Молчанов Александр

ПУЛЯ ВИНОВАТОГО НАЙДЕТ

роман

Все персонажи и события — вымышлены. Автор не располагает документально подтвержденной информацией о том, что операция «Невод» проводилась, или планировалась к проведению в каком-либо регионе России.

1

— Идет по улице. Остановился у киоска. Купил газету. Черт, отсюда не видно, кажется, "Комсомолку". Хотя я не уверен...

— Заткнись, Жила. Не засоряй эфир.

— Понял. Больше не буду. Стоит у киоска. Закурил. Оглянулся на нас. Серега, ты видел, он, кажется, нас засек. Что нам делать?

— Не дергайтесь. Старик сейчас подъедет. Он точно вас срисовал?

— Не знаю. Теперь смотрит на дорогу. По-моему, он хочет поймать тачку. Ага, поднимает руку.

— Не дайте ему уйти. Вы за ним и так полдня бегаете.

— Как не дать? Он сейчас уедет.

— Хватит болтать! Берите его.

— На улице полно народу! У нас просто не получится взять его незаметно.

— А вот на это, ребятки, мне совершенно насрать. Не можете взять незаметно — возмите заметно. Иначе вместо него мне придется предъявить Старику ваши обезображенные трупы. Ясно?

— Ясно.

— Вы все еще в машине, уроды?

Человек в темно-зеленой куртке с капюшоном, стоя на обочине, отчаянно махал проходящим мимо машинам. Стоявшая напротив газетного киоска серебристая "Тойота" вдруг тронулась с места и остановилась возле него. Водитель — плотный усач лет тридцати пяти — перегнулся через сиденье и открыл переднюю дверцу. Человек в куртке растерянно замер.

— Поехали, — сказал водитель, сделав приглашающий жест рукой, — тебе куда, парень?

Тот испуганно оглянулся и сделал шаг назад. В этот момент открылась задняя дверца "Тойоты" и из нее выскочил худощавый верткий пацан в помятом пиджаке. Он подбежал к нему и подтолкнул к машине.

— Куда? Что такое? — забормотал тот, и вдруг закричал тонким голосом:

— Вы не имеете права!

Худощавый ткнул его кулаком в бок. Он перегнулся пополам. Водитель вытянул руку навстречу ему и, схватив за капюшон, втащил его в машину. Худощавый удовлетворенно хмыкнул и нырнул в заднюю дверь. Машина мгновенно рванула с места и, набирая скорость, помчалась по улице...

Оказавшись в машине, пленник вжался в сиденье и испуганно смотрел на водителя. Худощавый на заднем сиденьи начал набирать номер на сотовом телефоне. Услышав длинные гудки, пленник оглянулся назад, но в затылок его тут же уперлось холодное дуло пистолета.

— Попробуешь пискнуть — прострелю тебе башку, — зашипел худощавый.

— Ну, ну, не кипятись, — добродушно сказал водитель, — кто мне потом переднее стекло отмывать будет? Отвезем его Старику, сдадим с рук на руки, а потом видно будет.

Худощавый еще раз ткнул пленника пистолетом в затылок, а потом положил оружие рядом с собой на сиденье.

— И не вздумай дернуться, мразь, — предупредил он пленника, — я — псих, у меня и справка есть. Грохну тебя сейчас и ничего мне за это не будет.

Телефон ожил в его руке.

— Да, да, — поспешно сказал он в трубку, — он у нас. Нет, все прошло гладко, как по маслу. Сам сел в машину, как миленький. Куда везти? На базу? Нет? А куда он подъедет? Уже подъехал? Понял, минут через десять будем.

Он отключил телефон и положил трубку в нагрудный карман пиджака. Потом перегнулся вперед и похлопал водителя по плечу.

— Едем в парк Мира. Старик уже там.

— Понял, — равнодушно сказал водитель и перестроился на другую линию, — десять минут, говоришь? За пять домчимся.

Пленник разглядывал в зеркало заднего вида лицо худощавого. Сначала он показался ему пацаном, а теперь было видно, что ему уже далеко за тридцать. Сходство с подростком придавали ему пухлые губы и карие глаза с огромными зрачками. Такие глаза бывают у маленьких детей. И еще у наркоманов, плотно сидящих на игле. Худощавый заметил его взгляд и снова взял в руку пистолет.

— Чего пялишься? — спросил он с ненавистью, — людей никогда не видел? Пялься лучше в окно.

Пленник поспешно отвернулся.

— Кто вы такие? — спросил он, — что вам от меня нужно?

— Сейчас тебе все объяснят, — сказал водитель, — все, что надо и даже немного больше.

— У меня нет денег, — захныкал пленник, — правда нет. И я всегда плачу за все вовремя. У меня ничего нет.

— Свои деньги можешь оставить при себе, — спокойно сказал водитель, — просто к тебе есть дело. Понял? Дело.

— Да что ты с ним разговариваешь? — взвился худощавый, — нашел с кем болтать. Это же пидор, я по глазам вижу, что пидор. Ненавижу этих козлов. Испоганили весь город.

— Увянь, Жила, — тихо сказал водитель, — не в тему базар.

Как ни странно, но на худощавого слова водителя подействовали и остаток пути он не сказал ни слова, только тяжело сопел в затылок пленнику. Машина выехала за город и углубилась в парк Мира — излюбленное место летнего отдыха горожан. Сейчас, в конце зимы, парк был пуст и являл собой печальное зрелище — занесенные снегом беседки, торчащие из сугробов скамейки. За деревьями мелькнуло красное пятно. "Тойота", осторожно маневрируя между сугробами, подъехала ближе. В глубине парка, упершись передним бампером в снежную горку, стоял темно-красный "Ниссан". Дверцы у него были открыты, рядом стояли три человека и молча смотрели на подъезжающую "Тойоту". Пленника вытряхнули из машины и подвели к ним. Один из троих — высокий, стройный, седой старик с покрытым морщинами лицом, сделал шаг вперед. Пленник настороженно следил за ним, ожидая чего угодно — удара, выстрела. Вместо этого старик улыбнулся и протянул ему руку. Пленник не сразу пожал ее. Старик привлек его с себе и посмотрел ему в глаза.

— Рад с тобой познакомиться, дружок. Нас с тобой ждут великие дела.

— Что такое? — спросил пленник, — я не понимаю...

— Сейчас поймешь, — сказал старик и повернулся к остальным, — ребята, покурите пока, а мы поболтаем в машине.

Он снова взял пленника за руку и подтолкнул его к машине.

— Пойдем, присядем. В ногах правды нет. Да и дело у меня к тебе такое, что в двух словах не расскажешь. Я бы тебя пригласил куда-нибудь в кафе или в ресторан, но не хочу, чтобы нас с тобой видели вместе. Я — человек известный. Ты в скором времени тоже прославишься, это я тебе обещаю.

Только вот кое-кому про наши с тобой дела знать вовсе не обязательно.

Старик вместе с пленником скрылся в машине. Один из сопровождавших его людей подошел к "Тойоте".

— Все, ребята, сваливайте, — сказал он, — парня мы на автобус посадим. Или своим ходом обратно в город доберется.

— А, — махнул рукой Жила, — отдали бы его мне, я бы его быстро... доставил по назначению.

Человек внимательно посмотрел на него. Водитель "Тойоты" подскочил к Жиле и ткнул его локтем в бок.

— Все нормально, ребята, — сказал он и быстро скомандовал, — садись в машину, козел. Если Хозяин узнает, что ты опять с утра ширнулся — он тебе голову оторвет.

Жила неохотно забрался в машину и громко хлопнул дверцей. Водитель развел руками.

— Молодежь, что с ними сделаешь, — сказал он и вдруг натолкнулся на изучающий взгляд стариковского помощника.

— Смотри за ним повнимательнее, — сказал он и отвернулся.

— Я смотрю, — сказал водитель ему в спину, потом покачал головой и сел в машину. "Тойота" тихонько заурчала и задним ходом начала пробираться к выходу из парка.

2

Начальник управления внутренних дел Волоковецкой области, генерал Николай Михайлович Лихачев был с утра не в духе. Он едва ответил на приветствие секретарши Лены, отменил две назначенные встречи и сразу заперся у себя в кабинете. Всем, кто хотел в это утро попасть к генералу на прием, секретарша по секрету сообщала:

— Сегодня его лучше не трогать.

— А что случилось? — спрашивали у нее.

— А вы посмотрите в окно.

Офицеры недоуменно выглядывали в окно, на проспект Ленина, по которому, разбрызгивая грязь вперемешку со снегом, мчались машины.

— И что так такого?

— Оттепель, — коротко отвечала Лена, — у шефа началась хандра. Оставьте его на пару часов в покое. Ему нужен крепкий кофе и немного тишины.

Через десять минут Лена постучалась в кабинет Лихачева, неслышно подошла к столу и поставила перед генералом чашку дымящегося кофе. Генерал, уткнувшийся в разложенные на столе бумаги, даже не посмотрел в ее сторону, но тут же взял чашку в руку и осторожно отхлебнул кофе. Лена на секунду замерла, ожидая дальнейших распоряжений, потом повернулась и на цыпочках пошла к двери.

— Лена, — остановил ее генерал. Лена остановилась возле двери в почтительном полупоклоне.

Генерал окатил ее взглядом своих пронзительно-голубых глаз. Лена в очередной раз подумала, что, должно быть, в молодости перед генералом девчонки падали штабелями. Впрочем, он и сейчас, в свои пятьдесят два выглядел ого-го как. Не в пример тому убогому лейтенантику из пресс-службы, который все не теряет надежды завоевать ее сердце.

— Лена, вы не смотрели сегодня утром прогноз погоды? — спросил генерал.

— Нет, к сожалению, не смотрела, — сокрушенно ответила Лена.

— Посмотрите в десять часов, — распорядился генерал, — я должен знать, когда закончится эта чертова оттепель!.. О, простите, Лена, — генерал поморщился и начал массировать виски.

— Николай Михайлович, может быть, вам дать таблетку цитрамона? — встревоженно спросила она, — или врача вызвать?

— Сейчас, врача, — проворчал генерал, улыбаясь через силу, — по всему управлению разговоры пойдут, что у генерала то ли сердечный приступ, то ли мозговая недостаточность...

— Я посмотрю новости, — сказала Лена, — хотя все-таки советую вам вызвать врача. У вас давление. Такое бывает...

— У стариков, ты хочешь сказать? — помрачнел генерал.

— Нет, что вы, — смутилась Лена и выскользнула в приемную. Там ее уже ждали. Возле окна стоял невысокий лысый человечек лет сорока. Он не был частым гостем у генерала, заходил всего раза два или три, но Лена запомнила неприятное ощущение, которое оставлял его изучающий взгляд. Казалось, он умеет читать мысли. Лена его побаивалсь. После первого визита он оставил у нее визитку. Визитка была золотистая, с черными штампованными буквами.

— Альберт Александрович Коротаев, генеральный директор ЗАО "Волоковецлес", — прочитала Лена, — интересно, это не родственник представителя президента?

Впоследствии Лена узнала, что Коротаев — не просто родственник, а родной сын представителя президента в Волоковецкой области Александра Коротаева. А кроме того, она узнала, что он — один из самых энергичных и агрессивных молодых предпринимателей в области. И что сферы интересов у него далеко не ограничиваются заготовкой и продажей за рубеж леса. Когда Лена увидела Коротаева-младшего в приемной, она сразу поняла, что его придется пропустить к генералу.

— Здравствуйте, — сказал он, слегка наклонив голову и продвигаясь к двери кабинета генерала, — Лихачев у себя?

— Да, — Лена опустила глаза, — подождите, я о вас доложу.

— Пожалуйста, — усмехнулся Коротаев и снова отошел к окну.

Лена нажала кнопку селектора.

— Николай Михайлович, — сказала она жалобно, — к вам Коротаев из "Волоковецлеса".

— Пусть зайдет, — ни на секунду не задумавшись, ответил генерал и отключился.

Коротаев посмотрел на Лену с выражением превосходства и гордо прошагал в кабинет Лихачева.

Генерал не потрудился выйти ему навстречу из-за стола. И руку пожал, не вставая со стула.

— Я попрошу вас быть кратким, — сказал он, демонстративно перекладывая бумаги на столе, — у меня много работы.

— Я не отниму у вас много времени, — мягко сказал Коротаев, — понимаете, у меня возникла проблема, в которой только вы можете мне помочь.

— Я весь внимание, — недовольно ответил Лихачев. Он не любил просителей, но Коротаев был просителем особенным. Дело даже не в том. что он был сыном "государева ока". Но именно "Волоковецлес" по дешевке поставлял дерево элитных пород, которым был отделан двухэтажный домик Лихачева на одной из тихих окраин Волоковца. Были еще некоторые услуги, оказанные ему Коротаевым, о которых генерал предпочитал забыть как можно скорее и никогда не вспоминать.

— Понимаете, наша фирма заключила крупный контракт с австрийцами на поставку леса из восточной части области, — торопливо начал Коротаев, — мы делаем на этот контракт крупную ставку. Мы закупили технику, вложили порядка полутора миллионов долларов. Ожидаемая прибыль может превысить десять миллионов. Вы можете представить, сколько налогов поступит в бюджет области?

Лихачев нахмурился. Он-то прекрасно знал, как Коротаев уводит заработанные деньги из-под налогообложения. Если что-то и останется в области, то самая малость. Чтобы у начальника налоговой инспекции штаны не сваливались...

— И что же у вас случилось? — спросил он у Коротаева, — у вас украли лес?

Коротаев засмеялся мелким дробным смехом.

— Шутить изволите, — сказал он хрипло, — вы что, не знаете, что Тимофеев сегодня ночью тормознул у меня двенадцать КАМАЗов на окружном шоссе?

— Чего? — генерал тряхнул головой, как будто пытаясь прогнать наваждение. При этом он, видимо, снова потревожил задремавшую было головную боль и заметно поморщился, — какие КАМАЗы?

— Вы что, ничего об этом не знаете? — фальшиво удивился Коротаев, — неужели начальник городского УВД решился на такую операцию без согласования с вами?

— По порядку, — выдохнул Лихачев, — рассказывайте по порядку.

— С удовольствием, — Коротаев сцепил руки перед собой, — мы вывозим лес в Санкт-Петербург, на деревообрабатывающий комбинат, откуда он отправляется в Австрию по железной дороге. Сегодня утром силами бойцов ОМОНа была задержана колонна из двенадцати машин, принадлежавших нашей фирме.

— На каком основании производилось задержание?

Коротаев пожал плечами.

— Нашим водителям объяснили, что у них что-то не в порядке с документами. Но это не так, уверяю вас. Мы работаем строго по закону...

— Я в этом не сомневаюсь, — перебил его Лихачев, — водители тоже задержаны?

— Нет, их отпустили, — сказал Коротаев, — но мне от этого не легче. Транспорт отогнан на штрафную стоянку. За каждый час просрочки с меня будут взыскивать пени. Я попытался поговорить с людьми, производившими эту... операцию. Мне сказали, что приказ исходил от Тимофеева. Но я так и не мог его отыскать. Он просто прячется от меня!

Генерал побагровел. Коротаев, глядя на него, на секунду испугался — не хватало еще, чтобы старика хватил удар.

— Большое вам спасибо за информацию, — сказал Лихачев, — я позвоню вам.

— Это вам спасибо, — Коротаев вскочил и начал пятиться к двери, — до свидания.

Лихачев не ответил. Некоторое время он сидел неподвижно, потом резко встал, перегнулся через стол и ткнул пальцем в селектор.

— Лена, разыщите полковника Тимофеева и срочно вызовите его ко мне. И пусть прихватит с собой все материалы по задержанной колонне "Волоковецлеса".

— Хорошо, — ответила Лена, — Николай Михайлович?

— Что такое? — сердито сказал генерал.

— Я посмотрела новости. Оттепель закончится через два дня. В крайнем случае, — через три.

— Спасибо, — сказал генерал равнодушно.

3

— Занятно, занятно, — пробормотал Иван Борисович Светлов, основатель и единственный владелец торгового дома "Светлов и К". За последние полчаса он повторил это раз десять, так что Ольга Тимофеева уже перестала обращать на это внимание. Светлов был в ее представлении интересным мужчиной. Белокурый, стильно и со вкусом одетый, и, главное, совершенно не похожий на туповатых выскочек, которые в основном и являлись клиентами дизайн-бюро "ФМ", где работала Ольга Сергеевна Тимофеева. Даже если Светлов и начинал свой путь в бизнес с подпольной торговли водкой на рабочих окраинах, как о нем говорили, то за последние несколько лет преуспевания он успел пообтесаться. Ольга обратила внимание на его часы — золотые, прямоугольные, с двумя циферблатами. Интересно, зачем ему два циферблата?

— Занятно, — в очередной раз сказал Светлов. Он разглядывал образцы упаковки продукции, разработанные дизайн-бюро "ФМ" для его торгового дома. Пока он не высказал ни одобрения, ни недовольства проделанной работой, но по некоторым признакам Ольга поняла, что в общем-то Светлову нравится то, что он видит. Вообще-то Ольга Тимофеева не имела никакого отношения собственно к разработке. За компьютером сутками сидела другая сотрудница бюро — нескладная девочка-вундеркинд Ирина Филатова, самородок, гений дизайна, которая творила настоящие чудеса и при этом ухитрилась однажды потратить всю свою немалую зарплату на шоколад с вишневым наполнителем. Впрочем, это тоже было в некотором роде чудом. Именно она нашла для Светлова классную фишку — золото на черном. Сочетание этих двух цветов давало сногсшибательный эффект.

— Почему вы выбрали именно эти цвета? — в тон мыслей Ольги спросил Светлов.

— Поверьте мне, мы перепробовали множество вариантов, — хорошо поставленным голосом сказала Ольга. В бюро она занималась проведением переговоров. В свои сорок два она была довольно эффектна — прямые каштановые волосы, гладкая кожа, минимум косметики и строгий, но подчеркивающий достоинства фигуры деловой костюм. Светлов невольно скользнул взглядом по ее фигуре и снова уткнулся в бумаги.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал он, — но все же?

— Золотой и черный дают очень яркое сочетание, — объяснила Ольга, — попробуйте выключить свет в кабинете и положить один из образцов... например, на кресло. Если вы отойдете к окну, вы заметите, что буквы светятся.

— В самом деле? — заинтересовался Светлов. Ольга встала, взяла со стола упаковку для пельменей и упругой походкой прошла через весь кабинет. Повернувшись к Светлову и слегка прищурившись, она повернула выключатель. Свет погас. Тусклые лучи фонарей, пробивавшиеся в окно, не могли рассеять полумрак.

— Смотрите, — Ольга поставила на кресло упаковку из-под пельменей. Ей не было видно выражения лица Светлова, но он явно был поражен — написанные золотом буквы "Светлов и К" светились в темноте! Ольга потянулась к выключателю.

— Подождите, — остановил ее Светлов.

— Хотите посмотреть еще? — спросила она.

— Да, — ответил он и вышел из-за стола. Ольга переместилась в сторону, так. чтобы оказаться как можно дальше от стола. Кто их знает, этих новых русских бизнесменов. Почему-то некоторые из них до сих пор считают, что мужчина — деловой партнер должен в подтверждение сделки обязательно выпить вместе с ними, а если в сделке принимала участие женщина, она должна с ними переспать. Светлов Ольге нравился, но не настолько...

— Ой, — Светлов зажмурился, когда Ольга повернула выключатель. Она взяла упаковку с кресла и положила ему на стол. Светлов, заметно смущенный, развел руками.

— Я принимаю ваш товар, — сказал он, — у меня нет ни единого замечания. Поверьте, мне это очень большая редкость. Я всегда очень внимательно отношусь ко всему, что касается торговли.

— Я рада, — Тимофеева вздохнула с облегчением, — мы подсчитали экономический эффект от перехода на новое оформление ваших товаров...

— Я посмотрю потом, — сказал Светлов, жестом пригласил Ольгу сесть и сам вернулся за стол, — принципиально ваша работа принята, теперь можно выпить шампанского. Вы не против?

— Я предпочитаю мартини, — улыбнулась Тимофеевна. Светлов мгновенно вскочил из-за стола, достал из шкафа два бокала и бутылку мартини. Тимофеева молча наблюдала за тем, как он разливает напиток.

— Как давно вы занимаетесь рекламой? — прервал Светлов ставшее вдруг неудобным молчание.

— Два года, — ответила Ольга, — мне пришлось начать с работы рекламного агента. Ходила по предприятиям с протянутой рукой. Почти как коммивояджер. Знаете, ходят такие целыми днями с сумками и предлагают всем дешевую косметику и детские книжки.

— Как не знать, — хмыкнул Светлов, — но у меня этих дельцов перехватывает на входе охрана.

— Вот и меня в некоторые фирмы дальше проходной охрана не пускала, — вздохнула Тимофеева, — потом обзавелась знакомствами, появились постоянные клиенты. А потом мы собрались вместе с подругами и организовали рекламно-дизайнерское бюро.

— Да уж, — без выражения сказал Светлов, — насколько я помню, вы заместитель директора. Что ж, ваша карьера развивалась гораздо быстрее, чем моя. Я потратил двенадцать лет на то, чтобы получить все это, — Светлов обвел рукой богато обставленный кабинет, — поверьте мне, это были не самые легкие годы в моей жизни.

— Перед тем, как за два года взлететь до замдиректора фирмы, я четырнадцать лет безвылазно просидела в районе, работая учительнице младших классов, — сказала Тимофеева, — тоже ничего хорошего.

Светлов вдруг улыбнулся и поднял бокал вверх.

— Вы знаете, — сказал он загадочно, — все-таки мы, русские — чертовски странная нация. Сидят за столом два преуспевающих бизнесмена, только что заключившие удачную сделку и спорят, у кого из них была более трудная и голодная молодость. Разве не глупо? Неужели мы не можем найти более подходящую случаю тему для разговора?

Ольга сделала маленький глоток и посмотрела на Светлова.

— Думаю, можем, — сказала она, — я уже целый час гадаю и все никак не решаюсь у вас спросить. Почему у вас на часах два циферблата?

Светлов посмотрел на часы с таким удивлением, как будто увидел их в первый раз в жизни.

— Ах, это, — сказал он, замявшись, — понимаете, моя семья — жена и дочь, они живут в Америке. Дочь учится в колледже. Я хотел, чтобы она получила хорошее образование. А может быть, и замуж выйдет за какого-нибудь американского парня. Жена ни в какую не хотела отпускать ее одну, и мне пришлось отправить их обоих. Подозреваю, моей супруге просто хотелось немного посмотреть мир. Я не стал возражать, хотя мне и удается видеть их два раза в год.

Светлов задумчиво теребил золотой браслет часов. Ольге стало неловко, что она затронула такую тему. Она мягко дотронулась до его руки и спросила:

— Давно вы их отправили?

— Три года назад, — сказал Светлов и вдруг спохватился, — так вот, о часах. Этот циферблат показывает московское время. А вот этот — Нью-Йоркское. У нас пять вечера. У них — десять утра.

Он чуть заметно улыбнулся, вспоминая о жене и дочери.

— У вас есть их фотография? — спросила Ольга.

— Конечно, — кивнул Светлов и открыл один из ящиков стола, — американцы ставят фотографии своей семьи на самое видное место. А я вот чего-то стесняюсь. Прячу в стол. Мне кажется, моим девчонкам не стоит слушать все разговоры, которые происходят в этом кабинете. Вот, смотрите, — Светлов поставил перед Ольгой Сергеевной маленькую фотографию в аккуратной пластмассовой рамочке. С фотографии смотрели, улыбаясь, полная темноволосая женщина и девушка с короткой стрижкой, одетая в разорванные на коленях джинсы.

— Цвет волос девушка унаследовала от матери, — сказала Ольга и вдруг покраснела — что, если Светлов сочтет ее замечание обидным? Но он ничего не заметил.

— Ее зовут Анджела, — сказал он гордо, — знает три иностранных языка. Надеюсь, она сможет прожить более достойную жизнь, чем та, что досталась ее папаше.

Ольга закусила губу и покрутила в руках пустой бокал.

— Простите, я опять начинаю, — сказал Светлов и разлил по бокалам мартини, — давайте выпьем за вас!

— С удовольствием, — сказала Ольга. Они слегка коснулись бокалами и тонкий звон дорогого хрусталя наполнил кабинет.

— Я тоже хотел у вас спросить одну вещь, — сказал Светлов, глядя на Ольгу в упор.

— Спрашивайте, — с воодушевлением сказала она. Она на мгновение задумался.

— Почему ваше бюро называется "ФМ"? — спросил Светлов. Ольге показалось, что он хотел спросить о чем-то совсем другом и в последний момент передумал. Она пожала плечами.

— Нет, правда, — настаивал Светлов, — вы что, торгуете ферромагнитными сплавами? Или собираетесь открыть в городе еще одну радиостанцию?

Ольга рассмеялась.

— Упаси бог, — воскликнула она, — все объясняется очень просто. Наша директрисса и владелец семидесяти процентов акций фирмы — Ирина Федоровна Мозжухина. "ФМ" означает "Фирма Мозжухиной".

— Вот оно как, — удивленно сказал Светлов, и наконец решился, — а как вы смотрите на то, чтобы... поужинать где-нибудь вместе?

Ольга наклонила голову.

— Да вы, похоже, решили за мной приударить, — сказала она кокетливо, — в таком случае я просто обязана вас предупредить: у меня ревнивый муж. К тому же он — милиционер.

— ОМОНовец? — деловито спросил Светлов.

— Начальник городского УВД, — ответила Ольга, — вы не забыли. Моя фамилия — Тимофеева.

— Ого, прошу прощения, я как-то не сопоставил... — на мгновение Светлов посерьезнел, но тут же снова улыбнулся, — я ведь приглашаю вас не на квартирную пьянку, а на бизнес-ланч. Чувствуете разницу?

— Угу, — кивнула Ольга, — как же нам быть? Я ведь приглашена сегодня на одно мероприятие...

— Отмените! — воскликнул Светлов.

— Не могу, — задумчиво сказала Ольга, — меня за это могут уволить. Мы с девочками собираемся встретиться сегодня в "Золотой рыбке", чтобы отметить... одно событие.

— Какое событие? — подозрительно спросил Светлов.

— А вы не догадываетесь?

Светлов с размаху ударил себя ладонью по лбу.

— Какой же я дурак, — сказал он, — ну конечно. Сегодня вы отмечаете покорение вершины под названием "Торговый дом Светлов и К". В таком случае я явно буду лишним за вашим столиком.

— Ну почему? — надула губы Ольга.

— Вам же нужно хорошенько перемыть мне косточки, — сказал Светлов весело, — вы же должны рассказать коллегам, как "этот придурок, высунув язык смотрел не на образцы, а на ваши ножки".

— Это грубо, — заметила Ольга, — я никогда не назвала бы вас придурком. А что касается ножек... пожалуй вы правы, мне нужно кое о чем рассказать нашим девочкам наедине. Но вы можете появиться через часок-другой. Скажем, случайно зайти в "Золотую рыбку" и заметить нас. Девочки будут рады вас увидеть. Заодно и сделку нашу как следует отметим.

— Звучит многообещающе, — сказал Светлов. Ольга встала.

— Итак, до вечера, — сказала она. Светлов тоже встал и протянул ей руку. Она по-мужски пожала ее и вышла из кабинета. Когда дверь за ней закрылась, Светлов некоторое время в задумчивости стоял посреди кабинета, потом налил себе полный бокал мартини и залпом выпил. Его взгляд упал на фотографию жены и дочери, оставленную на краю стола. Светлов испуганно схватил фотографию и убрал ее в стол.

4

Начальника УВД города Волоковца, полковника Тимофеева удалось разыскать только к обеду. Генерал Лихачев сначала кипятился, обещая снести голову "проклятой деревенщине", однако вскоре он успокоился и думал уже о том, что в любой промашке подчиненных всегда виноват начальник. Если подчиненный допускает серьезный прокол — значит, начальник неправильно поставил задачу. Или сделал ошибку еще раньше — когда выбирал человека на эту должность. Выбрал не того. Генерал вспомнил обстоятельства назначения Тимофеева. Тот никогда звезд с неба не хватал, сидел себе в глубинке и не высовывался. По отзывам, являлся педантом. Любой приказ выполянял от и до. Именно такие люди были нужны Лихачеву, когда он возглавил областное Управление. Такие, чтобы можно было на них положиться и не ждать постоянно подвоха. У Тимофеева на то, чтобы устроить подвох, просто фантзии не хватило бы. Лихачев поразился порядку, который был наведен в здании РОВД, где был начальником подполковник Тимофеев. Стены свежеокрашены, стенды с объявлениями чистенькие, не захватанные руками, пол в коридоре подметен, нигде не валяется ни кожуры подсолнухов, ни окурков. Сразу было видно, что это — обычное состояние дел, а не внешний марафет, наведенный на скорую руку перед приездом начальства. Лихачев думал недолго и уже через две недели Тимофеев стал заместителем начальника УВД города Волоковца. А еще через полгода его непосредственный начальник отправился на пенсию, и Тимофеев — к тому времени уже полковник — занял его кресло. В целом Лихачеву нравилось, как он работал — обстоятельно, педантично, доводя любое начатое дело до конца. Лихачев знал, что об отданном Тимофееву распоряжении можно навсегда забыть и не контролировать исполнение — все будет сделано именно так, как нужно. Лишь иногда что-то в докладах Тимофеева слегка раздражало генерала. Он и сам не мог понять, что именно и понял лишь в то утро, когда каждые полчаса секретарша докладывала ему, что Тимофеева до сих пор не нашли. Тимофеев не был политиком. Он был ментом до мозга костей, добросовестным служакой, человеком, которому приказ заменяет собственное мнение. Такие люди нужны, да, но не на самых высоких начальственных постах.

Похоже, генерал поторопился, отдавая ему город. Здесь нужен не дуб в фуражке, а человек с головой. Поняв, в чем состояла проблема, генерал успокоился. И даже немного развеселился. Он уже не думал о том, какими проблемами лично ему может грозить выходка Тимофеева. Что ему могут сделать эти дешевые фирмачи? Пожаловаться в газету? Подать на него в суд? А что, если Коротаев пожалуется папочке? Лихачев даже улыбнулся при этой мысли. Саша Коротаев — мужик с пониманием. Ему и в голову не придет позвонить Лихачеву. Скажет — решай, сынок, сам свои проблемы. А мной не прикрывайся. Зажужжал селектор.

— Да, — отозвался генерал.

— Звонил Тимофеев, — сказала Лена, — он подъедет через десять минут.

— Очень хорошо, — сказал генерал, — сразу его ко мне.

Полковник Тимофеев, вошедший в приемную через несколько минут, не был ни расстроен, ни напуган. Лена сделала страшные глаза, кивнув в сторону кабинета генерала, но полковник, казалось, не заметил ее знака.

— Генерал у себя? — спросил он, подходя к двери.

— Да, он ждет вас, — сказала Лена. Полковник кивнул и вошел в кабинет генерала, осторожно прикрыв за собой дверь. Генерал оторвался от бумаг, которые изучал слишком внимательно, и кивнул полковнику на стул.

— Докладывайте, — сказал он. Полковник положил перед генералом пластиковую папку-файл.

— Вот мой рапорт, — сказал он, — сегодня ночью задержана колонна из двадцати автомашин "КАМАЗ", принадлежащих фирме "Волоковецлес". На машинах пытались незаконно вывезти лес за пределы области.

— Незаконно? — Лихачев нахмурился и посмотрел на полковника.

— Да, — кивнул тот, — в накладных значились дешевые лиственные породы дерева, а реально в машины были погружены хвойные породы. К тому же в накладных были занижены объемы вывозимой продукции.

— И за это ты тормознул колонну? — спросил Лихачев, не веря своим ушам.

— Да, — твердо сказал Тимофеев.

— Маразм, — сказал Лихачев, — ты тормознул колонну из-за неправильно оформленных накладных?

— Я думаю, это достаточный повод, — сказал Тимофеев, густо покраснев.

— Может быть, ты скоро начнешь расстреливать людей, которые будут переходить дорогу на красный свет? — шипящим шепотом спросио Лихачев, — может быть, по твоему, это тоже достаточный повод?

— Я не понимаю... — начал Тимофеев и осекся.

— Я тебе объясню, — быстро сказал Лихачев, — ты говоришь, накладные не оформлены. И при этом ты еженедельно докладываешь мне о том, что у тебя раскрываемость по разбойным нападениям падает. По городу нельзя пройти, чтобы с тебя шапку не сорвали, а начальник управления внутренних дел города выискивает грамматические ошибки в накладных у фирмачей.

— Это не грамматические ошибки, — упрямо сказал Тимофеев, — как вы думаете, сколько леса входит в КАМАЗ?

— Да мне плевать на это, — грубо сказал генерал.

— Я проверял, — поспешно сказал полковник, — пятьдесят-семьдесят кубометров. В накладной "Волоковецлеса" в накладных на каждую машину приходилось по пять кубометров. Это же абсурд! И это не просто грамматическая ошибка!

Генерал смотрел на Тимофеева с сожалением. Он вдруг понял, что полковнику бесполезно объяснять что-либо еще.

— Вы можете идти, — сказал он сухо. Тимофеев встал.

— Подождите, — остановил его генерал, — где задержанные КАМАЗы?

— На штрафной стоянке, — опустив голову, сказал Тимофеев.

— Немедленно выпустить, не удерживая плату за содержание на стоянке.

— Слушаюсь, — сказал Тимофеев, — разрешите идти, товарищ генерал?

— Идите, — сказал генерал. Тимофеев вышел из кабинета. Оставшись один, генерал встал и подошел к окну. Непрерывный поток машин мчался по улицам города. "Тимофеева придется менять, — с тоской подумал генерал, — жаль, ошибся я в мужике. А ведь мог бы из него выйти отличный начальник. Спекся на фирмачах. Интересно, чем ему Коротаев не угодил? Неужели и впрямь его эти идиотские накладные допекли? Но ребята тоже хороши. На что они надеялись? Что их вообще никто проверять не будет?" Лихачев вдруг понял, что именно так все и было. Людям Коротаева и в голову прийти не могло, что их машины могут проверить. Такого еще не было ни разу. Что ж, все когда-нибудь случается в первый раз.

5

— Ну, за нашу героиню, — пародируя тост генерала из «Особенностей национальной охоты», низким грудным голосом сказала Ирина Федоровна Мозжухина. Дизайн-бюро «ФМ» в полном сборе сдвинуло бокалы. Собственно, коллектив бюро не был ни большим, ни шумным — он состоял всего из четырех человек — директрисы Мозжухиной, ее заместительницы Тимофеевой, бухгалтера Светланы Королевой и собственно дизайнера Ирины Филатовой. Мозжухина часто подшучивала над Ириной:

— Ты наша единственная кормилица. Мы все сидим у тебя на шее. Вот выйдешь ты замуж, родишь ребенка — и кому мы будем нужны с нашим бюро?

— Не беспокойтесь, Ирина Федоровна, — отвечала ей Ирина, — это случится еще очень не скоро.

Однако в этот вечер они пили не за Ирину, а за Ольгу Тимофееву. Не каждому удается так провести переговоры с заказчиком, чтобы он не внес в разработку ни единого исправления. Работа была принята в том виде, в каком она была сдана. Это стоило отметить. Выпив, Мозжухина обвела зал скучающим взглядом.

— Хоть и говорила я уже не раз, что все мужики сволочи и счастье в труде, но сегодня я бы не отказалась усадить за наш стол какого-нибудь представителя этой вымирающей породы, — сказала она лениво, — отдыхать исключительно в дамской компании — прерогатива старых дев. А мы таковыми ни в коем случае не являемся. Верно, девочки?

— Верно, — поддакнула бухгалтер Королева. Она, как и Мозжухина, была разведена и по новой замуж не собиралась.

— В нашей холостяцкой компании затесался только один замужний элемент, — сказала Мозжухина, хитро прищурившись и глядя на Тимофееву. Та отставила бокал.

— Между прочим я должна признаться вам в одной страшной вещи, — сказала она. Мозжухина придвинулась ближе.

— Ты тоже развелась со своим милиционером? — спросила она.

— Нет, хуже, — сказала Ольга трагическим голосом, — я пригласила на нашу вечеринку Светлова. Уж простите, девушки.

Мозжухина расхохоталась.

— Нашла чем пугать. Пожалуй, я даже рада буду увидеть сегодня этого денежного мешка.

— И вовсе он не мешок, — вмешалась в разговор Королева, — мне он показался мужчиной, приятным по всех отношениях.

— Так, когда он подъедет? — деловито спросила Мозжухина. Ольга Сергеевна посмотрела на часы.

— С минуты на минуту. Вообще-то мы договорились сделать вам сюрприз.

Мозжухина достала из сумочки зеркальце и бросила в него быстрый взгляд.

— Сюрприз сюрпризом, но выражение лица мне нужно немного подправить. Ирина, стереги столик, а мы сходим попудрим носики.

Королева с готовностью встала из-за стола. Тимофеева покачала головой.

— Я посижу здесь.

Она тоже сунула руку в сумочку и достала оттуда пустую пачку из-под «Мальборо лайт».

— Ого, — сказала она удивленно, — когда и успела? Ведь с утра была полная пачка. Подождите, девочки, я вас провожу до бара.

Возле туалетной комнаты они расстались — Мозхжухина и Королева отправились «пудрить носики», а Ольга пошла в бар, который отделялся от зала ресторана длинным темным коридором. В коридоре она невольно прибавила шаг — мало ли какие опасности могут подстерегать одинокую женщину в заведении, где косаками ходят подвыпившие мужчины.

В баре было накурено и шумно. Играла музыка, кружились пары, за стойкой сидело неколько девиц с коктейлями в руках. Бармен — лысый мужичок в белой рубашке — стоял с тряпкой в руке и глядел в одну точку.

— Пачку «Мальборо лайт» — сказала Тимофеева, доставая из сумочки деньги. Бармен никак не отреагировал на ее слова. Она провела у него рукой перед лицом. Бармен испуганно посмотрел на нее и сказал заученную фразу:

— Что будуте пить?

— Мне нужны сигареты, — сказала Ольга, — «Мальборо лайт». А если вы будете спать на рабочем месте, поверьте мне, очень скоро ваш хозяин начнет искать вам замену порасторопнее.

— Простите, — пробормотал бармен, — вот ваши сигареты. Может быть, вы все-таки хотите коктейль? Наш фирменный, «Золотая рыбка».

Ольга оглядела бар и... села на крутящийся стул.

— Черт с вами, — сказала она, — тащите сюда вашу золотую рыбку. Может быть, она и исполнит мое желание.

— Золотая рыбка исполняет три желания, — услышала она рядом. Резко обернувшись, она увидела молодого человека. Он был коротко острижен и одет в строгий костюм. Когда Ольга повернулась, она заметила, что в ухе у него блеснула серьга.

— Простите? — переспросила она. Молодой человек подвинулся ближе. В руке он держал бокал с коктейлем.

— Это действительно волшебная золотая рыбка, — сказал он, — только она выполняет не одно, а три желания. У меня одно уже сбылось.

— Вот как? — сказала Ольга Сергеевна. Она внимательно посмотрела на молодого человека. Непохоже, чтобы он был сильно пьян, но некоторая развязность жестов говорила о том, что он уже принял изрядную дозу «Золотой рыбки», — и какое же ваше желание сбылось?

— Если я вам скажу, вы решите, что я хам, — сказал он грустно, — к тому же оно пока еще не совсем сбылось. Меня зовут Андрей. А вас?

— Ольга, — машинально сказал Тимофеева, — нет, вы все-таки скажите. Иначе я точно решу, что вы хам.

— Вот теперь оно сбылось окончательно, — сказал Андрей, — я хотел познакомиться с красивой женщиной. И вот познакомился с вами.

— Занятно, — сказала Ольга и посмотрела на бокал, который ей подал бармен, — что же тогда случится со мной, если я выпью?

— А вы попробуйте, — предложил Андрей, — только так можно узнать.

Ольга сделала глоток. Андрей поднял свой бокал.

— За знакомство, — сказал он. Ольга молча кивнула ему и сделала еще один глоток.

— Занятный коктейль, — сказала она, — но вкус приятный. Мне кажется, он очень крепкий.

— В этом вы можете не сомневаться, — сказал Андрей, — чем вы занимаетесь?

— Покупаю сигареты вдали от своей шумной компании. А вы, прелестное дитя?

— Не называйте меня так. — сказал Андрей, — я тоже прячусь от своей компании. Давайте прятаться вместе.

— А почему бы и нет, — пожала плечами Ольга, — а чем вы занимаетесь... в свободное от шумных компаний время?

— Я жулик, — уверенно сказал Андрей.

— Чертовски интересно, — сказала Ольга, — и что нынче делают наши жулики?

— Оптовая торговля. Купить дешевле, продать дороже.

— Это не так романтично, — сказала Ольга, — я лучше буду думать о том, что вы грабите богатых и раздаете деньги бедным. Договорились?

— Договорились, — согласился Андрей, — а вы где работаете?

— В рекламно-дизайнерском бюро. Я делаю некрасивые вещи красивыми. По сути, я тоже жулик. Сначала я обманываю клиента, а потом уже он с нашей помощью обманывает покупателя.

— Рыбак рыбака, — подмигнул ей Андрей, — давайте потанцуем?

— Давайте, — согласилась Ольга, — сдается мне, вы просто за мной ухлестываете.

— Разумеется, — сказал Андрей, глядя ей прямо в глаза, — с трудом могу представить себе мужчину, который устоял бы перед вами.

— Не становитесь пошляком, Андрей. — сказала Ольга, — а то ведь вы уже начали мне нравиться.

— Я постараюсь не разочаровать вас, — тихо, почти шепотом сказал Андрей. Ольга поставила бокал на стойку и вслед за Андреем вышла на середину зала. Она положила ему руку на плечо, а он обнял ее за талию и они тихонько закружились в танце.

— У вас очень красивые волосы, — сказал Андрей, — как у Скалли в «Секретных материалах».

— Избавьте меня от сравнений, — сказала Ольга, — вас что, юноша, в школе не учили, что женщины не любят, когда их с кем-то сравнивают?

— Простите, — сказал Андрей и осторожно погладил ее по спине. Ольга строго посмотрела на него.

— Что это такое? — спросила она. Андрей виновато улыбнулся.

— Не знаю, — сказал он и поцеловал ее в шею.

— Вы забываетесь, — предупредила его Ольга.

— Возможно, — сказал Андрей, — я просто теряю голову в вашем присутствии...

— Смотрите не потеряйте ее совсем.

Андрей положил руку ей на живот, так, чтобы не видели другие танцующие. Он гладил Ольгу по животу, осторожно опуская руку все ниже и ниже. Она попробовала перехватить его руку, но не успела — он уже ласкал ее бедра.

— По-моему, эта шутка затянулась, — сказала она, сбросила руку Андрея, отбежала к стойке, схватила свою сумочку и бросилась в коридор. Андрей несколько секунд стоял, остолбенев, а потом кинулся за ней.

— Ольга, подождите, — крикнул он. Ольга, не оборачиваясь, бежала по коридору. Андрей в три прыжка догнал ее и преградил дорогу.

— Ольга, — сказал он мягко, — вы должны меня выслушать.

— Я ничего тебе не должна, щенок, — прошипела Ольга, — будешь теперь рассказывать своим дружкам, как хватал за письку взрослую тетку? Придурок.

— Нет, я вовсе не хотел, — смущенно пробормотал Андрей, — вы не можете так просто уйти.

— Не трахнувшись с тобой? — спросила Ольга, — а кто ты такой, чтобы с тобой трахаться?

Андрей не нашел, что ответить и Ольга, высоко подняв голову, прошествовала мимо него. У входа в зал ресторана она столкнулась со Светловым.

— Вот вы где, — обрадованно воскликнул он, — а я вас повсюду ищу. Ваши коллеги сказали мне, что вы отправились за сигаретами и с тех пор вас никто больше не видел.

— Была большая очередь за сигаретами, — сказала Ольга, — пойдемте за столик.

Когда Ольга подходила к столику, она вдруг поняла, что сейчас уедет домой.

— Где вы ее нашли, Иван Борисович? — кокетливо спросила Мозжухина, — нам так и не удалось ее разыскать.

Ольга подумала, что вряд ли кто-нибудь вспомнил о ней до того, как появился Светлов.

— Представьте себе, она чуть не сбила меня с ног на выходе из зала, — сказал Светлов, придвигая стул Ольге и усаживаясь рядом, — видимо, она очень торопилась вернуться к нам.

Он быстро наполнил бокалы вином и принял величественный вид. Ольга посмотрела на него исподтишка и тихонько хрюкнула — королю розничной торговли совсем не шла поза Папы Римского, раздающего благословления прихожанам.

— Я предлагаю выпить за счастливый случай, который свел меня с такими замечательными женщинами, которые к тому же в скором времени должны принести мне большую прибыль, — провозгласил он.

— Вы нам льстите, — возразила Мозжухина. Светлов мгновенно повернулся к ней и улыбнулся, наклонив голову.

— Ничуть, — сказал он, — поверьте мне, пройдет месяц и вы сможете увидеть плоды своего труда повсюду, где можно разместить наружную рекламу. Я начинаю агрессивную рекламную кампанию. Хочу ввязаться в бой с муниципальными магазинами.

— Это непростое дело, — заметила Мозжухина, — можете и проиграть.

— Вряд ли. — отмахнулся Светлов, — подключу прессу, организую для конкурентов конфликт с налоговой инспекцией. Мало ли существует способов испортить людям жизнь...

Ольга положила на стол салфетку, которую судорожно тискала в руке.

— Ирина Федоровна, — сказала она виновато, — я не очень хорошо себя чувствую. Я пойду домой, пожалуй.

Мозхжухина сделала страшные глаза.

— Не уходи. Посиди с нами, — сказала она медовым голосом, — тебе что, не нравится наша компания?

— У меня кружится голова, — сказала Ольга, — я выпила в баре коктейль. Он называется «Золотая рыбка». Исполняет три желания. По-моему, этот коктейль меня доконал.

— Если вы твердо решили нас покинуть, давайте я хотя бы вас отвезу, — предложил Светлов.

— Давайте, — согласилась Ольга. Мозжухзина была готова испепелить ее взглядом. Мало того, что сама смывается, так еще и кавалера с собой забирает. Видимо, Светлов перехватил ее взгляд.

— Я только отвезу Ольгу и сразу же вернусь, — сказал он, — надеюсь, вы не будете без меня слишком скучать.

— Нет, что вы, — улыбнулась Мозжухина, — мы будем обсуждать намечающийся роман моей заместительницы и нового клиента.

Светлов заметно покраснел.

— Вы чертовски наблюдательны, Ирина Федоровна, — сказал он и демонстративно подал руку Ольге. Они вышли на улицу. Тут же из-за угла появился черный «Мерседес» и остановился перед ними. Светлов открыл заднюю дверцу и пропустил Ольгу вперед. Потом сел сам и машина тронулась с места. Ни он, ни Ольга не заметили стоящего посреди фойе и провожающего их взглядами молодого человека в черном котюме, хотя его темный силуэт был отчетливо виден с улицы на фоне ярко освещенного окна.

Оказавшись в машине, Ольга достала сигареты. Светлов тут же предложил ей зажигалку.

— Как вам наши дамы? — спросила Ольга. Светлов усмехнулся.

— Ирина Федоровна — настоящий генерал в юбке. Боюсь, после нашего с вами демарша меня просто разорвут в клочья.

— А вы больше не возвращайтесь в «Рыбку». Езжайте домой и забудьте об этом.

Светлов пожал плечами.

— Я бы и рад, не не могу. Природная скромность не позволяет.

Ольга звучно рассмеялась.

— Да, в скромности вам не откажешь.

Светлов наклонился к ней ближе.

— Скромность не является украшением мужчины, хотя женщинам обычно идет.

Ольга Сергеевна непроизвольно вжалась в кресло.

— Если вы все-таки собираетесь за мной ухаживать, — предупредила она, — не забывайте, что я замужем.

— Я помню, — отмахнулся Светлов, — ваш муж милиционер. Я помню об этом, но ухаживать все равно бууду. Хотя должен заметить, это совсем непростая задача. Например, сегодня мы должны были вместе поужинать, а вместо этого я выполняю роль вашего шофера — отвожу вас домой после вечеринки. Согласитесь, я не заслужил такого обращения.

— Не заслужили, — согласилась Ольга, — это получилось совершенно непроизвольно. Вы стали жертвой стечения обстоятельств.

— И что же мне делать?

— Не знаю, — пожала плечами Ольга, — видимо, нужно ждать более благоприятных обстоятельств.

— И как долго мне придется ждать? — с надеждой спросил Светлов.

— Это уж как повезет, — сказала Ольга, — вы требуете от меня слишком многого. Во всяком случае, сегодня я не настроена говорить на такие темы.

— Давайте сменим тему, — с готовность согласился Светлов, — вы любите лошадей?

— Не понимаю, — удивленно сказала Ольга, — дальше мы поедем верхом?

— Да нет, — отмахнулся Светлов, — я хочу предложить вам конную прогулку. Скажем, в субботу. Под городом есть такой поселок, под названием Сосновый Бор. Там есть конный завод. Можно взять там коней напрокат и покататься по окрестностям. Кстати, природа там замечательная. Есть на что посмотреть. А если оттепель не закончится до выходных, будет вообще здорово. Даже в городе как будто пахнет весной. Вы можете представить себе, что творится за городом.

— Ваше предложение стоит того, чтобы над ним подумать, — сказала Ольга серьезно, без тени кокетства.

— Решайтесь. — воскликнул Светлов, — нужно использовать любой повод вырваться на природу. К тому же что может быть хорошего дома в выходные? Телевизор, радио, дети, муж, кухня, стирка.

— Какая проза, — поморщилась Ольга, — вы умеете играть на контрастах.

— Этому я научился у вас, — нашелся Светлов, — наилучший эффект дает сочетание золотого с черным. Итак, ваш слуга с трепетом ожидает вашего решения.

— Хорошо, — кивнула Ольга, — в субботу в Сосновом Бору.

— Я заеду за вами, — быстро сказал Светлов.

— Не стоит, — охладила его пыл Ольга, — я найду способ добраться до ваших красот природы. Но смотрите. Если мне там не понравится...

— Понравится, — поспешно сказал Светлов, — я сделаю для этого все возможное и невозможное...

6

— Ну и как ты себя ощущаешь в роли шестерки? — спросил Алексей Жилин, по прозвищу Жила, сидевший на заднем сиденьи серебристой «Тойоты», мчащейся в город. Водитель, Сергей Великанов, давно уже сердито покусывал ус, но выбросить Жилу из машины не решался — мало ли что может натворить этот обдолбавшийся придурок, который вообще-то был его непосредственным начальником. Вместо этого он попытался воззвать к его разуму.

— Жила, — сказал он, — ты что, не понимаешь, что ты по краю ходишь?

— Ну вот еще, — фыркнул Жила, — не хватало мне лекции на тему: какая вредная штука наркотики и как они вредят здоровью человека.

— Да плевать я хотел на твое здоровье, — поморщился Сергей, — хочешь его поганить — погань, сколько твоей душеньке угодно. Я о другом говорю. Как ты думаешь, Старик знает о том, что ты колешься?

— А вот мне на это совершенно наплевать, — равнодушно сказал Жила, повернувшись к окну, — пусть думает, что хочет. Надоело мне ходить у него в шестерках.

Сергей посмотрел на него искоса и улыбнулся.

— Правильно, — сказал он, — ты теперь — сам крутой. Пистолет в кармане есть. С таким арсеналом оружия ты очень быстро завоюешь себе авторитет в городе.

Жила буквально взвился в кресле.

— Не вздумай надо мной смеяться, козел, — заорал он, хватаясь за карман пиджака, в котором был спрятан пистолет, — я с тобой серьезно говорю, понял?

— Не надо меня на понял брать, — тихо сказал Сергей, — и не советую тебе открывать стрельбу в машине. Мы едем со скоростью девяносто километров в час. Не думай, что тебе удастся выжить, если я потеряю управление.

Жила, насупившись, вытащил из кармана сигарету и закурил. Сделав несколько затяжек, он, как ни в чем не бывало, повернулся к Сергею.

— Значит, думаешь, мне со Стариком не сладить?

Сергей едва сдержался, чтобы не рассмеяться ему в лицо.

— Думай, что мелешь, — сказал он беззлобно, — да Старик даже не заметит, что ты с ним воевал. Раздавит тебя, как муху. Ты кто — человек, один, слабый, к тому же удолбанный почти каждый день. А он — мафия.

— Какая, к черту, мафия, — сказал Жила пренебрежительно, — да он же просто деревенщина. Сидит в своем паршивом Котове и нос боиться высунуть. Почему он не переезжает в Волоковец, если он такой крутой?

— А может быть, ему нравится в Котове, — пожал плечами Сергей, — у богатых свои причуды. А вообще-то, я думаю, у него просто есть договоренности с нашими городскими воротилами — он не лезет к нам, они не мешают ему. Скорее всего именно так все и есть. Старик — человек осторожный. Ничего не делает сгоряча, в отличие от некоторых.

Сергей осторожно посмотрел на Жилу, но тот пропустил намек мимо ушей.

— Ладно, бог с ним, со Стариком, — махнул он рукой, — хотя, по-моему, ты его просто переоцениваешь. Давай лучше о нас поговорим. Это тема гораздо более увлекательная.

— Что касается нас, — сказал Сергей, — то я с тобой еду на задание в последний раз. Можешь обижаться, но я не хочу больше своей шкурой рисковать. Если еще раз увижу тебя удолбанным — скажу Старику, что ты колешься. Пусть ищет мне нового начальника.

— Ну-ну, — сказал Жила и на некоторое время замолчал.

— Злобишься? — спросил наконец Сергей. Жила посмотрел на него и вдруг улыбнулся.

— Нет, — сказал он, — чего мне на тебя злиться, тем более, что ты прав.

Сергей изобразил на лице крайнюю степень удивления.

— Не ожидал от тебя, — сказал он, — чтобы ты признался в своих ошибках — это что-то новенькое.

— Я тебя еще не раз удивлю, — пообещал Жила, — я хочу тебе кое-что сказать.

— Я весь внимание, — слегка поклонился ему Сергей. Тем временем «Тойота» въехала в город.

— Подожди немного, — сказал Сергей, — тебя куда подбросить. Домой?

— Нет, — покачал головой Жила, — поставь машину где-нибудь на обочине. Нам надо поговорить.

Сергей посмотрел на Жилу и подумал, что, возможно, как только он остановит машину, этот псих попытается прострелить ему голову. Небось, его слова про девяносто километров в час крепко запали Жиле в душу. Остановив машину, Сергей погладил левой рукой спрятанную под сиденьем монтажку и прикинул, как будет легче ударить Жилу по голове, чтобы не убить одним ударом, а только оглушить. Однако Жила, похоже, вовсе не собирался устраивать перестрелку в машине.

— Я начну издалека, — сказал он, собравшись, наконец, с мыслями, — ты ведь хотел бы быть богатым?

— Кто же этого не хочет, — проворчал Сергей и вытащил из бардачка помятую пачку «Балканской Звезды». Закурив, он глубоко затянулся и опустил боковое стекло. В кабину ворвался прохладный ветерок.

— Закрой, продует, — бросил Жила.

— Да ну, — возразил Сергей, — хоть подышать немного свежим воздухом.

— Я сказал, закрой, — процедил сквозь зубы Жила. Сергей молча поднял стекло.

— Я продолжаю, — сказал Жила, — надеюсь, в настоящее время ты не считаешь себя богатым человеком?

— Конечно, нет, — хмыкнул Сергей, — сто баксов в месяц — разве это деньги? Да я на заводе работал, больше получал в три раза.

— Так что же ты ушел с завода? — ехидно спросил Жила.

— Так завод закрыли, — с обидой сказал Сергей, — сказали, сволочи, что прибыли нет. А под шумок растащили все, что можно было растащить.

— А как ты к Старику попал?

— Долгая история. Не буду сейчас рассказывать. А чего? Чем эта работа хуже любой другой? Я деньги получаю здесь вовремя, хотя и не в кассе. И работа не пыльная. Во всяком случае, на заводе я больше уставал.

— Но там ты и зарабатывал в три раза больше, — напомнил Жила.

— Задолбал ты меня, — сказал Сергей сердито, опустил стекло, выбросил на улицу докуренную до середины сигарету и снова закрыл окно, — говори, чего ты придумал, или выметайся из машины.

— Скажу, — пообещал Жила, — я тебе все скажу. Только сначала ты мне скажи — как по твоему, Старик свои бабки как заработал — на заводе или на фабрике?

Сергей смутился.

— Откуда же я знаю, — сказал он, — у него есть своя автомастерская. Автомобильный бизнес всегда дает очень неплохие бабки. Уж поверь мне, как автолюбителю с пятнадцатилетним стажем.

— Верю, — великодушно сказал Жила, — а на автомастерскую у него откуда деньги?

— Да чего ты пристал? — рассердился Сергей, — не знаю я и знать не хочу. Может быть, он клад нашел. Или замочил кого-нибудь.

— Скорее, второе, — заметил Жила, — а теперь давай немного помечтаем. Что бы те сделал, если бы у тебя был миллион долларов?

— Никогда у меня не будет миллиона долларов, — сказал Сергей зло и завел мотор машины, — говори, куда тебя отвезти.

— Вези домой, — махнул рукой Жила, — так ты мне не ответил, что бы ты сделал со своим миллионом.

— Вложил бы в какой-нибудь бизнес, — буркнул Сергей, — открыл бы ресторан. Или Дом моделей.

— Моделист, блин, конструктор, — рассмеялся Жила, — да, из тебя получился бы Слава Зайцев.

— А ты бы что с такими деньгами сделал? — спросил вдруг Сергей. Жила заложил руки за голову и откинулся назад.

— О, дружище, — сказал он, — я бы нашел им достойное применение. Например, пропил бы. Или потратил на дурь.

— Миллион долларов? — недоверчиво скривился Сергей.

