг совсем рядом послышался мужской голос, хрипловатый, но не очень низкий. Он явно принадлежал парню помельче.

- О, какие красоты! Мечта голубого детства в розовых тонах. Разрешите за вас подержаться?

- Держись корней, Миклухо, и не маклай, - ответила Алиса.

- Мы уже на ты? Согласен. Отольем на брудершафт? Дай поцелую!

- Может, тебе еще дать право первой ночи на Снегурочку с паяльником? - беззлобно рассмеялась гордая дочь ирландского патриота.

- При чем тут... А-а-а! Ты типа понтовая, да? Пойдем выйдем?

- Дамы приглашают кавалеров. Белый шманец, - Алиса трижды постучала в дверь.

Катя поспешно открыла и быстро вышла, ни жива ни мертва от страха. Алиса пинком втолкнула ухмыляющегося парня в кабинку, втиснулась вслед за ним и, подмигнув сестре, захлопнула дверь. Катя секунду постояла в нерешительности и побрела на свое место.

- Эй, соска! - окликнул ее басистый мордоворот, хватая за руку.

- Соска у тебя в штанах, - холодея от ужаса, вымолвила Катя. Она собрала в себе силы и резко выдернула руку.

- Ха, а ты приколистка!

- Приколистка у тебя в штанах, - более уверенно ответила она.

- Ну, умора! - захохотал он.

- Умора у тебя в штанах, - серьезно заметила Катя.

- Блин, кончай, я откинусь! - схватился парень за живот, дергаясь от смеха.

- Блин у тебя в штанах, - Катя села на свое место и сделала вид, что читает подобранную с пола газету.

- Га... га... га... га-а-адина! - забился в судорогах несдержанный браток.

- Гадина у тебя в штана-а-ах, - громко зевнула Катя.

Бедный парень еще минуты три сотрясал самолет взрывами безудержного хохота, пока, наконец, не утихомирился. Но только потерпевший утер кулаком слезы, из-за ширмы вышел его приятель в своеобразном виде: взмокшие волосы стояли на голове дыбом, рот перекосился под опасным для челюстей углом, сквозь короткую щетину на щеках просвечивало бледноватое посинение, а в округлившихся глазах стоял мучительный вопрос: "Что это было?!" - сей колоритный портрет в жанре "Допрос партизана" спровоцировал у братка рецидив смехотворной падучей. Мелко и беззвучно подрагивая в такт вибрациям фюзеляжа, он отвалился к стене и обессиленно прислонил горячий висок к прохладному стеклу иллюминатора.

Довольная и румяная Василиса Хаттабовна мягко надавила на плечи пошатывающегося в недоумении паренька, усадила его в кресло и сама плюхнулась рядом с Катей.

- Что это с ним? - спросила неискушенная девица у своей старшей сестры.

- Ушел в астрал и не вернулся, - поставила диагноз Алиса. - Его резиновый танк загрустил, можешь расслабиться.

- Ты слышала, о чем они говорили до того, как полезли к нам?

- По комсомолу ностальгировали, "беспокойные сердца". У нас райком партии, у них... тоже райком, но комсомола! Кажется, я начинаю догадываться. Ладно, эту версию мы еще отработаем. Идем на посадку!

- Идем, - согласилась покладистая Катя, вытягивая из-под сидения ремень безопасности.

следующая глава >>>