Кукушкин Виктор

НЕБЕСНАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ

оригинальный сценарий комедийного многосерийного художественного фильма

Москва — 2003-2005 гг.

Серии 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11

Часть первая.

Серия первая.

Небесная канцелярия. Суд. Неожиданное возвращение обратно.

Эпизод 1.

КВАРТИРА КАРКУШИНА. ИНТЕРЬЕР.

Обычный день в обычной московской квартире. Главный герой, посапывая, спит.

Телевизор, в задачу которого входило его разбудить, уже давно включился. И передает последние известия... И сам выключился. Не получив на свои сообщения никакой реакции.

Наконец, Каркушин проснулся. И обнаружил, что проспал и опоздал на работу.

Эпизод 2.

УЛИЦЫ ГОРОДА, ПЕРЕКРЕСТОК. АВТОМОБИЛЬ. КОМПЛЕКС. НАТУРА. ДЕНЬ.

Подбежав к перекрестку, Каркушин увидел притормаживающую маршрутку. И бросился наперерез ей, через перекресток, сломя голову. Все пронеслось в одно мгновение. Все сконцентрировалось в одной точке. Только нужная деталь, нужный объект были материализованы в сознании Кирилла и попали в резкость. Визгнули тормоза, кто-то ахнул. Раздалось непонятное бормотание, почему-то напомнившее молитву. Страх породил молитву, и та затерялась в бездне. Скрежет металла и глухой удар поставили точку.

А Каркушин уже стоял перед необходимым ему объектом, перед маршруткой №154.

Маршрутка оказалась переполненной. Единственное свободное место, на которое законно претендовал Кирилл, быстро занял другой, возникший так же внезапно. Каркушин не только не успел преградить ему дорогу, но даже и возмутиться.

На радость Кирилла со стороны аварии тут же появилась другая маршрутка, оказавшаяся почти пустой. Сидело всего два пассажира: какая-то старушка, да мужчина неопределенного возраста и неопределенного социального положения с наушниками от плеера на голове. Оба почему-то раскачивались: мужчина — вперед-назад, словно бился головой о стенку, а старушка из стороны в сторону, очень походило на маятник от часов.

Каркушин уже собрался вскочить в маршрутку, даже занес ногу. И тут в его сознание стремительно ворвался автомобильный гудок. Вслед за гудком он услышал свое имя. Такой звук, словно в вакууме.

— Кирилл!.. Каркушин? На работу? Садитесь, подвезу!

И он как бы увидел себя со стороны. А потом увидел соседку.

Его соседка по лестничной площадке Вера выглядывала из окна своего автомобиля и щедро улыбалась. И он забыл про маршрутку и сел в автомобиль Веры.

— Такое ощущение, что я вас только что видела... Потом появилась уверенность, что я вас обязательно увижу! И точно — вы стоите на остановке! — трогая автомобиль, поделилась своими впечатлениями словоохотливая соседка. Надо сказать, поделилась достаточно запутанно.

Потом она посмотрела на очумелый вид соседа, на десятку, предназначенную для оплаты маршрутки, и по инерции все еще зажатую в его руке, и в ее взгляде отразилась нежность. При таком повороте событий Каркушин совсем растерялся. И большую часть дороги думал, то ли ему отдать ей эту ставшую теперь уже ненужной десятку, то ли добавить еще денег, то ли отплатить чем-нибудь еще.

А соседке ничего и не нужно было. Она и так рада была, что подвозила Кирилла. Кажется, она готова была доставить его, куда угодно. Даже на край света. Наконец, Кирилл забыл о десятке, и всем своим сознанием устремился туда, куда его мчал автомобиль.

Если бы Кирилл был внимательнее и хоть иногда смотрел по сторонам или назад, то он бы увидел преследующую их маршрутку. Впрочем, подозрительное поведение маршрутки заметила Вера.

— Смотри, именно та маршрутка, в которую ты хотел сесть...

— Да, они сейчас ездят быстро... — рассеяно пробормотал Кирилл.

— Что-то уж подозрительно быстро. Она буквально преследует нас по пятам. Куда мы, туда и она. Может, она ревнует меня за то, что я увела у нее клиента, — улыбнулась Вера.

Вскоре Вере стало не до улыбки. Маршрутка пошла на обгон и стала прижимать машину Веры к обочине. Только резкий маневр Веры позволил избежать столкновения. Машина Веры продолжила свое движение дальше, а маршрутка застыла на обочине.

— Она что, с ума сошла, — растерянно пробормотала Вера.

Спустя короткий отрезок времени маршрутка уже вновь набирала скорость, быстро сокращая расстояние с автомобилем Веры. Тут уже и Кирилл закрутил головой. Вера прибавила газ. И на ближайшем перекрестке даже проскочила на желтый свет. Маршрутка попыталась проскочить на красный и, кажется, попала в аварию. А машина Веры уткнулась в пробку.

— Опять пробка... Спасибо, Вера, тут я переулками добегу...

— Нет-нет, я вас довезу!

— Тут вот лучше налево. Там тоже всегда бывают пробки.

— Так?

— Так... Вот видите, и здесь пробка. Маршрутка бы проехала по тротуару.

— Но мы тоже можем попробовать по тротуару.

— ... Я... я... уже безнадежно опоздал.

— Ну-ну... подвинься еще чуть-чуть... Ну, давай же...

— Он, кажется, тоже застрял.

— Сейчас, он развернется. И мы проедем.

— Пешком было бы быстрее...

— Ну, если вы считаете, что сами быстрее...

— Да-да, спасибо... На самом деле, вы мне очень помогли...

— Да?

— Да.

— В следующий раз будет быстрее! Я уже знаю, как тут можно проехать...

«Причем здесь в следующий раз?» — подумал Кирилл. Выходя из машины, он вновь обратили внимание на десятку, зажатую в его кулаке. Вера тоже обратила на нее внимание. И оба почему-то смутились.

Оказавшись на тротуаре, Кирилл попытался незаметно выбросить денежную купюру в урну.

Эпизод 3.

НИИ. ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ.

Войдя в институт, Каркушин стал подниматься по лестнице. В ответ на его приветствие многие почему-то опускали глаза. А потом, уже за спиной, шептались. Шепот приобретал признаки лавины, устремляющейся куда-то вниз, по направлению кабинета Директора. И исчезал где-то там, в бездне.