— А что? — поджал губу Жила, — это смотря что пить и в каких количествах. Ну, а если серьезно, я бы купил себе дом где-нибудь на далеком острове, заселил бы его красивыми девушками и жил бы в свое удовольствие до самой смерти.

— Миллиона не хватит, — авторитетно заявил Сергей.

— Как это не хватит? — возмутился Жила.

— Так. Не хватит, и все тут. На южных островах недвижимость дорогая. К тому же налоги бешеные нужно платить.

— Ну и бог с ними, с островами, — неожиданно успокоился Жила, — тогда поеду в Париж. Полюбуюсь на Нотр-Дам. Прогуляюсь по набережной Сены. Попробую французских проституток. Говорят, это что-то особенное.

— Дело за малым, — вздохнул Сергей, — где взять миллион долларов?

Жила посмотрел на него и хитро улыбнулся.

— Я знаю, где взять, — сказал он. Сергей бросил на него быстрый взгляд и снова отвернулся.

— Знаю я твои темы, — сказал он недовольно, — ограбить кого-нибудь, убить. Или со Стариком вступить в спор — кто круче. Поверь мне, я заранее могу сказать, кто в конце концов окажется круче.

— Не ссы, — приободрил его Жила, — на этот раз у меня тема железная. Если, конечно, ты сам не из соплей сделан. За тобой в последнее время замечается... некоторая излишняя осторожность.

— Это у тебя просто из-за наркоты чувство осторожности атрофировалось, как ненужный в хозяйстве орган. Надоел ты мне, Жила. Не хочу я больше в твоих темах участвовать. В прошлый раз Старик отмазал, больше он нас выручать не будет. Он ведь тоже не святой, чтобы нас с тобой по жизни из задницы вытаскивать. Рано или поздно у него терпение кончится и тогда я нам с тобой не завидую.

— И не надо никому завидовать, — сказал зловеще Жила, — это чувство ослабляет. Значит, говоришь, не интересно тебе меня больше слушать?

— Ладно, выкладывай, — сдался Сергей, — чего ты опять придумал?

— Мы приехали, — Жила показал рукой через дорогу, — если ты еще помнишь, остановиться нужно здесь. Зайдем ко мне, пропустим по чашке чая. Там и обсудим наши делишки. О,кей?

— О,кей, — проворчал Сергей и остановил машину возле подъезда.

7

Едва войдя в квартиру, Ольга Тимофеева поняла, что с мужем что-то не так. Даже то, как он бросил ботинки посреди коридора и оставил пальто не на вешалке, а на подставке для телефона, говорило о том, что буря ожидается нешуточная.

— Виталик? — позвала Ольга, осторожно прикрывая за собой дверь. Она разделась, убрала на место его пальто и ботинки, и на цыпочках подкралась к кухне, откуда в коридор пробивалась тонкая полоска света. Муж сидел за столом, а перед ним лежал номер «Коммерсанта». Заметив краем глаза Ольгу, он недовольно поморщился и сказал, не отрываясь от газеты:

— Явилась. Кошка, которая гуляет сама по себе.

Ольга гордо вскинула голову и огрызнулась:

— Что такое? Я не могу задержаться на работе?

Тимофеев наконец оторвался от газеты и насмешливо посмотрел на Ольгу.

— И эти сказки ты рассказываешь мне, менту с двадцатилетним стажем? Да от тебя за версту несет спиртным. Где ты была?

Он говорил спокойно, не повышая голос, но Ольга чувствовала — буря уже рядом и осталось совсем немного до того, как она разразится. Она понимала, что у мужа что-то случилось на работе, какие-то неприятности, но никак не могла заставить себя пожалеть его и утешить. Она смотрела на его узкое лицо, оттопыренные уши и глубоко впавшие глаза и не испытывала по отношению к нему совершенно никаких чувств. Ничего, кроме раздражения. Ольга даже с каким-то злорадством подумала, что мужа, скорее всего, доконала какая-нибудь проверка из Москвы или очередные придирки генерала Лихачева. Она прошла через всю кухню и начала заваривать себе чай.

— Ты не ответила на мой вопрос, — едва сдерживаясь, сказал Тимофеев.

— Я знаю, — сказала Ольга, — я была в «Золотой рыбке».

— Где-где? — переспросил Тимофеев, выпучив глаза от удивления.

— В «Золотой рыбке», — повторила Ольга, — это ресторан. Он находится в центре, рядом с площадью Революции.

— Я знаю, что такое «Золотая рыбка», — процедил сквозь зубы Тимофеев, — и ты хочешь сказать, что жена начальника городского УВД пьянствовала в этом гадюжнике?

— Если ты имеешь в виду меня, то именно это я и хочу сказать, — сказала Ольга, — а ты имеешь что-то против?

И тут Тимофеев взорвался.

— Конечно, я имею что-то против! — заорал он, — моя жена шляется по ресторанам, в то время, как я, как проклятый, гроблюсь на этой идиотской работе.

— У тебя претензии ко мне, или к своей работе? — невинно осведомилась Ольга.

— Замолчи, — огрызнулся Тимофеев, — я тебе дам слово, когда захочу услышать твои комментарии. Ты что, считаешь, что теперь, когда мы переехали в Волоковец, ты можешь позволить себе шататься по ресторанам?

Ольга пожала плечами.

— Я вовсе не шляюсь, как ты выражаешься, — начала она, но Тимофеев перебил ее:

— Заткнись! Мне не интересно слушать твои выдумки.

Ольга пожала плечами, взяла чашку и собралась уйти из комнаты.

— Как хочешь. Если тебе неинтересно, то я пойду.

— Сидеть, — бросил Тимофеев, — я тебе кое-что объясню.

Он говорил чуть спокойнее, чем раньше, и Ольга решила остаться. Она села за стол, поставила свою чашку перед собой и выжидательно посмотрела на мужа.

— Я тебя слушаю, — сказала она.

— Понимаешь, — сказал Тимофеев, — мне не просто как твоему мужу неприятно, что ты таскаешься по ресторанам. Но я — начальник милиции города, и, стоит мне или тебе сделать что-то компрометирующее, как мои недруги сразу же вцепятся мне в горло. Поверь мне, недоброжелателей, готовых это сделать, в Волоковце найдется предостаточно. Целая очередь выстроится.

— Но что я такого сделала? — спросила Ольга, — я не понимаю...

— Все очень просто, — сказал Тимофеев, — сегодня ты выпиваешь с подругами в ресторане. Завтра в газетах появляются статьи о том, что жена начальника ГУВД била зеркала и плясала голая на столах.

Ольга вспомнила Андрея и покраснела.

— Я никогда не сделаю ничего, что тебя бы скомпрометировало, — сказала она.

— Я знаю, что ты никогда не сделаешь этого умышленно, — мягко сказал Тимофеев и взял ее за руку, — но газетчикам и не нужен реальный повод для своих статеек. Все, вопрос закрыт. Сегодня ты была в ресторане в последний раз. Если захочешь посидеть где-нибудь — позови меня.

— Ты хочешь, чтобы появилась статья о том, что полковник Тимофеев плясал голым на столах вместе с женой? — хитро спросила Ольга.

— Меня они тронуть не посмеют, — сказал полковник зло и вдруг замолчал, уставившись в одну точку. Ольга погладила его по шеке. Он посмотрел на нее невидящим взглядом.

— Эй, вы где, полковник? — позвала она.

— Я здесь, — сказал он, как будто проснувшись, — извини, задумался. Слишком много проблем на работе. Не хватает рук.

— А ты делай свои дела ногами. Точнее, левой ногой. А для рук найди более приятное занятие.

Ольга придвинулась ближе и обняла мужа. Он машинально положил ей руки на талию.

— Левой ногой не получится, — сказал он задумчиво, — у генерала, кажется, вырос на меня зуб. Теперь мне придется быть вдвойне осторожнее. Тебе, кстати, тоже. Не исключено, что он будет искать любой повод, чтобы избавиться от меня.

— Забудь о своих врагах, — прошептала Ольга, — подумай лучше о друзьях.

Он посмотрел на нее так, как будто впервые увидел.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, — у меня нет друзей.

— Глупый, — рассмеялась она, — а как же я?

Полковник улыбнулся уголками губ и пожал плечами.

— Ты — боевая подруга.

— Замолчи, — попросила Ольга и, привстав на цыпочки, поцеловала его. Полковник неловко нагнулся к ней, чтобы она смогла достать до его губ.

— Подожди, Тимофеев, — сказала минуту спустя Ольга, — ты какой-то напряженный. Тебе нужно расслабиться. Давай-ка я тебе сделаю массаж.

Она посадила мужа на стул и начала разминать ему плечи и шею. Тимофеев закрыл глаза и застыл, лишь легонько покачиваясь в такт движениям Ольги. Размяв ему плечи и шею, Ольга обошла его и начала массировать ему ноги.

— Волка ноги кормят, — бормотала она себе под нос, — эх ты, волчара ты мой. Крутой Уокер, техасский рейнджер. Один на один со всей российской преступностью.

Она осторожно расстегнула брюки мужа. Тимофеев открыл глаза и испуганно посмотрел на нее.

— Что ты делаешь? — спросил он.

Ольга невинно улыбнулась.

— Я же тебе сказала, — объяснила она, — я делаю тебе массаж. Интимный. Тебе неприятно?

— Д-да нет, приятно.

— Вот и молчи. И закрой глаза, я стесняюсь.

Полковник послушно закрыл глаза.

Ольга опустилась перед ним на колени и приникла к нему. Полковник громко застонал, а Ольга начала двигать головой вперед и назад, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Полковник схватил ее за волосы и начал помогать ей, устанавливая ритм движения. Еще через несколько минут он выгнулся назад и в рот Ольге ударила горячая струя. Она вытерла рот тыльной стороной ладони и застегнула брюки полковника. Взгляд ее стал блуждающим, казалось, напиток, который она только что попробовала, был очень крепким.

— Вот так, полковник, — сказала Ольга, — это я к тому, чтобы ты не путал своих друзей со своими врагами. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — пожал плечами Тимофеев и, обняв Ольгу, привлек ее к себе. Она села ему на колени и посмотрела прямо в глаза. С растрепанными волосами, пьяными глазами и мокрыми щеками, она была красива, как вакханка.

— Любишь меня, Тимофеев? — спросила она.

— А как же, — сказал тот, — но шляться по ресторанам все равно не пущу.

Ольга пожала плечами.

— Это моя работа, — сказала она, — сегодня я обмывала сделку вместе с коллегами и клиентом. Это входит в мой контракт.

— Так расторгни его, — равнодушно сказал Тимофеев, — найди себе другую работу.

Ольга вдруг вскочила с его колен и отошла в сторону.

— Другую работу, говоришь? — переспросила она, — а ты знаешь, как трудно сейчас найти приличную работу? Ты знаешь, сколько я зарабатываю?

— Мне это не интересно, — сказал Тимофеев, — ты должна зарабатывать только себе на булавки. Всем остальным я тебя обеспечу.

— Проснись, дорогой! Это я тебя обеспечиваю, а ты не зарабатываешь себе даже на булавки. Моя зарплата в три раза больше, чем твоя, хотя ты большой начальник, а я так, погулять вышла. Просто мы в нашей фирме зарабатываем деньги, а вы сидите и ждете подачек от государства.

Тимофеев молча смотрел на жену, стиснув зубы с такой силой, что с них стала осыпаться эмаль.

— Значит, ты считаешь, что ты меня обеспечиваешь? — спросил он зловеще. Ольга уже жалела, что ляпнула это сгоряча.

— Давай не будем об этом, — сказала она примирительно.

— Не-ет, будем! — повысил голос Тимофеев, — значит ты, тварь, говоришь мне в лицо, что ты меня содержишь?

— Я не тварь, — огрызнулась Ольга. Тимофеев наотмашь ударил ее по лицу.

— Вон с глаз моих! — заорал он, — и чтобы я тебя больше не видел. Шлюха!

Ольга стиснула зубы и, отвернувшись, чтобы муж не видел навернувшихся на ее глаза слез, выбежала из кухни. Тимофеев покачал головой, сел обратно за стол и взял в руки газету. Но сосредоточиться на чтении он не мог. Минуту спустя он в ярости скомкал газету, вскочил, подошел к окну и взял с подоконника сигареты. Когда он прикуривал, огонек спички мелко дрожал у него в руках...

8

Жила и Сергей начали работать на Старика совсем недавно — летом. Когда им предложили стать представителями в Волоковце лесного и автомобильного магната из городка с невзрачным названием Котов, они отнеслись к предложению по-разному. Жила сразу спросил, сколько он будет получать. Ему сказали. Он брезгливо поморщился, считая, что с его мозгами он мог бы зарабатывать и больше и... согласился. В принципе, его устраивала непыльная должность представителя, хотя некоторые задания хозяина с самого начала имели характер, скажем так, деликатный. Жила действительно был башковитым парнем и если бы не его вспыльчивый характер и пристрастие к легким, а в последнее время и к тяжелым наркотикам, то он мог бы сделать весьма успешную карьеру. С последнего места работы его выгнали после того, как он, обкурившись травкой, разбил бутылку из-под пива о голову директора фирмы, который, по его мнению, «слишком много о себе представлял». Уголовное дело по факту членовредительства возбуждать не стали, но Жиле крепко досталось от водителя директора, который по совместительству был также и охранником. Поэтому неудивительно, что, когда ему сказали, что у него самого теперь будет водитель, он заметно воспрял духом, а когда его познакомили с Сергеем, то и просто пришел в восторг — заметная фигура Сергея была заметна издалека. С таким силачом не страшно и в разведку и в бой.

Сергей над предложением поработать думал ровно две секунды. Он как раз сидел без работы и разрывался между необходимостью пойти на низкооплачиваемую должность охранника или сторожа и желанием каждый день вкусно кушать и пить хорошее пиво. Старик подвернулся ему как нельзя кстати. Сергея совершенно не смущал криминальный оттенок его с партнером деятельности. К тому же они с Жилой никогда не зарывались и старались всегда держаться в рамках. Сергею доставляло удовольствие входить вместе с Жилой в кабинет какого-нибудь очередного клиента, которого нужно было «расколоть» на заключение нужного контракта, и стоять, подпирая дверной косяк, пока Жила вешает хозяину кабинета лапшу на уши. Массивная фигура Сергея обычно сильно нервировала клиентов и компромисс находился быстро. Когда клиент просил Жилу удалить своего водителя в приемную, он самодовольно ухмылялся и говорил:

— Это не водитель. Он мой телохранитель. В наше врямя, знаете ли, лучше не экономить на своей безопасности.

За месяцы работы между Сергеем и Жилой сложились вполне доверительные отношения, хотя со стороны Жилы и с оттенком некоторого превосходства. Однако в последнее время Сергею все чаще и чаще приходилось покрывать Жилу перед хозяином. То, что Жила покуривал, Сергей знал с самого начала, но в начале зимы он начал еще и колоться. Сначала он просто появлялся время от времени в странном возбужденно-приподнятом настроении и начинал рассказывать Сергею странные вещи о своих снах, которые ему снятся каждую ночь и иногда кажутся реальнее окружающей действительности. Потом он начал устраивать ежедневные истерики. Ему не нравилась погода, то, как Сергей одет и как едет машина. Сделки, которые он заключал от имени Старика, стали срываться одна за другой. Жила впал в депрессию и начал говорить о том, что все вокруг ополчились на него. Он купил пистолет и никуда не выходил без него.

— Меня хотят убить, — говорил он Сергею, — я должен быть наготове.

Конечно, больше всего он боялся Старика. Тот уже давно начал проявлять беспокойство по поводу Жилы и даже попросил Сергея присмотреть за ним. Сергей понимал, что значит «присмотреть», но пока не говорил Старику, что его человек в Волоковце стал законченным наркоманом. Он надеялся, что Жила еще сможет «соскочить» и все будет в норме. Но Жила не хотел «соскакивать». Он надеялся, что еще сможет вернуть себе расположение хозяина, если совершит что-нибудь из ряда вон выходящее. Но случай все не представлялся. И тогда у него возникла новая идея...

— Проходи, — Жила пропустил Сергея вперед, а сам нашарил в темноте выключатель и включил свет в прихожей. Потом он проскользнул внутрь и прикрыл за собой дверь. Сергей скинул куртку и, не оглядываясь на Жилу, прошел на кухню.

— Ого, — сказал он, потирая руки, — да у тебя тут, я вижу, все готово для приема гостей.

Жила заглянул ему через плечо и увидел на столе двухлитровую бутылку «Очаковского» пива.

— Это не я, — сказал он, пожав плечами, — наверное, сеструха купила.

Сергей уставился на него с изумлением.

— У тебя есть сестра? — спросил он.

— А почему это у меня не может быть сестры? — переспросил у него Жила, взял в руки бутылку, встряхнул ее, одобрительно щелкнул языком и свернул крышку, — достань стаканы там, на полке.

Сергей развел руками.

— Ты мне никогда не говорил, что у тебя есть сестра.

Жила поморщился и размашистым жестом плеснул пиво в стаканы.

— Она жила в Архангельске. Четыре дня назад приехала. Ладно, хватит болтать. Я сюда тебя пригласил не для того, чтобы моим родственникам косточки перемывать.

Жила залпом выпил пиво, налил еще и поставил стакан на стол. Сергей сделал несколько маленьких глоточков и полез в карман за сигаретами.

— У тебя здесь курят? — спросил он.

— Ага, — хмакнул Жила, — а также пьют, колются и трахают девчонок. Кури, не стесняйся.

Сергей закурил, сделал несколько затяжек, а Жила так и не мог решиться начать разговор.

— Как я уже сказал, я придумал способ заработать кучу денег, — выпалил он наконец.

— Это я понял, — кивнул Сергей, — и что же это за способ?

— Мы возьмем заложника, — сказал Жила и, прищурившись, посмотрел на Сергея, пытаясь понять, какой эффект произвели его слова. Сергей чуть не подавился сигаретным дымом.

— Ты что, серьезно? — спросил он сквозь кашель.

— Абсолютно, — заявил Жила.

— И кого?

— У меня есть несколько кандидатур, — серьезно сказал Жила. Сергей махнул рукой.

— Бред сивой кобылы, — сказал он, — я думал, у тебя настоящая идея.

— Это настоящая идея! — заорал Жила, ударив кулаком по столу, — это самая настоящая идея из тех, что ты когда-либо слышал в жизни. Ты, трус! Посмотри на меня!

Жила мгновенно выхватил из кармана пистолет и направил его на Сергея. Тот замер, боясь пошевелиться.

— Я похож на человека, который рассказывает тебе смешную историю?

Он был страшен — растрепанные волосы, вылезшие из орбит глаза, приоткрытый рот, на краешке которого скопилась слюна и — палец на спусковом крючке.

— Жила, ты чего? — забормотал Сергей, — успокойся, я тебе верю. Давай, убери пушку и сядь. Выпьем еще пива.

— Я не хочу пива , — сердито сказал Жила и рукой с пистолетом смахнул свой стакан на пол. Стакан упал с глухим стуком, но не разбился. Пиво разлилось по столу и по полу. Жила раводушно смотрел на это, крепко зажав в руке пистолет.

— Жила? — позвал его Сергей.

— А? О чем это я? — встрепенулся Жила, — а, так вот. Я тебе говорю совершенно серьезно. Мы возмем заложника. Одного из местных толстосумов. И потребуем заплатить выкуп. Полтора миллиона долларов. Заставим его написать записку. Может быть, снимем его на видео, чтобы показать семье. Как чеченские террористы, видел по телевизору показывали?

— Видел, — обреченно сказал Сергей, — это нереально. В наше время это настоящее самоубийство. Волоковец — это не Чечня. Здесь людей не похищают.

— В том-то и дело! — воскликнул Жила, — мы с тобой будем первыми! У нас все получится. Я все продумал. У нас будут деньги, настоящие деньги, а не те гроши, которыми нас кормит этот старый хрыч. Уверяю тебя, это верняк!

— Старик нас убьет, — обреченно сказал Сергей. Он поискал взглядом пепельницу. Не нашел, бросил окурок в раковину и тут же достал новую сигарету.

— Старик ни хрена не узнает, — почти по слогам проговорил Жила, — а когда дело будет сделано, зачем он нам будет нужен? Уедем куда-нибудь, где он нас не достанет. Я думаю, это на самом деле хороший план.

— Ты не представляешь, насколько это на самом деле трудноосуществимо, — попытался возразить Сергей, — нужно выбрать подходящую кандидатуру, ухитриться обставить похищение так, чтобы никто нас не узнал, потом нужно где-то прятать этого заложника, вести переговоры. Нет, все это слишком сложно.

— А кто тебе сказал, что денежки зарабатывать легко? — ехидно спросил Жила, — это тебе не девок трахать, да не мелких должников старика трясти за десять процентов посреднических. Это настоящее дело. По полмиллиона баксов на рыло — это деньги, ради которых стоит рискнуть.

— Стоп, — перебил его Сергей, — почему по полмиллиона? Ты же, кажется, сказал, что мы запросим полтора миллиона? У нас будет кто-то еще в доле?

— Не торопи события, — подмигнул ему Жила, — третий член нашей команды — моя сестренка.

— А вот это мне совсем не нравится, — недовольно сказал Сергей, — мало того, что чем больше людей, тем больше риск засыпаться, так она еще и женщина...

Сергей перехватил остановившийся взгляд Жилы и осекся.

— Нет, я, конечно, ничего не имею против твоей сестры, — забормотал он, — просто мне, кажется, что риск слишком велик, чтобы подвергать ему женщину.

— Скажи уж лучше, что тебя жаба давит делиться с ней, — буркнул Жила, — все, дружище, вопрос закрыт. Она нам будет необходима. Без нее у нас ничего не получится. Кстати, вот и она. Посиди пока, я схожу открою.

Сергей задумчиво посмотрел в окно. Все, что говорил Жила, ему не нравилось. Это было слишком опасно. Если Старик узнает, он снесет им обоим головы. Жила просто сам не представляет, во что он хочет ввязаться. От наркотиков он совсем потерял голову. Он просто себя не контролирует. Хотя полмиллиона долларов... Сергей потер ладонью щеку, как будто только что вошел в помещение с мороза. Ради таких денег можно было и рискнуть. Что можно купить на поллимона? Тачку новую, квартиру в любом городе страны и еще останется на то, чтобы вложить в какой-нибудь прибыльный бизнес. Работая у Старика, он никогда столько не заработает. Никогда. Сергей вдруг подумал, что, возможно, Жила предложил ему последний в его жизни шанс схватить удачу за хвост. Он одним глотком осушил свой стакан пива и налил себе еще.

— Оксана, это Сергей, Сергей, это Оксана, — протараторил Жила, влетая в кухню. Следом за ним вошла, нет, вплыла Женщина Мечты, как ее представлял Сергей — высокая, стройная блондинка, казалось, только что сошедшая с обложки модного журнала. Сергей на мгновение потерял дар речи, а Оксана подошла к нему, села напротив него на стул, положила руки на стол и голову — на руки. Она смотрела на Сергея, а тот чувствовал, что его язык прилипает к небу, и он не в силах что либо сказать.

— Рада познакомиться, — сказала Оксана мягким грудным голосом, — Жилин мне кое-что рассказывал о вас.

Сергей перевел ошеломленный взгляд на Жилу. Тот явно любовался произведенным эффектом.

— Что, я не очень похожа на его сестру? — спросила Оксана.

— Вообще-то не очень, — осторожно заметил Сергей, — но я все равно очень рад...

Он понял, что ляпнул что-то не то, смутился и покраснел. Оксана рассмеялась и повернулась к Жиле.

— Он нам подойдет, — сказала она о Сергее, как будто о неодушевленном предмете, — ты уже ввел его в курс дела?

— Только в самых общих чертах, — серьезно сказал Жила, присаживаясь поближе, — я решил, что подробности обсудим вместе.

— Правильно, дорогой, — кивнула Оксана, — итак, господа, заседание заговорщиков объявляю открытым. Что мы имеем? Мы задумали похитить человека с целью получения выкупа. Задача это непростая и чреватая многими неприятностями, поэтому мы должны предусмотреть все проблемы, какие могут у нас появиться. Прежде всего по кандидатуре. Сегодня я посмотрела на тех ребят, что ты подбрал, Жила, и решила, что самым подходящим будет Светлов.

Сергей присвистнул. Жила озадаченно почесал в затылке.

— Светлов — крепкий орешек, — сказал он.

— Это не то слово, — заметил Сергей, — он же некоронованный король города. А связи у него — дай боже каждому. Из-за него весь город перешерстят.

— Не думаю, — покачала головой Оксана, — семья Светлова живет в Штатах. Нужно проработать детали, но мне кажется, что это нам на руку. Мы будем требовать выкуп не с семьи, а с его коллег по работе. Причем нужно сделать так, чтобы никто не посмел ослушаться его приказа. Всю операцию нужно провести в течение дня. Похищение, работа с заложником, передача денег, расставание. Через пять минут после того, как мы получим деньги, нас уже не должно быть в городе. Нужно объяснять, почему?

Жила покачал головой. Сергей хотел что-то спросить, но передумал.

— Я продолжаю, — уверенно заявила Оксана, — сегодня я сняла домик за городом. Представилась кандидатом наук. Сказала, что мне нужно поработать над рефератом в лесной тишине вдали от города. Там мы будем держать заложника. Нам понадобиться машина. Не ваша «Тойота», а что-то незаметное, типа «жигуля» или «москвича». Найдите к завтрашнему вечеру. Сергей, ты в силах это осуществить?

Сергей кивнул. В присутствии Оксаны он чувствовал себя как-то неуютно. Она как солнце, ослепляла его своей красотой. Он уже начал думать о том, у кого можно одолжить машину...

— Прекрасно, — кивнула Оксана, — работаем завтра.

— Как завтра? — ужаснулся Сергей, — у нас же ничего не готово.

— Как это ничего не готово? — усмехнулась Оксана, — я позаботилась обо всем. Вам нужно будет только взять его, посадить в машину и отвезти туда, куда я скажу. Задача ясна? Ты хочешь сказать, что для такого простого дела вам надо неделю готовиться? Ни за что не поверю.

Жила пожал плечами.

— Я готов хоть сегодня приступить.

— Ты готов на что угодно, когда вколешь себе дозу, — жестко перебила его Оксана, — больше мы не спорим об этом, мальчики. Работаем завтра. Вечером я его к вам приведу тепленького. Ночь вы проведете вместе. К утру он должен быть готов к конструктивному диалогу. Потом он звонит к себе на фирму. Дает приказ приготовить деньги и передать их нам. Мы забираем деньги и исчезаем из города.

— А как мы исчезнем? — спросил вдруг Сергей, — за нами ведь наверняка будут следить.

— Это не твоя забота, — поморщилась Оксана, — я позабочусь о том, чтобы за нами не следили. Тебя это устроит?

— Нет, — покачал головой Сергей, — я должен знать, чем я рискую.

— Хорошо, — согласилась Оксана, — есть у меня одна задумка. Мы устроим отвлекающий маневр. Когда мы получим деньги, Светлов позвонит в офис и скажет, что его собираются убить. И назовет точный адрес, где он находится. Вся команда бросится туда, а денежки тем временем уплывут туда, куда нам надо.

Сергей покачал головой.

— Я не верю, что они откажутся от полутора миллиона долларов даже ради того, чтобы спасти шефа. Кто-нибудь обязательно кинется в погоню. Люди Светлова хорошо обучены и вооружены.

Оксана с насмешкой посмотрела на Сергея.

— Я тоже не пальцем делана, — сказала она, криво ухмыльнувшись.

— Ты хочешь сказать?..

— Конечно, за деньгами пойду я, — уверенно сказала она, — неужели ты думаешь, что я доверю такое важное дело двум бестолковым мужикам.

Жила смотрел на нее с обожанием. Сергей встал.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал он. Оксана преградила ему дорогу.

— Никуда ты не пойдешь, — сказала она решительно.

— В смысле? — не понял Сергей.

— Ты никуда не пойдешь, — повторила Оксана, — ты ночуешь здесь. Я не хочу рисковать. Кто тебя знает, вдруг ты сейчас позвонишь Светлову и предупредишь его? Я хочу спать сегодня спокойно, чтобы завтра быть в форме.

— Ребята, вы сумасшедшие, — покачал головой Сергей, — я с вами не работаю. Похищайте сами своего Светлова и требуйте за него хоть сто миллионов. Только без меня.

Оксана подошла к нему ближе. Она поправила ему воротник и улыбнулась.

— Тогда ты тем более никуда отсюда не уйдешь. Правда, Жила?

Жила достал из кармана пистолет и положил его перед собой на стол.

— Это точно, — сказал он, — извини, старик, но бизнес есть бизнес...

Сергей беспомощно развел руками.

— Ребята, вы умеете убеждать людей, — сказал он, — хорошо, пусть будет по-вашему.

— Тогда все, мальчики, — тоном заботливой мамаши сказала Оксана, — быстро ужинать и спать. Завтра рано вставать. Я лягу на кровати, а вам придется поделить кресло и диван.

...Сергей отвернулся на долю секунды позже, чем нужно и успел в полумраке комнаты увидеть точеную фигурку Оксаны, скользнувшую под одеяло. Она спала без ночной рубашки. Мысль об этом не давала ему спокойно уснуть. Он ворочался с боку на бок, свернувшись в клубок в неудобном кресле и слушая ровное дыхание спящей Оксаны. Если бы он захотел, то мог бы дотянуться до нее рукой...

9

Уходя из «Золотой рыбки», Андрей трясся от неутоленного желания. Он вспоминал изгиб спины Ольги Тимофеевой, ее гладкую кожу и тонкий запах ее духов.

— Идиот, придурок, — повторял он, размашисто шагая по вечерним улицам. Это надо же сделать такую глупость! В первые полчаса знакомства начать лезть женщине под юбку! Если бы это была девчонка-первокурсница, она, может быть, и отнеслась бы к этому с пониманием. Но это же женщина с большой буквы. За такой нужно ухаживать, как за ценным растением. А он разбежался — пригласил танцевать и сразу давай ее лапать. Естественно, теперь ему придется держаться от нее подальше. По крайней мере несколько дней. Внезапно Андрей вспомнил о том, что Старик дал ему всего неделю. Настроение у него резко испортилось. Он уже успел убедить себя в том, что ухаживает за Ольгой по собственной воле и совсем забыл, что ему придется выполнить не очень приятное поручение Старика. А может быть, и не одно. Что поделаешь, такова жизнь. В конце концов, Старик вовсе не собирался требовать от него безвозмездной услуги. Если ему удастся охмурить жену главного городского мента, он ему заплатит. И хорошо заплатит. Хотя неизвестно еще, что значит «хорошо» для этой деревенщины? Конечно, деревенщины, потому что назвать город Котов, где живет старик, городом может только непобедимый оптимист. Десять кирпичных трехэтажек, россыпь изб и несколько особняков на отшибе, один из которых как раз-таки и принадлежит Старику. Конечно, деньжата у Старика водятся. Он и лесом торгует и автосервис на трассе под его контролем, говорят, что и с железной дороги он какие-то свои дивиденды получает. Но неизвестно еще, в какую сумму оценит он услуги горожанина. И еще интересно, на какой черт человеку, который живет в тридцати километрах от Волоковца, нужен какой-то выход на начальника УВД города. Неужто Старик собрался перебраться в город? Ладно, это его, в общем-то и не касается. Старику нужен был смазливый парень, который смог бы вскружить голову недотраханой стареющей мадам. Он это сделает и получит свои бабки. А все остальное — поблемы старика и его они не колышут. Андрей вдруг снова вспомнил улыбку Ольги и закусил губу. Он хотел ее. Прямо сейчас. Он понял, что, если немедленно не найдет женщину, то не переживет сегодняшний вечер. Нечего было и думать о том, чтобы пытаться разыскать Ольгу и продолжить начатое вечером. И Андрей сразу подумал о своей безотказной подружке Анечке, к которой вполне можно было нанести поздний визит. Он познакомился с Анечкой на студенческой вечеринке в общаге политехнического университета. Познакомились, потрепались, похихикали в курилке, трахнулись и разбежались. А наутро Андрей обнаружил, что записал Анечкин телефон. Он пожал плечами, переписал его в блокнот и забыл о нем. Прошел месяц. Как-то Андрей задумчиво листал блокнот и думал о том, что неплохо было бы устроить вечером небольшой праздник с распитием спиртных напитков, пением песен под гитару и, разумеется, раздеванием и употреблением в дело симпатичных молодых девушек. И тут он наткнулся на телефон Анечки. Почесал в затылке... и позвонил ей.

— Слушаю, — недовольно отозвалась Анечка.

— Аня, привет, это Андрей.

— Ой. Привет, сто лет не виделись, — обрадовалась Анечка, — ты где сейчас. Давай, я к тебе приеду.

Через полчаса они болтали, устроившись на диване, а еще минут через десять Аня делала Андрею минет. Аня оказалась совершенно беспроблемной телкой. Она спокойно относилась к тому, что Андрей пропадал на месяц, на два. Она никогда не звонила ему, хотя знала его телефон, но когда звонил он, она всегда радовалась и мчалась к нему. Андрей решил заехать к ней. Он проехал несколько остановок на троллейбусе и вылез возле двенадцатиэтажного здания, выходящего окнами на привокзальную площадь. Аня жила на двенадцатом этаже и все равно летом, когда она открывала окна, шум поездов врывался в комнату так же, как если бы она жила на первом этаже. Андрей от этого бесился, а Аня относилась спокойно — привыкла.

Андрей вошел в подъезд, несколько раз нажал кнопку лифта и понял, что придется идти наверх пешком. Лифт не работал. Он вошел на темную лестницу, засек время и быстро побежал наверх. Посмотрел на часы — две минуты, одиннадцать секунд. В прошлый раз было — минута пятьдесят семь. Слабенько, очень слабенько. Андрей быстро пересек коридор и позвонил в дверь Аниной квартиры.

— Кто? — послышался из-за двери сердитый крик отчима Анечки. Он терпеть не мог Андрея и считал его бандитом. Андрей тоже терпеть его не мог и считал его проходимцем. Однажды он даже сказал маме Анечки, что ей жилось бы гораздо легче, если бы она выгнала из дома этого бездельника, который каждый вечер выпивал четыре бутылки пива, и при этом даже и не думал о том, чтобы найти себе работу. Вечно усталая, забитая женщина еще больше сгорбилась и нечего Андрею не ответила. Но, видимо, она рассказала о предложинии Андрея мужу и с тех пор он еще больше возненавидел Андрея.

— Хрен в пальто, — грубо сказал Андрей и снова нажал кнопку звонка, — открывай.

— Черта с два, — прохрипел за дверью отчим, — чего тебе надо?

— Да уж не на твою харю любоваться. Мне нужна Аня.

На несколько секунд за дверь замолчали, потом отчим сказал неуверенно:

— Ани нет дома.

— Врешь, — уверенно сказал Андрей, — я же вижу, что ты врешь.

— Сквозь дверь видишь? — заинтересовался отчим. Андрей пнул дверь ногой.

— Хватит болтать, — прикрикнул он, — открывай, я сам посмотрю, дома Аня или нет.

— Она дома, — сказал отчим, — только к ней нельзя. Она готовится к экзаменам. Андрей с трудом мог представить себе Аню за учебниками, и поэтому снова вдавил кнопку звонка.

— Тише, — закричал отчим, — всех соседей перебудишь!

— Я считаю до трех, — негромко сказал Андрей, — или ты открываешь дверь, или я стреляю на твой голос. Пуля из «макарова» пробьет эту фанерку, как туалетную бумагу. Раз, два...

Дверь щелкнула и отворилась. Андрей отодвинул перепуганного отчима и прошел к Анечкиной комнате. Проходя мимо кухни, он заметил ее мать, стоящую возле кухонной плиты. На ее лице читалась усталость и безнадежность. Андрей толкнул дверь в комнату Анечки. Она была заперта изнутри. Андрей постучал.

— Я же сказала — не мешайте мне, — услышал он яростный крик из-за двери, — я готовлюсь к экзаменам.

— Вот видишь, — из-за спины Андрея прокомментировал отчим. Андрей посмотрел на него так, что тот повернулся и ретировался в сторону кухни, под защиту супруги.

— Аня, открой, это я, — сказал Андрей, — Аня, ты меня слышишь?

Она начал снова стучать в дверь.

— Слышу, слышу, — сказала Аня недовольно и наконец открыла ему дверь, — заходи.

Андрей вошел в комнату и понял, что здесь и не пахло подготовкой к экзаменам. Пахло здесь болгарскими сигаретами и сандаловыми палочками, которые ничуть не убивали запах табака. В комнате царил беспорядок, повсюду были разбросаны видеокассеты, компакт-диски, обертки из-под конфет. Под диваном лежал раскрытый журнал «ОМ». Андрей поднял журнал, закрыл его и положил на стол. Потом посмотрел на Аню и виновато улыбнулся.

— Вот так мы готовимся к экзаменам? — спросил он. Аня передернула плечами.

— Тебе-то какое дело, — буркнула она, — у тебя нормальные сигареты есть? А то у меня уже от этой «Балканки» горло как будто бетоном залито.

— Конечно, радость моя, — сказал Андрей и достал пачку «ЛМ», — такие тебя устроят?

— Вполне, — кивнула Аня, взяла сигарету, закурила и уселась в кресло, закинув ногу на ногу, — ну, рассказывай, чего пришел?

Она была одета в тонкий хлопковый халатик, который мгновенно разошелся на ногах, продемонстрировав все ее прелести. Андрей пожал плечами и присел на краешек дивана.

— Просто так, — сказал Андрей, — решил заглянуть к тебе, проведать. Узнать, как живешь, чем дышишь. Оказалось, что дышишь ты сандалом.

Аня не улыбнулась шутке.

— Как у тебя дела? — спросила она.

— Ничего, — пожал он плечами, — кручусь потихоньку. Зарабатываю. А у тебя, я вижу, депрессия. Может быть, разгоним тоску-печаль?

Аня покачала головой.

— Я никуда с тобой не пойду.

Андрей изменился в лице.

— Что это значит? — спросил он, — случилось что-то, о чем я не знаю?

— Может быть, — сказала Аня.

— У тебя кто-то появился?

Аня покачала головой.

— Нет. Мне сейчас никто не нужен.

Андрей подсел к ней ближе и начал гладить ее по плечам. Аня не сопротивлялась. Андрей провел руками у нее по спине, а потом наклонился и начал целовать ее — в губы, в щеки, в шею. Аня вяло подняла руки и обняла его. Приободренный успехом, Андрей засунул руки по халатик и начал гладить ее бедра. Подцепив пальцем трусики, он начал было стягивать их, но Аня перехватила его руку и прошептала:

— Не надо. Я не хочу.

— Зато я хочу, — возмущенно сказал Андрей и Аня покорилась. Он осторожно достал ее из кресла и положил на диван. Потом он расстегнул ее халатик и начал покрывать ее тело поцелуями. Аня лежала, не реагируя на его ласки и глядя в потолок. Андрея это начало нервировать. Но у него оставался еще один аргумент, который раньше всегда очень хорошо действовал на Анечку. Андрей расстегнул брюки и лег на нее сверху. Аня продолжала смотреть в потолок. Андрей вошел в нее одним уверенным движением. Аня чуть заметно поморщилась — похоже, это уверенное движение причинило ей боль. Андрей приподнялся на руках и начал медленно подниматься и опускаться, не сводя глаз с ее лица. Аня наконец перевела взгляд на него.

— Слава богу! — сказал Андрей, — ты, кажется, заметила, что я здесь.

— Да, — сказала Аня, — я заметила, что ты здесь.

Андрей чувствовал, как нарастает возбуждение. Он начал двигаться все быстрее и быстрее, прижимая Аню к себе, как драгоценный подарок. Не прошло и двух минут, как он застонал, прижался к ней и замер, не в силах пошевелиться.

— Ты кончил? — явно недовольно спросила Аня. Андрей кивнул. Аня отодвинула его и села на диване. Взяла со стола оставленные Андреем сигареты и закурила. Андрей протянул руку и хотел взять у нее сигарету, но Аня быстро отвела руку, снова взяла пачку и кинула ее Андрею. Потом она поднялась с дивана и, держа сигарету в вытянутой руке, прошлась по комнате. Она ничуть не стыдилась того, что была совершенно голая, а на бедрах и на животе у нее появились белесые пятна спермы. Остановившись у окна, она повернулась к Андрею.

— Я тебе нравлюсь? — спросила она.

— Конечно, — кивнул Андрей.

— Даже сейчас, уже после того, как ты меня трахнул?

— Особенно сейчас, — заверил ее Андрей.

— Тогда давай поженимся.

Андрей чуть не подавился сигаретным дымом. Голая девушка с пятнами спермы на животе смотрела на него с вызовом. Андрею на мгновение показалось, что сейчас он откроет рот и скажет ей...

— Все не так просто, — сказал он неуверенно, — ты же знаешь, я болтаюсь между небом и землей...

— Я знаю, — сказала Аня и вдруг как-то вся съежилась, как будто защищаясь от удара и стала маленькой и слабой. Андрей вскочил, подбежал к ней и прижал ее к себе.

— У тебя холодные плечи, — сказал он, — пойдем под одеяло.

— Пойдем, — равнодушно согласилась Аня.

Вечером, вернувшись домой, в свою однокомнатную холостяцкую квартиру в центре Волоковца, Андрей долго думал об Ане. В принципе, если бы он выбирал себе жену, Анечка подошла бы идеально. Молодая, красивая, верность ему блюдет честно. Не нужно будет постоянно ожидать от нее сюрпризов. И детей, наверняка, будет любить, когда они у нее появятся. Что и говорить, лучше не придумаешь. Хотя, конечно, жениться ему еще рановато. Нужно подкопить деньжат. А для этого нужно выполнить задание Старика. Соблазнить Ольгу Тимофееву... Андрей вспомнил ее и она как будто ворвалась в его мысли порывом свежего ветра, унеся все мысли об Анечке. Андрей попытался сравнить Ольгу и Анечку и даже усмехнулся вслух, видя, насколько Ольга красивее, интереснее, желаннее.

— Прости, детка, похоже, ты получаешь почетную отставку, — мысленно сказал Андрей Анечке и расхохотался. Ольга была где-то рядом, такая мягкая, теплая и пости осязаемая. Андрею мучительно хотелось обнять ее начать целовать, ласкать, осторожно, игриво покусывать ее прекрасное тело. Зазвонил телефон. Андрей нехотя пошел брать трубку. Отключать телефон он не мог — Старик предупредил, что он может позвонить в любую минуту. И вот он позвонил.

— Как продвинулось дело? — спросил он в лоб.

— Все нормально, — быстро ответил Андрей.

— Насколько нормально? Мне нужен подробный отчет.

— Мы будем говорить по телефону? — спросил Андрей.

— Да, — твердо сказал Старик, — не называй имен.

— Мы с ней встретились, — начал Андрей. Он говорил медленно, тщательно подбирая слова, — сегодня в начале вечера в ресторане. Я познакомился с ней, поговорил. Пригласил на танец. И тут я все испортил.

— Что случилось? — испугался Старик.

— Я немного форсировал события, — виновато сказал Андрей, — начал хватать ее за все места. Она дала мне по башке и убежала.

Андрей ждал, что Старик начнет орать на него, угрожать размазать по стенке или по асфальту — смотря что окажтся под рукой, а вместо этого он вдруг расхохотался.

— Говоришь, начал хватать ее за все места? — переспросил он, — молодец. Ничего не скажешь. А она, значит, тебе по башке дала и смылась? Правильно. Видимо, хорошая баба. Грамотная. У тебя уже есть план , как действовать дальше?

— А как тут можно действовать? — спросил Андрей, — нужно переждать. У нее теперь на меня устойчивая идиосинкразия. Пусть пару дней поживет еще спокойно...

— Стоп, стоп, стоп, — перебил его старик, — пару дней, говоришь? Выждать не помешает, но никак не пару дней. У меня сроки поджимают. Нужно торопиться. Я тебе даю пару дней на всю операцию. В идеале, ты должен все закончить завтра к вечеру.

— Как к вечеру? — воскликнул Андрей, — вы же давали мне неделю?

— Давал, — вздохнул Старик, — а теперь даю день. В крайнем случае — два. Обстоятельства изменились. Ты должен вести себя поувереннее.

— Я вел себя поувереннее сегодня, — виновато сказал Андрей, — и ни к чему хорошему это не привело. Она — совсем не простая женщина. Ее нельзя понять и покорить за два дня. Нужно ухаживать за ней день за днем, окружать ее вниманием и поклонением.

— В общем, Андрюха, делай что хочешь, но чтобы к вечеру она была твоя, — нетерпеливо сказал Старик. Андрей даже не заметил, что он впервые назвал его по имени.

— Я попробую, — неуверенно сказал Андрей, — но я ничего не обещаю.

— Твой гонорар — две тысячи долларов, — сказал Старик, — а если сделаешь дело к завтрашнему вечеру — то три. Запиши адрес, где ты должен с ней встретиться.

— А разве я не могу привести ее домой? — удивился Андрей.

— Нет, — жестко сказал Старик, — отведешь ее туда.

Он подиктовал адрес. Квартира, куда Андрей должен был привести Тимофееву, находилась в самом центре города.

— Что это за квартира? — спросил Андрей, — я должен знать. Нас там будет ждать засада? Журналисты с фотоаппаратами? Учтите, я не согласен. Как-то не хочется мне становиться порнозвездой.

— Успокойся, — сказал Старик, — в этой квартире установлена прослушка. Нам нужно будет записать кое-какие разговоры твоей голубушки. Но это будет не в первый раз, успокойся. Для тебя и для нее это просто квартира твоего приятеля, который работает в ночную смену. Ключ будет лежать в почтовом ящике. Все понял?

— Все.

— Тогда действуй. Выспись сегодня хорошенько, завтра у тебя трудная ночь. И еще. Мой тебе совет: не расходуй силы понапрасну. Они тебе еще пригодятся.

— В смысле? — не понял Андрей.

— Я про девушку, с которой ты встречался сегодня. Дело, конечно, твое, ты можешь встречаться, с кем хочешь, но смотри, как бы у тебя с женушкой ментовской не случилось конфуза. Хотя ты парень молодой, тебя на всех хватит.

— Откуда вы узнали, что я встречался с Аней?

— Да так. — уклончиво сказал Старик, — Волоковец — город маленький. Нашлись добрые люди, рассказали.

— Вы следите за мной?

— Уж извини, приходится, — добродушно сказал Старик, — пойми меня правильно, от того, как ты сейчас будешь себя вести, зависит очень многое. И не только для меня. Естественно, я хочу знать, как ты работаешь.

— В баре тоже был ваш человек? — вдруг догадался Андрей.

— Разумеется, — мгновенно ответил Старик.

— Кто это был? Бармен?

— Не надо гадать, — мягко сказал Старик, — и не нужно пытаться обнаружить... мой пригляд. Я же и о тебе забочусь. Эти ребята должны тебя охранять. Понимаешь?

— Я не понимаю одного, — с досадой сказал Андрей, — какого черта я тут перед вами полчаса распинался, рассказывая про то, как я облажался в баре. Вы же знали все это еще три часа назад.

— Все в порядке, мальчик мой, — усмехнулся Старик, — я предпочитаю получать информацию из разных источников. Меньше вероятность быть обманутым. Мы заболтались. Спокойной ночи. И удачи тебе завтра. Советую перехватить Тимофееву на работе. Она часто засиживается допоздна.

И, не дождавшись ответа Андрея, он положил трубку. Андрей, задумавшись, долго держал в руке свою трубку, из которой дробно сыпались короткие гудки, как будто не знал, что с ней дальше делать. Потом он увидел свое отражение в зеркале напротив и, растерянно улыбнувшись, наконец положил ее на рычаг.

10

Следующее утро было таким же хмурым. Генерал Лихачев, не глядя по сторонам, строевым шагом пересек приемную и скрылся в кабинете, как рак-отшельник прячется в своей раковине. Сняв пальто, он подошел к столу и нажал кнопку селектора:

— Лена, кофе.

Эта чертова погода его когда-нибудь догонает. Оттепель и не думала заканчиваться, все кругом таяло, по улицам весело текли ручейки, а генерал каждый день терял силы. Он чувствовал, что еще немного — и ему придется обратиться к врачу. А как не хотелось бы.

Лена принесла кофе. Генерал поблагодарил ее взглядом, взял кофе и едва не уронил чашку — зазвонил один из телефонов на его столе. Лена вопросительно посмотрела на генерала.

— Кыш, — сказал ей генерал и махнул рукой, как будто отгоняя назойливое насекомое. Лена, ничуть не удивившись, тихонько вышла из кабинета. Звонили по правительственной связи. Генерал поставил кофе на стол и, дождавшись конца третьего звонка, взял трубку.

— Лихачев, слушаю.

— Я, вообще-то и не ожидал услышать по этому номеру никого другого, — раздался в трубке веселый голос.

— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич, — бодро откликнулся Лихачев, — шутить изволите?

На самом деле ему было ничуть не смешно. Звонил генерал-лейтенант Володин, заместитель министра МВД. Лихачев очень хорошо знал Володина, тот несколько раз приезжал к нему в гости в Волоковец. Лихачев считал Володина своей «рукой» в министерстве. Соответственно, Володин был уверен в том, что Лихачев — его человек. Он никогда не звонил ему без нужды. Если звонит — значит, ожидается какое-то дело. Ответственное дело, которое Волошин может поручить только своему человеку. Такому, в ком он уверен.

— Изволю, изволю, — добродушно проворчал Волошин и вдруг голос его стал жестким, — хотя, если честно, мне не до шуток.

— Что такое? — участливо осведомился Лихачев, — выборы доконали?

— Ага, — хмыкнул Волошин, — выборы. Ты попал в самую точку. Эти выборы меня если и не доконали, то в скором времени доконают.

— А вы, Дмитрий Николаевич, выгадали бы денечек и приехали бы к нам, — предложил Лихачев, — съездили бы в наш загородный санаторий, попарились бы в баньке.

— Эх, Коля, — вздохнул Волошин, — твои бы слова, да богу в уши. Съездим, обязательно съездим. Как только выборы закончатся, голоса все подсчитают, первым же делом хватаю машину — и к тебе. Ну ладно, шутки шутками, а я ведь звоню тебе по делу.

— Я слушаю, Дмитрий Николаевич, — подобрался Лихачев.

— Помнишь, мы получали приказ по плану «Невод»?

Лихачев побледнел.

— Так точно, — сказал он севшим голосом.

— Будь готов в течение ближайших трех дней запустить его у себя в области.

— Так точно, — быстро ответил Лихачев, чувствуя, что у него темнеет в глазах.

— Что-то ты невесел, генерал? — спросил его Волошин.

— А чего веселиться? — спросил Лихачев, — я ведь помню, как нам было хорошо, когда мы его только получили. Что-то просочилось в прессу, поднялся шум до небес. Теперь ведь будет то же самое. Газетчики нас сожрут. А еще выборы на носу. Я не уверен, что «Невод» прибавит популярности исполняющему обязанности президента.

— Не твоя забота, — грубо оборвал его Волошин, — будь готов провести «Невод» в любую минуту. Я дам отмашку. И не задавайся идиотскими вопросами. На них не существует ответа. Отбой.

Лихачев растерянно положил трубку. Только «Невода» ему не хватало. Эта операция была задумала и разработана год назад, когда страной от имени больного президента управлял престарелый премьер-министр, бывший кадровый офицер одной из спецслужб. Заниматься экономикой разваливающейся страны он не мог и не хотел, брать кредиты за рубежом тоже не мог — больше не давали, а кормить людей нужно было. Тогда он разработал масштабную операцию под названием «Невод». По сигналу из центра во всех регионах России местная милиция должна была провести аресты наиболее коррумпированных чиновников и запятнавших себя незаконными махинациями бизнесменов. Все их имущество планировалось конфисковать. Механизм операции уже был пущен — московские тюрьмы были очищены от заключенных в ожидании крупной партии высокопоставленных зеков из провинции. В регионы были разосланы в запечатанных конвертах списки людей, подлежащих аресту. Оставалось только дать команду...

Команды так и не последовало. Через три дня было объявлено об отставке премьер-министра. Видимо, у президента, узнавшего об операции, хватило ума и воли остановить «Невод». Потом было еще одно правительство, потом еще одно, потом президент подал в отставку и назначил нового премьера исполняющим свои обязанности. В суматохе все как-то забыли о маленьких синих конвертиках, лежащих в сейфах региональных милицейских начальников. Ан нет, оказывается, не забыли. Генерал не мог понять, почему именно сейчас вспомнили о «Неводе». Ведь выборы же на носу. Через месяц и.о. президента должен победить на выборах. Зачем ему скандал с приказом, отданным его предшественником? Пресса ведь его просто порвет в клочья, когда узнает о «Неводе».

— О, господи, — сказал генерал и схватился за сердце. Он вдруг понял, почему «Невод» будут проводить именно сейчас. Это заговор. Чей именно — непонятно, но совершенно точно, что генерал Волошин в этом участвует. Интересно, он — мозговой центр заговора, или пешка в большой игре? И что делать ему? Отказаться от участия в заговоре и доложить о готовящейся акции наверх? А кому именно нужно докладывать? Насколько высоко сидит человек, который копает под и.о.? Есть риск нарваться именно на него со своей сенсацией. То-то будет весело. Его просто выбросят на помойку, как тряпку.

И к тому же... что, если заговорщики победят? Они безжалостно расправятся со всеми, кто их предал. Судя по всему, на жесткие меры они не поскупятся. Что же делать? Поддержать их? Рискованно. В случае неудачи их растопчет и.о. президента. Этот паренек за власть будет держаться до последнего дыхания. Что-что, а хватка у него стальная.

Генерал вскочил и стал ходить из угла в угол. Ситуация казалась ему тупиковой. Конечно, был еще один выход, одна возможность разом решить все проблемы — подать рапорт об отставке и уйти на пенсию. Лихачев не сомневался, что рапорт будет удовлетворен. Это было бы честно и красиво. Он не был бы виноват ни перед теми, ни перед другими. На мгновение эта мысль стала казаться генералу необычайно привлекательной. А что, дом у него есть, дача есть, пенсии генералам платят приличные. Посвятить остаток дней разведению цветочков. Генерал брезгливо поморщился. Нет, такая жизнь — не для него. Лучше уж пулю в лоб, чем такая жизнь. Генерал почувствовал прилив сил. Он залпом допил остывший кофе и еще быстрее заходил по кабинету. Нужно было искать выход. Он должен быть не просто красивым, но эффективным. И безопасным. Нужно уйти из-под удара. Или, что еще лучше — подставить под удар кого-то другого.

— Какой же я идиот! — воскликнул генерал, с размаху ударив кулаком по столу, — как же я сразу об этом не подумал?

Полковник Тимофеев! Добрый служака, которому исполнительность заменяет мозги. Если ему отдать приказ, он все сделает так, как надо. Остается только отдать ему приказ таким образом, чтобы это выглядело его инициативой. И оставить пару-тройку хорошо замаскированных доказательств того, что все-таки приказ отдал он, Лихачев. Кто знает, вдруг после победы заговорщики будут давать за это правительственные награды и новые звания. Давно, давно пора ему быть генерал-майором...

11

Бежевая «копейка» как будто прилипла к тротуару. Сергей поставил ее напротив магазина торгового дома «Светлов и К». Более неудобного наблюдательного пункта он не мог бы найти во всем городе, даже если бы он очень постарался. По дороге сплошным потоком шли машины, а по тротуару сновали пешеходы. Полдень. Час пик. Народ спешит на обед. А вот Светлов почему-то не спешит. Сергей, сидя в машине, не мог видеть, чем занимается Светлов в здании, но Жила приказал ждать «клиента» возле здания. Поэтому приходилось ждать. А куда деваться? Сергей посмотрел на тетрадь, брошенную на соседнем сиденьи и усмехнулся. «Дневник шпиона», мать их так, мемуары Джеймса Бонда. « — Бонд, Джеймс Бонд. — А я — Пух. Винни Пух» — вспомнилась фраза из анекдота. Это точно про него. В голове его опилки — не беда. А в тетради, где он записывал перемещения Светлова, ровным счетом две записи. «8.43 — вышел из дома, сел в черный «Мерседес», ждавший его у дверей, и поехал в сторону центра. 8.59. Машина остановилась в центре, Светлов вошел в здание своего магазина на Возрождения, 6». И все! Из здания на Возрождения, 6 он больше не выходил. А чего, интересно, он ждал? Что Светлов начнет, отстреливаясь, пробиваться к горам? Это же не боевик со Шварценеггером в главной роли. Это жизнь. И в этой жизни бизнесмены не скрываются от слежки и не ездят по секретным явкам. Они сидят тихо за серыми столиками в своих кабинетах и считают денежки.

В какую же авантюру он ввязался! Если рассказать кому — не поверят. Похитить бизнесмена и держать его заложником — прямо сюжет из боевика. Впрочем, в сообразительности Жиле все же не откажешь. Все продумал до мелочей — где они будут брать Светлова, как, где его потом держать и как получать выкуп. Все идеальные преступления проваливались именно из-за мелочей. А почему мы ничего не знаем о преступлениях удавшихся? Да очень просто, потому, что их исполнители не сидят за решеткой и не пишут мемуары на тему — как я почти украл миллион долларов. Они управляют империями из бронированных кабинетов. Никто не спросит у них, как они зарабатывали свои первые деньги, поэтому только богатые могут позволить себе быть честными.

Сергей закурил. Жила, правда, запретил ему и курить, но тогда уж лучше сразу повеситься. Как это можно — просидеть полдня в машине и не покурить. Сергей откинулся на сиденьи, пытаясь принять наиболее удобное для затекшей спины положение. Поначалу это ему удалось, но уже через минуту ему начало казаться, что так, как он сидел раньше, было удобнее. Сергей уже почти решился выйти из машины и немного размять ноги и спину, как вдруг дверца со стороны пассажира отворилась и внутрь заглянула белокурая головка Оксаны. Сергей слегка вздрогнул от неожиданности.

