Молчанов Александр

ПИРАТСКОЕ РАДИО

роман

Часть первая:

Смерть взаймы

1

Игорь Николаевич ехал домой в превосходном расположении духа. День прошел спокойно, не было ни "наездов" со стороны обнаглевшей в последнее время налоговой инспекции, ни изматывающих переговоров с упертой и не слушающей никаких аргументов братвой. В последнее время такие дни выдавались редко. Каждая копейка теперь доставалась Игорю Николаевичу гораздо труднее, чем раньше. Все меньше было сделок, приносивших двести, триста, иногда даже пятьсот процентов прибыли. Все больше и больше денег сжирали "представительские" расходы, проще говоря, взятки.

Нет, Игорь Николаевич умел и любил давать взятки. Ему нравилось мгновенное изменение атмосферы в кабинете чиновника — будь то губернатор или простой делопроизводитель, стоило ему намекнуть на то, что у него есть возможность лично заинтересовать собеседника в исходе дела... Однако теперь даже у видавшего виды Игоря Николаевича порой захватывало дух при мысли о том, насколько выросли аппетиты нынешнего поколения чиновников. Ему очень не нравилось то, что свои деньги он зарабатывал долго и трудно, а расставаться с ними приходилось слишком часто и быстро.

Еще два-три года назад, когда можно было делать миллионы долларов буквально из воздуха, Игорь Николаевич задумывался о том, что время бешеных денег скоро пройдет, и нужно будет привыкать довольствоваться малым, учиться копить деньги по копеечке и не отмахиваться от дел, которые на первый взгляд кажутся мелочевкой. Но то, что творилось сейчас, называлось как угодно, только не стабилизацией. Начиная с семнадцатого числа богом проклятого августа, ему, да и всем его партнерам-бизнесменам, и впрямь приходилось считать каждую копейку. Заработки сократились вдвое, а расходы удесятерились. И при этом — никакой надежды на то, что когда-нибудь эта бодяга кончится. Хоть бросай дела и уезжай в деревню, растить капусту на продажу. Кстати, один из партнеров Игоря Николаевича так и поступил — продал автомастерскую, которую своими руками построил за пять лет непосильного труда, купил трактор, дом в деревне, и живет себе в семидесяти километрах от Волоковца. Красота — ни налоговая, ни братва его в этой глуши никогда не достанет.

Конечно, Игорь Николаевич понимал, что никогда не бросит свои магазины только из-за того, что ему захотелось отдохнуть. Он знал, что такое ответственность и долг перед теми людьми, которые на него работали, и теми, что вложили деньги в его бизнес. Но в последнее время он действительно начал уставать. Уставать от работы, от семьи, от телевизора, который весь вечер показывал то идиотские игры, то кровавые разборки. И если выдавался день, когда ему не приходилось сломя голову мчаться на другой конец Волоковца, чтобы решать очередную "проблему", он был по настоящему счастлив. Он ехал домой на своем черном "БМВ" и смаковал приятное послевкусие, оставшееся после этого дня. Он даже начинал смотреть по сторонам, обращая внимание не только на дорогу, но и на симпатичных девушек, высыпавших на улицы города, едва растаял снег.

Весна в этом году выдалась удивительно ранняя. Игорь Николаевич глянул на встроенный в панель электронный календарь и покачал головой: двадцать четвертое апреля, а на деревьях уже листочки появились. Он вспомнил, как первый раз в жизни ходил на первомайскую демонстрацию.

Ему было шесть лет и отец сказал, что даст ему нести красный флаг. Маленький Игорь не мог уснуть полночи, мечтая о том, как он пойдет рядом с отцом и будет размахивать красным флагом, а все вокруг будут радоваться и завидовать ему. А на следующий день с утра зарядил дождь. Отец поднял Игоря ни свет ни заря, они быстро позавтракали, и поехали на демонстрацию. Отец не обманул, Игорю и правда достался маленький красный флажок, но сама демонстрация была совершенно не похожа на то, что представлял Игорь. Просто толпа народа, все толкаются, матерятся вполголоса, где-то вдалеке мужик в костюме стоит на трибуне и что-то говорит в микрофон. Ветер доносил только обрывки фраз: "Социалистическое соревнование... да здравствует... ум, честь и совесть..." Игорь попробовал размахивать флажком, чтобы привлечь внимание, но все вокруг держали в руках точно такие же флажки и никому не было дела до маленького мальчика. Тогда Игорь вцепился отцу в штанину и сказал:

— Папа, пойдем отсюда. Пожалуйста.

Отец наклонился к нему и ответил:

— Скоро все это кончится. Тогда и пойдем. Я угощу тебя мороженым.

Отец подхватил Игоря и посадил себе на шею. Игорь с гордостью оглядел площадь. Он был выше всех, если, конечно, не считать мужика на трибуне. Но сидеть на шее отца ему тоже скоро наскучило, к тому же неимоверно захотелось в туалет. Игорь не помнил, как закончилась демонстрация, как они выбрались с площади, и угостил его отец мороженым или нет, но этот момент он запомнил на всю жизнь — матерящаяся толпа, дождь, заливающий за воротник, и неимоверное желание помочиться.

Подъехав к площади, на которой когда-то, тридцать лет назад, проходила эта демонстрация, Игорь Николаевич остановил машину. Он решил немного пройтись. Весенний шум обрушился на него, едва он открыл дверцу машины: пение птиц, веселые выкрики детей, шелест прошлогодних листьев по асфальту. Игорь Николаевич достал из кармана сигареты и закурил. Он оглядел площадь и удивился — как сильно изменился город за эти годы. Здесь была музыкальная школа, в которую мама пыталась его когда-то устроить, несмотря на все его протесты. Теперь здесь филиал фирмы, торгующей компьютерами. Вот это здание, где до революции находилось Дворянское собрание, как раз лет тридцать стояло в лесах и лишь год назад мэр выбил где-то деньги на то, чтобы закончить реконструкцию. После ремонта здание отдали областной филармонии. Здесь, в тени деревьев во время праздников обычно ставили небольшую эстраду, с которой выступали местные "звезды". А три года назад здесь поставили Поклонный крест, в память о волоковчанах, погибших в годы Великой Отечественной войны. Игорь Николаевич вздохнул и потушил сигарету. Если даже площади так меняются за три десятка лет, то как же меняются люди. Огромная пропасть разделяла его и того маленького шестилетнего мальчика с красным флажком в руках. Он хотел стать космонавтом... потом мечтал стать учителем, киноактером, писателем, черт возьми, кем угодно, кроме того, кем он стал на самом деле — торговцем. Игорь Николаевич усмехнулся. Вот чем мы отличаемся от иностранцев. Француз или американец на его месте был бы абсолютно счастлив — есть работа, свое дело, приносящее полмиллиона долларов ежегодно, есть дом, жена, детьми, правда, господь не благословил, так ведь какие наши годы. А он почему-то мучит себя, жалеет, что не стал тем, другим, третим. Какая глупость! Игорь Николаевич твердым шагом вернулся к машине. В конце концов, хозяин жизни он или нет? Он сел за руль и рванул с места. И почти сразу сбросил скорость и прижался к обочине — увидел рядом с дорогой киоск и решил купить что-нибудь попить. Увы, времена, когда он каждый вечер выпивал по дороге домой пару бутылок пива, прошли безвозвратно, поэтому пришлось ограничиться "спрайтом". Игорь Николаевич быстро оглядел витрину и купил еще шоколадку жене.

К дому он поъехал около семи вечера. По его меркам, довольно ранний час. Случалось ему возвращаться с работы и поздно ночью и даже рано утром. Что поделаешь, собственное дело требует внимания и заботы. Игорь Николаевич вышел из машины и нажал на кнопку, встроенную в брелок. Машина сверкнула фарами и погрузилась в чуткий сон, готовый взорваться истошным электронный воплем, если какой-нибудь наглец осмелится приблизиться к ней. А ее хозяин быстро вошел в подъезд, поднялся на лифте на седьмой этаж и, открыв дверь своим ключом, вошел в свою роскошно обставленную пятикомнатную квартиру.

— Леночка, ты где? — позвал он, скидывая ботинки в прихожей.

— Здесь, — отозвалась жена из комнаты.

— Покорми меня, я проголодался, как зверь, — сказал Игорь Николаевич, доставая шоколадку из кармана и входя в комнату. Так и есть. Лена лежала на диване и листала очередной номер "Космополитена". Игорь Николаевич поморщился. Он считал журналы жвачкой для ума, и ему не очень нравилось пристрастие его женушки к глянцевым обложкам и нравоучительным статьям, собранным под этими обложками. Он подошел к ней, осторожно вытащил журнал у нее из рук и поцеловал ее в губы. Лена ответила на поцелуй и погладила его по щеке.

— Накурился-то, — сказала она томно, — и, кстати, забыл утром побриться.

— Вечером побреюсь, — пообещал Игорь Николаевич и протянул ей шоколадку.

Лена просветлела — Игорь Николаевич брился с вечера только в одном случае и происходило это в последнее время нечасто. Она взяла шоколадку и вскочила с дивана.

— Я подогрею борщ, — сказала она, — а еще у меня есть котлеты.

Игорь Николаевич улыбнулся. За десять лет замужества, из которых ни дня они не жили бедно, Лена так и не рассталась со студенческой кухней. В ее маленькой головке просто не укладывалась мысль о том, что на обед можно потратить сто долларов, а при желании - даже тысячу. Несмотря на все протесты Игоря Николаевича, она упорно кормила его полуфабрикатами. Лена ушла на кухню колдовать с борщем, а Игорь Николаевич быстро переоделся и умылся, хотел выйти на балкон покурить, но передумал, включил телевизор и лег на диван. Из кухни выглянула Лена с поварешкой в руке.

— Ты забыл мне позвонить днем, — сказала она укоризненно.

— Возможно, — задумчиво ответил Игорь Николаевич, — у меня было много дел. Нужно было...

— У тебя всегда много дел, — Лена капризно вскинула носик, — ты даже представить себе не можешь, как я здесь схожу с ума, когда сижу одна целыми днями.

— Почему, могу. Я, кстати, с удовольствием заплатил бы штуку баксов за то, чтобы полдня так посидеть. И при этом считал бы, что заключил чертовски выгодную сделку.

— Сытый голодному не товарищ — заключила Лена, — тебя тошнит от людей, я соскучилась по нормальному человеческоу общению.

— Давай сходим в гости, — поскучнел Игорь Николаевич.

— К кому-нибудь из твоих партнеров? — насмешливо спросила Лена, — слушать ваши разговоры о том, кто кого на сколько кинул и какая за этим последует разборка? Или еще хуже, трескотню подружек твоих бандитов, которые ничего в жизни не видели, кроме пачек баксов, фальшивых бриллиантов и минета? Упаси бог!

Игорь Николаевич нахмурился и встал с дивана.

— Странно, — сказал он глухо, — раньше тебе хватало общения со мной. Помнишь, ты говорила, что тебе никто не нужен, ни друзья, ни подруги, ни родители, только я.

— Да, говорила, — почти выкрикнула Лена, — но тогда ты постоянно был рядом со мной. Ты же ни минуты не мог без меня находиться. А теперь? Раньше, если ты уходил больше, чем на час, ты звонил мне каждые десять минут. Ты и мобильник первый купил только для того, чтобы я могла в любой момент тебя найти. Сейчас ты приходишь домой только ночевать.

— Успокойся, Лена, — строго сказал Игорь Николаевич. Уловив истерические нотки в голосе жены, он и сам потихоньку начал раздражаться, — ты же знаешь, что я работаю, как вол для того, чтобы ты могла себе ни в чем не отказывать.

— В чем себе не отказывать? — закричала Лена, — покупать журналы, от которых меня уже тошнит, или тряпки, в которых мне некуда выйти?

— Еду бы нормальную покупала, — вырвалось у Игоря Николаевича.

— А, так тебе еда моя не нравится! Может быть, просто я тебе больше не нравлюсь? С какой стати ты кричишь на меня!

— Я не кричал на тебя! — закричал Игорь Николаевич, — но мне уже надоели эти ежевечерние истерики.

Лена хотела что-то сказать, но Игорь Николаевич взмахнул рукой перед ее лицом, как будто собирался дать ей пощечину, и Лена испуганно замолкла.

— Молчать! Я еще не закончил. Я люблю свой дом, люблю домашний уют, если на то пошло, люблю тебя. Но мне нет никакого дела до того, что ты себе выдумала в своей маленькой глупой головке. Я устаю за день, как собака, работая для того, чтобы ты каждый день могла поставить на стол нормальный обед и одеваться так, как ты хочешь. И когда я прихожу домой, я хочу видеть ласковую, соскучившуюся жену, которая рада меня видеть и готова сделать все, чтобы я мог расслабиться, а не одуревшую от скуки мегеру, которая набрасывается на меня, как на врага. И если ты в конце концов не поймешь это, детка, нам с тобой придется расстаться.

Лена разрыдалась. Игорь Николаевич снова поморщился, отвернулся и взял ключи с полки.

— Я поеду проветрюсь, — сказал он, — приди в себя и подумай над тем, что я тебе сказал. К моему возвращению ты должна сделать выводы. И подогреть борщ.

Игорь Николаевич вышел из квартиры, хлопнув дверью. Все попытки Лены устроить истерику своему мужу заканчивались одинаково — он читал ей краткую лекцию и уходил из дома минут на сорок. Катался по городу на машине, гулял, а когда возвращался домой, Лена понимала, что ссорились они из-за ерунды, и что такого золотого мужика надо носить на руках.

Как только за мужем закрылась дверь, Ирина села на диван и вытащила из под подушки сигареты. Она иногда курила, но сигареты прятала, чтобы муж не догадался. Почему-то ей казалось, что он будет сердиться, если узнает, что она покуривает. Лена зажгла сигарету, сделала несколько быстрых затяжек, потом выбросила сигарету в окно и открыла балкон, чтобы проветрить. И вдруг ей показалось, что кто-то стоит у нее за спиной. Она обернулась и облегченно вздохнула, поняв, что лишь померещилось. Взгляд ее упал на телефон. Она медленно подошла к нему взяла трубку и набрала номер. И тут же бросила трубку, как будто она была раскалена добела.

— Господи, что я делаю, — сказала она испуганно. Она невольно посмотрела в сторону двери, туда, где несколько минут назад стоял Игорь Николаевич, вернулась к телефону и снова взяла трубку. И снова набрала номер.

— Привет, это я, — сказала она, — я согласна.

Потом она устало рухнула на диван и долго-долго сидела, глядя в одну точку.

2

Дима Колосов брел по пропахшей пылью и бензином улице, то и дело оглядываясь в поисках исправного телефона-автомата. Жетончик он уже нашел в одном из внутренних карманов куртки, но сам по себе жетончик был совершенно бесполезен. Наконец Диме повезло — на угловом доме обнаружился вполне пристойно выглядящий таксофон. Дима перешел улицу, взял трубку, удостоверился, что автомат работает, зажал трубку подбородком и, придерживая одной рукой жетончик, чтобы он не провалился внутрь глупого автомата раньше времени, другой набрал номер.

— Здравствуйте, — сказал он тоном пай-мальчика, едва на другом конце провода взяли трубку, — это городской дом культуры? Мне нужен Андрей, звукооператор. Хорошо, подожду. Алло, Андрюха, здравствуй, родной. Не узнал? Это хорошо, значит, богатым буду. Не знаю только, когда. Хотелось бы сегодня. Стоп, Андрей, не грузи меня своими проблемами, у меня самого головных болей хватает. Нет, больше я ждать не могу. Да не знаю я, продай что-нибудь. Андрей, блин, почему это должно меня волновать? Это же не моя проблема, а твоя. Все, Андрей, я же сказал, деньги нужны сегодня. Завтра я иду к бандитам, и тебе придется убеждать уже не меня, а их паяльник. Хорошо, я зайду через час.

Дима положил трубку и смачно сплюнул на асфальт. От разговора у него остался неприятный привкус во рту. В начале прошлого лета он дал звукооператору городского дома культуры Андрею семьсот баксов взаймы на покупку навороченного музыкального центра. Андрей обещал рассчитаться в течение трех месяцев. И действительно, двести "зеленых" он вернул. А потом настал август, доллар попер вверх, и долг Андрея из вполне нормальной суммы превратился в умопомрачительную. Взять деньги по старому курсу Дима отказался.

— Взял баксы, вернешь баксами, — сказал он сердито, — мне нужны нормальные деньги, а не эта бумага.

Андрей прикидывал и так и так, но не мог придумать, где взять денег. Его зарплаты в тысячу рублей, по Волоковецким меркам, неплохой, теперь едва хватало на еду и сигареты. Где уж тут найти пятьсот баксов. Андрей мог бы продать пресловутый музыкальный центр, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор и выручить за него долларов сто, но это было бы и вовсе глупо. Он предпочитал "динамить" Диму - просто не отдавать деньги, надеясь, что рано или поздно нужная сумма упадет на него с потолка. Однако Дима вдруг перестал понимать шутки и начал заводить все менее шутливые разговоры на тему: дружба дружбой, а денежки врозь. И вот наконец дошло уже до угроз пожаловаться знакомым бандитам. Андрей не был уверен в том, что Дима не осуществит свою угрозу. А в том, что у Димы есть знакомые бандиты, Андрей не сомневался — Дима когда-то торговал на рынке видеокассетами, а раз так, значит, наверняка общался с местными "крутыми" ребятами. Поэтому Андрей и назначил Диме встречу через час, хотя денег у него, конечно, не было, и взяться им было неоткуда. Зато у него появилась другая идея.

Через сорок минут после телефонного звонка Дима поднялся на второй этаж Дома культуры и вошел в маленькую комнатку, заваленную проводами и Микрофонами, насквозь пропахшую дешевым табаком и жженой канифолью. Андрей сидел на полу и пытался прикрутить проволокой к микрофонной стойке отвалившуюся ножку.

— Здорово, — сказал Дима, перешагнув через мотки провода, сваленные в углу. Андрей молча подал ему перепачканную металлическими опилками руку. Дима пожал ее и присел на ящик, в котором когда-то хранился пульт, а теперь Андрей прятал от начальства пустые бутылки из-под пива.

— Стойка нае...нулась, — весело сказал Андрей, — на сцене был ансамбль ветеранов, старые перечницы, пели фигню какую-то нудную. Одна бабка расчувствовалась, решила свою песню жестом подкрепить, повела вот так рукой и задела стойку. Зараза! У меня всего три нормальных стойки были, которые не стыдно на сцену вынести. Теперь, значит, две. От этих бабок одни убытки.

— Сочувствую, — холодно сказал Дима, — так как насчет денег, Андрей? Ты придумал что-нибудь?

Анрей, ничуть не смутившись, вскочил на ноги, поставил отремонтированную стойку в угол, посмотрел на нее со стороны, покачал головой — намотанный провод действительно выглядел не очень эстетично, и присел на расшатанный стул, который Дима сначала не заметил. Стул жалобно скрипнул, когда Андрей по-барски откинулся назад.

— Дима, мне не достать денег, — сказал Андрей скучным голосом, — у меня зарплата — штука, мне год пахать надо, чтобы столько денег заработать.

— Надо было думать, когда в долг брал, — пожал плечами Дима, — я-то за что должен страдать? За доброту свою беспредельную? Нет, Андрей, эта фенька не прокатит. Ищи бабки, или ищи, что-нибудь, что можно продать. Телевизор, музыку, короче, все, что есть.

— Понимаешь, — замялся Андрей, — есть у меня кое-что, что, может быть... не знаю, как тебе и предложить... боюсь, что ты откажешься, ну да за спрос ведь морду не бьют...

— Что такое? — недовольно спросил Дима. Андрей вскочил, нырнул под стол и вытащил оттуда небольшой чемоданчик.

— Смотри, — сказал он с гордостью, и открыл чемоданчик. Внутри оказалась пластмассовая черная коробка с двумя индикаторами, встроенными в корпус.

— Что это такое? — с подозрением спросил Дима, — бомба?

— Какая бомба! — замахал руками Андрей, — это передатчик.

— Рация, что ли?

— Нет, круче. У меня братан в Иванове учился. Они с ребятами скинулись и купили у каких-то черных эту штуку. И два года по субботам выходили в эфир как студенческая радиостанция. А сейчас брат институт закончил, аппаратуру они поделили и разъехались. Брат передатчик привез, говорит, на хрена мне теперь эта штука, и подарил его мне.

— И что ты предлагаешь? — спросил Дима, — сколько он стоит?

— Когда его покупали, он стоил штуку. Тебе отдам за пятьсот, — с гордостью сказал Андрей.

— Все это хорошо, — задумчиво сказал Дима, — скажи мне только одну вешь. Зачем мне нужен этот долбаный приемник?

— Передатчик, — поправил его Андрей, — хочешь, я тебе покажу, как она работает?

— Ну покажи, — обреченно сказал Дима, — хотя я все-таки надеялся, что сегодня я увижу деньги.

— Если он тебе надоест, — затараторил Андрей, — ты можешь его продать в любую минуту. Выручишь кучу бабок. А так...

— Слушай, остынь, — оборвал его Дима, — у этого передатчика только одно применение — студенческая радиостанция. Я бросил институт два год назад и возвращаться в него пока не собираюсь. И еще — я терпеть не могу радио. А что касается того, чтобы его продать — может быть, лучше ты сам этим займешься? Потому что я что-то не уверен в том, что за него можно выручить пятьсот баксов. В конце концов, я тебе давал деньги, а не какой-то поганый приемник. Тьфу, передатчик.

— Давай я все-таки покажу тебе, как он работает, — глухо сказал Андрей, доставая передатчик из коробки, — возьми микрофон из шкафа. Здесь вход — обычный большой джек. Питание от сети. Самый большой секрет — в размере антенны. Чем больше антенна и чем выше она установлена — тем больше радиус действия.

Андрей поставил передатчик на стол, включил его в сеть, взял микрофон и показал его Андрею.

— У ребят в Иванове был четырехвходовый мини-пульт. Им хватало за глаза и за уши. Один микрофон, два сидиплейера, один вход на всякий пожарный. Если возьмешь передатчик, я тебе могу достать такой пульт. За дополнительную плату, конечно. Долларов на пятьдесят вытянет...

— Я не возьму передатчик, — отрезал Дима, — а ты из себя хитрого еврея не разыгрывай. Неудачно получается.

Дима встал. Андрей умоляюще посмотрел на него.

— Хрен с тобой, — махнул рукой Дима и сел обратно, — показывай, как работает.

— Передает он на УКВ. Частота фиксированная — 70,5. В принципе, ее можно менять, но нужно залезать в корпус. Ребята специально убрали настройку, чтобы не возиться каждый раз с поиском своей частоты. У нас 70,5 — это как раз между "Европой плюс" и "Руским радио". Как тебе такая компания?

— Очень приятно, — проворчал Дима, — а что такое "Русское радио"?

— Да ты что! — воскликнул Андрей, — это же самая крутая станция! Весь город от нее прется. Да что весь город, вся страна. Там Фоменко такое вытворяет...

— А что будет, если поймают? — спросил вдруг Дима.

— В смысле? — не понял Андрей.

— Если меня накроют с этой радиостанцией, что мне за это будет? Посадят, оштрафуют?

— А ты не ловись.

— Бегать от ментов? Прятаться по подвалам? На фиг надо.

— Нет, — с досадой сказал Андрей, — ты что думаешь, ребята с Иванова лицензию получали на вещание? Да у них сроду никаких документов, кроме зачеток, не было. Самое главное — не выеживаться. Матом в эфире не ругаться, панк-рок не ставить, не хамить, короче. Да, еще рекламу лучше не крутить. Как только дело запахнет коммерцией, тебе на хвост даже не менты упадут, а налоговая. А с этими ребятами шутки плохи.

— Стоп, стоп, стоп, — спохватился Дима, — что-то мы торопимся. Я еще ничего тебе не сказал, а ты уже думаешь, как меня от ментов спасать. Я что, сказал, что согласен его взять у тебя?

— Нет... пока, — пожал плечами Андрей, — сейчас я тебе все-таки покажу его в деле.

Адрей подключил микрофон, достал из стола маленький аудиоплейер с встроенным приемником и отдал его Диме.

— Возьми, настрой на 70,5.

Дима подкрутил колесико настройки, распутал проводки наушников и переключил режим работы с "TAPE" на "RADI O". Наушники чуть слышно зашипели.

— Работает? — спросил Андрей, — там вроде батарейки дохлые.

— Да нет, пашет еще, — ответил Дима и надел наушники.

Андрей осторожно повернул рукоятку громкости на передатчике и Дима услышал, что шум в наушниках изменился, стал более ровным.

— Раз, раз, проверка связи, — сказал Андрей в микрофон. Дима услышал его голос в наушниках, повернулся к нему и показал большой палец. Андрей просветлел.

— Сейчас еще хреновый звук, — сказал он в микрофон, — потому что вместо антенны я гвоздик в гнездо вставил. А если бы был хотя бы кусок провода метра в полтора — совершенно другой эффект.

— А какой радиус действия? — спросил Дима.

— Чего? — переспросил Андрей, и Диме вдруг на секунду стало страшно — они просто стояли, разговаривали здесь, а их разговор транслировался на несколько километров и вполне может быть, что какой-нибудь радиолюбитель, шарящий именно в этот момент по ультракоротким волнам, наткнулся на их разговор и удивленно смотрел на свой приемник, выловивший из беспорядочного шума несколько осмысленных слов.

— Какой радиус действия, я спрашиваю? — громче сказал Дима.

— А, радиус, — закивал головой Андрей, — точно я не знаю, я же сказал, все зависит от размеров антенны и высоты, на которой она установлена. Но если ты будешь передавать с высоты двенадцатиэтажного дома, километров двадцать он накроет легко. Короче, весь город.

— Класс, — восхитился Дима. Он жил как раз на двенадцатом этаже и Андрей прекрасно знал об этом.

— Еще бы, — подмигнул Андрей, перекинул микрофон в левую руку и, приняв позу Фредди Меркьюри, начал декламировать прочувствованным голосом:

— Наша Таня громко плачет — Уронила в речку мячик. Тише, Танечка, не плачь, Сдашь бутылки, купишь мяч!

— Чего ты мелешь! — сердито выкрикнул Дима, и выхватил у Андрея из рук микрофон. Отключил его от передатчика и бросил на стол, — ты с ума сошел! Читать такую ерунду в эфире. А если у приемника окажутся дети? У них ведь травма будет на всю жизнь.

— Да ну, — отмахнулся Андрей, — ты бы слышал, какие штуки откалывают на "Русском радио"! Моя "Танечка" по сравнению с ними — благородная девица.

— К черту твое "Русское радио"! — заорал Дима, — думать надо, когда ты в микрофон треплешься. Ты же сам мне только что говорил — никакого хамства в эфире. И сам же такое откалываешь.

— Да ладно, да что я такого сказал-то, — виновато забормотал Андрей, — так что, берешь передатчик?

— Беру, беру, — озабоченно сказал Дима, — если ты к этому приемнику достанешь пульт.

Андрей посмотрел на него, видимо, хотел заикнуться про пятьдесят долларов, но решил, что не стоит, и быстро закивал.

— К вечеру будет пульт. Блин, обмыть бы надо сделку-то...

Дима посмотрел на него.

— У тебя есть деньги на магарыч?

— Нет, но я думал... — увял Андрей.

— Индюк тоже думал, — проворчал Дима и сложил передатчик в чемодан. Потом он взвесил на руке микрофон и отложил его в сторону, — ты что, работаешь с микрофонами для караоке? Нашел бы для меня хотя бы один приличный "Шур".

— Я бы нашел, — уныло сказал Андрей, — только на весь клуб есть два "Баердинамика" и оба лежат у директора в сейфе. Он их достает по большим праздникам.

— Ладно, живи, — милостливо сказал Дима, — такой хлам у меня у самого есть.

Андрей пожал плечами. Дима взял чемодан в руку и прошелся по комнате. Потом подошел к Андрею и положил ему руку на плечо.

— Кто-нибудь еще знает, что у тебя была эта штука? — спросил он.

— Никто.

— Точно никто? А брат?

— Брат в Питер уехал. Нет, никто не знает, — Андрей старался не смотреть Диме в глаза.

— Ну смотри, — сказал Дима с угрозой, — если разболтаешь... — он не закончил.

— Эй, ты чего, — возмутился Андрей, — чего ты это... волну гонишь. Я тебе не мальчишка.

— Все, Андрюша, — ласково сказал Дима, — я тебя предупредил. Не забудь о пульте.

Он отошел к двери, помахал Андрею рукой и вышел в коридор. Андрей отвернулся от двери, взял со стола пачку "Примы", вытащил полурассыпавшуюся сигарету, щелкнул зажигалкой и жадно затянулся.

3

— Игорь Николаевич, документики на подпись, — Олечка перегнулась через стол, безо всякого стеснения продемонстрировав шефу все свои прелести. Игорь Николаевич строго глянул на секретаршу через очки, но тут же улыбнулся:

— Оля, как тебе не стыдно. Вводишь старика в соблазн.

Он взял документы, подмахнул их, не глядя, и вернул Оле. Она быстро оглянулась, убедилась, что никто за ними не наблюдает, и, выгнув спину, пододвинулась к начальнику.

— Да вы, Игорь Николаич, еще сами кого хочешь соблазните, — сказала она, задыхаясь. Игорь Николаевич снял очки, и, медленно проведя правой рукой по столу, положил ее Оле на бедро. Оля дышала толчками. Шеф внимательно смотрел на нее, чуть заметно улыбаясь. Его рука, плавно двигаясь вверх, скользнула ей под юбку. Оля выгнулась еще сильнее, пропуская его в святая святых. Игорь Николаевич прикрыл глаза. Оля перенесла центр тяжести на правую руку, а левую опустила под стол. Она быстро расстегнула брюки шефа и, обхватив рукой его член, начала двигать ею. Игорь Николаевич достал руку из-под олиной юбки и положил ей на плечо.

Оля послушно переместилась под стол. Сначала она ласкала член хозяина языком, потом вдруг одними губами укусила его. Игорь Николаевич вздрогнул и крепко сжал рукой плечо девушки. Она провела ладонью по его бедру и одним движением насадила себя на его член. Игорь Николаевич приподнялся на несколько сантиметров, загоняя затвердевшую плоть в горло секретарши. Оля легонько похлопала его по ноге, как будто прося пощады. Игорь Николаевич опустился обратно в кресло, а Оля медленно отодвинула голову назад, а потом вперед и снова назад. Игорь Николаевич вцепился ей в плечо, но Оля взяла его руку в свою и передвинула ее немного в сторону, на шею. Потом еще в сторону, и в конце концов положила ее себе на голову.

— Кошечка моя, — прошептал Игорь Николаевич. На столе зазвонил телефон. Он взял трубку и тут же положил ее снова. Оля подняла голову, вынула член хозяина изо рта, провела им по своей щеке и посмотрела на Игоря Николаевича мутным, пьяным от возбуждения взглядом. Он стиснул зубы, положил обе руки ей на голову и, вцепившись ей в волосы, снова заставил ее взять его в рот. Он быстро начал двигать ее головой, зажатой в руках и через несколько секунд захрипел и откинулся назад. Оля несколько раз сглотнула, но все равно сперма потекла у нее по губам. Она облизала сначала член Игоря Николаевича, потом вытерла губы тыльной стороной ладони, аккуратно застегнула брюки шефа и вылезла из-под стола. Игорь Николаевич помог ей, подав руку.

— Можно я загляну в комнатку? — скромно спросила Оля, показывая на неприметную дверь за книжным шкафом, — мне нужно привести себя в порядок.

Собственно, комнаток за дверью было две — комната отдыха директора фирмы "Феникс" Игоря Николаевича Королева с диваном и телевизором, и совмещенный санузел с крошечной ванной, в которой можно было мыться только сидя, и унитазом с позолоченной крышкой. Собственно, Королев не раз "расслаблялся" с секретаршей в комнате отдыха, да и ванную Оля успела изучить более чем внимательно за полгода своей работы. Однако спросив разрешения у начальника проникнуть на запретную для простых смертных территорию, она как бы подчеркнула, что пользуется начальственной ванной лишь в виде исключения и не претендует ни на что здесь как полноценная хозяйка.

— Подожди, — устало сказал Игорь Николаевич и встал с кресла, — сначала я руки помою.

Оля смиренно отошла в сторону. Выглядела она живописно: волосы растрепаны, помада размазана по щекам, блузка помята, и вдобавок на подбородке подсыхает белая жидкость. Вместе с тем она была очень сексуальна, от нее как будто исходили какие-то волны, заставлявшие сильнее биться сердце мужчины. Игорь Николаевич остановился, забыв, куда он шел. Он поднял руки и Оля шагнула к нему. Он прижался к ней, чувствуя, что ее молодое тело все еще горит от возбуждения. Он поцеловал ее в губы, слизывая с ее подбородка свою собственную сперму. Она на секунду отстранилась от него, но только чтобы расстегнуть блузку и быстро скинуть бюстгалтер. Игорь Николаевич снова обнял ее, чувствуя под руками гладкую, теплую кожу ее спины. Потом он опустился ниже и начал ласкать языком ее грудь. Сосок мгновенно набух. Оля запрокинула голову назад и, не стесняясь, застонала. Игорь Николаевич грубо развернул ее спиной к себе и, толкнув вперед, заставил опереться руками на стол. Оля выгнула спину, приглашая его войти в нее сзади. Игорь Николаевич быстро расстегнул ее юбку и Оля, двигая бедрами, выскользнула из нее. Он хотел было снять с нее трусики, но Оля остановила его руку.

— Пусть они останутся, — сказала она, — их можно просто сдвинуть в сторону.

Игорь Николаевич вновь расстегнул брюки, чувствуя, что он уже не в силах справиться с возбуждением. Оля терлась ногой о его бедро, тихо постанывая. Наконец он освободил свой член и, быстро проведя ладонью по бедру Оли, чтобы определить направление своего движения, вошел в нее. Оля пискнула и закусила губу, чтобы не закричать. Член Игоря Николаевича был чуть больше, чем ей хотелось бы, поэтому вместе с наслаждением пришла и боль. Хозяин брал у свой рабыни то, что принадлежало ему по праву. Он двигался уверенно и размеренно, приближаясь к высшей точке наслаждения, и когда он кончил, и Оля почувствовала, что внутри нее забил горячий фонтан, она тоже вдруг дернулась и стиснула внутри себя член хозяина. Потом она бессильно уронила голову на руки. Игорь Николаевич отступил назад и застегнул брюки.

— Все, деточка, — сказал он и похлопал Олю по попке. Она быстро, не глядя на хозяина, подняла с полу юбку и побежала в ванную. Игорь Николаевич внимательно оглядел поле недавней битвы и, не обнаружив ничего предоссудительного, сел за стол и взял сигареты. "Все мужчины после этого курят" — вспомнил он фразу из Франсуазы Саган. Тонко замечено. Неизвестно еще, что доставляет большее удовольствие — занятие любовью или то, что после него можно спокойно посидеть, выкурить сигарету. Королев вытряхнул из пачки "Парламента" одну штуку, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Он баловался с Олей уже несколько месяцев, и это было не первое его увлечение после женитьбы на Лене, однако ему и в голову не пришло бы считать это изменой. Просто небольшое развлечение делового человека. Его удивляло другое. Странно, что Олечка, кажется, была всерьез в него влюблена, причем именно в него, а не в его деньги. Конечно, он иногда делал ей небольшие подарки, она получала неплохую зарплату, гораздо больше, чем платили секретаршам в любой другой фирме города. Но Игорь Николаевич чувствовал — ей нужно не это, ей нужно его внимание и ласка, она жадно ловит каждое его слово и взгляд. Это было не очень хорошо — по фирме уже наверняка начали ходить разговоры о романе шефа с секретаршей. С другой стороны, это было приятно. Как-никак есть еще порох в пороховницах! А что касается разговоров — пусть говорят, языки мозолят. Игорь Николаевич потушил сигарету и хотел было взять телефонную трубку, как увидел Олю, выходящую из ванны. Она была свежая и счастливая.