Вот они его частицы, молекулы, внедряемые в этот мир... В перестук поездов, в завывание ветра, вообще, в любое многообразие, — куда захочется! Вот он — его эксперимент в пробирках. Эти частицы еще только нащупывают себя и других, определяют валентность, чтобы собраться в группы. Еще только готовятся стать чем-то новым и необычным. Всегда, когда Кирилл смотрел на свои бурлящие и искрящие пробирки с различными веществами и катализаторами, он вспоминал детство. Новогоднюю елку с разноцветными огнями, волшебную тайну... которая вот-вот откроется... И забывал обо всем. От ощущения множества перспектив своего нового эксперимента Кирилл улыбнулся.

Но... надо было спешить на совещание к Директору.

Эпизод 4.

ОФИС. ПРИЕМНАЯ. ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ.

— Привет! — козырнул секретарше Кирилл, заходя в приемную с такой же, как у всех, папкой. И запнулся о порог.

— Подождите, пожалуйста! — краснея, еле выговорила секретарша. — Я доложу, — и по селектору, осторожно, вытянув шею: Пришел Кар-ку-шин...

— Пусть подождет... — через паузу так же осторожно прошептал селектор.

— Подождите, пожалуйста... — раскрасневшись, сказала секретарь и жестом предложила сесть.

— Может, я попозже... А то у меня эксперимент в колбе со вчерашнего дня не закончен. Там может начаться цепная реакция. Хотя я точно не знаю... Это эксперимент...

— Нет-нет... никуда не уходите! А то мы вас потом нигде больше не найдем. Цепная реакция подождет.

У секретарши все валилось из рук.

— Вам, конечно, виднее... — обреченно пробормотал Кирилл и присел.

Все вокруг почему-то смущались, поэтому и сам Каркушин засмущался. И склонил голову. И вскоре стал клевать носом.

— Ой, извини, — наткнувшись на Каркушина, пробормотал его коллега Степашкин. — Опять спишь!

— Я не сплю, я думаю... И параллельно экономлю энергию, чтобы она не уходила впустую... — вскинув голову, произнес Каркушин. Но слова ушли в пустоту.

Степашкин уже стоял возле секретарши:

— Пусть зайдет через минуту, — сказал он про Каркушина, сказал так, словно Каркушина здесь не было. И быстро скрылся за дверью кабинета.

Эпизод 5.

КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА. ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ.

«Через минутку» секретарша стала бросать смущенные взгляды в сторону Каркушина, и тот понял, что пора заходить.

Все сотрудники с папками сидели за длинным столом, устремив свои взгляды на вошедшего. Во всех взглядах, словно под копирку, сквозил укор. Во главе стола восседал директор. Степашкин, при появлении Кирилла, отпрыгнул от директорского уха и расположился у директора за спиной.

— Опять проспали, — опуская смущенный взгляд, произнес директор.

— Не опять, а снова, — ехидно подмигнул Степашкин. И тоже почему-то опустил взгляд в пол.

— Тут пришел сигнал... То есть вы, конечно... очень талантливый человек, но постоянно просыпаете... и опаздываете на работу, — забормотал директор.

— Но я же все это компенсирую. За меньшее время делаю больше. Даже больше других. То есть некоторых... К тому же, реакция с веществами от моего присутствия не зависит. Мне бы в лабораторию...

— Вот именно. Поэтому ваша излишняя энергия разрушительна. Она очень плохо влияет на коллектив... Коллектив должен работать как слаженная машина. В одном ритме. Только тогда он чего-то добьется... И не надо ему ни катализов, ни гидролизов, ни каких других холодных душев...

— Ясно! — вздохнул Каркушин, пытаясь освободить директора от излишних угрызений совести, иначе лицо директора совсем бы окислилось. Одновременно Кирилл попытался заглянуть в то место, куда были опущены взгляды директора и Степашкина. Но, не найдя там ничего интересного, спохватился и посмотрел на часы.

— Вот, опять куда-то торопитесь, — заметил директор.

И тут где-то вверху раздался странный хлопок... Директор растерянно перевел взгляд на Степашкина. Степашкин, истолковав этот взгляд по-своему, улыбаясь, как бы за директора, произнес:

— Вобщем, с сегодняшнего дня вы уволены...

— Не волнуйтесь, пожалуйста... вас все равно куда-нибудь пристроят, — попытался подсластить «пилюлю» директор.

— У нас никого никуда «просто так» не выбрасывают... если только сам не захочешь...

Кирилл побледнел. То ли от хлопка, то ли от заявления. Необратимая цепная реакция закончилась. И не в его пользу.

— Когда стольник вернешь, гад! — холодно выговорил Каркушин в сторону Степашкина.

— Какой стольник? — закрутил головой Степашкин.

И все тоже закрутили головами и беспомощно заулыбались.

— Он сидит на постоянной зарплате. А я получаю только за свои опыты. И то, если они успешные... — постарался пробиться к сердцам других Каркушин.

И тут в кабинете стал распространяться странный, очень неприятный запах.

Эпизод 6.

УЛИЦЫ ГОРОДА. ВОЗЛЕ ЗАГСА. НАТУРА. ДЕНЬ.

Мимо пронеслась пожарная машина.

И тут же появился Каркушин. У него оставалось еще одно, последнее дело. Лицо его было в саже. Он спешил к перекрестку, где стояла жена.

Сначала он увидел подругу жены. Та подошла к жене, и они поцеловались, прислоняясь друг к другу щеками и озвучивая все это чмоканьем.

Каркушин тоже захотел поцеловаться с женой, но наткнулся на фразу:

— Привет Каркушин. Опять опоздал.

Фраза, и особенно интонация, с которой она была произнесена, подсказали, что от жены лучше держаться на расстоянии. И тогда Каркушин, скорее всего по инерции, поцеловался с подругой жены. Чтобы жена не заподозрила, что он хотел поцеловаться с ней. А поскольку целоваться, как они он не умел, то он поцеловался с подругой жены по-другому.

— Привет Каркушина, — добавил он, на всякий случай, в сторону жены. — Спешил, словно на пожар...

— Пока Каркушина... формально Каркушина... уже почти не Каркушина — сбиваясь и краснея, поправила жена. Поведение Кирилла вогнало ее в жар. Воздух вокруг нее стал плавиться. Словно возле костра или раскаленного асфальта. Отчего одна пожарная машина даже притормозила.