— Привет бойцам невидимого фронта, — сказала она весело, забираясь в машину, — я тебе принесла бутерброды и кофе. А то с Жилы станется проморить тебя целый день голодом. А нам твоя сила еще понадобится.

Сергей перехватил ее оценивающий взгляд и непроизвольно приосанился.

— Чем Жила занимается? — спросил он.

Оксана зевнула, прикрыв рот, и потянулась к брошенным на панель сигаретам.

— Работает, — сказала она, — вкалывает.

— Понятно, — сказал Сергей и ткнул свою сигарету в пепельницу. Потом он включил для Оксаны прикуриватель и взял у нее пакет с бутербродами и термос.

— А жрать-то и правда хочется, — сказал он с удивлением.

— Еще бы, — заметила Оксана, — ой, что это тут такое?

Она вытащила из под себя тетрадку с записями. Сергей покраснел и попытался выхватить ее, но Оксана быстро убрала руку.

— Юношеские стишки? — деловито спросила она, потом прочитала запись, сразу поскучнела и вернула тетрадь Сергею, — нет, это хуже, детские игры.

— Хватит надо мной прикалываться! — вдруг заорал Сергей, — детские игры, говоришь? Тогда какого черта я тут торчу полдня, не выспавшись и не пожрав как следует. Какого черта я себе всю жопу отсидел? Ради детских игр? Между прочим это твой брательник меня сюда посадил. Он тоже играет в детские игры? Сегодня вечером мы собираемся поиграть в другую игру, которая может закончиться тем, что нас всех убьют. Чертовски веселая детская игра! Веселее некуда. Все, я наигрался. Брысь из машины!

Сергей выжидательно смотрел на Оксану. Она тоже не сводила с него глаз, но если он смотрел с яростью, то она — со смешанным чувством испуга, удивления и любопытства. Сергей, похоже, разошелся не на шутку. Он быстро пергнулся через Оксану и открыл дверцу с ее стороны. Однако Оксана не спешила вылезать. Она прикрыла дверцу и демонстративно поежилась.

— Я жду, — уже менее уверенно сказал Сергей.

— Не жди, — сказала Оксана, — я никуда не пойду. На улице холодно. Посидим здесь.

— Я же сказал — убирайся отсюда, — прорычал Сергей, — я выхожу из дела. Никакие деньги не стоят того, чтобы из-за них унижаться.

— Сергей, прости меня, — Оксана наклонилась к нему и погладила его по руке, при этом она как бы случайно скользнула волосами по его щеке. В лицо Сергею ударил тонкий аромат ее духов, — я не хотела тебя обидеть. Просто ляпнула, не подумав. Ты нам нужен. Ты мне нужен.

Последнюю фразу она сказала чуть слышно, опустив голову, но Сергей прекрасно понял намек. Сучка так хотела денег, что была готова дать ему хоть сейчас. Лишь бы он не выходил из дела. Ладно, посмотрим.

— Ладно, посмотрим, — сказал Сергей, — я остаюсь, но только давай сразу расставим все точки над и. Я — не тупой жлоб, которого используют только для того, чтобы он мог принесли или подать что-нибудь тяжелое и небьющееся. Вместе с Жилой мы — полноправные члены команды. И если это тебя не устраивает — можешь катиться. Если это вдруг не устроит Жилу — он тоже пусть катится ко всем чертям. Голова у меня, может быть, и не такая светлая, как у Жилы, но одна. И я уж постараюсь сделать все возможное, чтобы она задержалась у меня на плечах как можно дольше. Андестенд?

Оксана кивнула. Она смотрела на Сергея почти с восхищением.

— А ведь я и правда подумала сначала, что ты просто «бычара», — сказала она, — а теперь вижу, что это не так. Да ты не расстраивайся, все будет в порядке.

— я и не расстраиваюсь, — пожал плечами Сергей, — я свою часть дела сделаю, как надо. В этом можете не сомневаться. Главное, чтобы у вас все прошло гладко.

— От неудачи никто не застрахован, — неопределенно сказала Оксана, — давай больше не будем думать об этом. Ты кушай свои бутерброды.

Сергей достал из пакета два бутерброда с ветчиной и уничтожил их, потратив на каждый не более трех укусов. Потом он в несколько глотков расправился с кофе и с тоской посмотрел на Оксану. Та неслышно поаплодировала ему.

— Мне бы этого хватило дня на два, — сказала она.

— Так то тебе, — пожаловался Сергей, — а мне это — на один зубок. Может, забьем на этого Светлова? Съездим куда-нибудь, перекусим по-человечески? А то я только аппетит раздразнил, теперь еще больше жрать хочется.

— Жила узнает, что мы бросили пост — убьет, — покачала головой Оксана.

— И как же интересно, он узнает, если мы ему не скажем? — передразнил ее Сергей.

— Логично, — согласилась Оксана, — поехали.

Машина натужно стронулась с места, разгребая мокрый снег, и поползла в сторону центра. Примерно через десять минут из здания торгового дома вышел Светлов, быстро сел в машину и тоже уехал. Но Сергей и Оксана были уже далеко и не видели этого.

Они поехали в кафе «Сказка», которое когда-то было предназначено исключительно для детей, приходивших сюда вместе с родителями со всего города. Сергей тоже когда-то приходил сюда вместе с женой и двухлетней дочкой. Они заказывали мороженное и апельсиновый сок и сидели, слушая музыку, пока маленькая Танечка не выпьет или не разольет по столу весь сок. Теперь Танечке уже девять и вместе с бывшей женой Сергея она живет у бабушки в Рязани. Сергей не видел ее пять лет. Но когда он приходил в «Сказку», которая теперь стала заведением для взрослых, он, казалось, на мгновение мог приобщиться к прослому. Отодвинуть завесу времени и заглянуть назад, на семь лет назад...

Сергей заказал себе суп, заливное, котлету с лапшой, салат и три кекса. Оксана ограничилась кофе. Она почти с материнской заботой смотрела, как Сергей поглощает свой заказ. Наконец он расправился с последним кексом, допил кофе и закурил сигарету, пытаясь замаскировать отрыжку.

— Покушал, маленький? — спросила Оксана. Сергей посмотрел на нее неодобрительно. Оксана с деланным испугом подняла руки.

— И в мыслях не было, — сказала она быстро, — я имела в виду — большой.

Сергей пожал плечами.

— Ты давно не видела Жилу? — спросил он вдруг. Оксана вздрогнула от неожиданности. Она осторожно положила руки на стол и опустила на них голову, как на плаху.

— А почему ты спрашиваешь?

— Какая тебе разница, — раздраженно сказал Сергей, — спрашиваю — значит нужно.

— Я всего-то его знаю три года, — сказала она задумчиво, — из них мы провели вместе две недели.

— Как это? — опешил Сергей.

— Вот так, — сказала Оксана грустно, — я не знала, что у меня есть брат. А он не знал, что у него есть сестра. Наш отец почему-то не захотел нам об этом говорить, ни ему, ни мне. Он отправил меня в Питер, к бабушке, а сам жил в Волоковце. Он никогда не приглашал меня в гости. Я подозревала, что у него здесь появилась женщина. Но когда он умер, открылась правда. Мы похоронили отца вместе с братом и уехали ко мне в Питер. Две недели он жил у меня. Потом вернулся домой. А теперь вот я решила к нему наведаться.

— Ограбление на каникулах, — хмыкнул Сергей, — решила совместить приятное с полезным?

— Да, — с вызовом сказала Оксана, — почему бы и не подзаработать денег, если есть возможность. Тем более, что Жила сам мне это предложил.

— Ты называешь его Жилой? — обратил внимание Сергей.

— Да, — Оксана смутилась, — он просил меня об этом. Его раздражает его имя, а к кличке он привык. Ну что, допрос продолжится, или вернемся на наш пост? Кажется, зря я снизошла к твои мольбам и позволила тебе досыта покушать. На тебя это вредно действует. Поедем.

— Подожди, — Сергей схватил ее за руку, — чем ты занимаешься там, в Питере?

— Какое тебе дело, — неприязненно сказала Оксана, — колюсь и трахаюсь.

— Я серьезно, — спокойно сказал Сергей.

— Я тоже, — огрызнулась Оксана и вдруг сказала, — я работаю в книжном магазине.

— Точно! — Сергей ударил себя ладонью по лбу, — я тебя видел там три месяца назад, когда ездил в Питер. Перед отъездом хотел купить какой-нибудь детектив, чтобы не сдохнуть от скуки в поезде. На Невском такая лавчонка есть, типа «Читатель» или «Книгочей», какое-то древнее такое слово...

— «Книжник» — подсказала Оксана.

— Ага! — воскликнул Сергей, — слушай, разве это не чудо — увидеть красивую девушку в магазине, влюбиться в нее, а потом встретить ее совершенно в другом городе, и при этом узнать, что она — подружка твоего лучшего друга.

— Ты сказал — влюбиться? — насторожилась Оксана.

— Я — образно, — мгновенно отыграл назад Сергей, — и все-таки согласись, что это — судьба?

— Соглашусь, — сказала Оксана, — если ты немедленно вернешься на свой пост. А то Жила решит тебя проверить, приедет, не найдет тебя и твоя судьба будет очень незавидной.

12

Утром Жила выгнал Сергея следить за Светловым, а Оксане просто предложил прогуляться по городу.

— У меня куча дел, — сказал он, — я не хочу, чтобы вы крутились у меня под ногами.

— Конечно, конечно, — согласилась Оксана и, не задавая лишних вопросов, собралась и ушла, сказав, что позвонит около обеда. Жилу это вполне устраивало. На самом деле у него не было никаких важных дел — оставалось только ждать вечера, однако именно это и было тем самым сложным и ответственным делом. Как дождаться вечера, если он уже с утра чувствовал приближение ломки? Все начиналось с суставов — появлялась ломота, как у старого ревматика при малейших признаках облачности. Потом его начинало тошнить. Пот застилал глаза, в голове клубился густой туман, а из мыслей оставалась только одна — нужен укол.

Жила метался по квартире, не в силах больше справиться с искушением. Он кололся уже полгода и за это время сел на иглу настолько плотно, что перестал себя тешить надеждами на то, что когда-либо он с нее слезет. Сначала ему было просто любопытно — что это такое и какие ощущения можно с этим испытать. Он попробовал раз в компании друзей и понял, что ни секс, ни выпивка, ни власть, ни деньги — ничто не сравнится по силе воздействия с этим. На следующий день после первого опыта у него появилась сухость во рту и легкое головокружению. Никакой ломки, ничего, что напоминало бы о том, как хорошо ему было вчера.

— Вот это да, — веселился весь день Жила, — бывает, пива переберешь, и то на следующий день во рту сушняк, а тут вообще ничего. Отрываешься, как на самой крутой пьянке, а похмелья никакого.

Разумеется, он заблуждался. Наркотик входил в его жизнь незаметно, показывая свои самые красивые грезы, и пока скрывая свои мрачные стороны. Очень скоро Жила успел испытать их все — и ломку, и депрессию, и унизительную финансовую зависимость от дилера, и неотступные мысли о самоубийстве.

Второй раз он попробовал наркотик через неделю. Купил сам, сам приготовил и сам уколося. Ему нужно было расслабиться. И он расслабился, да так, что ухитрился за несколько часов собрать полную квартиру совершенно незнакомых девушек, трахнуть двоих из них, потом выгнать их всех и очнуться в пустой квартире и обнаружить, что исчезла его заначка в полторы тысячи долларов. С тех пор он колося осторожнее, стараясь, чтобы его не занесло куда-нибудь не туда. Но и регулярнее — сначала раз в неделю, по пятницам. Потом два раза, а потом почти ежедневно. Он еще ходил на работу, ему даже казалось, что теперь он делает ее гораздо лучше, чем раньше. Его осеняли совершенно неожиданные идеи, которые приносили иногда столь же неожиданные неприятности, а иногда и прибыль. Сергей до сих пор продолжал доверять аналитическому уму и интуиции Жилы, хотя он прекрасно понимал, что долго так продолжаться не может и рано или поздно Жила проколется. Не может не проколоться. Он лишь надеялся, что это случиться не в этот раз. Куш в полмиллиона — ради этого можно было рискнуть. Сергей уже решил для себя, что после этого дела они расстанутся с Жилой навсегда. Теперь уже точно.

Что же касается Жилы, то он уже был близок к исступлению. Он закуривал сигарету, делал несколько затяжек и бросал ее в форточку. Потом ставил на газ турку, собираясь сварить кофе, наклонялся, чтобы взять спички и забывал, что собирался сделать. Все это время он что-то бормотал под нос, как безумный. Наконец он сел посреди кухни и сказал себе:

— Стоп, так больше нельзя. Нужно или уколоться, или забыть о своих планах на вечер.

Вообще-то он и так собирался уколоться, только не с утра, а ближе к вечеру, когда начнет собираться на операцию. Тогда он проведет ее на подъеме, будучи переполнен сил и жизненной энергии. Если он уколется сейчас, к вечеру силы начнут покидать его и он может сделать что-то не так, или просто в самый неподъходящий момент съехать с катушек и начать, скажем, палить во все стороны из пистолета. Случай с задержанием фирмача по приказу Старика, которое Жила проводил, приняв ударную дозу — классический пример. Ему приказали только задержать, а он его чуть не убил.

Однако, если он прямо сейчас не уколется, до вечера он может просто не дожить. Жила попытался сесть так, чтобы хоть какая-то часть его тела не болела, но это ему не удалось. Он, казалось, весь состоял из боли — у него ломило суставы, ныли мышцы, чесалась и зудела кожа, пульсировали от боли глаза и даже зубы начали болеть. Нет, больше это терпеть нельзя!

Жила вскочил со стула и побежал в туалет, где под сливным бачком у него был тайник. Он достал завернутую в целлофановый пакетик коробочку, где хранились металлическая ложечка, несколько одноразовых шприцев и крошечный кулечек с героином.

В кулечке оставалось еще много — не меньше грамма. А скоро будет еще больше. Когда этот козел, которого они сегодня вечером возьмут в плен, заработает им полтора лимона «гринов», он не будет тратить их на какую-то муйню вроде особняков за границей и крутых тачек. Он займется бизнесом. Своим бизнесом. Он будет торговать героином. Поллимона — хороший стартовый капитал. С такими деньгами работать будет легко и приятно. Через год он будет миллиардером. Возможно, после этого он слезет с иглы. А может быть, и нет. Он будет платить бешеные бабки докторам, чтобы они поддерживали его здоровье, пока он будет прожигать свою жизнь. На сколько его хватит? Лет на десять? Сколько живут наркоманы? Ведь он же наркоман, причем конченный наркоман. Нет, вряд ли десять. Скорее, лет пять. Он знавал людей, сгоравших за полтора-два года. Знал одного парня, который попробовал «дрянь» только один раз в компании друзей. Шприц был один на всех, и парня заразили СПИДом. Он узнал об этом только через четыре месяца, когда сдавал кровь. За это время он успел заразить свою девушку, с которой они собирались пожениться. Не выдержав тяжести своей вины, он повесился. Подумав об этом, Жила поморщился. Уж он-то никогда не повесится и не пустит себе пулю в висок. Когда-то у него было состояние, в котором он мог сделать нечто подобное. И тогда он пошел в ближайший бар и устроил там драку. Его вывели в туалет и долго пинали, пока наконец не приехали менты и не освободили его. Им было лень возиться с этим окровавленным куском отбивной и они его просто выбросили из машины, отъехав от бара метров двести. Жила на автопилоте добрался до дома и три дня лежал, глядя в потолок и время от времени сплевывая на пол кровавый сгусток. Переломленное ребро срослось, а Жила больше никогда не думал о самоубийстве. Именно тогда он научился беречь и ценить свою жизнь.

Не-ет, он еще поживет. Он всех переживет. И этого мудака, которого Сергей не дал ему пристрелить в машине, и самого Сергея, и даже Старика, которому давно пора отправиться в какое-нибудь местечко потеплее. Жила всегда был плохим подчиненным. Он собачился со всем начальством, которое имело несчастье принимать его на работу. Но Старика он побаивался. И, конечно, втайне ненавидел за этот страх. Он даже начал подумывать о том, что неплохо было бы перед тем, как он уедет из Волоковца, заехать в Котов и всадить пару-тройку пуль в этот ходячий труп. Просто так, из вежливости.

Размышляя таким образом, Жила быстро отмерил на глазок щепотку белого порошка, насыпал ее в ложеку, щелкнул зажигалкой и прогрел ложечку на огне. Когда порошок растворился и превратился в черную пузырящуюся жидкость, он разорвал бумажный пакет и достал одноразовый шприц. Даже дома он колося только одноразовыми шприцами. Как говорится, береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет. Одним ловким движением он перетянут себе левую руку выше локтя жгутом. Потом закатал рукав и похлопал себя по исколотым венам.

— Сейчас, зайки мои, сейчас, — пробормотал он торопливо. Он вонзил шприц в вену, втянул внутрь чуть-чуть крови, достал шприц, смешал кровь с наркотиком, вогнал уже заряженный отравой шприц обратно и выпустил наркотик в кровь. И сел на кафельный пол туалета, положив руку на унитаз. Боль уходила. Что такое боль? Он уже не знал, что это такое. Это было с ним? Скажите пожалуйста. Ни за что бы не подумал. Почему же сейчас он так счастлив? Потому что в крови его бушует наркотик? Нет, потому, что он — самый крутой чувак в этом городе. Он самый умный и самый сильный. Сколько он обещал заплатить своим сообщникам за помошь? По поллимона? Перебьются! Перетопчутся! Обойдутся! Да этого придурка Серегу нужно просто прибить, чтобы не мешался под ногами, сразу после того, как дело будет сделано. Пустить ему кровь, отправить на тот свет, угробить, замочить, грохнуть. А деньги забрать себе. Все. Все полтора миллиона. И Оксанины тоже. Выискалась, блин, сеструха липовая. На хрен она ему сдалась, если у него есть шприц и деньги? Нет, убивать ее не нужно. Все-таки родная кровь. Вдруг еще пригодится, чтобы отсосать у какого-нибудь толстосума. Кстати, как-то она странно на Серегу поглядывала. Уж не положила ли эта похотливая сучка глаз на его водилу? Нет, Сергея придется мочить. А с ней он поступит благородно — купит ей билет до Питера и отправит домой. Впрочем, штук десять можно ей оставить на карманные расходы. Зачем бабе деньги? Один хрен, спустит на косметику и тряпки...

13

День умирал, как пересаженный в глину цветок. В воздухе носилось предчувствие весны, но от этого становилось еще грустнее. Ольга Тимофеева сидела у окна в своем крохотном кабинетике на пятом этаже унылого серого здания в центре города. Дизайн-бюро «ФМ» арендовало в здании три кабинета. В одном сидели Мозжухина вместе с бухгалтером, другой достался Ире Филатовой и ее двум дрессированным компьютерам, а в третьем обитала Ольга. Он был самый маленький и неудобный, но Ольга не жаловалась — все-таки отдельный кабинет — это само по себе роскошь. Здание, в котором они поселились, было похоже на муравейник. Кого здесь только не было! Страховые фирмы, оптовые торговцы, несколько кабинетов арендовали управления мэрии, на первом этаже базировались две политических партии, разворачивашие в курилке бесконечные дискуссии о судьбах родины, а на чердаке ютилось детективное агентство.

— Наше здание — это Сити Волоковца, — шутила Мозжухина, — вся деловая жизнь нашего города сосредоточена именно здесь.

Ольге нравилось и здание, и ее кабинетик, который она обставила по собственному вкусу. Здесь не было ничего лишнего — ни календарей на стенах, ни бумаг на подоконниках, ни стопки дамских журналов, кучей сваленных на столе, словом, ничего лишнего. Из мебели в кабинете был только стол, кресло и шкаф для бумаг. На столе стоял компьютер. Все, что было возможно, Ольга хранила в электронном виде в памяти компьютера, стараясь избегать скопления бумаг. Рядом с монитором стоял крохотный кактус в горшочке — Ольга прочитала где-то, что кактусы нейтрализуют вредные излучения.

Следующий день после вечеринки в «Золотой рыбке» Ольга провела на своем рабочем месте. Ей нужно было еще раз проверить все договора, которые они должны подписать со Светловым. Он, конечно, мужик добродушный и, похоже, относится к ней с искренней симпатией, но если вдруг в документах окажется какая-то лазейка, по которой он сможет их каким-нибудь образом надуть, он вряд ли откажется от такой замечательной возможности. Ольга уже давно не питала иллюзий относительно нравов, царящих в волоковецких деловых кругах. Если есть возможность, лучше не искушать понапрасну хорошего человека.

Документов было много и она не заметила, как прошел день. Лишь когда в окна ударил красноватый закатный свет, она выключила компьютер, закурила сигарету и подошла к окну. Похоже, завтра похолодает. Бабушка всегда говорила ей, кто, когда закат красный, значит, жди холодов. Ну то ж, никто и не надеялся, что в середине февраля начнется весна. Недельки три можно еще померзнуть.

В дверь постучали. Ольга быстро потушила сигарету и обернулась.

— Войдите, — сказала она. Дверь отворилась и в кабинете появился сначала букет красных роз, а потом — коротко остриженная голова с серьгой в левом ухе.

— Здравствуйте, — сказала голова, — можно к вам?

Ольга поджала губы — она могла ждать кого угодно, только не вчерашнего сопляка из бара. Только не Андрея.

— Что вам угодно? — спросила она сухо.

Андрей осторожно, стараясь не помять букет, протиснулся в кабинет.

— Можно я войду? — спросил он.

— Вы уже вошли, — заметила Ольга, — чем обязана?

Андрей подошел к ней и протянул ей букет. Ольга демонстративно спрятала руки за спину. Андрей покраснел.

— Я пришел извиниться, — сказал он, — мне правда очень жаль.

Ольга наклонила голову.

— Извинения приняты, цветы я советую подарить кому-нибудь другому, я вас больше видеть не хочу, — сказала она спокойно.

Андрей растерянно теребил стебель розы. Ольга посмотрела на него и подумала, что он, возможно, действительно сильно переживает.

— Осторожно, — предупредила она, — вы уколетесь о шип.

Андрей посмотрел на нее так, как будто не понял ни слова из того, что она сказала. Наконец он решился.

— Я все-таки оставлю здесь цветы, — сказал он и подошел к столу, — у вас есть ваза?

— Нет, — покачала головой Ольга. Она смотрела на молодого человека с интересом — что еще придумает этот безумец?

— Тогда я просто положу их на стол, — сказал он, — а вазу придется найти вам.

Ольга пожала плечами.

— Как хотите, — сказала она.

— Так я пошел, — сказал Андрей. Ольга помахала ему рукой.

— Счастливого пути.

Андрей остановился у двери.

— Но я не могу так просто уйти! — воскликнул он с отчаянием.

— Почему? — удивилась Ольга.

Андрей развел руками.

— Не могу — и все тут. Можно, я вам задам нескромный вопрос?

— Нельзя, — не задумываясь, ответила Ольга.

— Я все-таки задам, — сказал Андрей, — скажите, неужели я вам совсем не нравлюсь?

— Нравитесь, — кивнула Ольга, — насколько может нравится молодой хам, который через пять минут знакомства начал хватать меня за все места.

— Но я... — Андрей шагнул к Ольга. Она предостерегающе выставила перед собой руку.

— Стойте, где стоите.

Андрей покраснел еще гуще.

— Послушайте, вы за кого меня вообще принимаете! — закричал он вдруг, — я что — маньяк? Насильник? Я подкрался к вам поздно ночью и ударил вас пустой бутылкой по голове? Перестаньте меня унижать!

Он медленно, шаг за шагом приближался к Ольге. Она успела подумать о том, что его крик разносится по всему этажу и наверняка не одна пара ушей с интересом прислушаватся сейчас к сцене, которая разыгрывается у нее в кабинете.

— Я просто хороший парень, — уже немного спокойнее, но так же убедительно продолжал Андрей, — не надо меня бояться. Я не сделаю вам ничего плохого. И тем более не надо оскорблять меня. Я этого не заслуживаю. Поверьте мне, не заслуживаю.

Он оказался совсем рядом с Ольгой. Она смотрела на него снизу вверх и думала о том, что, может быть, она и правда слишком груба к нему. Вовсе не обязательно смешивать человека с дерьмом. Можно его просто отшить тихо и незаметно. Правда, ей ни разу не приходилось брать на себя столь сложную задачу...

Она не успела додумать эту мысль. Андрей шагнул вперед и, обняв ее, крепко прижал к себе и поцеловал. От неожиданности она не сопротивлялась. Лишь через несколько секунд она сделала слабую попытку вырваться, но Андрей держал ее крепко.

Она попыталась закричать, но Андрей закрыл ей рот поцелуем. Она чувствовала одновременно страх, боль и какое-то восторженное наслаждение. Ей и в голову не приходило, что она может уступить Андрею. Она вспомнила о том, что женщину невозможно изнасиловать, если она этого не хочет. И укусила его за губу. Андрей вскрикнул, откинул голову назад, но хватку не ослабил.

— Не нравится? — шепотом спросила Ольга, — отпусти меня.

— Не отпущу, — отчаянно сказал Андрей, — ни за что.

— Я закричу, — предупредила Ольга.

— Кричи, — сказал Андрей, — это будет скандал на весь мир. Меня посадят за попытку изнасилования, но о тебе напишут все газеты. Твое фото будет на первых полосах.

— Мерзавец, — отчетливо сказала Ольга.

— Я люблю вас, — ответил ей Андрей. У нее закружилась голова. Все было как-то нереально — закат за окном, ее маленький кабинетик, залитый призрачным светом и молодой парень, сжавший ее в своих объятиях.

— Что вам нужно? — жалобно пискнула Ольга.

— Я люблю вас, — повторил Андрей, — и я хочу быть рядом с вами.

Ольга почувствовала, что она готова уступить ему. Ее силы таяли с каждой минутой и она подумала, что для нее сейчас лучшим выходом было бы потерять сознание.

— Любимая, — прошептал Андрей и начал гладить ее по спине. Как тогда, в баре. Ольга уже знала, что последует за этим. Ей было страшно и в то же время любопытно. В конце концов, она сделала все, что могла. Это он во всем виноват. Она здесь не при чем. Она не замечала, что тоже начала гладить его по спине. Андрей целовал ее в шею, в грудь, в лицо, одновеременно пытаясь расстегнуть ее платье. Наконец это ему удалось. Ольга почти помогла ему раздеть ее. Он одним движением сорвал с нее трусики, подсадил ее на стол и через мгновение она застонала, пропуская его в себя. В ее голове, как перепуганные птицы, метались мысли — что будет, если обо всем этом узнает ее муж, что она никогда не изменяла ему, что этот чертенок весьма наплохо знает свое дело, и что, в конце концов, почему бы и нет? Она обнимала Андрея за шею. Она смотрела на его напряженное лицо, при закатном свете как будто залитое кровью и вдруг притянула к себе и поцеловала его. И в этот момент наслаждение обрушилось на нее тяжелой, липкой волной. Тело ее конвульсивно задергалось, она выгнулась назад и замерла. Андрей еще продолжал двигаться, но, увидев, что творится с Ольгой, остановился.

— Что с тобой? — спросил он испуганно.

— Все хорошо, — сказала Ольга, — просто все очень хорошо. Даже слишком.

Андрей попытался отстраниться от нее, но она снова притянула его к себе.

— Теперь ты хочешь убежать? — спросила она, — не получится.

Андрей поцеловал ее в губы.

— Милая, — сказал он, не отнимая губ, — любимая.

Ольга прижималась к нему, чувствуя, что еще немного и она будет готова на какую-нибудь глупость. На страшную глупость, о которой она будет потом очень сильно жалеть.

14

Старик начал волноваться. Это был дурной знак. Он не волновался с тех пор, как семнадцать лет назад вышел из поезда на станции «Котов» с чемоданчиком в руке. Он ехал из Питера и ему было все равно, где выходить. За его спиной остывали трупы его двух лучших друзей, а в чемодане лежали, аккуратно перевязанные скотчем, двадцать тысяч долларов. В те времена людей убивали и за меньшие деньги. Его тоже должны были убить, так же, как и его друзей. Но он выжил, хотя и поседел в ту ночь в свои неполные сорок. Когда он оказался в Котове, он не думал, что останется здесь надолго. Он открыл на деньги из чемоданчика автомастерскую, построил себе дом на берегу реки и зажил тихой сельской жизнью. Чтобы избежать вопросов со стороны правоохранительных органов, он справил себе документы на имя Ильи Николаевича Свиридова, сорок четвертого года рождения. За глаза же подчиненные, а потом и новые земляки стали звать его Стариком. Через год после того, как он поселился в Котове, на его мастерскую наехали заезжие лихие ребята, которые громко именовали себя рэкетом. Ребят было двое, они приехали на красном «Москвиче» и были вооружены одним «ТТ» на двоих. Ребята Старика обезоружили «рэкетиров» в считанные секунды, их машину спустили в реку, а их самих отправили добираться до города пешком, строго запретив кассирше на вокзале продавать им билеты.

Через неделю приехали более серьезные клиенты. Приехали на двух «БМВ», в багажниках которых были сложены бейсбольные биты. Старик пригласил старшего из гостей в офис. О чем они говорили — неизвестно, но когда гость уходил, лицо у него было белее мела. Он повернулся к своим бульдогам, ждавшим только команды, чтобы броситься в схватку и скомандовал:

— Отбой. Уезжаем.

Старик умел работать с людьми. Очень скоро он стал в районе главным, установив контроль за лесом, продажей которого жил район, и дорогой, по которой этот лес вывозился в город. Может быть, где-то в городе солнце и всходило по своему усмотрению, но в Котовском районе оно всходило только тогда, когда разрешал Старик.

Неудивительно, что он начал волноваться, когда понял, что его всесилию, к которому он, оказывается, привык, может прийти конец. Он узнал об операции «Невод» еще год назад, когда она разрабатывалась. Он подозревал, что его фамилия включена в список, но предпочитал спокойно сидеть и ждать, пока проблема разрешиться сама собой. Слишком серьезные люди соседствовали вместе с ним в этом списке, чтобы нужно было за себя волноваться. И действительно, премьер-антикоррупционер поплатился креслом за свою выходу, и о плане «Невод» все забыли. Ан нет, оказалось, что не все. Когда Старик узнал о том, что в Волоковце собираются запустить «Невод» и когда он понял, для чего это делается, он по-настоящему испугался.

Вряд ли на такой шумный скандал решились только для того, чтобы наказать преступников за их преступления. За Стариком числилось не так уж и много грешков, за которые уголовный кодекс предусматривал наказание в виде заключения под стражу. Но на Старика сильно обижались кое-кто из сидящих наверху. Обижались за то, что Старик был скуп на взятки. Если он окажется за решеткой, найдется немало желающих сделать так, чтобы он вышел оттуда как можно позже, или не вышел никогда. Вот и вышла ему боком эта экономия. Конечно, он мог сейчас просто сложить чемодан и сбежать из города, как тогда, семнадцать лет назад. Он мог снова найти тихий городишко, или даже вернуться обратно в Питер. Наверняка все те, кого он так боялся тогда, сейчас давно спят вечным сном, павшие в братоубийственных войнах эпохи первоначального накопления капитала.

Однако ему никуда не хотелось уезжать из Котова. То ли он просто привык, прикипел душой к этому месту, то ли не хотелось на старости лет снова браться за разработку и окультуривание новой территории. Словом, Старик решил рискнуть и остаться. Он разработал свой план спасения и запустил его уже к вечеру того дня, когда он узнал о «Неводе». Теперь ему ничего не оставалось делать, кроме как сидеть и волноваться. Если бы он мог, он бросил бы на нейтрализацию «Невода» десятки и даже сотни человек. Но он не мог этого сделать. Сейчас его судьба и, возможно, жизнь, зависела от того, как себя поведет один человек — Андрей. Мелкий оптовый торговец, которого Старик видел как-то мельком и сейчас вспомнил и решил, что именно он поможет ему пройти мимо «Невода».

Однако Андрей заставил его поволноваться. Старик, вопреки здравому смыслу, ждал от него победы уже в первый день и был очень разочарован, когда Андрей вернулся с дела, как побитая собака. Напрасно Старик пытался убедить себя в том, что время еще есть, что они успеют, нужно только подождать день-два и только после этого снова отправлять Андрея к Ольге. Но он не мог ждать. Он купил Андрею букет цветов и отправил к ней на работу. И теперь ждал его в своем «Ниссане», припаркованном возле здание, где размещалось дизайн-бюро «ФМ». Старик умел ждать. Он откинулся на сиденье и замер, время от времени переводя взгляд с входной двери на окно Тимофеевой и обратно. В принципе, Старик вполне мог бы послать кого-нибудь другого следить за Андреем, а сам лишний день провести дома в Котове, где неплохо было бы провести некоторую ревизию. Если с Ольгой все сорвется, его все равно арестуют и тогда лучше не давать ищейкам лишнего повода завести на него зуб. Впрочем, с ревизией вполне справится его заместитель, которого он уже предупредил о возможных неприятностях. Ему же гораздо интереснее было находиться здесь, в Волоковце, где решалась его судьба.

Старик вздрогнул — свет в кабинете Тимофеевой погас. Через несколько минут Тимофеева вместе с Андреем вышла из здания. Они прошли мимо машины, где, скрючившись, сидел Старик и отправились на троллейбусную остановку.

— Какого черта, — Пробормотал старик, — он должен отвести ее на квартиру. Ну-ка, подъедь ближе, — сказал он водителю.

— Нельзя, — ответил водитель, — там знак.

Старик выругался еще раз и, выскочив из машины, побежал к остановке, где Андрей уже прощался с Ольгой.

— Вы ведь позволите мне позвонить вам? — спросил он, не решаясь отпустить ее руку.

— Мы снова на вы? — улыбнулась Ольга и поспешно сказала, — конечно, звони. Если я не смогу с тобой говорить, я буду отвечать «здравствуйте», а если все в порядке, то «привет». О, кей?

— О, кей.

Андрей отпустил ее руку и Ольга вошла в подъехавший троллейбус. Она встала у окна, повернулась к Андрею и помахала ему рукой. Он помахал ей в ответ. Когда троллейбус тронулся, он повернулся и... лицом к лицу столкнулся с разъяренным Стариком.

— З-здравствуйте, — сказал он, — у меня все в порядке.

— Пойдем-ка, — бросил ему Старик, повернулся и пошел к машине. Андрею ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Старик пропустил его вперед, а сам залез на заднее сиденье. Андрею приходилось в разговоре со Стариком крутить головой, но Старика это ничуть не волновало.

— Я выполнил ваше задание, — восторженно сказал Андрей, — я с ней сегодня переспал.

Старик молча собирался с мыслями.

— Вы чем-то недовольны? — спросил Андрей.

— Да, — веско сказал Старик, — я недоволен всем. Я тебе приказал отвести ее на квартиру. Ты этого не сделал. Почему?

— Интересный вы человек, — хмыкнул Андрей, — хотите и рыбку съесть и на сосну залезть. Я же не мог зайти в кабинет и в лоб сказать ей, что сейчас мы поедем с ней в гости. Возможно, вам и удавалось таким образом обольстить какую-нибудь женщину, но мне — ни разу.

— Ладно, — устало сказал Старик, — я ведь не ругаюсь. Тебе и так удалось добиться многого. За два дня уложить в постель такую женщину — это настоящий успех. Теперь тебе нужно развить его. Завтра ты снова встретишься с ней.

— Хорошо, — пожал плечами Андрей.

— На этот раз ты все-таки отвезешь ее на эту квартиру, — продолжал Старик, — вот, возьми, я привез ключи.

Он протянул Андрею брелок с маленьким ключиком. Андрей подбросил ключ на руке и убрал его в карман.

— Сделаем, — бодро сказал он, — не настало ли время нам поговорить о деньгах?

— Не настало, — грубо сказал Старик, — сначала сделай дело, а потом уже требуй вознаграждение.

Андрей пожал плечами.

— А теперь слушай меня внимательно, — сказал старик, — повторять не буду. У меня случилась небольшая неприятность, в которой ты и должен мне помочь.

— Я весь внимание, — подобрался Андрей.

— Есть у меня человек, — сказал Старик, — редкостный раздолбай. Зовут его Коля Зубарев. Попался он на какой-то ерунде. Приехал в город в пятницу. Подвыпил, а денег на продолжение банкета не оказалось. Он и бомбанул ларек. Взял-то всего ничего, две бутылки пива и пачку «Мальборо». А грозит ему теперь лет пять, не меньше. Он мне нужен. Ты его из-за решетки достанешь с помощью этой бабенки. Понял?

— Не понял, — покачал головой Андрей, — я что, должен попросить ее освободить этого Зубарева.

— Мне наплевать, что ты скажешь этой ментовской подстилке! — заорал Старик, — но чтобы послезавтра к утру Коля был на свободе. Теперь понял?

— Понял, — коротко сказал Андрей и стиснул зубы так, что на щеках заходили желваки, — она поймет, что меня наняли для того, чтобы я трахнул ее.

— А тебя что, не наняли? — спросил Старик, — не думал я, что тебя смущают такие детали. А знаешь что? Если ты не хочешь, чтобы она думала, что тебя наняли, я могу не платить тебе. Сделай то, что я сказал, по собственной воле.

Андрей посмотрел на старика и улыбнулся.

— Я все сделаю так, как надо, — сказал он спокойно.

15

— Козел! Я же тебе русским языком сказал — сидеть на месте и не спускать с него глаз! — Жила был страшен. Его лицо покраснело, а глаза, казалось, были готовы выскочить из орбит. Он метался по кухне, то и дело натыкаясь на стулья. Сергей сидел напротив, опустив голову. Оксана стояла у окна в глубокой задумчивости.

— Понимаешь, я отлучился всего на десять минут, — обреченно сказал Сергей.

— Этого хватило! — взорвался Жила, — ты его упустил! Теперь весь наш план идет насмарку. Где его черти носят? Попробуй его сейчас найти!

— Может быть, имеет смысл подежурить возле его офиса? — спросила Оксана.

Жила передернул плечами, как будто услышал что-то очень неприятное.

— Ага, — сказал он, — сейчас шесть вечера. Какой идиот в такое время вернется на работу. Нет, ребята, теперь у нас только два выхода.

Сергей и Оксана повернулись к нему.

— Во-первых, мы можем отложить всю операцию на завтра, — сказал Жила.

— Нет, — сказала Оксана, — еще день ожидания я не вынесу. Я хочу действовать.

— Правильно, — сказал Сергей, — мы ведь можем что-то придумать. Совсем не обязательно брать его на улице.

— Наконец-то я слышу что-то конструктивное, — Жила поднял указательный палец, — мы возьмем его дома. Это и есть во вторых.

— А он нам откроет? — засомневалась Оксана.

— Тебе откроет, — уверенно сказал Жила, — поехали. Теперь нам остается только надеяться на то, что он не останется ночевать у какой-нибудь шлюхи.

Светлов-таки заставил их поволноваться. Они просидели часа три в машине во дворе светловского дома. Светлов жил в самом центре, в одном из роскошных домов, построенных в советские годы «для своих». Современных волоковецких нуворишей уже было трудно удивить раздельным санузлом и архитектурой эпохи упадка советской власти, и они предпочитали строить свои жилища сами, поражая воображение нелепым сочетанием державного, имперского стиля и веселеньких резных наличников на окошках. Светлов пока довольствовался удобной трехкомнатной квартирой. Вот вернутся жена с дочкой, тогда, может быть, он построит хорошой добротный дом в каком-нибудь райском уголке минутах в двадцати езды от города.

Заговорщики в машине почти не разговаривали. Между ними чувствовалась некоторая напряженность. Жила до сих пор злился на Сергея, Сергей обижался на Оксану за то, что она не вступилась за него, а о чем думала Оксана, не знал никто.

— Есть, — сказал Жила весело и ткнул пальцем в окно. Во двор въехал черный «мерседес». Он остановился напротив подъезда, из него вышел невысокий человек в плаще и быстро направился к подъезду.

— За ним! — азартно крикнул Сергей и дернулся к двери, — мы его перехватим в подъезде.

— Идет! — прикрикнул на его Жила и для надежности схватил его за рукав, — ты что, не видишь — водила его «пасет».

Действительно, «мерс» оставался во дворе до тех пор, пока в квартире бизнесмена не зажегся свет. На кухне дернулась занавеска. Возможно, это был условный сигнал, что все в порядке. «Мерседес» тихонько тронулся с места и выполз из двора.

— Вот теперь пора, — сказал Жила, — Оксана, готова?

Оксана уверенно кивнула.

— Тогда пойдем.

Они быстро поднялись по лестнице на четвертый этаж, где жил Светлов. К счастью, в подъезде не было кодового замка, иначе пришлось бы ждать какого-нибудь прохожего, который впустил бы их в дом, а потом вполне мог бы опознать их. Сергею и Жиле предстояло торчать в подъезде. Это тоже был риск. Однако Жила заглянул за мусоропровод и поманил Сергея.

— Мы спрячемся здесь, — сказал он. Сергей ничего не ответил и они забрались за мусоропровод.

— Оксана, глянь, нас не видно с лестницы? — спросил Жила.

— Нет, — ответила Оксана. Едва она оказалась одна на площадке, ее уверенность сразу куда-то подевалась.

— Тогда пошла. — скамандовал Жила.

— Да, — сказала Оксана. Она уверенным шагом подошла к двери Светлова и позвонила.

Через некоторое время за дверью послышались шаги и негромкий голос спросил:

— Кто там?

— Скажите, это квартира шестьдесят четыре? — спросила Оксана.

— Да, — удивленно сказал Светлов.

— Анджела здесь живет?

— Н... нет, — растерянно сказал Светлов, — то есть да. То есть, она сейчас в отъезде.

— Как в отъезде, — растерянно сказала Оксана, — она же дала мне этот адрес... И когда она вернется?

— Боюсь, что нескоро, — сочувственно сказал Светлов, — а вы, собственно, кто?

— Меня зовут Оксана, я приехала из Москвы проведать Анджелу и...

Светлов широко распахнул дверь и жестом пригласил ее войти. Он смотрел на нее явно с любопытством. Оксана изобразила замешательство, как будто не решаясь войти в квартиру к незнакомому мужчине.

— Заходите, не стесняйтесь, — сказал Светлов, — меня зовут Иван Борисович. Я отец Анджелы. Мне очень жаль, что так получилось. Анджела уже три года, как живет в Америке. Походите, вы, наверное, с дороги. Я вас покормлю, а потом будем думать, что делать дальше. Вы без багажа?

— Я оставила сумку на вокзале, — сказала Оксана.

— Может быть, мне вызвать водителя и послать за ней? — предложил Светлов.

— Не стоит, — отмахнулась Оксана, — там нет ничего такого, что может мне потребоваться прямо сейчас. Значит, говорите, Анджела в Америке? И чем она там занимается?

— Учится, — пожал плечами Светлов. Он с интересом разглядывал Оксану и думал, где его дочь могла познакомиться с такой девушкой, явно года на четыре старше ее.

— Мы познакомились с ней в школе на одной из вечеринок почти четыре года назад, — сказала Оксана, — мы гостили здесь с родителями некоторое время. Сейчас я приехала в город по делам, и вдруг оказалось, что, кроме Анджелики, мне здесь больше не к кому пойти. Вообще-то, и с ней повидаться не удалось.

— Не расстраивайтесь, — сказал Светлов, — если хотите, давайте сейчас что-нибудь перекусим, а потом я вызову машину и покажу вам город. У нас очень красиво. Жалко, конечно, что вы не приехали летом, когда здесь белые ночи. Вот это действительно здорово.

— Вы знаете, я действительно немного проголодалась, — сказала Оксана смущенно и вдруг рассмеялась, — господи, да я голодна как волк.

Светлов улыбнулся и проводил ее на кухню.

— Сейчас я разогрею курицу, — сказал он, — а для начала я предлагаю выпить немного вина. Вы предпочитаете белое или красное?

— Красное, — не задумываясь, ответила Оксана. Светлов, как добрый волшебник, открыл кухонный шкаф и извлек из него бутылку «Баккары».

— Ого, — сказала Оксана, — полтора литра. Вам не кажется, что вы... несколько переоцениваете наши силы?

— Никто и не заставляет нас выпить всю бутылку, — сказал Светлов, ловко орудуя штопором, — мы можем выпить по рюмочке и убрать бутылку до следующего раза.

— Ну... Если так... — с сомнением сказала Оксана. Светлов подошел к ней, держа в руке два бокала.

— Держите, — сказал он и подал ей бокал. Оксана взяла его и посмотрела на Светлова так, что он невольно приосанился и чуть не разлил вино, которое уже начал разливать в бокалы.

— Осторожнее, — предупредила Оксана, — у меня с собой только то платье, что на мне. Если вы зальете его вином, это будет совершенно непоправимая катастрофа.

— Извините, — сказал Светлов и поднял бокал, — за знакомство.

Ольга подняла бокал и пригубила вино.

Светлов посмотрел на нее и вдруг смутился.

— Я забыл про курицу, — сказал он, — сейчас брошу ее в микроволновку.

— Конечно, — улыбнулась Оксана. Светлов поставил бокал на стол и наклонился к холодильнику, пытаясь вытащить из морозилки замерзшую курицу. Ольга тихонько подошла к нему, на ходу прихватив со стола бутылку с вином. Оказавшись за спиной у Светлова, она размахнулась и со всех сил ударила его бутылкой по голове. Светлов пошатнулся, но устоял на ногах. Он скривился от боли и повернулся к Оксане.

— Что?.. — спросил он удивленно. Оксана размахнулась и ударила его еще раз. Светлов повернулся и рухнул на пол. Из рассеченного лба потекла тонка струйка крови. Олька наклонилась к нему и пощупала пульс. Пульс бился.Ольга посмотрела на свои руки и в ужасе вскрикнула — они тоже были в крови. Она потерла их и вздохнула с облегчением — это было вино, которое пролилось из горлышка бутылки. Она поставила бутылку на стол, поразившись ее крепости — надо же, выдержать такой удар и не разбиться! Однако нужно было действовать. Она подбежала к двери и распахнула ее.

— Жила, Сергей, — позвала она шепотом. Две тени метнулись к ней со стороны мусоропровода.

— Готово? — спросил Жила.

— Все в порядке, — деловито сказала Оксана, — он в отрубе. Грузите его. А я схожу помою руки.

— Что-то случилось? — испуганно спросил Сергей, — ты ранена?

— Да нет, — пожала плечами Оксана, — просто вино пролила.

16

Холостяцкая квартира Андрея была обставлена со спартанской роскошью человека, который зарабатывает много, но редко. Посреди комнаты красовался огромный кожаный диван, рядом возмышалось кресло, в котором можно было сидеть большой и дружной семьей, однако телевизор («Филипс», 28 дюймов по диагонали) стоял на обычном фанерном ящике. На кухне на самом видном месте стояла микроволновая печь, но ничего похожего на полагающийся набор посуды, там не было. Всю посуду Андрею заменяла огромная стеклянная кастрюля, в которой он не только варил суп, но даже умудрялся жарить яишницу. Все эти неудобства ничуть не смущали Андрея. Он привык к тому, что его бизнес приносит доход крайне нерегулярный и надеялся, что все необходимое он приобретет после того, как разбогатеет в следующий раз. Однако когда у него появлялись денежки, он тратил их на что угодно — обычно на девочек и выпивку, только не на набор посуды или подставку для телевизора.

Если кто-то из друзей говорил ему, что в его возрасте пора уже превратить свою квартиру в уголок для отдыха, а не филиал железнодорожного вокзала, Андрей вяло отмахивался:

— А мне, может быть, так нравится жить. Ко всему надо притерпеться.

...Однако в тот вечер, когда Андрей вернулся от Ольги, его вдруг стала раздражать его квартирка. Андрей впервые бог знает за сколько дней подмел в комнатах и даже вымыл пол. Его переполняла жажда деятельности, жажда перемен. Он долго качал головой, глядя на ящик под телевизором и решил с первых же денег купить нормальную подставку. Потом он подумал, что ближайшие денежные поступления ожидаются от Старика за операцию с Ольгой. Эта мысль была ему неприятна. Он постарался поскорее отогнать ее и подумать о том, как можно превратить его квартирку в настоящий райский уголок. По хорошему, на это требовалось не меньше трех тысяч долларов. Поменять обои, перестелить полы, покрасить окна, поставить новые двери... — словом, уничтожить эту квартиру и поверх нее сделать новую. Андрей вдруг поймал себя на мысли, что он невольно представляет, как по его квартире ходит Ольга, а он, как примерный хозяин, показывает ей, как у него тут все замечательно устроено. «Вот здесь я держу кухонный комбайн, а это шкафчик для грязного белья, я собрал его своими руками». Андрей усмехнулся и начал развивать свою мысль дальше. Вот они пьют чай на кухне, вот идут в комнату, где уже разложен диван, занимаются любовью, потом лежа в постели смотрят телевизор, потом снова занимаются любовью, снова и снова, пока не уснут, обняв друг друга, усталые и счастливые...

В дверь позвонили. Андрей, чертыхнувшись, пошел открывать. Мелькнула шальная мысль — вдруг это Ольга? Андрей поспешно открыл дверь, не потрудившись посмотреть в глазок. За дверью стояла Аня. Андрей невольно скривился.

— Привет, — сказала она, — не ждал?

Андрей покачал головой.

— Если честно, нет, — сказал он, — что-то случилось?

Аня задумалась, потом покачала головой.

— Пожалуй, нет, — сказала она, — я думаю, ничего не случилось. Можно я войду? Не собираешься же ты продержать меня весь вечер на пороге.

Андрей шагнул в сторону, пропуская ее. Когда она вошла, ему показалось, что от нее слегка пахнуло спиртным. Андрей схватил ее за плечи и посмотрел ей в глаза.

— Ты пила? — спросил он. Аня смотрела на него широко раскрытыми глазами. Теперь не было никаких сомнений — от нее несло спиртным.

— Да, а что, — с вызовом сказала она, — ты же пьешь. И когда ты отвозил меня трахаться на всякие блатхаты, ты всегда меня поил перед этим. Наверное для того, чтобы в постели я вела себя более раскованно.

— Проходи, — сказал Андрей, не обращая внимания на ее слова, — я приготовлю чай.

— Я не хочу чаю, — капризно сказала Аня, — я хочу еще выпить.

— Вот этого ты от меня точно не дождешься, — сердито сказал Андрей, — я сегодня не в том настроении.

— А в каком ты сегодня настроении? — спросила Аня, — ты же не выгонишь меня на улицу?

— Не выгоню, — угрюмо сказал Андрей. Они прошли на кухню и Андрей начал колдовать над микроволновкой. Стеклянная кастрюля на этот раз превратилась в чайник, в котором он собирался вскипятить воду. Установив таймер, он сел напротив Ани.

— Ты пришла без моего звонка, — сказал он, — раньше такого не было. У тебя что-то случилось? Ты поругалась с родителями? Они тебя выгнали?

Аня смотрела на Андрея исподлобья.

— Ты очень часто приходишь ко мне без предварительного звонка, — сказала она с обидой, — я заметь, я не задаю тебе никаких вопросов. Еду с тобой куда ты хочешь и трахаюсь с тобой столько, сколько тебе надо.

Андрей поморщился. Похоже, у девушки начинается истерика. Возможно, ей и правда нужно выпить.

— Секунду, — сказал он, достал из шкафа бутылку дагестанского коньяка, две рюмки, налил по половинку и протянул рюмку Ане.

— Мне кажется, нам все-таки нужно выпить, — сказал он.

— Это твоия реакция на слово трахаться? — спросила Аня, но рюмку взяла. Андрей, не ответив, залпом выпил свой коньяк. Аня пила в несколько приемов.

— Давай не будем загружаться, — предложил Андрей, — раз уж ты пришла. Просто расслабимся.

Он окинул взглядом ее точеную фигурку и приосанился. Ольги здась не было и не могло быть. Зато здесь была Аня. Она, конечно, не такая... бешеная, как Ольга, устроившая ему в офисе настоящее землетрясение с извержением, но и у нее все дырки расположены там, где положено. И толк в этом деле она знает. Андрей не сводил взгляда с Ани. Она тоже посмотрела на него и улыбнулась. Он протянул ей руку.

— Ты думаешь? — спросила она.

— Уверен, — сказал Андрей. Аня встала и одним движеним сбросила с себя платье. Андрей смотрел на нее и не мог насмотреться — такой фигурке могли бы позавидовать некоторые топ-модели. Идеально стройные ноги, тонкая талия, плоский живот, маленькая грудь с мгновенно вставшими торчком сосками и черный треугольник в низу живота, который, как магнитом притягивал взгляд Андрея. Он отставил коньяк и подошел к Ане. Она не сводила с него влюбленного вгляда. Он однял ее за талию и провел рукой по спине. Аня чуть слышно вздохнула. Андрей налонился к ней, чтобы поцеловать ее, но она чуть отстранилась назад.

— Я хочу у тебя спросить кое-что, — сказала она.

— Что такое? — нахмурился Андрей.

— Я хочу, чтобы мы поженились, — выпалила она.

Андрей несколько секунд не мог сказать ни слова, настолько неожиданным оказалось ее заявление.

— Ты знаешь, — сказал он, — сейчас это невозможно.

— Почему? — Аня смотрела на него снизу вверх взглядом обиженного ребенка.

— Потому что... у меня много работы, — сказал Андрей, — я не могу тебе объяснить.

— Ты хотя бы попытайся, — попросила Аня, — может быть, я пойму.

— Нет, — покачал головой Андрей, — сейчас не самый подходящий момент, чтобы обсуждать все это. Я должен кое-что сделать. И пока я это не сделаю, тебе лучше забыть обо мне.

Он отошел к столу и отвернулся от Ани.

— Одевайся, — сказал он, — я сегодня не в настроении.

Аня подошла к нему и, положив ему руки на плечи, поцеловала его в шею. И вдруг отпрыгнула назад.

— От тебя пахнет другой женщиной, — прошипела она, — ты трахался с кем-то сегодня.

Андрей обернулся. Лицо Ани было перекошено от ярости. Андрею было неприятно, что она узнала о том, что у него есть кто-то еще.

— Насколько мне известно, мы с тобой пока еще не женаты, — сказал он, — и я не обещал тебе блюсти верность.

— Не обещал, — сказала Аня зло, — но я же тебе не изменяю.

— Ты — это совсем другое, — сказал Андрей и вдруг добавил, — мне за это заплатят.

Аня смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Что ты сказал?

Андрей уже жалел, что поболтался.

— В общем, это сделка, — сказал он, — есть такой крутой мужик. Он живет в Котове. Его зовут Старик. Он попросил меня трахнуть одну мадам, чтобы ее был сговорчивее в одной сделке. Это бизнес, понимаешь, он мне заплатит.

— И ты на это согласился? — брезгливо поморщилась Аня.

— А куда деваться, — развел руками Андрей, — от предложений Старика не отказываются. Если бы я не согласился, он бы меня просто вывез за город и утопил в лесном пруду. Говорят, он не раз так поступал с людьми, которые отказывались ему помогать. Так что поверь мне, выбор у меня был совсем небольшой.

— а эта... эта женщина, кто она? — спросила Аня.

— Этого я тебе никогда не скажу. И вообще, шла бы ты домой. Я хочу побыть один.

— Я уйду, — сказала Аня, пятясь к двери, — я сейчас уйду. Не думаю, что когда-нибудь я захочу тебя увидеть. Забудь мой телефон. Понял, забудь!

Андрей вздохнул.

— Хорошо, — сказал он, — уже забыл.

17

Сознание возвращалось к Светлову и вместе с ним пришла боль. Болела голова, ныла спина и ужасно болели руки. Светлов попытался размять их и понял, что они связаны. Он застонал и тут же получил весьма чувствительный толчок в бок.

— Заткнись, урод, — услышал он раздраженный мужской голос и открыл глаза. Он полулежал на заднем сиденьи мчавшегося по лесной дороге автомобиля. Рядом с ним сидел улыбающийся Жила, который целился в него из пистолета.

Оксана, на чью уловку он так опрометчиво купился, сидела впереди, а Сергей вел машину.

— Где я? — слабым голосом спросил Светлов, — кто вы такие и что вам нужно?

Оксана повернулась к нему и покачала головой.

— Слишком много вопросов, — сказала она, — мы — ваши похитители. А вы теперь — наш заложник.

Светлов вжался в кресло.

— Вы меня убьете?

— Нет, — хмыкнул Жила, — это было бы очень глупо с нашей стороны. Ведь ты для нас — курочка, которая несет золотые яйца.

— Кто вас нанял? — продолжал расспросы Светлов. Чувствовалось, что он уже окончательно пришел в себя и пытается взять инициативу в свои руки.

— Нас никто не нанял, — сказал Жила зло, — а для тебя теперь установлено новое правило. Если ты будешь задавать направильный вопрос, будешь получать по башке. Это сэкономит и наше и твое время.

Светлов попытался закрыться руками от удара, но Жила был быстрее. Он выбросил руку с пистолетом вперед и ударил Светлова рукояткой. Тот отшатнулся назад и схватился руками за ушибленное место.

— Вот так, — удовлетворенно сказал Жила, — теперь можешь продолжить свои расспросы.

Светлов молчал. Оксана посмотрела на брата с неодобрением.

— Что, нет желания продолжать? — спросил Жила. Светлов не сводил с него взгляда, ожидая еще одного удара. Жила не смог удержаться от искушения — махнул в его сторону кулаком и громко расхохотался, когда Светлов вздрогнул и, откинувшись, ударился головой о дверцу.

— Вот так-то, дружок, — сказал Жила противным голосом, подражая герю детской сказки, — теперь у тебя начинается совсем новая жизнь и для того, чтобы выжить, здесь нужны совершенно другие человеческие качества, ранее тебе не свойственные. Например, уважение к людям, скромность, послушание. Ты меня слушаешь?

Светлов испуганно кивнул.

— Прекрасно, — сказал Жила самодовольно, — я думаю, мое воспитание пошло тебе на пользу. Теперь поговорим о деле. Суть моего делового предложения заключается в том, что ты купишь у нас твою жизнь и свободу. Сейчас мы доставим тебя в одно место, где тебе предстоит просидеть несколько дней . За эти дни нам предстоит сделать многое. Например, найти деньги и передать их нам. После этого мы с тобой расстанемся лучшими друзьями. Я понятно объясняю?