— Игорь Николаевич, я заберу документы, — сказала она, вновь давая понять, что без его разрешения никогда не переступит черту между личными и служебныи отношениями.

— Конечно, Олечка, — улыбнулся ей Игорь Николаевич, — и найди Рината, пусть зайдет ко мне. Нужно обсудить одну проблему.

— Хорошо, Игорь Николаевич, — Оля выскользнула в приемную, а хозяин встал и прошелся по кабинету. Он чувствовал себя молодым и сильным. Нужно было браться за дела. В дверь постучали.

— Входи, Ринат, — не оглядываясь, сказал Игорь Николаевич. Он чувствовал приближение своего помощника даже сквозь стены. Ринат был человеком Аркадия Бардина по кличке Бугор — местного смотрящего, который в свое время и принял решение — вложить деньги в подающую хорошие надежды фирму "Феникс". Бугор попросил Игоря Николаевича принять Рината на какую-нибудь непыльную работу, дескать, нужно человека к делу пристроить, обещал кому-то из его родственников. Однако Игорь Николаевич этому не поверил, а Бугор заметил, что он не поверил. И ни тот ни другой не сказали друг другу ни слова о настоящих служебных обязанностях Рината — докладывать Бугру, как Королев тратит его деньги. Со временем Игорь Николаевич отметил, что Ринат исполнителен, инициативен и, главное, имеет голову на плечах. Он стал поручать ему все более и более ответственные задания и в конце концов Ринат стал начальником охраны фирмы и его правой рукой. О том, что он рассказывает Бугру о делах его фирмы, Игорь Николаевич старался не думать.

— Здравствуйте, Игорь Николаевич, — лицо Рината было непроницаемым. Если бы он и заметил, что шеф слегка растрепан, то никогда не подал бы виду.

— Я хочу с тобой поговорить об идее филиала нашего магазина на въезде в город... — начал Игорь Николаевич, но Ринат перебил его:

— Это хорошая идея. Но сегодня я принес плохие новости. Думаю, с филиалом придется обождать.

— Что такое? — нахмурился Игорь Николаевич. Он не любил плохих новостей и еще больше он не любил, когда его перебивали.

— Нас обокрали, — коротко сказал Ринат. Игорь Николаевич покачал головой и вытащил из пачки сигарету.

— Сколько? — спросил он.

— Пятьсот тысяч. Вся наличка, которую мы хотели потратить на товар.

— Та-ак, — протянул Игорь Николаевич, — поллимона, значит. Оч-чень хорошо.

Лицо его покраснело, он схватил со стола карандаш и переломил его пополам.

— Кто? — спросил он наконец.

— Доступ к деньгам имели четыре человека, — бесстрастно сказал Ринат, — вы, я, наш главный бухгалтер... и ваша жена.

— Моя жена? — не понял Игорь Николаевич, — она-то откуда имела доступ?

— Ключи, — объяснил Ринат, — есть три ключа от сейфа, где хранится наличка. Один у вас.

Игорь Николаевич машинально проверил, на месте ли ключи и облегченно вздохнул, найдя связку в кармане брюк.

— Второй — у меня, — продолжал Ринат, — третий лежит в моем сейфе и я его выдаю по просьбе главного бухгалтера. То есть, только я и вы имеем возможность взять ключ домой и воспользоваться им во внеслужебное время.

Королева бросило в жар.

— Стоп, — прервал он Рината, — ты что, подозреваешь меня?

Ринат покачал головой.

— Нет, — сказал он, — вы — вне всяких подозрений. Вы отлично представляете, какими могут быть последствия и никогда бы не решились на такое.

Королев облегченно вздохнул.

— Я все-таки не понял, как в круг подозреваемых попала моя жена?

— Очень просто, — объяснил Ринат, — мы уже выяснили, что деньги мог взять главный бухгалтер, но только в рабочее время, я или вы — в любое время. Так?

— Допустим, — согласился Королев.

— Теперь проверим членов семей. Дергать жену и маму главного бухгалтера бесполезно, потому что они не могли вытащить ключ от сейфа из его кармана, пока он находился на работе. Я живу один. Остается ваша жена. Извините, но она вполне могла взять ключ, пока вы спали и сделать дубликат.

— Я уверен в ней, — глухо сказал Игорь Николаевич.

— Я просто изложил свои соображения, — пожал плечами Ринат, — решение будете принимать вы.

— Подожди-ка, — сказал Игорь Николаевич, — сколько, говоришь, пропало?

— Пятьсот штук, — сказал Ринат.

Игорь Николаевич поморщился.

— А, может быть, попробуем решить проблему... своими силами?

— Как это? — не понял Ринат.

— Ну, скажем так, — Игорь Николаевич начал яростно тереть лоб, — вместо украденных денег я вложу свои пятьсот штук. И мы не будем поднимать шум. Тихонько выясним, кто украл и тихонько разберемся с вором.

— Конечно, шум поднимать не стоит, — согласился Ринат, — это плохая реклама.

— Нет, ты не понял, — Игорь Николаевич наконец решился посмотреть на него и тут же опустил глаза, — не звони Бардину.

Ринат промолчал.

— Ему не нужно об этом знать, — сказал Игорь Николаевич, — тем более если в этом замешана Лена...

— Я не буду говорить ему о вашем предложении, — жестко сказал Ринат, — о том, что у фирмы украли деньги, я уже сообщил.

Игорь Николаевич как будто постарел в одно мгновение лет на десять. Он взял со стола очки, надел их, снял, задумчиво засунул дужку в рот...

— Найди вора, Ринат, — сказал он наконец, — найди, кто это сделал и принеси мне доказательства, что это сделал именно этот человек. И я убью его собственными руками.

Ринат кивнул.

— Будет сделано, хозяин, — сказал он и повернулся к дверям. Игорь Николаевич не заметил, что на дне его глаз мелькнула злорадная, мстительная искорка.

4

Игорь Николаевич выскочил из кабинета следом за Ринатом. Он посмотрел на Олю невидящим взглядом и коротко бросил:

— Меня не будет минут сорок. Переводи все звонки на мобильный.

— Хорошо, Игорь Николаевич, — кивнула Оля, но он уже вышел из приемной. Оля пожала плечами и безо всякой надобности переложила документы на столе.

Игорь Николаевич ехал домой. Обвинение Рината было нелепым, фантастичным, но в то же время реальным и смертельно опасным. Он не случайно заговорил о Лене. Совершенно точно, он знал о ней что-то, чего не знал Игорь Николаевич. И если это действительно так, то он должен тоже узнать это и как можно скорее. До того, как ему позвонит Бардин и спросит, где деньги. А значит, нужно встретиться с Леной и поговорить с ней. Игорь Николаевич надеялся, что ему будет достаточно посмотреть ей в глаза, чтобы понять, что она ни в чем не виновата. А если нет? А вдруг это и правда она? Что он, в сущности, знает об этой девчонке? Им ведь даже поговорить толком за годы семейной жизни не удалось — все дела, дела.

Что ж, если это действительно ее работа, он сделает то, что должен сделать. Игорь Николаевич внезапно понял, как он боится Бардина. Он никогда не отдавал себе отчета в том, что побаивается Рината, но при мысли о Бардине его охватывал настоящий ужас. Бардину было далеко за шестьдесят и из них сорок он делал деньги, чаще всего не вполне законными способами. Королев старался не думать о том, случалось ли Бардину убивать людей собственноручно, об этом рассказывали разное. Говорили, однажды он сидел в ресторане за столом с одним "крутым" и тот сказал что-то не очень для него приятное. Бардин воткнул ему вилку в лоб, вытер салфеткой рот, бросил на стол деньги за ужин и спокойно вышел. Никому даже и в голову не пришло его задерживать. Говорили и другое — что он уже лет двадцать как никого не убивал своими руками. Однако когда Игорь Николаевич пожимал ему руку, когда смотрел на его рябое лицо и видел его пустые, холодные, неподвижные, как у змеи глаза, он понимал — ему ничего не стоит этой самой рукой переломить ему позвоночник. И чтобы этого не случилось, он сделает все, что угодно. Если надо — убьет собственную жену.

Игорь Николаевич выбросил в открытое окно недокуренную сигарету. Встречный поток воздуха тут же закружил ее и унес в сторону от дороги. Королев вытащил еще одну сигарету. Его одновременно тошнило от вкуса табачного дыма и в то же время безумно хотелось курить. Он влетел во двор, остановился напротив своего подъезда и медленно вышел из машины. Ему не хотелось подниматься наверх. Он беспомощно оглянулся, но двор был пуст. Он подумал, что, наверное, он еще смог бы сейчас сесть в машину и уехать из города, из страны, куда-нибудь к черту на кулички.

Игорь Николаевич тяжело вздохнул. Он не был мечтателем и прекрасно понимал, что от Бардина ему было бы не уехать, он достал бы его и на краю света и у черта на куличках. Все было бесполезно, нужно было подняться наверх и посмотреть в глаза своей судьбе. Игорь Николаевич вошел в подъезд, вызвал лифт, поднялся на седьмой этаж, вышел в коридор и вдруг остановился. У него появилось такое ощущение, что он попал в перекрестье оптического прицела. Он потряс головой, но ощущение не пропадало.

— Господи, бред какой-то, — пробормотал Игорь Николаевич, — у меня начинается паранойя.

Он почувствовал легкое головокружение и решил выйти на балкон в конце коридора. Можно немного подышать воздухом, выкурить еще одну сигарету и на несколько минут отложить свой разговор с Леной. Неожиданная отсрочка так обрадовала Игоря Николаевича, что он даже стал что-то мурлыкать под нос. Он вышел на балкон, вытащил сигарету, поджег ее и, глубоко затянувшись, оперся на перила. И похолодел: рядом с его БМВ стояла красная "десятка". Ее двигатель работал, а в кабине — Королеву это было хорошо видно сверху — сидели два человека. "Это "хвост"! — промелькнуло в голове у Королева, — это же за мной следят! А если это убийцы?" Он одной затяжкой втянул в себя остаток сигареты и, аккуратно потушив окурок о стену, положил его на бетонный пол. Упаси бог бросить его вниз!

Потом он вышел в коридор, пошатываясь, дошел до свой двери, путаясь в ключах, открыл замок и вошел в свою квартиру, которая теперь казалась ему едва ли самым опасным местом в мире.

— Лена! — позвал он негромко. Никто не отозвался. Мозг Королева пронзила неожиданная догадка — Лену уже увезли. Или убили.

— Лена! — попытался он закричать, но получился какой-то жалкий писк. Он прошел по квартире, заглянул в комнату, в спальню, даже в ванну и туалет. Лены нигде не было. Он вышел на кухню и опустился на стул. И увидел лежащую на столе записку. Близоруко щурясь, он наклонился к столу и, не касаясь руками клочка бумаги, прочитал: "Прощай, милый. Деньги я взяла в счет алиментов. Не ищи меня. Лена."

Игорь Николаевич в ярости стукнул кулаком по столу.

— Су-у-ка! — заорал он и вскочил, — что же ты наделала, сука!

Если бы сейчас открылась дверь и в квартиру вошла Лена, Игорь Николаевич задушил бы ее собственными руками. Он ненавидел ее, ненавидел за то, что она заставила его испытать страх. Он мгновенно забыл о поджидающей его на улице "десятке", он стал спокоен и собран. Он достал из кармана сотовый телефон, но набрать номер не успел — телефон задребезжал, подавая сигнал вызова.

— Слушаю, — недовольно рявкнул Королев, но тут же вытянулся по струнке, — здравствуйте, Аркадий Семенович. Извините, не узнал, богатым будете.

— Буду, буду, — добродушно усмехнулся Бардин, — ну давай, докладывай, как дела.

— Есть некоторые проблемы, — осторожно сказал Королев. Он понимал, что Ринат уже представил Бугру подробный доклад, и обманывать его нельзя. Не такой он человек, чтобы его обманывать.

— Что такое? — почти насмешливо сказал Бардин, — налоговая наехала?

— Нет, Аркадий Семенович, — холодея, сказал Королев, — недостача у меня обнаружилась. Крупная.

— Недостача — это плохо, — серьезно сказал Бардин, — что будешь делать?

Игорь Николаевич облегченно вздохнул. Бардин согласился его выслушать, тем самым дав понять, что не считает его виновным в случившемся.

— Прежде всего, я вложу недостающую сумму из своих сбережений, — сказал Королев, — сегодня к вечеру деньги будут в обороте. Это...скажем так, происшествие не должно парализовать работу фирмы. Тем более, что ребята собираются за товаром, наличка им будет нужна позарез.

— Правильно, — похвалил Бардин, — только этого мало.

— Разумеется, — поспешно сказал Королев, — вторая и более важная задача — найти вора и наказать его. Нехорошо, если о нас будут говорить, что нас можно безнаказанно обокрасть.

— Мне нравится ход твоей мысли, — довольно сказал Бардин, — но...

— Я знаю, кто украл деньги, — тихо сказал Королев, — предоставьте это дело мне.

— Ты уверен, что сможешь сделать все так, как надо?

— Смогу, — твердо сказал Королев.

— Смотри, я все-таки мог бы тебя избавить от этой тягостной обязанности.

— Я благодарен вам за вашу заботу, но... я косвенно виноват в том, что возникли эти проблемы, поэтому и решать их буду тоже я.

— Хорошо, сынок, — сказал Бардин, — позвони мне, когда управишься.

— Конечно, Аркадий Семенович.

— Удачи тебе.

— Спасибо.

Игорь Николаевич выключил телефон и рукавом вытер пот со лба. Кажется, он провел переговоры безукоризненно. Общаясь с людьми круга Бардина, необходимо было постоянно контролировать себя, чтобы не ляпнуть лишнего. Неосторожное слово, взгляд, жест могли стоить не только больших неприятностей, но и жизни. До сих пор Королеву удавалось договариваться с Бугром и его людьми, кажется, удалось и на этот раз, хотя ситуация была критической.

Бардин был человеком того круга, в котором за воровство у "хозяина" убивали. И неважно, что украл не сам Королев, а его жена. Недаром говорят — муж и жена — одна сатана. Королева убили бы не только за то, что он попытался покрыть убийцу, но даже и за то, что он был неаккуратен и повсюду таскал с собой ключи от сейфа с наличкой. А потом нашли бы и Лену и убили бы ее тоже. Впрочем, ее теперь уже ничто не спасет. Королев набрал номер и прижал трубку к уху. Ринат ответил мгновенно, как будто держал руку на телефоне.

— Ринат, разыщи мою жену, — безо всякого выражения сказал Игорь Николаевич.

— Будет сделано, шеф, — ничуть не удивившись, ответил Ринат. "Интересно, как он называет Бардина, — подумал Королев, — тоже шефом, или гражданином начальником? Да нет, вряд ли, скорее всего, по кличке — Бугром."

— Пошли людей на вокзалы, в аэропорт, — продолжал отдавать распоряжения Королев, — перекрой дороги. Особенно на Москву и Питер. Хотя на Архангельскую трассу тоже нужно поставить человечка. У нее было три-четыре часа форы. Постарайся не терять ни секунды. Все, работай.

— Да, шеф, — сказал Ринат и отключился. Королев тяжело опустился на стул. Но тут же вскочил и подбежал к окну. "Десятки" во дворе не было. Он понял: Бардин снял наблюдение, убедившись, что Королев по-прежнему его человек. От радости Игорь Николаевич чуть было не пустился в пляс. Он не знал, что за ним по-прежнему наблюдают, только уже не демонстративно, а тайно. Бардин по-прежнему не доверял ему, но не считал нужным открыто говорить ему об этом.

Игорь Николаевич отправился в офис, попросил Олю ни с кем, кроме Рината его не соединять, и закрылся в кабинете. Он ходил из угла в угол, без конца курил, поглядывая на телефон. Когда он наконец зазвонил, Королев вдруг оцепенел и лишь после четвертого звонка смог заставить себя взять трубку. Звонил Ринат. Королев втайне надеялся услышать, что поиски пока ничего не дали, но Ринат коротко доложил:

— Она у нас. Какие будут указания?

— Вези на базу. Я буду через пятнадцать минут.

Через десять минут БМВ Королева остановилась во дворе склада фирмы "Феникс". Он заметил серебристую "Вольво" Рината, и быстро поднялся в контору. Ринат сидел за столом со скучающим видом. У двери стоял один из его боевиков, числящийся по штатному расписанию консультантом по програмному обеспечению. Лена сидела посреди комнаты на стуле, лицом к двери. Когда вошел Королев, она подняла на него заплаканное лицо, всхлипнула и... отвернулась. Королев растерялся. Он ожидал, что она будет просить прощения, говорить, что это ошибка, что она больше не будет, а Лена просто молча плакала, стараясь не встретиться с ним глазами.

— Где деньги? — спросил он.

Лена молчала. Королев подошел к ней, взял ее за подвородок и рывком развернул к себе.

— Ты что, дорогуша, решила, что мы здесь в детские игры играем? — спросил он, потихоньку выходя из себя.

— Нет, Игорь, я прекрасно знаю, в какие игры ты играешь, — сказала Лена грустно, — и я в них играть не хочу.

Королев на мгновение потерял дар речи.

— Ты что, хочешь сказать, что тебя не устраивает то, как я зарабатываю свои деньги? — спросил он, повышая голос, — да ты посмотри на себя. Воровка!

— Думай что хочешь, — холодно сказала Лена, — я свой выбор сделала.

— Дура, — всплеснул руками Королев, — ты зачем деньги украла? Тебе что, развод нужен был? Поговорила бы со мной, решили бы проблему полюбовно. Ты, признаться, тоже мне малость поднадоела в последнее время. Попросила бы денег, я бы тебе дал. Не пол-лимона, конечно, но голодная бы ты не сидела. А теперь... ты даже не представляешь, как ты серьезно запуталась.

— Что ты мне сделаешь? — с вызовом выкрикнула Лена, — убьешь? Кишка тонка! А все остальное я выдержу.

— Не думаю, — грустно сказал Королев, — боюсь, я тебе могу предложить только два варианта твоей дальнейшей биографии: ты говоришь, где спрятала деньги и тебя убивают быстро, выстрелом в голову, или ты предпочитаешь отпираться и тогда перед смертью тебя будут пытать, пока ты сама не начнешь молить о том, чтобы тебя пристрелили.

— Не надо меня запугивать! — отмахнулась Лена и вдруг посмотрела на Королева и поняла, что он говорит правду, — ты что, будешь меня пытать?

— Не я, — покачал он головой, — Ринат и его ребята. Глупая ты моя девочка. Говори, где деньги, и я попробую что-нибудь для тебя сделать.

Он перехватил неодобрительный взгляд Рината и тяжело вздохнул.

— Где деньги? — повторил он.

— У меня их нет, — сказала Лена.

— Я в этом не сомневаюсь, — кивнул Королев, — где они?

— Они... далеко. Я отдала их одному человеку. На хранение.

— Кому?

— Я его не знаю.

— То есть как?

— Мне его порекомендовали. Его зовут Артем. Мне сказали, что это надежнее, чем швейцарский банк.

Королев повернулся к Ринату.

— Ты что-нибудь знаешь об этом Артеме?

Лицо Рината вытянулось.

— Это очень плохо. Артем не отдаст деньги.

— Как это не отдаст? Это же наши деньги.

— Его не волнует, чьи это деньги. Он вернет их только тому, кому велит отдать человек, который эти деньги принес.

— Он что, сильно крутой?

— Нам он не по зубам, — просто ответил Ринат.

— Вот уж не знал, что здесь есть кто-то, кто может оказаться не по зубам Бугру.

— Бугор знает закон, — возразил Ринат, — Артем — как банк. Мы не сможем делать дела, если кто-то будет грабить банки. Есть вещи, через которые нельзя переступать.

— Кто, кроме тебя, может получить деньги? — спросил Королев Лену.

— Никто, — сказал она.

— Значит, за деньгами пойдешь ты, — решил он.

— Никуда я не пойду.

— Жить захочешь — пойдешь.

Лена посмотрела на мужа, и в ее глазах он прочитал безнадежную решимость.

— Ринат... — начал он и махнул рукой. Ринат напрягся, как охотничья собака, заметившая дичь, но ждущая лишь команды хозяина, чтобы броситься на нее.

5

Дима не решился вывести антенну на крышу. Антенной служило обыкновенное металлическое ведро, которое он выставил его на балконе. Передатчик он поставил на подоконник, пульт — на стол. К пульту он подключил магнитофон, проигрыватель компакт-дисков и микрофон, отрегулировал громкость, посетовал на отсутствие компрессоров, которые выравнивали бы звук по громкости, и включил передатчик.

— Пробный эфир. Внимание, пробный эфир, — сказал он в микрофон. Приемник, настроенный на УКВ, тут же ожил, как будто микрофон был подключен к нему. Все было готово к тому, чтобы работать в эфире. Дима выключил передатчик, аккуратно сложил микрофон и вышел из комнаты. Он все-таки немного опасался выйти в эфир просто так, безо всякой подстраховки, и решил посоветоваться со своим другом, Колей Архиповым, который был старше его на шесть лет и к тому же работал в охранной фирме, а значит, гораздо лучше Димы умел разбираться с различными неприятностями.

Колю Дима застал в офисе, что, в принципе, было большой редкостью — он работал "на объекте", то есть охранял какой-то склад, и в контору обычно заходил только чтобы получить зарплату. Фирма "Альфа-охрана" занимала всего два кабинета и поговорить в них было негде, так что Коля увел Диму в курилку.

— Ну рассказывай, — сказал Коля, затягиваясь "Балканской звездой" и прикрывая покрасневшие от усталости веки, — я же вижу, что тебя так и распирает. Что у тебя за новая идея.

— Это точно, — с подъемом ответил Дима, — точнее и не скажешь. Новая идея. Такого в Волоковце еще не делали. А я сделаю.

— Давай, не томи, — махнул рукой Коля.

— Я открываю пиратское радио, — выпалил Дима.

— Чего-чего? — опешил Коля, едва не поперхнувшись горьким табачным дымом.

— Пиратское радио, — повторил Дима, — у меня есть передатчик на УКВ, пульт, микрофон и куча дисков. Сегодня вечером я выхожу в эфир.

— А лицензия у тебя есть? — спросил Коля.

— Откуда лицензия на пиратском радио, — насмешливо спросил Дима, — нам, пиратам, никаких лицензий не положено. Разворачиваем "Веселого Роджера" и вперед — на абордаж.

— Ага, — кивнул Коля, — а через час тебя ребята из ОБЭПа схватят за задницу и оштрафуют на тысячу минимальных окладов.

— Не оштрафуют, — уверенно сказал Дима, — во-первых, я безработный. Я предъявлю справку о том, что у меня нет никаких доходов.

— Тогда посадят.

— За что?

— Не знаю, как статья называется. За нарушение каких-нибудь правил пользования радиопередающими устройствами. Но могу специально уточнить.

— Подожди. Понимаешь, я же не хулиганить собираюсь в эфире. Выйду, поздороваюсь, новости расскажу, музычку поставлю. Кому от этого хуже будет? Мне кажется, что они дергаться не будут.

— А мне кажется, что будут, — мрачно сказал Коля.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское, — решительно заявил Дима, — самое страшное, что со мной могут сделать — это отнять передатчик. Но ведь тоже в первый же вечер его не отнимут. Успею оттянуться как следует.

— Ну попробуй, — без особого энтузиазма ответил Коля, — от меня тебе чего надо? Чтобы свидетелем на суд пошел, подтвердил твою хорошую характеристику? Так я, знаешь ли, в курсе, что бывает за дачу ложных показаний.

— Слушай, хватит меня пугать, — возмутился Дима, — ты лучше помоги материально.

— Откуда деньги у работника охраны, — усмехнулся Коля, — обратись в министерство финансов.

— Да нет, денег мне не надо, это я так, к слову, — отмахнулся Дима, — понимаешь, менты ладно, от них я отмажусь, меня другое беспокоит.

— Что?

— Братва.

— В смысле?

— Ну, видишь ли, у нас ведь весь радиобизнес контролируется кое-кем. Я даже слышал, что филиал "Европы плюс" вообще полностью принадлежит каким-то "крутым".

— Я тоже что-то слышал, — неуверенно сказал Коля, — ну и что?

— Да видишь ли, эти ребята — они же не менты, со всякой ерундой вроде штрафов и административных комиссий приставать не будут. Завалят на хрен и дело с концом. Или на счетчик поставят. Тоже мало приятного.

— Это точно, — кивнул Коля, — паяльник в заднице — вещь неприятная. Продавай к чертовой матери свой передатчик и займись чем-нибудь более безопасным. Например, разведением цветочков.

— Ну Колька, блин, кончай пургу гнать, — взмолился Дима, — ты же знаешь, кому нужно позвонить. Дай мне только номер. Я сам поговорю.

— С кем ты поговоришь? - улыбка исчезла с лица Коли, — слушай, мне не нравится, куда ты клонишь. Пошутили, и будет. Хочешь неприятностей — выходи в эфир хоть сейчас. Поверь мне, неприятности у тебя появятся в очень большом количестве. А меня в это дело ты не впутывай. Я, знаешь ли, хочу жить долго и счастливо.

— Ой, только не надо читать мне мораль, — надул губу Дима, — ты мне напоминаешь мою маму. И, мне кажется ты, как всегда, все преувеличиваешь. Пиратские радиостанции есть почти в каждом городе. Даже настоящие коммерческие станции иногда годами работают без лицензий и ничего.

— Работают, потому что за ними всегда кто-то есть, — сердито сказал Коля и закурил еще одну сигарету, — а тебя, щенка безмозглого, возьмут за шкирку и тряхнут хорошенько, чтобы не лез не в свое дело.

Дима вздохнул.

— В общем, жалко, что ты не хочешь мне помочь, — сказал он, — ты хоть послушай сегодня мой первый эфир. УКВ 70,5, между "Европой плюс" и "Русским радио". Я выйду около девяти. Послушай обязательно, а потом я тебе позвоню. Вдруг передумаешь.

Коля бросил недокуренную сигарету на кафельный пол, поймал Диму за плечо и развернул к себе.

— Стоять, — сказал он тихо, — хорошо, я позвоню одному своему приятелю. Но если ты меня подведешь...

— Да я... начал Дима, но Коля перебил его.

— Если ты меня подведешь, я тебе сам башку снесу.

Дима поморщился.

— Ну вот, у тебя любое дело начинается с угроз — башку снесу, паяльник в задницу засуну.

— Тяжело в сраженьи, легко в гробу, — пожал плечами Коля, — подожди меня на улице, я с шефом попрощаюсь и выйду. Выпьем пивка по бутылке.

— Я угощаю, — торопливо сказал Дима.

— Разумеется, — кивнул Коля.

Коля вышел на улицу через пять минут. Дима уже купил пиво в ларьке и стоял, держа в руках две бутылки и нетерпеливо переминаясь с ноги на ноги. Когда Коля подошел, Дима заметил, что с ним что-то не в порядке. Он был мрачнее тучи.

— Что-то случилось? — спросил он встревоженно.

— Случилось, — сердито сказал Коля, взял пиво и спрятал его в карман куртки, — что-то мне расхотелось с тобой пиво пить. Дома выпью.

— Эй, ты что? — опешил Дима, — чего я тебе сделал?

— Я сам себе сделал, — отмахнулся Коля, — позвонил кое-кому.

— О, так это же замечательно! — обрадовался Дима, — и что тебе сказали?

— Все мне сказали, — устало ответил Коля, — гораздо больше, чем я хотел бы услышать. Мне предложили за тебя поручиться.

— И ты?..

— А что мне оставалось делать? — развел руками Коля.

— Блин, Колян, ты настоящий друг, — прочувствованно сказал Дима, — сегодня вечером я тебе песенку в эфире передам. В подарок.

— Только попробуй! — почти закричал Коля, — вот тут я тебя точно убью. И еще. Не вздумай в эфире называться своим именем. Придумай псевдоним.

— Уже придумал, — небрежно бросил Дима, — это же азбука.

— Ладно иди отсюда...ди-джей, — проворчал Коля, — пока я тебе не проломил голову бутылкой со столь любезно купленным тобой пивом.

— Ухожу, ухожу, — заторопился Дима, — вечером я тебе позвоню после эфира. Ты частоту запомнил?

— Между "Европой плюс" и "Русским радио". Найду.

— УКВ, 70,5, — поучительно сказал Дима, — через неделю эту частоту будет знать весь город.

— Сомневаюсь, — фыркнул Коля, — эпоха радио давно закончилась.

Дима торжественно поднял к небу указательный палец.

— Эпоха радио начинается сегодня вечером, — сказал он, потом повернулся и зашагал к автобусной остановке. Коля несколько секунд смотрел ему вслед, покачал головой и пошел в противоположную сторону.

... Несколько часов спустя Дима разложил на столе компакт-диски, принес с кухни термос с кофе — чтобы не бегать каждый раз за новой чашечкой, оставляя без присмотра драгоценные приборы. Подозрительная суета насторожила Димину маму, которая обычно в дела сына не вмешивалась. Разумеется, вход в его комнату был для нее строжайше запрещен, но, столкнувшись с ним в коридоре, она спросила:

— Ты собираешься куда-то уехать?

— Нет, мама, все в порядке, — бросил Дима, и, держа в одной руке пепельницу, а в другой — сахарницу, открыл ногой дверь в свою комнату.

— Если уезжаешь, возьми теплую куртку, — сказала мама, как будто не слыша того, что он сказал.

— Мама, я никуда не собираюсь, — раздраженно сказал Дима, вошел в комнату и поскорее закрыл дверь. Он собирался выйти в эфир в девять. Оставалось пятнадцать минут. Дима выкурил еще одну сигарету и чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди, без семи минут девять включил передтчик и взял микрофон.

— Добрый вечер, Волоковец, — сказал он слегка дрожащим от волнения голосом, — сегодня в нашем городе произошло замечательное событие — появилась еще одна радиостанция. Она отличается от остальных тем, что ее создатель не интересуется ни коммерцией, ни политикой. А значит, у нас не будет ни рекламы, ни набивших оскомину новостей из коридоров власти — только музыка и разговор в прямом эфире. Запомните нашу частоту, на которой отныне каждый вечер вас будет ждать Пиратское радио и его ди-джей — Веселый Роджер, то есть я...

Дима отбарабанил заготовленную фразу, отключил микрофон и поставил песенку группы "RADIOHEAD". Откинулся назад и закурил, хотя курил пять минут назад.

— Ну что, приятель, — сказал он сам себе весело, — с боевым тебя крещением...

В этот вечер он сидел в эфире до трех ночи. Рассказывал анекдоты — правда, без мата, сочинял на ходу совершенно неправдоподобные слухи, вспоминал истории рок-групп, чьи песни ставил в эфире — короче, вел обычный ночной эфир, только без телефонных звонков. Наверное, если бы у него был телефонный модуль, он бы, не моргнув глазом, дал в эфир свой номер телефона. Ему не хватало обратной связи. Он чувствовал, что его слышит весь город, но все же сомневался — а весь ли город? А точно ли его слушают? Его сомнения рассеялись сразу после эфира. Когда он выключил передатчик и сидел, обессиленный, откинувшись на спинку стула, раздался телефонный звонок. Дима посмотрел на часы — пять минут четвертого. Звонил кто-то, кто слушал его эфир. Он взял трубку и услышал голос своего приятеля Сергея Пузина — продавца в магазине компакт-дисков.

— Здорово, старик, — сказал Сергей, — я тебя не разбудил?

— Да нет, — усмехнулся Дима, — я как раз собирался ложиться.

— "Веселый Роджер" — твоя работа?

— Моя.

— Ага! — обрадовался Сергей, — я же говорил. Я тут с женой поспорил. Я ей говорю, что это ты, а она говорит — не похож. Так у тебя что, дома студия?

— А куда мне еще податься?

— Классно. Ментов не боишься?

— Ментов бояться — в лес не ходить, — отшутился Дима, — конечно, боюсь. Только кому сейчас легко.

— Ты молодец. Мы сидели, слушали часов с двенадцати. Классный эфир. Наконец-то у нас появилось хотя бы одно нормальное радио. Только...

— Что такое, — недовольно сказал Дима.

— У тебя дисков сколько? — вкрадчиво сросил Сергей.

— Да я не знаю. Штук триста. Может, чуть меньше. Хотя нет, триста, пожалуй, наберется.

— Тебе не кажется, что этого мало?

— Конечно, кажется, — вздохнул Дима, — и что ты предлагаешь — скупить у тебя весь магазин? У меня денег не хватит.

— Какие деньги! У меня вот тоже денег нет на рекламу. Давай мы проведем бартер — я буду давать тебе диски напрокат, а ты будешь периодически говорить, что мой магазин — самый классный в городе. И тебе и мене будет хорошо.

— А что, — загорелся Дима, — это мысль. Я к тебе загляну завтра, договоримся поконкретней. А вообще-то тебе как мое радио? — он явно хотел нарваться на комплимент.

— Я же тебе сказал — все классно. Жене очень понравилось. Она говорит, у тебя в голосе есть что-то такое... сексуальное.

— Эх, — вздохнул Дима, — мне бы телефонный модуль, я бы такой эфир сделал, закачаешься. У тебя нет случайно?

— Нет, но я могу спросить где-нибудь. Стоп, ты собираешься дать в эфир свой домашний телефон?

— Ну да, — сказал Дима и задумался, — знаешь, не нужен мне, пожалуй, этот модуль. Обойдусь как-нибудь.

Он положил трубку, но тут же раздался еще один звонок. Звонил Коля.

— Неплохо, неплохо, — похвалил он, — особенно для первого раза. Конечно, вначале ты был чересчур зажат, но потом раскочегарился.

— Вот видишь, я же говорил, что все будет нормально. А ты не верил. Я тебе больше скажу. Сейчас Серега Пузин звонил. Говорит, слушал мой эфир и дико прикололся. И даже бартер предложил — я рекламирую его магазин, а он мне дает диски для эфира. Правда, круто?

— Круто, — без особого энтузиазма согласился Коля, — ой, прихватят тебя за задницу.

— Ерунда, — отмахнулся Дима, — пираты налогов не платят.

— Ну смотри, Веселый Роджер, тебе жить, — усмехнулся Коля, — а теперь ложись-ка ты спать. Утро вечера мудренее.

— Какой сон! — воскликнул Дима, — меня колотит всего!

Он положил трубку, оглядел комнату, полную табачного дыма и открыл окно. В комнату ворвался свежий весенний воздух. Дима облокотился на подоконник и выглянул на улицу. Город спал, лишь кое-где горели окна самых стойких полуночников. У Димы появилось такое чувство, как будто он только что летел над этим городом.