— Впрочем, ты тоже опоздала, — почему-то пробормотала жена в сторону подруги. — Ну что пошли?..

— Ыгы...

Возле загса подруга жены дипломатично отошла в сторонку и села на скамеечку. Там она взяла зеркальце и стала оттирать сажу с лица, оставшуюся после поцелуя. А чета Каркушиных стала подниматься вверх, по ступеням загса.

В воспоминаниях Кирилла зазвучал марш Мендельсона. Он прочувствовался всей торжественностью момента, и потому, неосознанно, скорее всего неосознанно, попытался взять жену под руку.

— Ты что?! — вновь осадила его жена.

И тогда в сознании Кирилла зазвучала другая музыка.

Эпизод 7.

В ПОМЕЩЕНИИ ЗАГСА. ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ.

В помещении загса пришлось подождать. Впереди две пары брали заявления о регистрации брака: пожилой старик с молодой девушкой; и негр с девушкой постарше. Негр почему-то напомнил Кириллу инопланетянина. В стороне, насупившись, сидели две молодых девушки, взявшись за руки.

— Мы развестись, — пробормотал Кирилл, когда подошла их очередь.

— Вы впервые разводитесь? — произнесла работница загса, внимательно осмотрев их с ног до головы.

— Да.

— Вы хорошо подумали?

— Хорошо, — сокрушенно вздохнула жена.

— А вы? — обратилась работница загса к Каркушину.

— А я как-то не думал. Не успел, — пробормотал Кирилл. — Да и зачем все это? Думать. То есть...

— Подумайте! — властно сказала работница загса. — Я вам дам время.

— Нам не надо время! — возмутилась жена.

— Надо, голубушка... то есть Каркушина, надо. Время оно всем надо, — наставительно добавила работница загса. — Тем более, почти таким молодым, как вы. И таким... нормальным. Редко сейчас встречаются такие нормальные.

— Почему вы за нас решаете? — возмутилась жена.

— Потому что я здесь работаю! Я несу за вас полную ответственность. К тому же, документ мы будем подписывать вместе... Это вон в дальней комнате думать не надо. Там и без вас за вас все сделают, когда время придет. А здесь надо думать. Хорошенько думать... К тому же, я вам в матеря гожусь...

Работница загса, похоже, прониклась к Каркушину симпатией. Она, как будто, ждала от него намека для дальнейших действий. Но Кирилл не решился проявить инициативу, чтобы лишний раз не оказаться в глазах жены виноватым.

Жена же попробовала вновь возмутиться, но работница загса вновь ее опередила.

— А даже если бы и не годилась в матери... Должность, голубушка... то есть Каркушина всегда делает человека умнее. Независимо от возраста. Должности даже больше чем возраст управляют человеком.

— Сколько еще ждать? — отрезала жена, поняв, что препирательства бесполезны.

— Вы хотели сказать: «думать»? — спокойно уточнила работница загса. — Неделю!

Тут работница загса что-то полистала в свой тетрадке и уточнила:

— А еще лучше дней девять. На девятый день, будьте любезны, снова ко мне. А лучше было бы, чтобы вы вообще не приходили.

— Нет, мы обязательно придем! — твердо отчеканила жена и, взяв Каркушина под руку, развернулась и сказала: Пошли... дорогой.

Эпизод 8.

УЛИЦЫ ГОРОДА. ВОЗЛЕ ЗАГСА. НАТУРА. ДЕНЬ.

— Тебя подвезти? — смягчилась на улице жена.

— Нет, я на своих двоих. То есть на маршрутке.

— Ну, смотри... Я на неделе заеду! С подругой. Некоторые вещи надо забрать.

Эпизод 9.

УЛИЦЫ ГОРОДА. ПЕРЕКРЕСТОК. НАТУРА. ДЕНЬ.

Возвращаясь домой, Кирилл заметил возле дома на перекрестке искореженный остов маршрутки, милиционеров с мелками и линейками разрисовывающих асфальт. И еще — его, как будто пронзил взгляд воспаленных глаз из-под этого исковерканного железа. Поежившись, Кирилл миновал перекресток и вошел в дом.

Эпизод 10.

КВАРТИРА КАРКУШИНА. ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ.

В дверь позвонили. На пороге стояла соседка Каркушина. Вера.

— Кирилл, вы один?.. У вас есть соль?

— А у вас есть хлеб?

— Есть, — обрадовалась Вера. — Сейчас, одну минутку.

Кирилл отсыпал ей в коридоре соль, а сам посолил принесенный кусок хлеба, и принялся его есть.

— Может, я вас борщом накормлю? — предложила Вера, заглядывая в комнату. — В деревне поросенка закололи... Мне тоже прислали...

— Не сегодня. Сегодня мне ничего не хочется, — прожевывая хлеб, произнес Каркушин.

Вера не спешила уходить. То ли ей хотелось пообщаться с Кириллом, то ли хотелось получше осмотреть квартиру.

— А я видела вас у загса с женой. Я там случайно проезжала... Она уже больше сюда не придет?

— В течение недели, точнее девяти дней, она еще может прийти в любую минуту. А потом уже, скорее всего, никогда не придет... Хотя впрочем, как у нее извилины лягут. Они у нее всегда почему-то по-разному ложатся.

— Ну, я пойду?

— Ыгы...

— Но я вас все-таки накормлю борщом.

— Нет-нет, я уже наелся.

— Вы должны поесть пусть даже через силу.

— Нет-нет...

— Да-да... вы должны меня слушать... Вам нужны силы...

Кирилл молча, почти перед самым носом Веры, закрыл дверь, прошел в свою комнату и прилег на кровать.

Эпизод 11.

КВАРТИРА КАРКУШИНА. ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ.

Неожиданно в проем двери вошли два очень странных существа. При виде первого Кирилл содрогнулся. И так и застыл на месте. Настолько существо оказалось страшным и уродливым: толстое, рыхлое, в бородавках, в обносках, и совсем не походившее на человека.

Второе же существо оказалось изящным, воздушным и прекрасным. Хотя тоже не походило на человека.

— Вы кто? — переводя взгляд с одного существа на другое, пробормотал Кирилл.

— Я жизнь, — ответила страшила.

— А я смерть, — ответило существо, выглядевшее прекрасным.