— Сколько вы хотите? — нахмурившись, спросил Светлов. Жила хлопнул его по плечу.

— Сразу видно делового человека, — сказал он весело, — уважаю деловых людей. Мне нравится, что ты сразу усек, насколько выгодна для тебя наша сделка.

Ну, во сколько бы мне тебя оценить. Сколько ты сам стоишь, по-твоему? Давай немного поторгуемся.

— Я могу заплатить сто тысяч, — сказал Светлов.

— Я надеюсь, хотя бы баксов? — насмешливо спросил Жила.

— Рублей, — сказал Светлов и, заметив, что его слова не вызвали бурю восторга, добавил, — каждому из вас.

Жила покачал головой.

— Не пойдет, — сказал он, — это слишком мело. Не забывай, разговор идет о твоей жизни. Она стоит дороже любых денег. На самом деле я с тобой торгуюсь буквально себе в убыток. Подумай, если тебя убьют, кому будут нужны твои деньги. Твоей семье? Да они давно уже забыли про тебя и ты их интересуешь только как абстрактная фигура где-то за морем, откуда время от времени приходят чеки на кругленькие суммы.

Светлов молчал, выжидательно глядя на Жилу. Когда они начал торговаться, у него снова проснулась коммерческая жилка и он теперь думал о том, как наиболее безболезненно выпутаться из создавшегося положения.

— Понимаете, все далеко не так просто, — начал он торопливо, — все мои деньги вложены в дело. Для того, чтобы их обратить в наличные, могут понадобиться недели, а то и месяцы. А я так понимаю, что вы не можете долго ждать...

— Ты правильно понимаешь, — перебил его Жила, демонстративно рассматривая пистолет в руке, — мы не можем долго ждать. Но и ты тоже не можешь долго ждать. Если мы через три дня не получим полтора миллиона «гринов» тебе крышка.

— Полтора миллиона, — ахнул Светлов, — это невозможно.

— Возможно, — кивнул Жила, — конечно, тебе придется поднапрячься, чтобы собрать такую сумму. Я же понимаю, что ты не держишь эти деньги дома в корзине с грязным бельем. Тебе придется снять все, что есть у тебя на счетах, возможно, кое-что нужно будет продать, пусть даже и с убытком для себя. В общем, не думай о том, что тебе придется выбросить кучу денег на ветер. Представь, что тебе подвернулась классная сделка на полтора лимона и тебе нужно срочно достать наличные. Представил?

— Представил, — сказал Светлов глухо, — я не смогу достать такие деньги за три дня.

— Сможешь, — сказал Жила, — а чтобы у тебя не возникало желания просто динамить нас эти дни, я придумал очень простое и эффективное средство для стимулирования твоей деловой активности. Завтра в это же время, если я не буду держать в руках деньги, я отрежу тебе палец. Послезавтра, если денег все еще не будет, я выдавлю тебе глаз. На третий тебе, увы, придется потерять руку. Ну а четвертый я просто прострелю тебе голову, чтобы не мучился зря.

Светлов смотрел на Жилу с нескрываемым ужасом.

— Вы этого не сделаете, — сказал он. Жила ухмыльнулся.

— Ты хочешь узнать, что я могу сделать, а что — не могу? — спросил он, — ну все, дружище, ты нарвался. Для начала я выбью тебе зуб.

Он ударил коротко и резко. Голова Светлова откинулась назад. Жила деловито взял его за нижнюю губу и сдвинул ее вниз. Увидев во рту осколки переднего зуба, он пожал плечами, перегнулся через Светлова и опустил стекло с его стороны.

— Ты сам нарвался, — сказал он, — сплюнь за окно.

Светлов послушно сплюнул и при этом забрызгал кровью сиденье.

— Вот свинья, — поморщился Жила, — ничего доверить нельзя. Как тебе вообще удалось разбогатеть, если ты даже плюнуть в окно не можешь.

— Я зарабатывал деньги не плеванием в окно, — подал голос Светлов.

— Хорошо, — сказал Жила, — посмотрим, кто из нас с тобой будет богаче к завтрашнему вечеру.

— Я не заплачу вам ни копейки, — сказал Светлов, — вы можете бить меня, сколько хотите, можете даже убить, но вам это не поможет. Мои люди найдут вас. И когда они вас найдут, я вам не завидую, ребята.

— Блажен, кто верует ибо их есть царствие небесное. — пожал плечами Жила, — мы приехали.

Машина, разбрызгивая слякоть, подъезжала к небольшой деревушке, состояшей из десятка домов. Ни над одним из них не вился дымок — все эти дома использовались как дачи и зимой здесь никто не жил. «Жигуль» остановился перед одним из домиков. Похоже, когда-то здесь жил настоящий мастер на все руки — весь фасад домика был украшен резьбой. Правда, попав в руки дачников, дом постепенно приходил в запустение. Покосившиеся наличники и осевший забор говорили сами за себя.

— Вылезай, господин пленный, приехали, — сказал Жила и вытокнул Светлова из машины. Тот осторожно вылез и выпрямился, разминая затекшую спину.

— Может быть вы все-таки развяжете мне руки? — спросил он.

— Перетопчешься, — перебил его Жила, и подтолкнул его к дому, — вперед, иди в дом. Тебя ожидает уютное гнездышко.

Светлова отвели в чулан и заперли там. Как он ни просил, руки ему так и не развязали. Оказавшись один, он сразу вскочил на ноги и начал ощупывать стены, надеясь найти хоть какую-нибудь щель. Он и сам не знал, зачем ему нужна щель — вряд ли он смог бы голыми руками расширить ее до пролома, через который можно вылезть наружу. Когда его глаза привыкли к темноте, он понял, что доски в стенах чулана подогнаны идеально и искать здесь лазейку бесполезно. Он сел и огляделся. Чулан представлял собой крохотную комнатку метр на полтора и был совершенно пуст. Его тюремщики предусмотрительно выгребли отсюда все, что даже отдаленно могло напоминать оружие. Мало ли каких глупостей мог натворить их пленник. Когда человека загоняют в угол, он начинает сопротивляться. А когда у него нет выхода — он может стать очень опасным. Жила прекрасно знал это и не оставил Светлову никакого шанса. Светлов вдруг начал понимать, что ему придется пойти на условия своих пленителей. Вряд ли кто-то из его заместителей сможет организовать его поиск и освобождение. В милицию заявлять нельзя. И вообще нельзя допускать никакой огласки. Во время отсутствие Светлова его заменял исполнительный директор Володя Мамонов. Хороший парень, но тряпка. Если бы сейчас на его месте оказался Светлов, то он бы придумал, как можно справиться с похитителями. Но он, увы, был на своем месте — в темном чулане со связанными руками.

18

Жила, Сергей и Оксана сидели на кухне за столом, накрытым веселенькой скатеркой в цветочек. На газовой плитке потихоньку шипел чайник. Жила курил, стряхивая пепел на пол.

— Жила, не напрягайся, — сказала ему Оксана, — дело сделано, теперь можно немного расслабиться. Если хочешь, я тебе баньку истоплю. Хочешь?

Жила покачал головой.

— Какая банька! — сказал он устало, — надо дело делать. Надо заставить Светлова позвонить на работу. Или написать им записку.

— Нет, мы сделаем круче, — сказала Оксана, — мы запишем его слова на диктофон. А кассету подбросим в офис. Дешево и эффектно.

— У тебя есть диктофон? — спросил Жила.

— Есть, — сказала Оксана, — у меня есть плеер. Пишуший. Качество будет не очень хорошее, но разобрать, кто говорит и о чем идет речь, можно.

— Годится, — решил Жила и посмотрел на Сергея, — ну что, идем колоть короля универмагов?

Сергей пожал плечами. Жила потушил сигарету и встал. Оксана дернулась было пойти следом за ними, но Жила остановил ее.

— Ты пока подожди. Сначала мы пообщаемся, а потом, если у нас ничего не получится, пойдешь ты. Мы будем плохим полицейским, а ты — хорошим.

Оксана послушно села обратно на стул, а Жила и Сергей пошли в чулан. Жила отпер дверь и заглянул внутрь. Светлов, скорчившись, сидел в углу. Когда открылась дверь, он зажмурился от яркого света.

— Вылезай, заморыш, — грубо сказал Жила, — разговор есть.

Он схватил Светлова за связанные руки и вытащил его из чулана.

— Куда его? — спросил Сергей, — в комнату?

— Вот еще! — фыркнул Жила, — не хватало еще залить хозяйские ковры кровью. Здесь поразминаемся, в коридоре.

Услышав о крови, Светлов зажмурился. Жила посмотрел на него, подмигнул Сергею и поставил Светлова на колени.

— Тащи стул, — сказал он Сергею. Тот быстро сходил в комнату и принес стул. Жила поставил его перед Светловым и сел.

— Ну-с, начнем, — сказал он, потирая руки, — сегодня слушается дело «Жила против вонючей собаки Светлова». Подсудимый, что вы можете сказать в свое оправдание?

Светлов поднял на него глаза, но ничего не сказал.

— Не надо молчать, — покачал головой Жила, — ты должен говорить. И говорить то, что мне нужно.

Он сделал знак Сергею. Тот неслышно подошел к Светлову и нанес ему сокрушительный удар сзади по почкам. Светлов откинулся назад, начал беззвучно хватать ртом воздух, глаза у него выкатились из орбит, а лицо покраснело. Жила ждал, не сводя с него взгляда.

— У меня нет таких денег, — выдавил из себя Светлов, — вы можете убить меня, но я все равно не смогу достать для вас полтора миллиона.

Жила развел руками.

— Неправильный ответ. Продолжим.

Сергей нанес Светлову несколько ударов по спине. С каждым из них внутри него как будто взрывалась атомная бомба, и он чувсвтовал, что больнее быть уже не может. Но тут раздавался новый взрыв, и он начинал корчиться от боли и тихонько пищать, как испуганная мышь. Кричать он не мог — не хватало дыхания. Наконец Сергей отступил назад.

— Ну как? — спросил Жила, — нравится? Мы можем заниматься этим хоть до утра. Причем избиение — это далеко не самое изысканное развлечение, которое мы можем для тебя придумать. Как ты смотришь на то, чтобы мы выдернули у тебя все ногти на руках и ногах? Может быть, тебе больше понравилось бы, если бы мы сняли с тебя кожу? Или отрезали уши? Мудак, ты что, не понял, что твоя жизнь висит на волоске?

Жила вскочил и подбежал к Светлову. Он схватил его за подбородок и развернул к свету.

— Я же тебя убью! — заорал он, — мне плевать на деньги, которых я не получу. Я убью тебя только для того, чтобы посмотреть, как ты умираешь! Ты этого хочешь?

— Нет, — тихонько сказал Светлов. Жила наклонился к нему и прошептал:

— Ты хочешь жить?

— Хочу, — сказал Светлов.

— Я могу тебе это устроить, — продолжал заговорщицки шептать Жила, — это обойдется тебе всего в полтора лимона. В полтора жалких лимона. Неужели тебе жаль денег?

— У меня нет таких денег, — сказал Светлов. Жила ударил его наотмашь. Потом отступил назад, чтобы было удобнее бить, и ударил еще. А потом еще. Голова Светлова моталась, как будто у него уже не было сил удержать ее прямо.

— Ты покойник, — сказал Жила с ненавистью, — у тебя есть только один шанс. Ты должен сказать мне, прямо сейчас: «Все в порядке, ребята, вы получите свои деньги. Я сделаю все так, как вы захотите. Только не бейте меня».

Светлов посмотрел на него так, как будто он говорил на иностранном языке.

— Не смотри на меня, козел! — заорал Жила, — все, ты мне надоел. Сергей, займись им.

Сергей, разминая руки, подошел к нему. Жила устало отвернулся и вышел из коридора на кухню, где сидела Оксана. Увидев Жилу, она вскочила и подошла к нему.

— Ну как? — спросила она, — колется?

Жила обреченно махнул рукой.

— Крепкий орешек, — сказал он, — чувствую, мы потратим на него кучу времени.

— Ничего, — ответила Оксана, — рано или поздно он сломается. В конце концов нам ведь восе не обязательно записывать его речь. Мы можем просто записать его крики, а свои требования передать на словах.

— Не подойдет, — покачал головой Жила, — он должен дать указание. Четкое, и не допускающее двусмысленных трактовок. Причем лучше все-таки, если бы он позвонил по телефону. Диктофон... что-то есть в этом игрушечное. Нас могут не воспринять серьезно.

— Как хочешь, — сказала Оксана, — тогда придется его везти в город. Здесь нет ни одного телефона. А звонить с твоего мобильника нельзя. Они могут проследить звонок.

Жила пожал плечами.

— И отвезем, — сказал он, — придется рискнуть. А вообще, зря мы выбрали Светлова.

— Почему? — удивилась Оксана.

— У него все родственники в Штатах, — объяснил Жила, — ему бояться не за кого. Он, похоже, уже приготовился умереть. А вот если бы мы смогли захватить его женушку и доченьку, все было бы гораздо проще. Стоило бы нам поднести паяльник к нежной шейке его девочки, как деньги из него посыпались бы, как из дырявого мешка, только успевай подбирать.

— Возможно, — задумалась Оксана, — да, похоже, здесь мы допустили просчет. Ну что ж, впредь будем умнее.

— Ты что, собираешься еще кого-то похищать? — удивился Жила. Оксана смутилась.

— Да нет, — сказала она, — это так, к слову пришлось.

— Ладно, — сказал Жила, — иди работай. А то там Серега наверное уже намахался от души. Пора ему устроить контрастный душик.

Жила сел за стол и закурил, а Оксана встала и вышла из кухни. Светлова она застала в полубессознательном состоянии. Голова его болталась, рубашка была разорвана в двух местах, а лицо представляло собой одну большую ссадину. Из глубокой царапины на шее сочилась кровь. Сергей ходил вокруг него, примериваясь, куда бы еще ударить. Оксана смотрела на него с ужасом.

Наконец Сергей выбрал подходящий ракурс и размахнулся.

— Не трогай! — закричала Оксана, подбежала к нему и схватила его за руку, — зверь!

Сергей пожал плечами и отступил назад.

— Мне-то что, — сказал он виновато, — мне Жила велел его разукрасить, вот я и стараюсь.

— Старается он, — хмыкнула Оксана, — иди отсюда, пока я тебе самому хлебальник не начистила. Ты смотри, чего ты с ним сделал. Он же сейчас сознание потеряет.

Сергей ушел, бормоча под нос невнятные ругательства в адрес глупых девок, которые сами не знают, чего хотят.

Оксана подошла к Светлову и осторожно развязала ему руки. Они плетьми повисли вдоль тела. Оксана осторожно, чтобы не задеть рану, погладила его по лицу. Светлов застонал и приоткрыл глаза.

— Где я? — спросил он.

— Все в порядке, — сказала Оксана, — все уже кончилось. Он ушел.

Светлов наконец смог разглядеть Оксану.

— Ты меня обманула, — сказал он, — ты незнакома с Анджеликой.

— Конечно незнакома, — сказала Оксана, — но собираюсь познакомиться.

Светлов мгновенно подался вперед, едва не упав на Оксану.

— Нет, — сказал он. Оксана улыбнулась.

— Да, — сказала она, — ваши жена и дочь завтра прилетят в Волоковец. Я звонила им только что и сказала, что вы попали в беду.

— Где ты взяла их телефон? — закричал Светлов.

— У вас в бумажнике, — сказала Оксана, — ничего сложного, как видите.

— Вы не сможете им повредить, — задыхаясь, сказал Светлов, — они примут меры предосторожности, наймут охранника.

Оксана покачала головой.

— Им это не поможет. Только вы можете им помочь. Они прилетают вечером. Если к этому времени мы получим деньги, ни вы, ни ваша семья больше никогда нас не увидите. Если же нет... завтра в это же время вы будете наблюдать, как горят волосы вашей дочурки.

Светлов закрыл лицо руками.

— Я отдам вам все, что вы хотите, — сказал он, — я отдам вам деньги. Мне нужен телефон.

— Неужели вы думаете, что я разрешу вам позвонить отсюда, — надменно сказала Окана, — нам придется съездить в город. Вы не против?

— Поступайте, как знаете, — глухо сказал Светлов.

19

Утром Ольга Тимофеева летела на работу как на крыльях. Она не думала об Андрее, не думала о том, что в ее жизни появился молодой любовник. Она не пыталась объяснить сама себе свое хорошее настроение. Она просто радовалась. Даже то, что на улице по-прежнему было сыро и ветрено, вопреки бабушкиным приметам, ничуть не раздражало ее. Она почти бегом поднялась на пятый этаж и возле дверей своего кабинета увидела Мозжухину. Ее напряженная поза не предвещала ничего хорошего. Однако Ольга решила, что сегодня ничто не сможет испортить ей настроение. Она подошла к Мозжухиной и сказала, широко улыбаясь:

— Здравствуйте, Ирина Федоровна! Чудесное утро сегодня, не правда ли?

Мозжухина сухо кивнула и брезгливо ткнула пальцев в дверь:

— Зайдем, поговорим, — сказала она, — я тебя уже десять минут дожидаюсь. Ты что, забыла, что у нас рабочий день с девяти.

Ольга удивленно посмотрела на нее. Это было что-то новенькое. Рабочий день в «ФМ» был ненормированным. Каждый работал столько, сколько было нужно и приходил на работу не к какому-то определенному часу, а тогда, когда присутствие на рабочем месте было необходимо. Впрочем, Ольга уже поняла, что сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы качать права. Мозжухина и в самом деле немного не в себе.

— Извините, — сказала Ольга, — больше такого не повторится. Проходите.

Она торопливо открыла дверь и пропустила Мозжухину вперед. Та вошла в кабинет, встала посередине, втянула носом воздух и огляделась, как будто ожидала увидеть там пепелище.

— Так, — сказала она неопределенно, — значит вот это и есть место преступления.

Ольга едва не вскрикнула от неожиданности. Она уже начала снимать плащ и, услышав слова Мозжуханой, замерла в нелепой позе, заставляющей вспомнить Бэтмэна. Впрочем, ей было совсем не до смеха.

— Что вы имеете в виду? — воскликнула она, — что я сделала?

Мозжухина внимательно посмотрела на нее и вдруг улыбнулась.

— Пока ничего, деточка моя, пока ничего, — сказала она мягко, — но ты уже ступила на направильный путь, который в конечном итоге приведет тебя в очень глубокую попу. Да сними ты этот дурацкий плащ! И садись, разговор будет серьезный.

Ольга послушно сдернула с себя плащ и села за стол. Мозжухина опустилась на стул напротив.

— Ну, рассказывай, — сказала Мозжухина. Ольга покачала головой.

— О чем? — спросила она.

— О парне, с которым ты трахалась вчера в этом кабинете.

Ольга испуганно посмотрела на нее.

— Откуда вы знаете? — спросила она. Мозжухина неприятно ухмыльнулась.

— Ты лучше спроси, почему об этом еще не знает весь город, — хмыкнула она, — в здании очень тонкие перегородки. Кроме того, здешний народ очень наблюдателен. А поскольку большинство из них — бездельники, которые не способны ни на что, кроме как торчать целыми днями в курилке и разглядывать прохожих, то естественно, что нашлись среди них такие, кто видел, как вы выходили вместе и при этом сумели сложить два и два. Словом, ты попала, моя девочка и весьма серьезно.

Ольга задумалась. Ей вдруг стало страшно. Она вспомнила слова мужа о том, что она должна быть очень осторожной, и что даже в ресторан она может пойти лишь вместе с ним. А тут такое. Она почувствовала себя так, как будто в толпе народа у нее слетела юбка. Накрывайся — не накрывайся — все равно все уже увидели все, что хотели.

— Что мне теперь делать? — робко спросила Ольга. Мозжухина пожала плечами.

— Значит, все таки было у вас что-то, — сказала она грустно, — я-то надеялась, что брешут люди. Эх, Ольга, ведь мужняя жена. Мужики, они измены никогда не прощают, хотя сами готовы за первой встречной юбкой бежать, задрав хвост. Что за парень-то хоть? Ты его хорошо знаешь?

— Я его знаю два дня, — глухо сказала Ольга, — мы познакомились в баре. В «Золотой рыбке».

— Понятно, — кивнула Мозжухина, — то-то ты из бара вернулась какая-то не такая. А ты там ухажера встретила.

— Перестаньте, — раздраженно сказала Ольга, — кто вам дал право так разговаривать со мной?

— Тихо-тихо, — засмеялась Мозжухина, — ты не горячись. Сама виновата, никто тебя к нему в объятия не толкал. А насчет прав... черт его знает, имею ли я право лезть в твою жизнь. Только мне кажется, что имею. Как человек поболее тебя поживший и помучившийся. Я в твои годы тоже...

Казалось, она вот-вот расскажет Ольге какую-то бережно скрываемую историю из своей жизни, но она просто отвернулась в сторону, так, чтобы Ольге не было видно ее лицо, и замолчала. Ольга наклонилась к ней и коснулась ее руки.

— Извините, — сказала она, — что же мне делать?

Мозжухина повернулась к ней и тяжело вздохнула. Казалось, она уже забыла, о чем она только что разговаривала с Ольгой.

— Во-первых, молись, чтобы об этом не узнал твой муж, — сказала она, — во-вторых, чтобы об этом не узнали враги твоего мужа.

-Ммолиться — этого мало, — горячо сказала Ольга, — я должна с ним расстаться?

Когда она говорила это, она была готова забыть об Андрее прямо сейчас. Она не хотела его больше видеть. Он казался ей вопрощением призрачной угрозы, нависшей над ней и становившейся все более и более осязаемой.

Мозжухина покачала головой.

— Посмотри на себя, — сказала она, — ты же влюблена до безумия. Если ты расстанешься с ним сейчас, ты будешь постоянно думать о нем, начнешь постепенно сходить с ума и в конце концов сделаешь какую-нибудь очень большую глупость, о которой будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.

— Неправда, — Ольга покачала головой и тут же поняла, что это правда.

Она виновато посмотрела на начальницу и спросила:

— Мне придется уйти с работы? Чтобы не было пересудов?

— Нет, — покачала головой Мозжухина, — вовсе не обязательно. Просто тебе не нужно встречаться с ним на рабочем месте. Знаешь, есть такая поговорка — не пойман — не вор. Тысячи, миллионы женщин по всему миру изменяют своим мужъям. И их мужъя так никогда и не узнают о том, что их любимых и единственных женушек целовал кто-то еще. Нужно уметь обуздать свое чувство и превратить его в источник радости, а не неприятностей. Понимаешь?

— Кажется, да, — кивнула Ольга.

— Вот и прекрасно, — сказала Мозжухина, — пойми, я беспокоюсь за тебя. Ты дорога мне не только как работница, но и просто как хороший человек, который довольно долго находится рядом со мной и с которым мы плечом к плечу делаем общее дело.

— Спасибо, — растроганно сказала Ольга.

— Подожди меня благодарить, — остановила ее Мозжухина, — сначала разберись со своими проблемами. И для того, чтобы встречаться с этим парнем, найди какое-нибудь подходящее местечко. Лчше всего, если он снимет квартиру где-нибудь в тихом уголке.

Ольга покраснела.

— Хорошо, — сказала она. Мозжухина вдруг тоже посмотрела.

— Господи, что я делаю, — сказала она, — с утра хотела устроить тебе головомойку, а пока тебя под дверьми ждала, о стольком передумала, столькое вспомнила, что вместо этого начала учить тебя, как нужно изменять мужу. Хороша у тебя начальница!

Женщины переглянулись и вдруг громко рассмеялись.

— Кстати, — согнав с лица улыбку, сказала вдруг Мозжухина, — тебе Светлов не звонил?

— Нет, — тоже посерьезнев, сказала Ольга, — а должен был?

— Не знаю. Просто он должен был подписать еще два договора. Мы с ним договорились, что он подъедет сюда в полдевятого. А он не подъехал.

— Проспал, может быть? — предположила Ольга.

— Может быть, — неопределенно сказала Мозжухина, — я звонила ему в офис, там никто не берет трубку. Да, наверное проспал. Если вдруг он позвонит, переключай его на меня.

— Конечно, — согласилась Ольга. Мозжухина сделала озабоченное лицо и вышла из кабинета. Ни за что не подумаешь, что она только что учила сотрудницу премудростям науки любви и предательства.

Ольга встала из-за стола и отошла к окну. Хорошее настроение вернулось к ней. Она подумала, что неплохо было бы встретиться с Андреем прямо сегодня. Да, совсем неплохо. Только как его найти? Он ведь не оставил ей своего телефона. Впрочем, у нее есть целый день. Если постараться, за день в маленьком городке можно найти кого угодно. Чем, он сказал, занимается? Оптовой торговлей? Можно спуститься вниз, к ребятам, которые торгуют продуктами на первом этаже, и порасспрашивать их. Наверняка они всех своих знают. И парня с короткой стрижкой и серьгой в левом ухе они просто не могут не знать. Зазвонил телеон. Ольга почему-то подумала, что это звонит потерянный Мозжухиной Светлов, взяла трубку и хорошо поставленным голосом ответила:

— Дизайн-бюро «ФМ». Я вас слушаю.

— Привет, это я.

— О, Андрей! — почти закричала она, — как хорошо, что ты позвонил. А я как раз думала, как тебя найти.

— Вот как? — обрадовался Андрей, — это же здорово. Как ты смотришь на то, чтобы встретиться сегодня?

— Замечательно. Давай подумаем, как это лучше сделать.

— Нет ничего проще. Я заеду к тебе на работу часов в шесть.

— Нет, — замялась Ольга, — этого лучше не делать.

— Почему? — удивился Андрей.

— Есть некоторые соображения. Нам нужно быть осторожнее. Не забывай, я жена главного милиционера в этом городе.

— Я помню об этом, — обиженно сказал Андрей, — и что ты предлагаешь?

— Нам нужно найти... нейтральную территорию, где мы могли бы встречаться.

Последняя фраза далась ей нелегко. Еще бы, раньше ей не приходилось говорить молодому любовнику о том, что он должен найти местечко, где они могли бы встречаться.

— Вообще-то у меня есть одно местечко... — неохотно сказал Андрей, — приятель уехал за границу и оставил мне ключи. Мы можем встретиться там.

— Прекрасно! — воскликнула Ольга, — диктуй адрес.

Андрей назвал ей адрес квартиры, ключи от которой ему дал Старик. Ольга записала его на полях брошенной на столе газеты.

— Ладно, — сказала она, отложив ручку, — с делами покончено, теперь давай просто поболтаем.

— Конечно, — с готовностью сказал Андрей, — о чем?

— О нас с тобой, глупенький. Расскажи мне, как ты провел вчерашний вечер. Ты думал обо мне?

Андрей вспомнил встречу со Стариком, потом с Аней и подумал, что лучше будет, если Ольга никогда о них не узнает.

— Да, конечно думал, — сказал он после небольшой заминки.

— Я хочу знать, как ты провел вчерашний вечер, — капризно сказала Ольга, — расскажи мне.

— Нет проблем, — сказал Андрей, — я вернулся домой, посмотрел телевизор, принял ванну и завалился спать.

— Ты врешь, — напряженно сказала Ольга, — ты с кем-то встречался вчера вечером? Не пытайся меня обмануть, я вранье за версту чувствую.

— Я... в общем, — начал мямлить Андрей.

— Ты кому-то рассказал обо мне? — перебила его Ольга.

— Нет, клянусь, нет, — убежденно сказал он, — понимаешь. Ладно, была не была. Придется покаяться. Понимаешь, у меня вчера было такое приподнятое настроение, что я позвонил одному приятелю и мы с ним весь вечер пили пиво у меня дома.

— О господи, — засмеялась Ольга, — почему же ты сразу мне не сказал?

— Да ну, неудобно как-то, — смущенно сказал Андрей, радуясь, что его импровизация оказалась такой удачной.

— Я надеюсь, ты не проболтался приятелю обо мне?

— Не то чтобы проболтался. Я сказал, что влюбился. В этом же нет никакого криминала.

— Конечно нет, — Ольга покраснела, — ой, слушай, времени уже половина десятого, мне нужно заняться работой. Перезвони мне часов в пять. Если не сможешь, то я подъеду прямо на эту квартиру около шести. Договорились.

— Договорились, — радостно сказал Андрей, — целую.

— И я тебя тоже, — Ольга прикоснулась губами к пластмассовой трубке. Через мгновение раздался щелчок и из трубки посыпались короткие гудки. Ольга положила трубку на рычаг и посмотрела на записанный адрес. Она повторила его про себя, потом оторвала его от газеты, подожгла и бросила в пепельницу. Когда бумажка догорела, она перемешала пепел карандашом.

20

Генерал Лихачев больше не думал об оттепели. Он был спокоен и собран, как всегда, когда ему предстояло серьезное сражение. В этот раз ему предстояло сделать нечто такое, чего он никогда раньше не делал. У него был только один шанс выжить из тысячи и он собирался этот шанс использовать. Любое неверное движение грозило ему смертью или позорной отставкой, которая для него была хуже смерти. Он должен взвешивать каждый свой шаг и каждое слово. В это утро он не посмотрел на Лену, вошел в кабинет почти строевым шагом и почти сразу нажал кнопку селектора.

— Тимофеева ко мне, — сказал он быстро и отключился. Лена подумала, стоит ли нести шефу кофе в кабинет и решила, что, подалуй, не стоит.

Через сорок минут в кабинет Лихачева вошел полковник Тимофеев — стройный, подтянутый, бледный. Генерал вышел из-за стола и пригласил его сесть в кресло, давая понять, что разговор будет неформальный.

— Выпьешь чего-нибудь, полковник? — спросил Лихачев.

— Спасибо, я не пью, — покачал головой Тимофеев.

— Значит, выпьешь, — решил Лихачев. Он отошел к шкафу, достал из него бутылку коньяка, два стакана, налил по полстакана и один подал полковнику. Тот настороженно ждал продолжения. Он не строил иллюзии относительно медоточивого голоса генерала — в его глазах блистала сталь. Генерал был опасен, как ядовитое растение.

— Ну, полковник, давай выпьем, — сказал Лихачев и залпом осушил стакан. Занюхал рукавом и с размаху стукнул стаканом о стол, — эх, хороша заморская отрава.

Тимофеев последовал его примеру, правда, стучать стаканом по столу не стал, поставил его осторожно на краешек.

— Значит так, полковник, — сказал Лихачев, — ты передо мной виноват и сам не знаешь, чем именно.

Тимофеев так и впился в него глазами. После этих слов он мог ожидать только одного — предложения написать рапорт об оставке.

— А я тебе твою вину обяснять не собираюсь, раз ты сам такой недогадливый, — продолжал генерал, — но возможность искупить ее я тебе дам.

— Служу России! — совсем некстати брякнул полковник. Похоже, стакан коньяка, выпитый на голодный желудок без закуски, давал о себе знать. Генерал брезгливо поморщился.

— России — это само собой, — сказал он, — только сейчас тебе надо подумать о себе. И обо мне. Не подведешь — будешь сам генералом. Подведешь — отправишься на улицу. Если не чего похуже.

В последних словах звучала ничем не прикрытая угроза. Тимофеев поежился.

— Я готов выполнить любой ваш приказ, — глухо сказал Тимофеев.

— Я знаю, — кивнул Лихачев, — но ситуация сейчас не очень стандартная. Ты будешь выполнять не мой приказ, а действовать по собственной инициативе.

Понимаешь?

— Кажется, да, — Тимофеев почувствовал, что его руки холодеют. Он ожида чего угодно, только не этого. В голове мелькнул виденный по телевизору сюжет о сотрудниках спецслужб, которым поручили убить известного бизнесмена. Неужели Лихачев тоже «попросит» его о какой-то подобной услуге? Тогда лучше сразу подать в отставку. Правда, после того, как Лихачев скажет ему об этом, он сразу станет для него опасным свидетелем. И его самого, скорее всего, уберут в течение нескольких ближайших дней. Тимофееву стало вдруг страшно. Раньше он как-то не задумывался о смерти, хотя ему случалось рисковать жизнью. Просто он думал, что смерть — это для других, не для него. Сейчас он почувствовал ее дыхание на своем лице.

Генерал встал и отошел к окну. Он встал так, чтобы Тимофеев не видел его лица.

— Тебе предстоит задержать несколько человек в городе, — сказал он, — просто задержать и поместить в ИВС. Дальше ими буду заниматься я. Предъявлять обвинение и так далее. Тебе нужно будет просто взять их и запереть в клетку.

— Кто это?

— В смысле, кого задержать? — переспросил Лихачев.

— Да, — Тимофеев посмотрел на него. Взгляд у него был совершенно трезвый.

Лихачев подошел к столу и достал из верхнего ящика синий конверт.

— Я его не раскрывал, — сказал он, — и не знаю, чьи фамилии там записаны. Все эти люди должны быть задержаны. Все. Постановление об аресте, возбеждение уголовного дела — не наша забота.

— Когда? — севшим голосом спросил Тимофеев.

— Об этом я скажу тебе позже. Но думаю, в течение ближайших двух дней. Самое большее — в течение недели. Но ты должен быть готов сделать это в любую минуту.

— Я должен вскрыть конверт сейчас?

— Нет, — покачал головой Лихачев, — вскроешь тогда, когда получишь от меня команду. И когда твои группы захвата уже погрузятся в машины и выедут за ворота. Если мы допустим утечку, это будет стоить нам жизни.

Тимофеев отметил про себя это «мы». Хотя генерал и постарался переложить ответственность на него, но он прекрасно отдавал себе отчет в том, что в случае неудачи его голова все равно полетит просто за компанию. Тимофеев помял конверт в руке. Внутри была свернутая плотная бумага. Тимофеев даже представить не мог, что за людей ему предстоит арестовать, но догадывался, что дело предстоит серьезное. Если из-за задержанного груза леса поднялся такой шум, то что же будет теперь?

Тимофеев постарался отогнать невеселые мысли. Он — всего лишь мент и он должен выполнять приказы.

— Разрешите идти? — спросил он генерала.

— Иди. — устало махнул рукой Лихачев. Он стоял у окна, сгорбившись, как будто на плечи ему давила огромная тяжесть.

21

Ольга никак не могла сосредоточиться на работе. Мысли ее постоянно улетали куда-то далеко-далеко — туда, где уже был вечер, где она уже была рядом с Андреем. За день она не раз сказала себе, что она взрослая женщина и глупо так увлекаться каким-то малчишкой. И каждый раз она мгновенно забывала о том, что она взрослая женщина и думала только о том, как он будет целовать ее и ласкать руками... везде...

К ней несколько раз заходила Мозжухина. Она была сильно встревожена отсуствием Светлова.

— Этот мерзавец тормозит нам всю работу, — говорила она раздраженно, — в офисе отказываются сказать, куда он подевался. Может быть, отправился в другой город улаживать какие-то свои грязные мафиозные делишки, а может быть, просто надрался в обществе какой-нибудь подружки и сегодня утром понял, что просто не состоянии встать с постели.

— Найдется ваш Светлов, — равнодушно говорила Ольга. Мозжухина смотрела на нее, качала головой и уходила. Не нужно было быть великим физиономистом, чтобы понять, что Ольге абсолютно наплевать на мозжухинскую пропажу. Она ждала вечера.

Наконец часовая стрелка приблизилась к шести достаточно близко, чтобы она могла бросить свой пост. Она быстро собралась и вышла в коридор, закрыв кабинет на ключ. Она уже забыла о своем утреннем разговоре с Мозжухиной и ей было совершенно наплевать на то, какими взглядами ее проводили две тетки, сидевшие на подоконнике с дымящимися сигаретами в руках. Она вышла на остановку, но не стала ждать троллейбус. Она вышла на обочину и подняла руку. Остановилась первая же машина. Водитель, немногословный лысый мужичок, молча кивнул, когда она назвала адрес. Ольга откинулась на сиденье и закрыла глаза. Ее счастье, казалось, было таким полным и насыщенным, что она даже представить себе не могла, что когда-то она могла жить без Андрея. Разве это жизнь? Возможно, всю жизнь она ждала именно его... сладенького мальчика с серьгой в ухе.

— Приехали, — буркнул водитель и машина остановилась во дворе возле блочной пятиэтажки. Ольга расплатилась и вышла на улицу. Она сама не заметила, как вбежала по лестнице на четвертый этаж и позвонила в дверь. Андрей открыл почти сразу, как будто стоял под дверью и ждал ее. Он хотел что-то сказать, но она с разбегу бросилась ему на шею и заткнула рот поцелуем.

— Я... подожди, — попытался все-таки сказать Андрей, но она легонько хлопнула его ладонью по губам.

— Молчи, — сказала она, — говорить будем потом. Позже. Где здесь спальня?

Андрей, одной рукой обнимая Ольгу, другой запер дверь. Потом кивнул ей на дверь в комнату. Ольга потащила его за собой. Она вошли в комнату, посреди которой возвышалась огромная двуспальная кровать.

— Ого! — сказала Ольга, — как раз то, что нам нужно.

Она повалилась на спину и опрокинула на себя Андрея. Он снова попытался что-то сказать, но Ольга перебила его:

— Не будь занудой!

— Я только...

— Люби меня!

Она чувствовала, что в районе ширинки у него появилось нечто твердое. Она положила туда руку и начала ласкать Андрея, не сводя глаз с его лица. Его взгляд затуманился. Он начал целовать Ольгу. В шею, в лицо, в губы. Она извернулась и одним движением освободилась от платья. Андрей сбросил с нее бюстгалтер. Ольга выгнулась назад, а он опустился чуть ниже и начал ласкать языком ее грудь. Ее соски моментально набухли и встали торчком. Андрей начал легонько покусывать их.

— О боже! — воскликнула Ольга, — еще, еще!

Андрей опустился еще ниже. Белоснежные трусики оказались на уровне его лица. Он схватил их зубами и потянул их вниз. Ольге было не очень удобно, но сама по себе идея ей понравилась. Она незаметно помогла рукой снять трусики. Андрей бросил их на пол рядом с кроватью и, наклонив голову, стал разглядывать маленький холмик курчавых волос, оказавшийся перед ним. Он осторожно развинул волосы пальцем и наконец нашел то, что искал — розовые губки, томно раздвинувшиеся ему навстречу. Андрей наклонился и лизнул их. Ольга вскрикнула. Она протянула вниз руку, погладила Андрея по щеке, потом положила руку ему на затылок и подтолкнула его вниз.

Андрей лизнул еще раз, почувствовал на языке солоноватый привкус. Розовые губки покраснели и увлажнились. Андрей нашел между ними небольшое утолщение и начал ласкать его языком. Ольга билась на постели, как безумная, испуская звериные крики, а Андрей продолжал лизать, ласкать и покусывать ее. Не прошло и минуты, как она вдруг сжала его голову ногами и повернулась на бок, дрожа и тихонько постанывая.

— Я все... — прошептала она. Андрей вытер губы рукой и незаметно обтер руку об одеяло.

— Иди сюда, — позвала Ольга. Он медленно поднимался к ней мимо плоского живота с восхитительным маленьким пупком, мимо гладкой белой груди, мимо шеи, которую хотелось целовать снова и снова. Ольга поцеловала его и он утонул в этом поцелуе с головой. Он забыл обо всем. Не было ничего, кроме губ, дарующих блаженство.

— Я хочу... тоже ласкать тебя, — сказала Ольга, на мгновение оторвавшись от него. Она положила его на спину и легла рядом, опершись на руку. Она смотрела на Андрея и гладила его рукой по животу. Достоинство Андрея давно уже стремилось к небесам. Ольга провела рукой по его него и его член смешно дернулся вверх. Ольга невольно рассмеялась.

— Смотри-ка, — сказала она, — какой ты нетерпеливый. Ну сейчас мы тебя напугаем.

Она наклонилась к нему и лизнула его языком. Андрей вздрогнул, почувствовав нежное прикосновение ее губ. Ольга лизнула еще несколько раз, как будто пробуя его на вкус, потом разом взяла его в рот и опустилась на него, как будто стараясь проглотить его. Андрей прикрыл глаза...

Наслаждение длилось и длилось, с каждой минутой становясь все сильнее и сильнее, пока наконец оно не стало нестерпимым. Андрей глубоко вздохнул и горячая струя ударила Ольге в рот. Она не смогла проглотить все и несколько капель густой белой жидкости попали ей на щеку. Она, на заметив, размазала их рукой. Это выглядело очень сексуально. Андрей поцеловал ее в губы, с удивлением пробуя на вкус собственную сперму.

— Теперь отдохни немного, — сказала Ольга, — хочешь сигарету?

Андрей кивнул. Ольга перегнулась через него и подняла с полу свою сумку. Она достала пачку «Мальборо лайт», одну сигарету дала Андрею, одну взяла сама. Некоторое время они лежали молча, затягиваясь сигаретами и стряхивая пепел в обыкновенный граненый стакан, невесть как оказавшийся рядом с кроватью.

— Андрей, — позвала вдруг Ольга. Андрей повернулся к ней.

— Ты ведь меня не бросишь? — ее голос предательски дрогнул. Андрей улыбнулся и обнял ее.

— О чем ты говоришь, — сказал он уверенно, — как я могуу тебя бросить?

— Очень просто, — сказала Ольга, стараясь выдержать шутливый тон, — натрахаешься вдоволь, а потом я тебе надоем.

— Такое не может надоесть, — многозначительно сказал Андрей, — к тому же подумай сама — неужили я так долго за тобой ухаживал только для того, чтобы пару раз перепихнуться?

Последнее слово прозвучало не очень хорошо. Андрей почувствовал это и покраснел.

— Прости меня, — сказал он, — я не хотел грубить.

— Ничего, — сказала Ольга, — мне интересно — два дня — это только по твоим меркам долгое ухаживание, или это так принято?

— В смысле? — не понял Андрей.

— Ты сказал, что ухаживал за мной чертовски долго, — объяснила Ольга, — я подсчитала. Ты ухаживал за мной всего два дня. Вернее, даже один. На второй я, как перезрелое яблоко, сама свалилась в твои объятия.

— Возможно, это судьба, — предположил Андрей.

— Возможно, — сказала Ольга, — если это так, нам еще обо многом нужно будет подумать.

— Например? — настороженно спросил Андрей.

— О нет, мне и в голову не придет развестись с мужем и выйти замуж за тебя, — улыбнулась Ольга, — на твою свободу никто не посягает, мальчик мой. Я имею в виду, нам надо продумать, как мы будем встречаться. Ведь твой приятель скоро вернется?

— Какой?

— Ну тот, который дал тебе ключи от этой квартиры. Ты же сказал, что он уехал в командировку.

— Ах, да, — спохватился Андрей, — нет, думаю, он вернется не скоро. Мы можем встречаться здесь когда захотим. Хоть каждый день. Или два раза в день — утром и вечером.

— Это было бы замечательно, — потянулась Ольга. Она ткнула сигарету в стакан и потушила ее. Андрей последовал ее примеру. Ольга дождалась, пока он избавится от сигареты и погладила его по щеке.

— На чем мы остановились? — спросила она.

— Я не помню, — сказал он.

— Тогда начнем сначала, — предложила она.

— Начнем, — согласился он.

... Поздно вечером, когда Андрей пошел провожать Ольгу до остановки, он вдруг остановился и схватил ее за руку. Ольга испуганно посмотрела на него.

— Я должен тебе кое в чем признаться, — сказал он, — дело в том, что тогда, в баре, когда я подошел к тебе, я был... не вполне бескорыстен.

— Что это значит? — спросила Ольга. Андрей слишком сильно схватил ее за руку и она непроизвольно попыталась высвободить ее.

— Нет, ты только не подумай... — начал Андрей и осекся, — боже, что я говорю. Понимаешь, я не думал, что у нас с тобой все так получится. Я просто хотел познакомиться с тобой, выпить пару коктейлей и рассказать одну историю. Твой муж...

Ольга пристально смотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что трахнул меня для того, чтобы я помогла тебе сделать что-то? Да еще впутала в это моего мужа? Ты это хочешь сказать?

— Нет, — поспешно сказал Андрей, — вовсе нет. Просто... Когда я хотел это сделать, я еще не знал тебя. А теперь знаю. Теперь все по-другому. И я теперь — совсем другой человек. Поверь мне.

Ольга не смотрела на него, сосредоточившись на своих мыслях. Через некоторое время она снова взяла Андрея под руку.

— Хорошо, — сказала она, — я тебе верю. Расскажи мне, что у тебя за история. Может быть, я постараюсь тебе помочь. А может быть, и нет. Все будет зависеть от того, будет ли стоить услуга двух дней фантастического секса.

— Ольга, я прошу тебя, — укоризненно сказал Андрей.

— Извини, — весело ответила Ольга, — нет, я серьезно. Рассказывай.

— Понимаешь, у меня есть один приятель, — начал Андрей, — его фамилия Зубарев. Он вляпался в одну очень неприятную историю. Похоже, что его обвиняют в ограблении ларька. Но я полагаю, что на самом деле он невиновен. Понимаешь...

22

Похитители не решились везти Светлова в город днем. Жила рвал и метал, требуя немедленно организовать обмен заложника на деньги. Он был готов даже позвонить по мобильному телефону.

— Не надо этого делать, — терпеливо, как больного ребенка, уговаривала его Оксана, — если у них есть определитель номера, им ничего не стоит вычислить тебя. Не пройдет и часа, как здесь будут все менты, какие водятся в городе. Тебе это надо?

— Я не могу больше ждать, — бормотал Жила, — ожидание меня убивает.

Он и впрямь был похож на больного. Оксана и Сергей вздремнули ночью, а он не прилег. Возбуждение, переполнявшее его и многократно усиленное наркотиком, заставляло его всю ночь метаться по дому. Теперь наступила реакция. Его глаза воспалились, а лицо покрылось потом. Его руки заметно дрожали. И Оксана и Сергей видели, в каком он состоянии, но не решались сказать ему об этом. Наконец Оксана не выдержала.

— Жила, тебе нужно поспать, — решительно сказала она.

— И не подумаю, — буркнул он и снова начал ходить по комнате из угла в угол.

— Жила, ты не спал сегодня всю ночь, — сказала Оксана, — сегодня вечером нам нужно будет быть в форме. Я не уверена в том, что ты вообще доживешь до вечера. Если ты немедленно не ляжешь спать, нам придется отложить поездку за деньгами до завтра.

— Что? — Жила сделал большие глаза.

— Да, — сказал Сергей, вставая, — в таком состоянии тебе лучше всего лежать в постельке, а не заниматься грязной работой.

— Это заговор? — прищурился Жила. Сергей пожал плечами.

— Думай что хочешь, — сказал он, — я не хочу погибнуть из-за парня, который находится в состоянии ломки.

— Э, нет, — ухмыльнулся Жила, — ломки еще нет. Но она будет. Она начнется к вечеру. Если я лягу спать, я проснусь оттого, что у меня начнется ломка. И тогда, ребята, я сам себе не завидую.

— Тем не менее посмотри на часы, — сказал Сергей, — сейчас десять часов. Раньше шести вечера мы отсюда не выедем. У тебя есть восемь часов. Ты можешь это время бегать по комнате взад и вперед, а можешь мирно спать.

Жила зевнул. Оксана засмеялась.

— Ты посмотри на себя, — сказала она, — идем, я спою тебе колыбельную.

Она взяла его за руку и повела в спальню. Жила не сопротивлялся. Ольга уложила его на кромать, а сама вернулась в комнату. Сергей улыбнулся, когда она вошла.

— Пойдем, выпьем чаю, — предложила она.

— С удовольствием, — бодро ответил он.

Жила проспал восемь часов. Он проспал бы и дольше, но Оксана и Сергей решили все-таки его разбудить. Втайне они подозревали, что лучше было бы им съездить в город без него, но если бы он проснулся и обнаружил, что они исчезли, он решил бы, что они его бросили и мог бы наделать глупостей.

Проснувшийся Жила был ненамного лучше Жилы засыпающего. Взъерошенные волосы, мешки под глазами, и — испуг в глазах. Он чувствовал, что ломка уже рядом. Она могла начаться в любую минуту. Он знал это и поэтому боялся.

— Ну что ж, в путь, — сказал он преувеличенно бодро. Они вывели пленника и посадили в машину. Жила и Оксана сели рядом, а Жила для верности приставил ему к животу пистолет. Светлов посмотрел на него и укоризненно покачал головой.

— Я никуда не убегу, — сказал он, — это лишнее.

— Осторожность никогда не помешает, — усмехнулся Жила, — сиди и не дергайся.

Светлов пожал плечами и отвернулся.

— Минутку, — сказала Оксана и ловко завязала Светлову глаза платком, — может быть, пистолет и лишнее, но вот это точно не помешает. Не хватало еще, чтобы он выболтал по телефону наше местонахождение.

Они домчались до города за полчаса. Сергей покатался по городу, пытаясь отыскать исправный телефон-автомат, стоящий в каком-нибудь укромной уголке. Это ему долго не удавалось. То место было недостаточно укромным и не могло быть и речи о том, чтобы здесь вытащить из машины связанного Светлова, или автомат отказывался в совершенно разобранном состоянии.

Наконец им удалось найти то, что они искали.

Жила вышел из машины и огляделся. Тихий переулок, несколько припаркованных вдоль улицы машин и — чернеющий на стене телефон.

— Вылезайте, — шепнул Жила Оксане. Та вылезла из машины, подталкивая перед собой Светлова.

— Может быть, теперь ты снимешь с него этот дурацкий платок, — сказал Жила раздраженно.

— Может быть, — согласилась Оксана и сняла платок. Светлов огляделся. Увидев своих мучителей, он помрачнел.

— Все в порядке, дружище, — приободрил его Жила, — ты как никогда близок к освобождению. Тебе осталось совсем немного — убедить своих людей в том, что они должны собрать деньги.

— Я постараюсь, — сказал Светлов неуверенно.

— Ты уж постарайся, — мягко сказал Жила, — помнишь, что я говорил по поводу отрезанного пальца? Я ведь не шутил. Если мы не получим денег сегодня, ты останешься без пальца. Давай, звони.

Светлов подошел к телефону и неуверенно оглянулся. Оксана ободряюще ему улыбнулась.

— У меня нет жетона, — сказал Светлов растерянно. Жила подошел к нему и подал ему жетон. Потом приставил пистолет ему к голове.

— Это на случай, если ты захочешь стать героем, — сказал он, — ты можешь им стать, но очень ненадолго. И еще. О твоем подвиге никто не узнает. Только мы. Но не думаю, что мы будем чтить тебя как героя. Вот так-то.

Светлов испуганно посмотрел на пистолет и набрал номер.

— Володя, привет, — сказал он, едва его заместитель Володя Мамонтов взял трубку, — слушай меня внимательно, не перебивай и не задавай вопросов. У меня неприятности. Мне нужны деньги. Наличные. Полтора миллиона гринов. Мне плевать, где ты их возьмешь. Продай что-нибудь. Только не делай скидку больше двадцати процентов. А то я тебя знаю, ты меня совсем без штанов оставишь. На счетах у нас копейки, все вложено в товар. Придется постараться, друг мой. Докажи мне, что я тебе не зря плачу кучу бабок. Я перезвоню завтра утром. Да, на работу. К этому времени деньги должны быть у тебя. Все, спокойной ночи.

Светлов положил трубку и с достоинством прошел к машине. Жила покачал головой.

— Силен, черт возьми, — сказал он, — сразу видно настоящего бизнесмена. «Больше двадцати процентов скидку не делай». Это круто. Тебе не откажешь в самообладании, старина.

Светлов пожал плечами.

— В нашем мире иначе не выжить, — сказал он. Минутное пребывание в шкуре начальника отразилось на нем благотворно. Кровь прилила к щекам, глазам заблестели, а голос стал ровным и спокойным.

— Вот что я тебе скажу, Жила, — сказал он, — ты собирался сегодня вечером отрезать мне палец, если не будет денег. Денег не будет, но не потому, что я не хочу этого сделать, а потому что это невозможно. Я предлагаю тебе сделку. Я хочу купить у тебя мой палец. Плачу пять тысяч долларов. Дополнительно к полутора миллионам.

— Идет, — растерянно согласился Жила. Он посмотрел на Оксану, но та только хмыкнула и отвернулась. Жила вдруг обнаружил, что до сих пор держит в руке пистолет. Он посмотрел на него так, как будто увидел первый раз в жизни, и убрал его в карман.

23

Ольга возвращалась домой возбужденная и взбудораженная. Как? Этот щенок, оказывается, не просто хотел ее трахнуть, он еще надеялся получить с этого какую-то выгоду. Безусловно, больше она никогда с ним не увидится. Когда он позвонит, она просто бросит трубку. Но этого мало. Он обманул ее и обман не может остаться безнаказанным. Она придумает, как ему отомстить. Она попросит мужа арестовать его за какие-нибудь нарушения. Если он занимается бизнесом, у него наверняка есть какие-то нарушения закона. Он или уклоняется от налогов, или обсчитывает клиентов.

Нет, мужа впутывать в это дело нельзя. Она и так его подвела. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь узнал об этой истории. Лучше сразу застрелиться. Она знает, где у Виталия хранится его пистолет — во втором сверху ящике его стола. Если кто-то узнает обо всем этом, она достанет пистолет, приставит его к виску и нажмет курок. Жена начальника ГУВД переспала с каким-то жуликом и помогла освободить из тюрьмы другого жулика. Ольга передернула плечами, как от холода, представив, какие заголовки появятся в местных газетах. Да, пожалуй, застрелиться будет самым лучшим выходом. Самым безболезненным.

Пока она ехала домой на троллейбусе, ход ее мыслей изменился. Она вспоминала Андрея, его вгляд, голос, прикосновения его рук. Он просто не мог ее обмануть. Нет, он не виноват в том, что она изменила мужу. Во всем виновата она сама. Господи, он хотел помочь другу. Дожно быть, этот Зубарев — славный парень, если за него заступается Андрей. Он был готов пойти на такой риск из-за него. Ведь она могла просто пожаловаться на него мужу и тогда он просто превратил бы Андрея в мокрое пятно. А потом... когда он понял, что не на шутку влюбился в нее, он честно рассказал ей обо всем. Ведь он не просил ее помочь освободить этого парня. Он просто признался ей в том, что он хотел просить ее о помощи. Это большая разница. Ольга тряхнула головой. Когда она вышла из троллейбуса, она уже наверняка решила, что она поговорит с мужем.

... Первое, что она увидела, войдя в квартиру — это клубы дыма, выходящие из кухни. Сначала она решила, что Виталий что-то сжег, но потом потянула носом и убедилась в том, что это всего лишь табачный дым. Она разделась и вошла в кухню. Муж сидел на своем обычном месте и курил, сидя за столом. Перед ним стояла пепельница, в которой возвышалась гора окурков. Увидев жену, он поднял глаза, посмотрел сквозь нее и снова уткнулся в пепельницу.

Ольга, ожидавшая, что он начнет ругать ее за позднее возвращение и уже придумавшая подходящую легенду о визите к подруге, подошла к нему.

— Что случилось? — спросила она встревоженно. Тимофеев махнул рукой.

— Ничего особенного, — вяло сказал он, — все в порядке.

Ольга положила ему руку на лоб. Лоб был горячий и сухой.

— Ты не заболел? — спросила она. Тимофеев покачал головой.

— Вряд ли, — сказал он, — у меня сейчас будет столько работы, что болеть будет некогда.

— Ты мне можешь сказать, что случилось?

Тимофеев впервые посмотрел на нее осмысленным взглядом и сказал:

— Нет. Ты же знаешь, что не могу. Но ты не пугайся, ничего страшного пока не случилось. Это связано с выборами. Ты же знаешь, у нас введен усиленный режим несения службы. Не исключено, что на исполняющего обязанности президента готовится покушение. Да ты что, телевизор вообще не смотришь? Не знаешь, что в стране происходит?

— А что происходит в стране? — равнодушно спросила Ольга.

— Как! — возмущенно воскликнул Тимофеев, — в стране выборы президента. А это всегда экстремальная ситуация. Это борьба за выживание. И мне предстоит тоже поучавствовать в этой борьбе.

— Неужели ты не можешь просто делать свою работу, — брезгливо поморщившись, сказала Ольга, — почему ты тоже обязательно должен учавствовать в чьих-то интригах.

— Все не так просто, — тяжело вздохнув, сказал Тимофеев, — тех, кто окажется в стороне, просто выкинут на помойку. Тех, кто займет неправильную сторону — уничтожат. А тех, кто все сделает так, как надо, будут носить на руках.

— Ты занял правильную сторону? — спросила Ольга, в упор глядя на мужа. Тимофеев снова тяжело вздохнул.

— Я не знаю. Если бы я был уверен на все сто — тогда все было бы нормально. Сейчас я не знаю. Я ничего не знаю.

Ольга села рядом с ним за стол. Муж начал говорить с ней о работе. Это случилось с ним едва ли не впервые за все время их брака. Или что-то начинает меняться в нем самом, или случай действительно исключительный. Во всяком случае, нельзя сейчас оставлять его одного. Она должна поддержать его.

— Чем ты рискуешь? — спросила Ольга.

— Этого я тоже не знаю, — хмуро сказал Тимофеев, — как минимум — местом, как максимум — сроком.

— Вот как? — удивилась Ольга, — вы что, затеяли заговор против правительства?

— Почти, — сказал Тимофеев и закурил очередную сигарету. Ольга пождала немного, потом поняла, что больше он ничего не скажет.

— Знаешь что, давай-ка выпьем, — предложила она, — мы с тобой не пили вдвоем бог знает сколько. У нас ведь где-то есть вино?

В холодильнике обнаружилась бутылка красного вина «Святой Августин». Тимофеев ловко распечатал бутылку, пока Ольга доставала бокалы.

— Вино нужно закусывать сыром, — сказала Ольга, — у нас есть сыр?

— Слушай, кто у нас хозяйка? — возмутился Тимофеев, — по-моему, это я должен спрашивать у тебя, есть ли у нас сыр.