— Спокойной ночи, Волоковец, — сказал он одними губами, — до встречи завтра вечером.

Он лег на диван, хотел выкурить еще одну сигарету, но уснул, не успев додумать эту мысль до конца.

6

Мэр Волоковца Борис Якушев стоял возле окна своего кабинета и смотрел на площадь Революции. Когда-то эта площадь была символом власти. Здесь проводились митинги и демонстрации, которые демонстрировали только одно — крепость кулака, в котором городская власть держала жителей Волоковца. Теперь слово митинг означало далеко не то, что десять лет назад, а площадь Революции превратилась в символ оппозиции. Именно здесь собирались коммунисты, жириновцы, лимоновцы и прочие отщепенцы. Именно отсюда чаще всего звучали многократно усиленные мегафонами, призывы к отставке президента, губернатора, мэра... Почему никогда не проводили митинги возле областной администрации? Да потому что неудобно. Здание областного Белого дома явно проектировал парень с головой. Перед зданием — небольшая площадка, только-только припарковаться джипу массивного заместителя губернатора Порохова. А дальше — сразу дорога. Не развернешься. Толпа чувствует себя здесь скованно, ни тебе руками помахать, ни плакаты развернуть. Короче, худосочный пикет учителей из района здесь еще разместится, а полноценному митингу здесь делать нечего.

Вот и ведут своих сподвижников оппозиционеры на площадь Революции, Якушеву под окна. А ему эти митинги — как нож острый. Не только потому, что против его же и протестуют, а потому, что командуют этими митингами люди, которых лет десять назад он считал лучшими своими друзьями. Так получилось, что те, кто оказался погибче, кто понял, что нужно ставить на демократов, сегодня сидели в роскошных кабинетах, а те, кто надеялся на непобедимость компартии, ходили по площади Революции с плакатами в руках. А начинали-то все одинаково — в комсомоле, в высшей партийной школе, в кадровом резерве КГБ...

Впрочем, Якушеву было ничуть не жаль бывших сподвижников. Во-первых, потому, что он помнил, что политикам жалость вообще противопоказана. Во-вторых, потому что он сам мог в один прекрасный момент лишиться кресла, кабинета и оказаться на площади в рядах протестующих против несправедливого режима. Четыре месяца назад Якушев допустил ошибку, за которую ему очень скоро предстояло рассчитаться. Во время одной из поездок в Москву один очень большой человек в администрации президента шепнул ему:

— К лету выборы мэров отменят. Делай выводы.

Якушев сделал выводы. Если выборы мэров отменят — значит, назначать их будут губернаторы. А раз так — нужно заручиться поддержкой губернатора Волоковецкой области, чтобы он не нашел, когда придет срок, мэра посговорчивей. Нужно было торопиться — срок полномочий мэра заканчивался в октябре. И он поторопился, да так, что фактически сдал губернаторы городской бюджет, отдав области все доходы.

Губернатор, прекрасно понимая причины столь неожиданно проявившейся щедрости мэра, ничего ему не говорил, не обещал, только хитро щурился и переводил на областной бюджет все новые и новые доходы. И вот, как гром среди ясного неба — известие об отставке руководителя президентской администрации. А новый, как только пришел, первым делом во всеуслышание заявил:

— Демократические завоевания сдавать не будем.

Понимать это следовало так, что выборы отменять никто не собирается. Якушев понял, что сел в лужу. Однако менять что-то было поздно. Если его противники правильно используют информацию о его деятельности за последние четыре месяца, он проиграет выборы. Проиграет с треском и отправится на улицу. С лозунгом в руках. Якушев даже передернулся при мысли о таких перспективах.

Однако ничего поделать было уже нельзя - первый ход его недоброжелателей был сделан. В газете "Курьер" появилась статья под названием "Мэр выменял город на кресло", в которой излагалась темная история с принятием городского бюджета. Теперь нужно было либо сдаваться на милость победителя и пытаться, пока не поздно, найти себе тепленькое метечко на каком-нибудь предприятии, либо искать деньги. Много денег, столько, чтобы хватило оплатить ударнейшую предвыборную кампанию. Но даже если деньги найдутся, нужно будет отдавать, а бюджет города и без того разорен. Куда ни кинь — везде клин. А без денег нельзя. Вот упустил он в свое время газету "Курьер", хотя можно было купить акции очень дешево. А теперь "Курьер" поливает его грязью. Одна радость — городское радио его в обиду не даст. Не зря ему такие льготы выделили из городского бюджета. Якушев представил хитрое лицо директора радио Романа Пахолко — этот хохол далеко не так прост, как кажется. Но сейчас надежда только на него. Только на радио. На столе мэра зазвонил телефон. "Тройка." Якушев подошел к столу и взял трубку.

— Борис Ильич, это Федоров, начальник ГУВД.

— Здравствуйте, рад слышать, — радушно сказал Якушев, — как дела на фронтах криминальной революции?

Иногда он позволял себе немного пошутить.

— Воюем помаленьку, с переменным успехом, — в тон ему ответил Федоров. Как любой опытный управленец, он с полуслова угадывал настроение начальника.

— Новостями обрадуешь?

— Даже и не знаю, обрадую или расстрою.

— Что такое?

— Новое радио у нас появилось. Пиратское.

— В каком смысле?

— В прямом. Вчера вышло в эфир на волнах УКВ, 70,5. Сигнал шел из района вокзала.

— Матом ругались в эфире? Хулиганили?

— Как ни странно, нет. Просто ставили музыку. Еще было немного болтовни. Обычный ди-джейский треп.

— Интересно. Рядом с вокзалом, говоришь. Так это же от вас метров семьсот. Ты глянь-ка, не к твоему окну антенну приделали?

— Никак нет, — напрягся Федоров.

— Ладно, расслабься. А зачем мне-то звонил?

— На всякий случай. Мы можем задержать радиохулиганов, конфисковать передатчик. А можем... и не задерживать.

— Вот как? — мэр задумался. Он снова вспомнил Пахолко и решительно сказал, — вот что. Спасибо тебе за звонок. Не трогай их. Пусть побалуются ребята. Главное, чтобы не распускались, не начали ругаться в эфире. Вот за этим ты, пожалуй, присмотри. А там видно будет. Может быть придумаем, как этих пиратов к делу приспособить.

— Хорошо, Борис Ильич.

— Счастливо.

Якушев положил трубку и снова посмотрел в окно. Площадь Революции его больше не раздражала.

7

Автотрасса "Москва-Архангельск", 496-й километр. Раннее утро. Беспорядочно поют птицы. Из-за поворота выехали две машины — черная БМВ и красная "десятка". Они остановились на обочине, там где насыпь выше всего. Из БМВ вышел человек в плаще и очках, оглядел насыпь, удовлетворенно кивнул и что-то сказал водителю "десятки". Потом он сел обратно в БМВ. "Десятка" отъехала назад, разгналась и на полном ходу сворнула с насыпи. За мгновение до этого из нее выскочил на дорогу невысокий человек с восточным разрезом глаз. Оставшись без водителя, машина пролетела несколько десятков метров до леса и вломилась в заросли. От удара деформировался капот, машина несколько раз перевернулась и наконец замерла. Человек в БМВ покачал головой. Второй, тот, что выскакивал из "десятки", собирался спуститься вниз, к разбитой машине. Однако он не успел сделать и шага. Машина взорвалась с отвратительным треском. Он повернулся к БМВ и пожал плечами. Человек в плаще помахал ему рукой. Они залезли в БМВ, и через несколько секунд дорога снова была пуста. От горящих останков "десятки" пахло жженой пластмассой.

8

Директор агенства "Альфа-охрана" Сергей Козырев был озадачан. Утром ему позвонила журналистка газеты "Курьер" Ирина Лебедева и попросила разрешения встретиться с кем-нибудь из его работников для того, чтобы написать материал об опасной, но интересной работе охранника. Напрасно Сергей отговаривал ее, напрасно пытался объяснить, что работа охранника скучна и неинтересна, что в ней нет никакой романтики и если написать об этом правду, то это никто не будет читать, а если писать неправду, то лучше вообще ничего не писать. Журналистка, казалось, не слышала доводов Козырева. В конце концов он сдался.

— Приходите около часа, — сказал он уныло, — я вам дам кого-нибудь из своих ребят, пообщаетесь. Но я вас предупредил...

— Спасибо, спасибо, — затараторила журналистка, — ровно в час я буду у вас. Как штык.

Козырев положил трубку и вышел в приемную. В примной сидел Николай Архипов и разгадывал кроссворд.

— У тебя сегодня выходной? — спросил Козырев.

— Угу, — буркнул Архипов.

— А чего ты здесь делаешь?

— А мне дома делать нечего.

— Вот и славно, — Козырев даже руками потер в знак того, что он очень доволен, а Коля посмотрел на него с изумлением.

— Что славно? — спросил он.

— Вот тебе, дружок, сложное и ответственное задание, — торжественно сказал Козырев, — в час здесь будет журналистка "Курьера" Ирина Лебедева. Она будет брать у тебя интервью.

— У меня? — опешил Архипов, — а что я такого сделал?

— Расскажешь ей все о нашей службе. Да не вздумай приврать. Понял?

— Понял. То есть... так точно!

— Вот так-то, — удовлетворенно сказал Козырев и добавил, — а вздумаешь сбежать — поставлю прогул в ведомости.

Он развернулся и ушел в кабинет. Архипов растерянно вертел в руках газету с кроссвордом. Только сейчас он заметил, что газета называется "Курьер". Он наугад развернул ее и наткнулся на материал Ирины Лебедевой о волоковецких проститутках. Материал назывался "Полет ночной бабочки". Архипову стало не по себе. Он представил, что в следующем номере появится материл о нем с броским названием типа "Поступь телохранителя" и ему захотелось убежать. Но прогул... он и так немного зарабатывал, а еще нужно было платить за съемную квартиру. Короче, от интервью отмазаться не удастся.

Пока Архипов мучился сомнениями и раздумьями, его начальник набрал номер своего коллеги, директора охранной фирмы "Беркут".

— Здорово, это Козырев, как живешь-можешь?

— Живем помаленьку, баланс держим, — осторожно ответил коллега.

— Слушай, у меня такое дело. Журналистка в гости напросилась. Хочет материал сделать.

— Ругачий или хвалебный?

— Не знаю. Похоже, что хвалебный. О романтике профессии. Только какая у нас, к черту, романтика...

— Я не пойму, старик, в чем у тебя проблема, — перебил его директор "Беркута", — если все так, как ты говоришь, то тебе предлагают бесплатную рекламу. За это надо хвататься руками и зубами. Наплести этой девчонке всякой ерунды, наврать с три короба, только чтобы статья появилась. Я, между прочим, знаешь, какие бабки за рекламу отваливаю? Полдоллара за квадратный сантиметр! А тебе это все предлагают на блюдечке с голубой каемочкой. Сам увидишь, как после этого материала к тебе клиент попрет. И дураком будешь, если откажешься.

— Ладно, я понял, спасибо, счастливо.

— Бывай, не за что.

Козырев положил трубку и выскочил в приемную. Архипов сидел там же, где и раньше и внимательно читал материал под названием "Полет ночной бабочки".

— Коля! — едва не закричал Козырев, — значит, так. Девчонку обработать по полной прогамме!

— Как по полной? — изумился Архипов.

— Ну, может, не совсем по полной. Руку и сердце ей предлагать не нужно. Но сделай все, чтобы она о нас материал написала. Хороший материал. Понял?

— Кажется, понял.

— Если что... — Козырев задумался, — нет, врать, пожалуй, все-таки не нужно.

— Хорошо, я понял, сделаем все в лучшем виде. Кстати, интересно пишет эта Лебедева. Ты не читал в последнем "Курьере" ее статью о проститутках?

— О ком?

— О проститутках. Ночных бабочках. Классный материал.

— Фигня какая-то, — задумчиво сказал Козырев и вернулся в кабинет. Он хотел заняться проверкой отчетной документации, но вместо этого полез в нижний ящик стола, где хранились свежие газеты. Он достал последний номер "Курьера", нашел в нем статью под названием "Полет ночной бабочки" и погрузился в чтение...

... Ирина Лебедева опоздала на двадцать минут. Архипов уже втайне надеялся, что она не придет совсем, и даже собирался потихоньку уйти из офиса. Но, когда распахнулась дверь и в приемную ворвалась лучшая журналистка города Волковца Ирина Лебедева собственной персоной, он на мгновение потерял дар речи. Она была красива, знала это и пользовалась своей красотой на все сто. Каждая деталь ее костюма, прически и макияжа была абсолютно естественна и у окружающих даже мысли не могло возникнуть, что все это — результат упорного труда и мучительниых поисков.

— Привет, — сказала она, лучеразно улыбнувшись Архипову, — мне нужен ваш шеф, Козырев.

— Вы Лебедева? — спросил Архипов, когда дар речи вернулся к нему.

— Да, — девушка сделала попытку пройти к дверям начальника, но Коля жестом остановил ее.

— Секунду, — сказал он мягко, — дело в том, что шеф попросил меня поговорить с вами. Я сотрудник фирмы.

— Поговорить — в смысле вежливо выпроводить меня? — осведомилась Ирина.

— Упаси бог, поговорить — в смысле выложить всю правду, как на духу.

— Ну что ж, — Ирина пожала плечами, — лучше синица в руках. Где мы будем общаться? Здесь?

— А где еще? — изумился Коля, — мы можем, конечно, выйти в курилку. Только туда дамам вход запрещен.

— Что за дискриминация? — улыбнулась Лебедева, — я, кстати, не курила уже часа три... Но это лирика. Я имела в виду совсем другое. Вы что, никогда не приглашали даму в кафе?

— Я, собственно... — растерялся Коля, — я, конечно...

— Ну, ну, — нетерпеливо помахала рукой Ирина.

Коля встал.

— Я, собственно, знаю здесь одно местечко.

— Давно бы так, — удовлетворенно кивнула Ирина.

— Только я хотел сказать одну вешь, — вспомнил вдруг Коля, — у вас диктофон включен?

— Диктофон? — переспросила Ирина, — у меня нет диктофона.

— Вот и замечательно.

Они спустились в кафе, которое находилось на первом этаже в соседнем крыле. Коля купил два кофе без сахара и два пирожных.

— Ну давайте, — сказал он обреченно, едва они сели за столик, — задавайте свои вопросы.

— Давай чуть позже, — предложила Ирина, — сначала кофе выпьем и познакомимся поближе. Ты до того, как в охрану пошел, чем занимался?

— После школы — в армии служил. Потом два года без дела мотался. А потом в ОМОН пойти предложили. Там отработал полтора года.

— Нравилось в ОМОНе?

Коля пожал плечами.

— Такая же работа, как и любая другая. Платили мало. И редко.

— Из-за этого и ушел?

— Да нет. Из-за залета ушел.

— А что такое "залет"?

— То же, что и "проблемы". Только когда по собственной вине. Я с начальником поругался.

— Поспорили по поводу одного места из блаженного Августина?

— Чего? Нет. Я его возить отказался. Я там шофером был. Должен был начальника возить. Напряг! С восьми утра до двенадцати ночи. Никакой личной жизни. Вот я и ушел.

— В охрану?

— Нет, я еще год в "метро" работал.

— В "метро"?

— В вытрезвителе.

— Вот это карьера! Ну и как там, в "метро"?

— Хреново. Спиваться начал.

— Дурной пример заразителен.

— Это точно. У нас там все пили. Даже начальник. Пришел он один раз на планерку в ГУВД и начал там выступать. А начальник вдруг носом как поведет и говорит: ступай-ка ты, дружок, в наркологию и принеси мне справку о медицинском освидетельствовании на предмет содержания алкоголя в твоей кровушке. Слава богу, у него в наркологии все свои сидели. Сделали ему справку такую, какую надо. Короче, обошлось.

— А сами что пили?

— Все, что горит. Кроме дров, разумеется. Ну, мы еще умеренно употребляли. Выезжаем на дежурство, берем бутылку джина с тоником. Полтора литра на троих. И не пахнет, и жить хорошо. А есть ребята, они до сих пор, кстати, работают, так они за смену выпивали на двоих две бутылки водки и еще пивом догонялись. Я одного спрашиваю — как же тебе удается так пить и ни разу не залететь. Он говорит — очень просто. Я, говорит, когда трезвый, веду себя так, будто я пьяный в дребадан. И когда в самом деле напиваюсь, никто никаких перемен в моем поведении не замечает.

— Толково придумано! — восхитилась Ирина.

— А ты думала. О, у нас там весело было. Однажды ребята так надрались, что ходить не могли. Взяли троих пьных, до "метро" довезли, а из машины выйти не могут. Так их эти пьяные на руках выносили. Выгрузили, и говорят — оформляйте нас.

Ирина расхохоталась.

— Ты что! Неужели на самом деле так и было?

— Что я, врать, что ли, буду, — обиделся Коля, — у нас еще и не такое было. Однажды мужика привезли. Пьяный в дым, лежит в алкогольной коме, ни на какие воздействия извне не реагирует. Ребята подумали, как бы его оформить, и решили написать статью 158 административного кодекса.

— Что за статья? — поинтересовалась Ирина.

— Матом ругался в общественном месте. А дело было ночью, общественное место еще можно было бы найти, а вот людей, чтобы этим матом оскорбить их человеческое достоинство, фиг найдешь. Ну да ладно, записали и бог с ним. Думают, все равно утром он и не вспомнит, ругался он или нет. Утром мужик просыпается и оказывается, что он глухонемой.

— Ну и работка у вас была, — сказала Ирина, задыхаясь от смеха.

— Нам там не до смеха было, — серьезно сказал Коля, — представь мое рабочее место. Маленькая комната. Десять коек, на которых спит десять пьяных мужиков. Перегар, блевотина. На троих — одна простынь. Утром входишь туда и чуть не падаешь в обморок. А пьяные прикалываются, дескать, мы-то уйдем утром, а вы останетесь. А мы бы и рады уйти, только куда пойдешь? Кто тебя возьмет после "метро"?

— А ты как решился уйти?

— Я не ушел, меня выгнали.

— За что?

— За превышение служебных полномочий. Уголовное дело даже хотели возбудить.

— Что же ты такого сделал?

— Мужику одному по морде надавал. Захожу однажды в комнату, а на меня набрасывается один тип и не говоря худого слова с ходу бьет головой в лобешник. Я и взбесился. Сломал нос мужику.

— А когда без работы остался, сразу в охрану попросился?

— Какое там, — вздохнул Коля, — полгода мыкался, пока начал на лицензию деньги искать. Лицензия тогда три штуки стоила. Зато теперь человеком стал.

— Крутым, что ли? — переспросила Ирина.

— В каком смысле? — не понял Коля.

— Ну, я не знаю, пистолет в кармане, щей горшок и сам большой.

— Пистолет мне начальник каждый раз под роспись выдает, — объяснил Коля, — и помповушку тоже. А человеком я стал потому, что я клиенту не раб, а партнер. Он контракт подписывает, в котором четко указано — он обязуется выполнять рекомендации охраны, связанные с обеспечением безопасности груза или объекта.

— Вот как, — задумчиво протянула Ирина, — а какие-нибудь нештатные ситуации у вас случаются? Я имею в виду, вооруженные перестрелки.

— Тьфу, тьфу, тьфу, такого не было, — сказал Коля, — хотя оружие мы с собой не зря возим.

— Почему?

— Психологический эффект. Сопровождал я однажды груз из Москвы. В Ярославле на заправке подваливает шкафообразный дяденька, подходит к машине с моей стороны и просит открыть окно. Явно денежку хочет попросить. А у меня на коленях Иж-81 лежит, помповое ружье. Я окно опускаю, он заглядывает в салон, видит ружье и говорит — дайте закурить. Я не курил тогда, водила подает ему штуку "Примы". Он головой качает — ружье есть, а сигареты такие небогатые курите. И ушел.

— А стрелять ни разу не приходилось?

— Один раз пришлось. В воздух. Около гостиницы местнота пристала — уезжайте, говорят, отсюда. И прямо у меня на глазах пытаются проколоть нам колеса. Я дал в воздух предупредительный, в момент разбежались.

— А если бы не в воздух? — очаровательно улыбнулась Ирина.

— Тогда я до сих пор сидел бы в местах не столь отдаленных, — покачал головой Коля.

— Тяжелая работа, — вздохнула Ирина.

— Легких работ не бывает. Вот, например, ваша профессия. Неужели вам так интересно целыми днями общаться с людьми, вникать в их муки и радости, начинать на какое-то время жить их жизнью, а потом писать материал и забывать все, чем только что жил?

— Есть такая вещь — профессиональный цинизм, — сказала Ирина, — считается, что самые циничные люди — патологоанатомы. Но это не так. Самые циничные — мы, журналюги. Работаешь год и тебе уже на все наплевать. Стена между тобой и миром. А я работаю уже шесть лет. Можешь себе представить, какую толстую стену я за это время построила?

— Я читал твои материалы, — глухо сказал Коля, — у меня сложилось совсем другое впечатление. Будто ты пишешь кровью сердца, будто ты сочувствуешь своим героям, переживаешь вместе с ними.

— Вот именно — будто! По эту сторону стены я вырастила некое подобие сердца. И вот через это ложное сердце я и пропускаю всех своих героев.

— И меня?

Ирина отвернулась. Коле стало жаль ее. Неожиданно для себя он перегнулся через столик и погладил ее руку. Ирина посмотрела на Колю с грустной улыбкой.

— Пойдем, прогуляемся, — предложила она.

— Конечно, — кивнул Коля и подал ей руку. Ирина сжала ее, может быть, чуть сильнее, чем было нужно для вежливого пожатия.

Они гуляли до вечера, а потом Коля проводил Ирину до дома и долго стоял во дворе, боясь растерять ощущение легкого весеннего счастья, переполнившего его. Он прекрасно понимал, что именно Ирина подарила ему это счастье, но не мог забыть ее слова о втором сердце, выращенном по эту сторону стены. Что, если ему так и не удалось пробиться сквозь эту стену? Когда материал будет написан, она, не задумывасяь, выбросит его из этого второго сердца, не почувствовав никакой боли. Коле стало страшно.

9

Ирина позвонила Коле на следующий день после обеда. Она сказала, что материал готов и ближе к вечеру она его занесет. Коля до вечера не мог найти себе места, а когда Ирина наконец пришла, он уже так измучил себя ожиданием, что едва нашел в себе силы встать со стула. Ирина была собрана и деловита.

— Трудный день? — спросила она, заметив, что Коля не совсем в порядке.

— Ну да... вроде того, — промямлил он.

— Я принесла материал, — сказал Ирина, вынимая из сумочки перегнутую пополам папку-файл. Материал был большой, страниц пять, но Коля прочитал его залпом. Он одновременно и узнавал и не узнавал свои слова. Написано было именно то, что он говорил, но только так написано, что хотелось немедленно бросить все дела и уйти в охранники. Или хотя бы познакомиться с этими славными ребятами из охранного агенства.

— Классный материал, — похвалил Коля, возвращая папку Ирине, — а фотографии будешь делать?

— Я заказала коллаж нашим ребятам, — ответила Ирина, — они большие мастера делать всякие ужасы.

— Понятно, — протянул Коля. Нужно было прощаться. Навсегда. Прощаться не хотелось.

— Ну ладно, — Ирина встала, — хорошо с вами, но дела не терпят отлагательств. Звоните, если что.

— Ирина, — в отчаянии сказал Коля, — возможно, я сейчас скажу какую-нибудь глупость, но мне не хочется, чтобы вы вот так просто уходили. Я, мне...

Ирина с интересом посмотрела на него. Она-то, не задумываясь, выкинула бы этого смазливого охранника из головы. А он, кажется, имел несчастье втюриться. Что ж, тем хуже для него. А если... нет, никаких если.

— Позвони мне, — сказала она, идя к дверям, — мой телефон есть в газете.

Коля встал.

— Хорошо, — сказал он растерянно, — я позвоню.

Ирина вышла из приемной, аккуратно прикрыв за собой дверь. И тут же окрылась дверь из кабинета и в приемную вошел Козырев.

— Ну как? — спросил он у Архипова.

— Классная девушка, — ответил Коля.

— Да я не про это, — с досадой омахнулся Козырев, — как статья? Она же написала про нас статью?

— Что? Какую статью? А, да, написала. Хорошая статья. Обещала еще коллаж заказать.

— Если все будет нормально, Колька, выпишу тебе премию, — решил Козырев.

Коля пожал плечами и вышел в коридор.

... Следующие два дня прошли для него в мучительных раздумьях. Он понимал, что время работает против него, что с каждой минутой ему все трудней будет напомнить Ирине о своем существовании, а если он не сможет ничего придумать за неделю, то она будет думать о нем не больше, чем о прошлогоднем снеге. Коля сам не понимал, что с ним происходит. Чем же его так зацепила эта девчонка? Неужели своей показушной сексуальностью? Или, может быть, уверенностью в себе, своим спокойствием? И наконец Коля понял — Ирина была человеком из другого мира. С другой планеты. И на это планету таких, как он, обычно не брали. А знакомство с Ириной стало небольшой щелочкой в тот мир. Щелочкой, в которую можно посмотреть один раз, а потом всю жизнь вспоминать и мучиться, а можно и... просочиться незаметно. Коля нашел номер "Курьера", отыскал на последней странице телефон Ирины Лебедевой и решительно набрал его. Она взяла трубку после второго гудка, как будто ждала звонка от него.

— Ира, привет.

— Кто это?

— Архипов Коля. Из охранной фирмы.

— А, привет, — голос Ирины чуть смягчился. Но Коля заметил в ее голосе кое-что еще — нотку разочарования.

— Не забыла еще работника с большой дороги? — игриво спросил Коля, чувствуя, как неестественно звучит его голос.

— Да нет, — равнодушно ответила Ирина, — Коля, говори быстрее, что тебе надо, у меня цейтнот, нужно срочно материал сдать на первую полосу.

— Хорошо, — заторопился Коля, — помнишь, мы с тобой разговаривали... ты сказала, что я могу позвонить... вот я и решил... в общем, как ты смотришь на то, чтобы, когда ты закончишь, выпить кофейку где-нибудь...

— Конкретное предложение, — насмешливо сказала Ирина, — знаешь Коля, спасибо тебе, конечно, но я не могу пить кофе с каждым своим... персонажем. Если бы я это делала, у меня бы не осталось времени на работу. Только на питие кофе. К тому же кофе вредно. А звонить я разрешила на предмет того, что у тебя может появиться какая-нибудь интересная темка. Если появится — звони, обсудим. А просто так — извини, время нынче дорого стоит. Не могу я себе позволить вести праздные разговоры.

— Подожди, Ирина, — взмолился Коля, — я, у меня есть для тебя тема. Честное слово.

— Я вся внимание, — вежливо сказала Ирина, и Коля почувствовал, что телефонная трубка сейчас выскользнет из его вспотевшей ладони. Он понял, что она не верит ему.

— Ты слышала что-нибудь о пиратском радио? — выпалил Коля.

— Конечно, — Ирина мгновенно подобралась, как волк перед прыжком, — тебе что-нибудь известно о людях, которые сделали это радио?

Коля тяжело вздохнул.

— Это радио делает один человек. Он же ведет эфир под псевдонимом Веселый Роджер. Это мой близкий друг.

— Черт возьми! — не сдержалась Ирина, — вот это удача. Коленька, миленький, ты даже представить себе не можешь, как ты мне поможешь, если познакомишь меня с ним, — от волнения она не заметила, что начала говорить в рифму.

— Я познакомлю вас, — сказал Коля, — давай все-таки встретимся сегодня, я расскажу тебе о нем, а через пару дней я устроил бы вам рандеву.

— Конечно! — сразу согласилась Ирина, — а завтра ты не мог бы устроить встречу?

— Нашу с тобой? — не понял Коля.

— Нет, мою с ним.

— Я попробую, — сказал Коля.

— Замечательно. Я жду тебя в пять. Рядом с редакцией есть небольшая забегаловка. Правда, там собираются в основном бандиты, но нам они не помешают. Тем более, что кофе там делают настоящий, не из пакетиков. Целую.

Ирина положила трубку. Коля долго держал свою в вытянутой руке и тупо смотрел в стену. Только что он предал друга ради мимолетного свидания с женщиной, которая была к нему абсолютно равнодушна. Поступок, весьма характерный для двадцатисемилетнего охранника, который всегда гордился своей выдержкой и рассудительностью. Как после этого смотреть Диме в глаза, Коля не знал. Хотя Дима — придурок, он вполне может принять поступок Коли за заботу о "раскрутке" его радиостанции. Но после этого интервью Дитмку точно повяжут. А станцию отберут. Даже если он не будет называть Лебедевой свою настоящую фамилию и домашний адрес. Публикация в областной газете — это вам не хухры-мухры. Коля на мгновение положил трбку на рычаг и тут же поднял ее снова. И набрал номер. Дима долго не подходил к телефону. Коля насчитал семнадцать гудков, прежде чем в трубке раздался его недовольный голос:

— Ну!

— Баранки гну. Я тебя что, из сортира вытащил?

— Скорее из кровати. Колян, ты, что ли?

— Я. Ты чего дрыхнешь до обеда?

— Зайка моя! Я, между прочим, вчера опять до трех ночи в эфире висел. Так что не только ваша слуужба опасна и трудна. Нам, пиратам, тоже несладко приходится.

— Хорош паясничать. У меня к тебе есть предложение.

— Руки и сердца?

— Пошел ты. Славы хочешь?

— Еще бы. Ради нее, родимой, и затеял это дело. Правда, слава у меня какая-то анонимная. В автобусах обсуждают мои передачи, а меня в упор никто не узнает. И автографа не просит.

— Есть шанс это дело изменить.

— В каком смысле?

— В прямом. Хочешь дать интервью для газеты "Курьер"?

— Чего?

— Того. Интервью, говорю, хочешь дать для газеты?

Некоторое время Дима молчал, видимо, переваривая услышанное.

— Эй, ты, часом, не уснул? — спросил Коля.

— Думаю я, — сказал Дима, — дело-то, конечно, соблазнительное. Только ведь ты же сам мне говорил — светиться не надо.

— Говорил, говорил, — проворчал Коля, — мало ли что я говорил. Ты больше всяких мудаков слушай, они тебе еще и не то наговорят. Так вот, дело в следующем: есть одна хорошая девчонка, Ирина Лебедева. Она работает в этой газете. И она хочет взять у тебя интервью. Разумеется, без фотографии и не называя в материале твою фамилию. Предложение интересное, хотя и опасное. Но если не будешь болтать лишнего, все будет нормально. В общем, я тебе все изложил. Теперь думай сам. Я тебе советовать не буду. А сейчас я кладу трубку. Когда надумаешь, перезвонишь.

Коля положил трубку и вытер пот со лба. Предательство было делом нелегким. Через мгновение телефон взорвался пронзительным звонком. Коля прижал к уху не успевшую остыть трубку.

— Колян, я согласен, — услышал он голос Димы, — звони журналистке.

— Вот и славно, — чуть заметно улыбнулся Коля.

10

Вечер, проведенный Колей и Ириной вместе, ясности в их отношениях не прибавил. Конечно, время они провели приятно. Выпили заказанный Колей коньяк, потанцевали, потрепались от души. И все. Коля проводил Лебедеву до дома, но даже не попытался поцеловать ее на прощание.

— Спасибо за чудный вечер, — сказала Ирина и тут же добавила, — завтра утром я жду звонка от Веселого Роджера.

— Конечно, — сказал Коля, — счастливо.

И Ирина ушла. А Коля побрел домой, вспоминая анекдот про фашистов и зайцев. Встречают фашисты деда Мазая и говорят: где партизаны? Он отвечает: скажу, если зайчиков моих покормите. Те отвечают: покормим. Он говорит: там-то и там-то. Фашисты разворачиваются и уезжают ловить партизанов. Дед Мазай стоит невеселый — зайцы некормлены, да и с партизанами как-то неудобно получилось... Бляха-муха, и девчонку не закадрил, да и Димкой получилось совсем неудобно...

... Дима никакими сомнениями не терзался. Идея дать интервью для газеты его просто окрылила. Утром он сбегал до ларька и купил свежий номер "Курьера", чтобы посмотреть, где появится статья о его подвигах. Раньше он газет не читал, поскольку ленился, а сейчас изучил газетку от корки до корки. Особенно ему понравилась статья под названием "Ох рано встает охрана", посвященная его другу Коле Архипову. Статью написала Ирина Лебедева. Девушка умела писать. Дима понял, что под ее пером он тоже предстанет неким героем, что ему будут завидовать, а какая реклама будет для его радио! У него даже голова закружилась от перспектив. Он лениво перелистывал газету и внезапно наткнулся на небольшую заметку на полосе криминальной хроники. Заметка называлась "Убийство или несчастный случай?" В первый раз Дима просто не заметил ее, а сейчас внимательно прочитал.

"Убийство или несчастный случай?

В ночь с воскресенья на понедельник при загадочных обстоятельствах погибла Елена Королева, жена известного волоковецкого бизнесмена Игоря Королева. Трагедия произошла на 496-м киломатре автотрассы "Москва-Архангельск". Управляемая Королевой "десятка" на огромной скорости сошла с трассы, врезалась в лесной массив, несколько раз перевернулась и взорвалась. И правоохранительные органы и сам Игорь Королев отказались прокомментировать случившееся, однако, как нам стало известно из информированных источников, следствие рассматривает версию об умышленном убийстве Королевой. Версия подтверждается тем, что покойная никогда раньше не водила машину и, кстати, своей машины у нее не было, а роковая "десятка" принадлежала фирме ее мужа. Не исключено, что в машине Елена оказалась уже в бессознательном состоянии, а авария была организована лишь для того, чтобы пустить следствие по ложному следу. Мотив убиства отыскать было бы нетрудно, например, давление на мужа Королевой, который является очень влиятельным человеком в определенных кругах."

Рядом с заметкой была помещена фотография молодой и очень красивой женщины. Светлые волосы, очень изящная стрижка, правильные черты лица и взгляд... Дима вздрогнул, когда посмотрел ей в глаза. Он был не в силах отвести от нее взгляд. Покойница смотрела на него спокойно и уверенно и, казалось, теперь она знала о жизни все, даже то, о чем Дима только догадывался.

Дима взял ножницы, аккуратно вырезал фотографию из газеты и повесил над столом. Он решил посвятить нынешний ночной эфир этой женщине, Елене Королевой, которая такой молодой погибла в ядовитом пламени среди покореженного железа. Это была очень поэтическая смерть и Дима решил воспеть ее. Он посмотрел на подпись под заметкой. Александр Ильин. Потом он набрал "09" и спросил телефон пресс-службы городского УВД. В пресс-службе долго не брали трубку, потом недовольный голос спросил:

— Ну?

— Здравствуйте, вас беспокоят с городского радио. Моя фамилия Якушев. Подскажите, пожалуйста, телефон следователя, который ведет дело по смерти Королевой.

Из озорства Дима назвался фамилией мэра, втайне надеясь, что его посчитают родственником самого главного городского чиновника.

— Как ты сказал? Якушев с городского радио?

— Да.

— Что-то не припомню там такого. Ты давно работешь?

— Второй день, — сказал Дима, похолодев.

— А, тогда понятно. Записывай телефон. Лейтенант Закутин этим занимался.Только он не следователь, а дознаватель.