— Очень странно... — пробормотал Кирилл.

— Что странно?

— Я думал, вы выглядите по-другому. Я думал, что жизнь, должна выглядеть красиво, а смерть наоборот. А у вас все не так.

— А ты не думал, что жизни не обязательно заботиться о своей внешности? Ее и так многие любят. А смерти наоборот нужно хитрить, украшаться, чтобы хоть чем-то привлечь к себе внимание.

— Полюби меня грязненькой, а чистенькой меня всяк полюбит.

— Ну что?

— Что?

— Кого из нас ты выбираешь?

— Уж слишком вы некрасивы. А вы не обманываете?.. что вы жизнь...

— Выбирай! Мы можем и изменить свою внешность. Но выбор ты должен сделать здесь и сейчас!

— Выбирай! Иначе они этот выбор сделают за тебя!..

— Если уже не сделали...

— Кто «они»?

— Не важно. Главное не медлить. Ну что же ты медлишь?

— Я не медлю... Просто, это, кажется, кажется... звонит моя жена!.. — пробормотал Кирилл.

В квартире, действительно, как будто, звенел телефон.

— Ну, будешь ты выбирать или нет?!!

— Мужчине не пристало медлить!.. Давай быстрее!

Эпизод 12.

КВАРТИРА КАРКУШИНА. ИНТЕРЬЕР. УТРО. РЕЖИМ.

Телефонный звонок не умолкал. Кирилл не сразу проснулся. Сначала его рука потрогала пространство вокруг себя на кровати. И только потом, скорее от удивления? он открыл глаза. Взял будильник, посмотрел на часы, для надежности бросил взгляд в окно, потому что часы не умеют отличать день от ночи. Наконец, встал и направился к телефону. Недосмотренный сон, словно недопитый бокал с вином, поднялся вместе с ним с кровати и прошелся по комнате. В ушах стоял шум, напоминающий колыхание волн.

— Каркушин, ты чего не подходишь? Спишь что ли? — голос жены содержал слишком много любопытства.

— Я не сплю, я думаю... И заодно экономлю энергию, чтобы она не пропадала впустую. Мне она еще может пригодиться...

— Аа-а... — любопытство вздохнуло разочарованием. — Ты помнишь, куда мы завтра идем?

— Помню. А что, уже завтра?!

— Да уже завтра! Ровно в двенадцать!

— Хорошо... А вещи?

— Какие вещи? Ах, вещи... Не было времени забрать. Когда они у тебя, мне как-то спокойнее. Да, и — попрошу завтра не опаздывать...

Положив телефон, Каркушин пробормотал:

— Могла бы и не говорить...

И опять лег. Он уже вновь стал впадать в дрему, как опять позвонили. Теперь в дверь.

На пороге стояла Вера.

— Кирилл, у вас есть соль?..

И вновь зазвенел звонок телефона:

— Здравствуйте, говорит автоматическая система оповещения... К сожалению, у нас нет данных об оплате... В случае неуплаты в течение трех дней мы будем вынуждены закрыть вам выход...

И опять звонок в дверь. Наверное, он ее случайно захлопнул...

Эпизод 13.

КВАРТИРА КИРИЛЛА. ПЕРЕКРЕСТОК. СОВМЕЩЕНИЕ. ДЕНЬ.

Но, распахнув дверь, Каркушин увидел перед собой не стены подъезда, а улицу возле остановки.

В машине сидела Вера. В стороне дымился искореженный остов маршрутки... Вера что-то кричала. Но то, что она кричала, не было слышно. Кажется, она звала его. Было слышно другое, звучавшее где-то рядом:

— Кирилл, у вас есть соль?.. Спишь, что ли?

Словно что-то сдвинулось, какой-то синхрон — во времени или в пространстве.

Перед глазами поплыло...

Веру почему-то перекрыл подозрительный милиционер с дубинкой и в парадном белом. Словно закрывая проход. И тут, как будто, стали выпадать отдельные цвета. Или — наоборот — предметы стали менять свои цвета, играя друг с другом в склероз. Или в другие современные игры. Потом, вроде бы, все встало на свое прежнее место...

Эпизод 14.

ПАРК С ЭЛЕМЕНТАМИ ЗАБРОШЕННЫХ СТРОЕНИЙ. НАТУРА. РЕЖИМ.

— Только у нас дверь плохо открывается, — смущенно произнес глухой низкий голос. — Может, вы пролезете в щелочку? Все так делают.

Дверь, действительно, заедала о каменную плиту. Скорее всего, она просто осела. Не было никаких следов, свидетельствующих о том, что ее пытались открыть. Но Каркушин решительно взялся руками по разные стороны двери, поднажал и, сдвинув дверь, открыл ее полностью.

— Вот, все так будут делать, и разойдется, — посоветовал он.

— Если все так будет делать, останутся полосы снизу, от двери. Придется заново делать ремонт, — проворчал голос за спиной.

— Ремонт все равно когда-нибудь придется делать заново... Уж поверьте моему опыту... — обреченно вздохнул Кирилл и решительно шагнул вперед.

Пространство за дверью чем-то напомнило летний театр. Или — увеличенную цирковую арену. С одной стороны — полукруглая стена с маленькой дверью, с другой — парк с небольшой возвышенностью. Группы людей располагались хаотично — то тут, то там. И каждый был занят собой.

Первое, что заставило Кирилла забеспокоиться, большинство людей повторяли одни и те же фразы.

— Скорую ему надо, а не милицию… Скорую ему надо…

— Так нажраться, так нажраться, что ничего не помнить…

— Помни обо мне… помни обо мне… помни обо мне, — бросали друг другу мужчина и женщина, играя в «ладушки».

— Членские взносы платить будете?.. — человек с элементами одежды милиционера.

Хрупкая женщина в полупрозрачной тунике, шевелящейся от дуновений каких-то невиданных потоков, капризничала:

— Человек должен иметь право на ошибку... Ну, скажите мне... человек должен иметь право на ошибку...

Тут же были седая старушка и мужчина неопределенного возраста и неопределенного социального положения с наушниками от плеера на голове, сидевшие в маршрутке, в тот роковой день, когда Кирилла уволили с работы. Правда, у мужчины с плеером стекла в очках теперь имели другой не менее современный дизайн — стекла в виде пятаков.