Сыр обнаружился на верхней полке холодильника. Тимофеев разлил вино и поднял бокал.

— За что выпьем? — деловито спросил он.

— За нас, конечно! — сказала Ольга. Они выпили и закусили сыром. Тимофеев тут же разлил еще по одной.

— Кто же так пьет вино? — усмехнулась Ольга, — как водку. Его нужно смаковать.

— Смотря какую ставить перед собой цель, — сказал Тимофеев серьезно, — если нужно просто занять руки — тогда да, но если нужно напиться — тогда вряд ли.

— Цель — провести чудный вечер в обществе красивой женщины, — сказала Ольга, — запомни это, Тимофеев. Просто провести вместе вечер, а не нажраться в доску.

— Этим разве нажрешься? — грустно сказал Тимофеев, щелкнув пальцем по горлышку бутылки, — девять градусов. Почти как пиво.

Они выпили еще по бокалу. Щеки Ольги раскраснелись, а Тимофеев начал весьма недвусмысленно поглядывать на разрез ее платья. Ольга демонстративно отодвинулась от него.

— Даже и не думай, любимый, — сказала она с показной строгостью, — у меня, знаешь ли, начались кое-какие дни. Так что сегодня тебе ничего не обломится.

На самом деле до начала месячных Ольге оставалось еще дней пять, не меньше. Но она даже и представить себе не могла, чтобы сегодня переспать с Тимофеевым. После того, как она спала с Андреем... Это было бы просто кощунственно и по отношению к Андрею и по отношению к мужу. Тимофеева, похоже, ее объяснение удовлетворило.

— Ну что ж, дни так дни, — сказал он разочарованно и пожал плечами, — давай тогда еще выпьем.

— Подожди, — остановила его Ольга, — ты знаешь, я хочу тебе рассказать одну историю.

— Расскажи, — согласился Тимофеев, — она реальная или выдуманная?

— Реальная, — сказал Ольга, — постарайся не перебивать меня. У меня есть одна знакомая. Не подруга, так, встречались пару раз по работе. У нее есть сын. Здоровый уже парень, ему лет двадцать. Может быть, еще больше. И он связался с дурной компанией...

— Обычная история, — пробормотал Тимофеев.

— Ты обещал мне не перебивать, — напомнила Ольга и продолжила свой рассказ, — так вот, парень связался с дурной компанией и задолжал некоторую сумму денег, не очень крупную, другому парню. Тот предложил способ расплатиться — он поможет им ограбить ларек. Обычный круглосуточный ларек неподалеку от вокзала. Пиво, кока-кола, шоколадки, сигаретки. Прибыльный бизнес, постоянно полная касса наличных, никакой охраны и девчонка-первокурсница внутри. Легкая пожива. Его задача состояла в том, чтобы отвлечь продавщицу разговором, пока остальные подбирались к двери. Значит, он разговаривает с ней, остальные осматривают дверь, волокут к ней какое-то бревно и как тараном выбивают ее этим бревном. Они врываются внутрь, оглушают девушку ударом по голове, забирают кассу — в ней оказалось что-то около двух тысяч рублей, ящик пива и пару блоков «Мальборо». После этого они сматываются. Через два дня всех их задерживают и показывают девушке-продавщице для опознания. Разумеется, она опознает только одного из них — того, что разговаривал с ней через окошечко ларька. Парня пытаются расколоть, но он никого не выдает, потому что боится. И тогда ограбление вешают на него. Как будто это он выбил дверь, оглушил продавщицу и забрал деньги, пиво и сигареты. Хотя ты же сам понимаешь, что этого не может быть.

— Он все сделал правильно, — серьезно сказал Тимофеев, — за групповое ограбление они все получили бы лет пять — семь, а так сядет только он и года на два.

— Мать в ужасе, — продолжала Ольга, не обращая внимания на его замечание, — она считает, что ее сына просто подставили. Если бы ему дали условный срок, она увезли бы его в деревню на Украину, подальше от всех этих друзей. Может быть, ей удалось бы вернуть его на путь истинный.

— Может быть так, — задумчиво сказал Тимофеев, — а может быть, и нет. В любом случае решать это буду не я , а судья, который будет выносить приговор по этому делу. Боюсь, что я ничем не могу помочь этому парню. Он сам виноват в том, что случилось. Сам и расплачиваться будет.

— Ты можешь ему помочь, — убежденно сказала Ольга, — добейся того, чтобы его отпустили из тюрьмы хотя бы сейчас, до суда.

— И какой смысл? Как только закончится следствие, он опять попадет за решетку. Его снова отнимут у мамочки. Пусть уже она сразу начинает привыкать к тому, что он в тюрьме.

— Виталик, — жалобно сказала Ольга, — я прошу тебя. Помоги этой женщине. Если у тебя есть сердце...

— У женщин — железобетонные аргументы, — проворчал Тимофеев, — вы кого хочешь убедите в том, что белое — это черное и наоборот. Я не понимаю, эта женщина, мать парня, она что, оказала тебе какую-то услугу?

— Нет, — Ольга покачала головой, — она мне не оказывала никаких услуг. Просто нужно быть человеком. Понимаешь, нужно оставаться человеком всегда, в любой ситуации.

Когда она это говорила, она сама была убеждена в своей правоте. Если бы кто-нибудь в этот момент напомнил ей, что никакой матери юного зека не существует в помине, она бы этому не поверила. Она забыла об Андрее, о том, что она выполняет просьбу своего любовника. В этот момент она занималась тем, что делала доброе дело и она наслаждалась сознанием своей святости. И Тимофеев начал сдаваться.

— Давай договоримся, — сказал он, — я выясню про него и посмотрю, что тут можно сделать.

— Нет, — строго сказала Ольга, — не посмотришь, что можно сделать, а сделаешь. Ты должен пообещать мне, что завтра он выйдет на свободу.

— Все не так просто, — мягко сказал Тимофеев, — придется уладить так много формальностей. Не я принимаю решение об изменении меры пресечения...

— Но ты не последний человек, от которого это зависит, — возразила Ольга, — пообещай мне, что завтра он выйдет на свободу.

— Пообещать можно все, что угодно, — растерянно пробормотал Тимофеев. Он был ошеломлен напором своей жены.

— Нет, ты пообещай, — упрямо сказала Ольга.

— Хорошо, — сказал наконец он, — я обещаю. Надеюсь, он хороший парень, и мне не придется через неделю разыскивать его за убийство или избиение свидетелей. Завтра утром первое, что я сделаю, когда приду на работу — я займусь этим парнем. Как ты сказала, его фамилия?

— Я не говорила, как его фамилия, — сказала Ольга, — Зубарев.

— Зубарев, — повторил Тимофеев, — прекрасно. Я запомню, не беспокойся. Держись, парень, у тебя нашлась заступница на самом верху. А теперь, если ты не возражаешь, мы поговорим об ответной услуге.

— Ответной услуге? — удивленно вскинув брови, переспросила Ольга.

— Разумеется, — невозмутимо ответил Тимофеев, — ты что же, думала, я сделаю что-то просто так? Ведь ты меня просто вынудила нарушить ради тебя служебный долг. Теперь тебе придется за это кое-что сделать для меня.

— И что же? — спросила Ольга встревоженно. Тимофеев наклонился к ней.

— Помнишь, ты как-то делала мне массаж. Интимный. Мне очень понравилось. Раз уж у тебя дни, не могла бы ты сделать мне массаж, как тогда...

— О, конечно! — с облегчением воскликнула Ольга, — если ты хочешь, милый, я сделаю это с удовольствием...

24

Володю Мамонова — двадцатисемилетнего юнца, давно перешагнувшего границу пубертатного периода, но до сих пор имеющего проблемы с прыщами, Светлов подобрал в местном юридическом институте, где тот учился на круглый тройки и вот-вот должен был быть отчислен на академическую задолженность. Володя любил хорошо одеваться и носил очки в золотой оправе. Родители, жившие в деревне, не могли помочь ему ничем, кроме мешка картошки каждую осень, а стипендии хватало только на кофе. Поэтому начиная с первого курса он начал подрабатывать везде, где только это возможно. Сначала он торговал «Гербалайфом» — хитрой травкой для похудания, которая вызывала привыкание после месяца приема. Потом устроился в канадскую фирму, у которой каждый день был рекламным. Он ходил по офисам с огромной сумкой за плечами и предлагал осатаневшим от безделья работникам калькуляторы и игральные карты с обнаженными девушками. Бизнес шел успешно, но ему хотелось большего. Потом он устроился на работу в страховую фирму. Его работа заключалась в том же, что и раньше — он ходил по фирмам и надоедал людям, правда теперь предложением немедленно застраховаться.

Именно в качестве страхового агента он попал к Светлову. Тогда, два года назад, к нему еще можно было пройти свободно, не наткнувшись на охрану и дрессированную секретаршу. Володя разговаривал с ним двадцать минут, после чего Светлов позвонил в отдел кадров и распорядился принять его на работу одним из менеджеров по поставкам. Через год Володя стал начальником отдела поставок, а еще через несколько месяцев — заместителем Светлова и его правой рукой. Он знал о бизнее все. И он был прирожденным бизнесменом. Там, где любой другой мог получить скидку в пять процентов. Он получал десять и при этом поставщик был по гроб жизни благодарен Володе за то, что согласился на эту сделку. Естественно, Светлов никогда не экономил на премиальных для него. У Володи никогда не кружилась голова от слишком быстрого взлета от студента до самого высокооплачиваемого менеджера в городе. Он трезво оценивал свои способности и прекрасно понимал, что то, чего он достиг — вовсе не предел для него. Можно добиться большего, гораздо большего, если делать все правильно. Прежде всего он дал денег кому надо и получил свой диплом в институте. В дипломе было гораздо больше пятерок, чем в его зачетке, но вряд ли кто-нибудь стал бы сверять эти два документа. Володя становился Большим Человеком. Это было нужно ему для самоутверждения. Следующий шагом должно было стать открытие своего дела. Тут было два варианта. Первый — он уходит от Светлова и вкладывает все свои сбережения (не очень крупные) в какой-нибудь бизнес, например, в строительство бензоколонки или в покупку магазина. Пройдет лет пять, прежде чем о начнет сводить конца с концами. Поначалу придется занимать, потом нужно будет гасить долг и выплачивать проценты. Нужно будет работать день и ночь. Второй... Володя сам пока не знал, что это за вариант, но был убежден в том, что он существует. Он видел, насколько богат Светлов и хотел иметь столько же денег, не меньше, а может быть, и больше. Он видел, как вокруг люди приобретают и теряют состояния за считанные дни. Пока это была не идея, а лишь предчувствие идеи. Он начал думать о том, что как было бы хорошо, если бы Светлов вдруг потерял свое состояние, а он, Володя, это состояние приобрел. Мало ли существует способов разорить человека. И мало ли существует способов сделать так, чтобы все его деньги вдруг перекочевали к другому человеку.

Володя постоянно возвращался к этой мысли, пока она не оформилась в решение — он должен отнять у Светлова его империю. Уж он сможет ею распорядится. Он никогда не станет выбрасывать сотни тысяч долларов на рекламу, как этот самодовольный придурок. Идиот! Захотел стать новым Довганем. Володе и в голову не приходило, что этот самодовольный придурок подобрал его когда-то практически на улице, дал ему работу и возможность зарабатывать на жизнь. Для него не существовало такого понятия, как благодарность.

Пока он не знал, как он будет разорять Светлова, но он и не торопился. Нужно сидеть и терпеливо ждать, пока представится подходящий случай. Когда Светлов пропал на день, а потом позвонил ему вечером домой и потребовал к завтрашнему утру найти полтора миллиона долларов, Володя понял — вот он, случай!

Светлов попал в заварушку. Володя понял это сразу, хотя в голосе шефа ничто не изменилось. Он был таким же жестким и колючим, как и раньше. Но что-то произошло. То, что он просил, было невозможно. Найти полтора миллиона долларов наличными в Волоковце — это была задачка, не имеющая решения. Даже если бы он начал скупать все доллары в городе, на всех пунктах продажи, он не набрал бы полтора миллиона. Таких денег просто не было в городе. К тому же в банках тоже сидели не дураки. Как только эти парни заметили бы, что кто-то скупает «зеленые», они мгновенно подняли бы цену до небес. В программе «Время» показали бы сюжет о невероятном скачке курса доллара в маленьком северном Волоковце. Нет, если искать деньги, их нужно искать в другом месте. Там, где не оформляют сделок на бумаге и не платят с них налогов. У Володи был один телефон, по которому он мог бы найти полтора миллиона в долг. Но проблема в том, что отдавать пришлось бы не полтора, а три миллиона — здесь быстро решали проблемы, но и драли за это три шкуры. Обмануть заимодавца не получится — обманщиков здесь называют «кидалами» и для устрашения остальных партнеров развешивают их в пригородных лесочках за собственные кишки, обмотанные вокруг шеи.

Но для того, чтобы вернуть три миллиона, Светлову придется продать все, что он имеет — магазины, акции, даже машину и квартиру. Он останется ни с чем. А Володя этого не хотел. Он уже начал думать об империи Светлова как о своей собственной. Рано или поздно он всем этим будет владеть. Он, а не какие-то бандюги. Но что же делать? Ведь хозяин приказал найти деньги...

Володя не сомневался в том, что у Светлова очень серьезные неприятности. Не крутая сделка, не шанс сделать на каждый доллар пять долларов прибыли. Такое бывало иногда, Володя знал об этом, но сейчас это был не тот случай. Полтора миллиона, которые потребовал Светлов, не принесут ни цента прибыли. Это будут деньги, которые он просто выбросит на ветер. Зачем же они ему понадобились?

Володя вскочил из-за стола и схватился за голову.

— Господи, какой же я идиот, — сказал он сам себе, — его же похитили.

Конечно, как же он сразу не понял! Теперь все встало на свои места. Светлова похитили для того, чтобы потребовать выкуп. Полтора миллиона — это как раз и есть выкуп. Володя почувствовал, что кровь бросилась ему в лицо.

Что сделают похитители, если он не найдет денег для хозяина? Убьют его? Вряд ли. Мертвый Светлов им не нужен, им нужны деньги. Мертвый Светлов нужен ему. Ведь тогда он станет и.о. генерального директора. А владельцами акций торгового дома, ранее принадлежавших Светлову, будут его жена и дочка. Ну, этих-то он легко обведет вокруг пальца. Он просто купит у них акции. Причем купит их за денежки Светлова. И заплатит при этом раз в пять меньше, чем они стоят. Володя не сомневался в том, что сделает это с легкостью — ему уже не раз удавались подобные трюки. Неудивительно, что Светлов платил ему в месяц три тысячи долларов — такую светлую голову еще нужно поискать. Володя умел делать деньги прямо из воздуха. Главное — знать, кому нужен воздух и уметь продать его подороже.

Володя вернулся за стол. Улыбка, секунду назад блуждавшая на его лице, исчезла, как сорванная ветром с забора листовка. Он взял в руку телефонную трубку и набрал номер начальника охраны торгового дома Семена Мигули.

— Шо? — отозвался Мигуля. Володя поморщился.

— Не шо, а алло, — сказал он строго, — зайди ко мне, Семен. Дело есть.

— А, это ты, Вовчик, — обрадовался Мигуля, — зараз буду.

Володя положил трубку и покачал головой. «Вовчик». Через три дня тех, кто будет называть его Вовчиком, а не Владимиром Аркадьевичем, он будет увольнять. Мигулю тоже придется уволить. Правда, не за то, что он звал его Вовчиком. После того, что им предстоит сделать, лучше будет, если он окажется где-нибудь далеко-далеко отсюда. Например, на Украине. Возможно, Володя даже оплатит ему проезд. Хотя вряд ли, это тоже может вызвать подозрения...

25

Короткая февральская оттепель закончилась так же неожиданно, как и началась. Всю неделю в городе было тепло и сыро, а утром в субботу вдруг резко похолодало и пошел снег. Лужи и ручьи мгновенно схватились льдом, а потом их засыпало толстым слоем рыхлого рассыпчатого снега. Темно-красный «Ниссан» мчался по городу, как ледокол, прокладывая себе дорогу по заснеженным улицам. Старик сидел на заднем сиденьи и задумчиво смотрел в окно. Он не любил город. Его молодость прошла в поезде между двумя столицами, но годы, проведенные в вынужденном, а потом и добровольном заточении в Котове, давали о себе знать. Похоже, он и правда стал стариком. Он хотел видеть вокруг себе привычные пейзажи, привычные лица. Новое его пугало. Он хотел, чтобы ничего вокруг него не менялось. Ничего... Горе тому, кто попытается нарушить его покой. Старик перегнулся через сиденье и похлопал водителя по плечу.

— Прибавь газу, — сказал он строго, — я не хочу опоздать на это мероприятие. Нехорошо получится, если мы заставим людей ждать.

Водитель кивнул и нажал педаль газа почти до пола. Автомобиль утробно заурчал и устремился вперед, туда, где шумел просыпающийся город...

... В камере было тесно и густо пахло мужским потом и мочой. Как всегда, изолятор был переполнен и камера, рассчитанная на четверых заключенных, вмещала в себя одиннадцать человек. Спали здесь по очереди.

Рано утром гулко лязгнул замок и в камеру вошел прапорщик в измятой форме мышиного цвета.

— Подъем, ублюдки.

Обитатели камеры, ворча, но не слишком громко, чтбы не услышал прапорщик, начали подниматься. Те, чья очередь спать на нарах была вечером, дремали, присев на корточках у стены. Им было легче встать и построиться. Прапорщик брезгливо посмотрел на возящихся возле нар заключенных и ткнул одного из них резиновой дубинкой в грудь.

— Зубарев, — сказал он, — на выход с вещами.

Молодой, остриженный налысо парень с выбитыми передними зубами испуганно посмотрел на него.

— Чего смотришь? — сердито сказал прапорщик, — освобождают тебя под посписку о невыезде. Видать, твоей мамке все-таки удалось подмазать кого надо.

Он хотел отпустить еще одну шуточку по поводу его мамки, но посмотрел в остановившиеся глаза Зубарева и передумал.

— Минута на сборы, — буркнул он, — тебя уже ждут.

Зубарев просветлел.

— Мама?

— Папа, — огрызнулся прапорщик, — давай, топай, сам все узнаешь.

... Корреспондент газеты «Вечерний Волоковец» Александр Ильин приехал к тюрьме на автобусе. В газете он занимался криминальной хроникой и ему несколько раз за время его работы удавалось приехать на место происшествия раньше следственной группы, чем он очень гордился. Он носил потертую джинсовую куртку, но при этом мог заплатить сотню долларов за действительно стоящую информацию. И пусть после этого ему приходилось месяц питаться супами из пакетов — гонорар не окупал его затрат, но зато по городу о нем ходила слава как о самом информированном журналисте в области. А что еще репортеру нужно для счастья? Александр водил знакомство как с высшими милицейскими чинами, так и с криминальными авторитетами и эта его неразборчивость также вошла в пословицу. Поговаривали, что вторую зарплату он получает не в редакционной бухгалтерии, а от одного из местных подпольных воротил. Впрочем, мало ли что люди болтают...

Ему позвонили накануне вечером и сообщили, что завтра утром из СИЗО освободят некоего Николая Зубарева. Сам по себе он ничего из себя не представляет, так, мелкая сошка, пехота, но за него будто бы просил сам Старик из Котова, а это уже что-то значит. Старика Ильин знал и уважал. И естественно, его сразу заинтересовала эта информация. Он решил просто съездить и посмотреть на то, как будут освобождать Зубарева. Информатор по очень большому секрету сообщил Ильину, что Старик, возможно, сам приедет встречать освобожденца. Это уже было совсем кое-что, и с утра пораньше Ильин рванул к тюрьме, молясь о том, чтобы эта информация не просочилась к конкурентам. Он не ошибся — еще подъезжая к тюрьме из окна автобуса он увидел темно-красный «Ниссан» Старика. Никого из конкурентов поблизости не было. Да и не могло быть — Старик вовсе не собирался устраивать пресс-конференцию. Ему нужен был только один человек, который сделает для него именно такой материал, какой надо. Журналист по фамилии Ильин. Поэтому Старик приказал позвонить только ему и сообщить под огромным секретом о готовящемся событии.

Выйдя из автобуса, Ильин размашистой походкой направился к «Ниссану». Он собирался поговорить со Стариком. А почему бы и нет? Подойдя к машине, он постучал в стекло. Стекло опустилось и оттуда высунулась заплывшая жирком физиономия телохранителя.

— Чего надо? — буркнул он.

— Я хочу увидеть Илью Николаевича Свиридова, — вежливо сказал Ильин, внутренне сжавшись. Ему показалось, что он переврал отчество Старика. Однако, мордастого телохранителя это совершенно не занимало. Он огляделся и снова опустил взгляд на журналиста.

— А ты кто? — спросил он.

— Я из газеты, — терпеливо объяснил Ильин, — моя фамилия...

— На хрен мне сдалась твоя фамилия, — удивился телохранитель, — вали отсюда, пока цел. Понял?

— Не понял, — с вызовом сказал Ильин, глядя в упор на него, — может быть, выйдешь из машины?

— Чего? — мордастый даже рот открыл от удивления, — чего ты сказал?

— Ты прекрасно слышал, — спокойно сказал Ильин и быстро оглянулся — если этот козел начнет вылезать из машины, он ударит ногой по дверце и побежит вот в этот переулок. Потом завернет за угол, а там есть опорный пункт милиции. Придется искать спасения в объятиях ментов. Жаль, материала, кажется, не получится. Ильин на мгновение представил заголовки в газетах: «Журналист Александр Ильин застрелен телохранителем криминального авторитета у ворот тюрьмы». Однако убегать ему не пришлось. Телохранителя окликнули сзади. Он повернулся, сказал несколько слов человеку, сидевшему в тени, а потом медленно начал вылезать из машины.

— Залезай, журналист, — сказал он неохотно, — повезло тебе.

Ильин пожал плечами, прошел мимо него и нырнул в машину. Телохранитель остался снаружи.

— Закрой дверцу, — приказал Старик, едва он оказался внутри. Ильин наклонился назад и прикрыл дверцу, одновременно нажав кнупку записи на диктофоне, спрятанном в кармане куртки.

— Здравствуйте, Илья Николаевич, — сказал он весело, — мы с вами как-то встечались года два назад, помните, я приезжал в Котов на открытие бензоколонки? Моя фамилия Ильин.

— Я помню, — Старик кивнул, — ты еще написал, что колонка построена на деньги мафии.

Ильин густо покраснел.

— Был грех, — сказал он.

— Ну ладно, — сказал Старик, — мафия так мафия, назовите хоть горшком, только в печь не ставьте. Чего ты хотел?

— Как чего? — удивился Ильин, — человек вашего уровня, авторитетный... бизнесмен приезжает встречать из тюрьмы какую-то мелкую сошку. Это стоит того, чтобы этим заинтересоваться.

— Ты будешь писать об этом? — поинтересовался Старик.

— Не знаю, — замялся Ильин, — возможно, буду.

— Могу я попросить тебя об одной услуге? — спросил Старик. Ильин напрягся — услуги, оказываемые таким людям, как Старик, могли привести к разным результатам — от пули в голове до шуршащих бумажек в кармане.

— Конечно, — кивнул он.

— Не пиши пока об этом.

— О чем?

— Обо всем, что ты знаешь и увидишь сегодня.

— И как долго? — Ильин выжидательно посмотрел на Старика. Тот пожал плечами.

— Два-три дня.

— Нет проблем, — Ильин вздохнул с облегчением, — это мне ничего не будет стоить. «Вечерний Волоковец» выходит только по вторникам, так что у вас есть четыре дня.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся Старик, — ну, что тебе надо, спрашивай.

— Зачем вам нужен этот парень? — выпалил Илин.

— У тебя включенный диктофон случайно не припрятан где-нибудь в рукаве? — осведомился Старик.

— Нет, — не моргнув глазом, соврал Ильин, — так вы все-таки скажите, зачем он вам нужен?

— Следующий вопрос, — спокойно ответил Старик, — это пусть окажется моей маленькой тайной.

— Хорошо, — ничуть не обескураженно сказал Ильин, — как вам удалось добиться его освобождения? Или это тоже должно остаться вашей тайной?

Старик покачал головой.

— Нет, почему, — сказал он, — просто мне удалось договориться с полковником Тимофеевым. Он добился освобождения моего человека.

Ильин стиснул зубы так, что у него побелели скулы. Сенсация сама плыла в его руки. Нет, черт возьми, не зря он тащился в это утро к тюрьме. Если криминальный авторитет честно признается, что он договорился с начальником городского УВД, то что-то в этом городе очень сильно разладилось. И он, журналист-расследователь номер один на пятьсот километров вокруг, узнал об этом первым!

— Вы встречались с Тимофеевым? — спросил он как можно более равнодушным голосом. Старик начал задыхаться. Ильин посмотрел на него с удивлением и понял, что он смеется.

— Нет, не думаю, что он захотел бы со мной встретиться, — сказал он, — пожалуй, разве что если бы меня пригласили повесткой в его кабинет. Нет, мы не встречались.

— А как вы договорились? — Ильин продолжал задавать вопросы, до сих пор не веря своему счастью. Диктофон в кармане куртки послушно записывал каждое сказанное Стариком слово. И каждое слово было на вес золота. Такой опытный продавец сенсаций, как Ильин, не мог этого не почувствовать. И он чувствовал это, почти физически чувствовал, как тяжелеет тот карман, в котором лежал диктофрн. Он как будто наливался золотом будущей сенсации. Или свинцом. Но это уж как повезет...

— Я послал к Тимофееву своего человека, — сказал Старик.

— Парламентария? — уточнил Ильин.

— Можно сказать и так, — кивнул Старик.

— И Тимофеев знал, что этот человек от вас?

— Нет. Во всяком случае, когда он принимал решение об освобождении Зубарева, он этого не знал. Но когда выйдет ваша заметка, он уже будет это знать.

— Вы мне назовете этого человека?

— Нет.

— Понятно. Скажите, а как вам удалось убедить Тимофеева помочь вам?

— Очень просто, — Старик развел руками, — я рассказал ему правду об этом деле.

— О каком деле?

— О том, как посадили этого парня, Зубарева. Я считаю, что он невиновен.

— Ах, это, — Ильин сделал такую гримассу, что любому, кто хоть немного разбирался в людях, стало бы ясно, что его совершенно не занимает судьба юного заключенного, и он ни на минуту не допускает, что под этой историей с освобождением нет какого-то глубинного, скрытого от глаз подтекста. Старик прекрасно разбирался в людях и сразу понял гримасу Ильина.

— Не нужно искать подводный течений там, где их нет, — сказал он загадочно. Ильин нахально посмотрел ему прямо в глаза.

— А вы не вешайте мне лапшу на уши. Я не понимаю, зачем вы это сделали, но явно не затем, чтобы освободить невиновного. Я полагаю, вам плевать на этого Глухарева, Зубарева, как его там... давайте поговорим начистоту. Вы ведь давали взятку Тимофееву?

— Нет, — мрачно сказал Старик. Напор молодого журналиста и его грубая прямота начали его утомлять.

— Ну хорошо, в этом вы мне никогда не признаетесь, попытка дать взятку у нас является уголовным преступлением. А вы не настолько глупы, чтобы признаваться журналисту в том, что вы совершили уголовное преступление. Пусть это тоже останется вашей тайной, хотя кое-какие выводы я уже сделал. Вы кого-то завербовали?

Старик сидел молча, держа голову прямо. Лицо его как будто окаменело.

— Хорошо, не отвечайте, — уверенно сказал журналист, — но я ни за что не поверю, что вы сделали это из благотворительных соображений. Это было бы просто глупо.

— Ты можешь строить любые предположения, — сказал Старик. Он знал, что с журналистом будет очень тяжело общаться, но не ожидал, что будет настолько трудно. Он привык, чтобы перед ним заискивали, лебезили, старались угодить ему. Журналисту было просто наплечать, что о нем подумает Старик. Он хотел знать, что скрывается за поступком Старика и волей-неволей тот раскрывал ему свои секреты — один за другим. Нет, когда он приглашал Ильина на встречу, он представлял ее совсем не так. Сейчас все очень походило на допрос и Старик едва удерживался, чтобы самому не сорваться на заискивающий тон.

— Кажется, я понял, — сказал Ильин, — вам не нужен Зубарев. Вы просто хотели поймать на этом Тимофеева. Сделали так, чтобы он вам помог, а потом собираетесь его этим шантажировать. И меня сюда позвали вы сами через моего информатора. Хотели, чтобы я обеспечил вам информационную поддержку. Ведь так?

Старик посмотрел на Ильина почти с суеверным ужасом. На мгновение у него появилась уверенность, что журналист просто читает его мысли.

— Я угадал? — спросил Ильин и тут же сам себе ответил, — угадал. Не надо мне ничего говорить. Теперь давайте подумаем, что с этим делать. Я кое-что про вас знаю, что вы хотели бы скрыть. Надеюсь, это не слишком серьезная информация и вы не станете меня из-за нее убивать. Не хотелось бы, знаете молодым и красивым сгинуть в автокатастрофе или упасть в самолете, как Боровик. Вы смотрите новости? Я тоже смотрю. И не хочу повторить судьбу этих ребят. Значит, мы должны заключить сделку. Мы должны обдумать, каким образом мы можем стать выгодны друг другу. Чего хотите вы, я уже понял — нужно сделать заметку о том, что Тимофеев выпустил вашего протеже из СИЗО. А теперь о том, чего хочу я.

Старик мысленно прикинул, сколько он сможет заплатить журналисту. Три. Нет, пять тысяч долларов. Но не больше. Если он запросит больше, его будет выгоднее просто убить. Но это — дополнительные сложности, которые ему сейчас совершенно не нужны. А значит, придется платить...

— Мне нужна информация, — сказал Ильин, — я сделаю все так, как вам нужно. Если хотите, я даже могу организовать коллективное прочтение моей заметки у генерала Лихачева.

— Это лишнее, — подал голос Старик. Голос его звучал несколько хрипловато.

— Лишнее так лишнее, — не стал спорить Ильин, — так вот, я напишу все, что вам нужно, а вы за это расскажете мне обо всем этом, когда оно закончится.

— О чем? — испуганно спросил Старик.

— Об этом, — повторил Ильин, — обо всей этой истории. Я обещаю вам, что не напишу о ней ни слова. А если напишу, то дам вам вычитать каждое слово своей статьи. И все, что вам не понравится, вычеркну без всяких споров.

— Заманчивое предложение, — глухо сказал Старик.

— По-моему, я загнал вас в угол, — подмигнул Ильин, — правда, надеюсь, не очень сильно.

— Нет, все в порядке, — сказал Старик и облизнул губы, — нет, о том, что я делаю, нельзя писать статей.

— Нельзя, так нельзя, — неожиданно легко согласился Ильин, — но я должен быть информированнее своих читателй. Я должен знать, что происходит в моем городе. Так вы мне расскажете?

Старик задумался.

— Решайтесь, — подбодрил его Ильин, — ну подумайте, чем вы рискуете? Ничем.

— Хорошо, — сказал Старик, — я подумаю над этим. Возможно, я тебе расскажу кое-что.

— Вот и прекрасно, — обрадовался Ильин и протянул Старику руку, — договорились.

Старик осторожно пожал руку. Он чувствовал себя так, как будто его обыграл до нитки на привокзальной площади мальчишка наперсточник. Это был просто бред какой-то! Он сидел в одной машине с журналистом, и он был должен этому журналисту. Нет, конечно, он ничего ему не расскажет. Ни сейчас, ни после того, как с помощью Тимофеева он выскользнет из «Невода». Никогда. Покупать его бесполезно. Он же упертый фанатик. Ему все равно, кто перед ним — богатый и уважаемый человек, или уличный торговец. Он не чувствует силу. Это плохо. Люди, которые не чувствуют силу, рано или поздно умирают. Видимо, придется убрать его. Как только все закончится, Старик позвонит в Москву и скажет насколько слов женщине с мелодичным голосом, которая возьмет трубку.

— Смотрите! — крикнул Ильин и довольно невежливо дернул Старика за рукав. Стальные ворота бесшумно отворились и на улицу вышел насмерть перепуганный подросток. Он озирался по сторонам и до сих пор не мог поверить происходящему.

— Выйди из машины, — приказал журналисту Старик, — дальше нам с тобой сегодня не по пути.

Ильин послушно вылез на улицу. Старик вышел следом за ним. Ильин отошен в сторону, а Старик подошел Зубареву, который так и мялся шагах в десяти от тюремных ворот, как будто ждал, что его в любую минуту могут схватить и снова запереть за решеткой.

— Здравствуй, мальчик мой, — сказал он ему. Зубарев посмотрел на него исподлобья. Он видел Старика впервые.

— Я — Старик, — сказал тот, — слышал о таком?

Зубарев кивнул. Старик незаметно обернулся на журналиста — не заметил ли он испуга Зубарева? Но Ильин, как оказалось, смотрел совсем в другую сторону.

— Это я тебя освободил, — сказал Старик, — иди сюда.

Он подошел к Зубареву и обнял его.

— Подождите, — сказал Зубарев, — зачем вы это сделали? Я теперь буду вам что-то должен?

— Нет, — Старик покачал головой, — ты уже сделал для меня то, что должен. Теперь я отвезу тебя домой, к маме.

26

Как ни опасались Оксана и Сергей, но пришлось везти Светлова в город днем. Жиле было на все наплевать. Он укололся рано утром и весь день находился в состоянии невесомости. Ему было все равно. Сергей попросил Оксану выйти вместе с ним в коридор.

— Ты знаешь, с Жилой нужно что-то делать, — сказал он встревоженно, — я понимаю, что он твой брат и все такое, но мы просто рискуем из-за него. В таком состоянии он может начать делать какие-нибудь глупости и мы или засветимся, или просто погибнем на месте.

Оксана кивнула.

— Я все понимаю, — сказала она, — а что мы можем сделать? Я бы с удовольствием оставила его здесь, но он ведь не согласится. Мы с ним договаривались, что за деньгами поеду я. Одна. Но сейчас он меня не отпустит. У него начинается паранойя. Он боится, что мы его бросим. Сегодня утром он сказал мне, что он пристрелит меня, если я попробую обмануть его.

— Никто не собирается его обманывать, — возмущенно воскликнул Сергей, — но если человек так плотно сидит на игле, как он, он не может участвовать в таком серьезном деле. Он — слабое звено. Он нас может подвести.

— Хорошо, — кивнула Оксана, — и что ты предлагаешь? Убить его?

Сергей закусил губу.

— Ну, я не стал бы все решать так радикально, — сказал он неуверенно, — но ты знаешь, когда вопрос стоит о том, что можем погибнуть мы все, тут просто приходится выбирать и я думаю...

— Значит ты тоже уже думал об этом, — сказала она спокойно, — к тому же, если Жилы не будет, наша с тобой доля автоматически увеличится на двести пятьдесят штук. Это очень даже неплохая добавка.

Сергей смотрел на нее с ужасом.

— Но он же твой брат! — сказал он.

— И что? — спросила Оксана, — я ведь ничего такого и не собираюсь делать. Я просто думаю вслух. Разве я похожа на законченную стерву?

— Похожа, — грустно сказал Сергей. Оксана засмеялась.

— Ладно, забудем этот разговор, — сказала она, — сначала нам надо добыть деньги. А уже потом мы подумаем, как их делить. Жилу придется взять с собой. Смирись с этим. Если, конечно, ты не готов прямо сейчас с голыми руками выйти против его пистолета.

Сергей пожал плечами и они вернулись в комнату. Жила даже не заметил, что они уходили. Он стоял у стены и разглядывал рисунок обоев.

— Поехали. — бормотал он, — поехали, поехали. Денежки уже ждут нас, я чувствую их запах.

Оксана обняла его за плечи.

— Сейчас мы поедем, — сказала она, — ты не хочешь сначала прилечь ненадолго?

— Нет, — сказал Жила серьезно, — не хочу. Мы поедем прямо сейчас. Приведите Светлова.

Через пять минут они погрузились в машину. Жила был сосредоточен и спокоен. Казалось, он окончательно пришел в себя. Едва они отъехали от дома, он приоткрыл окно, чтобы струя холодного воздуха ударяла ему в лицо.

— Ты простудишься, — предупредила его Оксана.

— Пошла ты. — вяло отмахнулся Жила. Оксана переглянулась с Сергеем и ничего не ответила. Оставшуюся часть пути до города они не разговаривали. Светлов сидел между Оксаной и Жилой, уронив голову на грудь. Лицо ему замотали платком, но ему, казалось, на это уже было совсем наплевать.

— Здесь, — скомандовал Жила, заметив телефон-автомат, с которого они звонили накануне. Машина остановилась. Жила вылез на улицу, огляделся и махнул рукой остальным. Оксана, осторожно подталкивая Светлова сзади, заставила его вылезть из машины. Сергей приоткрыл дверь со своей стороны, но остался сидеть на своем месте. Жила схватил Светлова за плечо и подтолкнул к телефону.

— Хватит копаться, — сказал он, — звони.

Оксана сняла с его головы платок и развязала ему руки. Светлов выглядел напуганным. Он смог набрать номер только с третьей попытки.

— Володя? — спросил он, — это я. Деньги собрали? Чего нам это стоило? О, черт! Ладно, думать будем потом. Я скоро вернусь. Возможно, сегодня же. Нет, у меня все нормально. Нужно теперь думать, как получить деньги.

Жила похлопал его по плечу. Светлов оглянулся, прикрыв трубку рукой.

— Он собрал бабки? — спросил Жила. Светлов кивнул.

— Прекрасно, — сказал Жила, — все, ты пока отдохни.

Он ловко выхватил трубку у него из рук. Никто не успел перехватить его.

— Здорово, мудак, — сказал он в трубку весело, — кто говорит? Ты меня не знаешь. Скажем так, я покупатель. Бабки получаю я. Встречаемся прямо сейчас. На улице Благовещенской, возле поликлиники. Деньги должны быть в чемодане или в сумке. Их должна принести женщина. Не молодая. Возьми какую-нибудь уборщицу или бухгалтера. Да какое мне дело до того, где ты ее возьмешь? Она должна медленно идти вдоль улицы в сторону центра. На ней должен быть белый головной убор. Чтобы я знал, что это точно она. Если нас будет ждать какой-нибудь сюрприз, твой шеф умрет долгой и мучительной смертью. А перед этим он позаботится о том, чтобы все в этом городе узнали, что в его смерти виноват ты. И тогда я тебе не завидую, парень.

Жила бросил трубку. Оксана испуганно смотрела на него.

— Мы поедем туда? — спросила она, — ты хочешь, чтобы мы забрали деньги прямо сейчас?

— Да, — сказал Жила, — прямо сейчас. Мы заберем деньги и уедем отсюда.

— Ты уверен, что все получится? — спросила она, — импровизации никогда не доводят до добра.

— Все получится, — проникновенно сказал Жила, — поверь мне. Я чувствую вдохновение.

— Вот это-то меня и пугает, — пробормотала Оксана. Они вернулись в машину.

— Куда теперь? — спросил Сергей.

— Навстречу светлому будущему! — воскликнул Жила, — на улицу Благовещенскую. И не гони. Надо дать ребятам подготовиться.

...Они медленно ехали вдоль улицы. Вокруг было тихо и пустынно, как в дурном сне. Оксана сидела, сжавшись в комок и вцепившись в переднее сиденье. Жила от волнения закусил нижнюю губу и сжал в руке пистолет так, что его пальцы побелели. Только Светлову было все равно — ему снова связали руки и он спокойно ждал, чем все это закончится. Оксана посмотрела на часы — прошло двадцать пять минут после того, как они звонили заместителю Светлова.

— Вот она, — сказал Жила. Действительно, метрах в ста пятидесяти впереди по тротуару шла женщина с сумкой в руке. На голове у нее был белый берет.

— У меня только один вопрос, — сказал Жила, — есть у нее деньги в сумке или нет?

— Я думаю, что есть, — подал голос Светлов, — Володя продал семьдесят процентов акций фирмы. Я не думаю, что он стал бы это делать только для того, чтобы поводить вас за нос.

— Ну что ж, рискнем, — сказал Жила и проверил, насколько хорошо пистолет сидит у него в руке.

— Остановиться? — спросил Сергей.

— Только попробуй, — грубо сказал Жила, — посмотри по сторонам. Видишь красную «десятку» за поликлиникой? А вот эту замечательную черную «Ауди», якобы припаркованную перед кафе? Неужели они у тебя не вызывают вообще никаких подозрений?

— Вот черт! — ругнулся Сергей, — они же нас сразу перехватят.

— Конечно, — кивнул Жила, — им за это деньги платят, — он повернулся к Светлову, — Это твои машины?

Светлов покачал головой.

— Точно? Смотри, если мы нарвемся на засаду, ты погибнешь первым, это я тебе обещаю.

— Точно, — серьезно сказал Светлов.

— Ну что ж, — решился Жила, — придется рискнуть. Делаем так: Сергей, ты подъезжаешь к ней и останоавливаешься ровно на секунду. Понял, только на секунду. Считай про себя — «раз и». Потом даешь полный газ. За это время я избавлю ее от сумки и снова прыгну в машину.

— А если ты не успеешь? — встревоженно спросила Оксана.

— Успею, — уверенно ответил Жила, — должен успеть. Вперед.

Время стало тягучим и липким, как сгущеное молоко. Жила так и впился взглядом в белое пятно на дороге. Оно приближалось с каждой секундой и наконец оказалось совсем рядом, рукой подать. Испуганно взвизгнули тормоза и машина остановилась. Жила открыл дверь и высунулся наружу. Женщина с сумкой в руке не успела даже оглянуться на него. Он наклонился вперед, одной рукой держась за дверцу машины, как будто боялся упасть, и схватил сумку. Женщина вскрикнула и выпустила ее из рук.

— Пардон, мадам, — бросил Жила и нырнул в машину, унося с собой добычу.

— Держите их! Вот они! — неестественно громким и визгливым голосом закричала женщина.

— Трогай! — заорал Жила. Сергей выжал полный газ и машина рванула с места. Жила успел заметить, как следом за ними от поликлиники тронулась красная «десятка», а прямо по курсу наперерез мчится мгновение назад мирно стоявшая на якоре «Ауди». Дело принимало весьма серьезный оборот.

— Серега, жми! — кричал Жила. Казалось, их «жигуль» уже не может мчаться быстрее, но Сергей выжал газ до пола и машина, взревев, почти взлетела. Они проскочили прямо перед носом «Ауди».

— Значит так, — сказал Сергей, — на прямой у нас против них нет шансов. Будем отрываться во дворах. Всем держаться крепче, сейчас немного тряхнет.

Он резко крутанул руль и машина, перепрыгнув через тротуар, влетела во двор. Тряхнуло так, что пассажирам показалось, что их сердца сейчас вырвутся наружу. «Ауди», ехавшая за ними метрах в пятидесяти, без проблем повторила их маневр. «Жигули», не снижая скорости, промчались через двор и вывернули за угол. Впереди была детская площадка. Сергей успел заметить маленькую девочку в синем комбинезоне. Она стояла возле качелей с лопаткой в руке. Он прищурился и, чуть сбросив скорость, направил машину прямо на нее. В последний момент свернул в сторону и вылетел на тротуар. Через несколько секунд их машина влилась в поток транспорта на паралельной улице.

— Они отстали, — сказала Оксана, оглянувшись, — видимо, побоялись задавить ребенка.

— Трусы, — бросил Жила и тряхнул сумку, — ну-с, ребята, как насчет того, чтобы пересчитать добычу. И, кстати, неплохо было бы отметить удачное завершение мероприятия в лучшем кабаке.

— Ты не хочешь посмотреть, что в сумке? — спросила Оксана.

— Именно это я, черт возьми, и собираюсь сделать, — с расстановкой сказал Жила. Он наклонился, открыл сумку и вытряхнул ее содержимое на сиденье.

— У-у! Козлы-ы! — взвыл он. Сергей повернулся и попытался заглянуть назад.

— Что там такое? — спросил он встревоженно.

— Как же нас легко провели! — продолжал причитать Жила. Перед ним лежали свернутые и аккуратно перевязанные газеты, — вернись назад! Я перебью этих козлов!

Сергей как ни в чем не бывало, продолжал ехать вперед. Жила достал пистолет и ткнул его в плечо.

— Ты слышал, что я сказал? — спросил он, — вернись!

— И не подумаю, — сказал Сергей, — ты что, Жила, с дуба рухнул? Мне вот пока что еще жить не надоело. Вернемся домой и там все спокойно обмозгуем. Если честно, я ожидал чего-то подобного.

— Жила, успокойся, — сказала ему Оксана, — считай, что мы просто начинаем сначала. Ничего страшного не случилось. Ведь у нас по-прежнему остался заложник.

Жила медленно повернулся к Светлову. Его взгляд был страшен.

— Это все твои штучки, — сказал он, — это ты приказал их обмануть нас.

— Нет, — покачал головой Светлов, — клянусь вам, я ни в чем не виноват. Я сам не понимаю, почему они осмелились нарушить мой приказ. Такого никогда раньше не было.

— Да уж, — сказала Оксана, — похоже, ваши люди уже начали примерять на себя ситуацию, в которой вы не являетесь их начальником.

Светлов скрипнул зубами.

— Возможно, — сказал он. Жила отвернулся от него и опустил пистолет.

— Поехали домой. — сказал он, — я хочу спать.

27

Сдав Зубарева его рыдающей и готовой на все, лишь бы его отблагодарить матери, Старик поехал в центр города. У него оставалось еще одно дело. Весьма и весьма ответственное. Он не мог его поручить никому. Когда его «Ниссан» остановился перед серым пятиэтажным зданием, он негромко сказал охраннику и водителю:

— Пока свободны. Будьте в пределах видимости.

Те безропотно вышли из машины и исчезли. Однако Старик не сомневался — стоит ему кивнуть головой, и они мгновенно появятся, как будто до этого на них была надета шапка-невидимка, одна на двоих.

Оставшись в машине один, Старик достал сотовый телефон и набрал номер.

— Здравствуйте, Ольга, — сказал он, — мне нужно с вами поговорить. У меня есть информация, касающаяся вас и вашего мужа...

... Ольга сбежала с крыльца и растерянно оглянулась. Она пришла на работу в выходной для того, чтобы дождаться здесь звонка от Андрея, а вместо этого позвонил какой-то приятель ее мужа и предложил встретиться, чтобы обсудить кое-какие проблемы... Старик приоткрыл дверцу и помахал ей рукой.

— Сюда, сюда, — позвал он ее. Ольга подошла к нему и с тревогой заглянула внутрь машины.

— Не бойтесь, — улыбнулся Старик, — видите, я здесь один. Не стоит бояться немощного старика.

— Я и не боюсь, — чуть дрогнувшим голосом сказала Ольга. Она залезла в салон и выжидательно посмотрела на Старика.

— Я вас слушаю.

Старик молча смотрел на нее.

— Вы — красивая женщина, — сказал он, — и сильная.

Ольга недовольно поморщилась.

— Вы позвали меня только для того, чтобы говорить комплименты? — спросила она, — поверьте мне, у меня есть более важные дела.

Старик покачал головой.

— Увы, я предпочел бы говорить вам комплименты, — сказал он, — но буду вынужден говорить вам очень неприятные вещи. Я хотел бы с вами подружиться. Но, вероятно, мы с вами расстанемся сегодня злейшими врагами. Это очень неприятно. Но к делу. У меня кое-что есть.

Он достал видеокассету и показал Ольге.

— Вы знаете, что это? — спросил он. Ольга побледнела.

— Нет, — покачала она головой.

— Знаете, — сказал Старик, — в той квартире, где вы развлекались с этим мальчиком, была установлена видокамера. Это очень интересные съемки.

— Мерзавец, — выдохнула Ольга и протянула руку за кассетой, — отдайте.

— Вот видите, — вздохнул Старик, — я так и знал, что этим кончится. Вот я уже для вас и мерзавец. Очень жаль. Впрочем, я и не рассчитывал, что с вами станем друзьями. Вы хотите взять кассету? — Нет проблем. Она ваша.

Старик отдал Ольге кассету. Она быстро убрала ее в карман плаща.

— Я надеюсь, вы понимаете, что это копия? — спросил Старик, — оригинал же припрятан в надежном месте.

— Что вам нужно? Кто вы такой? — в отчаянии спросила Ольга.

— Это сразу два вопроса, — сказал старик, — начну со второго. Меня зовут Илья Николаевич Свиридов. Я живу в небольшом городке поблизости от Волоковца. Котов, может, слышали?

Ольга кивнула.

— В Котове у меня небольшой бизнес, — продолжал он, — там я построил дом, там и хочу прожить остаток дней и, если повезет, хочу, чтобы там же меня и похоронили. Согласитесь, это не такое уж и преступное деяние.

Ольга пожала плечами.

— У меня есть второе имя, вернее, кличка, погоняло, как здесь выражаются. Некоторые люди, в том числа, кстати, и ваш муж, называют меня Старик. И при этом добавляют эпитет «криминальный авторитет». Я не знаю, что они под этим подразумевают. Хотя мне нравится то, что люди признают мой авторитет. Так вот, сейчас меня хотят посадить в тюрьму. В тюрьме я, скорее всего, долго не проживу. Но я не хочу умирать в тюрьме. Я хочу умереть в Котове, лежа в своей постели.

— Зачем вы мне это рассказываете? — глухо спросила Ольга.

— Зачем рассказываю? — деланно удивился Старик, — вы что, разве еще ничего не поняли? Вы поможете мне избежать тюрьмы.

— Ни за что! — воскликнула Ольга и начала теребить защелку на двери, — выпустите меня отсюда.

— Не торопитесь, — строго сказал Старик, — я еще не закончил. Выслушайте меня до конца, а уже потом делайте свои выводы.

— Вы хотите меня шантажировать, — дрожащим от волнения голосом сказала Ольга, — ничего у вас не получится.

— Не получится, так не получится, — не стал спорить Старик, — только разрешите мне все же закончить. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула Ольга и обмякла в кресле, — я вас слушаю.

— Несколько дней назад я послал к вам молодого человека по имени Андрей. Это не мой человек. Я его нанял для того, чтобы вас... м-м, совратить. Заплатил, между прочим, две тысячи долларов. Это большие деньги, так что не нужно его винить за то, что он на это согласился. Потом он, кажется, увлекся вами всерьез. Что ж, тем хуже для него. Вряд ли теперь вы будете относиться к нему так же, как относились до этого.

— Оставьте это, — передернула плечами Ольга, — давайте ближе к делу.

— Куда уж ближе, — всплеснул руками Старик, — итак, Андрей получил то, что хотел. Признаться, это меня удивило. Добиться такой женщины, как вы, всего за два дня. Это настоящий успех.

— Подонок, — почти без злобы сказала Ольга.

— Извините. Если вы не против, я продолжу. Вы не против. Отлично. Андрей пригласил вас на квартиру, в которой была установлена видеокамера. Я просмотрел запись. Поверьте, не из кобелиного мужского любопытства, а исключительно по долгу службы. Вы великолепны. Если бы вы решились сняться в кино, вы имели бы несомненный успех.

— Хватит, — устало сказала Ольга, — не надо меня добивать.

— А почему бы и нет? — пожал плечами Старик, — мне немного жаль вас, но давайте посмотрим правде в глаза. Я возможно и мерзавец и, как вы выразились, подонок, но если разобраться, вы тоже на ангел. Разве я затащил вас в постель к Андрею? Нет, вы сами туда полезли. Он просто появился в нужно время в нужном месте. Не было бы его, был бы кто-нибудь другой. Вы были готовы изменить мужу, а с кем — это уже для вас было дело десятое...

— Неправда! — выкрикнула Ольга.

— Возможно, — согласился Старик, — я не имею психологического образования, хотя все-таки кое-что понимаю в людях. Итак, вы стали героиней замечательного порно-фильма. Вряд ли ваш муж будет в восторге, узнав, что существуют такие записи. Просто для информации, а отнюдь не для того, чтобы вас запугивать, хочу сказать, что мы можем использовать эту кассеты десятью различными способами: отдать вашему мужу, послать по почте его начальнику и сослуживцам, прокрутить по телевизору, или даже продать производителям порно-фильмов в Москву и добиться того, чтобы вась тираж отправили продавать в Волоковец. Как видите, у нас есть масса способов чрезмерно осложнить вам жизнь.

Ольга уже пришла в себя. Только чуть подрагивающие губы выдавали ее волнение. Она не впала в отчаяние. Она мучительно пыталась придумать выход из создавшейся ситуации. Может быть, рассказать все мужу? Он поймет. Он все поймет...

— Вы женщина умная, — сказал старик, — а потому наверняка уже решили, что лучше всего рассказать обо всем этом мужу. Пусть он на вас накричит, побьет, возможно, но все-таки придумает какой-то выход. Не так ли?

Ольга посмотрела на него почти со сверхъестественным ужасом.

— Не надо делать поспешных выводов, — заметил старик, — помните, Андрей попросил вас об одной услуге?

Ольга закусила губу. Она совершенно забыла про ларечного грабителя Зубарева.

— Помните, — удовлетворенно кивнул Старик, — и это прекрасно. Сейчас я объясню вам смысл этой комбинации. Во вторник в одной из местных газет выйдет заметка о том, что Старик принимал участие в освобождении некоего Зубарева, сидящего за ограбление ларька. В деле каким-то образом замешан начальник городского УВД полковник Тимофеев. Как удалось выяснить нашему корреспонденту, Тимофеевым был отдан прямой приказ освободить Зубарева. И так далее...

Ольга умоляюще посмотрела на Старика.

— Вы не сделаете этого, — сказала она.

— Сделаю, — жестко сказал Старик, — еще как сделаю. И вы это знаете. Я располагаю доказательством того, что Тимофеев работал по моей подсказке — а именно, аудиозаписью вашего разговора в Андреем. Вкупе с видеокассетой получается весьма интересная картинка, согласитесь.

Ольга опустила голову.

— Что я должна сдетаь? — спросила она глухо.

— Вот это я понимаю, деловой разговор, — обрадовался Старик. Его радость была тем сильнее оттого, что у него не было аудиокассеты с записью разговора Андрея и Ольги. Он блефовал и блеф удался превосходно, — вряд ли вам нужно объяснять, что бесполезно нанимать киллеров для моего устранения. Во-первых, вы, как человек неопытный, наделаете кучу ошибок, а во-вторых, кассету я с собой не ношу, так что устранение меня только прибавит вам проблем.

— Опыт приходит со временем, — Ольга пронзила Старика взглядом. Тот покачал головой.

— Ох, как вы не просты, Ольга Сергеевна, — сказал он немного укоризненно, — с вами просто опасно иметь дело. Вы настолько умны, что, пожалуй, мне лучше постараться как-нибудь подружиться с вами. Иметь в вас врага, простите за скверный каламбур, хлопотно и неинтересно.

— Хватит болтать, — отрезала Ольга, — выкладывайте, что у вас.

— С удовольствием, — бодро сказал Старик, но было видно, что ему тяжело продолжать разговор. Слишком живо его интересовала эта тема, чтобы говорить о ней с достойным настоящего мужчины безразличием, — итак, мне известно, что скоро в городе будет проведена операция «Невод». Не пытайтесь припомнить это название, о таких вещах не пишут в газетах и не говорят по телевизору. Мы о ней узнаем только после того, как она будет проведена. Особенно я узнаю очень хорошо. Это милицейская операция и заключается она в аресте нескольких местных предпринимателей. По моим данным, я вхожу в число этих несчастных, заранее приговоренных людей.

— Что значит — заранее приговоренных? — спросила Ольга, — вы считаете, что успели нагрешить на смертную казнь?

— Это значит — заранее приговоренных, Ольга Сергеевна, — строго сказал Старик, — попробуйте немного прикинуть, зачем сейчас нужна такая операция?

— Борьба с коррупцией? — неуверенно спросила Ольга.

— Тепло, почти горячо, — кивнул Старик, — когда у нас обостряется борьба с коррупцией?

— Эо связано с выборами? — догадалась Ольга.

— Правильно, деточка моя, — грустно кивнул Старик, — еще как связано. Совершенно непосредственным образом. Я тебе расскажу, зачем все это делается так, как я это понимаю. Кому-то нужен компромат на нынешнего и.о. президента. Компромата они найти не могут, поскольку репутацию он себе ваял с пятнадцатилетнего возраста и следил за собой очень внимательно. Они пытаются запустить порочащие его слухи. Слухам никто не верит. Рейтинг и.о. устойчиво стремится к верхней мертвой точке. Что же делать? И тогда заговорщики изобретают совершенно изуверский способ. Поскольку наш кандидат в президенты некогда служил в КГБ, нужно показать народу его истинное КГБшное лицо. Они организовывают в провинции акцию устрашения. 37-й год в миниатюре. Арест нескольких видных бизнесменов с пустячными обвинениями. Масштабность операции будет несколько преувеличена пропагандистской машиной и в итоге все это будет выглядеть очень и очень нехорошо. Возможно, это кончится тем, что и.о. никогда не станет действующим президентом. Как видите, игры здесь ведутся очень серьезные. И мы, попав в эти жернова, будем перемолоты быстрее, чем успеем позвать маму. Если заговорщикам — а я не сомневаюсь в том, что это заговор, удастся осуществить свои планы, меня, скорее всего, кокнут в тюрьме просто за то, что я такой догадливый.

— А если заговор раскроют? — спросила Ольга. — вас ведь освободят?

— Вряд ли, — покачал головой Старик, — если заговор будет раздавлен, меня засадят на всю оставшуюся жизнь для того, чтобы убедить людей в том, что нас все равно нужно было посадить. И при этом все средства массовой информации будут кричать о том, какой я плохой. И, между прочим, если они захотят найти, они найдут на меня очень много всего. Я не ангел, а они умеют искать, когда захотят.

— Безрадостную перспективу вы мне нарисовали, — почти с сочувствием сказала Ольга, — и что же вы хотите, чтобы я для вас сделала?

— Я хочу, чтобы вы поняли — я начал охоту на вас только после того, как понял, что иного выхода у меня нет, — сказал Старик, — и я не уверен, что вы можете мне помочь. Но обязан хотя бы попытаться.