Поймать лейтенатна Закутина удалось только через час. Но Дима уже вошел в азарт.

— Здравствуйте, вас беспокоят с городского радио. Могу я вам задать пару вопросов по делу о смерти Елены Королевой?

Лейтенант Закутин был не в духе. Похоже, он крепко получил от начальства за то, что в прессу просочилась "лишняя" информация.

— Меня интересует, не удалось ли обнаружить какие-нибудь новые обстоятельства.

— До окончания следствия — никаких комментариев, — устало сказал Закутин, — и вообще следствием руководит прокуратура, звоните туда.

— Да, я это прекрасно понимаю, нужно не повредить ходу следствия и так далее, — согласилися Дима, — только понимаете, какое дело... Знаете, есть такая газета — "Курьер"?

— Еще бы не знать, — скрипнул зубами Закутин.

— А в этой газете есть журналист Александр Ильин...

— Ну и что? — рявкнул Закутин.

— Вчера на одной вечеринке он хвастался, что у него есть список подозреваемых по делу Королевой.

— Не может быть! — вырвалось у Закутина.

— Свежий номер "Курьера" выйдет через неделю, — деловито продолжал Дима, — Ильин собирается дать эту информацию со ссылкой на вас. Исключительно из вредности.

Закутин замолчал, переваривая полученные сведения.

— Что ты хочешь? — спросил он наконец.

— У нас выпуск новостей каждый вечер. Если бы мы дали в этот выпуск информацию о ходе следствия без, я подчеркиваю, без ссылки на вас, тем самым мы не помешали бы следствию и не подставили вас. Ведь так?

— Точно так, — согласился Закутин.

— Но в этом случае "Курьеру" придется расслабиться. Какой смысл печатать информацию, которую и так весь город знает? Так что для вас лучше — услышать по радио информацию "из непонятно каких источников" или увидеть в газете совершенно конкретную ссылку на себя.

— Если они это сделают, я подам на них в суд.

— Не смешите меня. У газеты — лучший адвокат в городе. Он собаку съел на таких делах. А вам УВД адвоката не даст, придется нанимать за свой счет.

— Что же делать?

— Выговор вы получите в любом случае. Но если я выдам информацию первым, у вас появится шанс отмазаться. Реальный, причем шанс. Ведь Ильин же узнал откуда-то этот список подозреваемых. Я так понимаю, не вы его дали?

— Да я бы этого щелкопера...

— Прекрасно понимаю ваши чувства. Ну что, принимаете мое предложение.

— Вообще-то по телефону такую информацию я дать не могу, — неуверенно сказал Закутин, — приезжайте, поговорим. Я посмотрю на ваше удостоверение.

Дима закусил губу.

— Черт, я бы приехал, только у меня до эфира полтора часа. Я боюсь, что не успею.

— Ладно, — обреченно сказал лейтенант, — тонуть так тонуть. Записывай. Первая версия — чеченский след. Черные делали какие-то темные дела с фирмой Королева "Феникс" и, возможно, что-то не поделили. Доходили слухи, что были у них некоторые разногласия. Вторая версия — группировка Бугра. Она имеет долю в деле Королева. А где деньги — там и конфликты. Не исключено, что женушку Королева завалил именно Бугор, чтобы его партнер стал посговорчивее. Третья версия — что Королев убил жену сам.

— Как сам? — опешил Дима.

— Очень просто. Надоела она ему, вот он, чтобы с разводом не возиться, и... оформил это все.

— Понятно.

— Четвертая — самоубийство. Не исключено, что мадам Королева совершенно сознательно с прямой дорожки свернула. Пятая — несчастный случай. Бывает и такое. Поругалась с муженьком, или просто какое расстройство в жизни случилось. Села за руль, решила проветриться ну и не справилась с управлением.

— Это все?

— Все, — обреченно сказал Закутин.

— Спасибо вам за помошь. Слушайте наши новости.

— Да не за что...

Дима положил трубку и покачал головой.

— Эх, лейтенат, не бывать тебе капитаном. Не научили тебя с прессой работать.

Ему было ничуть не жаль Закутина, который мог и не отделаться выговором, а схлопотать полноценное служебное расследование с оргвыводами вплоть до смачного пинка под зад. Нечего быть таким глупым. Развести лоха — не грех. Дима был необычайно горд собой. Еще бы, ему удалось обскакать профессиональных газетчиков из "Курьера", не одну собаку съевших на выжимании информации из правоохранительных органов. Он даже начал подумывать, не ввести ли на своем радио криминальную рубрику, но решил, что одному ему будет не справиться. Хватит с него и того, что сегодня вечером он выдаст в эфир настоящую бомбу. Он еле дождался вечера, когда наконец смог включить передатчик и сказать в микрофон:

— Добрый вечер. Вы слушаете пиратское радио, у микрофона — ди-джей Веселый Роджер. Сегодня я расскажу вам об событии, всколыхнувшем тихую и мирную жизнь нашего патриархального городка. Разумеется, вы уже читали в газетах или слышали от знакомых об убийстве Елены Королевой, супруги известного бизнесмена Игоря Королева. Сегодня нам стали известны новые факты об этом преступлении. Оказывается, следствие всерьез рассматривает версию о...

Рассказ о следствии по делу об убийстве Королевой занял у Димы минут пятнадцать. После этого он поставил композицию Ника Кейва "Там где растут дикие розы", отложил микрофон и с чувством выполненного долга закурил. Однако насладиться ему не дал телефон, взорвавшийся пронзительной трелью. Дима поморщился, но трубку взял — не хватало еще, чтобы он стал звонить, когда будет включен микрофон. Звонил Архипов.

— Послушал я твой дебют в жанре криминальной журналистики, — сказал Коля, забыв поздороваться, — и у меня сразу возникло несколько замечаний.

— Я весь внимание, — ухмыльнулся Дима, — только быстро. Через две минуты песня кончается.

— Мне хватит двух минут, — успокоил его Коля, — для начала скажи мне — где ты взял информацию о ходе следствия?

— Как где? В УВД. У дознавателя, который занимается делом об убийстве. Лейтенант Закутин. Возможно, уже рядовой Закутин.

— И что, тебе так все и рассказали?

— Ну... долго объяснять, — уклончиво сказал Дима.

— Я помню — у нас две минуты. Как ты думаешь, правда, что Королев сам гроханул свою женушку?

— Откуда мне знать? Задача журналиста — передать информацию из рук в руки, а слушатель сам разберется где правда, а где вымысел.

— Ладно, это все неважно. Гораздо важнее, что ты все-таки обвинил Королева в убийстве. На весь город.

— Вряд ли он слушает мое радио.

— Он — вряд ли. Но кто-то из его людей — обязательно.

— Ну и что? Пусть подает в суд.

— Если бы у тебя была официальная радиостанция, он, возможно, так бы и поступил. Но тебя, приятель, на самом деле не существует. Поэтому и методы воздействия будут соответствующие. Короче, жди гостей.

— А как же... крыша? Ты же мне обещал...

— Быстро соображаешь, хвалю. Так вот. Человек, которому я звонил — партнер Королева. Когда он узнает, что ты выдал в эфир, мне тоже не поздоровится. Я же за тебя поручился. Но я-то отмажусь, а ты — нет. Ты понимаешь, куда я клоню?

— Кажется, понимаю, — глухо сказал Дима.

— Я рад. А теперь мой тебе душевный совет, причем, заметь, совершенно бесплатный. Секунд через двадцать доиграет твоя песенка. После этого ты очень быстро выключаешь передатчик, не прощаясь со слушателями, собираешь манатки и едешь куда-нибудь к черту на кулички недельки на полторы.

— А почему не прощаясь?

— Чтобы не вызвать подозрений. Ты все понял?

— Да, я понял. Подожди, а как же интервью? Ты же договорился с журналисткой...

— Тебе что дороже — твоя шкура или дешевая слава?

— А можно и того и другого? Без хлеба...

— Все, я кладу трубу. И чтобы недели две я твоего голоса не слышал.

— Ты же сказал, полторы?

— Я пошутил. Лучше пусть будет две. Так надежнее.

— Подожди, а куда мне ехать-то?

— Вот эту тему мы по телефону обсуждать не будем. Куда хочешь — хоть в Москву, хоть в какую-нибудь глухую деревню. Но чтобы ни одна живая душа в Волоковце не знала о твоих перемещениях. Даже я.

Дима положил трубку. Повернулся к передатчику. Песня закончилась. В эфир шло тихое шипение. Дима протянул руку и выключил передатчик. Он машинально вытащил еще одну сигарету и сунул в рот. Потом вдруг вскочил и полез на стол, чтобы достать заначенные за шкафом на черный день пятьсот баксов о существовании которых он сознательно забыл года полтора назад. Похоже, черный день наступил. Диме стало страшно. Что-то в голосе Коли убедило его в том, что теперь начались серьезные игры и церемониться с ним действительно никто не будет. У Димы появилось такое чувство, что он открыл холодильник и увидел там копошащихся змей. Только что мир был уютным и безобидным, а сейчас отовсюду ему грозит опасность. Не забыть паспорт, в поезд без него не пустят.

Дима вскочил из комнаты, накидывая на ходу куртку.

— Мама, я уехал, вернусь через недельку, позвоню, когда смогу, — бросил он в сторону комнаты матери и выскочил из квартиры.

Двери лифта открылись мгновенно, он как будто ждал его здесь, чтобы как можно скорее увезти от опасности. Дима досчитал до тринадцати, пока лифт опустился до первого этажа.

— Спасибо, старик, — сказал он, похлопав по дверце лифта и выскочил на улицу. Идти до вокзала от его дома было минут пять. Он вдруг осознал, что в зубах зажата сигарета. Достал зажигалку, закурил. И понял, что ехать нужно в Москву. Во-первых, далеко. Во-вторых, большой город. В-третьих, где-то там ошивается его давний приятель — актер Никита Коровин. Так что будет где тормознуться на две недели. В четвертых, можно будет купить там новый микрофон. Денег должно хватить...

... Через десять минут после того, как он вышел из дома, во двор въехала серебристая "Ауди". Из машины вышел человек с очень короткой стрижкой, посмотрел на окна верхнего этажа и сказал кому-то, сидящему в машине:

— Не горят у него в комнате окна.

— Может быть, он решил посидеть в темноте, — ответили ему из машины, — поднимись и проверь.

— Я же говорю, он смотался, — капризно сказал бритоголовый, — не зря же он эфир отключил... понял, что сболтнул не то. Или предупредил кто-то знающий.

— Меня не интересуют твои размышления, — равнодушно сказал голос из машины, — я сказал — поднимись и если этот щенок там, притащи его сюда. Быстро.

Бритоголовый молча скрылся в подъезде. Через две минуты он позвонил в дверь диминой квартиры.

— Кто там? — спросила мама Димы, пытаясь разглядеть в глазок, кто стоит за дверью.

— Это друг Димы, — сказал бритоголовый, осторожно, так, чтобы не видно было в глазок, прикручивая глушитель к пистолету, — позовите его, пожалуйста.

— А Дима уехал, — сказала мама, — сказал, что вернется через неделю.

— Вот как? — деланно удивился бритоголовый, — а мы с ним договаривались встретиться. Скажите, а давно он уехал?

— Четверть часа назад. Идите, мальчики, вы его еще догоните. Вокзал-то рядом.

— Спасибо вам большое, — сказал бритоголовый и спрятал пистолет во внутренний карман куртки, — спокойной ночи.

11

На вокзале не было обменного пункта, так что Диме пришлось сделать крюк до "Универмага", возле которого круглосуточно крутились валютчики. Правда, при этом существовал риск взять вместо денег красиво разрисованные бумажки, немножко похожие на настоящие рубли, но Диме выбирать не приходилось. Едва он подошел к "Универмагу", от толпы валютчиков, тусующихся возле крыльца магазина, отделился длинноволосый парень в черной куртке.

— Покупаем, продаем? — спросил он негромко.

— Продаем. Какой курс?

— Двадцать три.

— Грабеж, — проворчал Дима, засовывая руку в карман.

— А ты думал. Много "зелени"?

— Пять косых.

— Ого, — парень присвистнул, — ничего, если пятисотками?

— Чего, — покачал головой Дима, — не крупнее полтинников. Мне рубли нужны для того, чтобы их тратить, а не для того, что любоваться мастерски выполненным рисунком.

— Рубишь, — уважительно сказал парень, — придется немного подождать.

— Только не больше пяти минут, — пожал плечами Дима, — меня ребята в машине ждут. Могут начать волноваться.

— Даже так? — ухмыльнулся волосатый, — ладно, я мигом.

Он вернулся к своим и стал что-то объяснять, то и дело показывая пальцем на нового клиента. Дима отвернулся и закурил. В принципе, пятьсот баксов — не такие большие деньги, чтобы бить по башке обрезком железной трубы, завернутой в последний номер "Курьера", но уж очень нехорошая слава ходила про этих ребят-валютчиков.

— Все в порядке, — услышал он голос волосатого парня. Дима и не заметил, как он подошел.

— Я хочу посмотреть на деньги, — сказал парень. Дима показал ему пять стодолларовых купюр, свернутых в трубочку и перевязанных резинкой. Парень удовлетворенно кивнул и подал ему стопку пятидесятирублевок.

— Одиннадцать с половиной штук, — сказал он весело, — как в аптеке. Пересчитывать будешь?

— Разумеется, — кивнуул Дима, — в машине пересчитаю. Держи.

Он подал парню доллары. Тот мгновенно развернул бумажки, впился в них взглядом, посмотрел на просвет, даже понюхал. И расплылся в улыбке.

— Все о,кей, — сказал он, — удачи на дорогах.

Дима молча развернулся и зашагал к вокзалу. По дороге он купил в ларьке блок сигарет и бутылку "Ярославского" пива. Как можно ездить в поезде без пива — он не представлял. В здание вокзала, где размещались кассы, он входил в прекрасном настроении. Очередь к кассе была небольшая, он был пятым. Посмотрел на часы — до "Волоковецких зорь" — фирменного поезда на Москву, оставалось сорок минут. Он достал паспорт и приготовил деньги. Очередь двигалась медленно, но он не боялся опоздать. От скуки он стал наблюдать за кассиршей, которая сидела за толстым стеклом, уткнувшись в свой комьютер. Она была совсем молоденькая, лет двадцати пяти и Дима сразу поймал себя на игривых мыслях по ее поводу. Внезапно девушка испуганно обернулась. Дима поднял глаза и увидел, что в ее комнатку вошли два человека. Оба были коротко пострижены и одеты в кожаные куртки. Один из них быстро показал кассирше красное удостоверение. Девушка отрицательно покачала головой. Незнакомец показал на телефон. Девушка положила руку на трубку, и в этот момент другой вошедший что-то резко приказал первому. Тот отодвинул девушку и начал бойко стучать по клавиатуре компьютера. Девушка попросила его о чем-то, он послушно отошел в сторону и она сама начала нажимать на клавиши. Дима придвинулся ближе к окошечку и услышал кусочек их разговора.

— Как, вы сказали, его имя? — спросила девушка.

— Дмитрий, — сказал первый, — Дмитрий Колосов. Проверьте все рейсы. Особенно на Москву.

Дима похолодел. Он стоял, не в силах пошевелиться. И в этот момент второй поднял глаза и посмотрел на него в упор. Они смотрели друг на друга секунду, две, три... и за мгновение до того, как второй равнодушно отвернулся в сторону, Дима вдруг кинулся наутек от кассы. Он не знал, что преследователям было известно только его имя, а в лицо они его не знали. Во всяком случае до тех пор, пока он сам себя не раскрыл.

— Вот он! — закричал второй, резко хлопнув первого по плечу, — берем его в клещи.

Дима выбежал из здания вокзала и ринулся к платорме. В его голове стучала только одна мысль — добраться до поезда и спрятаться там. Ему удалось незамеченным пробраться на платформу и перебежать через пути. Он перескочил через заборчик, разделяющий пути и спрятался за киоском, в котором уже лет десять ничем не торговали. Сердце колотилось так, как будто хотело выскочить из его груди, он жадно хватал ртом воздух и не мог надышаться. У него кружилась голова.

— Черт, черт, — бормотал он, — Колян прав был, не нужно мне было...

Дима выглянул из-за киоска и тут же отпрянул назад — на платформе, метрах в тридцати от него стоял опознавший его второй и вертел головой, думая, куда мог запропаститься беглец. Наконец он развел руками и пошел вдоль платформы. Дима посмотрел на поезд "Волоковецкие зори". Он стоял совсем рядом. Но для того, чтобы попасть в него, нужно было пройти по платформе метров сто, спуститься в подземный переход и обойти поезд с другой стороны. Потом можно было войти в любой вагон и договориться с проводником о том, чтобы его провезли без билета. Однако глупо было даже думать о том, что до подземного перехода можно пройти незамеченным. У него, увы, не было шапки-невидимки. Дима с тоской смотрел на свет в окнах вагонов. Минут через десять в вагон сядут люди, распечатают пиво, получат белье, будут смотреть в окно и пить пиво. А потом сходят в туалет, покурят в тамбуре и лягут спать под мерный стук колес, чтобы утром проснуться далеко-далеко от Волоковца. А он останется здесь...

Дима мучительно думал о том, как попасть в поезд. Можно, конечно, проскочить под вагоном... Дима скинул сумку с плеча и взял ее в руку. От него до поезда было метров пять. Он быстро пригнулся, перебежал платформу и нырнул под вагон. Больно ударился о рельс коленом, вляпался левой рукой в какую маслянистую жидкость, растекшуюся лужицей под вагоном. Перед тем как вылезть из-под вагона, внимательно оглядел платформу. Ничего подозрительного. На платформе — только три или четыре самых нетерпеливых пассажира. Дима вылез из-под вагона, отряхнулся и... нос к носу столкнулся со вторым.

— Привет, ди-джей, — сказал тот, мерзко ухмыляясь и засовывая руку во внутренний карман. Дима, не раздумывая ни секунды, ударил его кулаком в челюсть. Его голова нелепо мотнулась, он взвизгнул и повалился на асфальт. Дима наклонился к нему, вытащил из внутреннего кармана пистолет, хотел было спрятать его в сумку, но передумал и бросил его на рельсы. Потом повернулся и побежал. Прятаться в поезде было бесполезно. Эта парочка наверняка внимательно проверит каждый вагон перед отправлением. Можно, конечно, спрятаться в туалете или под сидением. Дима представил, как он, скорчившись, сидит под сидением и вдруг сиденье поднимается, и сверху на него смотрит второй, зло скалиться и наводит на него пистолет... Дима тряхнул головой и побежал в сторону стоянки такси. Подбежав к первой попавшейся машине, он рухнул на сиденье и сказал водителю:

— В Москву.

Водитель пожал плечами.

— Восемьсот.

Дима достал из кармана деньги, отсчитал шестнадцать бумажек и отдал водителю. Тот молча повернул ключ зажигания.

12

Игорю Николаевичу не составило никакого труда разыграть скорбь по безвременно почившей супруге перед представителями правоохранительных органов. Ему было искренне жаль бедную девочку, которая, в общем-то, еще и жить не начинала. Тем не менее он, не моргнув глазом, отдал Ринату приказ убить Елену, как только понял, что она не собирается отдавать ему украденные деньги.

— Эта сучка готова подохнуть, лишь бы сделать мне гадость, — бормотал он, прикуривая одну сигарету от другой. Он внимательно наблюдал за тем, как Ринат усыпляет Елену эфиром, как усаживает в машину. Он сам не понимал, на что надеется. На то, что она очнется и скажет ему — прости, милый, я не хотела? Когда машина с Еленой взорвалась, что-то внутри его сломалось. Он понимал, что все делает правильно. Если бы он не убил ее, через два дня убили бы его. Выбор невелик. Но, выполняя свой долг, он убивал не только ее, он убивал себя.

Он уже давно решил для себя, что он не любит Елену. Что она глупая, склонная к депрессии истеричка. Он подумывал о разводе. Если бы они развелись, он, наверное, не вспоминал бы о ней вообще. Но теперь...

...Бардин позвонил ему поздно вечером. Королев хотел напиться после того, как вернулся в опустевшую квартиру, но понял, что даже этого он не может. Он сидел в комнате и тупо смотрел в телевизор. Услышав звонок, он по привычке взял трубку.

— Здравствуй, Игорь, — услышал он приветливый голос Бардина.

— Здравствуйте, — спокойно ответил Королев. Он больше не боялся всесильного Бугра и ему было абсолютно наплевать на все, что он может ему сказать.

— Чем занимаешься? — в голосе Бардина не было сочувственниых ноток. Только доброжелательность.

— Ничем.

— Вот и славно. Я тоже скучаю в полном одиночестве. Я к тебе сейчас заеду, ты не против?

— Конечно, Аркадий Семенович.

Королев положил трубку. Через две минуты в дверь позвонили. Он пошел открывать и с удивлением увидел на пороге Бардина.

— Я звонил из машины, — сказал Бардин, улыбаясь, — решил, что неприлично приходить в гости без предварительного звонка.

— Проходите, — сухо сказал Королев, доставая из шкафчика домашние тапочки. Бардин прошел в комнату, поставил на стол бутылку коньяка и огляделся.

— Вот, значит, как живешь. Со вкусом оформлено, со вкусом.

Королев молча достал из серванта две рюмки, распечатал коньяк и разлил по рюмкам. Бардин закурил.

— Я не сочувствовать пришел, — сказал он наконец.

— Я надеюсь, — усмехнулся Королев.

— Я пришел поговорить о деле.

Королев удивленно посмотрел на него.

— О каком деле? Я ведь внес все деньги. Те, которые Лена...

— Разве у нас с тобой может быть разговор только об этом деле?

— Я не знаю, — смутился Королев.

— То, что случилось сегодня, далось тебе нелегко, — мягко сказал Бардин, — но ты все-таки смог перешагнуть через себя ради справедливости. Я прожил долгую жизнь и встречался с разными людьми. Поверь мне, среди них было очень мало людей, способных перешагнуть через себя. Таких людей надо беречь.

Королев смотрел на него и, казалось, не понимал, о чем он говорит.

— То, что ты, не моргнув глазом, решил сразу две серьезных проблемы — наказал вора и вернул украденное, говорит о многом. Я хочу сделать тебе предложение. Скоро я уеду отсюда. Далеко. Возможно, за границу. Куда конкретно, тебе знать не обязательно. Я старик, мне пора на пенсию, мне хочется пожить для себя. Ты если не знаешь наверняка, то догадываешься, что я не являюсь владельцем своего бизнеса. Я всего лишь управляющий, если хочешь, менеджер. Правда, очень высокооплачиваемый. Когда я уйду на покой, сюда пришлют нового менеджера. Ему будет очень тяжело приживаться на новом месте, старые связи будут утеряны, а это не может не отразиться на бизнесе. Я хочу оставить здесь своего человека, знающего этот город вдоль и поперек. Ты понимаешь, куда я клоню?

— Кажется, да, — Королев смотрел Бардину в глаза и боялся отвести взгляд.

— Ты подходишь для того, чтобы занять мое место. Конечно, не сегодня и не завтра. К этому нужно готовиться. Возможно, это займет год, возможно — два. Но в любом случае смена власти произойдет безболезненно, безо всяких эксцессов. Ну как?

— Я согласен, — сказал Королев, — от таких предложений не отказываются.

— Да, — серьезно сказал Бардин, — ты не мальчишка, поэтому я не буду загружать тебя рассказами о трудностях своей работы. Сам все поймешь, когда посмотришь поближе. А о том, что случилось сегодня — забудь.

— Уже забыл, — сказал Королев. Он и правда впервые за день думал не о том, что случилось ночью, а о перспективах, связанных с предложением Бардина. Перспективы были головокружительные. Правда, не факт, что истинные хозяева бизнеса сделают именно так, как хочет Бардин. Однако при назначении смотрящего его мнение, безусловно, будет учитываться. А раз так, у него может начаться совершенно новая жизнь.

— Засиделся я у тебя, — сказал Бардин, поднимаясь, — пойду спать. Завтра рано вставать. Дела, знаешь ли, дела.

Королев проводил Бардина до двери, вернулся в комнату и обнаружил, что ни он, ни его гость так и не притронулись к коньяку.

... весь следующий день он с удивлением ловил на себе восхищенные взгляды подчиненных. Волоковец — город маленький. Бог весть как, но известие о том, что Бугор назначил его своим наследником, распространилось быстро. Королеву неожиданно понравилось чувствовать себя этаким наследным принцем, тем более, что вскоре последствия вчерашнего разговора приобрели совершенно конкретные очертания. Два месяца Королев выбивал у мэрии налоговую льготу для одного из своих магазинов. И около обеда произошло событие, которого он никак не ожидал — ему позвонил мэр.

— Здравствуй, Игорь Николаич, — вкрадчиво сказал Якушев, — давненько к нам не захаживаешь. Забыл совсем, нехорошо.

Растерявшись, Королев начал сбивчиво объяснять мэру свою проблему с налоговой льготой.

— Э, бросьте, какие мелочи, — радушно сказал мэр, — это и не проблема даже, а так, недоразумение. Я дам команду замам, они мигом разберутся. А ты бы, Игорь Николаевич, зашел бы ко мне, поболтали бы о том, о сем. Мне интересно, как торговля живет, как бизнес развивается.

Королев заверил мэра, что обязательно заедет к нему завтра утром и в полном ошеломлении положил трубку. Однако к вечеру он уже привык к мысли о своем новом статусе и в прекрасном расположении духа поехал домой. Из дома он позвонил Бардину.

— Анатолий Семенович, я не понимаю, зачем...

— А ты не заметил, насколько у тебя дела легче пошли? — перебил его Бардин, — надо не только тебе привыкать к новому положению, но и людей к этому приучать. Мэр не звонил?

— Звонил. Пригласил зайти.

— Зайди, обязательно зайди. Борис — парень правильный. Если что, всегда поможет. А ему только и надо-то, что денег на предвыборную кампанию. Если впрямую об этом разговор зайдет, много ему не обещай, скажи, мы можем дать только четыреста тысяч.

— Рублей?

— Смеешься, что ли? Долларов. Нам, Игорь Николаевич, тоже нужен правильный мэр. Лучше мы заплатим четыреста штук за то, чтобы городом управлял наш человек, чем восемьсот за то, чтобы человек, управляющий городом, был нашим.

— Я понял, Анатолий Семенович.

— Ну и слава Богу. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Анатолий Семенович.

Однако поспать спокойно Королеву в эту ночь не удалось. В половине десятого ему позвонил Ринат и рассказал такие вещи, что у него надолго пропал сон.

— Добрый вечер, хозяин. Прошу прощения, что позвонил так поздно.

— Что случилось? — Королев знал, что Ринат не будет беспокоить его по пустякам.

— Вы знаете о пиратском радио?

— Нет. Что это?

— Это незарегистрированная радиостанция, вещающая на УКВ. В основном там крутят музыку. Она существует всего неделю.

— Какое мне дело до дурацких радиостанций? — начал сердиться Королев.

— Несколько минут назад по этому радио передали очень интересные вещи, касающиеся гибели вашей жены.

— Вот как? — Королев похолодел.

— Там говорилось о версиях, рассматривающихся следствием. Никто не поверил в несчастный случай.

Королев почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.

— Найди этого парня. Я хочу с ним поговорить.

— Я уже узнал его адрес. Через несколько минут мои люди будут на месте.

— Хорошо.

Королев положил трубку и вытер пот со лба. Странно: ему было холодно и в то же время лицо и ладони стали мокрыми и липкими от пота. Королев понял, что удача, казалось, на миг улыбнувшаяся ему, снова готова от него отвернуться. Он встал и подошел к серванту. Коньяк, принесенный Бардиным, так и стоял на полке. Он достал бутылку, рюмку, налил и сразу же выпил. Через несколько мгновений он почувствовал, что еще может двигаться, думать, на что-то надеяться. Когда позвонил Бардин, он был готов сражаться за свою жизнь.

— Мне звонил Ринат, — стальным голосом сказал Бардин, — что ты собираешься сделать?

"Тварь, — подумал Королев по поводу Рината, — небось, ему он позвонил первому, а уже потом — мне." Впрочем, вслух он сказал совсем другое.

— Я велел Ринату взять этого парня. Нужно вытрясти из него источник информации. И объяснить, что больше таких сенсаций на его радио быть не должно. А еще лучше, что вообще не должно быть его радио.

— Хорошо, — похвалил Бардин, — что еще?

— Разумеется, — хладнокровно согласился Королев, — дыма без огня не бывает. Парень не с потолка взял все эти версии. Нужно поплотнее поработать со следствием. Дать им еще одну версию. И подкинуть убедительных доказательств. Например, передать им кассету от автоответчика с угрозами в адрес моей супруги.

— Ты сам найдешь козла отпущения?

— Как скажете.

— У меня есть один на примете. Я сам с ним поработаю. Завтра утром кассета с угрозами будет у тебя.

— Я буду ждать.

Закончив разговор с Бардиным, Королев едва не запустил телефоном в стену. Это была его идея — пустить следствие по ложному следу. А старик украл его идею. Он найдет какого-нибудь мудака, заставит его под дулом пистолета прочитать заранее написанный текст на автоответчик, а Королеву останется только передать кассету следователю. И все, кто имеют хоть какое-то отношение к делам фирмы, будут говорить, что Бардин спас Королева, подкинув ему эту кассету. А ведь он мог и сам решить эту проблему. Мог бы...

В дверь позвонили. Королев вытащил из тумбочки пистолет и, забыв снять его с предохранителя, пошатываясь, побрел открывать. Оказалось, что это пришел Ринат. Он прошел в комнату, сделав вид, что не заметил пистолет в руке Королева.

— Мои люди его упустили.

— Как упустили?

— Они догнали его на вокзале. Видимо, он хотел уехать из города. Они не дали ему купить билет, а потом обыскивали все поезда, но ему все равно удалось ускользнуть.

— Черт возьми! — не выдержал Королев, — он что — спецназовец? У него за плечами двадцать лет беспорочной службы в ОМОНе? Или твои люди — бестолковые щенки, котоых нужно за ручку переводить через дорогу? Почему они не могут поймать одного мальчишку?

— Новичкам везет, хозяин, — тихо сказал Ринат.

— Заткнись, — прохрипел Королев, едва сдержавшись, чтобы не ударить Рината по его наглому, спокойному лицу. Ему доставляло удовольствие кричать на него, — тебе поручили элементарное, очень простое дело. Тебе нужно было просто взять этого парня и привезти ко мне. Разве может что-либо быть проще этого? Нет, не может! И где парень? Где он, я спрашиваю?

— Он ушел, — глухо сказал Ринат, — возможно, он взял машину. Мы не успели перекрыть дороги.

— В каком направлении он уехал?

— Скорее всего Москва или Петербург. Крупный город. В нем легче затеряться.

— Откуда такая уверенность?

— Нет такой уверенности. Это лишь предположения.

— Мне не нужны твои предположения. Найди этого парня и вытряси, кто ему насвистел про убийство.

— В Москве нам его не найти, — упрямо сказал Ринат, — да и имеет ли смысл сейчас бросать наших людей на это?

Королев посмотрел на него с таким удивлением, как будто увидел говорящую собаку.

— Я не ослышался? — спросил он, — ты мне приказываешь?

— Я советую, — сказал Ринат.

— Пшел вон, — бросил Королев, — будешь советовать мне тогда, когда я спрошу у тебя совета. Найди парня. Из под земли достань. Понял?

— Понял, — Ринат поклонился и вышел. Королева трясло. Этот наглец осмелился ему перечить. Он, похоже, думал, что он лучше знает, что нужно делать. Самое страшное, что Королев в глубине души чувствовал, что Ринат прав и что людей надо бросать не на поиски долбанного радиолюбителя, который был лишь мелкой сошкой, а на заметание следов и на то, чтобы запутать следствие по делу о гибели Елены.

13

Дима попросил отвезти его на вокзал. Ему не хотелось будить среди ночи своего бывшего однокурсника Никиту Коровина. Шофер высадил его перед Ленинградским вокзалом и испарился. Дима хотел зайти в здание вокзала, но оказалось, что теперь внутрь пускают только с билетом. Пришлось отправиться в кафе. Выпив чашку кофе с пирожным, Дима понял, что ему совершенно некуда податься. Он посмотрел на часы — полпятого, и пошел звонить. Поиски нормального таксофона, с которого можно было позвонить без карточки, заняли еще минут двадцать. В конце концов он набрал номер и услышал в трубке недовольный голос свого приятеля.

— Никита! Это я, Дима из Волоковца! — закричал он, как будто боясь, что Никита повесит трубку.

— Ни хрена себе, — удивился Никита, — ты откуда вытаял?

— Не вытаял, а приехал.

— Ты на чем, на поезде?

— Нет, но сейчас я на вокзале.

— Стой, где стоишь. Я сейчас приеду.

Никита не обманул. Вскоре Дима сидел внутри подержанного "Опеля", мчавшегося по утренней Москве. Он осторожно разглядывал друга, казалось, за три года, прожитых в столице, постаревшего лет на десять. Когда-то Никита приехал в Волоковец из Мурманска, хотел учиться на дизайнера, но в середние семестра в пух и прах разругался с деканом и уехал в Москву поступать в ГИТИС на актерское отделение. Через месяц от него пришло письмо: он благополучно поступил и остается жить в Москве. Год назад он с оказией передал Диме свой домашний телефон и приглашение нагрянуть в гости. Теперь у Димы было столько вопросов, что он даже не знал, с чего начать.

— Ты в институте-то учишься? — спросил он осторожно.

— Не-а, — беспечно отмахнулся Никита, — бросил. Задолбало. А ты, наверное, уже закончил?

— Я тоже бросил, — вздохнул Дима, — тоже задолбало. Чем занимаешься?

— Всем помаленьку. Рекламой, квартирами торгую. Кручусь, короче. В кино недавно снялся.

— Ух ты! — восхитился Дима, — а что за фильм?

— А! — махнул рукой Никита, — говно полное. "Мужское достоинство". Комедия с элементами порнографии. Распространяется только на видео. Я тебе покажу обложку кассеты, вряд ли ты захочешь его смотреть.

— А кого ты играл?

— Одну из главных ролей. Но это фигня, мне даже не заплатили ни хрена. Главное для меня сейчас — рекламный бизнес. Вот это золотое дно! Сейчас в Москве полсотни радиостанций, столько же газет и семнадцать телеканалов и все они готовы платить рекламным агентам бешеные бабки за посредничество. Мне даже делать ничего не надо — просто свести двух людей и получить свои десять процентов.

— Круто, — осторожно сказал Дима.

— А ты что делаешь?

— Я открыл пиратское радио.

— Чего?

— Пиратское радио. Без лицензии.

— У тебя своя радиостанция?

— Ну да, — Дима не понимал, что так удивило Никиту, — передатчик, пульт, компакт-диски. Если накроют, штрафака влепят.

— Вот это да, — восхитился Никита, — не думал, что в Волоковце можно открыть пиратское радио. И как идут дела? Реклама есть?

— Есть, но только на бартер, — грустно сказал Дима, — сам понимаешь, любой фирме нужны накладные, договора и прочая ерунда. Но у меня из-за этого радио другие проблемы возникли...

Дима вкратце рассказал, почему он приехал в Москву, не умолчав и о сцене, разыгравшейся на вокзале. Никита слушал молча, то и дело качая головой.