И лишь один человек со скрипкой не был замкнут на себе, а переходил от одной группы к другой и всем предлагал:

— Хотите, я вам сыграю? Я музыкант! Хотите?.. Мне это даже нужнее чем вам...

А все склоняли голову и отвечали «Спи спокойно…».

Кирилл попятился назад. Но дверь уже была закрыта. Он даже и не заметил, что ее закрыли. Каркушин попытался заново открыть дверь, но все попытки оказались тщетны. Куда делся его провожатый? Такое ощущение, что все происходит как во сне.

Когда скрипач, обойдя все группы, подошел к Каркушину, Кирилл растерянно пробормотал:

— Не понял... Где это я?..

— Все вы поняли, — ласково отозвался музыкант. — Это?.. как бы вам лучше объяснить... — и уже гораздо тише: Здесь инкубатор. Здесь мы проводим девять дней. Сегодня девятый день. Сегодня все и решится. Вы в нашей группе! Кстати, вы всех так переполошили!.. Когда вас не оказалось в нашей группе... Когда нас стали считать на девятый день... обнаружилось, что одного человека не хватает. Не хватало именно вас. Ну, теперь мы все в сборе, все на месте... Теперь всех будут отправлять по этапу дальше. Хотите, я вам сыграю?

— Куда это «дальше»? — не понял Кирилл.

— Там... эээ... типа другого инкубатора. Там мы уже будем без одежд. А здесь нельзя! Здесь мы еще не утратили чувство стыда. Полный, так сказать, инкубационный срок, длится сорок дней... Давайте-ка, лучше, я сыграю...

И музыкант заиграл. И вокруг неожиданно стали собираться любопытные.

— Но я не смогу утратить чувство стыда за один день... раз я только что пришел! Я и за сорок дней не смогу утратить чувство стыда... — переводя дух и пытаясь прийти в себя, прокукарекал Кирилл.

— Сможете! А не сможете, ничего страшного. Потерпите. После сорока дней у вас отберут не только одежды, но и ваше тело. Стыд тогда потеряет всякий смысл. Нас уже в этом смысле проинструктировали. А если мы хорошо будем себя вести, нам даже разрешат...

— Не хочу я ничего терять! — перебил Каркушин. — Я домой хочу! У меня развод с женой! Вы не представляете, что она устроит, если я вовремя не приду?!

— Что вы кричите? Здесь теперь ваш дом! И смиритесь перед судьбой. Смиритесь! Где тонко, там и рвется...

— Я не хочу смиряться! И, вообще, что это за насилие! Из своей квартиры... можно сказать...

— Замолчите!.. Здесь не принято критиковать этот мир. Здесь все должны жить в мире и спокойствии.

— Нельзя жить в мире и спокойствии, когда с тобой поступают несправедливо!

— Эх, молодой человек, если бы вы знали, с каким количеством людей поступают несправедливо! Если б вы знали...

— Если б вы знали, какие у меня в свое время были женщины! Но все они, к сожалению, умерли... — влез в разговор седой старичок, прислушивавшийся некоторое время к разговору через слуховой аппарат.

— Я, я дойду до суда! — выкрикнул Каркушин.

— Вы что, с ума сошли? Это же… Вечный суд!

— Какие были женщины!.. — вздохнул старичок.

— Так вы что, меня больше не слушаете... — очнулся музыкант.

— Ну и что! Ну и что! В цивилизованном мире все спорные вопросы должен решать суд, пусть даже и Вечный!.. Я еще и вас вместе с собой отсюда вытащу! — не унимался Каркушин.

— Ты что?.. Мы никуда не хотим... Нам и здесь хорошо...

— Чего вы с ним разговариваете? — донеслось со стороны. — Вы что, не видите, он же сумасшедший!.. У нас, если с человеком начинаешь разговаривать, то он вскоре твое сознание, а потом и всего тебя начинает считать зоной своих интересов... не смотря на то, что все здесь, конечно, общее... Нагими, как говориться, приходим и нагими уходим...

— Не хочу я никуда уходить! У меня развод завтра! Вы не представляете, что будет с моей женой, если я не приду!.. Что она обо мне подумает?..

Но все уже вокруг него расступились, и Кирилл остался один.

Эпизод 15.

ПАРК. НАТУРА. РЕЖИМ.

На окраине парка шел другой спор.

— У меня есть допуск! — доказывал незнакомец высокой фигуре в капюшоне.

Фигура напоминала скорее недвижимое изваяние. Плащ ее не то уходил в землю, не то сливался с землей.

— Стоять! — рявкнула фигура.

— На, смотри, вот документы. Вот... На них ничего не написано. О чем это говорит? О том, что на них может быть написано все что угодно... Что это значит? Значит, я могу ходить, куда угодно и когда угодно...

— Стоять! — гулко пробасила фигура. — Шляются тут всякие.

— Ах, так! Хорошо. «Всякие»... Мы еще посмотрим, — ретируясь, пробормотал незнакомец. — Я тебя отсюда уберу! Уволю! Будешь знать, с кем связываться...

— Допуск! — рявкнула фигура. Рявкнула так, что земля задрожала вокруг.

— Эй, ты, иди сюда!.. Эй ты, опоздавший! Иди сюда! — донеслось до слуха Кирилла.

Кирилл обернулся. Из кустов выглядывал недавно споривший.

— А этот? — Кирилл с опаской указал на фигуру в капюшоне.

— Они тупые. Они охраняют только земляные дорожки. Это же черви!..

Кирилл подошел.

— Давай знакомиться. Я — Отлученный от дел Канцелярии. Это ты что ли навел у нас столько шороху? Можно сказать, устроил сбой в слаженной работе всей Канцелярии, — добавил незнакомец.

— Наверное... Но...

— Ты. Точно ты! Ну-ка дай-ка я на тебя посмотрю. Хорош!.. Я хоть и Отлученный от дел, но все равно числюсь в Канцелярии прикомандированным. У нас ведь здесь, даже если и отлучают от дел, все равно находят какое-нибудь место... куда-нибудь пристраивают... Мимо меня ничего, можно сказать, не проходит... Хочешь выбраться отсюда?

— Как? Реку что ли эту переплыть?

— Ты что? Это же океан Разума! Его переплыть невозможно... К тому же, там бывают такие штормы, когда кто-то пытается добраться до глубин... вобщем, лучше и не пытаться.

— А мне показалось — река.