— Так что же я должна сделать? — нетерпеливо повторила Ольга. Старик мысленно улыбнулся — она была готова работать уже не ради себя, а ради него. Есть еще, черт возьми, порох в пороховницах. Когда надо, он умеет быть убедительным.

— Вы должны поговорить с мужем, — сказал он, — все, что я делал до этого — это детские игры. Теперь нужно делать серьезное дело. Я не знаю, сколько осталось времени, но уверен, что действовать нужно быстро. Возможно, приказ уже отдан и машина с ОМОНом мчится меня искать по всему городу.

Он должен нарушить приказ.

— Он на это не пойдет, — не задумываясь, сказала Ольга.

— Ну хорошо, не нарушить, — согласился Старик, — скажем так, скорректировать.

— Не арестовывать вас? — спросила Ольга.

— Да. Забыть обо мне. Или не успеть меня поймать. Все произойдет очень быстро, за один-два дня. Потом ваш муж окажется на пенсии...

— Для него это хуже смерти, — горячо сказала Ольга, — его работа — это его жизнь.

— Тем хуже для него, — пожал плечами Старик, — работу он потеряет в любом случае. В этом можете не сомневаться. Вы меня перебили. Так вот, я найду ему работу. Начальником охраны в каком-нибудь банке или фирме. Он будет получать раза в четыре больше, чем сейчас. Вы сможете ездить отдыхать за границу. Вы были когда-нибудь за границей?

Ольга чуть заметно поморщилась и Старик понял, что попал в точку.

— Посмотрите на мир, — продолжал искушать он. — искупаетесь в море...

— Замолчите, — воскликнула Ольга, — почему бы вам просто не уехать из города на пару недель?

— Мне надоело убегать, — сказал Старик, — я и так всю жизнь убегаю. Сейчас я решил дать бой вместо того, чтобы оступить. К тому же... не будьте наивными. Меня не выпустят из области. Перехватят на границе. Здесь слишком высоки ставки, чтобы рисковать. Итак, вы мне поможете?

— Я вам помогу, — кивнула Ольга.

— Хорошо, — сказал Старик спокойно, — выпьете со мной? Я хочу пригласить вас в какое-нибудь тихое местечко...

— Нет, — сказала Ольга, — прощайте. Не вздумайте мне звонить. Я надеюсь, это моя последняя с вами встреча.

— Как скажете, — с оттенком сожаления сказал Старик.

...Ольга поднялась наверх, едва сдерживая слезы. Она донесла их до дверей кабинета, но едва она закрыла за собой дверь, как слезы полились потоком.

— Дура, какая же я дура! — сказала она себе и несколько раз легонько стукнула себя ладонью по лбу. Зазвонил телефон. Ольга взяла трубку и сразу же положила ее обратно. Через несколько секунд телефон зазвонил снова.

— Да, — раздраженно сказала Ольга, взяв трубку.

— Это я, — послышался жизнерадостный голос Андрей.

— Да что... да как... да как ты смеешь? — задыхаясь, спросила Ольга.

— Что случилось? — испугался Андрей.

— Ничего не случилось, — отрезала Ольга, — просто ты мне больше не звони. Щенок.

— Кто-то тебе сказал, — догадался Андрей, — подожди, не бросай трубку, я тебе все объясню...

— Пошел ты, — бросила Ольга и положила трубку.

Через секунду телефон зазвонил снова. Ольга взяла трубку и сказала:

— Я же тебе говорю — пошел ты!

— Ничего себе ты разговариваешь со своей начальницей, — услышала она удивленный голос Мозжухиной, — я уж и не надеялась тебя сегодня найти. Последнее место, где надеялась тебя найти — это работа. А ты, оказывается, как раз здесь...

— Ой, Ирина Федоровна, — смутилась Ольга, — извините, я это не вам говорила.

— Я надеюсь, — сказала Мозжухина, — что, любовник достал?

— Что вы такое говорите? Нет, хулиган какой-то донимает. Звонит и дышит в трубку. Пять раз позвонил. Любого достанет. Хорошо что я еще не клиента какого-нибудь послала.

— Хорошо, — со странным выражением сказала Мозжухиниа, — кстати, у нас проблемы с клиентом.

— С каким клиентом? — за последние два дня Ольга почти не думала о работе и поэтому все рабочие проблемы были от нее не ближе Новой Зеландии.

— Ольга! Спустись с небес на землю, — сердито сказала ей Мозжухина, — у нас Светлов пропал.

— Куда это он пропал? — не поняла Ольга.

— О, господи, ты что, мать, пьяна, что ли? — раздраженно спросила Мозжухина.

— Нет, извините, Ирина Федоровна, — виновато сказала Ольга, — просто тут столько всего навалилось. Договора эти...

— Какие договора! — рявкнула Мозжухина, — я тебе говорю — пропал Светлов, и перед тем, как пропасть, он не успел подписать ни один наш договор — ничего, кроме договора на составление сметы, по которому он должен нам пять тысяч рэ. Даже на разработку эскизов ничего не подписано. Как тебе это понравится?

— Куда же он пропал? — спросила Ольга.

— Вот про это я тебе и говорю! — воскликнула Мозжухина, — он как в воздухе растворился. Исчез в подпространстве, не оставив никаких следов. Его заместитель утверждает, что он в деловой поездке, но что-то в его голосе мне не нравится. Естественно, до возвращения хозяина он не собирается ничего подписывать. Щенок, он с самого начала был против нашей сделки.

— И что теперь делать?

— Не знаю, — призналась Мозжухина. — ждать. Или искать Светлова. Я подожду еще день и начинаю поиски своими силами.

— Ирина Федоровна! — воскликнула Ольга — сегодня же суббота, мы с ним дожны поехать кататься на лошадях.

— Кататься на лошадях? — недоуменно спросила Мозжухина, — куда?

— На конный завод. В Сосновый Бор.

— Со Светловым?

— Ну да, — смущенно сказала Ольга, — вы же сказали мне, что мы должны налаживать связи. Вот я и наладила. По-моему, я ему нравлюсь.

— Во сколько ты должна там быть? — быстро спросила Мозжухина.

— В два. Собственно, через полтора часа.

— Сиди там. Никуда не уходи. Я сейчас подъеду. Будем вместе ловить этого человека-невидимку.

— Подождите, — сказала Ольга, — может быть, все же не стоит?

— Как это не стоит? — повысила голос Мозжухина, — тебе что, не нужен Светлов?

— Нет, я имею в виду, не стоит вам ехать, — сказала Ольга, — человек, как-никак, пригласил меня на свидание. Может быть, он собирается сказать мне нечто важное.

— Человек как-никак заключил сделку, — перебила ее Мозжухина, — и куда-то пропал. Это неправильно. Так не делается. А раз он нарушает приличия, мы тоже можем нарушить приличия. И вообще, если он там появится, я заставлю его подмахнуть бумаги и катайтесь потом хоть до лета. Мне уже будет все равно.

...Через час с четвертью они остановились возле конного завода. Мозжухина вылезла из сиреневой «Оки», которой управляла сама, и оглядела стоянку. Машин было немного — пять или шесть, и «мерседеса» Светлова среди них не было.

— Пойдем, — сказала она Ольге, — прогуляемся.

Они вошли в серое двухэтажное здание конторы, поздоровались с вахтером и прошли через проходную на поле. Катающихся также было немного — не сезон.

Мозжухина взяла Ольгу под руку и повела ее вдоль поля.

— У нас есть немного времени для того, чтобы посплетничать, — сказала она, — расскажи мне про этого парня.

— А что рассказывать, — пожала плечами Ольга, — парень как парень. Сопляк.

Мозжухина проницательно посмотрела на нее.

— Вы поссорились?

Ольга пожала плечами.

— Да нет.

— Поссорились, — кивнула Мозжухина, — я это чувствую. Что случилось? Застукала его с молоденькой подружкой? Привыкай, нам с тобой приходится проходить через такие унижения, чтобы получить порцию хорошего здорового секса.

— Нет, — покачала головой Ольга, — дело вовсе не в подружке.

— А в чем же? — любопытствовала Мозжухина.

Ольга посмотрела на нее.

— Можно я вам ничего не буду рассказывать? — спросила она, — мне неприятна эта тема.

— Конечно, — Мозжухина слегка обняла ее за плечи, — не расстраивайся, деточка моя. Все мужики — сволочи и счастье в труде.

Ольга едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Она завидовала Мозжухиной, завидовала этой толстой старой корове, у которой не было в сумке видеокассеты с записью секса с молодым парнем и которую не шантажировали этой записью. Она была готова на все, лишь бы все это оказалось дурным сном. Но увы, все было на самом деле и сегодня вечером ей предстоял разговор с мужем. Разговор, которого она точно не переживет. Виталик только с виду кажется тихим и незаметным. Он может быть и грозным и... страшным. Ольге вдруг захотелось убежать куда-нибудь далеко-далеко, чтобы никто ее не нашел — ни Мозжухина, ни муж, ни этот страшный седой старик с вкрадчивым голосом и манерами провинциального доктора.

Но бежать было некуда. Нужно было оставаться здесь и что-то придумывать. Или идти к мужу и рассказать ему все. А там уже как он решит — либо казнить, либо миловать.

— ...И тут он мне говорит — извини, старушка, у меня дела, позвони мне попозже, — выплыл откуда-то голос Мозжухиной. Ольга поняла, что она рассказывает ей какую-то историю из своего бурного прошлого. Что-то о парне, который ее однажды бросил. Хороший способ утешить подругу — рассказать ей о том, какие проблемы были у тебя самой.

Ольга сочувственно посмотрела на Мозжухину и несколько раз кивнула, как будто подтверждая, что она ее слушает. На самом деле мысли ее были далеки отсюда, от этого поля и лошадей, возивших своих всадников по кругу.

Ее мысли снова и снова возвращались к страшному старику и его просьбе. Нет, не просьбе, его приказу. Его заданию, которое она должна выполнить. Старик сказал, что ее муж тоже рискует, выполняя этот, как его, «Невод». Что его, возможно, выкинут с работы. А может, и еще чего похуже. Неужели арестуют? Нет, не должны. За что его арестовывать? За то, что он посадит в тюрьму несколько воров, которым и так место за решеткой? А что, если этот старик все преувеличивает? Если все обстоит совсем не так? Но муж ведь говорил, что он ввязался в какую-то интригу, которая может стоить ему карьеры, а то и головы. Несомненно, речь шла как раз о «Неводе». Нужно поговорить с ним. Нужно постараться убедить его не рисковать. Переложить ответственность на кого-нибудь другого. Пусть ему не дадут генерала, пусть он останется полковником, пусть его даже заставят уйти на пенсию, по главное, чтобы он не ввязывался ни во что противозаконное. Все эти заговоры, интриги. Даже от самого слова «заговор» пахнет плахой. Нет, она должна поговорить с ним. Она скажет ему все, что она думат о плане «Невод». Если ей удастся отговорить мужа от участия в этом безумии, то и Старик отвяжется от нее. Она ему просто будет не нужна и компромат на нее превратится в совершенно бесполезную вещь.

— Ольга, вернись, — позвала ее Мозжухина, — ты где?

— Я здесь, — улыбнулась Ольга, глядя на нее, — так, немного задумалась.

— Времени половина третьего, видимо, здесь он тоже не появится, — решительно сказала Мозжухина, — возвращаемся в город.

— Хорошо, — пожала плечами Ольга.

28

Подготовка к проведению операции «Невод» достигла той стадии, когда все уже сделано, и остается только сидеть и ждать отмашки. Собственно, сидеть сложа руки полковнику Тимофееву не приходилось — за месяц до выборов вся городская милиция была приведена в состояние боевой готовности. Все сотрудники, включаяя, разумеется, и самого полковника, перешли на усиленный вариант несения службы — никаких отпусков, больничных, праздников и выходных, рабочий день увеличен с восьми до двенадцати часов. Если бы не этот усиленный вариант, Тимофеев сошел бы с ума от беспокойства. А так ему постоянно удавалось найти себе дело — то нужно обеспечить охрану кандидата в местную Думу, выборы в которую должны были состояться одновременно с президентскими. Кандидат решил ни жить ни быть провести агитационный рейд среди волоковецких проституток. Собственно, вполне благое намерение, только его ведь могли принять за руководителя облавы и тюкнуть где-нибудь в подъезде тяжелым предметом по голове. А потом пришло распоряжение — за ночь до выборов послать по городу команду специалистов, которые соскоблят со всех стен листовки с портретами кандидатов и призывными лозунгами. Просто послать на эту работу участковых со скребками было нельзя — листовки клеили на какой-то очень крепкий клей и они так просто не отдирались. Нужно было их предварительно намочить специальным раствором. Раствор отыскался аж в Архангеньской области, да и то за такую цену, что полковник скрипнул зубами, подписывая разрешение на покупку.

Неудивительно, что вечерами он приходил домой в состоянии полной прострации, быстро ужинал, садился перед телевизором и немедленно засыпал. Он даже и на заметил, что с его женой в последние дни происходит что-то не то. Однако когда он вернулся с работы в субботу вечером, Ольга встретила его у дверей и сразу повела на кухню.

— Что случилось? — устало сказал полковник. У него не было ни времени, ни желания, чтобы заниматься ее делами. Хватит с того, что он распорядился отпустить пацана ее подруги. Но ничего не поделаешь, к хорошему женщины привыкают быстро. Стоит дать им рубль, как они тут же просят еще сто.

— Я тебя слушаю, — вздохнул полковник, сев на стул напротив непривычно собранной и одновременно напряженной жены.

— Понимаешь, — сказала Ольга, — я тебе должна признаться...

Полковник молча смотрел на нее, не понимая, что она говорит, но уже догадываясь, что разговор действительно будет серьезным.

— Нет, я не могу так сразу! — воскликнула Ольга, — давай лучше ты мне раскажи, а потом я тебе. Что такое операция «Невод»?

Полковника как будто подбросило на стуле.

— Что-о? — протянул он, — откуда ты знаешь о «Неводе»?

Ольга пожала плечами.

— Знаю и все тут, — сказала она, — подруга сболтнула.

— Имя подруги, фамилия, домашний адрес, — быстро приказал Тимофеев, — ты что, не понимаешь, насколько это серьезно?

— Я тебе не могу это сказать, — спокойно ответила Ольга, — значит, ты действительно связался с заговорщиками. И тебя, возможно, скоро посадят в тюрьму, как изменника.

Тимофеев побледнел. Он вскочил на ноги и начал ходить взад и вперед по кухне. Потом он подбежал к Ольге и, наклонившись к ней, заглянул в лицо.

— Я прошу тебя, — сказал он, — расскажи мне, кто тебе об этом сказал. Это очень важно. Если есть утечка информации, возможно, я смогу уговорить начальство отменить операцию. Я сам не хочу лезть под топор. Понимаешь, сам не хочу.

— Отмени операцию, — сказала Ольга, глядя на мужа снизу вверх, — я сделаю для тебя все, что ты захочешь, только отмени операцию. И не проси меня объяснять тебе, почему я тебя об этом прошу.

Тимофеев наклонился к ней еще ниже и заглянул ей в глаза. Ольге стало не по себе — взгляд мужа был пустым и холодным.

— Кто тебе сказал? — спросил он, чеканя каждое слово, — клянусь тебе, что ты не выйдешь из кухни, пока не расскажешь мне все. Кто-то пытался завербовать тебя? Тебе угрожали? Тебя чем-то шантажировали?

— Да, — сказала Ольга и вдруг разрыдалась. Тимофеев отошел от нее и встал лицом к окну. Казалось, он способен простоять так целую вечность. Ольга начала рассказывать, стараясь не смотреть на мужа. Она рассказала ему все — об Андрее, о том, как они познакомились в баре, о том, как Андрей просил за Зубарева, о разговоре со Стариком. Когда она закончила, Тимофеев сел на стул, не поворачиваясь к ней и долго-долго сидел так, не говоря ни слова.

— Виталик? — позвала Ольга, обеспокоенная его молчанием. Она привстала и хотела погладить его по руке. Тимофеев вскочил со стула и отпрыгнул назад, как будто спасаясь от укуса ядовитой змеи.

— Не трогай меня! — закричал он, — тварь! Шлюха! Что я тебе говорил? О чем я тебя предупреждал? Ты что, дура, или думаешь не головой, а... — он махнул рукой и отвернулся.

— Подожди, — умоляющим голосом сказала Ольга, — я и не думала... просто так получилось...

— Ты сама легла под этого мальчишку, — сказал Тимофеев зло, — и у тебя нет никаких оправданий. С этого момента мы с тобой больше не муж и жена. Я просто не смогу заниматься любовью со шлюхой, уж извини за грубость.

— Да, ты прав, — вздохнула Ольга. По ее щекам градом катились слезы, — я плохая. Я тебя подвела. И нет мне прощения.

— Развод мы оформим чуть позже, — делвоито сказал Тимофеев, — когда закончится вся эта канитель с «Неводом».

— Ты все равно будешь в этом участвовать? — спросила Ольга, — после всего, что я тебе сказала?

— Тебя это уже не касается, — сухо сказал полковник, — игра немного усложнилась, но она продолжается. Неужели ты не понимаешь, что отступать уже поздно?

— И что же будет... со мной? — спросила Ольга. Полковник брезгливо поморщился.

— С сегодняшнего дня ты под домашним арестом, — сказал он и протянул руку, — сдать ключи от квартиры.

Ольга достала из кармана маленький ключик с янтарным брелком и отдала полковнику. Он взял со стола нож и вышел в коридор. Через несколько секунд он вернулся с телефонным аппаратом в руке. Обрезанный кусок провода болтался внизу, как хвост диковинного животного.

— Никуда не звонить, — сказал полковник, если кто-то позвонит в дверь, в переговоры не вступать. Можно спать, читать, смотреть телевизор. Спальня и зал в твоем рапоряжении, я пока буду жить в кабинете. Еды в холодильнике полным-полно, с голоду не умрешь. Если меня арестуют, я первым делом попрошу кого-ниубдь съездить сюда и освободить тебя. Все, пошла отсюда.

Ольга побрела вдоль стенки к выходу. Тимофеев даже и бровью не повел. Тем более ему не пришло в голову подать ей руку. Он думал о другом. О том, как выпутаться из создавшейся ситуации. Когда он сказал Ольге, что игра лишь усложнилась, он блефовал. Игра не просто усложнилась, она усложнилась неимоверно. Отказаться от участия в «Неводе» он не мог — генерал Лихачев был начеку и любой намек на неподчинение мог бы стать для полковника фатальным. Провести операцию он тоже не мог — Старик действительно собрал на него хороший компромат. Полковник невольно усмехнулся — компромат не бывает хорошим — он бывает действенным. Что ж, похоже. Он столкнулся с крепким профессионалом, который просто завязал его узлом. Впрочем, выход все равно есть, нужно просто его найти. Нужно думать, думать. Но сначала — кое-что выяснить. Полковник быстро прошел в спальню. Открыл дверь без стука. Ольга сидела перед зеркалом и задумчиво расчесывала свои пышные каштановые волосы.

— Хватит на себя глазеть, — раздраженно сказал Тимофеев, — ты сказала, он дал тебе кассету?

— Да, — Ольга ипуганно обернулась, — но ты ведь не...

— Именно это это я и собираюсь сделать, — сказал Тимофеев, — я собираюсь посмотреть, как моя женушка развлекается в обществе мастера изящного траха. Кассету!

Ольга поджала губы и достала из сумочки кассету.

— Если тебя беспокоит, не выйду ли я из себя, когда посмотрю кассету и не пристрелю ли тебя на месте из своего табельного оружия, — злорадно сказал Тимофеев, — могу тебя успокоить — выйду и пристрелю. Вероятность — семьдесят — семьдесят пять процентов. А что? Для меня это был бы выход — сесть в тюрьму за убийство жены. Учитывая обстоятельства, мне дадут не больше пяти лет. А может быть, и вовсе оправдают.

— Хватит паясничать, — устало сказала Ольга. — забирай свою кассету и убирайся.

Тимофеев хотел сказать что-то еще, но сдержался. Он забрал кассету и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. В коридоре он сунул кассету в карман пальто, накинул пальто на плечи и вышел из квартиры. Через двадцать минут он вошел в здание городского УВД, кивнул дежурному, вытянувшемуся перед ним в струнку, поднялся в свой кабинет, запер дверь и открыл сейф. Он достал синий конверт и одним движением разорвал его. В конверте оказался сложенный пополам лист бумаги, на котором был отпечатан список из одиннадцати фамилий. Ильия Николаевич Свиридов значился в этом списке под номером четыре. Тимофеев сложил бумагу обратно в конверт и убрал его в сейф. Потом он сел за стол и долго-долго сидел так, уставившись в одну точку.

29

Начальник охраны торгового дома «Светлов и К» Семен Афанасьевич Мигуля сердито теребил ус и старался не смотреть на свою собеседницу — Ирину Федоровну Мозжухину. Они встретились в небольшом кафе, и хотя Мигуля с самого начала не ждал от этого разговора ничего хорошего, теперь, когда он понял, что от него хотят узнать подробности исчезновения хозяина, он не скрывал своего недовольства.

— Понимаете, Семен Афанасьевич, — проникновенным голосом объясняла Мозжухина, — я должна вам раскрыть страшную тайну, только вам и постарайтесь, чтобы никто никогда...

— Обижаете, — хмыкнул Мигуля.

Мозжухина понизила голос до шепота:

— Одна из моих сотрудниц, скажем так, имела роман с Иваном Борисовичем Светловым. Вы меня понимаете?

— Понимаю, как не понять, — впервые за все время встречи улыбнулся Мигуля, — Да только верится в это с трудом. Хозяин — человек хладнокровный, к тому же о своей репутации он заботится.

— Чужая душа — потемки, — вкрадчиво сказала Мозжухина, — не нам его судить. Но я продолжу. Так вот, сегодня днем Иван Борисович должен был в этой моей сотрудницей поехать кататься на лошадях. Знаете, такая романтичная прогулка вдвоем. Он не появился. Она волнуется. Она уверена, что он решил от нее избавиться и скрывается где-то в обществе молодых подружек. Я ее пытаюсь урезонить, но это бесполезно. Я боюсь, что моя девочка наделает каких-нибудь глупостей, эта история просочится в прессу, привлечет ненужное внимание общества. У Ивана Борисовича могут быть неприятности... А уж у меня они будут точно. Поэтому я и пришла к вам. Я должна знать, где он. Я хочу быть уверена в том, что он не зажигает где-нибудь за городом с девками, и я должна убедить в этом мою сотрудницу. Пока руководство вашей фирмы никак не прокомментировало исчезновение Светлова и это заставляет задуматься.

Мигуля закусил губу. История звучала убедительно, во всяком случае, в изложении Мозжухиной. Если шеф и впрямь ухитрился окрутить какую-то девчонку, то теперь, когда он растворился в неизвестности, от нее можно ожидать самых разных неприятностей. Вплоть до интервью какой-нибудь газете или радиостанции. Нужно было на что-то решаться.

— Понимаете, — замялся он, — у шефа просто случилась некоторая неприятность. Ему пришлось временно уйти на дно. Как раз для того, чтобы разделаться с делами. Как только все проблемы будут улажены, он вернется к вашей девушке. Я вам это обещаю. Если у нее и правда с ним роман, то можете передать ей со стопроцентной уверенностью — с ней его исчезновение никоим образом не связано. Вас устроит такое объяснение?

Мигуля посмотрел на Мозжухину и сразу понял, что не устроит. Она видела его насквозь. И чувствовала, что он не договаривает что-то очень важное.

— Расскажите мне, что с ним случилось? — попросила она, — я ведь не его конкурент. Может быть, я могу ему чем-нибудь помочь. Его арестовали?

Мигуля махнул рукой. А, гори оно все синим пропадом!

— Похитили его, — сказал он, — бандюки какие-то. Выкуп требуют.

Мозжухина так и впилась в него взглядом.

— Это правда? — спросила она. Слишком уж фантастично все это звучало. Но что-то в голосе Мигули подсказывало ей — дело обстоит именно так, как он сказал. Мигуля снова обреченно махнул рукой.

— Вы знаете, кто именно его похитил? — деловито спросила Мозжухина.

— Сначала вы мне пообещайте, что никто, кроме вас, не узнает о том, что я вам сказал, — мрачно сказал Мигуля. Мысленно он уже казнил себя за болтливость.

— Конечно, — быстро сказала Мозжухина и повторила свой вопрос, — кто его похитил?

Мигуля пожал плечами.

— К сожалению, пока выяснить не удалось.

— Сколько они потребовали?

— Полтора миллиона.

Мозжухина присвистнула.

— Долларов. — уточнил Мигуля. Мозжухина присвистнула еще раз.

— Неплохой куш, — сказала она с одобрением, — вы уже начала собирать деньги?

Мигуля вздохнул.

— Да начали, да пока все как-то очень медленно идет. Штук сто — сто двадцать собрали. Мамонов, заместитель светловский — опасается чего-то. Дрожит над каждой копейкой. Чтобы такую сумму собрать, нужно продавать все, что есть. А он не торопится, как будто ему на шефа совсем наплевать.

Разговорившись, Мигуля начал размахивать руками и строить гримассы. Мозжухина не перебивала его, понимая, что рано или поздно этот поток красноречия иссякнет, а потом настанет момент, когда Мигуля начнет жалеть о том, что был так откровенен перед ней.

— Пытались мы взять этих козлов, — продолжал Мигуля, — они позвонили, говорят — привозить деньги на Благовещенскую. Да пусть их несет в сумке женщина в белом платке. Мы нарядили уборщицу, сунули ей в руку сумку со старыми газетами и отправили на улицу. А сами засели в засаде — я на «Ауди», а зам мой — на «десятке». Сидим, поглядывам. Вдруг откуда ни возьмись, появляются эти орлы на «жигуленке», выхватывают сумку у нашей посыльной и рвут когти. Мы, естественно — на перехват. Они — во дворы. На прямой у «жигуленка» против «Ауди» не было бы ни малейшего шанса. Но видать, у их водилы нервы оказались крепче, чем у меня. Выскочил он на детскую площадку, и полной скорости двинул через нее напрямую. А там девочка с лопаткой ковырялась. Он до нее метра два не доехал, свернул на тротуар, а потом на параллельнуую улицу выскочил. Я, естественно, за ним, но скорость сбросил насколько возможно. И упустил их.

— Когда это было? — спросила Мозжухина.

— Вчера утром, — ответил Мигуля, — и с тех пор непонятно вообще ничего. Где наш шеф, что с ним? Может быть, они его уже замочили.

— Значит, похитители больше на связь не выходили?

— Нет, — покачал головой Мигуля, — если они и будут продолжать нас шантажировать, то, видимо, позже. Похоже, они решили сделать небольшой перерыв. Затаиться, зализать раны.

— Что вы собираетесь предпринять? — быстро спросила Мозжухина.

— А что тут предпримешь? — развел руками Мигуля, — мы можем только сидеть и ждать, пока они объявятся.

— В милицию вы, конечно, обратить не хотите?

— Упаси бог, — замахал руками Мигуля, — да при Мамонове и слов-то таких лучше не говорить. Он милиции боится, как огня.

— Тогда ищите его своими силами. У вас ведь, я так понимаю, люди есть, оружие тоже. Неужели не справитесь с шайкой похитителей?

— Да справиться-то мы бы, наверное, справились, — замялся Мигуля, — вот только...

— Что мешает? — насмешливо спросила Мозжухина, — острый дефицит смелости?

— Да при чем здесь это, — с досадой отмахнулся Мигуля, — у меня восемь человек в команде. С такой армией я могу весь контингент НАТО в Югославии положить. При наличии, конечно, некоторых технических средств и определенного везения...

— Так что же вам мешает?

— Команды нет, — вздохнул Мигуля, — Мамонов считает, что кто-то у нас стучит бандитам. И боится, что, если мы их искать будем, они его убьют.

— Глупо, — заметила Мозжухина, — если его не искать, его могут убить с таким же успехом.

— Я ему то же самое говорю, — грустно сказал Мигуля, — а он — ни в какую. Вот и приходится сидеть сложа руки. И ничего сделать нельзя — он теперь — полноправный хозяин и исполняющий обязанности директора. У него и подпись и печать и право принмать решения.

— Подожди-ка, — остановила его Мозжухина, — а что, если это он?

— Кто — он? — не понял Мигуля.

— Этот ваш Мамонов. — объяснила Мозжухина, — что, если это он сотрудничает с бандитами. Ему ведь выгодно похищение Светлова. Он сам стал директором, и если шеф вернется, ему придется креслице освободить. Вот он и не хочет, чтобы шеф возвращался.

— Вовка Мамонов? — Мигуля задумался, — да нет, ну не может такого быть.

— А почему не может? — полюбопытствовала Мозжухина, — он что, не мужик? Деньги и власть не любит?

— Не знаю, — покачал головой Мигуля, — странно все это, очень странно.

Мозжухина встала.

— Спасибо вам за то, что помогли мне, — сказала она, — девочку свою я успокою, скажу, что со Светловым все в порядке, он в дальней секретной командировке. Правду ей знать вовсе не обязательно. Зачем ей лишний повод для волнения. Правильно я говорю?

— Правильно, — кивнул Мигуля, — так мы договорились — никому.

Мозжухина подняла перед собой сжатый кулак.

— Могила, — сказала она и жеманно улыбнулась Мигуле.

30

Они сидели и ждали, сами не зная чего. Прошла ночь, потом тягуче и бесполезно прошел день. Вечером у Оксаны была истерика. Она металась по дому и кричала на Жилу и Сергея:

— Вы — просто парочка идиотов! Я еще никогда не видела такой топорной работы. Это просто чудо, что мы все остались живы!

— Интересно, часто тебе случалось видеть, как человека похищают с целью получения выкупа? — невинным голосом осведомился Жила.

— Не придирайся к словам, — огрызнулась Оксана, — это ты во всем виноват!

Жила вяло махнул рукой.

— Помолчи уже, достала...

Оксана подскочила на месте, как ужаленная. Она крутнулась на каблуках и медленно подошла к Жиле, наклонившись вперед. Ее лицо не предвещало ничего хорошего.

— Что ты сказал? — спросила она свистящим шепотом. Жила шутливо замахал руками, как будто пытаясь избавиться от назойливого насекомого.

— Отстаньте, тетенька, не трогайте меня, — заныл он. Оксана с размаху ударила его раскрытой ладонью по макушке. От неожиданности Жила едва не свалился со стула.

— Ты что? — удивленно спросил он, медленно наливаясь яростью, — су-ука!

Оксана размахнулась, и хотела удирить его еще раз. Жила перехватил ее руку и отбросил сестру на пару шагов назад.

— Я тебя предупредил, — сказал он внушительно, — ты меня достала. А если ты попробуешь еще раз поднять на меня руку — я тебя пристрелю. Поняла?

Оксана опустила голову и угрюмо молчала.

— Слушай, Жила, ты чего, — неуверенно сказал Сергей, — ты поосторожнее, это все-таки твоя сестра...

— Что-то я не припомню, что я спрашивал о чем-то у тебя! — почти прокричал Жила, — все, ребята, вы меня достали. Мне это задолбало. Я ухожу.

— Уходи, — сказала Оксана. Жила резко повернулся к ней.

— Чего? — спросил он.

— Убирайся, — сказала Оксана, — нам будет легче без тебя. По крайней мере мы будем знать, что никто из нас не будет размахивать пушкой и угрожать всех нас перестрелять. Где была твоя пушка, когда за нами гнались ребята Светлова?

Жила подошел к ней.

— Ты что же, меня в трусости обвиняешь? — спросил он.

— Я тебя ни в чем не обвиняю, — спокойно отвентила Оксана, — просто больше я с тобой работать не хочу. Ты поставил нашу операцию под угрозу срыва. Ковбой, мать твою. Если бы ты не перехватил трубку у Светлова и не начал туда орать бог знает что, мы бы сейчас уже были миллионерами.

— Почему это я виноват? — начл оправдываться Жила, — я ведь не мог знать, что они положат вместо денег «куклу».

— Они ведь не дураки. Им тоже нужны гарантии. А когда им звонит какой-то придурок и начинает орать про женщину с сумкой и в белой шапке, естественно, они не воспринимают это всерьез. Но самой большой глупостью было то, что Светлов был вместе с нами в машине. Стоило им ехать чуть побыстрее, и все бы пропало. А если бы он был в надежном месте, то и в этом случае нам ничего бы не грозило. Мы бы просто сказали, что Светлов в наших руках и нас бы отпустили. Ты головой думать не пробовал?

— Пошла ты, — сердито сказал Жила, — умные вы все стали, как я погляжу. Хорошо, я умываю руки. Делайте, что хотите. Звоните светловским людям, встречайтесь с ними, выпейте вместе пивка, может быть, они еще пару сотен нам добавят от щедрот. Я буду в комнате. Вы можете уматывать, куда хотите. Я буду присматривать за Светловым, а вы добывайте деньги. Посмотрим, что у вас получится.

Жила вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Оксана и Сергей переглянулись.

— Что теперь делать? — шепотом спросил Сергей. Оксана пожала плечами.

— По-моему, все складывается как нельзя лучше, — сказала она, — Жила нам больше не будет мешать. Мы его оставим здесь, сторожить Светлова, а сами поедем в город. Несколько дней нам придется просто сидеть и ждать. Сейчас выходить на связь с этими жуликами опасно. Нужно все хорошенько продумать. Мы больше не можем проколоться.

Сергей улыбнулся.

— Думать — это замечательно, — сказал он, — но есть ведь еще столько приятных занятий...

Он подошел к Оксане. Обнял ее и поцеловал в шею. Она легонько оттолкнула его.

— Сергей, подожди, — зашептала она, — не здесь. Если Жила увидит — у него опять будет истерика. Вот приедем в город — и там сколько угодно. У нас будет дня три или четыре.

Сергей схватил ее на руки и закружил по комнате.

— Три или четыре дня, — сказал он, слегка задыхаясь, — я даже не верю, что такое возможно.

Оксана начала колотить его кулачками по спине:

— Пусти, вандал. Ты помнешь мне платье.

31

Рано утром в воскресенье город был пуст, как после атомной войны, или эпидемии гриппа. Горожане отсыпались после трудной недели и еще более изнурительной субботы. Казалось, что в восемь утра единственным движущимся предметом во всем городе была красная «Ока», ехавшая в сторону центра. Подъехав к зданию фирмы, Мозжухина припарковала машину и быстро поднялась наверх. Однако она миновала свой этаж, не заходя в кабинет, и поднялась на чердак, где размещался офис детективного агенства «Альфа-поиск». Директор агенства — Антон Сергеевич Грибов — уже ждал ее. Антон Сергеевич был едва ли старше Мозжухиной, но любил, чтобы его считали мудрым старцем. Выглядел он соответственно выбранному раз и навсегда имиджу — костюм-тройка, строгий галстук, золотые часы и запонки, коротко остриженные седые волосы и аккуратная бородка. В восемь утра он выглядел так, как будто сейчас не раннее утро выходного дня, а полдень в середине недели. Как только Мозжехина вошла в кабинет, он вышел из-за стола и придвинул ей стул, оказывая этим некую символическую помощь.

— Кофе, чай? — спросил он. Мозжухина покачала головой, он не стал настаивать и вернулся на свое место.

— Как ваши дела? — спросил он светсквим тоном.

— Дела неплохи, — сказала Мозжухина осторожно и тут же постучала костяшками пальцев по столу, — чтобы не сглазить, знаете ли. В наше время развитие бизнеса зависит не только от объективных факторов, но и от совершенно потусторонних вещей. Во всяком случае, еще немного, и я начну верить всяким глупостям про сглаз и порчу, о которых пишут в желтых газетах.

Грибов оживился. Мозжухина знала этот его пунктик — интерес ко всякого рода потусторонним явлениям. Знала она и то, что лучший способ вызвать его доверие — поговорить с ним о чем-нибудь этаком запредельном. Впрочем, в остальном агенство Грибова имело железобетонную репутацию. Ребята из «Альфа-поиска» ухитрялись отыскивать испарившихся должников аж во Владивостоке. Правда, Мозжухина сомневалась в том, что Грибов возьмется за поиск Светлова — как никак, речь идет не об исчезнувшем должнике, а о похищенном предпринимателе. А это дело серьезное. И браться за него детективному агенству не полагается.

— Итак, вы считаете, что вас сглазили? — спросил Грибов.

— Не знаю, что и думать, Антон Сергеевич, — вздохнула Мозжухина, — вроде бы бьемся, как мухи о стекло, ночей не спим, все заработанное швыряем обратно в бизнес, а толку чуть. Тяжело женщинам жить в суровом мужском мире.

— Ну, это вы зря, — усмехнулся Грибов, — я слышал, что вы любому мужику фору можете дать. И что деловая хватка у вас даже не не акулья, а прямо как у пираньи.

— Вы мне льстите, — зарделась Мозжухина, — на женщину все равно любой деловой партнер прежде всего смотрит не как на партнера, а как на женщину. Даже на такую старуху, как я...

Мозжухина явно нарывалась на комплимент и Грибов не замедлил отреагировать.

— Ну, что вы, Ирина Федоровна, — сказал он, — я ваши годы еще только собирался повзрослеть, а уж выглядите вы так, что дай бог каждой так выглядеть.

— Спасибо, — деловито сказала Мозжухина, — кстати, я к вам, собственно, по делу.

— Ну конечно, — развел руками Грибов, — только я начал надеяться на то, что встреча сугубо неофициальная, как вы сразу о делах. Ну давайте, выкладывайте, что у вас там стряслось. Если и впрямь речь идет о порче, то могу посоветовать хороший способ. Нужно вычислить человека, который это сделал и поставить в церкви свечку за его здоровье. И тогда вся его порча вернется на него. Главное, сделать это с верой и с молитвой. И тогда все будет в порядке.

— Да я даже не знаю, — неуверенно сказала Мозжухина, — я, конечно, попробую. Но я просто не уверена... я же не знаю, кто именно навел порчу. И порча ли это вообще.

— А если ошиблись — тоже ничего страшного, — уверенно щаявил Грибов, — свечка за здравие и хорошему человеку не помешает. Так вы рассказывайте, в чем ваша проблема.

— Примерно месяц назад мы получили очень хороший заказ, — начала Мозжухина, — заказ от торгового дома «Светлов и К». Знаете такой?

— Конечно, — кивнул Грибов.

— Мы начали работать на заказом...

— Простите, а в чем именно заключался заказ? — перебил ее Грибов.

— Оформление фирменных упаковок и дизайн вывесок магазинов, — объяснила Мозжухина, — так вот, мы начали работать. Фактически, мы выполнили всю, скажем так, теоретическую часть работы, подготовили эскизы, разработали оформление... можно было запускать все это в печать, но тут начали твориться странные вещи...

Грибов подобрался и начал слушать с удвоенным вниманием.

— Сначала моя сотрудница, заметьте, замужняя, влюбляется в молодого парня, потом пропадает заказчик, Светлов Иван Борисович.

— Как пропадает? — заинтересовался Грибов.

— Так, — пожала плечами Мозжехина, — он попросту испарился. Я начала его разыскивать, поговорила с одним из сотрудников торгового дома, и он мне рассказал совершенно потрясающие вещи. Он сказал, что его похитили...

— Кто? — еще больше изумился Грибов.

Мозжухина развела руками.

— Вот этого никто не знает. Но, если честно, мне очень хотелось бы узнать. От того, как скоро Светлова найдут, или там освободят, зависит, что я буду кушать в течение полугода. Мы ведь не получили от него ни копейки. А мои работники должны получать деньги за свою работу. Что я им скажу? Что нет человека — нет денег?

— А вы уверены, что Светлова действительно похитили?

Мозжухина покачала головой.

— Не уверена, — сказала она, — но я хочу, чтобы вы это выяснили. Я должна знать, где он.

— Кто вам сказал о том, что он похищен?

— Начальник охраны торгового дома.

— Мигуля?

— Он самый.

— А почему он вдруг стал перед вами откровенничать? — подозрительно спросил Грибов, — если его шефа похитили, это должно стать секретом номер один.

— Думаю, мне удалось найти к нему подход, — спокойно ответила Мозжухина. Грибов подумал, что она, видимо, просто дала Мигуле взятку и тяжело вздохнул:

— Эх, что с людьми бедность делает.

— Так вы мне поможете? — не обращая внимания на его замечание, спросила Мозжухина.

— Я должен вас предупредить, — сказал Грибов, — если подтвердится то, что Светлова взяли в заложники, мы не будем его освобождать. Это дело специалистов. Мы определяем его местонахождение и предоставляем всю информацию, связанную с людьми, его захватившими. После этого вы сами решаете, что с этой информацией делать. Хотите — идите в милицию, хотите — просите о помощи у бандитов.

— Договорились, — уверенно сказала Мозжухина, — я должна выплатить вам аванс?

— Мы работаем только по предоплате, — кивнул Грибов. — сейчас я подготовлю договорчик...

...Минут через сорок, выпроводив Мозжухину, он набрал телефонный номер.

— Володя, — сказал он ласково, — подъедь в контору. Есть для тебя работа...

32

В ночь с субботы на воскресенье Тимофееву так и не удалось уснуть. Он ворочался на жестком диване, то и дело вставал и выходил на кухню курить. Он знал, что Ольга тоже не спит, а прислушивается к его шагам и надеется на то, что он войдет к ней и скажет, что он ее прощает. Не дождется! Шлюха! Полковник скрипнул зубами и закурил еще одну сигарету. Он должен найти выход. Он должен прижать к нюгтю этого деревенского мерзавца.

Тимофеев не мог не признать, что «деревенский мерзавец» отнюдь не был дураком. Он обыграл его просто и изящно. Более того, он поставил его в такое положение, что он может не только двинуть в его сторону рукой или ногой, но даже подумать о нем нехорошо. Ему оставалось только сидеть и ждать, чем все это кончится. А кончиться это могло только одним — катастрофой. Он не мог помогать Старику, об этом не могло быть и речи. Но и просто забыть о его существовании тоже не получилось бы. Кассета с постельными забавами его жены была весомей мощи всей городской милиции. Тимофеев прошел в кабинет, достал кассету и вставил ее в магнитофон. То, что он увидел, его потрясло, хотя он и предполагал, что именно он увидит. У него вдруг появилось непреодолимое желание достать из стола пистолет, пойти в спальню и застрелить эту шлюху, которая раньше была его женой. Любимой женой... а потом пустить пулю себе в лоб.

— Стоп, — сказал он себе и вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони, — еще немного и я наделаю глупостей.

Он выключил магнитофон и достал кассету. Потом посмотрел на часы — половина шестого. Еще немного и нужно будет собираться на работу. Когда объявлялся усиленный вариант несения службы, он работал без выходных.

И вдруг у него появилась идея. Странно, что раньше ему и в голову не пришло обратиться за помощью к этому человеку. Ведь когда-то он предлагал ему обращаться за помощью в любое время суток. Но Тимофеев заставил себя в свое время забыть о его существовании и выбросить из памяти его телефон. Впрочем, номер телефона у него остался на визитке. Странно, почему он забыл ее выбросить. Нет, тоже ничего странного. Он специально забыл о ней. Чтобы сегодня утром он мог взять в руки телефон и набрать его номер.

Тимофеев достал визитницу, вытащил золотистую визитку с никому ничего не говорящим названием фирмы, принес из коридора телефон и набрал номер.

Трубку взяли после четвертого гудка.

— Доброе утро, — сказал он хрипло.

— Привет, — ответил ему бодрый и чуть насмешливый голос.

— Не разбудил?

— Разбудил. На часы посмотри. Все нормальные люди еще спят без задних ног. К тому же сегодня воскресенье. Ты не слышал, что бывает такая вещь, как выходной?

— Нет, — серьезно сказал Тимофеев.

— Ну ты даешь, — с оттенком уважения сказали на другом конце трубки, — выкладывай, что случилось?

— Не по телефону, — быстро сказал Тимофеев.

— Где, когда?

— Заедь за мной к Васильичу.

— Когда?

— Через десять минут.

— Надеюсь, ты меня не зря поднял в такую рань, — пробормотал его собеседник и положил трубку.

Тимофеев нарочно не стал называть конкретное место, мало ли что может случиться. Например, не исключено, что его телефон находится « на кнопке», а ему вовсе не хотелось засшифровывать свое знакомство с этим человеком. Когда-то они вместе учились в школе милиции. Правда, все полгода, потом его приятьеля выгнали на академическую неуспеваемость. Потом он ушел в армию и пропал лет на десять. Потом появился в городе и начал заниматься быстрым и прибыльным бизнесом под названием рэкет. Ему удалось очень быстро сколотить состоянии и взять под контроль почти пологорода. Правда, к середине девяностых его начали вытеснять более молодые и боевые ребята, которым было тесно работать под его крышей. К тому времени, как Тимофеев принял город, его бывший приятель оставался человеком авторитетным и влиятельным, хотя прежней власти у него уже не было.

Со студенческих лет Тимофеев встречался с ним всего два раза и каждый раз старался принять все меры предосторожности, чтобы никто не узнал об этой встрече. Приятель, несколько этим уязвленный, посмеивался над ним:

— Что же ты, засранец, друзей молодости стесняешься? Совсем ментом поганым стал?

Тимофеев чесал в затылке.

— А кто я, по твоему, теперь есть? Мент поганый, как ты выражаешься. А ты, если называть вещи своими именами, бандит. А какие дела могут быть у мента с бандитом? Если, конечно, это настоящий бандит, и не ссученный мент. Ответь мне!

— О, дела могут быть разные, — отвечал его приятель, — например, мы можем просто выпить и поболтать о молодых годах. Помнишь, как в общаге вместе зажигали?

— Как не помнить, — невольно расплывался в ухмылке Тимофеев, — как однажды на Седьмое ноября ты сидел на подоконнике общаги и играл на баяне «Взвейтесь кострами»... А потом уронил баян с пятого этажа...

— Эх, черт, было же времечко, — хлопал он полковника по плечу, — а что, Виталик, давай поедем куда-нибудь и надеремся до положения риз?

— Нет, — качал головой Тимофеев, — Волоковец — город маленький. Обязательно найдется какая-нибудь свинья, которая меня узнает и настучит моему начальству. Мне эта пьянка может стоить карьеры.

— Эх ты, — снисходительно говорил ему приятель, — совсем старый стал, куста боишься.

— При моей должности осторожность не помешает, — качал головой Тимофеев, — пойми меня правильно.

— Ладно, — махал рукой приятель, — я-то понимаю. Я тебе вот что скажу — настанет день и ты придешь ко мне и попросишь о помощи, потому что больше тебе просить помоши будет не у кого. И я тебе помогу. И ничего не потребую взамен. И тогда ты поймешь, кто твой настоящий друг.

— Спасибо, — смущенно сказал Тимофеев, но где-то в глубине души его мелькнула подленькая мыслишка, что последние слова его приятеля — не более чем дань блатной романтике.

...Все это он вспоминал в то утро, когда вышел на улицу и твердыми шагами направился к пивному ларьку, находившемуся в двух кварталах от его дома. Пивнушка называлась «У Васильича», что и было обозначено на большой синей вывеске. Правда, кто такой Васильич, Тимофеев не знал, а спросить у продавщицы или завсегдатаев так и не удосужился за все те годы, что ходил мимо ларька. Да и пиво он не любил.

В этот ранний час возле пившушки уже ошивалась парочка темных личностей. Видать, перебрав накануне, они собирались с утра опохмелиться, да не рассчитали — пришли до открытия, а идти обратно сил уже нет. Вот и решили переждать великую сушь. Тимофеев брезгливо поморщился и подумал, что ему придется стоять поблизости минут десять, но не успел он это подумать, как из-за поворота выехал серебристый «Лэнд-Краузер» и остановился прямо перед ним. Стекло со стороны водителя открылось и из машины высунулась ухмыляющаяся физиономия тимофеевского приятеля.

— Эй, дружище, — позвал он, — ты что, уснул? Давай сюда.

Тимофеев забрался в машину и она тут же тронулась.

— Хорошая тачка, — заметил он с уважением.

— Не жалуюсь, — ответил приятель, — ну, выкладывай, полковник, с чем пришел. Надеюсь, ты понял меня в такую рань не для того, чтобы расхваливать тачку?

— Увы, нет, — вздохнул Тимофеев, — беда у меня случилась, выручай. Помнится, говорил ты мне, что я могу у тебя помощи попросить, если что.

— А я от своих слов и не отказываюсь, — слегка обиделся приятель, — говори, что случилось, поможем, чем сможем.

— Понимаешь, поймали меня на крючок, — вздохнул он, — крепко поймали, не рыпнуться.

— Это бывает, — чуть улыбнулся приятель, — на бабах залетел? Как этот, похожий на генерального прокурора, которого с двумя телками засекли?

— Нет, — поморщился полковник, — я за своей репутацией слежу хорошо. Ты уверен, что тебе нужно знать все подробности?

— Разумеется. Я же не «шестерка», чтобы работать втемную.

— К жене моей пацана послали. И ему удалось ее чем-то... завоевать. Все подробности сняли на видео. Посмотреть кассету не проси — не дам.

— Я понимаю, — серьезно сказал приятель, — но это, я думаю, не все?

— Правильно думаешь, — кивнул полковник, — они уговорили через жену отпустить одного сопляка, который в СИЗО парился. Ей рассказали слезную историю, она рассказала эту историю мне, а я, как дурак, решил сделать ей приятное и парня отпустил. А он — из пехоты этого мудака.

— Подожди-ка, — перебил его приятель, — скажи хоть, о ком речь-то?

— Его зовут Старик, — угрюмо сказал полковник, — и обитает он в городишке под названием Котов.

— Знаю, — посерьезнел вдруг приятель, — и город знаю и Старика знаю. Серьезный мужик. Про такого говорят — в тихом омуте черти водятся. Может сидеть в своей берлоге десять лет и никто о нем не знает. А едва кто-нибудь его покой потревожит, как он бросается на обидчика со всей своей медвежьей силой.

— Вот я попался ему под лапу, — пробормотал Тимофеев.

— Извини, перебил, — сказал приятель, — продолжай.

— А что продолжать, — развел руками Тимофеев, — он хочет, чтобы я был его человеком. Я этого не хочу.

— Нет, — покачал головой приятель, — не этого он хочет. Выкладывай, полковник, какого черта ты ему понадобился?

— Хорошо, — решился Тимофеев, — я должен его арестовать.

— Вот как? А за что?

— Был бы человек, а статья для него найдется, — невесело усмехнулся Тимофеев.

— Откуда исходит приказ, — быстро спросил приятель, — не от генелала ли Лихачева?

— От него, родимого. Только это не его инициатива. Он сам приказ получил. С самого верха.

— И когда это должно случиться?

— Со дня на день. Будет дополнительное распоряжение.

— Я советую тебе подать в отставку. Тогда Старик от тебя отвяжется.

Полковник посмотрел приятелю в глаза и покачал головой.

— Не выйдет, — сказл он, — Старик все равно меня дожмет, если я уйду. Ему не выгодно, чтобы я уходил. Вместо меня придет кто-то другой, с кем будет уже труднее справиться. А я — вот он, как на ладони, намазывай на хлеб и ешь.

Приятель задумался.

— Короче, ситуация имеет все признаки безвыходной.

— Похоже на то, — согласился Тимофеев.

— И чем я тебе могу помочь? Убрать Старика?

Приятель так и впился взглядом в Тимофеева, так, что тот не выдержал и отвел глаза.

— Нет, — сказал он наконец, — я еще не дошел до того, чтобы заказывать кого-то. Я все-таки мент, а не убийца. Я работаю в пределах закона. И не собираюсь бороться с криминалом его же методами.

— Чего же ты хочешь от меня, — ухмыльнулся приятель, — я же насквозь незаконен? И тачка в которой я езжу и квартира, в которой я живу, и даже сигареты, которыя я курю — все это куплено на денежки, заработанные нечестным путем. Уж извини, если это тебя обижает.

Полковник побледнел.

— Зачем ты так со мной? — спросил он. Приятель посерьезнел и покачал головой.

— Извини, — сказал он, — сам не знаю, что на меня нашло. Покуражиться захотелось. Давай, полковник, выкладывай, какие у тебя есть соображения. Будем думать, что с этой бедой делать.

— Я тебя только об одном хочу предупредить, — сказал полковник, — я не деловой человек, а чиновник. Я не смогу тебя отблагодарить. Денег у меня, как ты понимаешь, нет. А оказать тебе какую-нибудь услугу я не смогу. Просто не смогу.

— Обижаешь, — хмыкнул приятель, — теперь ты меня обижаешь. Я же тебе говорил — мне от тебя ничего не надо. Помощь моя будет безвоздмездной, то есть даром. Сечешь?

Полковник кивнул.

— У тебя есть толковые ребята, который можно задействовать на оперативной работе? — спросил он. Приятель прищурился:

— Найдем.

— К Старику нужно заслать человека. Очень профессионального человека, такого, чтобы смог за пару дней войти к нему в доверие и вынюхать все, что нужно. И при этом он должен быть не из Волоковца, чтобы Старик его не узнал. Я ведь так думаю, что у вас все друг друга знают?

— Да, есть такое, — поморщился приятель, — есть у меня такой человек. Завтра утром он будет в Котове. Но ты скажи хоть, что искать-то?

— Я не знаю. — развел руками полковник, — что угодно. Любой копромат. Но это должен быть железный материал. Такой, чтобы его можно было упечь за решетку лет на сто. А еще лучше, если бы нашлось что-то, что можно было бы отдать вашим людям в городе. Так, чтобы они Старика порвали. Наверняка такие дела за ним тоже числятся.

Приятель задумался.

— Нелегкая задача, — сказал он, — тем более справиться с ней за пару дней... Ладно, попробуем. Нам ведь все равно нечего терять, верно?

Он подмигнул полковнику, но тот не принял его шутливый тон.

— Вся моя надежда — на тебя, — сказал он серьезно, — речь идет не только о моей карьере, но о чести и, возможно, о жизни.

— Не надо громких слов, — замахал руками приятель, — ты мне лучше скажи, почему ты своих оперативников задействовать не можешь? У них ведь, чай, побольше, чем у меня возможностей. Да и людей ты можешь на такое дело выделить сколько захочешь.

— Все не так просто, — вздохнул Тимофеев, — я не могу использовать своих людей. Во-первых, я же не могу вести следствие в полной тишине. Так или иначе информация просочится наружу. Моя контора течет по всем швам, как «Титаник» после поцелуя с айсбергом, и ничего с этим поделать нельзя. Прикрыть-то оперативно-розыскные мероприятия можно, тем более, что мне и так его надо арестовать. Но если это дело всплывет раньше времени, начальство мне голову открутит.

Тут вопрос деликатный, его нужно решать тихо-тихо. К тому же, если Старик узнает о том, что начал под него копать, он сразу пустит в дело свои наработки. И все — дальше подследственным будет уже не он, а я.

— Логика в этом есть, — согласился приятель, — а во-вторых?

— Во-вторых... — полковник задумался, — во-вторых, мои люди не умеют собирать компромат. Они собирают материалы дела, которые позже используются для формулирования официального обвинения. Согласись, это разные вещи.

— Согласен, — кивнул приятель, — ладно, буду держать тебя в курсе дела. Жди звонка. Куда тебе лучше звонить?

— Домой, — кивнул полковник, — я появляюсь около девяти вечера. Если нужно срочно связаться, звони на работу, говори, что ошибся номером и клади трубку. Я тебе сразу перезвоню из телефона-автомата.

33

Ольга проснулась поздно. Ей показалось, что за окном уже начинает темнеть. На самом деле, конечно же, этого не могло быть — без двадцати двенадцать не темнеет никогда. Она встала, приняла душ, почистила зубы и вышла на кухню. Повторение привычных ритуалов немного успокоило ее, но ощущение гадости на душе осталось. Ольга подумала, что, возможно, теперь ей придется жить с этим остатком всю жизнь. Ей захотелось позвонить мужу, но она остановила себя — неизвестно еще, как он расценит такой звонок. Ольга достала сигареты и закурила. Сладковатый дым поднимался к потолку. Ольге захотелось напиться. Она встала и пошла к дверям. Муж обещал запереть ее. Она проверила замки и обнаружила, что дверь заперта только на защелку. Видимо, утром, когда он уходил, он лишь машинально захлопнул ее, как делал это всегда. Ольга позвидовала мужу — он мог забыть о ее вине. Хотя бы ненадолго, хотя бы на тот краткий миг, пока он выходил из дома.

Внезавно раздался звонок. Ольга едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Кто бы это мог быть? — пробормотала она и выглянула в глазок. И обмерла — за дверью стоял Андрей.

— Нет, — сказала она сама себе, — я не открою.

Тем временем ее руки сами открывали защелку. Она распахнула дверь.

— Здраствуй, — растерянно сказал Андрей, — здравствуйте...

Он был бледен и вообще выглядел неважно. Ольга злорадно подумала, что, возможно, он не спал ночь, но тут же отгнала эту мысль — какое дело до того, спал он или нет.

— Что вам нужно? — спросила она надменно.

— Я хочу поговорить, — сказал он, — можно я войду?

— Говори здесь, — приказала Ольга. У нее не было никакого желания видеть Андрея в квартире. Ей и в голову не пришло, что его мог увидеть кто-нибудь из соседей и сказать мужу, что к его женушке хахали теперь ходят прямо среди бела дня.

— Я хотел извиниться... — неуверенно сказал Андрей. Ольга посмотрела на него, но поняв, что продолжения не последует, кивнула:

— Продолжай, продолжай, я тебя слушаю, — сказала она.

Обманутый ее тоном, Андрей улыбнулся и шагнул к ней:

— Ольга! Я правда ни в чем не виноват!

Ольга отскочила назад и выставила руки перед собой:

— Не прикасайся ко мне, грязный мерзавац! — зашипела она, — я не хочу тебя видеть, не хочу слышать и не хочу ничего знать о тебе. Ничего и никогда. Понял?

Андрей опустил голову.