— Да, ввязался ты в порядочное дерьмо, — сказал он, — в Москве тебя бы за такое просто замочили.

— Да я боюсь, что меня и там замочат, — сказал Дима.

— Нет, нравы не те. Скорее всего, они просто попугать хотели, чтобы язык не распускал.

— И что мне теперь делать?

— Не знаю. Ждать, а потом видно будет. Пару недель поживешь у меня. На улицах лучше не светиться, вдруг встретишь случайно кого-нибудь из земляков. Могут быть эксцессы.

— Машина у тебя хорошая, — сказал Дима, чтобы сменить тему. Никита закинул голову назад и расхохотался.

— Ма-ши-на хорошая, — сказал он с издевательское интонацией, — это ты вот эту рухлядь назвал хорошей машиной? Да ей сто лет в обед, если не больше. У меня бабок свободных не было, чтобы нормальную тачку купить, вот и взял с рук за три штуки. Она, правда, пять стоила, но мне уступили по знакомству. Я же на этом дерьме езжу только чтобы в метро не спускаться. Эх, Дима, какие у меня тачки были! Здесь, кстати, без тачки нельзя, особенно с моей работой. Сначала у меня была "десятка". Я ее разбил. Потом купил "Форда". Вот тачка классная была! Но тут мне предложили комнату дешево купить и "Форда" пришлось скинуть. Покупал я его за шесть тонн баксов, продал за восемь. И за восемь же купил комнату в двухкомнатной квартире. И тут ко мне соседи подваливают и говорят — продай нам эту комнату за двенадцать. Я думаю — ну и лохи, что же вы не могли с прежним жильцом договориться и взять ее за восемь? Короче, взял деньги, добавил еще немного и купил себе однокомнатную квартиру за пятнадцать. Чуешь, как деньги работают? Шесть штук превратились в пятнадцать.

— Да, это здорово, — без особого энтузиазма согласился Дима, — а со спиртным у тебя как? Ты, вроде, выпивал у нас сильно?

— О, Димыч, как я тут первое время выпивал! — восторженно сказал Никита, — я ведь сам себя чуть не пропил! А сейчас — ни-ни. Только кокакин.

— В каком смысле? — растерялся Дима.

— В прямом. Если хочешь, сейчас приедем, попудрим носики.

— На фиг, — испуганно сказал Дима, — я с этим дерьмом не хочу иметь ничего общего.

— Хозяин — барин, — пожал плечами Никита, — а в нашей работе без этого нельзя. Ни переговоры нормально не проведешь, ни хороший рекламный слоган не выдумаешь.

— Может быть, — сказал Дима задумчиво, — грустно сознавать, что мой друг стал наркоманом.

— Ты это про кого говоришь? — усмехнулся Никита, — надеюсь, не про меня?

— Конечно, нет, — ответил Дима зло, — у тебя здесь курят?

— Курят, — Никита открыл встроенную в панель пепельницу, — травись на здоровье, наркоман несчастный.

— Это — совсем другое, — сказал Дима.

— То же самое, Димон, то же самое, — уверенно ответил Никита.

Квартира Никиты оказалась на редкость захламленной. Первое, что бросилось Диме в глаза — огромный и наверняка чудовищно дорогой телевизор. Он стоял на ящике из-под пива. Еще в квартире была кровать, и стол. Шкаф, видимо, Никита еще не удосужился купить, поэтому книги и видеокассеты были просто свалены кучей в углу. На кухне обнаружился холодильник под потолок и микроволновая печь.

— Сейчас я что-нибудь сварганю, — сказал Никита, — ты ведь не хочешь сейчас завалиться спать?

Спать Диме хотелось, но он с готовностью покачал головой.

— Какой сон. У тебя есть кофе?

— У меня потрясающий мексиканский кофе, — обрадовался Никита, — приятель привез.

Кофе действительно оказался потрясающим. Дима выпил две чашки и сразу почувствовал прилив сил.

— Ты знаешь, люди, живушие в Москве, напоминают мне инопланетян, — сказал он вдруг, — все здесь какое-то другое, не такое, как у нас.

— Типичное заблуждение провинциала, — гордо сказал Никита, — люди везде одинаковые. И города везде одинаковые. Просто где-то людей живет больше, где-то меньше. А количество никогда не переходит в качество.

— А каково тебе было здесь устравиваться?

— Не так страшен черт, как его малюют. Когда я сюда приезжал на выходные, к друзям, я тоже думал — вот, бляха-муха, какой напряг здесь жить. Я дико уставал. Но одно дело, когда ты четырнадцать часов мотаешься по городу в поисках подарков всем своим братьям и сестренкам, а потом спишь на чьей-нибудь кухне на трех составленных стульях и совсем другое, когда у тебе здесь есть жилье и любимая работа. Днем ты работаешь, а вечером приходишь домой и полноценно расслабляешься. Мне иногда говорят: как ты умудряешься ездить по Москве на машине. Так и умудряюсь. Однажды попал в пробку на три часа, быстро научился выбирать правильный маршрут.

— Странно, — грустно сказал Дима, — мы с тобой занимаемся почти одним и тем же делом, только ты в Москве, а я в Волоковце. Я даже круче, у меня своя радиостанция, а ты всего лишь наемный рабочий. И у тебя есть квартира и машина, а у меня нет ни хрена, кроме неприятностей.

— Все зависит от подхода к делу. Уверен, твое радио тоже можно было бы превратить в крутое, рентабельное предприятие. Если бы все правильно организовать, ты бы через полгода купил себе отдельную квартиру и машину. А у тебя дальше квартиры и машины планы не заходят? Проблемы с фантазией?

— Да нет. Мне в общем-то и квартира своя на фиг не нужна, а вот от тачки я бы не отказался.

— Так вот, тачку ты бы мог купить себе легко, если окучить какого-нибудь денежного мешка и раскрутить его на рекламу. А что касается неприятностей, я тебе уже говорил, что в столице тебя за такие выходки, какие ты себе там у себя позволял, просто замочили бы. Неприятности, они и в Африке неприятности. Их создавать нельзя.

— Слушай, а как ты думаешь, может быть мне тоже попробовать... перебраться в Москву?

Никита испытующе посмотрел на него.

— Сбежать хочешь? От себя-то не сбежишь.

— Да нет, — смутился Дима, — просто хочется чего-нибудь новенького.

Никита пожал плечами.

— Попробуй. Только все, чем я тебе могу помочь — предоставить угол на месяцок и познакомить с парой-тройкой приличных людей.

Дима встал и пожал Никите руку.

— Вот спасибо. Надо будет только маме позвонить, что я решил остаться в Москве.

— Ты не радуйся особенно, — охладил его восторги Никита, — здесь пробиться будет чертовски трудно. Особенно в нашем, рекламном бизнесе. Тут такие светлые головы работают, нам с тобой не чета. И проблемы люди решают гораздо радикальнее, чем на твоей исторической родине. Перебежишь кому-нибудь дорогу — замочет на хрен и дело с концом.

— Волков бояться — в лес не ходить, — пожал плечами Дима.

— По-моему, ты именно от волков в данный момент и убегаешь, — насмешливо сказал Никита.

— Слушай, а может быть здесь открыть пиратское радио? — загорелся Дима.

— Даже и не думай. Оно просуществует минут двадцать, после чего тебя возьмут под белы рученьки и отвезут в казенный дом.

— Да что у вас за город такой паршивый, — рассердился Дима, — того нельзя — убьют, этого нельзя — арестуют.

— А ты думал, — усмехнулся Никита, — как по проволоке ходим.

Около десяти утра Никита встал и сказал:

— Ладно, засиделись мы с тобой. Мне пора денежки зарабатывать. А ты если хочешь, можешь здесь посидеть. Я вернусь часа в четыре.

Диме чертовски хотелось спать, но он твердо сказал:

— Я пойду погуляю. Нужно обживаться потихоньку.

Никита одобрительно кивнул и бросил ему второй ключ от квартиры.

— Это на случай, если вернешься раньше меня. Постарайся долго не загуливаться.

Они вместе вышли из дома.

— Тебя подвезти куда-нибудь? — спросил Никита.

— Если бы я знал, куда я пойду, я попросил бы тебя подвезти. А так... я же сам не знаю, куда иду.

Дима раньше бывал в Москве, но сейчас не узнавал ее. Кругом были Рекламные плакаты, как в кино про Гонконг. Люди торопились по своим делам и неторопливо бредущий Дима явно не вписывался в общий поток. Он невольно начал ускорять шаг, а когда поймал себя на том, что почти бежит, остановился, выругался про себя, купил в ларьке бутылку "спрайта" и присел на скамеечку. Он смотрел на озабоченные лица прохожих и думал о том, как он будет устраиваться в столице. Ему вдруг расхотелось переезжать из Волоковца, где он мог перемещаться по улицам с такой скоростью, с какой ему хотелось. Где он был хозяином самому себе. Где не нужно было постоянно думать о заработке. Где никогда не было такой жестокой борьбы за выживание.

Он допил "Спрайт", бросил пустую бутылку в урну, вытащил из пачки сигарету, закурил и медленно побрел по улице. Теперь ему доставляло удовольствие смотреть на суетливую толпу. Его толкали, обгоняли, с удивлением смотрели на странного парня, который никуда не торопится, а он брел себе по улице, затягиваясь сигаретой и пуская дым в небо. Он разглядывал вывески, как дикарь, впервые попавший в большой город. Возле магазина модной одежды ему пришлось посторониться — на обочине притормозил "Мерседес — 600". Из машины вышла симпатичная молодая девушка в деловом костюме. Она быстро процокала каблучками по тротуару и скрылась внутри магазина. Дима остановился, залюбовавшись ее походкой и вдруг на мгновение поймал ее взгляд и почувствовал, что сейчас упадет в обморок: перед ним была Елена Королева, некролог которой несколько дней назад напечатали все Волоковецкие газеты. Дима отошел в сторону, купил в киоске газету и встал на остановке троллейбуса, стараясь держать в поле зрения двери магазина. Дима лихорадочно думал - как могло такое случиться? Ведь Елена умерла! Может быть, у него просто уже помутилось в голове? Ведь ему пришлось уехать из Волоковца именно из-за Елены. Он о ней постоянно думал и вот результат - встретил наяву. Или все-таки это была не она? Интересно, у нее есть сестра? Елена появилась через сорок минут. Она так же быстро перебежала тротуар и юркнула в машину. Но у Димы рассеялись последние сомнения — это была она.

... Когда Елена села в "Мерседес", водитель, которого звали Вадимом, не торопился тронуться с места. Он сидел и задумчиво смотрел в боковое окно.

— Почему мы не едем? — нетерпеливо спросила Елена. С Вадимом она познакомилась всего три дня назад, но он уже успел ей надоесть своим въедливым занудством. Ей сказали, что, прежде чем перейти в охранную фирму, он служил замполитом. Слушая его замечания, которыми он изводил ее, она не раз ловила себя на желании сказать ему, что его работа — возить ее по городу и охранять, а не учить, как правильно переходить улицу и оплачивать покупки в супермаркете. Вот и сейчас она раздраженно поджала губки, ожидая очередной лекции.

— Ты ничего странного сегодня не замечала? — спросил он каким-то неожиданно севшим голосом.

— А что такого я должна была заметить? — удивилась Елена.

— Машины за нами никакие не ехали? Людей никаких не замечала, идущих за тобой по пятам?

— Да нет, вроде бы. А что случилось?

— Вот и я не замечал, — сказал задумчиво Вадим, — и это очень странно, потому что вообще-то я умею обнаруживать слежку.

— За нами следят? — начала о чем-то догадываться Елена.

— Да. Вот этот парень, видишь, со скамеечки встал и пошел к метро. Газету купил, придурок. Замаскироваться решил. А сам с дверей магазина глаз не сводил, пока ты там была. И когда ты появилась, так и пожирал тебя глазами.

— Есть что пожирать, — не преминула кокетливо заметить Елена.

— Пока есть, — жестко сказал Вадим, — его рожа тебе знакома?

— Нет.

— Впрочем, они ведь не дураки, чтобы послать за тобой кого-то, кого ты знаешь в лицо.

— Ты думаешь, это он? — испугалась Елена.

— Он или не он, а твои прогулки по городу мы с сегодняшнего дня прекращаем. Я с самого начала говорил, что это не дело. Это вам, провинциалам, кажется, что Москва — огромный город и затеряться в нем — раз плюнуть. Москва — это та же деревня, только чуть-чуть побольше. Шансов встретить знакомого у тебя, конечно, меньше, но чтобы считать, что их нет совсем, нужно быть полным идиотом...

— А точнее, идиоткой, — закончила за него Елена, — что теперь делать? Опять уезжать?

— Не обязательно, — пожал плечами Вадим, — нужно просто принять все меры предосторожности. Во-первых, сегодня мы опять сменим квартиру...

— Опять переезжать, — поморщилась Елена, — надоело уже — за четыре дня — три раза перезжали.

— Во-вторых, — как бы не заметив ее слов, продолжал Вадим, — сейчас мы с тобой часок покатаемся по городу. Надо убедиться, что за нами нет "хвоста".

Вадим завел машину и вырулил на дорогу. Он внимательно смотрел вокруг, пытаясь умотреть что-нибудь странное в поведении соседних машин. Час он кружил по улицам, то и дело проскакивая на красный свет и ныряя в узенькие проходные дворы. Через час он удовлетворенно заметил:

— Кажется, чисто.

— А теперь, будь так добр, возвращайся домой, — зло сказала Елена.

— Зачем домой? — усмехнулся Вадим, — дома нам теперь делать нечего. Вернее, сегодня у нас будет другой дом.

— Ты что, с ума сошел! — воскликнула Елена, — а мои вещи? Мы должны заехать за моими вещами. У меня ведь даже зубной щетки нет. И ночной рубашки.

— Зубную щетку и ночную рубашку я тебе куплю, — успокоил ее Вадим, — а возвращаться на ту квартиру опасно. Ты ведь хочешь жить долго?

— Вот только не надо меня запугивать! Я сама не маленькая, чтобы связывать меня пеленочками. Мне нужны прокладки. Ты что, побежишь их покупать?

— Разумеется, — невозмутимо сказал Вадим. Елена отвернулась к окну и молчала до тех пор, пока машина не остановилась напротив мрачной, потемневшей от копоти расположенного рядом завода блочной пятиэтажки.

— Вылезаем, мадам, приехали.

— Я что, буду жить здесь? — высокомерно спросила Елена.

— Временно, мадам, временно, — не скрывая своего ехидства, ответил Вадим.

Елена захлопнула уже приоткрытую ею дверь.

— Я не пойду туда. Мне не нравится этот дом. К тому же там наверняка есть тараканы.

Улыбка сбежала с лица Вадима.

— Нашла кого бояться — тараканов. Их между прочим даже есть можно, когда очень хочется.

Елена посмотрела на него так, как будтьо у него изо рта торчали шевелящиеся тараканьи усики.

— Нет, я, конечно, не пробовал, — смутился Вадим, — но ребята рассказывали, что им приходилось...

— Оставь свои сказки при себе, — грубо сказала Елена, — а меня отвези в нормальный дом, где есть нормальная квартира с евроремонтом.

— А гроб с евроремонтом ты не хочешь? — начал выходить из себя Вадим, — ты, кажется, не поняла, что сегодня за нами следили. Думаешь, твой муж погладит тебя по головке, когда узнает, что ты украла у него полмиллиона долларов и инсценировала свою смерть?

— Это не я украла у него деньги! — всхлипнула Елена, — это все...

Вадим закрыл ей рот своей жесткой ладонью, пахнущей табаком и машинным маслом.

— Не надо называть имен, — сказал он, — машина у меня "чистая", но у тебя это должно войти в привычку — никогда не называть вслух имен. Если хочешь о ком-то сказать что-то важное — не поленись написать имя на бумажке.

— Послушай, вам заплатили очень много денег, — сказала Елена, — найдите мне более-менее приличный дом в нормальном районе. Это ведь ужас какой-то.

— Ты же еще не была внутри, — попробовал воздействовать на ее здравый смысл Вадим.

— Я могу себе представить, что там, — всхлипнула Елена.

— Подумай лучше не о тараканах, кстати, насколько мне известно, тараканов в этой квартире нет. Подумай о парне, который за тобой следил сегодня. Хорошо, если он всего лишь наводчик, присматривал машину для угона. От шпаны мы отмашемся без проблем. А вот твой муженек...

— Неужели крутой московский парень боится мелкого волоковецкого бизнесмена? — Елена брезгливо оттянула губу, всем своим видом показывая, что ей стыдно слышать речи, недостойные настоящего мужчины.

— Кто ничего не боится — тот просто дурак, — спокойно сказал Вадим, — я боюсь не твоего мужа — он и впрямь невелика персона. А вот тот, на кого он работает, это серьезный человек. И врага он может достать на любом расстоянии.

— Мой муж ни на кого не работает, — возразила Елена, — Вадим, у вас, по-моему, от страха все в голове перепуталось.

— Да нет, — Вадим вздохнул, — с головой у меня все в порядке. А если ты не знала человека, на которого работает твой муж, тем лучше для тебя. Кошмары не будут сниться. Ладно, я пошел. Когда надоест, поднимешься в тринадцатую квартиру.

Вадим забрал ключ, вышел из машины и захлопнул дверь. Елена выскочила следом за ним быстрее, чем он успел отойти от машины.

— Подожди меня. Расскажи, что это за человек, на которого работает мой муж. Ты обязан мне рассказать. Я тебе заплачу, в конце концов...

14

В редакцию "Курьера" Архипов шел с тяжелым сердцем. Наверное, проще было бы позвонить Ирине по телефону — невидимому собеседнику всегда легче сообщать неприятные новости. Коля совершенно не представлял, что он ей скажет, как объяснит, что Диме пришлось скрыться из города для того, чтобы, возможно, спасти свою жизнь. А если она не поверит?

Редакция "Курьера" размещалась в сером четырехэтажном здании в центре города. Когда-то здесь размещался офис очень крутой и богатой фирмы, которая занималась строительством дорог в области. Но два года назад депутаты областной Думы снизили дорожный налог с трех процентов до полутора и дороги строить стало не на что. Денег едва хватило на то, чтобы закончить строительство трехэтажных особняков для директора и главного инженера фирмы. Как только строительство было закончено, фирма тихо прекратила свое существование, задолжав в бюджет десятизначную сумму. Здание было продано, один его этаж купила редакция "Курьера", которой после предвыборной кампании одного престарелого президента деньги было просто некуда девать.

Поднявшись на третий этаж, Архипов спросил у вахтера, где он может найти Ирину Лебедеву. Вахтер — сухой, с покрытым морщинами лицом, старичок, вынул изо рта длинный мундштук с дымящейся сигаретой "Прима" на конце и спросил:

— А вы к ней по какому вопросу?

Коля смутился. Не говорить же, что он в нее безнадежно и безответно влюблен.

— Мы с ней договаривались по поводу одного материала, — сказал Коля, втайне опасаясь, что его сейчас выставят за дверь.

— Если договаривались — проходите, — кивнул вахтер, — шестой кабинет.

Коля прошел по коридору, разглядывая двери. Наконец он увидел кабинет с номером шесть. Постучался и неловко, бочком, вошел внутрь. В кабинете сидели три человека. Один — очкарик с пшеничными усами, бойко строчил что-то на компьютере, второй сидел на подоконнике и задумчиво перебирал струны раздолбанной до невозможности гитары. Коля заметил, что на гитаре не хватает третей струны, однако гитариста это нисколько не смущало. Третий — черноволосый парень в джинсовой куртке - бегал из угла в угол, то и дело нервно кусая ногти. Заметив посетителя, он кинулся к двери.

— Что вы хотели? — почти заорал он Архипову в лицо.

— Я хотел бы видель Ирину Лебедеву, — испуганно ответил Коля, — вахтер мне сказал, что я могу ее найти здесь.

Парень в джинсовке остановился и почесал в затылке.

— Хрен знает, — признался он, — может быть, ее можно найти в этом кабинете. А может быть минут через пять уже будет и нельзя.

— Как это? — не понял Коля.

Черненький безнадежно махнул рукой.

— Долго объяснять, — сказал он, — у тебя сигареты есть?

— Есть, — Коля полез в карман за пачкой. Все три обитателя кабинета необычайно оживились. Сидевший на окне отложил гитару, а тот, что работал на компьютере, задвинул клавиатуру под монитор. Чернявый взял пачку, взвесил ее на руке, вытащил сигарету, сунул ее в угол рта и спросил:

— Можно я ребят угощу? Мы уже часов пять без курева.

— Конечно, — пожал плечами Коля. Чернявый угостил остальных сигаретами и вернул пачку Коле.

— Тоже можешь покурить пока, — сказал он, — Ирка сейчас подойдет.

— Спасибо, — ошеломленно ответил Коля и тоже закурил. Не успел он сделать и двух затяжек, как дверь отворилась и в кабинет влетела Ирина. Все ожидательно уставились на нее. Она торжествующе улыбнулась и провозгласила:

— Я его сделала! Материал идет без правки! Старик так орал, что, похоже, этому придурку на этот раз выговором не отделаться.

— Иес! — выкрикнул чернявый и от избытка чувств подбежал к Ирине и поцеловал ее в щеку.

— Ирка, я тебя поздравляю, — сказал тот, что с пшеничными усами.

— Это надо отметить, — заметил с подоконника гитарист.

Ничего не понимая, Коля только хлопал глазами и ждал, пока на него обратят внимание. Ирина пробежала мимо него к телефону, на бегу толкнула его плечом и бросила:

— Привет, сейчас я тобой займусь.

Она набрала номер, несколько секунд смотрела в окно, прижав трубку к уху, а потом бросила ее и с досадой сказала:

— Никогда их нет в этой долбаной пресс-службе. Мальчики, я прогуляюсь.

— Вернешься сегодня? — не без игривости спросил чернявый.

— Не знаю, — беспечно ответила Ирина, — как получится. На всякий случай всем, кто звонит, говорите, что я в командировке. На Фолкнеровских островах.

— Фолклендских, — поправил ее чернявый.

— И на них тоже, — Ирина взяла сумку с вешалки и направилась к дверям, — Чао.

— С кем это ты так воевала? — спросил Коля, когда они вышли на улицу.

— Да есть тут один мудак, — весело ответила Ирина, — заместитель редактора. Мозги — с горошину, а самомнение — с тыкву. Сдала материал, а он его сократил раза в три. Я ему говорю, что же ты, мудило, делаешь. А он мне — научись сначала писать как следует. Я материал взяла и к редактору. Отдала ему оба варианта — до и после сокращения. Он прочитал, давай орать. И подписал мой вариант — срочно в номер.

— И что теперь? — не понял Коля.

— Теперь напечатают мой материал так, как я хотела, а нашему заму дадут по шее. А может быть, и вообще уволят. И возьмут нормального, толкового человека. Хотя я что-то ни разу не видела нормального, умного начальника. У меня такое чувство, что туда берут только последних идиотов.

— Может быть, — пожал плечами Коля, — у меня нормальный начальник.

— Повезло, — с завистью сказала Ирина, — ты, кстати, чего пришел? У тебя есть какие-то новости?

— Да помнишь, мы про ди-джея разговаривали? — спросил Коля, — про пиратсвое радио. Ты еще материал хотела сделать.

— Ой, правда! — воскликнула Ирина, — что-то такое было. Я, знаешь, замоталась совсем. Ну и как там дела? Работает радио еще?

Коля смотрел на нее с нескрываемым ужасом. Ему-то казалось, что она должна день и ночь думать о том, как бы сделать классный материал про это пиратское радио, а она, оказывается, за два дня напрочь об этом забыла. И если бы он не пришел к ней, видимо, она бы и не вспомнила, что договаривалась об этом материале.

— Ты, знаешь... проблемы возникли с этим радио.

Коля вкратце рассказал о том, что произошло с его другом. Ирина слушала серьезно, не перебивая. Когда он закончил, он спросила:

— Где он теперь?

— Я не знаю, — честно сказал Коля, — может быть, в Москве. У него там вроде бы есть какие-то знакомые. Может быть, еще куда-нибудь уехал.

— А что если его уже... того?

— Нет, — твердо сказал Коля, — я чувствую, что с ним все в порядке. По крайней мере, пока он не вернется в Волоковец, я за него спокоен.

— Так, все это хорошо, а чем я могу помочь твоему приятелю?

— Ничем, — пожал плечами Коля, — разве что тем, что никому не расскажешь о нашем разговоре и простишь меня за то, что сорвался классный материал о пиратском радио.

— Брось, что уж я, не понимаю, что ли. Просто если нужно, я могу как-то помочь вам. Обеспечить прикрытие. Если честно, у меня есть очень крутые знакомые. Для таких справиться с каким-то Королевым — раз плюнуть.

— Что за знакомые? — заинтересовался Коля, — мафия?

— Вроде того, — кивнула Ирина, — областное УВД. Я хорошо знакома с начальником. Классный мужик. Не буквоед, и дело свое знает. Если хочешь, я ему позвоню и попрошу присмотреться к этому делу. Королев же явно причастен к убийству своей жены.

— С чего ты взяла?

— Не знаю. Баба, она сердцем чует. А если мои предчувствия проверить с помощью передовых методик, наверняка отыщутся и доказательства.

— Мне не очень нравится этот вариант, — серьезно сказал Коля, — Димка ведь и сам себе если не на срок, то солидный штраф наверняка заработал. Незаконное предпринимательство, нарушение положения о лицензировании...

— Ерунда, — безапелляционно ответила Ирина, — если он парень хороший, ничего ему не будет.

— Хорошо, — согласился Коля, — давай этот вариант будем держать как запасной. Если у нас совсем ничего не будет получаться, тогда будем звонить твоему начальнику.

— Мое дело предложить, ваше дело — сделать выводы, — сказала Ирина, — я тебе больше не нужна?

— Нет, — растерялся Коля, — то есть... можно я тебя провожу?

— Я не домой. А впрочем, почему бы и нет.

Они вышли на набережную, и неожиданно обнаружилось, что им не о чем говорить. Непонятно, с чем это было связано — с тем, что изменилась цель их прогулки, или с тем, что все темы для разговоров были исчерпаны, но молчание становилось все более неудобным.

— Ирина, — решился наконец нарушить это молчание Коля, — ты знаешь, я в последнее время много думал о том, что сделал Дима. Он же отчаянный смельчак. Мне кажется, что то, что он сделал — сродни тому, чтобы раскинуть руки и полететь.

Ирина с интересом посмотрела на него.

— Почему полететь?

— Не знаю. Я никогда не участвовал в радиопрограммах. Я даже дома у Димки не был с тех пор, как он завел у себя это свое радио. Но мне кажется, что вести программу — то же самое, что лететь над ночным городом. Все такое далекое, красивое, огни горят...

— Да ты, оказывается, поэт, — улыбнулась Ирина, — мне приходилось работать в студии. Несколько раз. Пожалуй, ты прав. В этом есть что-то от полета. Особенно, когда ведешь ночной эфир.

— Я хочу понять, почему Димка решился с этим связаться, — сказал Коля, — он ведь не просто работает на радио, он открыл пиратское радио. Он нарушил закон, за ним охотятся, если его засекут, могут посадить. И тут он делает еще круче — обвиняет человека, близкого к мафии, в убийстве. Зачем? Он же за это не получит ни денег, ни славы, ничего, кроме неприятностей.

— Ты думаешь, я работаю в газете за деньги или славу? — спросила Ира.

— Но ведь от денег ты не отказываешься? — усмехнулся Коля.

— Нет, конечно, платят нам прилично. Но главное — это, как ты сказал, ощущение полета. Когда я в день выхода газеты вижу на полосе подписанную моей фамилией бомбу, я просто задыхаюсь от счастья. Вот за что я работаю, за это ощущение головокружения от собственной крутизны. И Димке твоему захотелось того же самого. Думаешь, он боялся, когда в эфир выдавал компру на Королева? Да он тащился просто. Мне, кстати, интересно, откуда он взял всю эту информацию — про версии и так далее.

— Он сказал — в пресс-службе.

— Врет, — уверенно ответила Ирина, — в пресс-службе никто не даст информацию о разрабатываемых версиях до того, как следствие не закончится. А как я понимаю, дело об убийстве Королевой еще далеко не закончено.

— И что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что твой приятель каким-то образом умудрился расколоть дознавателя. Вообще-то это высший пилотаж. Если он выживет, то может сделать очень хорошую карьеру в журналистике. Нужно будет его потом познакомить с нашим редактором. Нам такие ребята нужны. Ладно, мы пришли.

Они остановились перед двухэтажным зданием, где размещался областной комитет профсоюзов. Коля с тоской смотрел на Ирину.

— Мне нужно зайти к одному мужику. Это надолго, поэтому здесь мы, наверное, расстанемся.

— Надолго — это насколько? — с надеждой спросил Коля, — может быть, я все-таки подожду. Мне все равно сегодня делать абсолютно нечего.

— Надолго — это часа на полтора, — жестко ответила Ирина.

— Я подожду, — кивнул Коля, как будто речь шла о полутора минутах.

Ирина пожала плечами и вошла в здание. Она показала на вахте документы и поднялась на второй этаж. Однако в приемную она заходить не стала — прошла на лестничную площадку, где находилась курилка. Она вытащила из сумочки сигареты, закурила и выглянула в окно на тоскующего Колю. Он пару минут походил взад-вперед, потом сел на скамеечку и настроился на длительное ожидание. Ирине стало ясно, что он никуда не уйдет, даже если нужно будет ждать до вечера.

— Вот придурок, — сказала она без малейшего оттенка злости. Сам Коля ей даже нравился, но ей не очень нравилась его настойчивость. Хотя какая, к черту, настойчивость, ведь он даже поцеловать ее не пытался ни разу. Почему же у нее такое ощущение, что он ей хочет предложить руку и сердце? А может быть, он и правда этого хочет? Может быть, это и есть тот самый, которого он ждала всю жизнь? Да ну, что за мысли такие глупые? А что, ты думала, что это будет Борис Абрамович Березовский, или Евгений Киселев с НТВ? Прекрасных принцев на всех не хватает. А Коля... приятный парень, неглупый, видимо. Правда, охранник, но это все равно лучше, чем бандит, или коллега-журналист. Бандитов время от времени убивают, а коллега изведет своей мелочной завистью и разговорами о кознях врагов. Ирина поморщилась и потушила сигарету. Она быстро выскочила на улицу и подошла к Коле.

— Пойдем, — сказала она, — мужика на месте не оказалось. Завтра зайду с утра. Ты в состоянии напоить меня кофе с пирожным?

— Конечно, — обрадовался Коля.

15

Никита никак не мог понять, почему Дима должен именно сейчас вернуться в Волоковец.

— Ты же сам сказал, что у тебя там проблемы, — говорил он.

— Сказал, — соглашался Дима, — но теперь я придумал, как мне решить эти проблемы.

— Интересно, что же это такого могло случиться за день твоего пребывани в Москве?

— Кое-что действительно случилось.

— Только не говори мне, что у тебя было видение!

— Вроде того. Очень жизнеподобное видение.

Отчаявшись его убедить, Никита махнул рукой.

— Давай по крайней мере я тебя отвезу на вокзал.

Дима, разумеется, на стал спорить. Он не очень любил метро. Ему не нравилось ощущение движения по течению, не нравилось быть пылинкой среди других таких же пылинок. Никита отвез его на вокзал и высадил на стоянке. Дима пожал ему руку и вышел из машины. Никита выехал на дорогу и через мгновение скрылся в общем потоке. Дима побрел к вокзалу. Он купил билет до Волоквца, втайне порадовавшись толщине пачки денег в кармане: он так и не удосужился потратить их. Впрочем, кто же знал, что его поездка в Москву окажется такой короткой?

Дима не заметил, что стоящий возле газетного ларька с надмисью "У нас всегда дешевле" человек проводил его взглядом и кивнул молодому бритоголовому парню, который сидел на перилах с бутылкой пива в руках. Парень мгновенно спрыгнул с перил, поставил пиво на асфальт и направился следом за Димой. Человек у ларька поднял воротник куртки и пошел в сторону автостоянки, где он оставил машину. Это был водитель Елены Королевой, Вадим. Его предположения оказались верны и он не зря проторчал на вокзале три часа. Парень, который так внимательно следил за Еленой, и впрямь собирался уехать в Волоковец. Конечно, лучше было бы сразу же проследить за ним, еще от магазина. Ведь не исключено, что шпион уже передал свое сообщение по телефону. Впрочем, Вадим почему-то был уверен, что это не так. Такую информацию по телефону не передают, ее нужно преподнести из рук в руки и никак иначе. Он удовлетворенно улыбнулся. Что и говорить, инстинкт порой помогает лучше трезвого расчета. Он был уверен, что парня будет легко перехватить на вокзале. А теперь ему было нечего здесь делать. Его ребята, которым достаточно на мгновение показать дичь, уже не выпустят его.

... Дима спокойно вошел в вагон, не подозревая, что за ним следят две пары глаз. Одна принадлежала бритоголовому парню в кожаной куртке, который шел за ним от вокзала. Вторая — человеку в костюме и плаще, который стоял на перроне и, казалось, был погружен в чтение "Московского комсомольца". Он был похож на средней руки коммерсанта, который уже купил себе мобильный телефон, но еще не в состоянии выбросить тридцать тысяч "зеленых" на покупку джипа. Бритоголовый прошел мимо него, едва заметно коснувшись его локтем.

— Сбегай, купи билет, — сказал коммерсант, — здесь слишком много народу. Будем брать его в поезде.

Бритоголовый побежал к кассе. Через пару минут он вернулся и отдал билет коммерсанту. Они вошли в соседний вагон с тем, в котором сидел Дима. Прошло еще несколько минут и поезд тронулся.

Дима сидел один в купе. Была середина недели и вагон вообще был почти пустой. Как только поезд тронулся, в дверь постучали.

— Белье будете брать? — спросил проводник.

— Обязательно, — кивнул Дима. Проводник исчез. Дима пошел в тамбур курить. Он был первым, и в тамбуре еще можно было дышать. Дима смотрел на убегающие назад дома и железнодорожные мосты и думал о том, что он будет делать, когда вернется домой. Лучше всего, конечно, пойти к Королеву и попытаться поговорить с ним. А если он действительно пытался убить свою жену, а ей каким-то образом удалось спастись? Что он сделает, узнав, что его тайна известна еще кому-то? Долго Дима проживет после этого разговора? Вряд ли. Нужно искать другой вариант. Возможно, наоброт, не нужно ни к кому идти, а попробовать выбить клин клином — выйти в эфир и разболтать всему городу о том, что он видел в Москве. И сдаться ментам. Они его защитят и хорошенько проверят все дела Королева. Наверняка после такой проверки он лет семь-восемь не сможет быть для него опасным. Дима понравилась эта идея. Лучший способ для вора уйти от погони — это начать кричать: держи вора! Он поднимет шум на весь Волоковец. Что там Коля говорил по поводу этой журналистки? Обязательно нужно будет встретиться с ней и расказать ей обо всей этой истории. Дима возвращался в купе в прекрасном расположении духа. Открыл двери и вздрогул — в купе сидел бритоголовый парень в кожаке и широко улыбался.

— Привет, сосед, — сказал он, — до Волоковца вместе едем?

— Привет, — ответил Дима, — наверное.

Он сел. Парень достал из-под сиденья две бутылки пива и протянул одну Диме.