— Так всем поначалу кажется...

— И часто такое бывает?

— Что?

— Кажется одно, а на самом деле — другое.

— Очень часто. Хотя... смотря с чьей стороны посмотреть... Помнишь поговорку «Свято место пусто не бывает»? Так вот — любое место пусто не бывает...

— Но как же мне тогда отсюда выбраться? — перебил Кирилл.

— С помощью самой же Небесной Канцелярии! Хочешь, я передам им твою жалобу?.. Я когда услышал твой митинг протеста, сразу смекнул, что к чему. К тому же и повод имеется. Они не имели права тебя забирать, раз вовремя не забрали!..

— Не имели!.. Что значит «вовремя»? — насторожился Кирилл.

— Ничего. Это так, к слову... Не будь меня, с тобой бы никто и разговаривать не стал! Ты бы даже не смог к ним и приблизиться. Вот. А так... Они еще не успели опомниться после всего случившегося, а мы им новый удар!

— Но говорят, что суды-то здесь вечные.

— Это там вечные, а здесь еще... при моем участии... не совсем вечные.

— Но... эээ... нас уже собираются отсюда перевести, послать, как мне сказали, дальше, по этапу. Какая несправедливость!

— Ничего-ничего, не накаляйся... Раз есть жалоба, то Канцелярия обязана будет ее рассмотреть... раз уж ты обратился ко мне. Только потом не забывай, кому обязан!

— Ну, что вы... Кстати, а где мой ангел-хранитель? Я что-то слышал...

— Ушел. Поди, до самого конца надеялся... Он тебе больше не нужен.

— То есть как это не нужен?! Можно с ним хотя бы встретиться?..

— Они никогда не встречаются. Они стесняются... Да и нет его уже здесь. Я теперь твой ангел-хранитель. Ха... Вот и занятие себе нашел... Ну, так что? Будем подавать жалобу?

— Будем!.. Я согласен! Передавайте от меня жалобу в Небесную Канцелярию на...

— На Небесную Канцелярию! — потирая руки, ухмыльнулся Отлученный от дел.

Эпизод 16.

ЛИФТ. КОРИДОР. КОМПЛЕКС. ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ.

Лифт поднимал его куда-то вверх. Стоя в темноте, Кирилл слушал гулкую работу странных скрипучих механизмов. Подъем длился довольно долго, не смотря на то, что особнячок Канцелярии со стороны выглядел двухэтажным. Редкие всполохи света освещали наряженное ожидание. Кирилл даже начал беспокоиться, не пробил ли лифт крышу, и не несется ли он куда-нибудь еще выше, например, в космос. И, не дай бог, скоро упадет... Наконец, двери лифта распахнулись, и кабину залил неземной яркий свет.

— Сам поражаюсь, как оперативно сработали, — встречая гостя, смущенно пробормотал Отлученный от дел. — Только помни, помни, что ты мне обещал... Постой пока здесь. Пойду, доложу.

В коридоре в глубокой задумчивости стояло несколько сотрудников Канцелярии в таких же одеждах, что и Отлученный от дел. Только на одеждах этих сотрудников имелись знаки отличия в виде звездочек, небесных звезд.

— Да... Вот и я... — пытаясь справиться с волнением, выдохнул Кирилл, в сторону ближайшего. — Так значит, вы выслеживаете людей... как мы на рыбалке ловим рыбу... вытаскивая ее из привычной среды?.. и помещая их, так сказать, сюда... Так значит, вы так же охотились и за мной? — чтобы завести разговор, добавил он.

— Может, и так, — не совсем охотно ответил незнакомец. Глаза чиновника на мгновение растерялись, но потом встали на место. — Только заметьте, что перед тем, как вы вытащите рыбу, вы еще не знаете, что у вас на крючке. Не всякая рыба подплывет к крючку. А только та, которая уже не может не подплыть. Заметьте, большинство рыб предпочитают собирать червячков на дне, а других так и тянет к крючку. Или к какой любой другой блестящей наживке... Чтобы перейти потом в другое качество.

— Это сковородку вы называете другим качеством?

Молчание. И никакой реакции.

— Интересно узнать, что вы используете в качестве крючка? И что за наживка, на которую я мог клюнуть?

— Это... эээ... наши... рыбацкие хитрости... То есть, не совсем рыбацкие, — поправился чиновник, крякнул и окончательно сделался серьезным. Можно сказать, совсем непроницаемым.

Кирилл еще более растерялся.

Тут прозвенел звонок, приглашая всех ожидающих в зал.

Эпизод 17.

ЗАЛ ЗАСЕДАНИЙ. ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ.

— Уважаемое Высокое Собрание, в адрес нашей Канцелярии поступила жалоба эээ… некоего Каркушина. Этот тип утверждает, что по вине нашей Канцелярии с ним поступили несправедливо и, в результате всего случившегося, поломали его судьбу. Такого в истории Канцелярии еще не было!.. Впрочем, давайте предоставим слово самому истцу.

— Уважаемое Высокое Собрание! Я, можно сказать, родился… Пришел в мир с чистыми светлыми намерениями... и побуждениями. С самыми чистыми. У меня родители… друзья, подруги. Закончил школу. Влюбился… В свою будущую жену… — сильно волнуясь, заговорил Каркушин.

— Это мы все знаем! Вы, можно сказать, среднестатистический земной человек. Ничем от других особенно не отличающийся.

Каркушину сделалось обидно.

— Я хотел в этой... той... в своей жизни много добиться! У меня не было настоящего, но было будущее! И вы меня, можно сказать, этого будущего лишили...

— И правильно сделали... Ваши амбиции — это ветер. А нужны еще и паруса. Они у вас были?

— Я хотел всего добиться сам! Но в нашем неустойчивом мире… трудно…

— А где легко? Давайте ближе к делу!

— Все дело в том, что я стал работать, вкалывать, можно сказать, ради семьи и не заметил, как началась рутина. Меня, можно сказать, затянули быт и эта рутина. Я очень долго страдал оттого, что случилось не так, как я хотел, что люди, окружавшие меня, так и не стали счастливыми. А досаждать им новыми попытками «осчастливить» было бы смешно. Но как трудно начать новую жизнь, как трудно похоронить старую... И нужно ли хоронить? А тут еще... Да, беда не приходит одна...

— Что он несет?..