— Ты можешь что-то сказать в свое оправдание? — спросила она, — может быть, тебя опорочили, оболгали? Может быть, тебя использовали втемную? Может быть, ты ничего не знал о том,что готовил для меня этот мерзкий старикашка?

Ну? Что же ты молчишь? Скажи мне, что это так!

Ольга так и впилась в него глазами. Если бы Андрей поднял голову, он увидел бы, что она просит, умоляет его подтвердить ее слова, обмануть ее, если потребуется. Но Андрей стоял, опустив голову, придавленный тяжестью предъявленных обвинений.

— Ну! — почти кричала ему в лицо Ольга, — что же ты молчишь? Совсем недавно ты был очень разговорчивым!

Андрей покачал головой.

— Я не знаю, что тебе рассказали, — сказал он наконец, — но скорее всего тебе рассказали правду. У Старика нет необходимости поливать мня грязью. Я и так в дерьме по уши.

Ольга закусила губу, да так сильно, что почувствовала во рту солоноватый привкус крови.

— Господи, Андрей, — сказала она с болью, — как ты мог?

Андрей поднял наконец глаза и увидел, что Ольга плачет. Он протянул к ней руки, снова попытался подойти к ней и обнять ее. Но она остановила его движением руки.

— Стой где стоишь, — сказала она, — мне наплевать на то, как тебя поймали и ловили ли тебя вообще на чем-то. Или, может быть, тебя просто прельстили деньги, а вовсе не я? Старик что-то говорил о двух тысячах долларов. Это ведь так, Андрей?

— Так, — вздохнул он. Ольга завыла и захлопнула дверь перед ним. Андрей подбежал к двери и начал в нее колотить кулаками.

— Ольга! — закричал он, — выслушай. Мне и правда предлагали деньги. И я купился на деньги. Но потом, когда я познакомился с тобой, я понял, что ты — именно тот человек, которого я ждал и искал всю жизнь. Я и правда тебя люблю, Ольга! Клянусь, это правда. Открой дверь, впусти меня! И мы вместе подумаем, как нам быть. Я придумаю выход! Не прогоняй меня!

Ольга стояла, прижавшись к двери и размазывая слезы по лицу. В какой-то момент она была почти готова открыть ему, но потом она вспомнила ненавистное лицо Старика и убрала руки с защелки.

— Уходи, — сказала она наконец, — я не хочу тебя видеть. Никогда.

Некоторое время за дверью было тихо, потом Андрей медленно сказал:

— Хорошо, я уйду. Я вернусь домой и буду ждать твоего звонка. Под дверью я оставляю свою визитку с телефоном. Пожалуйста, не выбрасывай ее. Я буду сидеть дома и ждать твоего звонка. Если понадобиться, я буду ждать неделю, месяц, год. Ты можешь позвонить в любое время и я буду ждать у телефона.

За дверью послушались тихие шаги. Потом Андрей вызвал лифт и уехал. Ольга открыла дверь и подобрала клочок бумаги, лежащий на полу в коридоре и снова нырнула в квартиру. Внезапно ей стало стыдно. Что она делает? Этот парень купил ее за две тысячи долларов. Ему просто дали заказ — трахнуть ее. А она распустила нюни, внушила себе, что он ее любит. Это же просто глупо. Она — не четырнадцатилетняя девочка, которая выбрасывается из окна в день рождения своего кумира, чтобы подтвердить свою любовь к нему. Она должна быть сильной. И она будет сильной. Она пройдет через все, что ей предстоит. И, конечно, она никогда не позвонит ему.

— Прощай, жулик, — сказала Ольга, грустно улыбнувшись, порвала визитку пополам, не заглянув в нее, и выбросила оба кусочка в мусорное ведро на кухне.

34

Грибов поручил разысать Светлова одному из своих лучших оперативников, Вове Забалуеву. Вообще-то никто в «Альфа-поиске» не знал его фамилию, все звали его — Володя-Взаимозачет. Скудная зарплата оперативника его не устраивала.

— Этих денег мне хватает только на коньяк, — не раз говорил он, — а я не люблю пить, не закусывая.

Он занимался всем, за что платили деньги — перегонял машины из-за границы, перепродавал квартиры, словом, брался за любой бизнес, с которого ему не приходилось платить налоги. В личной жизни Володя был крайне аккуратен — в особый разгул не ударялся, хотя женский пол от него млел, но и жениться не собирался, пресекая на корню все разговоры на эту тему, если они вдруг возникали. Внешность у него была по местным меркам весьма презентабельная — округлое, всегда расплывшееся в улыбке лицо, ярко-голубые глаза, и неизменно — серый костюм в сочетании с немыслимых расцветок галстуком. В свои тридцать четыре Володя был полон энергии и не терял надежды рано или поздно открыть собственное дело или получить хорошую должность в чужом деле. По-настоящему хорошую должность, такую, чтобы можно было на зарплату ездить отдыхать за границу. За свою почти двадцатилетнюю трудовую биографию он ухитрился сменить с полсотни профессий — был и фотографом, и продавцом в киоске, пытался на заре перестройки открыть собственный видеозал, потом два месяца работал в областном управлении культуры, потом монтировал декорации в местном театре... В «Альфа-поиск» он попал месяца три назад и сразу сказал:

— Вот эта работа по мне! Свободный график, возможность выбирать себе задание. И к тому же романтики — хоть отбавляй. Фактически я работаю Джеймсом Бондом. Единственный недостаток, который я пока вижу — это маленькая зарплата, но это ерунда. Денег я где-нибудь заработаю.

Грибов хмурил брови по поводу халтур Вовы-Взаимозачета, но ничего ему не говорил — работал тот хорошо, едва ли не лучше всех остальных. У него было настоящее чутье оперативника, но самое главное — он неплохо разбирался в современном российском бизнесе и мог отличить лизинг от консалтинга, что Грибову было совершенно недоступно, хотя он и купил тайком от коллектива учебник по маркетингу и читал его вечерами, не признаваясь даже самому себе в том, что он не понимает ни слова. Он уже начал подумывать о том, чтобы сделать Вову своим заместителем, и уже почти решился на это, хотя все его существо протестовало против того, чтобы назначить на руководящую должность человека, который не только не проработал в Органах лет десять-пятнадцать, но и даже в армии не служил. Для Грибова это был серьезный недостаток...

Когда он вызвал Вову утром в воскресенье и изложил ему очередное задание, тот от радости потер руки:

— Ну наконец-то настоящая работа, — сказал он, — надоело мне штаны протирать за бумажками. Хочется простого крестьянского труда. А тут — настоящий подарок. Целое похищение. Может, еще и перестрелки с бандитами у меня будут. Вы бы уж, Антон Сергеич, выдали бы мне пистолетик-то, а то потеряете своего лучшего оперативника. Погибну ни за что ни про что от рук похитителей и буду вам являться после этого в жутких ночных кошмарах.

— Хватит паясничать, Забалуев! — прикрикнул на него Грибов и достал из сейфа пистолет, — на, держи, но если ты из него выстрелишь даже в воздух — считай, что ты уволен по статье.

— По какой? — заинтересовался Вова.

— По двести шестой, — отрезал Грибов, — части второй — злостное хулиганство.

— Шутить изволите, — пробормотал Вова.

— Какие уж тут шутки, — в тон ему ответил Грибов.

— Когда приступать-то?

— Вчера! Чем скорее, тем лучше. Если найдешь его сегодня к вечеру, выпишу персональную премию. Рублей тридцать.

— Соблазнительная перспектива.

— Чего? — прищурился Грибов.

— Нет-нет, ничего, — поспешно сказал Вова, — я так, мысли вслух. Разрешите идти?

— Иди, — кивнул Грибов. Вова вышел в приемную, посмотрел на телефон на столе у секретаря и остановился.

— А почему бы и нет? — спросил он сам себя. Подошел к телефону, узнал номер офиса торгового дома «Светлов и К» и набрал его. Трубку схватили после второго гудка.

— Здравствуйте, могу я услышать Светлова? — вежливо спросил Вова.

— Его сегодня нет на работе. Но вы можете оставить свое сообщение для него, я передам.

— А когда он появится?

— Завтра, в крайнем случае — послезавтра.

— Нет-нет, меня это не устроит. Вы знаете, меня зовут Владимир, фамилия моя Забалуев. Я приятель Ивана. Мы с ним не виделись лет семь, а то и больше. Поскажите, как его найти. Вы ведь знаете его домашний телефон?

— Да... — неуверенно сказали на том конце трубки, — но Иван Борисович вряд ли сегодня дома. Он собирался уехать из города.

— Ну ничего, — снисходительно кивнул Вова, — познакомлюсь с его семьей. Свожу его жену в кино.

— А, похоже вы и впрямь давно не виделись с шефом. Он отправил семью в штаты. Уже два года назад.

— Вот как? — непритворно удивился Вова, — а вы-то, собственно, кто будете?

— Я буду заместитель Светлова. Меня зовут Владимир Мамонов.

— Вовчик, — хмыкнул Вова, — тезка значит. Слушай, старик. Такое дело. Я Ивану сюрприз хотел сделать, нагрянуть без приглашения. А оказалось, сам себя обманул. Что мне теперь, обратно в Казань ехать? Или селиться в гостиницу и ждать, пока его величество соизволит появиться. Нет уж, меня это ни фига не устраивает. Давай-ка лучше я сейчас к тебе подъеду и мы вместе с тобой куда-нибудь забуримся. Сможешь устроить лучшему другу своего шефа экскурсию по злачным местам Волоковца?

— Ну, — с сомнением протянул Мамонов, — у меня много работы...

— Работа не волк, в лес не убежит, — продолжал напирать Вова, — к тому же ты подумай, что будет важнее для твоей карьеры — копаться с бумажками или оказать важную услугу шефу?

— Ну, вы приезжайте, — сказал наконец Володя, — посмотрим, что можно сделать.

— Умница, — обрадовался Вова. — сейчас буду.

Положив трубку, Мамонов изо всех сил шарахнул кулаком по столу.

— Мать твою! — сердито выкрикнул он, — еще тебя только не хватало! Откуда ты взялся, приятель хренов?

Мамонов вдруг понял, что он не хочет видеть никакого приятеля шефа, а тем более ехать с ним по городу и организовывать ему развлечения. Собственно, раньше ему случалось выполнять такие поручения шефа, но сейчас это было совсем не то, что нужно. Скоро он будет сам шефом и другие будут развлекать его друзей. Но что делать? Запереть офис и смыться? Мамонов вышел в коридор. Офис был пуст, только у входа сидел охранник, а на стуле возле приемной дожидался водитель Валера, которого он сам вызвал с утра. Думал, придется поездить. Ладно, пользоваться общественным транспортом он еще не разучился. Успеет еще накататься на собственной машине с водителем.

— Валера, — позвал он водителя. Молодой парень лет двадцати трех, остриженный под ноль, аккуратно сложил газету, которую перед этим внимательно читал, и направился к дверям.

— Подожди, — остановил его Мамонов, — ты никуда не едешь. Еду я.

Валера, ничего не понимая, посмотрел на шефа.

— Сейчас сюда подъедет мужик один, — слегка заикаясь от волнения, начал объяснять Мамонов, — скажешь ему, что меня срочно вызвали в один из наших филиалов. Куда-нибудь к черту на кулички, километров за двести от города. Я уехал и буду только завтра. Передай ему, что искренне извиняюсь. Ты переходишь в полное его распоряжение. Это приятель шефа. Он хочет развлечений. Устрой ему развлечение. Своди его куда-нибудь, например, в «Панораму». Там, говорят, теперь мужской стриптиз. Может, ему понравится. И напои его хорошенько, чтобы завтра у нас под ногами не крутился, а валялся где-нибудь в гостинице и боялся нос на улицу высунуть. Кстати, в гостиницу его тоже тебе придется устроить. Понял?

— Понял, — кивнул водитель, — сделаем.

Мамонов бросил ему ключи и поспешно ретировался. Валера пожал плечами и вернулся на свое место возле приемной. Но не успел он развернуть газету, как в офис вошел Володя.

— Привет, — бросил он Валере, — шеф у себя?

Валера отложил газету и начал разглядывать его с откровенным любопытством.

— Так вы и есть та самая важная шишка? — спросил он. Вова встал в профиль, расправил плечи и сделал внушительное лицо:

— А что, не похож? — спросил он и сам первым рассмеялся. Валера тоже улыбнулся.

— Так где этот сморчок, с которым я по телефону общался? — спросил Вова.

— Смотался он, — сказал Валера, — не знаю, чем вы его напугали, но только вылетел он из кабинета пулей. А мне велел передать, что его срочно вызвали в один из наших филиалов.

— Ну и работнички у Иван, — хмыкнул Вова, — обязательно нужно будет на него настучать.

— А еще он велел передать, что я в полном вашем распоряжении. В общем, если душа просит праздника, могу отвезти в одно хорошее местечко. Правда, Мамонов велел показать вам мужской стриптиз...

— Прямо здесь? — испугался Вова.

— Нет, в баре «Панорама». Только недавно открылся. Сейчас это самое модное заведение в городе.

— Удивить меня этим трудно, — отмахнулся Вова, — а тем более возбудить. Ты мне лучше скажи — можно ли у вас где-нибудь поблизости выпить по чашечке хорошего кофе и поговорить так, чтобы никто не мешал?

— Можно, — кивнул Валера, — даже машину заводить не надо. В соседнем подъезде в этом же здании есть замечательная кафешка.

— Пойдем, побазарим, — Вова хлопнул водителя по плечу.

...Валера не обманул — кафешка и впрямь была замечательная. Вова заказал себе и Валере по чашке кофе с песочным пирожным и они сели за столик у окна. Играла негромкая музыка, не мешающая разговору, зал был почти пуст — словом, атмосфера располагала к непринужденности. Доев пирожное и оставив полчашки кофе, чтобы запить сигарету, Вова закурил.

— Ну, теперь рассказывай, — сказал он Валере, — что случилось с Иваном? Я уже знаю, что его похитили. Этот Мамонов, он участвовал в этом деле?

Валера бросил на него быстрый взгляд и отвернулся.

— Я не знаю, — сказал он, — то, что его похитили — это правда. А что касается Мамонова — этого я не знаю. Хотя он ведет себя очень подозрительно. Вы, случайно, не из милиции?

— Нет, — покачал головой Вова, — как я тебе и говорил, я приятель Светлова. Я приехал к нему в гости и здесь узнал, что он попал в беду. Как ты думаешь, что я должен сделать? Вернуться на вокзал и уехать домой? Я буду искать Ивана, пока его не найду. А потом постараюсь наказать его обидчиков. Итак, что ты имеешь против Мамонова?

— Он, похоже, решил сам стать шефом.

— Да ты что? А это возможно?

— Я не знаю. Наверное, возможно. Я в этих тонкостях не разбираюсь. Но Мамонов совершенно точно не хочет, чтобы Светлова освободили.

— С чего ты взял?

— Я ездил на встречу с похитителями.

— Вот как? — Вова подался вперед, — и что там произошло?

— Они попросили полтора миллиона долларов. Мамонов велел положить вместо денег в сумку старые газеты.

— Это еще ничего не говорит, — развел руками Вова, — обычная предосторожность. Вдруг бы они не отпустили Светлова после того, как вы отдали им деньги. Я его могу понять.

— Было еще кое-что, — замялся водитель, — дело в том, что мы гнались за ними. И почти догнали.

— И?

— И один из них, сидевший на заднем сиденьи, обернулся.

— И ты его узнал? — Вова едва сдерживался, что не вскочить с места.

— Я не могу утвержать, — неуверенно сказал Валера, — но мне показалось, что это один парень. Я его знал когда-то. Он занимался бизнесом, потом прогорел и подался в криминал. Я слышал, что сейчас он начал колоться и совсем съехал с катушек.

— Ты знаешь его имя? — почти крикнул Вова.

— Только кличку, — покачал головой водитель, — его звали Жила.

— Что же ты раньше молчал? — спросил Вова, — ведь их же уже можно было всех задержать!

— Я не молчал, — хмуро сказал Валера, — я сказал об этом Мамонову.

— А он? — насторожился Вова.

— А он сказал — все это фигня, тебе, неверное, показалось, не может быть, чтобы на нашего шефа напали наркоманы-уголовники. А кто же тогда? Банда преподавателей из воскресной школы?

— И ты решил молчать? — Вова смотрел на него укоризненно.

— А куда деваться? В милицию идти?

— Ну да, — задумчиво сказал Вова, — все правильно. Милиции об этом пока знать не обязательно.

35

Журналист столичной газеты «Бизнесмен» Андрей Ивлев проснулся от резкого толчка. Некоторое время он не мог понять, кто он такой, где он находится и что именно его разубдило. Потом затуманенное алкоголем сознание начало проясняться. Он оглядел просторное купе спального вагона и обнаружил, что на соседней полке кто-то лежит. Он попытался вспомнить, кто это, и не смог. Колька Ветров из «Столичных новостей»? Валька Латкин с «Радио России»? Вроде нет, хотя и пили вчера все вместе, но ребята потом расходились по своим купе. Голова болела неимоверно, к горлу подкатывала тошнота. Господи, а как все невинно вчера начиналось? С двух бутылок пива, которые выставила на стол его соседка — крашенная блондиночка с новостей «Народного телеканала». Аппетитная такая девочка. Господи, точно! Вот кто там спит. Девушку зовут Лена. Лена Полозова. Она все время делала эти идиотские репортажи из моргов и роддомов. Раньше они не были знакомы, а тут вдруг оказались в одном вагоне. Она еще хотела, чтобы он поменялся местом с ее оператором — таким невзрачным малым, похоже, тихо и безнадежно влюбленным в Лену.

— Неужели вы думаете, я по доброй воле откажусь от соседства такой прекрасной дамы, как вы, — галантно заявил Андрей, и Лена больше не просила его уйти. Через пять минут они перешли на ты, а еще через минуту Лена достала две бутылки ярославского пива.

Андрей расвел и тут же сник.

— О, ярославское! А, «светлое». Нужно было брать «янтарное». Это самое классное пиво из тех пив, что я когда-либо пробовал. А уж ты мне можешь поверить — перепробовал я его немало.

— Сразу видно — газетчик, — расмеялась Лена, — вас грамотной речи, очевидно, не учат. Что значит — пив?

— Это значит — «большого количества различных сортов пива», — ничуть не смутившись, объяснил Андрей.

— Я хотела взять «Янтарное» — извиняющимся тоном сказала Лена, — но на вокзале в ларьке было только «светлое». Пришлось взять его. Не ехать же без пива.

— Это верно, — задумчиво сказал Андрей. Лена протянула ему бутылку. Он достал из кармана зажигалку «Крикет» и ловко подцепив ею край пробки, открыл бутылку.

— Круто, — восхищенно сказала Лена.

— Это главное профессиональное умение, которое я получил, учась на журфаке, — скромно сказал Андрей, — все остальные знания, полученные там, в реальной жизни мне не пригодились.

— Знаешь, — сказала Лена, — там под столом в каждом купе есть встроенная открывашка. Я, правда, училась не на журналиста, а на инженера, поэтому, похоже, знаю о жизни чуть больше...

Она засунула руку с бутылку под стол, нащупала углубление, вставила туда горлышко бутылки и одним движением сняла пробку.

— Тоже неплохо, — похвалил Андрей и протянул ей свою бутылку, — за знакомство!

— За знакомство! — весело ответила Лена и они чокнулись бутылками. Лена уселась на своей полке, как йог, скрестив ноги. Андрей же откинулся назад, откровенно рассматривая Лену. Воцарилось не очень ловкое молчание.

— Ты знаешь, куда мы едем? — нарушила его Лена. Андрей покачал головой.

— Город Волоковец, столица Волоковецкой области, — сказал он, — население — четыреста тысяч жителей. Больше никакой информации у меня нет. И еще знаю, что едем мы туда по приглашению большого ментовского чиновника — то ли министра, то ли замминистра. Писать будем на тему выборов. Вот все, что я знаю.

— Я слышала, что там готовится какой-то скандал, — задумчиво сказала Лена, — то ли снять кого-то хотят, то ли арестовать в связи с коррупцией.

— Короче, все нормально, — кивнул Андрей, — показушная акция. Перед выборами очень пригодится. Не знаю, правда, уместно ли устраивать шумные аресты и процессы, если учесть, что главный кандидат — бывший КГБшник? Народ боится возвращения тридцать седьмого года, чтобы ни говорили о тоске по сильной руке. Борьба с коррупцией — это хорошо, но конкуренты могут использовать эту акцию и для контрпропаганды.

— Да, что-то тут ребята недоработали, — неопределенно сказала Лена, — пойдем, перекурим?

— Конечно, — Андрей поставил пиво на стол и подал Лене руку. Она встала с полки, опершись на ее. Андрею показала, что она тихонько пожала его руку, когда поднималась. Возможно, всего лишь показалось...

В купе уже собралась большая компания журналистов, человек семь или восемь. Все думали, чего брать — пива или водки.

— Прошу слова! — сказал Андрей, прикуривая, — пиво — это хорошо. Это даже я бы сказал, вкусно. Но где мы находимся, господа? В поезде. Туалет здесь один, а нас много. Возможно дам смущают данные подробности, но на них лучше остановиться сейчас, чем тогда, когда будет уже поздно.

Дам отнюдь не смущали подробности.

— Короче, Андрюха. — перебил его вдохновеный спич Валентин Латкин с «Радио России», — ты за водку?

— В общем, да, — Андрей повернулся к Лене, — ты пьешь водку?

— В хорошей компании...

— Мы за водку! — уверенно сказал Андрей.

Через десять минут шумная компания разместилась у них в купе. У проводницы купили пять бутылок «Столичной» и трехлитровую банку соленых огурцов. За добавкой пришлось бегать еще два раза, всего компания уговорила не меньше десяти бутылок за ночь. Распоясавшиеся журналисты пели песни, травили анекдоты и на чем свет стоит поносили своих хозяев, которые слишком мало платили и слишком много требовали за свои деньги.

Если бы эти разговоры услышал кто-нибудь посторонний, он бы просто упал в обморок от обилия произносимых в самом неприглядном контексте громких имен. Но никого постороннего в этот час поблизости не было — все были свои, журналюги. А ворон ворону, как известно...

Расходились под утро, часов в шесть. До прибытия оставалось три часа, а утром предстояла экскурсия по городу, а потом — пресс-конференция у генерала Лихачева, местного начальника областного УВД. Андрей и Лена остались вдвоем. Они были крепко «под градусом», но решили прежде чем лечь спать, немного прибрать комнату. Кому захочется просыпать утром посреди помойки? Правда, уборка ограничилась тем, что они убрали со стола пустые бутылки, но и это действие потребовало от них максимального приложения сил. Покончив с уборкой, они сели друг напротив друга, тяжело дыша. Андрей посмотрел на Лену и спросил:

— Ты думаешь о том же, о чем и я?

— В общем да, — ответила она, — но я так устала...

Андрей встал перед ней на колени и закрыл ей рот поцелуем. Она обхватила его за плечи и потянула на себя. Андрею ничего не оставалось, кроме как подняться и лечь рядом с ней.

— Ты мне нравишься, — прошептала Лена ему на ухо, — ты такой забавный. Я тебя хочу...

— Я тебя тоже, — прошептал Андрей, торопливо стаскивая с нее тонкую льняную кофточку. Лена извивалась под ним, помогая ему избавить ее от одежды, ставшей вдруг такой жаркой и ненужной...

Она заснули за час до прибытия поезда, когда за окном уже начало светать. И вот теперь этот толчок, разбудивший Андрея. Андрей был уверен, что поезд прибыл в Волоковец, но встать и проверить не было сил.

В дверь постучали.

— Кто там? — раздраженно спросил Андрей.

— Это я, — услышал он голос Кольки Ветрова, — просыпайтесь, мы прибыли.

— Вот черт! — ругнулся Андрей и осторожно, стараясь не разбудить затаившуюся под черепной коробкой боль, поднялся с полки, — Лена, ты будешь смеяться, но мы приехали.

Лена не пошевелилась. Андрей подошел к ней и, осторожно подцепив тонкое одеяло, потянул его на себя. Лена спала тихо, как ангел, прикрыв плечо рукой, но открыв взору Андрей все остальное. Она была красива, как может быть красива двадцатилетняя девушка. Ровная, гладкая спина, небольшая грудь, крутые бедра и стройные длинные ноги. Фигурка у нее была, как у топ-модели. Андрей сел рядом и погладил ее по спине. Потом перенес руку дальше и начал ласкать ее живот, опускаясь все ниже и ниже. Наконец его рука достигла небольшой влажной впадинки, прикрытой островком курчавых волос. Андрей провел по ней пальцем, нащупывая нежные губки, мгновенно налившиеся соком любви... Лена повернулась и с удивлением посмотрела на него.

— Ты кто? — спросила она.

— Я — твой любовник, — сказал Андрей. Лена опустила взгляд вниз, увидела, в каком она виде, но не спешила закрываться от Андрея. То ли ей не хотелось, то ли не было сил. Она откинулась назад и лежала, прикрыв глаза.

— Где мы? — спросила она.

— В Волоковце, — ответила Андрей.

— То есть мы прибыли?

— Угу.

— Сколько стоит поезд?

— Не знаю. Это конечная станция. До тех пор, пока его не отведут на запасной путь, может простоять полчаса, а может и час.

— Мы успеем, — уверенно сказала Лена, открыла глаза и приподнявшись, обняла Андрея за шею...

36

Генерал Лихачев узнал о том, что в город приедет группа столичных журналистов, накануне вечером. Это известие подействовало на генерала как красная тряпка на быка. Он наорал на помощника, доложившего ему о том, что журналистов нужно за казенный счет размещать в гостинице, выгнал его из кабинета и набрал номер заместителя министра МВД Володина.

— Дмитрий Николаевич, что же вы такое делаете? — выпалил он, забыв поздороваться.

— Кто это? — удивился Володин, — А, это ты, Лихачев. Что у тебя стряслось?

— Как это что стряслось? — возмутился Лихачев, — вы присылаете ко мне журналистов, не удосужившись даже предупредить об этом меня. Я узнаю о том,что завтра у меня здесь будет банда репортеров от помощника, который просит у меня денег на их размещение в гостинице. Так дела не делаются, Дмитрий Николаевич.

— Ладно, ладно, — благодушно сказал Володин, — ты, кажется, решил меня учить, как делаются дела. Успокойся. Действительно, виноват, забыл тебя предупредить. Держал в голове, что нужно бы тебе звякнуть, но забыл. С кем не бывает. Старею... Так вот, ты журналюг прими по первому разряду. Накорми, напои, в баньку свози. Считай, что ты это для меня баньку устраиваешь. Журналисты — народ чувствительный, ласку понимают. Если ты к ним с душой будешь обрашаться, они тебе той же монетой отплатят. Понял?

— Понял, — проворчал Лихачев, — так вы объясните, на кой черт мне здесь сдалась эта компания?

— Неужели не понял? — хмыкнул Володин, — ты меня разочаровываешь. А кто же будет поднимать шум на весь мир по поводу того, что ты учудишь через пару дней.

— «Невод»? — ахнул Лихачев.

— Он самый, — сказал Володин, — пора, брат, пора. Больше ждать нельзя. Вчера было рано, через неделю будет поздно.

— У меня все готово, — деловито сказал Лихачев, — когда прикажете приступать?

— Я тебе позвоню. Возможно, сегодя вечером, возможно, завтра. В этом случае журналистов придется чем-то развлекать, чтобы не разбежались. Придумай для них что-нибудь этакое. Или слей через кого-нибудь, чтобы сидели тихо и ждали сенсации.

— Все понял, жду сигнала.

— Бывай.

Генерал положил трубку и вытер пот со лба. Началось. Теперь уже поздно сомневаться и просчитывать различные варианты. Нужно действовать. Все, что будет происходить дальше, зависит только от него. Все, что будет в области, в стране, в мире. От ощущения собственной важности у генерала слегка закружилась голова. Он держал в своих руках нити судьбы целого мира. О, он сможет распорядиться свой властью. Он не из тех слюнтяев, которые только из-за свой трусости провалили свои блестяще задуманные перевороты в девяносто первом и девяносто третьем.

Генерал нажал кнопку селектора.

— Лена, — сказал он секретарше, — там еще не ушел этот, как его...

— Воскобойников, — подсказала Лена фамилию генеральского помощника, — нет, он здесь.

— Давай его сюда, — приказал генерал. Через несколько секунд дверь его кабинета приоткрылась и в нее заглянул молодой человек с оттопыренными ушами.

— Разрешите войти, товарищ генерал? — испуганно спросил он.

— Разрешаю, — вальяжно бросил генерал, — сколько, ты говорил, журналистов приедет?..

37

Ольга узнала о том, что Волоковец приезжает группа журналистов из Москвы из утренних новостей городского радио. Когда диктор сказал, что журналисты прибывают по линии МВД, она вздрогнула и опустилась на стул, закрыв глаза руками.

— Началось, — сказала она устало. Она сразу поняла, зачем журналистов пригласили в Волоковец. Не иначе, для того, чтобы устроить шоу. Развлечение, известное с древнейших времен — публичная экзекуция. Причем на этот раз в роли козла отпущения будет ее муж, которым будет прикрываться эта жирная свинья, генерал Лихачев.

— Андрей! — вздрогнула Ольга. Что же будет с ним? Если Тимофеева заставят сделать все, что он должен сделать, то Старик будет искать возможность отомстить. Он запустит компанию по дискредитации Тимофеева и тогда Андрею не поздоровится. Он окажется между разъяренными ментами и оголтелыми бандитами. Как между молотом и наковальней. Не исключено, что его арестуют. А там, стоит ему оказаться за решеткой... Она слышала, какие там жестокие нравы. Его могут «опустить». Могут даже убить. Нужно предупредить его! Это она во всем виновата. Это из-за нее он впутался во все это. И она должна спасти его. Она должна поехать к нему и уговорить его скрыться, затаиться, а лучше всего — уехать из города.

Ольга обманывала себя. Ей и в голову не пришла мысль о том, что Старику Андрей теперь важнее родного сына, так как только он может быть свидетелем против Тимофеева, а Тимофеев просто не мог даже пальцем тронуть Андрея, именно постольку, поскольку ему исчезновение Андрея было бы очень выгодно. Первое подозрение пало бы на него.

Ольга об этом не думала. Мысль о том, что она может увидеть Андрея, затмила для нее все остальные мысли. Ей не составило труда убедить себя в том, это она соблазнила Андрея и поэтому она должна искупить свою вину. Она кинулась к мусорному ведру и начала рыться в отбросах, не обращая внимания на то, что картофельная шелуха и яичная скролупа пачкает рукава ее халата. К счастью, вечером Тимофеев забыл вынести мусор и она быстро нашла то, что искала — визитку Андрея. Она сложила вместе обе половинки и прочитала номер. Потом аккуратно убрала порванную визитку в карман и побежала в коридор к телефону. Андрей взял трубку не сразу. Ольга уже начала беспокоиться — что, если слова о том, что он будет сидеть и ждать ее звонка, были не более чем словами. Но наконец она услышала в трубке сонный голос Андрея:

— Алло. Слушаю.

— Андрей, доброе утро. Я тебя разбудила.

— Ага. Кто это. Ой, Ольга, это ты?

— Да. Как дела.

— Да вроде все нормально. О, черт, что я говорю. Я ждал твоего звонка. Я надеялся, что ты позвонишь. Я знал, что ты позвонишь мне. Я должен тебе все объяснить, я уверен, что ты поймешь меня и простишь.

— Давай не будем сейчас об этом. — мягко сказала Ольга, — я сейчас приеду к тебе. Нам нужно поговорить.

— Конечно! — с энтузиазмом воскликнул Андрей, — я буду ждать. Приезжай.

— Я не знаю адрес, — перебила его Ольга.

— Ну да, — спохватился Андрей, — записывай, я диктую.

Он продиктовал адрес, после чего Ольга довольно сухо попрощалась с ним и положила трубку. Она посмотрела на себя в зеркало и погрозила себе пальцем.

— Хватит заигрывать с этим мальчишкой, — сказала она сердито, — речь идет об очень серьезном деле. Возможно, о его жизни или свободе. Никаких объятий и поцелуев. Я даже близко его к себе не подпущу. Ни за что. Если кинется обниматься, вежливо, но решительно отстраню его. Хватит! Я больше не позволю ему смеяться надо мной! Мы должны разговаривать серьезно, как деловые люди. Поговорим и разойдемся.

Ольга постаралась сделать серьезное лицо, но почувствовала, что ее губы расплываются в улыбке. Она ничего не могла с собой поделать — ее сердце было готово выпрыгнуть из груди от радости. Еще бы — сейчас она увидит Андрея. Сколько дней она его не видела? Ольга с удивлением поняла, что видела его вчера. А кажется, прошла целая вечность. Впрочем, вчерашнюю встречу можно и не считать. Она была зла на него и они говорили о вещах, которые не имеют никакого значения. А что же тогда имеет значение? Он и Она — вот что имеет значение. Это то, ради чего стоит жить. Ради того, чтобы слышать его голос, касаться руками его волос. Ощущать во рту вкус его поцелуя. Чувствовать, как он сжимает ее в своих объятиях. Ольга таялда в сладкой истоме. Одна мысль о том, что сейчас она увидит Андрея, возбуждала ее. А что, если она убежит из города вместе с ним. Когда все закончится, она вернется на несколько дней, чтобы получить развод. У Ольги вдруг закружилась голова, как будто она оказалась на краю пропасти. Не так уж и сложно ее перепрыгнуть, но внизу так глубоко и внизу — острые скалы, на которые можно упасть. В самом деле, что ее связывает с Тимофеевым? Ничего, кроме лет, прожитых вместе. А Андрей любит ее. И она любит Андрея. На какое-то короткое мгновение ей показалось, что она может решиться пойти за ним, но потом уверенность пропала. Где они будут жить? Чем они будут зарабатывать на жизнь? Похоже, на своей торговле Андрей не разбогател. Да она вряд ли сможет найти в другом городе такую же работу, как в Волоковце. И потом... Сейчас Андрей без ума от нее. Но сможет ли он выдержать испытание совместной жизнью? Сможет ли он видеть ее постоянно? Она ведь уже не молода. Пройдет еще два-три года и следы увядания станут еще заметнее. Будет ли он хотеть ее так же, как сейчас?

Ольга вызвала такси. Ей не хотелось сейчас толкаться троллейбусах и слушать ругань контролеров. Через десять минут она позвонила в дверь Андрея. Он открыл сразу, как будто стоял за дверью.

— Привет, — сказал он, шагнул ей навстречу и остановился в нерешительности. Они смотрели друг на друга и не знали, что делать дальше — то ли бросаться друг другу на шею, то ли чинно-благородно войти в квартиру и начать разговор, обращаясь друг к другу на вы.

— Привет, — сказала Ольга, заходя в квартиру. Андрей чуть отступил назад, пропуская ее, — ну давай посмотрим, как живут современные жулики. Где у тебя висит портрет Остапа Бендера?

Ольга пыталась за шутливым тоном скрыть свое смущение. Она вдруг начала стесняться Андрея, но не потому, что он стал свидетелем ее позора, а по какой-то другой причине. Она еще сама не знала, почему.

Портрета Остапа Бендера у Андрея, естественно, не было. Зато обнаружился постер «Секретных материалов». Ольга посмотрела на него, покачала головой, но ничего не сказала. Какой он все-таки еще ребенок!

— Может быть, что-нибудь выпьем? — спросил Андрей слегка севшим голосом.

— Отличная мысль! — светским тоном сказала Ольга, — что ты можешь предложить даме? Виски, водка, пиво?

— Мартини тебя... вас устроит?

Ольга рассмеялась. Похоже, она переборщила. Она подошла к Андрею и погладила его по щеке.

— Ты все-таки славный парень, — сказала она, — тащи сюда мартини. Откуда ты узнал, что я люблю мартини?

Андрей мгновенно расцвел.

— Проходи в комнату, — сказал он, — а я сейчас найду бокалы.

Ольга вошла в комнату и огляделась. Телевизор, поставленный на деревянный ящик, ее впечатлил. Она присела на диван и стала ждать. Они выпьют по бокалу мартини, потом она скажет ему все, что она хотела сказать, и уйдет. Она бы давно уже все ему сказала, но кто же знал, что у него окажется мартини? И разве кто-нибудь вправе осуждать ее за то, что она любит мартини? Андрей вошел в комнату сияющий, как медный таз. Он нес в руках бутылку и два бокала.

— Льда нет! — торжествующе сказал он и разлил напиток по бокалам.

— Нашел чем гордиться, — фыркнула Ольга и взяла свой бокал, — за что будем пить?

— За нас!

Ольга наклонила голову, как будто на мгновение задумавшись над этим предложением, а потом кивнула. Андрей расплылся в улыбке и протянув руку, слега коснулся своим бокалом краешка Ольгиного. Негромкий мелодичный звон наполнил комнату.

— И что теперь? — спросила Ольга. Андрей беспечно пожал плечами.

— А кто его знает, — сказал он, — я думаю, не нужно вообще задавать такие вопросы. Никогда.

— Наверное, ты прав, — сказала Ольга и поставила бокал на пол. Потом наклонилась вперед и поцеловала Андрея в губы. Тот слега вздрогнул от неожиданности, но через секунду схватил ее за плечи и прижал к себе. Ольга откинула голову назад, слегка задываясь от волнения, а Андрей целовал ее в щеки, в щею. Его руки, как безумные, блуждали по ее телу, расстегивая пуговицы. Ольга даже не заметила, как он раздел ее и разделся сам. Она ждала, она изнемогала и он не заставил ее ждать слишком долго. Когда он вошел в нее, Ольга застонала, даже не стараясь сдерживаться. Она чувствовала, что этот раз — последний, что они больше никогда не будут вместе. Наслаждение настигло их одновременно и они некоторое время лежали, обнявшись. Потом Ольга потянула на себя сваленную в углу дивана одежду.

— Подожди, — попытался остановить ее Андрей, — куда ты торопишься?

— У меня мало времени, — ответила Ольга, — может вернуться муж. Не забывай, я под домашним арестом.

Андрей не стал выспрашивать у нее подробности. Это была опасная тема, и он это понимал.

— Нам нужно поговорить, — сказала Ольга, одеваясь. Она заметила, что Андрей смотрит на нее и отвернулась, — не смотри на меня.

— Почему? — удивился Андрей, — мне кажется, я имею на это право.

— Право вора — сомнительная привилегия, — чуть заметно улыбнулась Ольга, — у тебя есть сигареты?

— Там, в кармане брюк, — Андрей неохотно приподнялся, достал из кармана брошенных на пол брюк сигареты, протянул пачку Ольге, а брюки начал натягивать на себя. Ольга достала сигарету, выдвинула из-под дивана пепельницу, в которую была вставлена изящная металлическая зажигалка, щелкнула зажигалкой и закурила. Она затягивалась торопливо, сразу же выпуская весь дым обратно, как будто ей хотелось поскорее избавиться от сигареты.

— Андрей, — сказала она, — тебе нужно уехать из города.

— Это еще зачем? — недовольно сказал он.

— У меня нехорошие предчувствия. Именно насчет тебя. Я боюсь, что тебя убьют. Или Старик, или люди моего мужа.

— Ты думаешь, он может пойти на такое? — засомневался Андрей, — он же мент.

— Если он не захочет предавать все это огласке, он вполне может пойти на отчаянные меры. Мне кажется, что тебе лучше всего пересидеть где-нибудь пару недель.

— Где?

— Я не знаю, где угодно. Только подальше от Волоковца. Я беспокоюсь за тебя.

— А с чего ты вообще взяла, что мне угрожает опасность?

— Ты ведь все знаешь об операции «Невод»? — Ольга посмотрела на него в упор. Андрей опустил глаза.

— Ну да, — пробормотал он, — кое-что знаю.

— Сегодня утром в город приехала группа журналистов из Москвы. Ты знаешь, зачем?

— Откуда мне знать, — огрызнулся Андрей.

— Я полагаю, для того, чтобы освещать операцию «Невод». Понимаешь? Все, что мы знаем о «Неводе» — это правда. И операция будет проведена не сегодня — завтра. А когда это случиться, тебя уберут, как ненужное звено между Стариком и моим мужем. Никому не будет выгодно, чтобы кто-то сделал правильные выводы. Поэтому ты должен уехать как можно скорее, пока за тобой не установили наблюдение. Тогда тебя могут просто не выпустить из города.

— Бред какой-то, — пробормотал Андрей, — я в это не верю.

— А в Старика ты веришь? А в то, что ты подставил Тимофеева, ты веришь? А в то, что ты никому не нужен в этом городе, в это ты веришь?

Ольга почти кричала. Андрей смотрел на нее с удивлением.

— Хорошо, я уеду, — сказал он, — но ты поедешь вместе со мной.

Ольга покачала головой.

— Если исченешь ты, никто не будет тебя искать. Если пропаду я, мой муж поднимет на уши всю милицию в стране. С него станется объявить меня в федеральный розыск.

— Я без тебя никуда не поеду, — упрямо сказал Андрей. Ольга улыбнулась и обхватила его за шею.

— Какой ты смешной, — сказала она, — но ты мне нравишься.

— И только-то? — с обидой сказал Андрей, — неужели тебе трудно сказать мне, что ты без ума от меня, что ты не можешь без меня жить, что ты просыпаешься и ложишься спать с мыслью обо мне. Если не можешь сказать это искренне, соври мне. Неужели ты такая нечуткая, что не можешь понять, что я хочу от тебя услышать?

— Я без ума от тебя, — прошептала Ольга, — я не могу без тебя жить, я просыпаюсь и ложусь спать с мыслью о тебе. И я никогда не вру.

— Тогда поедем вместе со мной, — попросил Андрей.

— Нет. Это невозможно. Это слишком опасно.

— Ты боишься?

— Да, боюсь. Но не за себя. За тебя. Ты ведь такой маленький и глупый. Ты пропадешь в этом страшном и жестоком мире.

— Ну уж нет, — с энтузиазмом сказал Андрей, — я могу побороться за себя и за свою любовь. Не такой уж я маленький и глупый, каким кажусь на первый взгляд. Ты вполне можешь на меня положиться. Или, может быть, ты все еще любишь своего мужа?

— Нет, — сказала Ольга, — я никогда его не любила.

— Но тебе нужно на кого-то опереться, а он такой надежный и уверенный в себе, не то, что я, — с горечью сказал Андрей.

— Что ты говоришь? — возмутилась Ольга, — вот на это мне как раз совершенно наплевать.

— Тогда почему ты не едешь со мной?

— Сколько можно повторять одно и то же? — Ольга повысила голос, — сейчас я не могу с тобой поехать, потому что вдвоем мы будем слишком заметны.

— Тогда пообещай, что, когда я позвоню тебе через пару недель, ты не будешь задавать мне вопросов, а соберешь свои вещи и приедешь туда, куда я скажу.

Ольга не отвечала.

— Ну, что скажешь? — спросил Андрей, — ведь через две недели так или иначе все кончится и ты сможешь приехать ко мне? Разве нет?

— Хорошо, я обещаю приехать к тебе, — сказала Ольга, побледнев.

— Поклянись и я уеду из города впервым же поездом.

— Клянусь, — негромко сказала Ольга. Она знала, что говорит неправду.

38

Пират въехал в Котов на белой «Ниве» рано утром в понедельник. Он получил свое задание от давно уже не всемогущего, но и не растерявшего все свое влияние приятеля полковника Тимофеева. Задание было по меньшей мере странным — поехать в небольшой городок под названием Котов, найти там одного человека и собрать на него любой компромат. Смущали и сроки — один-два дня. Пират не был ни наемником, ни бандтом, ни киллером. Сам он называл свою профессию просто — разведчик. Он узнавал информацию, которая была нужна его клиентам. Еще три-четыре года назад его услуги не пользовались большим спросом — бизнесмены предпочитали покупать не информацию о конкурентах, а сразу заказывать их смерть. Теперь ситуация изменилась. Рынок постепенно становился все более цивилизованным, а люди начали понимать, что ничего не может быть дороже знания. И гонорары Пирата выросли в десятки раз.

Он не любил рассказывать о прошлом, но раньше ему приходилось заниматься разведкой иного рода и в местах, не менее опасных, чем Россия середины девяностых. Он прошел три войны, о которых не писали в газетах и не рассказывали по телевизору. Прозвище Пират он получил на последней, когда, подорвавшись на установленной с особой изысканностью мине, лишился левого глаза. Некоторое время он ходил с черной пиратской повязкой на глазу, потом решил избавиться от демаскирующего фактора и вставил стеклянный глаз. А кличка — осталась.

...День был солнечный, белая «Нива» мчалась навстречу солнцу, и Пират улыбался своим мыслям. Как хорошо, черт возьми, вырваться из душного города, и хотя бы на пару дней избавиться от утомительных обязанностей. Пират прижался к обочине и остановил машину. Он вышел на дорогу и встал лицом к лесу, разбросав руки, как будто хотел обнять его. Вокруг было тихо, так тихо, как никогда не бывает в городе. Малейшие шумы — треск ветки, дуновение ветра, шорох снега под лапой зайца-беляка — все тонуло в полутораметровом слое мягкого, пушистого снега. Пират вздохнул полной грудью холодный, чистый лесной воздух. Нужно будет как можно скорее справиться с заданием и изыскать возможность попариться в настоящей руской баньке с хорошим березовым веником. А то он не был в бане... пять, нет, семь лет. Душ смывает лишь телесную грязь, а банька с сухим паром и березовым веником пробирает до самой души...

Пират вернулся в машину и продолжил свой путь. Километра за два до Котова запищал антирадар. Пират снизил скорость, слегка поморщившись. Встреча со стражами порядка ему отнюдь не улыбалась. Голодный гаишник с полосатой палочкой способен испортить настроение даже человеку с крепкими нервами. За очередным поворотом он увидел автобусную остановку, рядом с которой стоял милицейский «козелок». Рядом стоял совсем молодой пацан в форме. Пацан махнул пирату палочкой и тот послушно остановился. Пацан остался стоять на месте, видимо, ожидая, что Пират выйдет из машины. Однако Пират не пошевелился. Пацан подошел к нему и постучал в окошко. Пират опустил стекло.

— Сержант Носок, здравствуйте, — представился пацан. И тут же впился взглядом в лицо Пирата — не засмеется ли он, услышав забавную хохляцкую фамилию. Похоже, его здесь не на шутку донимали местные остряки.

— Здравствуйте, — кивнул Пират, не моргнув глазом и протянул ему права и техпаспорт, — я в Котов правильно еду?

Сержант Носок мельком глянул на права и вернул их хозяину:

— Здесь ошибиться трудно, — сказал он, — одна асфальтовая дорога на весь район. Еще пара километров и вы у цели.

— Спасибо, — сказал Пират, — а гостиница у вас в городе есть?

— Обижаете, — скривился сержант, — не такие уж мы и дикие. Как въедете в город, по левую руку будет трехэтажное здание. Это как раз и есть гостиница. Не знаю, как там насчет сервиса, но цены там, как в столице.

— Понял, — усмехнулся Пират и отсалютовал сержанту рукой. Тот помахал ему в ответ, расплывшись в приветливой улыбке. Пират подумал, что, в сущности, он, наверное, неплохой парень. А в милицию пошел потому, что больше никакой работы в городе нет и выбор очень простой — или в менты или в уголовники. Вот он и выбрал ментовскую долю...

Въехав в город, Пират первым дело свернул к заправочной станции. Он уже знал, что объект, Свиридов Илья Николаевич, тридцать пятого года рождения, холостой, является местным дорожным магнатом. А значит нужно попытаться подобраться как можно ближе к нему. А дальше действовать по обстановке.

Возле колонки образовалась небольшая очередь. Пират поставил машину и зашел в магазин автозапчастей. Пока он разглядывал ценники, ему удалось подслушать разговор продавца и высокого усатого дядки в замызганной спецовке.

— У Старика-то нашего, похоже, неприятности, — говорил продавец, — копает под него кто-то.

— Где? — изумился замызганный, — неужто у нас кто-то?

— Нет, — покачал головой продавец, — у нас дураков нет. Кто-то в городах против него настроен. Недаром Старик зачастил туда. За прошлую неделю раз пять ездил. Как посмотрю, каждое утро заезжет заправляться — и туда. А возвращается поздно вечером.

— Да, — согласился замызганный, — это неспроста. А ты не знаешь, чего у него случилось?

— Нет, не знаю. Но догадываюсь. Помнишь Жилу?

— Это такой мерзкий паренек, приезжал с ним пару раз?

— Он самый. Только он не паренек, ему уже за тридцатник давно. Так вот, я слышал, когда Старик в последний раз заезжал, он в разговоре с охранником Жилу шибко ругал. Говорил, что он то ли пропал куда-то, то ли самодеятельностью занялся. Вот я и думаю — этот Жила его подставил, да так серьезно, что Старик теперь не может толку дать.

— Фигня, — махнул рукой замызганный, — чтобы наш Старик, да не решил проблему? Свистец этому Жиле. Если он против Старика что-то задумал, он его на бутерброд намажет вместо масла. Или я нашего Старика не знаю.

— Только на это и надежда, — не очень уверенно сказал продавец, — но очень уж мне это не нравится. Ты никогда не задумывался, что с нами будет, если не будет Старика?

— Что ты такое говоришь? — замахал руками замызганный, — типун тебе на язык! Да Старик еще нас с тобой переживет. Особенно, если ты такой разговоры вести будешь. Все, завязывай, я этого не слышал.

— Ладно, — вяло махнул рукой продавец и вдруг оглянулся и увидел Пирата. Он посмотрел на него с подозрением и подтолкнул локтем замызганного. Тот тоже посмотрел на Пирата.

— Что вы хотели? — неприязненно сказал продавец. Пират подошел ближе, широко улыбаясь.

— Мужики, я тут первый день, — сказал он, — только что приехал. Понимаете, в чем беда. Нужно перекантоваться пару недель. У меня брат должен из Питера приехать, а потом мы вместе на родину поедем, на Украину. А мне ни жить негде, ни работы нет. Попробовал в городе приткнуться, а там без прописки даже в вытрезвитель не берут. Решил поехать в какой-нибудь городок поблизости, где нравы попроще. Вы не подскажете, нельзя ли здесь где-нибудь халтуру найти на пару недель, чтобы хотя бы гостиницу оплатить. А то ведь вообще край. Я и так четыре дня в машине живу. Так ведь и озвереть недолго.

Наконец дружелюбная улыбка Пирата возымела свое действие — продавец смягчился и спросил:

— А что ты умеешь делать?

Пират пожал плечами.

— Я бывший военный водитель, — сказл он, — механиком быть могу, водителем, на заправке могу работать, в крайнем случае — грузчиком.

— Надо подумать, — почесал в затылке продавец, — говоришь, на пару недель?

— Я не знаю, — замялся Пират, — может быть, недели на три. Вообще-то мне еще и квартиру надо найти. В гостинице же дорого...

— Ну конечно, — кивнул продавец, — что с глазом?

— Ах, это, — смутился Пират, — когда молодой был, за девушку на танцах вступился. Велосипедной цепью выхлестнули.

— Бывает, — неопределенно сказал продавец. Замызганный, о котором уже забыли и продавец и Пират, вдруг кашлянул и виновато сказал:

— Ладно, пойду я. Потом зайду, попозже.

— Давай, — махнул ему рукой продавец и тут же снова забыл о нем.

— Так что, можно тут найти что-нибудь? — спросил Пират.

— Подожди, не гони, — поморщился продавец, — короче, давай сделаем так. Механики нам нужны всегда. Рук нам не хватает. Сейчас ты сходи к Старику.

— К кому? — деланно изумился Пират.

— К Свиридову, — поправился продавец, — зовут его Илья Николаевич. Он хозяин всего этого. Как он скажет, как сделаем. Расскажешь ему свою историю. Если он решит, что ты нам подходишь, я тебе дам работу на три недели и найду квартиру. Если нет — не обессудь.

— Слушай, — Пират понизил голос и наклонился к продавцу, — а Свиридов, Старик ваш, он что здесь, типа мафии?

Продавец расхохотался.

— Скажешь тоже, мафия, — сказал он, отсмеявшись, — мафии у нас нет. Старик — он не мафия. Он — круче. Он — Старик!

— Понимаю, — сдержанно сказал Пират. Он думал уже о другом. В его голове вертелась одна навязчивая мысль — «Кто такой Жила и что он сделал?» Но чтобы ответить на этот вопрос, нужно было сначала найти Старика и поговорить с ним.

39

Пожалуй, только в таком захолустье, как Котов, кабинет Старика можно было назвать офисом. Он размещался на первом этаже двухэтажного деревянного здания. На втором этаже, если верить вывеске, находилась школа исскуств для детей младшего школьного возраста. Пират прошел по коридору и постучал в дверь с табличкой «директор». Войдя, он оказался в просторной приемной, населенной двумя огромными пальмами в кадках и сухонькой секретаршей предпенсионного возраста. Похоже, здешние нравы были более строгими, чем даже в областной столице, где уже давно секретарш выбирали по длине ног.

— Вам назначено? — спросила женщина, взглянув на Пирата поверх очков.

— Нет, — покачал он головой, — видите ли, в чем дело...

Через две минуты он повторял свою легенду самому Старику.

— Значит, говоришь, тебе работа нужна? — спросил Старик, когда он законичил.

— Выходит так, — развел руками Пират.

— Жалко, — сказал Старик, — появился бы ты пару недель назад, я бы тебе дал работу. А сейчас у меня ничего для тебя нет.

— Как это — нет? — опешил Приат, — но ведь мужик в магазине сказал, что он бы меня взял...

— Мало ли что он сказал, — отрезал Старик, — мне сейчас здесь чужие не нужны. Я достаточно ясно выразился?

— Да куда уж яснее, — пробормотал Пират, — и что мне делать?

— Делай что хочешь, — равнодушно сказал Старик, — но чтобы к вечеру духу твоего здесь не было.

— А что будет, если я не уеду? — прищурился одним глазом Пират. Старик с размаху шваркнул кулаком по столу.

— Лучше тебе поверить мне на слово! — прикрикнул он, — все, выметайся!

Пират опустил голову и начал ковырять пальцем светлое пивное пятно на столе Старика.

— Я понимаю, — сказал он, — вам, наверное, деньги нужны. Но у меня нет. Я же вам сказал — я ищу работу. Если хотите, я отдам потом, когда заработаю.

— Пошел вон! — заорал Старик, — и оставь свои деньги при себе! Я же тебе руским языком говорю — мне здесь чужие не нужны! Понял?

— Понял, — коротко сказал Пират.

— Тогда оставь в покое мой стол и выметайся! — старик устало откинулся на стуле. Пират слегка поклонился ему и вышел из кабинета. Оказавшись на улице, он мгновенно стер с лица подобострастное выражение и побежал к машине. Прыгнув внутрь своей «Нивы», он открыл брошенный на переднем сиденьи чемоданчик со спецаппаратурой, включил портативный приемник и сунул в ухо наушник. Миниатюрный передатчик, прикрепленный к столу Старика, работал идеально. Звук был такой, как будто он сидел рядом. Старик спорил с охранником, который сидел у окна во время их разговора в кабинете и, как будто не интересуясь происходящим, листал газетку.

— По-моему, ты погорячился, Николаич, — говорил охранник, — парню и впрямь нужна работа. За что ты его так турнул? Он же не виноват...

— Аркаша, ты не понимаешь серьезности ситуации, — тепеливо объяснял Старик, — сейчас каждое мое движение будут рассматривать под увеличительным стеклом. Каждое, заметь. Если на меня найдут хоть что-то, то в ход будут пущены все силы, какие у них есть. И тут приезжает какой-то мудак и рассказывает мне сказку про то, что он хочет подработать. Бред какой-то. Ты что, поверил ему?

— А почему не поверить? — спросил Аркаша. В наушниках послыщалось шуршание газеты.

— А потому. Если верить этому, нужно будет верить и всем остальным, которые приедут за ним. Даже если этот парень чист, как стеклышко, то хотя бы один из приезжих окажется засланным казачком. Поэтому давай-ка мы объявим вариант семь. Никто в городе не задерживается дольше чем на четыре часа. В гостинице начиная с настоящего момента мест нет, квартиры не сдаются, ну и так далее, не мне тебя учить...

— Понял, сделаем, — коротко ответил охранник и Пират подумал, что он только на людях изображает туповатого бодигарда, в задачу которого входит только одно — в случае покушения прикрыть собой охраняемое тело. На самом же деле он является кем-то вроде первого помощника и наперсника в самых деликатных делах. Что ж, удобно. И на виду и ни за что не подумаешь, что под маской закачанного придурка может скрываться матерый волчище. Но каков Старик! Он уже начал нравиться Пирату. В размахе ему не откажешь. Закрыть целый город для посещений! Такое не каждый сможет сделать. Видимо, он и впрямь имеет здесь немалую силу. Или все же он что-то заподозрил. Пират мысленно прокрутил в голове свой разговор со Стариком. Да нет, вряд ли он мог допустить в разговоре какую-либо оплошность. Просто Старик ждет подвоха. нервы у него на пределе, и он просто попал ему под горячую руку. Но что же ему делать? Если Старик приказал ему выметаться, значит, ему нужно выметаться? Что будет, если он останется здесь на пару дней? Его арестуют? За что? Или просто запрут в каком-нибудь сарае? Ну, предположим, из сарая он выберется. А если они настроены серьезно? Похоже, у этого мужика серьезные неприятности, а когда у таких людей начинаются серьезные неприятности, они не задумываются над тем. Нужно ли нажимать курок, когда они видят перед собой кого-то похожего на врага. И ведь Старик прав, Пират — именно тот человек, которого он боится. Засланный казачок. В сообразительности этому деревенскому мафиози не откажешь. Ладно, будем ждать, будем посмотреть, чья возьмет...

В кабинете Старика, между тем, начался очень интересный разговор. Пират прислушался, и вдруг поспешно сунул руку в чемоданчик и нажал кнопку записи.