— У проводника взял, — сказал он, — зараза, на три рубля дороже, чем в ларьке.

Дима взял бутылку и усмехнулся.

— Основной принцип бизнеса — подешевле купить, подороже продать. Никто не заставлял тебя покупать у него пиво. Купил бы в ларьке.

— Да я на поезд опаздывал. Бежать даже пришлось. А без пива как ехать на поезде?

Дима понимающе кивнул.

— Ты из Волоковца? — спросил бритоголовый. Дима снова кивнул.

— Чем занимаешься?

Дима пожал плечами.

— Так, всем понемногу, — сказал он уклончиво.

— Тоже, значит, коммерсант, — обрадовался бритоголовый, — я ведь тоже бизнесом занимаюсь. Буду в Волоковец стиральный порошок поставлять. В обмен на троллейбусы.

— Тоже хорошо, — вежливо сказал Дима, — а ты раньше был в Волоковце?

— Не-а, — беспечно ответил бритоголовый, — в первый раз еду. Правда, что у вас Кремль красивый?

— Кремль — это в Москве, — возразил Дима, — у нас — Софийский собор. Шестнадцатый век, между прочим. Или пятнадцатый.

— Короче, старая рухлядь, — сказал бритоголовый и сам засмеялся своей шутке.

— Да нет, — почему-то обиделся Дима, — он еще очень даже неплохо выглядит.

— Расслабься, старик, — сказал весело бритоголовый, — я тебя обидеть не хотел. Просто прикольно как-то. Ты телевизор покупаешь новый, он ценность имеет, пока новый. А год им попользовался — можно выбрасывать. Так же и музыкальный центр. Холодильник может лет пять прослужить. А потом один фиг новый покупать. А вот картины всякие, иконы, они наоборот, чем старее, тем дороже. Где тут логика?

— Произведение исскуства, — пожал плечами Дима, — испытание временем проходит далеко не каждая картина. И не каждый собор. Наш софийский, например, прошел.

— Ага, — развеселился бритоголовый, — то же самое — старый друг лучше новых двух.

— Наверное, это действительно то же самое, — задумчиво сказал Дима.

В дверь постучали. Бритоголовый поставил бутылку пива на пол и встал.

— Пойдем, покурим, что ли, — сказал он. Дима тоже поднялся, но тут же упал обратно на полку, согнувшись пополам и хватая ртом воздух. Он не заметил, как его попутчик ударил его, но почувствовал последствия этого удара. Дверь в купе отворилась и внутрь вошел человек в костюме и плаще, похожий на коммерсанта. Он бросил на Диму быстрый взгляд и закрыл за собой дверь. Потом он вытащил из кармана плаща пистолет и приставил его Диме ко лбу.

— А теперь говори, кто тебя послал? — спросил он негромко. Дима, как завороженный, смотрел на пистолет.

— Никто, — пролепетал он, — я сам приехал.

— Не нужно пороть чушь, — строго сказал коммерсант, — ни за что не поверю, что бывают такие совпадения. Волоковец — большой город?

— Большой, — Дима не понимал, когда он клонит.

— Сколько жителей?

— Триста... триста тысяч.

— Вот видишь, — кивнул коммерсант, — какова вероятность того, что ты совершенно случайно оказался возле Елены? А того, что ты совершенно случайно можешь оказаться знакомым ее муженька? А что ты этому муженьку расскажешь что-нибудь, что ему знать не полагается?

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — воскликнул Дима, но по тому, как он дернулся, услышав имя Елены, коммерсант прекрасно понял, что он понимает. Он сел за стол и положил пистолет перед собой.

— Ага, — сказал он, — значит, ты как раз тот, кого мы ищем. Дальше есть два варианта. Либо ты оказываешься случайным знакомым Лены и опасен нам лишь своим длинным языком. В этом случае мы тебя похороним в ближайшем лесу. Либо ты специально послан в Москву для того, чтобы найти Лену и в этом случае твоя дальнейшая жизнь будет осложнена до невозможности. Ты звонил в Волоковец?

— Зачем? — не понял Дима. Бритоголовый, до сих пор с отсутствующим видом стоявший у двери, сделал к нему шаг и коротко ударил его ребром ладони по предпречью. Дима вскрикнул от оглушительной боли, пронзившей тело. Рука повисла бессильно, как плеть. Коммерсант покачал головой.

— Королев уже знает, что его жена жива?

— Нет, — сказал Дима, пытаясь разглядеть лицо того, кто его допрашивал, за плывущими перед его глазами сиреневыми кругами, — но я... звонил в город. Там знают обо всей этой истории. И если я не вернусь, кое-кто позвонит Королеву.

Коммерсант пожал плечами.

— Нелепая и совершенно бестолковая выдумка, которая ничуть не облегчит твоего положения, — сказал он, — ладно, давай думать, что с тобой делать.

Дима не сводил взгляда с лежащего перед ним пистолета. А что, если схватить его и сразу отскочить назад, чтобы бритоголовый не успел достать его. Вот только на предохранителе пистолет, или нет? Дима не разбирался в оружии, но знал, что если пистолет поставлен на предохранитель, то из него никак не выстрелить. Думать нужно было быстрее, потому что в следующий момент его могли просто сбросить с поезда. Дима тяжело вздохнул и привстал, как будто хотел сесть поудобнее. Потом он, как ему показалось, очень быстро схватил пистолет. Правда, поднять его и направить на попутчиков он не успел. Секунду он сидел, держа в руку пистолет, направленный куда-то под стол и смотрел на два пистолета, смотрящих ему прямо в лицо. Коммерсант покачал головой и осторожно взял свой пистолет из обмякшей руки Димы.

— Очень простой трюк, — сказал коммерсант, — профессионал бы на него не попался. При виде оружия многие теряют голову, не правда ли?

Дима молчал и, насупившись, смотрел в окно.

— Надеюсь, ты не обиделся? — спросил коммерсант, — некоторое время нам придется ехать вместе. У нас должно выработаться чувство локтя. Должно быть доверие друг к другу. Вот у тебя нет оснований нам не доверять. Мы тебе честно рассказали все, что нам от тебя нужно. А вот ты нас разочаровываешь. Едва не застрелил нас. Впрочем, вот, кажется, и станция. Мы выходим. Нам, как ты понимаешь, в Волоковце делать нечего, а чем раньше мы выйдем, тем ближе нам возвращаться. Разве не так?

Дима продолжал молчать, но коммерсанту и не нужны были его ответы. Он просто, видимо, любил поговорить. За окнами вагона замелькали разноцветные огоньки — поезд действительно подъезжал к станции. Заскрежетали тормозные колодки, вагон тряхнуло, бритоголовый едва не повалился, но удержался на ногах, схватившись за стальной поручень. Поезд остановился. Коммерсант встал и потянул Диму за рукав.

— Пойдем, — сказал он, — мы выходим здесь.

Дима послушно встал и вместе с ним вышел из купе. Они прошли по коридору, никого не встретив. Час был поздний и все пассажиры, видимо, спали. Коммерсант постучался к проводнице.

— Откройте нам дверь, пожалуйста, — сказал он, — нам нужно выйти. Мы сели не на тот поезд.

Из купе вышла заспанная проводница, которая недовольно зыркнула на трех сумасшедших пассажиров, но дверь все же открыла. Они спустились на перрон.

— Будем искать стоянку такси? — жизнерадостно спросил коммерсант, — или подождем утра, когда в Москву отправится рейсовый автобус?

— Можно сесть на проходящий поезд, — буркнул бритоголовый, — их здесь наверняка до фига.

Дима с тоской смотрел на поезд, с которого они только что сошли. Он стоял под парами, готовый тронуться в любой момент. И вдруг он понял, что если он позволит сейчас уйти этому поезду, он погибнет. Когда он об этом подумал, поезд тронулся. Пока медленно, натужно, преодолевая инерцию весящих десятки тонн вагонов. Дима ударил коммерсанта локтем в висок, оттолкнул бритолового и побежал по перрону вслед за поездом.

— Сука! стой! — заорал коммерсант, держась за разбитый висок. Бритоголовый молча помчался за ним. Дима боялся, что они начнут стрелять, но видимо, они все же опасались вокзальной милиции. Дима добежал до своего вагона, вскочил на подножку — к счастью, проводница еще не закрыла дверь. Он повернулся назад и увидел бегущего за вагоном бритоголового. Дима наклонился и помахал рукой. Тот подпрыгнул и попытался поймать его, но ему не хватило всего несколько сантиматров. Тогда он остановился, пропустил мимо себя вагон, в котором ехал Дима и вскочил на подножку следущего вагона. Куда делся коммерсант, Дима не видел. Видимо, он еще раньше догадался, что можно вскочить в любой вагон.

Дима повернулся и побежал в купе. И столкнулся с проводницей.

— Какого черта, — проворчала она, — чего вы бродите взад-вперед?

— Извините, мадам, — сказал Дима как мог, вежливо, — я просто забыл кое-что в вагоне. Сейчас я заберу свои вещи и снова сойду.

— Что вы забыли? — переспросила проводница.

— Мою жизнь, — весело сказал Дима и прошел в коридор. Он быстро вышел в тамбур и перешел в соседний вагон. Это был плацкарт, такой же полупустой, как и тот, в котором ехал Дима. Он быстро пробежал по вагону и остановился перед дверью. На последней скамейке сидел молодой парень в джинсовке и пил пиво.

— Чувак, — сказал он, — спрячь меня.

Парень пожал плечами и показал на скамейку. Дима сам не мог понять, почему вдруг он решил довериться ему, но он быстро залез под сиденье и скрючившись, устроился в тесном и пахнущем мочой ящике для сумок. Парень с пивом сел сверху. Дима лежал в ящике довольно долго. Он не знал, искали ли его, слышал лишь шаги рядом с собой. Но это не обязательно были его преследователи. Возможно, просто кто-то ходил в туалет. Дима едва не задохнулся в этом ящике. Он уже был готов к тому, чтобы потерять сознание, когда ящик открылся.

— Вылезай, — сказал ему парень в джинсовке, — они сошли на станции. Двое. Лысый и такой навороченный чувак в костюме.

Дима встал, отряхиваясь и вылез из ящика. Парень смотрел на него с сочувствием.

— Деньги задолжал? — спросил он.

— Вроде того, — ответил Дима, — спасибо. Ты мне, кажется, жизнь спас.

— Ерунда, — сказал парень, — пива хочешь?

Дима покачал головой.

— Спать хочу. Устал я от этой суеты. Туда ехал — за мной гнались, обратно еду — опять за мной гонятся. Какая интересная у меня жизнь!

Дима достал с верхней полки свернутый матрац, бросил его на нижнюю полку, развернул и, недолго думая, лег и закрыл глаза. Ему казалось, что он уснет сразу, как только его голова коснется чего-нибудь более мягкого, чем дуло пистолета. Однако, несмотря на усталость, он еще долго ворочался, думая о том, что ему предстоит сделать в Волоковце. Он решил больше не прятаться, а начать играть в открытую. Если ему удастся поднять шум на весь город, его уже никто не сможет тронуть. Оставалась самая малость — поднять шум на весь город. В этом вопросе Дима очень надеялся на свой передатчик. И на журналистку Иру Лебедеву, с которой недавно познакомился его друг Коля Архипов.

16

Домой Дима приехал рано утром. Сначала он подумал, что неплохо было бы пересидеть день где-нибудь, где его никто не будет искть, но Архипов, которому он позвонил с вокзала, оказался на работе, а больше Дима никого не решился посвятить в свои проблемы. Домой он добирался со всевозможными предосторожностями. То и дело резко менял направление, переходил на другую сторону улицы и при этом внимательно следил, не ведет ли кто-то из прохожих себя как-нибудь не так. Убедившись, что слежки за ним нет, Дима наконец поднялся домой. Заглянул поздороваться с мамой, которая ничуть не удивилась его возвращению, и сразу отправился спать. Он проспал до вечера, а когда проснулся, то принял душ, поужинал и сел смотреть телевизор в ожидании девяти часов вечера, когда он обычно выходил в эфир. Выходить в другое время не имело смысла, а так хоть была надежда, что кто-нибудь из радиолюбителей время от времени включает радио и шарит по частотам в поисках неожиданно пропавшего из эфира пиратского радио.

Из новостей Дима узнал об очередной отставке очередного правительства. Он не разбирался в политике, но ему было жалко пожилых министров, которые всю жизнь работали, делали карьеру и вот, когда наконец достигли самой вершины, когда, казалось бы, можно вздохнуть спокойно, им — раз, дают пинка под зад. Наверняка им это было очень обидно. Новости закончились в полдевятого. Дима выключил телевизор и решил написать текст своей передачи, чтобы не путаться и не мямлить в эфире. Он достал бумагу из стола и долго сидел, записывая и снова зачеркивая непослушные фразы свой лучшей радиопрограммы.

Наконец он взглянул на часы и схватился за голову — была уже четверть десятого. Он схватил исписанные странички, бросил их на столик, включил передатчик, размотал шнур микрофона и поставил его перед собой. Потом быстро перекрестился и включил микрофон.

— Добрый вечер, дорогие друзья, — сказал он торопливо, — в эфире пиратское радио и у микрофона я — Веселый Роджер. Прошу прощения за вынужденный перерыв в моих программах, надеюсь, за это время я растерял не всех своих поклонников и еще остались в этом городе сумасшедшие, которые сидят сейчас у своих приемников и слушают мою болтовню. А сегодня я хочу рассказать вам одну историю, которая произошла в нашем городе и знание которой по крайней мере дважды едва не стоило мне жизни.

Дима говорил долго, гораздо дольше, чем ему хотелось бы. Он рассказал все — о том, как он расколол следователя, как его пытались поймать на вокзале, как он выбросил пистолет преследователя на железнодорожное полотно, как увидел в Москве Елену Королеву, которую все считали убитой, как его снова пытались убить в поезде, и как ему вновь чудом удалось уйти от погони. Закончив свой рассказ, он сказал:

— Теперь мне остается только одно — ждать убийц. Но я не идиот, я молодой парень и хочу жить. Поэтому я должен признаться в том, что меня зовут Дмитрий Колосов и я живу по адресу: Калинина, 32, квартира 70. Убийцы знают этот адрес, поэтому я ничем не рискую, называя его в прямом эфире. Возможно, сейчас они уже на пути ко мне, возможно, они уже входят в мой подъезд или даже стоят наготове за дверью. Я этого не знаю. Но если завтра в милицейских сводках появится моя фамилия, знайте, что я убит по приказу Игоря Николаевича Королева за то, что приоткрыл кусочек его тайны.

Дима закончил передачу, выключил микрофон и откинулся на стуле. Передача длилась около двадцати минут. Вполне достаточно времени для того, чтобы доехать до его квартиры из любого конца города. А значит, если они все же решили его убить, через несколько минут его убьют. Но все-таки была надежда, что, услышав свою фамилию в радиоэфире, Королев растеряется. Хотя бы ненадолго, на час-два. А Дима за это время успеет поднять весь город на уши. Самое главное, чтобы Королев уже сейчас не понял, что Дима не просто делает ему мелкую пакость — он идет на него войной, наступает по всему фронту и не отступит, пока не добьется полной победы.

Нужно было торопиться. Дима выключил свет в комнате и вышел в коридор. Остановился у входной двери и прислушался. В подъезде было тихо. Это была недобрая тишина. Сердце Димы сжалось от нехорошего предчувствия. Но отступать было нельзя. Если он попытается просто отсидеться в квартире, он не доживет до рассвета. Дима вставил ключ в дверь осторожно повернул его. Дверь отворилась без скрипа. Дима вышел в подъезд, запер за собой дверь и огляделся. Коридор был пуст. Убийце здесь было негде спрятаться. Дима медленно пошел к лифту, стараясь не дышать, и с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать. Пять шагов, семь, вот поворот... молниеносный удар прикладом автомата под дых на мгновение лишил Диму способности дышать. Второй раз ударили по голове, уже не прикладом, а ребром ладони. Дима упал на одно колено.

— Тащи пидораса, — услышал он рядом приглушенный голос, — где наручники?

Кто-то невидимый быстро обыскал Диму, вытащил ключи и направился к его квартире. Дима дернулся следом, но его быстро успокоили парой профессионалных коротких ударов в живот.

— Там только мама, — прохрипел Дима, — она ничего не знает, честное слово. Не трогайте ее.

— Разберемся, — сказал все тот же строгий голос, — поздно ты про маму вспомнил. Раньше надо было думать. В машину его.

В подъезде было темно, зато на улице уже давно начались белые ночи. Дима смог разглядеть тех, кто его захватил. Это были четыре человека в камуфляжах, все как на подбор — косая сажень в плечах. Нечего было и думать, чтобы сбежать от них. На улице их ждал милицейский "Уазик". Диму небрежно погрузили на заднее сиденье. Справа и слева от него сели здоровенные ребята. Дима почувствовал себя зажатым в тиски. Но где-то в глубине души у него шевельнулась надежда.

— Так вы из милиции? — спросил он робко. Ребята расхохотались.

— Нет, из бюро по трудоустройсту, — весело сказал один из них, — планируем тебя трудоустроить суток на пятнадцать. За хулиганство в эфире.

— Господи, слава тебе! — вырвалось у Димы, — я — то думал, бандиты.

— Ну вот и славно, — сказал тот, что сидел на переднем сиденье, видимо, старший, — если ты так обрадовался появлению нашей доблестной милиции, для тебя не будет неожиданностью необходимость составить протокол по поводу административного правонарушения и заплатить штраф.

— Позвольте, — воскликнул Дима, — что же я такое нарушил? Улицу перешел на красный свет?

— Не разочаровывай меня, — покачал головой старший, — ты что, думал, что мы тут ерундой занимаемся? Незаконный выход в эфир, оскорбление граждан — тут, возможно, даже административным наказанием не ограничится.

— Тогда я требую адвоката, — заявил Дима высокомерно, — ваши люди превысили полномочия при задержании. Меня избили и возможно, у меня сотрясение мозга. Я требую, чтобы мне была оказана медицинская помощь. А с вами я буду разговаривать только через адвоката.

— Будет тебе адвокат, — усмехнулся старший. Остальные бойцы, сначала проникнувшиеся к Дима какой-то симпатией, теперь смотрели на него недобро. Ехали они недолго. Машина остановилась возле пятиэтажного здания ГУВД, Диму вывели из машины и проводили на второй этаж, втолкнули в крохотный кабинет, в котором едва уместились стол и два стула и велели подождать. Дима сел и стал ждать, недоумевая, почему действия ментов так не похожи на то, что он читал об арестах в книгах. У него же даже не вынули шнурки из ботинок! А что, если он сейчас на них повесится? Дима встал и подошел к двери. После секундного колебания он толкнул ее. Дверь отворилась. Он выглянул в коридор. Коридор был пуст. Его никто не охранял. Он мог сбежать в любую секунду.

— Спокойно, старик, — сказал Дима сам себе, — они только и ждут этого. Я теряю самообладание, пытаюсь сбежать отсюда, меня ловят на первом же повороте, и я отправляюсь в тюрьму за попытку сбежать из-под ареста.

И вдруг Диме стало страшно. А что, если они специально оставили его одного? Что, если они все продажные и сейчас сюда идет его убийца? Если так, то нужно не ждать, пока его прикончат, а бежать, бежать как можно скорее! Дима снова выглянул в коридор. И услышал приближающиеся шаги. Почему-то это звук его успокоил. Он аккуратно прикрыл дверь, сел на стул и стал ждать. Через полминуты дверь отворилась и в кабинет вошел молодой милиционер в погонах старшего лейтенанта. Старлей улыбнулся Диме и сел за стол.

— Здравствуйте, Дмитрий, — сказал он дружелюбно, — моя фамилия Миронов. Сергей Константинович. Я буду заниматься вашим делом.

— Очень приятно, — проворчал Дима. Как ни странно, парень ему понравился.

— Я пока не буду оформлять протокол, — сказал Миронов, — я просто хочу знать кое-что. Вы не против?

Дима покачал головой.

— Вот и отлично, — обрадовался Миронов, — сначала про ваше радио. Передатчик у вас, разумеется, конфискуют. Кроме того, вам придется заплатить штраф. Скорее всего, назначат сто минимальных окладов. У вас есть такие деньги?

Дима кивнул, вспомнив о проданных долларах.

— Вот, собственно, и все, что касается радио. Я, конечно, могу добавить еще несколько слов о том, что закон нужно соблюдать, что работой вашей радиостанции вы нанесли большой ущерб государству, но не буду этого делать. Во-первых, потому, что никакого ущерба вы не нанесли, а во-вторых, потому, что у нас есть более интересный повод для разговора.

Дима посмотрел на Миронова с удивлением. А тот как ни в чем не бывало, достал из стола пепельницу и пачку "Норд Стар".

— Курите? — спросил он Диму. Дима молча взял сигарету. Миронов подал ему зажигалку, потом прикурил сам.

— Вы уверены, что видели в Москве именно Королеву? — спросил вдруг Миронов, внимательно глядя на Диму.

— Да, — выдохнул Дима.

— Расскажите, при каких обстоятельствах вы ее видели? — попросил Миронов.

Дима рассказал о своей встрече с ожившей покойницей, причем Миронова интересовало не только точное время встречи, но и какая в это время была погода, на каком расстоянии от дверей магазина находился Дима и прочие малозначительные, на его взгляд, детали.

— Вы мне не верите? — спросил наконец Дима.

— Почему вы так решили? — задал встречный вопрос Миронов.

— Я первый задал вопрос, — грубо сказал Дима. Миронов расхохотался.

— Не обижайтесь, — сказал он, — я вам верю. Почти. Я просто хочу разобраться в том, что произошло между Королевыми. То ли Королев пытался убить свою жену, то ли он организовал ее исчезновение под видом гибели в автокатастрофе, то ли она сама инсценировала свою гибель. Все три версии имеют право на существование. Наша задача разобраться — какая из них верна.

— Наша? — с издевкой спросил Дима.

— Конечно. Ведь вы уже убедились, что вас не оставят в покое, пока главные герои этой истории находятся на свободе. Вы же не хотите, чтобы люди Королева убили вас или похитили и начали пытать?

— Не хочу, — твердо сказал Дима.

— А коли так, нужно нам работать вместе. Я раскрою вам еще одну тайну, — проникновенных голосом сказал Миронов, — знаете, почему это дело ведет бестолковый старлей, который без году неделя на оперативной работе? Ведь на самом деле дела об убийстве — это вообще не наша забота. Ими занимается прокуратура.

— Почему, — спросил Дима. А ведь и впрямь, дело-то громкое, могли бы на него бросить и лучших людей из прокуратуры.

— Официально у нас нет людей, — объяснил Миронов, — это действительно так. Опера перегружены работой, на каждом висит по двадцать дел, а то и больше. Но на самом деле я козел отпущения. Мое начальство не уверено в том, что дело выгорит. Королев предъявил следствию кассету с автоответчика, на которой записаны угрозы его жене. Человека, который надиктовал эти угрозы мы уже задержали, но вряд ли он имеет какое-то отношение ко всей это истории. Он просто торговец на рынке. Но кассетки этой хватит, чтобы посадить его лет на восемь и закрыть дело.

Так что если мне удастся доказать, что убийства не было — честь мне и хвала. Если не удастся — влепить выговорешник старлею не так обидно, как какому-нибудь заслуженному оперу в погонах майора. Понимаешь, к чему я клоню?

— Не совсем, — признался Дима.

— Все очень просто, — сказал Миронов, — для меня очень важно достать доказательства того, что Елена Королева жива. Пока у меня нет ничего, кроме твоих показаний. А ты, скажем так, пока сам задержанный. Если что, ты просто можешь сказать через адвоката, что твои показания из тебя выбили. Мне нужны железные доказательства. Лучше всего — она сама.

— И что вы хотите?

— Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Москву, — Миронов и сам не заметил, как перешел на ты.

— Я не хочу туду ехать, — сказал Дима, — меня там чуть не убили в последний раз.

— Так ты же был один, — сказал Миронов мягко, — а так будешь со мной. Поверь, для тебя это намного безопаснее, чем оставаться в Волоковце.

— Я могу по крайней мере подумать? — спросил Дима.

— Конечно, — сказал Миронов, — я хочу предложить еще кое-что. Тебе действительно небезопасно появляться на улицах Волоковца. Я могу, пока ты думаешь, устроить тебя в камеру предварительного задержания.

— Вы меня шантажируете? — испугался Дима.

— Дурак, — нежно сказал Миронов, — я хочу, чтобы ты дожил до поездки в Москву.

— Я не пойду в камеру, — зло сказал Дима, — если хотите запереть — ведите силой.

— Господи, да никто не собирается запирать тебя силой, — с досадой сказал Миронов, — просто для того, чтобы тебя выпустить отсюда и быть уверенным, что в следующий раз я увижу тебя не на опознании твоего трупа, я должен установить за тобой наружное наблюдение. А кто мне людей даст? Или я сам за тобой бегать буду? Я бы побегал, но для того, чтобы вести нормальную слежку, нужны хотя бы три человека.

— Зачем вы говорите мне, что хотите за мной следить, — обиженно сказал Дима, — я же не дурак, я замечу такую слежку.

— Так ведь не для тебя слежка! — всерьез разозлился Миронов, — убийц твоих потенциальных нужно найти. Как ты этого-то не понимаешь?

— Я все понимаю, — сказал Дима, — если вы не будете меня задерживать, можно я от вас позвоню? За мной приедет друг и заберет меня отсюда.

— Разумеется, — холодно сказал Миронов, — у меня к вам просьба. Если надумаете все-таки нам помочь — позвоните мне утром вот по этому телефону.

Миронов протянул Диме визитку. Тот не глядя положил ее в карман и сказал:

— Я не сказал вам, что отказываюсь с вами сотрудничать. Просто сначала мне нужно кое-что сделать.

— Знаешь что, Дима, — сказал Миронов, — будь осторожен. И не геройствуй. Если что — звони мне или "02". Хорошо?

— Хорошо, — пообещал Дима и пододвинул к себе телефон. Он набрал номер Архипова. Коля взял трубку не сразу. Голос его был заспанным и раздраженным.

— Коля, привет, это Дима, — весело сказал Дима.

— Ты откуда? — ошеломленно спросил Коля.

— Я в милиции. Точнее, в Волоковецком ГУВД.

— Что ты там делаешь? Вообще, что ты делаешь в этом городе?

— Долго объяснять. Ты бы мог за мной заехать? Я что-то побаиваюсь ходить в одиночку по улицам своего города. Пьяных много.

— Конечно, сейчас буду. Какой кабинет?

— Я буду возле проходной, — сказал Дима, подмигнул Миронову и вышел из кабинета. Коля приехал минут через десять. Он быстро пожал Диме руку и сказал:

— У меня тачка, поедем ко мне. Там все и расскажешь.

Дома Коля заварил чай и заставил Диму рассказать все, что случилось с ним после отъезда в Москву.

— Так что я не знаю, где мне опаснее находиться — в Москве или в Волковце, — заключил Дима.

— Да уж заварил ты кашу, — согласился Коля, — вот и менты уже в нее полезли. Прокуратура наверняка настороже. Теперь жди ФСБ. Что делать-то будем?

— У тебя есть домашний телефон той журналистки, о которой ты мне говорил?

— Вообще-то, — Коля покраснел, — есть.

— Тогда звони ей, — сказал Дима, — будем поднимать шум на весь мир. Если от моего радио они еще могут отмахнуться, то от газетной публикации уже не получится. Придется им взять Королева за задницу.

Коля торопливо достал из сумки записную книжку, где был записан всеми правдами и неправдами выпрошенный у знакомого мента из паспортно-визовой службы домашний телефон Лебедевой. К счастью, Ирина еще не спала, хотя было уже около полуночи.

— Ира, помнишь, я тебе рассказывал про пиратское радио? — выпалил Коля, не давая ей опомниться, — человек, который создал это радио, сейчас сидит у меня дома и у него есть потрясающая история, из которой можно сделать настоящую сенсацию.

Ирина схватывала все на лету.

— Диктуй адрес, — скомандовала она. Коля продиктовал адрес и код на дверх подъезда, положил трубку и перехватил внимательный взгляд Димы.

— Классная девчонка? — спросил Дима.

— Не то слово, — вздохнул Коля.

— Понятно, — ответил Дима и на этом их обсуждение достоинств Ирины закончилось. Ирина ворвалась в тесную холостяцкую квартирку Коли, как ураган.

— Чего приуныли, мужики? — спросила она, — давай-ка, Колечка, завари кофейку покрепче и обсудим делишки наши. Это, как я понимаю, Дима?

Дима утверидительно кивнул. Он, казалось, был подавлен энергией, которая исходила от журналистки. О Коле и говорить не приходилось — он был готов исполнить любое ее желание, даже самое нелепое.

Ирина достала из сумки диктофон и поставила на стол. И тут же бросила быстрый взгляд на Колю и Диму.

— Вы не против, мальчики, если я включу эту штуку? Обычно я им не пользуюсь. Но если паче чаяния на меня подадут в суд, мне не придется уговаривать вас пойти в суд и дать показания. Все показания у меня уже будут. Вот на этой кассетке.

— Замечательно, — сказал Дима с иронией, — ты начинаешь разговор с запугивания. Мне уже страшно.

— Мое дело — предупредить вас, — пожала плечами Ирина, — вы можете относится к этому как хотите, но зато потом вы никогда не скажете, что я вас об этом не предупреждала.

— Давайте все-таки поговорим о деле, — мягко напомнил Коля, — Дима, расскажи Ирине все, что ты рассказал мне сегодня.

— Я думаю, ей нужно рассказать сначала о пиратском радио. Ведь так?

Ирина молча кивнула. И Коля рассказал о том, как он купил за долги передатчик, как начал выходить в эфир, как однажды решил выдать в эфир интересную, как ему показалось, криминальную информацию и все, что за этим последовало. Ирина слушала внимательно, не перебивала и вопросов не задавала, пока Дима не закончил. Когда же он рассказал о том, как его привезли в милицию и тут же, ничего не обясняя, отпустили обратно на свободу, Ирина уверенно сказала:

— Тебя кому-то показывали. Для этого и в ментовку привезли.

— Но кому? — удивился Дима.

— Кто бы знал, — задумчиво сказал Ирина и повернулась к Коле, — у тебя здесь курят?

— Конечно, — засуетился Коля и достал с подоконника пепельницу, — ну что, тянет такой материал на сенсацию?

— Тянет, — сказал Ирина, — только в нем не хватает нескольких штрихов. Пытался ли Королев убить свою жену, или он сам инсценировал ее гибель?

— Вопрос вопросов, — сказал Дима. Ирина посмотрела на него так, что он быстро отвернулся и сделал вид, что разглядывает линолеум на полу.

— А как мы сможем выяснить, что там произошло на самом деле? — поспешно спросил Коля.

— Вот я как раз сейчас об этом думаю, — сказала Ирина, — есть у меня несколько задумок. Только пока о них рано говорить. Ладно, ребята, заболталась я с вами. Времени уже третий час. Спатеньки пора.

— Мы тебя проводим, — сказал Коля, вставая. Ирина пожала плечами.

— Как хотите, — сказал она, — поймайте мне тачку, да запомните номер.

Они вышли из прокуренной квартиры на улицу. В воздухе пахло летом. Черемуха давно отцвела и наступило время сирени. У всех троих немного закружилась голова от свежего воздуха.

— Блин, лето же наступило, — удивленно сказал Дима.

— А мы этого в очередной раз не заметили, — сказала Ирина грустно, — вот, Дима о чем нужно было говорить на твоем радио. Не об убийствах и тайнах мафии, а о том, что лето наступило. Мы стараемся узнать и запомнить столько севершенно ненужной нам информации и не замечаем, казалось бы, очевидного. а потом удивляемся — почему годы уходят, а мы и не заметили, куда утекла наша жизнь. Почему мы не запомнили, как пахнет снег зимой, не заметили, какого цвета листва летом...

Дима смотрел на Ирину с удивлением.

— У тебя же такая интересная работа, — сказал он, — как ты можешь думать о том, что тратишь жизнь впустую?

— Писать глупые статьи о провинциальных жуликах и героях, которые их ловят — это прекрасная работа? — спросила Ирина, — не смеши меня. Спокойной ночи, мальчики. Вот эта тачка как раз по мне.

Ирина махнула рукой подъехавшей из-за поворота белой "Ауди". Иномарка немедленно остановилась. Ирина заглянула внутрь и назвала свой адрес. Водитель кивнул. Ирина повернулась к Коле и Диме и хитро им улыбнулась.

— Не забудьте запомнить номер машины, мальчики, — сказала она, — а то мало ли что... — и она села в машину.

Коля и Дима долго молча стояли на обочине и смотрели ей вслед.

— Вот это девушка, — сказал наконец Дима. Коля посмотрел на него как-то странно и ничего не ответил.

17

Последние две ночи Игорь Николаевич Королев не спал совсем. Известие о том, что его подозревают в убийстве, как будто ударило его обухом по голове. Что ни говори, а милиция умела работать, когда хотела. Если у них есть хоть какая-то зацепка, они его уже не выпустят. Но почему? Разве изввестие о том, что он наследник Бугра, до них не дошло? Или это все же не является достаточной гарантией его безопасности? А что, если именно после этого менты взялись всерьез за гибель Елены? Может быть, они просто хотят иметь на него какой-то компромат, чтобы заставить его быть более уступчивым...

... Но когда Королеву доложили, что этот же сопляк с пиратской радиостанции встретил в Москве живую Елену, он примчался в офис, закрылся в кабинете и долго-долго сидел, глядя в окно. Сначала он решил, что парень играет в одной команде с ментами, озвучивая все, что они хотели бы донести до народа, но не могли сделать это официальным путем. Потом он понял, что, возможно, парень здесь не при чем. Самое главное — узнать, правду ли он сказал насчет Елены. Королев присутствовал при опознании трупа, но труп был настолько обгоревший, что в нем трудно было узнать не только его жену, но и вообще человека. А вообще, всю грязную работу делал Ринат, а доверять этому черножопому у Королева не было никакого желания. Он вполне мог по приказу Бугра выкрасть Елену и подсунуть вместо нее труп какой-нибудь бомжихи. А если так, то лучше всего спрятать ее в Москве. Королев уже ничуть не сомневался в том, что его жена жива и что она в Москве. Если в это поверит Бугор, он проживет после этого не больше десяти минут. Стоп! Как же Ринат мог выкрасть Елену без приказа Бугра? А очень просто! Все стало на свои места. Елена украла у него деньги, подкупила Рината и с его помощью инсценировала свою смерть. У нее почти все получилось. Выцарапать деньги без ее согласия не удалось. Вернее, можно было бы на нее поднажать, но он, глупый и сентиментальный придурок, предпочел расстаться с полумиллионом долларов, чем видеть, как пытают Елену. Он хотел, чтобы она умерла быстро и безболезненно, в память о счастливых годах, прожитых вместе с ним. А она... сука! К несчастью для нее, на ее пути появился этот сопляк-радиолюбитель, иначе она сидела бы в Москве, пока все не утихнет, потом приехала бы в Волоковец, забрала свои деньги и свалила бы куда-нибудь за бугор. Бугор... черт возьми, старик ведь тоже голову на плечах имеет, он наверняка тоже уже пришел к тем же выводам, что и Игорь Николаевич. Видимо, он должен позвонить и сказать, что Елену нужно найти. И еще — Бугор будет очень недоволен. Королев схватил телефон и быстро набрал номер. Он должен позвонить первым!