— Да, беда не приходит одна. И я перестал радоваться жизни. Времени просто не хватало. К тому же я ведь поначалу считал, что все люди хорошие, и потому попытался стать человеком хорошим. Но со временем я обнаружил, что большинство из людей лишь делают вид, что они хорошие. После этого я долго не мог понять, как мне жить дальше. Я даже перестал совершать поступки. И жил по привычке. Поэтому вы, наверное, и решили, что жизнь моя, можно сказать, себя исчерпала.

— Не мы решили. Решили свыше. Давайте ближе к делу!

— Еще выше?.. К делу?.. Хорошо, к делу. Я, конечно, не возражаю против тех привычек и правил, которые устоялись в нашем неустойчивом мире... Более того, заметьте, я даже со всем согласен, — Каркушин заметно волновался. — Но прошу ответить только на один вопрос. Куда девать тот отрезок моей жизни, который я прожил после того момента, когда, по вашему мнению, я должен был погибнуть?.. Куда, а? Скажите мне, куда?.. Какой закон, какое правило мне может объяснить это? Я, конечно, не имею ничего плохого в ваш адрес. Везде бывают ошибки…

Председатель Канцелярии заерзал и, опустив взгляд, произнес:

— Бывают...

— И эти ошибки надо исправлять! — напирал справляющийся с волнением Каркушин. — Так вот, ответьте мне, что делать с тем куском времени, который я прожил после?.. Я, можно сказать, подготовил развод. И жена моя сейчас меня уже ждет. Как теперь ей все это объяснить? Кто ей объяснит? Если я нахожусь здесь, более того, по вашей версии, уже девять дней должен находиться, то этого куска моей жизни должно было не быть. А он — был! А раз он был, куда его девать? Ведь он же был? Был! Я жил еще несколько дней. Общался с людьми. Своим поведением за это время внес, можно сказать, изменения в их судьбы. А, может, и... в судьбу всего мира. Такое нельзя не замечать... И, вообще... — тут Кирилл сбавил обороты и сменил интонацию: Посмотрите на меня, посмотрите... Я еще… можно сказать… по-настоящему ничего еще в этой жизни и не видел!..

— Что бы с человеком не случилось, сколько бы он не прожил, он все равно всегда будет думать, что ничего еще по-настоящему в своей жизни не видел… — как можно более равнодушно заметил Председатель. — Ваша позиция понятна. Дров наломал, конечно... наш ассистент-практикант... Рано было его еще ставить на это ответственное место.

При упоминании своего имени ассистент-практикант заулыбался.

— Он еще слишком молод, — продолжил Председатель. — Не взял ситуацию под контроль. Или... может... Судьбисты неправильно где-то прописали судьбу?.. Но наша Канцелярия тем и отличается от других Канцелярий, что мы никого и никогда не обвиняем! Мы всех оправдываем. Именно поэтому у вас там сложилась поговорка: о мертвом хорошо или никак.

Ноги у Каркушина подкосились.

— Человек... то есть я... должен умирать... своей смертью... — почти прокаркал Кирилл, судорожно сглотнул, и ничего больше сказать не смог. Только смотрел.

По залу прошло недоумение.

— Что значит «своей смертью»?

— Вы и умерли «своей смертью».

— «Своей смертью» — значит, самостоятельно, без помощи других, — пояснил Каркушин.

— Ну, голубчик, так мы с вами договоримся... Где это видано, чтобы человек захотел, взял, да и умер — как вы говорите — «своей смертью»?

— Но во мне еще столько энергии… — цепляясь за последние аргументы, пробормотал Каркушин, — что она, можно сказать, мешала мне жить. Она уничтожала все лучшее, что я пытался сделать. И... и...

— Это не энергия, сын мой, это… — попытался вставить слово представитель Канцелярии, но почему-то смутился.

— Но теперь... я уже научился ее нейтрализовывать, — спохватившись, добавил Каркушин.

— Что скажет Высокое собрание?

— Высокое собрание хотело бы посовещаться…

— Высокое собрание удаляется на совещание! — объявил Председатель.

И все, кто был в помещении, кроме Каркушина, вышли.

Эпизод 18.

КОМНАТА ДЛЯ СОВЕЩАНИЙ. ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ.

— Орел — выпускаем. Плата — нет...

Начальник подбросил монетку.

— Орел.

Вздох разочарования:

— Каркушину повезло...

— И чего, выпускаем?

— Надо было бы вызвать его на какой-нибудь поединок. Например, с червями. Но теперь чего уж... — проворчал один из недовольных сотрудников.

— Цепь случайностей приводит к складывающейся ситуации. Случайности превращаются в закономерность. Так утверждает Департамент Истины. И то, что Каркушин должен был к нам попасть — это закономерность. Но помешала случайность. Тем не менее, он все равно к нам попал!.. Волнуюсь... Я понятно объясняю?..

— Понятно!.. Понятно! — активно, даже слишком активно закивали окружающие. — Иными словами, что посеешь, то и пожнешь?

— И если Каркушин не изменит свой характер и свое поведение, — продолжил свою речь Начальник, бросив взгляд на умника, вставившего свое замечание, — эти, казалось бы, разные случайности, приведут опять к исходной ситуации. Так что нам недолго осталось ждать... если мы его освободим... Он все равно скоро опять к нам вернется! Эта случайность ничего не решает. Как говорится: «И волки сыты, и овцы целы».

— Но свиток с его судьбой уже сдан в архив. Архивариус будет ворчать. Да и Судьбисты не захотят ничего переделывать. Они уже наверняка получили заказ на другую работу.

— М-да... С этим поторопились.

— Возможно, Судьбисты сами и налажали, — тихо добавил один из Советников. — Вместе с Каркушиным было еще несколько отказников. Те, кто пережили клиническую смерть, но не вышли из туннеля. Так мы никогда не выполним план...

— Да... слишком ответственный шаг.

— Вы сомневаетесь?

— Нет. Но сможем ли мы вернуть все на свое прежнее место?

— Тем не менее, лучше всего сделать вид, что ничего не случилось и тихо отправить его обратно. И шума будет меньше... Те же вернулись... С Судьбистами я поговорю... Вобщем, есть случаи, когда человек, как говорится, приказал долго жить.

— Бабушка надвое сказала...

— Да... И постарайтесь с ним быть поласковее что ли. Напоследок. Как бы еще чего...