— Немедленно разыскать Жилу, — деловито говорил Старик, — у меня есть подозрение, что он переметнулся. У меня уже давно были сигналы о том, что он подсел на иглу. Разыскать его и притащить сюда. Если он просто торчит где-нибудь — запереть его в тихом теплом месте до тех пор, пока все не кончится. Потом отпустим на все четыре стороны. Но у меня он уже работать не будет. Но что-то мне подсказывает, что у него не все в порядке. То ли он продался, то ли ведет какую-то свою игру. Нужно его найти и разобраться как можно скорее.

Пират почувствовал знакомое волнение, которое овладевало им, когда он выходил на след. Жила! Сегодня он слышит эту кличку уже второй раз. Если здесь и есть что-то на Старика, то проще всего найти это, разыскав Жилу. Связь между ним и Стариком наверняка прослеживается элементарно, а если Жила и впрямь наркоман, то, скорее всего, он просто ввязался в какую-нибудь авантюру, чтобы раздобыть денег на зелье. Естественно, рано или поздно он потеряет осторожность и подставится. И подставит Старика — тут он не зря опасается. Главное — найти Жилу раньше, чем его найдут люди Старика. Господи, благослови человеческие слабости и грехи! Что бы делали разведчики, если бы не было наркоманов и пьяниц!

Пират снял наушники и бросил их в чемоданчик. Слушать разговоры Старика было интересно, но терять время он не мог. А для того, чтобы звук был качественным, нужно было сидеть не дальше полукилометра от передатчика. Пират тяжело вздохнул — передатчик останется Старику на пямять. Скорее всего, его седовласая секретарша выметет его вместе с мусором, не подозревая, что эта штучка стоит сто пятьдесят четыре доллара. Еще недели три он будет транслировать в эфир все звуки, которые будут раздаваться поблизости. А потом сядут батарейки и передатчик окончательно сдохнет. Пират не дослушал окончание разговора Старика с охранником. А зря, он мог бы узнать кое-что интересное.

— И еще, — говорил Старик, — обязательно взять под наблюдение того коммерсанта, что трахал ментовскую жену. Есть у меня предчувствие, что он попытается намылить лыжи. Мне это не надо. Он должен быть под рукой, поскольку он важный свидетель. Пошли к нему пару толковых ребят, пусть походят за ним.

— Где же я возьму столько толковых ребят? — взмолился охранник, — вы же знаете, оперативная работа — самое сложное. У меня квалифицированных людей вообще по палцам одной руки сосчитать можно.

— Хватит ныть, — отрезал Старик, — я тебя не считать их заставляю, а работать. Чтобы через час к Андрею уже кто-то был приставлен. Понял?

— Понял, — насупился охранник.

— А теперь о главном, — сказал Старик, — ты веришь в интуицию?

— В вашу — да, — подобострастно сказал охранник, полагая, что разговор все еще идет об Андрее.

— Я тоже верю в свою интуицию, — сказал Старик, — так вот, она мне подсказывает, что этот косоглазый тип к нам приезжал не просто так.

— Думаете? — засомневался охранник.

— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — развел руками Старик.

— Если хотите. я его пощупаю, — сказал охранник.

— Хочу, — кивнул Старик, — позвони ментам на выезде, пусть они его остановят и вернут обратно. Я хочу с ним поговорить. У меня ведь уже когда он вошел, появилось какое-то беспокойство. А теперь так прямо как на иголках сижу.

— Сделаем, — весело сказал охранник, — доставим его к вам в лучшем виде, перевязанного бантиком.

— Лучше наденьте на него браслеты. — проворчал Старик, — мало ли.

Охранник с готовностью вскочил и вышел в приемную.

— Лидия Ивановна, можно я от вас позвоню? — спросил он секретаршу.

— Конечно, Аркашенька, — радушно ответила она, — Илье Николаевичу ничего не нужно? Я чайку заварила. С травами, как он любит...

40

— Лена! Ангел мой! Ты не можешь мне отказать! — Володя Забалуев, стоя в телефонной будке, почти кричал в трубку, — ну как я могу тебе сказать, зачем она мне нужна? Ты же знаешь, где я теперь работаю. Это страшная тайна. Да, да, для работы. Милая, ну неужели ты думаешь, что я на такое способен? Ну тогда, это просто было юношеское заблуждение. Нет, вот сейчас я вообще не знаю, о чем ты говоришь. Честное слово, не знаю. Так когда можно приехать? Ну сочтемся, ты же знаешь, я всегда плачу свои долги. Сейчас можно подъехать? Вот здорово! Спасибо тебе, Леночка, ты спасла мою никчемную жизнь.

Через несколько минут он поднимался по лестнице высотки в центре города. Лифт в доме не работал. Поднявшись на седьмой этаж, он отдышался, примерил на лицо доброжелательную улыбку и позвонил. Дверь ему открыла миниатюрная брюнетка в розовом халате. Володя шагнул ей навстречу и церемонно поцеловал ее в щечку. Девушка схватила его за рукав и затащила в квартиру.

— Вот теперь я тебя точно никуда не отпущу! — сказала она и, обхватив его за шею, поцеловала его в губы. Володя попытался вырваться, но девушка держала его крепко.

— Ты заманила меня обманом! — деланно возмутился он.

— Ага, — самодовольно ответила она, погладив его по щеке.

— Лена, — вздохнул он, — так нельзя. Ты же знаешь, что я сейчас нахожусь на работе. От того, как быстро я буду действовать, зависит жизнь по крайней мере одного человека. И в этот раз я не имею в виду себя, — поспешно добавил он.

Лена отпустила его и шагнула назад.

— Дай я на тебя посмотрю хотя бы, — сказала она, — ты меня совсем забыл. Раньше ты не позволял себе забегать ко мне раз в месяц.

— Времена меняются, — многозначительно сказал Володя.

— Только не говори мне, что ты стал теперь значительным человеком и тебе уже западло раз в неделю заехать ко мне перепихнуться.

— Ну, — Володя замялся, — ты такая непосредственная. Я тобой восхищаюсь...

— Раньше ты меня хотел, — возразила Лена.

— Лена, не начинай, — повысил голос Володя, — дай мне ключи и я уйду.

Лена подошла к зеркалу и взяла с полочки связку ключке.

— Большой — от гаража, маленький желтый — от машины, — сказала она, отдавая ключи Володе. Он снова хотел чмокнуть ее в щеку, но она отстранилась.

— Если я узнаю, что ты катался на моей машине в девками, я тебя убью, — сказала она серьезно, — и если на ней появится хотя бы одна царапина, ты будешь зализывать ее языком. Насколько я помню, ты это умеешь.

Володя хмыкнул и спрятал ключи в карман. Потом он вышел из квартиры и спустился вниз. Гараж был во дворе. Он выгнал машину — темно-синюю «пятерку», запер гараж, и поехал к дому Жилы.

Машину он оставил во дворе. Вышел, огляделся. Двор как двор — детская площадка, загаженная воронами и алкашами, ряд машин на стоянке. Он вошел в подъезд, поднялся по лестнице, прошел мимо двери квартиры, где обитал Жила, поднялся на один пролет и встал возле мусоропровода. Снизу его не было видно, а если бы его увидел кто-то, спускающийся сверху, ничего страшного — стоит себе человек, приятеля ждет, кого это волнует?

Ждать ему пришлось долго. Прошло часа три, прежде чем дверь щелкнула и в подъезд вышел... это не был Жила. Когда Володя выяснял адрес Жилы. Он заодно попросил дать и описание внешности. Жила не был таким высоким. И у него не было усов. Так Володя узнал о том, что в деле Жилы есть Сергей.

Володя проводил Сергея вниз и когда тот выгнал машину из гаража, тут же прыгнул в свою «пятерку» и поехал следом. У Володи не было навыков слежки на машине, поэтому он то и дело опасно приближался к Сергею, но тому и в голову не приходило, что за ним могут следить, так что Володе удалось остаться незамеченным. Сергей проехал по магазинам, а потом вырулил за город. Володя ехал следом. Вскоре дорога опустела и Володе пришлось отстать. Он едва не прозевал отворотку, на которой свернул Сергей. Когда показалась деревня, Володе пришлось загнать машину в лес и идти дальше пешком. Он успел заметить, как Сергей остановился возле одного дома, навстречу ему вышел Жила — теперь уже у Володи не осталось никаких сомнений, и они вместе стали таскать в дом нечто, сложенной в целлофановые пакеты. Внезапно Володя ударил себя ладонью по лбу.

— Ну я и дурак! — сказал он, — это же еда для пленника. Они держат его здесь. Ну конечно, где же ему еще быть. Вот и славненько.

Володя пошел к машине, весело насвистывая и вернулся в город. Он остановился у ближайшего телефона-автомата.

— Ирина Федоровна? Здравствуйте, меня зовут Володя, я работаю на Грибова. Да, кое-что у меня есть. Я знаю, что его похитили и скоро я выйду на похитителей. Нет, понимаете, я же не волшебник, все делается далеко не так просто, как это кажется со стороны. Но определенные успехи есть. Еще пара дней, не больше. Вы можете быть абсолютно спокойны, получите его в целости и сохранности, перевязанного голубой ленточкой.Что? Ну хорошо, розовой.

Он положил трубку и посмотрел на нее с удивлением. Вот так женщина! И он на нее работает? Интересно, она молодая? Да нет, вряд ли. Володя хотел вернуться в машину, но вдруг остановился в задумчивости. Потом набрал еще один номер.

— Здравствуйте, меня зовут Владимир Забалуев. Возможно, у меня есть информация, которая может вас заинтересовать, — на этот раз он говорил негромко и без тени ерничества.

41

На вокзале было шумно и суетливо. Сновали торговцы с огромными сумками, бродили взад и вперед бомжи, охотящиеся за пустыми бутылками из-под пива, важно разгуливали патрульные милиционеры. Андрей отстоял очередь в кассу, купил билет и вышел на перрон. До прибытия поезда оставалось несколько минут. Он купил в ларьке бутылку пива, открыл ее о край скамейки и подошел к рельсам. Сейчас подойдет поезд, он сядет в него и уедет далеко-далеко. Когда он вернется, все здесь будет по другому. Возможно, он никогда больше не увидит Ольгу. При мысли об Ольге у него тоскливо сжалось сердце.

Что ж, все хорошее рано или поздно кончается. Его счастье было слишком полным, слишком насыщенным, чтобы продолжаться долго. Теперь начинается расплата. Так бывает всегда. За любое удовольствие нужно платить. Ему еще повезло, он расплатится за свою любовь изгнанием, а есть люди, которые платят за любовь смертью. Вокруг стала собираться толпа. Кто-то ехал в командировку, кто-то — в гости, кто-то, как и Андрей, пытался бежать от самого себя.

С лязгом и громыханием подъехал поезд. Андрей непроизвольно отшатнулся назад и вдруг почувствовал, что кто-то сильно толкнул его в спину. Он потерял равновесие и сделал шаг вперед. Мучительно долгое мгновение он балансировал на краю перрона, а потом его потянуло вперед и вниз, на рельсы. За его спиной разнесся отчаянный женский крик, кто-то попытался поймать его за куртку, он повернулся назад и увидел поузд, надвигающийся на него медленно и неотвратимо. Поезд закрыл полнеба и вскоре вокруг не осталось ничего, кроме поезда...

Когда начался переполох и к месту трагедии начали сбегаться патрульные, из толпы незаметно выскольнули два человека — один маленький и лысый, другой повыше и помоложе, с длинными черными волосами, зачесанными на прямой пробор. Они отошли от вокзала на безопасное расстояние, остановились и лысый набросилсыя на своего спутника:

— Ты чего наделал? — торопливым шепотом сказал он, — ты хотя бы понимаешь,

что нам за это может быть?

— Но ты же сам сказал, что мы должны его задержать, — заныл молодой, — вот я и задержал...

— Задержал, — передразнил его лысый, — мудак! Ты хоть понимаешь, что Старик с тебя с живого теперь шкуру спустит. И с меня заодно, за то, что я не досмотрел. Этот парень — свидетель! Ты понимаешь, что такое свидетель?

— Понимаю.

— Так какого черта ты убиваешь свидетеля?

— Так сказали же, что его нужно задержать, — виновато пробормотал он, — я все думал, как его из этой толпы вытащить. А потом вдруг меня как осенит. Думаю, надо подобраться поближе и толкнуть его под колеса. Вот он и не уедет никуда.

— Да уж, — пробормотал лысый, — теперь он точно никуда не уедет. Следующая остановка — рай. И что же мне теперь с тобой делать?

— Как — что делать? — удивился молодой, — надо по домам ехать.

— Ага, — кивнул лысый, — сделал дело — гуляй смело! Так, что ли? Ты, может быть, думаешь, что тебе Старик за это медаль даст?

— Ничего я не думаю, — огрызнулся молодой.

— Ладно, — махнул рукой лысый, — вали отсюда, чтоб я тебя не видел. А я буду думать, как мне Старику про это доложить. И вот еще что...

— Что? — повернулся молодой. Лысый похлопал его по плечу:

— Мажь задницу вазелином!

Молодой передернулся.

— Не смешно, — сказал он обиженно.

— А ты что, думаешь, что я шучу? — спросил лысый, — вот забавный парень.

42

«На прошлой неделе произошло событие, оставшееся незамеченным, но весьма знаменательное. Из Волоковецкого Централа вышел на свободу некто Зубарев — малолетний хулиган, которого подозревают в грабеже и присвоении чужого имущества. Однако сам по себе этот факт вряд ли кого-то интересует. Гораздно любопытнее присмотреться к обстоятельствам его освобождения. Например, у ворот тюрьмы Зубарева встречал некто Илья Николаеви Свиридов, предприниматель из города Котова. В определенных кругах этот человек известен под кличкой Старик. Ну и что? — скажете вы, — иметь кличку — еще не преступление. Разумеется, но давайте сопоставим факты...»

Генерал Лихачев дочитал статью и отложил газету. Только этого ему не хватало! Город битком набит столичными журналистами, которые пьянствуют по кабакам за счет МВД и скоро начнут лезть на стены от скуки. Естественно, они узнают о том, что какой-то их местный коллега обвиняет начальника городского УВД чуть ли не в коррупции. Они вцепятся в это и испортят ему всю игру. Испорят всю игру... Тимофеев — подпорченный товарец. Он и так уже почти труп, а после этой статьи и тем более. Не нужно забивать этим голову. Хотя...

Лихачев нажал кнопку селектора:

— Лена, — сказал он отрывисто, — соедини меня с Тимофеевым.

— Секунду, — бодро отозвалась Лена. Вскоре Лихачев услышал голос полковника, вяло бормочущего приветствие. Он отключил громкую связь и взял трубку.

— Здравствуй полковник. Вижу, ты стал звездой прессы. Не надо мне ничего объяснять. Думай полковник, думай быстро и правильно. Если бы у меня было хотя бы два дня, я бы тебя заменил. Но у меня нет двух дней, поэтому работать будешь ты. Но когда все закончится, я должен увидеть твой подробный рапорт обо всем этом. И тогда мы и будем думать о том, что с тобой делать дальше. И разумеется, очень многое будет зависеть от того, как ты проведешь «Невод». Все, отбой.

Лихачев положил трубку и провел рукой по лицу. Ему показалось, что мышцы лица сведены судорогой. Когда все это кончится, он уедет на дачу и будет париться в бане часов пять без перерыва. А потом напьется в дым...

Ольге пришлось специально выйти из дома, чтобы купить газету со статьей про ее мужа. Она надеялась, что это блеф, что никакой статьи не будет, что Старик обманывал ее. Но думая так. Она оделась, вышла из квартиры, спустилась к ларьку и купила «Вечерний Волоковец». Статья под названием «На свободу — с чистой совестью?» была опубликована на второй полосе. Ольга прочитала ее и вздохнула с облегчением. Ничего страшного. Муж подаст в суд на газету и выиграет. Им придется напечатать опровержение. Ничего страшного. Намеки на коррумпированность Тимофеева в статье проскальзывали довольно явно. Но что такое намеки? Они могут намекать сколько угодно и на что угодно, к делу это не пришьешь. Ольга рассеяно перелистала газету. Ее внимание привлекла заметка на четверной полосе. Заметка аназывалась «Трагедия на вокзале». В ней рассказывалось о том, что в понедельник вечером на вокзале попал под поезд один из пассажиров. Смерть наступила мгновенно... В заметке указывались имя и фамилия пассажира. Ольга дочитала до конца и газета мелко задрожала в ее руках.

43

Пират выехал из Котова и направился обратно к Волоковцу. Ему не нравилось то, что он нашел почти все, что искал, в течение несольких часов. Раньше так никогда не бывало. Это было похоже не совершенно необъяснимое везение. С другой стороны, такое задание и можно было выполнить, лишь запасшись огромным количеством этого самого везения. Что-то ему подсказывало, что Жила — это не пустышка. И его настроение от этого поднималось до заоблачных высот. Он даже начал что-то напевать под нос. Что поделаешь, в любом деле помимо таланта и усердия, нужно еще немного везения. Точнее, много везения, особенно в его деле. Однако едва он это подумал, как его везение ему изменило. Он увидел выбегающего на дорогу гаишника в полосатой палочкой наперез.

— Вот-те на, — сказал он и остановил машину, — вы что, ребята, сдурели?

К нему подходил тот самый молодой парень, с которым он разговаривал утром. Пират отпустил стекло.

— Добрый день, сержант, — сказал он приветливо, — что-нибудь случилось?

Сержант подходил к машине, сердито нахмурив брови. Неизвестно, на кого он злился — на Пирата или на себя, вынужденного делать такую грязную работу.

Шагах в трех от него позади замаячила фигура еще одного человека в форме. Пират приветстввенно помахал ему рукой и натянуто улыбнулся, чувствуя, что здесь что-то не так.

— Выйдите из машины, — сказал Носок, — предъявите ваши права и техпаспорт. Пират отдал ему документы. Носок передал их второму, а сам обошел машину.

— Откройте багажник, — приказал он. Пират послушно открыл багажник.

— Послушайте, но я не понимаю... — начал он, но сержант поднес руку к губам.

— Спокойно, — сказал он, — не надо нервничать. Мы во всем разберемся.

Пират стоял у него за плечом, пока он рылся в багажнике. Носок оглянулся на него и выпрямился.

— Можете закрыть, — сказал он и прошел вдоль машины. Пока Пират закрывал багажник, он заглянул в салон.

— Вот он! — торжествующе воскликнул он. Пират подошел к нему. Носок стоял, выпрямившись во весь рост и на лице у него играла улыбка. В руке он держал что-то маленькое и блестящее. Патрон. Пистолетный патрон.

— Вы можете объяснить, как это попало в вашу машину? — спросил Носок. Пират покачал головой.

— Понятия не имею, — он никогда не взял бы оружие в такую поездку, — единственное объяснение, которое я могу найти — это то, что вы подбросили этот патрон.

— Вот как? — заинтересовался сержант, — похоже, ты просто умник.

Сержант накачивал себя. Ему нравился Пират и он должен был внушить себе, что он его ненавидит для того, чтобы сделать то, что ему велели.

— Я предпочитаю, что мы продолжали разговаривать как цивилизованные лиди, — сказал Пират, — а это значит, что вы обращаетесь ко мне также на вы. Договорились?

Сержант стиснул зубы.

— Слушай, ты, — прошипел он, — мне эта дрянь не нужна. Я терпеть не могу чужаков, которые приезжают в мой город и возят сюдя всякую дрянь. Наркотики, которыми травятся наши дети и оружие, которое рано или поздно начинает стрелять в нас. Поэтому сейчас ты поедешь с нами и я уверен, что ближайшие года три ты будешь смотреть на небо через решетку. И давай без глупостей. Не заставляй нас применять силу.

— Какие правильные слова вы говорите, сержант, — усмехнулся Пират, — только вот я сомневаюсь в том, что у вас есть дети. Вы для этого слишком молоды. И еще один нюанс — я не знаю, зачем вам это понадобилось. Может быть, вы хотите, чтобы я заплатил вам за то, чтобы вы меня отпустили. Может быть, вы проделываете это с каждым, кто уезжает из города. Но я не из тех, с кем этот трюк пройдет. Ваш патрон был изъят с нарушением процедуры. У вас не было понятых. К тому же на нем нет моих отпечатков. Так что я не думаю, что вам удастся задержать меня дольше чем на несколько часов до того, как приедет мой адвокат. Так что ваша попытка обречена на провал.

— Посмотрим, — зло сказал сержант и отстегнул наручники, — руки.

— Какого черта, — резко сказал Пират, — вы не имеете права надевать на меня наручники, поскольку я не оказываю вам никакого сопротивления.

— Ты отказываешься надеть наручники? — сержант посмотрел на него, прищурившись. Пират пожал плечами и протянул вперед руки.

Сержант отвел его к «козелку», а второй сел в машину Пирата. Подоъдя к машине, сержант взял рацию и нажал кнопку вызова.

— Дежурный, — сказал он в микрофон. Рация зашуршала и затрещала.

— Это Носок, — сказал сержант, не обращая внимания на треск, — мы его взяли. Доложите Старику. Сейчас мы подъедем.

Услышав имя Старика, Пират быстро посмотрел на сержанта. Тот перехватил его взгляд и улыбнулся.

— Понял наконец? — спросил он, — попался, который кусался? Давай, полезай.

— Подожди-подожди, — остановился Пират, — это что же получается? Криминальный авторитет отдает приказы тебе, менту?

— С чего ты взял, — пожал плечами сержант.

— Ну сержант, ты даешь, — протянул Пират, — вот что я тебе скажу. Я — из налоговой полиции. Я работаю под прикрытием. Честно тебе скажу, что я копаю под Старика. У нас на него уже много всего, а будет еще больше. Вы меня не убьете, не посмете, и рано или поздо я выйду на свободу. И тогда за решеткой окажешься ты. Причем сидеть тебе придется очень долго. Я предлагаю сделку — ты отпускаешь меня, а я в своем рапорте не упоминаю об этом эпизоде.

В глазах сержанта мелькнуло сомнение. Мелькнуло и исчезло. Старика он боялся больше, чем налоговую полицию.

— Хватит, — сказал он зло, — полезай в машину.

— Сейчас-сейчас, — торопливо сказал Пират, сделал шаг к машине, потом вдруг резко прыгнул в сторону сержанта и толкнул его обеими руками в грудь. Сержант отлетел к машине и ударился о дверцу головой. Сила толчка была такой сильной, что он не смог удержаться на ногах. Пират перепрыгнул через него и подбежал ко второму, который сидел за рулем его машины. Дверца была открыта. Милиционер ничего не успел сообразить, Пират налетел на него, как ангел мщения, вцепился в воротник и выбросил из машины. Тот упал лицом вниз в сенег, попытался достать пистолет, но Пират наступил ему на руку, чувствуя, как хрустит под его ногой ломающаяся кость. Потом он подошел к поверженному Носку, который от удара потерял сознание, и взял у него ключи от наручников. Он снял с себя «браслеты» и надел их на Носка, а ключ выбросил в снег.

Потом он вернулся к машине.

— Стой! Ни с места! Стрелять буду! — он поднял голову и увидел, что второй стоит в трех шагах от него и целится в него из пистолета, зажатого в левой руке.

— Счастливо оставаться, — сказал Пират, сел в машину, завел ее и медленно вырулил на дорогу. Парень с пистолетом в руке смотрел ему вслед, не замечая, что слезы отчаяния и бессилия текут у него по щекам, замерзая на подбородке.

44

Жиле было страшно. Накануне приезжал Сергей, оставил два больших пакета с едой и сказал, что теперь два-три дня не появится. Два-три дня... для Жилы это был большой срок. Ему показалось, что Сергей что-то от него скрывает. Когда он говорил о двух-трех днях, он старался смотреть в другую сторону. Жила знал, что это означает. Он и Оксана что-то задумали. Они решили обвести его вокруг пальца. Они получат деньги сами, а его сдадут Старику. Старик снился Жиле каждую ночь во время его добровольного заточения. Он молча подходил к Жиле, смеялся, глядя на него, а потом протягивал к нему руки и выдавливал глаза. Жила просыпался от боли. Он ходил по квартире, курил, а однажды не выдержал и разбудил Светлова. Тот уже давно смирился со своей ролью пленника и спокойно ждал, чем все это закончится. К Жиле он относился с оттенком чуть брезгливого сочувствия.

— Поговори со мной, — попросил Жила. Светлов с улыбкой посмотрел на него.

— Что, страшно? — спросил он.

— Страшно, — признался он, — ты меня ненавидишь?

Светлов покачал головой.

— Нет. Мне тебя жалко. Ты просто пропащий парень.

— С чего ты взял? — вскинулся Жила, — это ты — пропащий человек. Твои люди тебя предали и если мы еще через пару дней не получим деньги, нам придется тебя убить. Ты понимаешь это?

— Понимаю. Но я не виноват в том, что случилось. Пока я сидел в этом чулане, я обо многом подумал. В том числе и о своем будущем. Даже если мне придется погибнуть, я не виню судьбу за это. Я прожил хорошую, интересную жизнь, добился всего, чего хотел. Мне не страшно умирать.

— Добился чего хотел, — передразнил его Жила, — нашел чем гордиться. Год за годом считатьь каждую копеечку, обманывая людей и подгребая под себя все, что плохо лежит. Разве это жизнь?

— Возможно, все так как ты сказал, — согласился Светлов, — но мне кажется, что я занимался кое-чем еще. Я давал сотням людей работу и я давал тысячам людей хлеб. Ради этого стоило жить, поверь мне. А что касается обмана... без этого нельзя. Я думаю, там, наверху, когда меня вызовут на суд, они учтут то, что я жил в волчьем мире и занимался волчьей работой.

— Эк загнул, — восхитился Жила, — хочешь кофе?

— Давай! — махнул рукой Светлов, — все равно теперь уже не заснуть. Сколько времени?

— Половина первого.

— Ночь только началась. Ты знаешь, какое это долгое дело — пережидать ночь, которая только что началась?

— Знаю. У меня есть кое-что к кофе. Бутылка коньяка.

— Это меняет дело, — обрадовался Светлов, — куда пойдем, на кухню, или здесь сядем.

— Не знаю, — задумчиво сказал Жила. Внезапно на его снова накатил страх. Ему стало неуютно, как будто он сидел спиной к вырытой могиле. Его могиле... Он резко обернулся к окну. Кто-то был там, за окном. Он понял это, вернее почувствовал.

— Что такое? — забеспокоился Светлов. Жила не ответил. Он подошел к окну и начал вглядываться во тьму.

— Я не знаю, — сказал он наконец, — мне кажется, что там кто-то есть.

— Кто там может быть? — пожал плечами Светлов, — разве что волки.

— Нет, — покачал головой Жила, — это не волки.

Ощущение ужаса постепенно отпускало его. Он повернулся к Светлову и вяло улыбнулся.

— Ну что же ты? — спросил он, — где у нас стаканы?

...Спрятавшийся за дровяным сараем во дворе дома Володя Забалуев вздохнул с облегчением и убрал пистолет обратно в карман плаща. На мгновение ему показалось, что Жила увидел его. Он уже был готов выстрелить в него прямо через стекло — силуэт Жилы ясно маячил на фоне освещенного окна. К счастью, у него хватило выдержки не спустить курок. Не время. Не сейчас. Он должен взять его живым.

45

Перед тем, как войти в подъезд, Пират проверил оружие. У него был десятизарядный «Глок-30», пистолет полицейских и телохранителей. Он очень редко брал его с собой, но это был как раз тот случай, когда ему лучше иметь при себе что-то стреляющее. Пистолет удобно лежал в левом кармане пальто. Его можно было достать одним движением. Пират поднялся по лестнице, нашел нужную квартиру и позвонил в дверь.

— Кто там? — ответила из-за двери Оксана.

— Здравствуйте, — сказал Пират, — я из «Волоковец-энерго». У вас счетчик вышел из строя. Нужно заменить.

— Счетчик? — растерянно спросила Оксана. Психологический расчет Пирата оказался верным. Оксана открыла ему и впустила внутрь.

— Проходите, — сказала она, уступая ему дорогу, — счетчик здесь.

— Ты одна? — спросил Пират.

— Что? — опешила Оксана и подняла на него глаза. В лицо ей смотрело дуло десятизарядного австрийского пистолета.

— Что? — повторила Оксана, — кто вы?

— Это неважно, — негромко сказал Пират, — кто-нибудь еще есть дома?

— Нет, — быстро покачала головой Оксана.

— Поверю на слово, — сказал пират, — но если там кто-то есть, мне придется прострелить тебе голову. Я не люблю обманщиков.

— Клянусь, там никого нет, — торопливо сказала Оксана.

— Ладно, — сказал пират, — может быть, ты пригласишь меня в комнату?

— Проходите, — Оксана кивнула на дверь. Они прошли в комнату и сели друг напротив друга — Пират — на диван, Оксана — в кресло.

— А теперь рассказывай, — сказал Пират. Он продолжал держать в руке пистолет.

— Вы не могли бы убрать это? — спросила Оксана, кивнув на оружие.

— Нет, — покачал головой Пират.

— Хорошо, — сказала Оксана, — а что рассказывать?

— Ты участвуешь в этом?

— В чем?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я, — повысил он голос, — в похищении.

— Да. Вы меня за это убьете?

— Нет. Где Жила?

— Сначала я должна получить гарантию, что вы никого из нас не убьете.

— Ты ничего не получишь. Но если ты будешь молчать, тебе будет плохо. Поверь мне на слово. Я умею развязывать языки.

— Я верю, — поспешно сказала Оксана, — кто вы такой?

— Детка, — мягко сказал Пират, — ты, кажется, что-то путаешь. Присмотрись, пистолет в моей руке, а не в твоей. Так что вопросы задаю я, а не ты. Все понятно?

Оксана кивнула.

— Тогда продолжим. У меня нет времени с тобой возиться. Так что давай договоримся. Если я узнаю все, что я хочу, за десять минут, я оставлю тебя в живых. Обещаю. Если нет, я тебя убью. Договорились?

...Оксана отвечала на его вопросы быстро и внятно, стараясь не украшать свой рассказ излишним подробностями.

Километра за полтора до деревни он заметил что-то странное в кустах возле дороги. Остановился, вышел из машины и сходил посмотреть. Оказалось, это была не очень тщательно замаскированная машина — темно-синяя «пятерка».

— Похоже, тут собирается теплая компания. — пробормотал Пират. В его планы не входила встреча с конкурентами, кто бы это ни был — люди похищенного Светлова, о которых ему рассказала Оксана, или милиция. Впрочем, здесь он уже ничего не мог поделать. Нужно было готовиться к сюрпризам. Он так же, как и Вова, загнал машину в лес, но постарался замаскировать ее получше, чтобы с дороги ее не было видно. Остаток пути он прошел пешком. Когда он добрался до деревни, было уже около часа ночи. Ему удалось подобраться к дому незаметно. И он почти сразу увидел Володю — тот притаился за деревом посреди двора. Никудышная позиция. Если кто-то начнет стрелять по нему из окна, Володе будет некуда деваться — двор открытый, и он будет неплохой мишенью. Осмотревшись, Пират решил познакомиться с Володей поближе. Он подобрался к нему на расстояние пяти-шести шагов. Когда под его ногой хрустнул осколок стекла. Пират мысленно ругнулся и припал к земле. Одновременно он направил пистолет в сторону Володи.

— Я тебя вижу, — услышал он насмешливый голос, — иди-ка сюда. У меня пистолет.

Пират поднялся во весь рост и увидел Володю, скорчившегося возле дерева.

— Один-один, — сказал он, — у меня тоже пистолет.

Володя задумался. Пират спокойно ждал, что он будет делать дальше.

— Будем устраивать дуэль? — спросил Володя.

— Нет, — покачал головой Пират, — давай потолкуем. Возможно, нам удастя найти точки соприкосновения. Я не буду тебе объяснять, кто я такой и не буду требовать этого от тебя. Мне нужен Жила. Живой.

— Вот как? — вскинулся Володя, — ну что ж, а мне нужен Светлов. Тоже желательно живой. А чем ты можешь доказать, что ты не мент?

— Даю слово, — криво ухмыльнулся Пират.

— Это веский аргумент, — хмыкнул Володя, — как тебя зовут?

— Пират.

— Чего?

— Это моя кличка. Я к ней привык.

— А, понятно, — кивнул Володя, — а я — Владимир. Для друзей — Вова.

— Вот что, Вова, — задумчиво сказал Пират, — есть у меня одна идея. Раз уж мы с тобой оказались по одну сторону баррикады...

46

В этот день Лихачев засиделся на работе допоздна. Он чувствовал, что это должно случиться сегодня. Он отпустил Лену и остался один на этаже. В здании, кроме него, оставался еще дежурный у входа. Лихачев прислушивался к тишине в здании и думал о том, что она похожа на затишье перед бурей. Еще немного и она взорвется топотом десятков бегущих ног... пронзительно зазвенел телефон. Лихачев взял трубку. Звонил Володин. Он был спокоен и собран.

— Ну, Николай Михайлович, — сказал он, — с богом. Запускай свой «Невод» и постарайся, чтобы ни одна рыбешка из него не ускользнула. А то опять газетчики будут потешаться над милицией. Ну да ничего, вот придем мы к власти, прижмем их к ногтю...

— Вас понял, — коротко ответил Тимофеев, — какие еще будут указания?

— Больше ничего, — вздохнул Володин, — все остальное сделаем мы. Твоя задача — пустить «Невод».

— Через десять минут он будет пущен, — сказал Тимофеев.

— Докладывай мне каждые тридцать минут.

— Понял.

— С богом.

Тимофеев положил трубку и невидящим взглядом посмотрел за окно. Вот оно, началось. В течение этой ночи все решится. Выбор прострой — либо пан, либо пропал. Хотелось бы, чтобы пан... Генерал схватил трубку и набрал номер.

— Тимофеев? — спросил он отрывисто.

— Да, товарищ генерал, — ответил Тимофеев... Он тоже сидел на своем месте и ждал приказа. На самом деле он ждал кое-чего еще — звонка от человека, которого его приятель послал в Котов. От Пирата. Звонка не было. Вместо него позвонил генерал. Нужно было решать. Группы захвата в полной экипировке уже были готовы выехать, а он все еще медлил. Полковник махнул рукой и вызвал машину.

Когда он вошел в кабинет Лихачева, тот едва не вскрикнул от удивления.

— Что случилось? Какого черта?

Тимофеев молча положил на стол перед ним какую-то бумажку.

— Что это? — спросил Лихачев, подслеповато в нее вглядываясь.

— Рапорт об отставке, — коротко сказал Тимофеев.

— Ты что? — опешил Лихачев, — сдурел? Думаешь, я тебя отпущу? Особенно сейчас? Да ты!.. Да я тебя самого под арест... за невыполнение приказа!

— Разрешите идти садиться? — спокойно сказал Тимофеев.

— Вон! — заорал Лихачев. Полковник твердым шагом вышел из кабинета генерала, но когда он выходил из приемной, то слегка пошатнулся и схватился за дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.

Оставшись один, Лихачев достал из шкафа коньяк, налил себе полстакана и залпом выпил. Все рушилось. План расыпался у него в руках. И дело было вовсе не в Тимофееве. Лихачев мог в две минуты заменить его и новенький просто для того, чтобы выслужиться, арестовал бы полгорода. Но дело было не в этом. Лихачев чувствовал, что все рушится, что заговор обречен на провал. Он чувствовал это, как зверь чувствует напряженную сталь капкана под слоем мха. Но он получил приказ и должен его выполнять. Как все глупо... Генерал налил себе еще коньяка и включил телевизор. Было уже заполночь. Самое время посмотреть эротическую программу по «ТВ-6». Может быть, это поможет ему развеяться. Или сосредоточиться. На «ТВ-6» была реклама. Генерал переключил канал и увидел заставку новостей. «Странно, — подумал он, — вроде бы для новостей уже не время». На экране появился встревоженный Михаил Осокин. И генерал вдруг понял, ЧТО он сейчас скажет.

— Добрый вечер, на канале НТВ — специальный выпуск новостей. Как нам стало известно, около часа назад исполняющий обязанности президента подписал приказ об отставке заместителя министра МВД Дмитрия Володина. Подробности отставки не разглашаются, но как нам стало известно из конфединциальных источников, близких к Кремлю, Володин стал центральной фигурой настоящего заговора с целью дискредитации исполняющего обязанности президента и срыва выборов, назначенных на конец марта...». Лихачев дослушал новости до конца и вдруг зевнул. Ему захотелось спать. Он подумал, что неплохо было бы взять пару дней отпуска за свей счет и хорошенько отоспаться.

...Тимофеев пришел домой во втором часу ночи. Он разбудил Ольгу и сказал ей, что подал в отставку. Ему показалось, что Ольга не поняла его. Он посмотрела на него безумным взглядом и сказала, что она прияняла снотворное и чтобы он не мешал ей спать. Полковник пожал плечами и отправился спать на диван.

47

Вова притаился у окна, а Пират вошел в дом через дверь. Дверь оказалась не заперта и это облегчило ему задачу. Он тихонько прошел по коридору и, распахнув ногой дверь, вошел в комнату.

— Всем на пол! — заорал он, направив на Жилу пистолет, — второй раз повторять не буду!

Жила потянулся к своему пистолету, лежавшему на столе. Пират шагнул вперед, чтобы ударом ноги сбросить пистолет на пол. В этот момент раздался звон разбитого стекла и следом за ним — выстрел. Жила рухнул на пол, уткнувшись носом в ковер. Пират развел руками. Володино удивленное лицо маячило за разбитым окном.

— Ты что, сдурел? — спросил Пират, — я же его держал на мушке. Ты зачем стрелял?

Володя не отвечал. Он повернулся и исчез. Через полминуты он вошел в дверь. Все это время Пират разглядывал Светлова, сидевшего за столом со стаканом в руке.

— Вы чего, квасили тут с ним? — спросил он.

— Ага, — кивнул Светлов, — а что еще нам прикажете делать? Деревенская жизнь — скучное занятие... А вы вообще кто?

— Служба спасения, — процедил сквозь зубы Пират и повернулся к Володе, — ты что наделал, мудило?..

Волдя растерянно улыбнулся, поднял пистолет и выстрелил ему в живот. Пират отшатнулся назад, с удивлением посмотрел на развороченный пулей живот, на Володю, хотел что-то сказать, но не смог. Он упал на колени, оперся рукой об пол, но силы уже уходили из него. Он что-то прошептал побелевшими губами и осторожно опустился на пол, как будто боялся удариться. Больше он не шевелился. Светлов в ужасе смотрел на труп Пирата.

— Вы его убили, — сказал он.

— Я надеюсь, — пробормотал Володя, подошел к Пирату и заглянул ему в лицо, — да, убил.

— Но я думал... — сказал Светлов и осекся. На него смотрело дуло пистолета.

— А ты не думай, — сказал Володя и нажал курок. Пуля попала Светлову в грудь. Он закричал от боли, и тогда Володя выстрелил еще раз — в шею и в лицо.

Потом он оглядел поле боя и поморщился.

— Ну и намусорено же тут, — сказал он устало, — Старик был бы доволен.

Ему захотелось проблеваться, но он постарался спавиться с позывом. Пусть блюют герои американских боевиков. Он русский бизнесмен и он просто делает деньги. За эту работы он получит десять тысяч долларов — неплохой начальный капитал. Кстати, они со Стариком договаривались только по поводу Жилы и Светлова. Насчет Пирата уговора не было. Правда, Старик и не подозревает о существовании конкурентов. Так что можно будет потребовать с него компансацию за сврхурочную работу. Настроение у Володи заметно улучшилось. Но прежде чем убраться, он должен здесь немного прибраться. Он достал из кармана зажигалку и сигареты. Закурил, задумчиво выдохнул дым, пустил колечко. Потом подошел к занавескам и щелкнул зажигалкой. Занавески вспыхнули сразу. Торопливый огонек побежал по краю истонченной частыми стирками ткани и перебросился на обои.

— До встречи в аду, господа, — сказал Вова церемонно и вышел из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь. В окнах плясали огоньки разгорающегося пламени...

48

Генералу не удалось взять отгул на пару дней. В среду ему пришлось провести пресс-конференцию. Как ему объяснил помощник, обманутые журналисты нервничают и уже начинают задавать неправильные вопросы. Еще немного, и они найдут людей, которые начнут отвечать на эти вопросы... Зал для заседаний в здании УВД был заполнен едва ли на одну десятую. Настроение в зале было нехорошее — журналисты чувствовали себя обманутыми. Наконец в зал твердым шагом вошел генерал. Встав возле стола, он сказал:

— Господа, я буду краток. Возможно, вы ждали каких-либо сенсаций или скандалов — мне очень жаль. Мы заботимся именно о том, чтобы таких сенсаций и скандалов было поменьше. Должен сказать, что подготовка к выборам идет полным ходом и мы делаем все возможное, чтобы не допустить никаких связанных с выборами провокаций.

— Минутку, — послышался голос из зала, — Валентин Латкин, «Радио России». Можем мы узнать, за что был уволен полковник Тимофеев?

— Можете, — твердно сказал генерал, — мы считаем, что полковник запятнал себя сотрудничеством с преступниками. И хотя корыстного мотива в его действиях не обнаружено, нам не нужны работники, воюющие на два фронта.

Зал оживился.

— Скажите, а нельзя ли узнать об этом поподробнее? — спросила девушка с диктофоном, стоявшая прямо перед генералом, у стола.

— Конечно, — кивнул генерал, — видите ли, милиция не должна определять, какое наказание должен нести преступник, наше дело — ловить правонарушителей. Каким будет наказание — решает суд. Полковник Тимофеев прекрасно это знал, однако решил действовать по-своему. Несколько недель назад по подозрению в грабеже был арестован некто Николай Зубарев...

49

Рано утром Ольга позвонила Мозжухиной и попросила у нее одолжить машину. Та уже знала, что случилось с ее мужем и не задавала вопросов. Ольга же сказала ей, что хочет немного проехаться. Забрав у начальницы ключи, она села в миниатюрную машинку и бросила на соседнее сиденье свою сумочку. От удара сумочка раскрылась и из нее вывалился пистолет Тимофеева, который она вытащила из стола мужа. Ольга посмотрела на пистолет и не стала его убирать. Это уже не имело никакого значения. Когда-то, года два назад, ей приходилось стрелять из этого пистолета. Тимофеев привозил ее в тир и показывал как нужно снимать пистолет с предохранителя, как ставить ноги, как целиться... Ольга была уверена, что она не промахнется.

Она выехала из города и направилась в сторону Котова. Чтобы было веселее ехать, она включила радио. Она успела прослушать программу «Фавориты звезд», посвященную Валерию Меладзе, и выпуск новостей. Новостью номер один была скандальная отставка начальника УВД города Волоковца Виталия Петровича Тимофеева. Ольга отстранненно слушала комментарии журналистов, как будто речь шла о совершенно незнакомом ей человеке.

Она миновала милицейский пост перед въездом в Котов. Она даже не задумывалась, что было бы, если бы ее остановили. Возможно, она бы убила постовых.

Въехав в город, она остановилась. Она не знала, где искать Старика. Она оглядела ровные ряды одинаковых деревянных домиков, кучи мусора, разбросанные по улицам. Наконец она решилась выйти из машины. Воздух здесь был чистым и свежим. От непривычки у Ольги слегка закружилась голова. Она оперлась о машину.

— Что с вами? — услышала она участливый женский голос за спиной. Она оглянулась увидела пожилую женщину с большим целлофановым пакетом в руках.

— Ничего, — сказала она, улыбнувшись, — сейчас пройдет. Вы не подскажете, где найти Свиридова?

— Старика-то? — переспросила женщина, — так вот же его офис!

Она показала на двухэтажное деревянное здание. Ольга посмотрела на него, потом повернулась к женщине. Улыбка исчезла с ее лица.

— Спасибо, — сказала она, наклонилась к машине и достала с сиденья свою сумочку. Сжав сумочку в правой руке, она решительно направилась к зданию. В это время дверь распахнулась и на улицу вышел Старик. Ольга уже подходила к крыльцу. Старик увидел ее и остановился. Сначала на его лице промелькнул испуг. Потом он взял себя в руки и криво усмехнулся.

— Вот уж не ждал, — сказал он.

Ольга подняла руку и встряхнула ее. Сумочка упала в снег и Старик увидел пистолет у нее в руке. Он растерянно оглянулся назад, на своего телохранителя, который только выходил из подъезда. Ольга выстрелила. Пуля попала Старику в плечо и отбросила его назад, к двери. Ольга нажала курок еще раз. Деревянный косяк над головой Старика взорвался, осыпав его древесной трухой.

— Стреляй! Стреляй! — Заорал Старик телохранителю. Тот оттеснил Старика назад, прикрывая его своим телом. Одновременно он пытался вытащить свой пистолет, зацепившийся за что-то в кармане и не желавший появляться на белый свет. Ольга подняла пистолет еще выше и снова выстрелила. Пуля ушла в небо.

— Что ж ты делаешь, дура, — ласково проворчал телохранитель и кинулся на нее. Он сбил ее с ног и выхватил пистолет у нее из руки. И тут же приставил пистолет к ее виску.

— Что с ней делать? — спросил он у Старика. Старик подходил к ним, держась за плечо и тяжело дыша. С его пальто на снег капала кровь.

— Подожди, — сказал он, — не стреляй. Не надо.

Ольга смотрела на него с ненавистью.

— Ты все равно умрешь, — сказал она, — тебя покарают ангелы.

Телохранитель присвистнул.

— Ого, да девка, похоже, тронулась, — сказал он, — а вы ранены, сейчас я вызову врача.

— Ерунда, — сказал Старик, — это не имеет значения...

50

В приемную генерала Лихачева журналист «Вечернего Волоковца» Александр Ильин прорывался с боем. И лишь угроза «все равно написать об этом, только уже без комментария генерала», возымела действие — Лена решилась доложить о журналисте генералу. К ее удивлению, Лихачев разрешил ему войти.

— Что вы хотели узнать? — спросил генерал, когда Ильин устроился поудобнее на стуле.

— Давайте лучше я расскажу, что я знаю, — сказал Ильин. Генерал удивленно поднял брови.

— Интересное начало, — сказал он, — я вас слушаю.

— Я знаю, чем Старик шантажировал Тимофеева, — сказал он.

— Ну, в этом нет большой тайны, — сказал генерал, — не вы ли об этом писали, молодой человек? Он помог освободить уголовника. Он шантажировал его тем, что раскроет его связи с преступным миром.

— А вы не задавались вопросом, почему Тимофеев освободил уголовника?

Лихачев покачал головой.

— На самом деле сейчас это уже неважно.

— Важно, — уверенно сказал Ильин, — вы знаете, что у жены Тимофеева неделю назад начался роман с неким Андреем Скобелевым?

— С кем? — опешил генерал.

— Вряд ли вам знакома эта фамилия, — сказал Ильин, — этот человек погиб в воскресенье. Попал под поезд. Трагическая случайность... Или не случайность.

— Я этого не знал, — покачал головой генерал.

— Никто этого не знал, — сказал Ильин, — я думаю, дело было так: Старик узнал о том, что жена Тимофеева спит с этим Скобелевым и предложил ему помочь в одном деле. Скобелев попросил Тимофееву сказать мужу о якобы несправедливо задержанном Забалуеве. Тот исполняет просьбу жены и звонит в прокуратуру. Там ему идут навстречу и отпускают Забалуева. И тут как чертик из шкатулки появляется журналист Александ Ильин. Он пишел статью о странном освобождении Забалуева. Признаться, тут Старик меня поимел. Он сам мне слил информацию о предстоящем освобождении и откровенно признался, что освободить парня ему помог Тимофеев. Естественно, меня это насторожило, но я решил посмотреть, что будет дальше. Дальше было вот что. Тимофеев уволен. Его жена едет в Котов и стреляет в Старика. Старик в больнице в простреленой ключицей, Ольга Тимофеева в тюремном госпитале. Говорят, она спятила.

Ильин выжидательно посмотрел на генерала. Тот нахмурился.

— Мы не можем разглашать эту информацию до тех пор, пока не закончится следствие.

— Ради бога, — развел руками Ильин, — я и так знаю то, что знаю. Итак, я рассказал вам, что у Ольги был роман с этим парнем. Я думаю, это достаточно ценныя информация. Чтобы я мог рассчитывать получить за нее кое-что взамен.

— Что именно? — хрипло спросил генерал.

— Совсем немного, — деланно небрежно сказал Ильин, — я хочу знать, чего в конечном итоге добивался от Тимофеева Старик. Что он должен был сделать?

Или не сделать?

Генерал покачал головой.

— Ты никогда не напишешь об этом, — сказал он.

— Это почему же? — прищурился Ильин.

— Никогда, — повторил генерал.

— Но почему, скажите?

— Все, — сказал генерал, вставая, — рад был познакомиться.

— Это нечестно, — сказал Ильин, тоже поднимаясь, — вы об этом пожалеете!

— Ты мне угрожаешь? — улыбнулся генерал.

— Да, — сказал Ильин, повернулся и пошел к двери.

Генерал устало опустился в кресло и закрыл глаза руками. Взвигнул телефон. Генерал взял трубку и сердито спросил:

— Ну что там страснось?

Звонил начальник уголовного розыска полковник Цветков. Он доложил генералу о том, что поступило заявление об исчезновении бизнесмена Ивана Борисовича Светлова, пятьдесят седьмого года рождения, директора торгового дома «Светлов и К».

51

Поезд отправлялся с третьей платформы. Сергей нес две сумки в обоих руках и не сводил глаз с Оксаны.

— Боишься, что убегу? — кокетливо спросила она.

— Боюсь, что исчезнешь, — серьезно отвечал он, — я до сих пор не могу поверить.

— Напрасно, — Ольга улыбнулась, — пойдем быстрее, наш поезд сейчас отправляется.

Они нашли свой вагон и забрались в купе.

— Вот бы мы ехали одни в купе, — помечтала вслух Ольга, — мы бы тут такое устроили...

Сергей пожал плечами и посмотрел в окно.

— Тебе жалко уезжать отсюда? — спросила Ольга.

— Да нет, — сказал Сергей, — слишком много всяких поганых вещей со мной случилось здесь. Особенно за последние две недели. Пожалуй, если бы не ты, я впал бы в глубокое уныние.

Оксана перегнулась через столик и поцеловала его. В это время в дверь купе постучали.

— О нет! — воскликнула Оксана. Дверь открылась и внутрь вошел невысокий лысенький человечек с чемоданчиком в руках.

— Здгавствуйте. — сказал он, характерно картавя, — о, вижу, что мое появление здесь более чем несвоевгеменно. Однако, это факт, с котогым нам всем пгидется смигится. Нам с вами ехать вместе четыгнадцать часов и лучше нам всем поскогее подгужиться, иначе догога пгевгатится в спошной кошмаг.

Сергей и Оксана невольно улыбнулись. Их новый сосед им понравился.

— Сергей, — представился Сергей, а это — Оксана, моя невеста.

Ольга посмотрела на него с удивлением.

— И давно я твоя невеста? — спросила она.

— Уже десять секунд, — спокойно сказал Сергей.

— Значит, это можно считать предложением?

— Конечно, — кивнул Сергей, — так ты согласна?

— Спрашиваешь! — воскликнула Оксана.

Новый сосед вежливо кашлянул. Ольга и Сергей вздорогнули и обернулись.

— Я, конечно, дико извиняюсь, — сказал он, — но меня зовут Агцт. Иосиф Абгамович. Если я не ошибаюсь, я пгисутствую пги вашей помолвке. Не кажется ли вам, молодые люди, что это событие нужно отпгазновать.

— Кажется, — с энтузиазмом сказал Сергей, — еще как кажется. Я сбегаю к проводнику.

— Нет необходимости, — сказал Артц, — не откажите в любезности отпгобовать настоящее домашнее вино. Я вез его в подагок одному моему дгугу в Санкт-Петегбугг, но я полагаю, мой дгуг пгекгасно поймет меня и не будет винить за то, что я так гаспогядился его подагком.

— Вы — просто ангел! — воскликнула Оксана. Сергей и Иосиф Абрамович переглянулись и рассмеялись.

52

Ни за какие деньги телохранителю Старика Аркаше не разрешили круглосуточно находится у него в палате областной больницы Волоковца. Да и сам Старик гнал его домой.

— Рана у меня пустячная, — горячился он, — на входе сидит милиционер, что со мной может случиться?

— Береженого бог бережет, Илья Николаевич, — обиженно говорил Аркаша.

— Знаю, все знаю, — отмахивался Старик, — все, вали отсюда, дай мне поспать. Хоть отдохнуть тут по-человечески.

Аркаша некоторое время торчал в фойе, но в семь вечера его попросили выйти из здания. И никакие его просьбы и даже попытка сунуть дежурной медсестре сто долларов, не увенчались успехом — его выдворили на улицу. Аркаша побродил по больничному двору, подумал, не переночевать ли ему в машине, но в конце концов махнул рукой и поехал в Котов, решив встать завтра в шесть утра и к семи приехать в больницу.

Часа через полтора после его отъезда к больнице подошла девушка, одетая в неброскую серую куртку. Она воровато обернулась и подошла к окну туалета на первом этаже. Сегодня днем она заходила в больницу и открыла это окно изнутри. Если бы Аркаша решил заночевать в машине, возможно, он бы увидел крадущуюся девушку и попытался бы выяснить, что она здесь делает. Но если бы он просто встретил ее на улице, он бы ее не узнал, поскольку не был с ней знаком. Это была Аня, бывшая подружка Андрея Скобелева.

Она осторожно открыла окно и залезла внутрь. Достав из сумки халат, она надела его и выскользнула в коридор. До третьего этажа, где была палата Старика, она добралась без приключений. Теперь оставалось только дождаться, пока дежурная медсестра уйдет куда-нибудь. Она сидела за столом в конце коридора. На столе горела настольная лампа и она читала какую-то книгу. Аня смотрел на нее сквозь затемненное стекло и ждала. Прошло три долгих часа, прежде чем медсестра посмотрела на часы, закрыла книжку и ушла в какую-то палату. Видимо, настало время кому-то делать укол. Аня выскочила из-за своего укрытия и, стараясь не шуметь, побежала по коридору. Первая палата, вторая, четвертая... Аня уже прошла палату, в которой сейчас находилась медсестра. Наконец она увидела цифру восемь на двери. За этой дверью сейчас находился Старик, человек, который отнял у нее любовника. Она осторожно приоткрыла дверь и вошла внутрь. Старик спал на кровати у стены. В лунном свете Аня видела его заостренный нос, его орлиный профиль. Она подошла ближе и наклонилась к нему. И вдруг он открыл глаза.

— Что такое? — спросил он, — вы кто?

— Я — ангел, — сказала Аня и, выхватив подушку у него из-под головы, бросила ее ему на лицо и прыгнула сама сверху. Старик забился, пытаясь сбросить ее, но Аня несколько раз ударила его коленом в грудь и его толчки стали остабевать. Вскоре он затих. Аня спрыгнула с кровати, убрала подушку и проверила у Старика пульс. Его сердце больше не билось. Она приподняла его за голову и подложила под нее подушку. Сладких снов, малыш...

Она, не оглядываясь, пошла к двери и, выйдя в коридор, едва не столкнулась с медсестрой. Та вскрикнула.

— Что вы здесь делаете? — спросила она.

— Ничего, — растерянно сказала Аня, — я со второго этажа. Мне показалось, что ваш большой кого-то зовет. Оказалось, он спит. Я ошиблась.

— Вы что, выпили, дорогуша? — строго спросила сестра, — на втором этаже сегодня должна дежурить Лена.

— Я ее заменяю, — сказала Аня испуганно, — я практикантка.

— Завтра же скажу заведующей, чтобы не доверяла практиканткам ночных дежурств, — фыркнула сестра, — чего выдумала! Ей показалось, что больной кого-то звал! Идите к себе и чтобы я до утра вас больше не видела!

— Хорошо, — кивнула Аня, — извините.

Она пошла к двери, чувствуя, что сестра смотрит ей в спину. Возле дверей она не выдержала и обернулась. Медсестра, приоткрыв дверь в палату Старика, смотрела на него. Аня сжалась, ожидая, что сейчас тишина в больнице нарушится отчаянным воплем сестры, но та аккуратно прикрыла двеь, вернулась к своему столу и открыла книжку...

ЭПИЛОГ

...Оказавшись на пенсии, полковник Тимофеев запил. Он пропил свои сбережения и начал пропивать мебель в доме. Сначала он пил дома, один, потом начал ходить в рюмочную через дорогу, где пил продаваемый под видом водки разведенный спирт и жаловался завсегдатаям на несправедливую судьбу, в мгновение ока сбросившую его с вершины жизни на самое ее дно...

...После экспертизы, признавшей Ольгу Тимофееву невменяемой, она проходила лечение на втором отделении неврологического диспансера. Огромное количество препаратов, которыми ее поили, чтобы избежать приступов буйства, пошло ей на пользу. Она не хотела видеть ничего вокруг и понимать, что с ней происходит. Туман, в который она погружалась, сгущался с каждым днем...

...Вова Забалуев создал собственное детективное агенство и параллельно начал приторговывать векселями. Два месяца спустя он купил себе с рук серую «Ауди». В его агенстве работали три оперативника, секретарша и бухгалтер. Все они называли Вову Владимиром Алексеевичем, отчего он просто таял...

...Торговый дом «Светлов и К» сменил вывеску. К тому времени, как труп Светлова был найден и опознан, его заместителю удалось провернуть несколько весьма деликатных оперций, после чего на улицах города появились новые вывески — «Мамонов и К». Они были исполнены в характерных желтых и черных тонах. Когда вечером на них падал свет фар проезжающих автомобилей, казалось, что они светятся в темноте...

...26 марта исполняющий обязанности Президента России был избран Президентом. За него проголосовали 52, 4 процента избирателей...

...Журналист Александр Ильин так и больше ничего и не написал о полковнике Тимофееве, решив заняться более перпективной темой — транзитом наркотиков через область...

...Аня сдала первую в своей жизни сессию, получив четыре тройки, и уехала на каникулы в деревню к подруге...

9 февраля — 31 марта, 2000 год.

Молчанов Александр Владимирович
Контактный телефон - 8172-75-17-83

.