— Здравствуйте, Аркадий Семенович, это Королев, — сказал он, стараясь держать себя в руках.

— Привет, — сухо сказал Бардин, — что скажешь?

— Скажу, что все это моя вина, — ответил Королев, — я недосмотрел и позволил обвести себя вокруг пальца глупой и жадной суке.

— Не такая уж она и глупая, — голос Бардина заметно потеплел. Видимо, ему пришлось по вкусу то, что Королев не стал гнуть пальцы и доказывать, что он здесь не при чем, — нет, она вовсе неглупа, если смогла нас с тобой обвести вокруг пальца.

Королев облегченно вздохнул — "нас с тобой", значит, Бардин признает, что его просто обманули, да не только его, но и самого Бардина.

— Какие предложения будут? — уже совсем буднично спросил Бардин.

— Прежде чем высказать свои предложения, — сказал Королев, — я должен задать вам один вопрос.

— Насчет Рината? — помрачнел Бардин.

— Да, — твердо сказал Королев. Бардин ответил не сразу.

— В общем, пока я тебе могу сказать только одно, — сказал наконец Бардин, — я разделяю твои подозрения. Я привык верить людям, и мне очень больно осознавать, что меня, возможно, предал один из моих лучших людей. Но она не могла выйти из той машины без его помощи. И пожалуй, что не могла без него украсть деньги.

— Не могла, — подтвердил Королев.

— Мне нужно будет поговорить с ним. Не трогай его пока и не подавай виду, что ты его подозреваешь. Будь осторожен, он человек восточный, он понимает не только слово, но и взгляд, мысль, жест. Не выдай ему, что ты подозреваешь его.

— Я постараюсь, Аркадий Семенович. Что будем делать с парнем?

— Встреться с ним, поговори. Он кстати, сейчас в милиции.

— В милиции? — опешил Королев, — что он там делает? Меня сдает?

— Да нет, — усмехнулся Бардин, — есть там мусорок один, не в меру прыткий. Споляк тоже, литеха. Миронов фамилия. Ему поручили разобраться с внезапным воскрешением Елены. Засомневались по поводу нашей кассетки, гады, но толком проверить не решились. Чуешь, чем пахнет?

— Менты не верят, что она жива? — обрадовался Королев.

— Так точно. Поэтому и зарядили пацана на это дело. Если и провалит, не так стыдно.

— А если этого ди-джея задержат?

— Вряд ли, — уверенно сказал Бардин, — у них же нет ничего против него, кроме передатчика. А это никак не уголовщина. Протокол составят и дело с концом. Ты с ним поаккуратнее, главное. Просто поговори, попроси по-человечески, чтобы больше не шумел. Нам этот шум сейчас вовсе ни к чему.

— Я понял, Аркадий Семенович. А что с Еленой?

— Я ее поищу сам. У тебя же на Москву выходов почти нет?

— Есть, но наверняка не такие, как у вас.

— Это точно, — польщенно ответил Бардин, — я думаю, что через пару дней ее привезут в Волоковец. Самое главное, чтобы больше не было никакого шума. Теперь все дела мы должны делать тихо-тихо. Чтобы, упаси бог, никто не узнал, что Елена действительно жива.

— Я сделаю все, что нужно, — спокойно ответил Королев. Он убедился в том, что Бугор по-прежнему ему доверяет. Это было самое главное. Если Бугор на его стороне, он может играть против ментов сколь угодно долго. Но если Бугор будет против, можно сразу пускть себе пулю в лоб. Впрочем, сейчас нужно было не упустить парня. Не хватало еще, чтобы после разговора с Бугром появилась опять какая-нибудь радиопередача о его то ли покойной, то ли беспокойной женушке. Королев усмехнулся каламбуру. Если, не дай бог, кто-нибудь посторонний узнает, что его обокрали на полмиллиона, вот тогда уже ему ничего не поможет. Словом, парня нужно нейтрализовать. Королев уже устал от плохих новостей. Сейчас он поедет за этим ди-джеем, отвезет его в офис и устроит ему промывание мозгов. Если будет нужно, заплатит ему, не торгуясь, любую сумму. Если он будет упираться — собственноручно вышибет ему его глупые, не поддающиеся промыванию мозги. А потом позвонит домой Ольге и скажет, чтобы она подъехала на работу. Ему нужно избавиться от спермы, отравленной его страхом...

Королев вызвал к себе Рината. Конечно, он мог бы взять с собой кого-нибудь другого, но это вызвало бы подозрение у его помощника. Ринат явился незамедлительно. Королев смотрел на него с нескрываемым презрением. Глупо был скрывать свои чувства от восточного человека. Ринат, не моргнув глазом, выдержал взгляд Королева. Он привык к его презрению, а о том, понял ли он, что хозяин уже раскрыл его тайну, Королев никогда не узнает.

— Ринат, найди машину. Только не мою, а что-нибудь незаметное. Возьми "Ниву" у ребят в транспортном отделе. Нет, подожди, у "Нивы" только две двери, нам это не подходит. Возьми "жигуль" у начальника отдела. Там уже никого нет, возьмешь ключи от гаража на вахте, скажешь, я приказал. Через десять минут выезжаем. Возьми еще одного парня, нам предстоит кое-какая работа.

— Оружие брать? — спокойно спросил Ринат.

— Нет, никакого оружия. Действуй.

— Слушаюсь, хозяин, — Ринат поклонился Королеву и вышел из кабинета. Через десять минут Королев, Ринат и еще один парень из отдела охраны сели в "Жигули" начальника транспортного отдела и отправились к ГУВД, где томился в ожидании Архипова Дима Колосов. Когда друзья вышли из здания ГУВД, Колосов выругался.

— Мы можем взять обоих прямо здесь, — сказал Ринат.

— Ты что, не видишь, они идут к тачке, — не сдержался Королев, — если мы их возьмем здесь, шоферюга поднимется в здание и начнет шуметь. Посмотрим, куда они поедут.

"Жигуль" так ловко маневрировал на полупустых улицах, что даже Архипов не смог наметанный глазом определить, что за ними следят, как ни мотал головой. Когда машина высадила Колю и Диму возле дома Архипова, Ринат посмотрел на Королева. Тот стиснул зубы.

— Не сейчас, — сказал он, — мы не можем ошибиться. И нам нужен только один из них. Радиолюбитель. Второй не должен знать о том, что его друга похитили. Два варианта на выбор — либо ты придумаешь, как его выманить на улицу и взять тут, либо как проникнуть в квартиру, вытащить его оттуда, не разбудив второго, уйти и закрыть за собой дверь.

Внезапно Королев прямо-таки прилип к боковому стеклу.

— Черт, — выдохнул он, — только этого нам не хватало.

— Что такое? — спросил Ринат.

— Видишь, девчонка идет к подъезду?

— Ну?

— Гну! Это же Лебедева из "Курьера"! Журналистка! Надо ее остановить. Немедленно!

— Может быть, она не к ним? — осторожно предполдожил Ринат.

— Держи карман, — проворчал Королев, кутаясь в плащ, — ладно, подождем. Если она выйдет раньше, чем погаснет окно у них в квартире, значит, она была у них. Если останется до утра — значит либо она здесь живет, либо у нее здесь бой-френд.

Королев включил радио и закурил сигарету. Теперь нужно было ждать. Он смотрел на окно квартиры Архипока и думал, думал. Останется ли в силе завещание Бугра после того, как он так запачкался в этом деле? Для того, чтобы получить такое наследство, нужно иметь кристальную репутацию. Если у органов будет что-нибудь на него, им можно будет легко управлять. Бугор понимает это лучше, чем кто-либо...

Окно в квартире Архипова погасло. Королев посмотрел на часы — два часа сорок четыре минуты. Хлопнула дверь подъезда и на улицу вышли Архипов, Колосов и Лебедева.

— Они что, теперь везде втроем ходить будут? — недоуменно спросил Королев и кивнул Ринату, — за ними.

На остановке троица все же разделилась. Лебедева поймала тачку — белую "Ауди", а Колосов и Архипов отправились обратно домой.

Ринат вопросительно посмотрел на Королева.

— За ней — скомандовал тот, — не хватало мне еще статьи в "Курьере".

— А как же эти? — спросил Ринат, — может быть, вызвать еще ребят, чтобы их взяли?

— Не надо, — сказал Королев сквозь зубы, — сначала я должен поговорить с журналисткой.

"Ауди" остановилась на обочине, Ирина выскочила из машины, сказал что-то видителю на прощание, и быстро пошла в сторону стоящих на отшибе блочных двенадцатиэтажек.

— Действуй, — сказал Королев Ринату, — только без шума и без телесных повреждений.

Ринат и парень из охраны выскользнули из машины, а Королев закурил очередную сигарету. Он внимательно следил за тем, как к силуэту девушки, выделяющемся на фоне фонарей, приблизились силуэты его помощников, как Ринат быстро и, видимо, лишь кончиками пальцев, коснулся ее затылка, нажал на точку возле основания черепа. Девушка тут же омякла и если бы он не успел подхватить ее, она упала бы на землю. Ринат передал ее своему помощнику, который потащил ее к машине, а сам задержался на несколько секунд, чтобы осмотреться. Не заметив ничего подозрительного, он вернулся к машине. К тому времени парень из охраны уже уложил девушку на заднем сиденьи и сел за руль. Ринат опустился рядом с Лебедевой и осторожно прикрыл дверь. Машина взревела и рванула с места.

18

Ирина открыла глаза и осмотрелась. Она лежала на кровати поверх одеяла. Обстановка комнаты была ей незнакома, но Ирине сразу бросилось в глаза то, что в комнате нет окон. Где-то за ее спиной горел ночник, но Ирина почувствовала, что не может повернуться и посмотреть на свет. У нее ужасно болела голова и хотелось пить. Она сделала попытку встать, но смогла лишь пошевелить рукой.

— Вам уже лучше? — послышался из-за спины смутно знакомый голос. Ирина услышала мягкие шаги, а затем в поле ее зрения появился Игорь Королев.

— Я бы так не сказала, — ответила Ирина севшим голосом.

— Выпейте лекарство, — сказал Королев и помог ей приподнться, чтобы выпить полстакана сладковатой жидкости.

— Что это? — спросила Ирина.

— Лечебная настойка на травах. Ринат приготовил. Это он вас так... стукнул. Простите его.

Ирина мгновенно вспомнила свой разговор с Архиповым и Колосовым и то, как она возвращалась домой, и вдруг почувствовала, что сзади на ее обрушился удар страшной силы и что все вокруг закружилось сильнее и сильнее... От этого воспоминания Ирину вырвало. Королев испуганно отскочил в сторону, но тут же виновато улыбнулся и сказал:

— Сейчас я заварю вам крепкий чай.

Ирина откинулась обратно на подушки и слабо улыбнулась.

— Вы очень добры, — сказала она как могла язвительно, — я что, пленница?

— Ни в коем случае, — заверил ее Королев, — вы моя гостья.

— В таком случае, я загостилась, — сказала Ирина и снова сделала попытку встать. И снова это у нее не получилось.

— Вот видите, — поучительно сказал Королев, — сейчас ночь, куда вы пойдете в таком состоянии? Полежите, придите в себя, а потом я сам вас отвезу.

— Если я больна, вызовите мне врача, — зло сказала Ирина, — или перестаньте кокетничать и признайтесь, что вы меня похитили.

— Вам от этого будет легче? — неожиданно жестко спросил Королев.

— Вряд ли. Но по крайней мере будет не так противно.

— Хорошо, я вас похитил, — развел руками Королев, — какие еще будут вопросы и пожелания?

— Вы меня убьете? — спросила Ирина, глядя на Королева в упор. Он отвел глаза.

— Боже мой, конечно же нет. Я просто хотел задать вам несколько вопросов...

— Прямо как в романе про КГБшников, — восхитилась Ирина, — а может быть, мы немного изменим схему? Например, вопросы буду задавать я, а не вы. В конце концов это же моя професиия, а не ваша. Например, вы можете ответить на один простой вопрос — убили вы свою жену или нет?

Королев помрачнел.

— Допустим, я вам отвечу, — сказал он задумчиво, — что вам это даст?

— Если вы все же пытались ее убить, а ей каким-то образом удалось скрыться — значит, вы мерзавец и вашей жене просто повезло, что она от вас избавилась. Если же вы организовали ее побег в Москву — тогда вам можно только посочувствовать.

Королев молчал, глядя на Ирину исподлобья.

— Очень жаль, — сказала она, — ваше молчание очень красноречиво. За что вы пытались убить свою жену?

— Ирочка, — как мог мягко сказал Королев, — я хотел поговорить с вами и выяснить, правда ли, что ваш друг видел Елену в Москве. Теперь я вижу, что это правда и для меня становится важным другой вопрос — что вы собираетесь делать с этой информацией.

— Я — журналистка, — с вызовом ответила Елена, — если бы я была писателем-диссидентом, я написала бы об этом роман и убрала его в стол. А так я все-таки, наверное, напишу об этом материал. а материал опубликует моя любимая газета.

— Я могу как-то убедить вас не делать этого? — тихо спросил Королев.

— Вы могли бы это сделать, — пожала плечами Ирина, — если бы сказали, что вы сами инсценировали смерть вашей жены. Однако я убедилась в том, что вы хотели ее убить. Меня трудно убедить быть снисходительной к убийце.

Королев поморщился.

— Не нужно говорить таких громких слов, — сказал он, — скажите, Ирина, вы любите деньги?

— Конечно, — не раздумывая, ответила она, — какой же идиот их не любит? Вы собираетесь меня подкупить?

— Да, — честно ответил Королев, — я могу предложить вам хорошие деньги.

— Сколько? — Ирина смотрена на него испытующе.

— Десять. Тысяч. Долларов, — по слогам сказал Королев.

— Мало, — отрезала Ирина.

— Двадцать.

— Тоже мало. За кого вы меня принимаете? За вокзальную проститутку? Не забывайте, я продаю не девичью честь, а профессиональную. Она стоит гораздо дороже.

— Пятьдесят, — выдохнул Королев. В комнатке стало тихо-тихо.

— Дайте сигарету, — попросила Ирина. Королев суетливо вытащил из кармана пачку сигарет и отдал Ирине всю пачку. Она взяла сигарету, размяла ее в пальцах и сунула в рот. Королев поднес ей зажигалку, но она, казалось, не заметила этого.

— Пятьдесят штук, — сказала Ирина задумчиво, — это двухкомнатная квартира в центре Москвы и еще денег хватит на то, чтобы жить год. За это время можно найти работу.

— Для меня это был бы идеальный вариант, — облегченно вздохнул Королев, — если бы вы уехали из Волоковца. Я сам помогу вам купить квартиру.

— Только вот...

— Что такое? — сердито спросил Королев.

— Я же ребятам обещала помочь... Коле и Диме. Вы же их здесь через колено поломаете. Разве нет? Или тоже будете их покупать, как и меня?

— В таких случаях весь вопрос упирается в размер суммы, — гордо сказал Королев, — а у меня лимитов нет.

— Хорошо вам, — Ирина вздохнула, — соблазнительно, конечно, получить квартиру в Москве, тем более это моя давняя мечта. А что будет с Еленой? Вы же мне не можете обещать, что с ней ничего не случится?

Королев отвернулся.

— Я не могу вам этого обещать. Этим занимаются другие люди.

— Вот видите. Вы знаете, есть такая маленькая область мозга. Ее даже и в микроскоп-то разглядеть невозможно. И ученые упорно отрицают ее существование. Но она есть и называется она — совесть. Вы подумайте, как я буду жить в этой квартире, если я буду знать, что из-за нее убили человека? Да меня кошмары замучают! Нет уж, лучше я как-нибудь без вашей помощи обойдусь. Да и вы, пожалуйста, от меня держитесь подальше. Потому что я сделаю все, что смогу для того, чтобы вы как можно скорее оказались за решеткой. А теперь выпустите меня.

Ирина встала. Королев развел руками, как бы говоря, что бог видел, он хотел сделать как лучше.

— Вам, милая моя, придется пока остаться здесь, — сказал он почти виновато, — пока я не разберусь с вашими друзьями.

Ирина села.

— На войне как на войне, значит? — спросила она.

— А как же иначе? Мне ваша статья сейчас совсем не нужна. А потом, разберусь со всем этим делом, тогда и подумаю, что с вами делать — утопить в лесном озере, или на волю выпустить.

— Вы думаете, я буду молчать, если вы меня отпустите? Лучше сразу утопите.

— Вы думаете, если вы не будуте молчать, вам кто-нибудь поверит? Бизнесмен, солидный человек, друг мэра и губернатора похищает журналисток? Помилуйте, ваш редактор умный человек, он не будет поддерживать вас в вашем странном заблуждении.

— Мой редактор куплен, или вы только собираетесь это сделать? — быстро спросила Елена.

— Я не слышал этого вопроса, — ответил Королев и встал, — вам придется посидеть здесь, пока я не придумаю, куда вас можно отвезти. За этой дверью — туалет и ванная. Завтрак я принесу вам около полудня. До этого у меня будут дела а, кроме меня, войти сюда никто не имеет права. Не пытайтесь выбраться — здесь кругом капитальные стены. Кричать и стучать тоже бесполезно — полная звукоизоляция. Счастливо оставаться. Постарайтесь выспаться.

— Всего наилучшего, Игорь Николаевич, — Ирина, кажется, впервые назвала его по имени-отчеству, — возвращайтесь скорее. И оставьте мне сигареты. Мне будет не так тоскливо.

— Конечно, только постарайтесь не поджечь здесь все. Пока сюда доберутся пожарные, от вас останется только уголек.

— Спасибо за совет.

Игорь Николаевич вышел из комнатки и аккуратно прикрыл за собой дверь. Ирина услышала щелчок замка и сразу потянулась за сигаретой. Нужно было думать, как сообщить ребятам, что она похищена.

19

Дима проснулся поздно. Голова болела, как будто накануне они пили не кофе, а паршивую поддельную водку, купленную у цыган. Дима посмотрел на часы и застонал — четверть первого, а значит, день пропал. Коля, разумеется, давно на работе, ему-то спать некогда. Дима встал и прошел на кухню. Несмотря на то, что Коля жил один, в его квартире всегда был идеальный порядок. Дима поморщился, глядя на ряд чистых тарелок, сложенных в посудосушилке. Вот у него никогда не получалось спасти свою комнату от разрушительных последствий постоянной энтропии вселенной. Казалось, все его вещи просто сговорились и едва он выходит из комнаты, как они тут же начинают летать по комнате, чтобы, когда он вернется, оказаться совсем не в том, месте, куда он их положил. На кухонном столе лежал листок бумаги. Дима наклонился над ним и прочитал:

"Найдешь себе что-нибудь в холодильнике на завтрак. Никуда не выходи. Позвони своей маме, она, наверное, уже с ума сошла от беспокойства"

Дима почесал правую бровь и пошел к телефону, который стоял в приходей на трюмо. Как это он забыл про маму? Набрав номер, он прижал трудку к уху и, глядя в зеркало, изобразил на лице крайнюю озабоченность. Ему это очень шло.

— Алло, мама? Привет, это я. Не беспокойся, у меня все в порядке.

Мама ничуть не удивилась его звонку. Диме даже стало немного обидно. Похоже, для мамы судьба героев "Тайн Сансет Бич" гораздо важнее, чем все, что происходит с ее собственным сыном. Мама сказала, что милиционеры допросили ее, обыскали его комнату и забрали "какую-то черную штучку с проводами". Дима сказал, что он пока поживет у друга и что если кто-то ему будет звонить, чтобы мама смело посылала всех в известном направлении. Положив трубку и чувствуя себя едва ли не героем, он отправился на кухню в надежде найти у Коли в холодильнике пяток яиц и приготовить на завтрак яишницу и кофе. Он сделал три шага и тут снова зазвонил телефон. Дима вернулся к трюмо, взял трубку и, глядя в зеркало, снова сделал озабоченное лицо. Черт возьми, оно так ему шло!

— Дрыхнешь все, а у нас тут такое творится! — услышал он крик Коля в трубке.

Дима уже всерьез сделал озабоченное лицо.

— Что случилось? Да не ори ты, рассказывай по порядку.

— Ирину похитили!

— Как похитили?

— Очень просто. Она поехала домой и до дома не доехала. Я уже поднял тут всех на уши. Нашел того парня, который ее отвозил. Он клянется, что высадил ее возле дома. Но домой она не пришла и утром в редакции не появилась.

— Чертовщина какая-то, — потрясенно сказал Дима.

— Какая к черту чертовщина, — почти кричал Коля, не замечая, что уже начинает заговариваться, — тебе-то уже давно пора понять, что мы имеем дело не с детьми, а с настоящими ублюдками. Или это не ты мне рассказывал страшную историю про незнакомцев с пистолетами, которые охотились на тебя на вокзале?

— Ты думаешь, ее похитили люди Королева?

— Бляха муха, ты что, не проснулся там еще? Нет, ее похитили чеченские террористы, чтобы потребовать с нас выкуп.

— Не надо на меня наезжать, — начал оправдываться Дима, — я же не виноват, что ты мне будильник не завел.

— Давай мы потом обсудим, кто виноват, а сейчас будем думать, как Ирину вытаскивать, — перебил его Коля, — ты уже пообедал?

— Нет, — смущенно сказал Дима, — даже не позавтракал.

— Приготовь там пожрать чего-нибудь, я тоже сегодня позавтракать не успел. я сейчас подъеду и будем решать наши проблемы.

— Ты уже придумал, что нужно делать?

— Конечно, — уверенно ответил Коля, — с сегодняшнего утра мы объявляем Королеву войну. Нечего с ним нянчится.

К приезду Коли Дима все-таки успел поджарить яишницу, за что и был отруган с применением ненормативной лексики.

— Яишница — это для сопливых барышень, страдающих малокровием, — ворчал Коля, впрочем, уплетая вышеупомянутое блюдо за обе щеки, — нам, мужикам, нужно жрать котлеты и жареное мясо.

Перекусив, Коля ушел в комнату и вернулся с пистолетом в руках.

— Это что, твое оружие труда? — спросил Дима.

— Вот еще, — шмыкнул Коля, прилаживая кобуру так, чтобы ее не было видно под курткой, — мое оружие труда лежит у шефа в кабинете, и мне его выдают каждый раз едва ли не под расписку. К тому же там у меня что — "ИЖ-71", техника, сравнимая с трактором "Беларусь". А это, брат, пистолет "Глок", лучшее оружие телохранителей всех времен и народов. Триста баксов отдал, между прочим.

— И у тебя, конечно, есть на него разрешение?

— Конечно нет, — безмятежно ответил Коля, — откуда у меня разрешение на пистолет, купленный из-под полы? Зато сейчас мы пойдем на Королева не с голыми руками, а с настоящим, большим и черным пистолетом.

— Ты хочешь убить Королева?

— Нет. Просто мы возьмем его самого в заложники. И предложим равноценный обмен — мы отпускаем его, он отпускает Ирину.

— А если все-таки Ирину похитил не он?

— Ты меня достал со своими вопросами! — взорвался Коля, — тогда мы скажем, что ошиблись и попросим прощения за беспокойство.

Дима смотрел на друга с опаской. Стоило ему нацепить кобуру с пистолетом, у него даже осанка изменилась. Спина выпрямилась, плечи расправились, голос стал грубее, а все движения — резче и увереннее. Коля заметил его взгляд и усмехнулся.

— Чего смотришь? — спросил он, — наблюдаешь, чем человек с пистолетом отличается от человека без пистолета?

Дима молча кивнул.

— Кстати, отличий масса, — самодовольно сказал Коля. Ему явно было чертовски приятно говорить с Димой с некоторым превосходством, — во-первых, ты чувствуешь себя едва ли господом богом. Ведь самое главное из того, что он нам дал — это жизнь. А ты можешь легко отнять это жизнь. Во-вторых, когда ты держишь в руках пушку, если, конечно, ты не просто взял ее, чтобы повыделываться перед девочками, так вот, если ты взял ее в руки и при этом ты знаешь, зачем ты ее взял — ты вдруг начинаешь понимать, что все твои проблемы и огорчения — ничто по сравнению с могуществом, которое тебе дает этот маленький кусок металла. Тебе не обязательно убивать кого-то. За это, кстати, могут посадить в тюрьму и очень даже надолго. А могут и самого тебя заколбасить. Но на самом деле достаточно понять, что ты можешь это сделать, и это равноценно тому, как если бы ты это сделал. Понимаешь?

— Кажется, да, — Дима сделал вид, что совершенно равнодушно слушает его разглагольствования, но на самом деле ему стало слегка не по себе.

— А ты сам убивал? — спросил он, глядя Коле в глаза. Коля отвел взгляд.

— Я — нет, — ответил он, — но я же тебе не об этом говорил. У меня были в жизни ситуации, когда я понимал, что готов убить. Только по случайности этого не произошло до сих пор.

— Ты веришь в случай?

Коля пожал плечами. Разговор перестал его интересовать.

— А где мы будем искать Королева? — не отставал Дима.

— В офисе "Феникса", — раздраженно ответил Коля, — где же еще?

— Так ведь у него наверняка там есть охрана.

— А кто тебе сказал, что это будет легко?

— Ты что, сдурел? — воскликнул Дима, — как ты это себе представляешь? Мы, как Бонни и Клайд, врываемся в эту долбаную контору, кладем всех на пол и требуем освободить Ирину. Так, что ли?

— Примерно так, — буркнул Коля.

— Да нас охрана перехватит еще на подступах к его кабинету. Там наверное, всем, вплоть до секретарши, раздали наши с тобой распрекрасные фото с приказом стрелять на поражение.

— Если у тебя есть план получше, можешь рассказать его, не стесняясь, — огрызнулся Коля.

Дима молчал, задумавшись.

— Ну как? — насмешливо спросил Коля, — придумал что-нибудь?

— Нет, — грустно сказал Дима, — может быть, ты и прав. Знать бы, куда он ездит в течение дня.

— О, это был бы идеальный вариант, — серьезно сказал Коля, — неплохо было бы изучить его привычки, узнать, какая у него охрана и пару дней посидеть с планом его офиса в руках. Но в том-то и дело, что нет у нас пары дней. Ирину надо выручать!

— А не потерял ли ты голову от любви? — с подозрением спросил Дима.

— Пошел ты, — беззлобно сказал Коля.

— А что, говорят, влюбленные постоянно совершают необдуманные поступки, — продолжал с абсолютно серьезным видом паясничать Дима.

— Я сказал, пошел ты, — повторил Коля, — поехали.

— На чем? — быстро спросил Дима, — тачку поймаем? Или на автобусе?

— На автобусе, — обиженно сказал Коля, — а как уйти оттуда, посмотрим на месте. Ты пойми, у нас сейчас главный козырь — неожиданность. Они думают, что мы сидим тихонько и боимся нос высунуть, чтобы нас по этому носу не нащелкали.

— Слушай, — внезапно понял Дима, — если они взяли Ирину, значит, они знают и где мы находимся. Наверняка они оставили кого-нибудь следить за квартирой. И как только мы выйдем из квартиры, они будут знать, что мы куда-то вышли. И вся твоя хваленая неожиданность пойдет псу под хвост.

— У меня возникла отличная мысль, — сказал вдруг Коля, — пойдем, глянем, что у нас во дворе.

Она вышли в комнату, откуда двор просматривался, как на ладони.

— Вот они, — торжествующе сказал Коля, показывая на синий "Москвич", стоящий у выезда из двора, — наши здесь никогда машины не ставят. Как это я их не заметил. Наверное, это я их и привел.

— Ну и что мы будем делать? — спросил Дима.

— Будем убивать двух зайцев, — кровожадно усмехнулся Коля, похлопав себя по кобуре с пистолетом, спрятанной под курткой, — ты жаловался, что у нас нет машины. Пойдем.

— Прямо сейчас? — ужаснулся Дима.

— А чего нам еще ждать? — удивился Коля, — пока они уедут на обеденный перерыв?

Пока они ехали в лифте, Коля коротко проинструктировал Диму.

— Выходишь из подъезда и идешь через весь двор. Останавливаешься так, чтобы машина с филерами осталась справа от тебя. И стоишь, как будто ждешь свою любимую на свидание.

— И все? — Дима вздохнул с явным облегчением. Он-то уж думал, что ему сейчас придется голыми руками драться с бандитами.

— Не все, — строго сказал Коля, — как только я тебя позову, со всех ног бежишь к машине. И дальше будешь делать то, что я скажу. Понял?

— Понял, — ответил Дима. Они вышли из лифта и остановились посреди подъезда.

— Тогда пошел.

Дима тяжело вздохнул и вышел из подъезда. Коля сосчитал до десяти и выглянул во двор. Дима отошел от дома метров шестьдесят. Он уже обошел машину филеров. Еще немного и она останется между ним и домом. Коля выскользнул во двор, мысленно молясь о том, чтобы те или тот, кто за ними следит, сейчас во все глаза следили за маневрами Димы. Коля шел быстро, выпрямившись во весь рост. Укрыться во дворе было негде и если в машине не купились на отвлекающий трюк, бежать к машине напролом или пытаться спрятаться бесполезно. Нужно просто продолжать идти. Когда до машины осталось шагов пять, внезапно ее движок заработал. Коля, на раздумывая, выхватил из кобуры пистолет и направил туда, где, по его предположениям, находился водитель. Машина стояла на месте, мотор работал на холостых оборотах. Дима подошел к ней сбоку и заглянул в салон, не убирая пистолета. На него смотрели две пары испуганных глаз. За рулем сидел парень лет двадцати, рядом с ним устроилась симпатичная девчушка лет восемнадцати. Она жевала жвачку. Коля подошел к машине и постучал по стеклу.

— Выходите, — сказал он и, не глядя, помахал Диме. Тот появился через секунду, запыхавшийся и довольный тем, что он хорошо сделал свое дело. Парень открыл дверь и вышел из машины. Руки он держал перед собой.

— Теперь ты, — нетерпеливо дернул пистолетом Коля в сторону девушки. Она неохотно вылезла из машины. Впрочем, Коле показалось, что в ее взгляде мелькнуло любопытство. Наверное, только показалось.

— Оружие есть? — спросил Коля, — хотя мне все равно придется вас обыскать.

— Под сиденьем спрятан пистолет, — уныло сказал парень, — А у Юли ничего нет.

— Хорошо, — приободрился Коля, — попробуем поиграть в благородство. Девушку обыскивать не будем. Или все-таки лучше обыскать?

Юля фыркнула, поняв намек. Коля усмехнулся и кивнул Диме. Тот быстро залез под переднее сиденье машины и вытащил пистолет.

— Надеюсь, ствол чистый? — спросил Коля.

— Конечно, — ответил парень, — я его вчера чистил.

— Не могу понять, ты издеваешься, или просто такой глупый, — прищурился Коля, — чистый — это значит, не был в деле.

— В каком еще деле? — опять не понял парень, — я его купил неделю назад.

— Ладно, — махнул рукой Коля, — Димон, забирай пушку себе. Будет твое трофейное оружие.

Дима взвесили пистолет на руке и спрятал его в карман куртки. Пистолет оттягивал карман. Дима и не ожидал, что он окажется таким тяжелым.

— Девушку зовут Юля, — светским тоном сказал Коля, — а тебя, молодой человек, как величать?

— Женя, — почему-то смутился парень.

— Вот и славно, Женя и Юля, — продолжал Коля, — чего же мистер Королев начал по нашу душу посылать такие молодые да зеленые кадры? У него что, филеров толковых не хватает?

Юля и Женя молчали.

— Ладно, полезайте в машину, — разрешил Коля, — нужно ехать, время не ждет. Надеюсь, мы еще сможем при случае посидеть в каком-нибудь приятном местечке, где есть много холодного пива и играет приятная музычка.

Юля и Женя сели на заднее сиденье. Коля сел за руль, а Дима — рядом, лицом к пленникам, чтобы не задумали ничего такого противозаконного. Например, чтобы не вздумали водителя по башке ударить чем-нибудь тяжелым. Кто их знает, этих молодых ребят. Кулаки уже выросли, а мозги — еще нет. Впрочем, до офиса "Феникса" они доехали без приключений. И тут возникла неожиданная загвоздка. Нужно было идти к Королеву, а как оставить в машине двоих пленников?

— Надо бы их связать? — задумчиво сказал Коля.

— А еще лучше — приковать наручниками к дверце машины, — поддержал его Дима.

— Давай-как сюда свой ремень, — приказал вдруг Коля Жене. Тот послушно достал ремень из брюк и Коля быстро прикрутил его руки к дверной ручке. У Юли ремня не было, поэтому в ход пошел ремешок от ее сумочки, безжалостно оторванный Колей. Он проверил, насколько туго завязаны узлы и наполовину в шутку, наполовину всерьез спросил у Жени:

— Сколько тебе времени понадобится, чтобы освободиться? Минут пять?

— Может быть, чуть больше, — серьезно ответил он.

— Нам хватит, — кивнул Коля и открыл дверцу, — не скучайте без нас, детки.

Коля и Дима вышли из машины и быстро вошли в двухэтажное здание, где находился офис Королева. Пробежали на всякий случай по первому этажу, но не нашли ничего похожего на кабинет главы фирмы — только какие-то подсобки. Поднялись на второй этаж и сразу уткнулись в обитую лакированным деревом дверь с табличкой: "Приемная". Коля, не раздумывая, толкнул дверь. Они вошли в приемную, где симпатичная молоденькая секретарша весело постукивала по клавишам компьютера. Коля кашлянул. Она на мгновение подняла голову и снова уткнулась в монитор.

— Игорь Николаевич у себя? — спросил Коля.

— У себя, — не поднимая головы, ответила секретарша, — но к нему пока нельзя. Зайдите ближе к вечеру.

— Понятно, — задумчиво сказал Коля, подходя к двери с табличкой "Генеральный директор", — значит, к вечеру зайти?

Секретарша не ответила и Коля незаметно сделал знак рукой Диме. Тот тоже подошел к двери, и они быстро, так, что девушка не успела и рта открыть, открыли дверь и ворвались в кабинет Королева. Они закрыли за собой дверь и несколько мгновений прислушивались, ожидая, что секретарша вызовет охрану. Но в приемной было тихо. Зато у них за спиной послышался шорох. Вспомнив, где они находятся, они реко развернулись, одновременно вытащив оружие. Перед ними сидел Игорь Николаевич Королев собственной персоной и испуганно таращился на пистолеты.

— Вы ведь нас узнали? — спросил Коля.

— Вас — нет, — осторожно ответил Королев, — а вот этого джентльмена я знаю. Хотя, подождите, припоминаю, он живет у вас.

— В таком случае, я представляться не буду, — решил Коля, — где Ирина?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Королев, — а вот вас должен предупредить, что в моей фирме не принято, чтобы сюда врывались вооруженные люди и угрожали главе фирмы пистолетами.

— А у нас не принято, чтобы за мной следили какие-то сопляки, у которых под сиденьем обнаруживается дурацкая хлопалка, — с угрозой сказал Коля, — а если бы я ОМОН вызвал? Твоих филеров недоношенных просто положили бы там во дворе и все. Не стыдно тебе детей на такое дело посылать.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — повторил Королев, но уже менее решительно, — если вы не уберетесь отсюда, я вызову охрану.