Эпизод 19.

ЗАЛ ЗАСЕДАНИЙ. ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ.

И вновь прозвенел звонок в зале Заседаний.

— Волей случая проявление высших сил оказалась к вам благосклонным... — торжественно произнес Председатель, обратившись к Каркушину. — Но вам ставится одно условие: вы ничего не видели, ничего не слышали.

Каркушин закивал:

— Нем как рыба...

— Вобщем, вас здесь не было. Если вы нарушите это условие, вы автоматически вернетесь обратно. Согласны?

— Согласен! Со всем согласен.

— И еще... — смущаясь, добавил Председатель. — Раз уж все так случилось... попытайтесь жить в гармонии с миром что ли. А то даже Судьбисты жалуются. От всех этих ваших неожиданностей.

— Хорошо. Постараюсь жить как все, — обреченно кивнул Каркушин.

— И когда встанет выбор между хорошим и... ну... не очень хорошим... не принимайте поспешных решений. Этот выбор будет вас приближать или удалять от новой встречи с нами... А там уж сами решайте... Ну что ж, будем готовиться к депортации!..

— Будем...

Эпизод 20.

ОСОБНЯК НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ. ВЕРАНДА. НАТУРА. УТРО. РЕЖИМ.

Каркушина вывели на веранду, откуда ему, по всей видимости, и предстояло депортироваться. День выдался необыкновенным. Погода стояла во всем своем блеске. Воздух был насыщен невероятным количеством озона.

— Ну вот, скоро вы вновь окажетесь там, на своем месте, — произнес сопровождающий, указывая вдаль. Очень не хочется с вами прощаться!

— Приезжайте в гости!

— Как это в гости?

— Ну, если хотите, не в гости... я могу сдать вашим сотрудникам дачу в пригороде. Поживете немного. Тридцать минут на электричке и вы в центре.

— Как это «сдать»?

— Очень просто. За деньги. Как все делают. Я же обещал вам начать жить как все.

— Нам?.. то есть мне?

— Ну да, а что?..

— Да, но... надо подумать. У нас же нет ваших денег.

— У меня тоже нет наших денег. Заработаете! С вашими-то возможностями!.. Да с моими-то связями... то есть связью со мной...

Принесли одежду, в которой Каркушина предстояло депортировать.

Эпизод 21.

ОСОБНЯК НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ. СПАЛЬНЯ РУКОВОДИТЕЛЯ КАНЦЕЛЯРИИ. УТРО. РЕЖИМ.

— Странная картина явилась сегодня мне во сне, — рассеянно произнес Начальник Канцелярии секретарю, поднимаясь со своей ложи и включая экран, транслирующий сновидение: Огромные разветвленные рога. Обрати внимание, очень увесистые рога. Не рога, а целые роговые разветвления! Прямо лес какой-то. Так они разрослись. И еще продолжают расти. Но вдруг, по мере своего роста, эти рога стали мякнуть, разжиживаться и превратились в... обыкновенный человеческий мозг! И только множество извилин в этом мозгу напоминают о том, чем этот мозг когда-то являлся.

— Так, наверное, и было, — согласился секретарь. — Ваш мозг...

— Да-да...— перебил Начальник. — Они упрямы. Жизнь, как правило, дает людям предостережения и знаки. Чаще всего в качестве образов. Чаще всего одновременно и на все случаи жизни. Их задача только разобраться и выбрать. Они же в порывах своих упрямых страстей не видят ничего вокруг.

— Они еще и ленивы, — добавил секретарь. — Из множества предостережений и знаков не хотят выбирать. Они хотят, чтобы на каждый конкретный случай жизни было одно конкретное предостережение.

— Так не бывает, во всем должен быть выбор... Да, беда. А нам после этого расхлебывай... — сокрушенно вздохнул Начальник и подошел к окну.

Эпизод 22.

ОСОБНЯК НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ. ВЕРАНДА. НАТУРА. УТРО. РЕЖИМ.

Облачение Каркушина заканчивалось.

— Только вот ботинок из вашего времени на разу не нашлось, — как бы извиняясь, пробормотал сотрудник Канцелярии, протягивая ботинки с очень длинными носами. — Эта модель... из эпохи Возрождения. Ничего?..

— Ничего... Сойдет... — снисходительно махнул рукой Каркушин. — Я как худая модель. Подходят разные модели одежды. Правда жизнь, выступая в качестве модельера, не всегда преподносит лучшие из одежд.

— Преподнесет еще... Да и еще, — неожиданно добавил сотрудник Канцелярии. — Раз уж аварии не случилось, то есть... раз уж вы останетесь живы... Придется вам выбить пару зубов что ли... Разумный компромисс между двумя сторонами.

— Валяйте!..

— Да, и чтоб кровь была. Крови побольше! — осмелел после такого согласия сотрудник.

Кирилл уже расправлял и рассматривал свою новую рубашку.

— В рубашке родился!.. — ласково заметил один из сотрудников.

— Не забыли про взаимную услугу?.. — напомнил Отлученный от дел Кириллу, неожиданно вынырнув у того из-за спины.

— Ну что вы? У меня, повышенное чувство благодарности к людям... то есть... к тем... которые мне в чем-то помогли. Можно даже сказать — гипертрофированное чувство!.. Из-за этого чувства я очень выборочно принимаю помощь. Только в крайних случаях... В очень крайних...

— Дай бог, чтобы все прошло успешно... Да, и не ходите вы в этот загс больше... во второй раз...

— Почему?..

Но ответа Каркушин уже не услышал.

Послышался звук передаваемых новостей по телевизору… шум каких-то волн... спуск воды в унитазе... и еще что-то.

Эпизод 23.

ОСОБНЯК НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ. СПАЛЬНЯ РУКОВОДИТЕЛЯ КАНЦЕЛЯРИИ. УТРО. РЕЖИМ.

— Да... очень странная картина мне сегодня явилась во сне... — повторил Руководитель Канцелярии, отойдя от окна.

Ретранслятор тут же бросился отматывать назад только что показанную им картину сна, чтобы показать ее снова. Через помехи мозг в ускоренном темпе вновь превратился в очень ветвистые рога. Но начальник промолчал. И повторять рассказ о своем сне не стал. Лишь через паузу произнес:

— К чему бы это?..

конец первой серии

Серии 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11

Кукушкин Виктор

.