Его рука уже потянулась к телефону, но Коля сделал страшное лицо и вытянул перед собой руку с пистолетом.

— Не двигаться, тварь, — прошипел он, — если не хочешь, чтобы я тебе вышиб мозги.

Королев побледнел, откинулся назад в кресле и дернул галстук, пытаясь ослабить узел.

— Чего вы хотите? — спросил он, — денег? Или вы хотите меня убить?

— На хрен ты нам сдался? — вмешался в разговор Дима, — Отдай нам Ирину и живи дальше спокойно, пока до тебя менты не доберутся.

— Ирина там, — Королев кивнул в сторону небольшой двери в комнату отдыха, — с ней все в порядке.

— Открывай дверь, — нетерпеливо сказал Коля. Королев встал из-за стола, достал из кармана ключ и отпер дверь.

— Теперь отойди к стене, — сказал Коля, — Дима, присмотри за ним.

Королев выполнил приказ и спокойно смотрел на Диму, который, явно волнуясь, держал пистолет перед собой. И тут и другой понимали, что, если Королев попытается что-нибудь сделать, у Димы не хватит решимости нажать на курок. Коля вошел в комнатку. Ирина лежала на кровати и смотрела в потолок.

— Ира, — сказал Коля дрогнувшим голосом, — я пришел тебя освободить.

Ирина вскочила, с ужасом посмотрела на Колю, который стоял перед ней с пистолетом в руке — и вдруг кинулась к нему на шею. Она рыдала и осыпала его лицо поцелуями.

— Коля, миленький, — говорила она, всхлипывая, — наконец-то ты пришел. Я тут такого страху натерпелась.

— Все хорошо, милая, — приговаривал он, обняв ее за талию и чувствуя себя счастливейшим из смертных, — теперь все будет хорошо. Все уже кончилось.

Сказав это, он вспомнил, что еще далеко не все кончилось и что еще нужно каким-то образом выбраться из здания фирмы и уехать. Нужно было спешить. Коля, не выпуская Ирину из объятий, вывел ее в кабинет и бросил Коле:

— Держи его на мушке. Уходим.

Они отступили к дверям. Коля быстро открыл дверь и выглянул в приемную. Там все было по-прежнему. Секретарша постукивала по компьютеру, совершенно не думая о странных посетителях, минуту назад ворвавшихся в кабинет ее шефа. Коля обернулся к друзьям и кивнул.

— Удачи тебе на суде, Игорь Николаевич, — не удержался Дима, — подыщи себе хорошего адвоката.

Они выскочили из кабинета, мгновенно пересекли приемную, быстро спустились вниз и побежали к машине. У них за спиной Королев орал в телефонную трубку на свою охрану, а они уже садились в машину.

— Выметайтесь, ребятки, — скомандовал Коля, — не успели освободиться, придется мне самому вас освободить.

Коля отвязал ремни от дверных ручек, Юля и Женя выскочили из машины, смешно перебирая ногами, руки у них по-прежнему были связаны. Дима сел за руль, Коля и Ирина поместились сзади. Коля увидел, что на крыльцо фирмы выскочил человек в камуфляже, и заорал Диме:

— Гони!

Дима развернул машину, но выехать на дорогу не успел — с улицы во двор влетел "Шевроле-блейзер" и перекрыл им дорогу. Коля открыл дверцу машины и в ярости заорал:

— Убери свою тачку, придурок. Застрелю!

В подтверждение своей угрозы он помахал пистолетом. Три из четырех дверей "Шевроле" открылись одновременно. Из машины вышли люди в кожаных куртках. Двое из них были коротко острижены, один носил кокетливую челку, спадавшую на лоб. Он внимательно посмотрел на Колю и кивнул остальным. Через мгновение на Колю смотрели дула трех пистолетов.

— Что там? — сердито спросил Дима, выглянул в окно, увидел компанию с пистолетами и замолчал, суетливо пытаясь вытащить свой пистолет, запутавшийся в куртке.

— Положи пистолет, — сказал человек с челкой. Коля не пошевелился. Из "Шевроле" вышел мужчина лет пятидесяти, по всему видно — главный.

— Здесь вам не Чикаго, — с досадой сказал он, — не хватало еще, чтобы вы перестрелку здесь устроили. Разоружите их.

Двое "кожаных" подошли к Коле и забрали у него пистолет, пока тот, что с челкой, держал их на мушке. Потом они вывели из машины Диму и Ирину и обыскали их. Пистолет у Димы нашли и забрали.

— Кто это? — спросил Дима у Коли, когда их поставили рядом с машиной.

Коля пожал плечами.

— Хрен знает, — ответил он, — но есть у меня одно подозрение...

Пожилой кивнул на разоруженных пленников:

— Заприте их где-нибудь. Мне сначала нужно с Игорем поговорить.

Он прошел в сторону офиса. Колю, Диму и Ирину грубо схватили за плечи и потащили следом. Человек с челкой вернулся к машине. Дима ухитрился развернуться и увидел, что он помогает выйти из машины молодой женщине. Это была Елена Королева.

20

Кресло Королева занял Бардин, а сам Королев притулился рядом, на стульчике. Ирина сидела на диване. Возле двери стоял Ринат. А у окна, спокойный и равнодушный, стоял человек с челкой, главный помощник Бугра — Илья Святой. Святой — это не была его кличка, он был Святой по паспорту. Впрочем, дела его были далеки от трудов древнерусских святых.

— Ну что же, господа, — невесело улыбнулся Бардин, — судебное заседание объявляю открытым. Отводов к судье, надеюсь, нет?

Он обвел присутствующих холодным змеиным взглядом. Королев отвернулся.

— Ну и с богом, — облегченно вздохнул Бардин, — значит, в чем у нас провинилась Лена? Лена украла у меня деньги. Факт сей считаю доказанным, как и то, что деньги, украденные этой молодой и глупой дамочкой, принадлежали не ее муженьку, как она предполагала, а мне. Ну да незнание закона, как говориться, не освобождает от ответственности. Что скажешь, милая?

Лена подняла на него заплаканные глаза, но ничего не сказала.

— Ладно, если бы ты мне их честно вернула, — продолжал Бардин, — я бы наложил штраф или дал бы какое-нибудь деликатное поручение, ты бы свою провинность загладила. А вот то, что моих ребят, которых я за тобой послал, попытались перестрелять, это мне уже серьезно не понравилось. А посему и не обессудь за строгость приговора. Только сначала ты с Ильей съездишь к Антоше, заберешь деньги. Я ведь так понимаю, что большая часть украденного по-прежнему в Волоковце?

Лена кивнула.

— Заберешь деньги, отдашь их Илье, — жестко сказал Бардин, — а потом, если я буду сильно добрый, я еще разрешу тебе убраться из этого города живой. Все, Илья, отдай ее ребятам, пусть посидит в машине.

Илья вывел ее из кабинета и передал с рук на руки одному из кожаных. А Бардин продолжал заседание своего суда, где только он был и истцом, и прокурором и адвокатом и судьей.

— Ринат, с тобой вообще разговор короткий, — сказал Бардин, — предателей у нас не прощают. Это ведь ты предложил Ирине комбинацию с деньгами и инсценировкой ее убийства?

Ринат молчал.

— Илья, — распорядился Бардин, — выведи его. Я хочу, чтобы он жил не дольше тридцати минут, начиная с настоящего времени.

Ринат уходил спокойно, ничем не выдав своего отношения к близкой смерти.

— Теперь у нас осталься только Игорек, — потирая руки, сказал Бардин, — самый сложный случай. Формально — никакой вины передо мной. Сразу заплатил долг, не стал покрывать жену, организовал ее убийство. Это ведь не твоя вина, что она тебя обманула. Все бы хорошо, но этот сопляк с пиратского радио спутал все твои карты. В недобрый час твоя судьба пересеклась с его судьбой. Похоже, этот парень приносит тебе одни неприятности. Надо же, два раза выпустить его прямо из рук. Да еще девчонку эту зачем-то взял в заложники...

— Я пытался приостановить утечку информации, — возразил Королев.

— Нужно было раньше ее останавливать, — холодно сказал Бардин, — а еще лучше — сделать так, чтобы нечему было утекать. Почему у ментов появилось подозрение, что Елену убили? Почему ты дал им зацепку? А дальше ты действовал как истеричная барышня. Наломал таких дров, что мне теперь за год не разобраться.

— Я сам все улажу...

— Ничего ты не уладишь, — перебил его Бардин, — я-то, дурак, хотел тебя своим преемником назначить. Ладно, давай теперь решать, что с тобой делать. Как ни крути, а я тебе могу предложить только один вариант. Все твое имущество, движимое и недвижимое, переходит ко мне. Включая московские счета. После того, как ты оформляешь с Ильей все необходимые документы, ты выметаешься из города в течение часа.

Королев смотрел на Бардина, не скрывая ненависти. "Сука, — с тоской думал он, — он ведь на этом столько бабок заработать умудрился. Я ему пятьсот штук заплатил, плюс еще Елена вернет все, что она взяла, а теперь еще и это..."

— Я согласен, — сказал Королев, — оставьте хотя бы машину...

— Машину забирай, — разрешил Бардин, — мы же не звери, чтобы отправить тебя без штанов. Тебе лучше поехать куда-нибудь в Сибирь. Или на юг. Впрочем, это уже твое дело.

Бардин кивнул, давай понять, что аудиенция закончена. Королева отпустили без конвоя, но он чувствовал, что пытаться сбежать от Бугра невозможно — поймают и на этот раз уже не пощадят.

— Теперь зови наших доблестных журналистов, — кивнул Бардин Илье, — что-то я устал сегодня от разговоров.

Диму, Колю и Ирину втолкнули в кабинет. Бардин жестом предложил им садиться. Они подчинились. Бардин посмотрел на каждого из них испытующе.

— Вас я знаю, — сказал он, — это, наверное, Коля из службы охраны.

Коля чуть заметно кивнул.

— Это Ирочка Лебедева из "Курьера". Читал ваши статьи. Хорошо пишете, приятно почитать.

Ирина вздернула носик.

— А это наш славный ди-джей Роджер, из шалости заваривший такую кашу, что серьезные люди не могут ее расхлебать.

Дима молчал, насупившись.

— А меня зовут Аркадий Семенович, Бардин фамилия.

— Бугор! — вырвалось у Коли. Бардин расплылся в улыбке.

— Точно так, Бугор собственной персоной. Раз вы меня знаете, то разговаривать будет легче. Я уже старик, поэтому мое время дорого. Буду краток. Вы передо мной сильно провинились, но наказать я вас не могу. И так может подняться большой шум из-за пропажи Королева.

— Вы его убили? — спросила Ирина.

— Убивать убийцу — не мое дело, — пожал плечами Бардин, — я его выгнал из города.

— Почему убийцу? — не отставала Ирина, — ведь его жена осталась жива.

— Вы ошибаетесь, — сказал Бардин, — ваш друг видел в Москве другую женщину. Жена Королева, к сожалению, мертва.

— Но я сам ее только что видел, — воскликнул Дима, — она выходила из вашей машины.

Бардин пожал плечами.

— Друг мой, вам нужно обратиться к офтальмологу. На этом я тему закрываю. Итак, о наказании. Наказание у вас будет весьма изысканное. Вы будете на меня работать.

— Убивать людей, или воровать? — ехидно спросила Ирина.

Бардин покачал головой.

— Журналистке стыдно иметь столь превратные представления о нашей работе. То, о чем вы говорите — дело воров и убийц. Мы занимаемся бизнесом.

— Вы посадите нас торговать на рынке? — продолжала иронизировать Ирина, — о да, это было бы достойным наказанием. Только не уверена, что вы сможете заставить меня торговать помидорами.

— Не могу представить вас в виде базарной торговки, — признался Бардин, — нет, все гораздо проще. Возможно, вам даже понравится. У меня есть радиостанция. Почти такая же, как была у Дмитрия, только передатчик побольше и помощнее. Я там хочу кое-кого заменить.

— Вы хотите предложить нам работу на радио? — заинтересовался Дима.

— Вот именно, — сказал Бардин, — недавно я уволил директора. Был там такой упрямый хохол, который слишком много стал брать на себя. Должность вакантна, если ты не против, Дима, готов предложить ее тебе.

— А если я не справлюсь? — засомневался он.

— Справишься, — уверенно сказал Бардин, — голова на плечах у тебя есть, а опыт придет со временем. Итак, один трудоустроен. Вам, Ирина, хочу предложить должность корреспондента на этой же радиостанции.

— А если я откажусь? — с вызовом спросила она.

— Не советую вам этого делать, — тихо сказал Бардин.

— Подождите, — перебил его Коля, — а мне что, прикажете музыку в эфире ставить? Я же в вашем радио ни бум-бум.

— Зачем музыку ставить, — улыбнулся Бардин, — на радио ведь должна быть служба охраны. А у службы охраны должен быть начальник. Создание данной структуры я тебе и поручаю.

— Мы можем по крайней мере подумать? — спросила Ирина.

— Только до дверей этого кабинета.

— Я согласен, — сказал Дима. Коля с сомнением смотрел на Елену.

— Да в общем-то мне тоже надоело в газете работать. Радио — в этом что-то есть, — сказала она задумчиво, — а вы не будете на нас давить?

Бардин всплеснул руками.

— Если вы согласны, то вы видите меня в последний раз.

— Я согласна, — сказал Ирина.

— Я тоже согласен, — с облегчением сказал Коля.

— В таком случае — удачи вам, — сказал Бардин, — вас найдет мой помощник, Илья. Постарайтесь не затягивать с переводом на новое место работы. Дима, я могу позвонить ментам, чтобы они вернули тебе твой передатчик.

— Зачем? — не понял Дима, — у меня же будет свое радио.

— Да, конечно, ты прав, действительно незачем, — усмехнулся Бардин, — бегите, ребята, мне надо еще сделать пару звонков.

Они вышли из кабинета. "Шевроле" во дворе уже не было.

— Слушайте, я не понял, за что нам такая милость, — сказал Дима.

— Ты думаешь, это милость? — насмешливо спросила Ирина, — он нас просто купил, чтобы не болтали лишнего.

Коля молчал, с замиранием сердца думая о том, что теперь он будет работать вместе с Ириной.

21

Королев выехал из города поздно вечером. Он рассчитывал прибыть в Москву около трех ночи — не самое удобное время, но остаться в Волоковце еще на одну ночь было выше его сил. Он даже не ожидал, что процедура передачи его состояния Бардину будет столь унизительна. У него отняли все — деньги, квартиру, магазины, даже картины из офиса не разрешили взять. Илья Святой методично и уверенно лишал Королева всего, что он заработал за последние годы. К счастью, ни он, ни Бардин не знали о двух заграничных счетах Королева — в Германии и во Франции. Там было достаточно денег для того, чтобы не начинать новую жизнь чистильщиком обуви. Королев ухмыльнулся. Все-таки ему удалось провести этих мудаков. Он заметил, что задумавшись, слишком сильно придавил педаль газа. Сто тридцать километров в час — не самая оптимальная скорость для сумерек. Королев скинул скорость до ста и повернул руль, вписываясь в поворот. И вдруг с ужасом понял, что машина его не слушается. Он отчаянно крутил руль вправо, а машина уходила влево, где сразу за обочиной чернел лес. Королев успел подумать о том, что где-то уже видел такую картину — машину, мчащуюся навстречу лесу. Потом он вспомнил — точно так же неуправляемо ехала к лесу машина, где, как он думал, сидела его жена.

— Не хочу! — зорал Королев, пытаясь выпрыгнуть из машины, но в панике он никак не мог нащупать дверную ручку, и ему оставалось только кричать и он кричал до тех пор, пока машина не вломилась в придорожные заросли. Королев ударился головой о руль. Удар был настолько сильным, что его череп лопнул, как ореховая скорлупа.

22

После того, как Елена Королева забрала украденные у мужа деньги у Антона, она попросила Илью отвезти ее на вокзал. Илья тщательно проверил деньги, сложенные в спортивную сумку и удивленно хмыкнул. Из пятисот тысяч Елена потратила пятьдесят.

— Ты что их, съела, что ли? — спросил он.

— Не твое дело, — бросила Елена. Илья ей не нравился. От него пахло смертью.

— Ладно, хозяин разберется, — Илья завел машину.

— Отвези меня на вокзал, — повторила Елена, — я вам больше ничего не должна.

Илья расхохотался.

— А как же потраченные пятьдесят штук? — спросил он, — их кто, Пушкин возвращать будет?

— У меня нет денег! — истерично выкрикнула Елена, пытаясь открыть дверь со своей стороны. Илья повернулся к ней и ударил ее по лицу. Елена откинулась назад и смотрела на его с ужасом.

— Заткнись, сука, — сказал он устало, — прикажет хозяин, будешь лежа на спине денежки отрабатывать. По сто баксов за ночь будешь приносить — за год все вернешь.

— У вас ничего не получится, — спокойно сказала Елена.

— Это почему же? — заинтересовался Илья.

— Я повешусь. Или отравлюсь.

— Вряд ли, — заметил Илья, — ты не похожа на человека, который может повеситься. Мы приехали, посиди здесь.

Илья вышел из машины, запер все дверцы, чтобы Елена не убежала, взял сумку и пошел к Бардину. Он вернулся через минуту, спокойный и решительный. Елена смотрела на него с надеждой.

— Я отвезу тебе в аэропорт, — сказал Илья и завел машину. Елена не рашалась ничего спросить у него, она уже поняла главное — ее отпускают. Илья, казалось, думал о своем. Когда они выехали из города, он вдруг выехал на обочину и остановил машину.

— Пойду отолью, — сказал он Елене. Она кивнула и деликатно отвернулась к окну. Илья открыл дверь и достал из кармана тонкую шелковую удавку. Он перегнулся через сиденье и накинул удавку на шею Елене. Он уперся рукой ей в спину и изо всех сил потянул удавку на себя. Тело Елены выгнулось и забилось, пытаясь освободиться, но Игорь держал ее крепко. Прошло больше минуты, пока Елена не обмякла и не упала на сиденье. Снимая удавку с ее шеи, Илья заглянул ей в глаза. В них отразилось только удивление и ничего больше. Илья убрал удавку в карман, сел на свое место, закрыл дверцу и завел машину. До лесного озера, в котором он решил похоронить Елену, было больше часа езды сначала по магистрали, потом по проселку.

23

"Разгром "Феникса"

Не успели стихнуть пересуды вокруг смерти жены директора фирмы "Феникс" Елены Королевой, как на эту фирму обрушилась целая череда трагических происшествий. 4 июня в автомобильной катастрофе в тридцати километрах от Волоковца погиб сам директор фирмы — Игорь Королев. Напомним, его жена также погибла в автокатастрофе. В обоих случаях машина потеряла управление и врезалась в заросли на обочине. На наш взгляд, говорить о случайности здесь просто нелепо. И хотя официальные лица продолжают скрывать информацию о загадочной смерти четы Королевых, после того, как был обнаружен закопанный на окраине города возле городской свалки труп начальника охраны фирмы "Феникс" Рината Бешкампирова, можно предположить, что руководство фирмы стало жертвой передела собственности в торговых кругах, исконно близких к криминалу."

Дима дочитал заметку и убрал газету в стол. Вот так все и закончилось. Очень глупо. Бугор даже не позаботился о том, чтобы придать смерти Королева какой-то вид правдоподобной естественности. А может быть, он к этому и не стремился? Чтобы все знали, кто здесь хозяин? Дима оглядел свой новый кабинет. Два дня назад его познакомили с его секретаршей, представили коллективу и показали этот кабинет. Дима чувствовал себя немного не в своей тарелке. Впрочем, оказалось, что управлять радиостанцией не так уж и сложно — сиди и подписывай бумаги, а все остальное за тебя делают заместители. В кабинете у Димы стоял компьютер, телевизор и новейшая офисная мебель. Но больше всего Диме понравился мобильный телефон, который ему, как жезл власти, в присутствии всего коллектива, вручил сам Бардин. Правда, звонить ему было совершенно некуда. Для того, чтобы поговорить с Колей, нужно было выйти из кабинете и заглянуть в его каморку рядом с входной дверью. Правда, Коля, как только Дима стал его непосредственным начальником, стал вдруг как-то отстраняться от друга, разговаривать с ним более сухо и только на служебные темы. Почему он это делал — Дима не понимал. Может быть, из-за того, что считал субординацию важнее личных дружеских отношений, а может быть из-за того, что Дима все более явно оказывал знаки внимания Ирине Лебедевой, которая теперь тоже стала его подчиненной. Вспомнив о Ирине, Дима взял трубку телефона внутренне связи. Секретарша Марина отозвалась мгновенно.

— Мариночка, найди мне, пожалуйста, Ирину Лебедеву, — деловито сказал Дима, — пусть она ко мне зайдет.

— Будет сделано, — бодро ответила Марина. Новый молодой шеф нравился ей больше, чем прежний хитрый и жадный директор, который никогда ей даже шоколадки не купил. Дима каждый день покупал ей то коробку конфет, то шоколадку, то букетик цветов. Не то, чтобы он за ней ухаживал, просто ему нравилось, как ее симпатичная мордашка расцветала от знаков внимания молодого начальника.

Ирина вошла в кабинет минут через десять. Дима молча достал из стола и показал ей газету.

— Я уже видела, — стараясь казаться равнодушной, сказала Ирина.

— Что будем делать?

Ирина пожала плечами.

— Я думаю, что ничего. Мне это не нравится. Но я больше в этих играх не участвую. Все, хватит с меня. Дай сигарету.

Она так разволновалась, что не смогла сама прикурить. Дима отнял у нее сигарету, прикурил и вернул ей. Она глубоко затянулась и пустила дым в потолок.

— Он нас убьет, — сказала она.

— Не убьет, — уверенно ответил Дима.

— Королев тоже так думал, — возразила Ирина, — и где он теперь? Он нас не тронет только в одном случае — если мы будем сидеть тихо, как мышки, и будем выполнять какдый его приказ.

— И мы будем сидеть тихо? — спросил Дима.

— Лично я — да. Ты можешь делать все, что хочешь.

— А что я могу сделать? — криво усмехнулся Дима, — пойти в прокуратуру? Зачем?

— Вот и я говорю — назачем, — Ирина встала и потушила сигарету, — я пойду, если ты не против.

— Подожди, — Дима схватил ее за руку, но тут же отпустил, как будто схватил раскаленный металл, — я хочу тебя пригасить кое-куда. Как ты смотришь, чтобы сходить куда-нибудь в ресторан. Поужинали бы вместе, потанцевали...

— Мне очень жаль, — сказала Ирина грустно. Но в уголках ее глаз мелькнули веселые чертики, — я сегодня ужинаю с одним человеком.

— С кем это? — удивился Дима.

— А вот это уже вмешательство в личную жизнь, — притворно возмутилась Ирина, — но если уже тебе интересно — с Колей.

— А, понятно, — сказал Дима уныло, — ладно, желаю счастья. Ты иди, мне тут надо кое-кому еще позвонить.

Дима взял трубку, но как только Ирина вышла из его кабинета, положил ее снова. Задумавшись, он посмотрел в окно.

— Напиться, что ли? — спросил он. Никто ему не ответил.

Часть вторая:

Подстава

1

Дима затосковал. Прошло всего два месяца, как он по приказу Бардина стал редактором и фактически полновластным хозяином городского радио, а его уже не радовала ни личная машина с шофером, ни более чем приличная зарплата, ни подобострастие подчиненных. Сначала, пока он вникал в тонкости управления бесшабашным коллективом, ему было интересно, он приезжал на работу рано утром и уезжал заполночь, но как только он понял, что для полноценной работы радиостанции достаточно его присутствия на рабочем месте, пусть даже при этом он целый день сидит в кабинете и разгадывает кроссворд, у него опустились руки. Был у него еще один серьезный повод для огорчения — роман Ирины и Коли был в самом разгаре. Дима и сам было пробовал ухаживать за симпатичной журналисткой, но быстро получил от ворот поворот, а недели через две после его воцарения на редакторском троне нашлись доброхоты, которые доложили ему, что Ирина переселилась от родителей на холостяцкую квартиру Коли. Дима сначала не на шутку расстроился, а потом решил, что симпатичных журналисток в Волоковце — пруд пруди, а вот такого друга, как Коля, нужно еще поискать.

Бардин, как и обещал, появлялся на радио нечасто. Каждый раз его появление предвещало чрезвычайное событие. Собственно, он заехал лишь два раза — неделю спустя после назначение Димы, чтобы посмотреть, как идут дела, и еще через пару недель — для того, чтобы лично предупредить о готовящемся визите в Волоковецкую область одного из кандидатов в президенты. Нужно было приготовиться к такому визиту заранее, чтобы люди с радио оказались как можно ближе к телу будущего президента и Дима не пожалел о том, что у Бардина оказались такие надежные источники информации. Итак, Дима знал, что означал визит Бардина на радио, но когда Аркадий Семенович позвонил ему и пригласил вместе пообедать, да еще попросил привести с собой Колю и Ирину, Дима растерялся. Он вызвал друзей к себе и сказал о приглашении. Ирина, казалось, не придала ему значения, но Коля был встревожен.

— Не к добру это, — сказал он, — раньше старик никогда нас к себе не вызывал. Как бы не оказалось, что всплыла какая-нибудь ерунда, связанная с этой старой историей...

Он замолчал, но все и так поняли, о чем идет речь.

— А что там может всплыть? — развел руками Дима, — он же сам обещал все подчистить, чтобы комар носу не подточил. Разве менты что-нибудь накопали.

— По-моему, вы занимаетесь ерундой, — сказала Ирина, — потерпите до вечера. Бардин сам вам все объяснит.

— Тебе хорошо, — сказал Дима, — а я не знаю, что мне делать — то ли бежать искать подарок старику, чтобы его задобрить, то ли писать завещание.

— Покупать ему подарки бесполезно, — возразила Ирина, — у него уже давно есть все, что ты мог бы ему купить. Писать завещание тоже не советую. Примета плохая, а завещать тебе все равно нечего, да и некому.

Дима пожал плечами.

— Ладно, подождем вечера. Не разбегайтесь, поедем отсюда все вместе.

Без десяти семь они подъехали к кафе "Русь", где по вечерам заседал Бардин. Кафе это работало круглосуточно, но с пяти часов на дверях неизменно висела табличка "Закрыто на спецобслуживание". Кое-кто удивлялся, почему при таком режиме работы кафе не только не разоряется, но наоборот, находит деньги для того, чтобы каждый год делать ремонт. Но люди знающие подмигивали и говорили, что Бугор "Русь" в обиду не даст. Друзей встретили у входа и проводили к столику Бардина. Тот заканчивал разговор с уже знакомым им Ильей Святым. Заметив подошедших друзей, он отпустил Илью и пригласил их сесть.

— Закажите что-нибудь поесть, — сказал он, широко улыбаясь, — вижу, что все после рабочего дня. Устали, проголодались. А разговор у нас будет долгий и возможно неприятный.

Ирина и Коля заказали яишницу и кофе, Дима попросил спагетти. Пока они ужинали, Бугор весело шутил и расказывал вычитанные из вчерашнего "Курьера" анедоты. Когда они покончили с кофе, он положил на стол пачку "Парламента" и подал пример, закурив сам. Дима и Коля угостились хозяйскими сигаретами. Ирина предпочла свои — "Мальборо", по ее мнению, были слабже "Парламента".

— Итак, к делу, — бодро сказал Бардин, — мои неприятные новости касаются прежде всего меня, однако, если не будет здесь меня — вас съедят первыми. И так уже есть отдельные товарищи, недовольные тем, что я вас пристроил на радио, вместо того, чтобы закатать в бетон и бросить в озеро. Впрочем, это все лирика, а настоящая проблема в том, что на наш город обратили внимание мои столичные коллеги. Чтобы вы лучше себе представляли структуру моей фирмы, я вам должен рассказать, как она управляется. Центр находится в Подмосковье. Туда я посылаю деньги, оттуда, когда нужно, приезжают люди для того, чтобы помочь мне решить проблемы. Я человек подневольный, я лишь присматриваю за хозяйским добром. Если есть кто-то, кто претендует на это добро, такого челока я посылаю к хозяину и тот уже решает, насколько серьезны эти претензии. Я понятно выражаюсь?

— Да, вполне, — кивнул Дима.

— Так вот, пару месяцев назад ко мне пришел один молодой человек. Он назвался Александром Козловым, запомните это имя. Он предложил мне платить ему дань. Я посмеялся, но на всякий случай отправил его выше по инстанции. Через два дня на резиденцию нашего босса под Москвой был совершен налет. Четыре человека погибли, босс спасся чудом. А Козлов исчез. Мы искали его очень хорошо, поверьте мне, мы умеем искать. Но он как будто растворился. И вот неделю назад он появился здесь. Мы не можем его взять, он под хорошим прикрытием. У него сильная охрана. Убить его можно только устроив перестрелку в центре Волоковца. На это мы пойти не можем — у нас не Чикаго тридцатых годов. Он это знает и наглеет с каждым днем. Я пригласил специалистов из Москвы, чтобы они разобрались с ним. Через день в Москву выслали их отрубленные головы. Он силен, как дьявол. Он сильнее нас.

Последняя фраза далась Бардину нелегко. Он потушил сигарету и тут же взял следующую. Дима, Коля и Ирина смотрели на него во все глаза.

— Я знаю, что следующий его удар будет направлен на меня, — сказал Бардин, — пока не знаю, что это будет — бомба, пуля снайпера, яд в кофе, налоговая проверка. Все средства хороши, а я пока не знаю, кого он успел здесь купить.

— Аркадий Семенович, все это похоже на сказку, — сказал Дима, — приезжает какой-то человек и в одиночку начинает войну против вас. Это же самоубийство. Неужели вы не можете справиться с одним выскочкой?

Бардин покачал головой.

— Он не один. За ним кто-то есть и кто-то очень сильный. У него неограниченный ресурс денег и людей. И действует он очень умно. Отгрызает по кусочку. Каждый раз он отнимает у меня такую мелочь, что я не могу из-за этого начинать настоящую войну, но из этих мелочей уже сложилась весьма удручающая картина.

— Чего вы хотите от нас? — неожиданно спросил Коля.

Бардин улыбнулся.

— Я хочу попросить вас, ребята, быть начеку. Держите нос по ветру. Я предупредил всех наших. Мне очень не нравится его тактика. Если мне нужна безнозаправка, я покупаю себе безнозаправку и получаю от нее прибыль. Он покупает директора бензозаправки и тоже получает прибыль. Результат тот же, а затрат меньше.

— Интересная тактика, — усмехнулся Дима.

Бардин стукнул кулаком по столу.

— Ничего здесь интересного нет! Он получает деньги с моих бензозаправок! Я уволил сегодня двух директоров и уволю еще столько, сколько понадобится. А вам, ребятки, хочу сказать одну вещь — если к вам подойдут люди, посланные Козловым и если кто-то из вас что-нибудь возьмет от них и если этот кто-то согласиться выполнить какую-нибудь совершенно невинную и мелкую услугу, клянусь, в тот же вечер я соберу остальных из вас за этим столом, чтобы помянуть безвеременно почившего предателя. Все ясно?

Бардин обвел друзей внимательным взглядом.

— Аркадий Семенович, — не надо, пожалуйста, на нас кричать, — спокойно сказала Ирина, — я думаю, что никто из нас не захочет заработать на предательстве.

— Надеюсь, что так, — тяжело дыша, сказал Бардин.

2

Они вышли из кафе поздно вечером и решили пройтись пешком, а за машиной прислать кого-нибудь с утра. После того, как разговор о деле был закончен, Бардин никак не хотел отпустить их, расспрашивал о работе радиостанции, угощал коньяком, рассказывал истории из жизни высших чинов КГБ конца семидесятых, столь правдоподобные, что Дима задумался — не был ли во времена оны Бугор одним из охранных псов столь ненавидимого им ныне режима. Впрочем, даже если это и так, наверняка все, кто мог так или иначе доказать причастность Бугра к известному ведомству, наверняка давно "вкушают мир" под могильными камнями.

— Старик очень приятный собеседник, — заметила Ирина, взяв под руки обоих молодых людей.

— Мягко стелет да жестко спать, — нахмурился Дима, — не нравятся мне его новости.

— А мне кажется, что это все ерунда, — беспечно сказала Ирина, — неужели нас должны касаться какие-то разборки между бандитами.

— Ты не права, — мягко сказал Коля и Диму передернуло от его тона — это был голос хозяина, выговаривающего своей кошечке за то, что она оставила клочок своей шерсти на его любимом кресле, — есть у меня такое ощущение, что живем мы хорошо и беззаботно только пока здесь правит Бардин. Уйдет Бугор — его люди нас съедят.

— Что ты предлагаешь? Уехать отсюда? — насмешливо спросил Дима.

— Это был бы идеальный вариант, — спокойно ответил Коля, — но Бугор нас не отпустит. Мы для него безопасны только пока под боком сидим.

— Интересно было бы познакомиться с этим Козловым, — задумчиво сказала Ирина. Ей никто не ответил. Она высказала мысль, которая только что появилась у всех остальных.

— Я думаю, это знакомство не за горами, — нарушил наконец молчание Дима.

— Если Бугор нас вызвал к себе, значит есть у него данные, что этому Козлову нужны средства массовой информации, — сказал Коля.

— Средства массовой информации нужны всем, — усмехнулся Дима, — тем более, что выборы скоро. Сначала мэра, потом — в Госдуму. Если Козлов правильный человек, он постарается посадить в кресло мэра своего человека. Если учесть, что у Якушева репутация подмочена, не исключено, что это ему удастся. Если, конечно, с газетами и с нами сойдется в цене...

— Ты уже о цене заговорил? — заинтересовалась Ирина, — покойник Королев, царствие ему небесное, тоже, помнится, говорил, что в таких делах вопрос состоит лишь в цене.

— А что, — начал сердиться Дима, — мне Бугор вообще-то не кум, не сват и не брат. Вы что, не видите — он же убийца! Он у вас едва ли не на глазах убил двух человек. За что же я должен хранить ему верность? За то, что он меня облагодетельствовал, поставив руководить радиостанцией? Да пошло оно к черту, это радио! Я не считаю себя за что-то ему обязанным. Если этот парень предложит нормальную цену, я буду работать на него.

— Бугор тебя убьет, — спокойно сказала Ирина, — он же ясно сказал, что не простит предательства.

— Предавать можно того, кому ты был верен, — горячился Дима, — я же Буугру на верность не присягал. Это он заставил меня принять его подарок. Моя бы воля — ноги бы моей не было на этом долбанном радио.

— Врешь, — холодно сказала Ирина, — ты хотел работать на этом радио. И мы пошли на него за тобой. Не надо нас обманывать, Дима. Я же помню, как у тебя глаза загорелись, когда он тебе предложить поработать на настоящей радиостанции.

— Может быть и загорелись, — смутился Дима, — так ведь они загорелись не от перспектив работать под Бугром, а от возможности поработать на радио...

— Выбирая радио — ты выбрал и Бугра, — сказала Елена, — а теперь изволь соответствовать.

— Но я другому отдана и буду век ему верна, — продекламировал Дима, — глупо бояться этого старикашку. Он неопасен. Я чувствую, что скоро здесь появятся новые герои.

— Идиот, — с досадой сказал Ирина, — ты что, не видел, как он разделался с Королевым и с его охранником, с этим... Ринатом? Он же как матерый волчище, только кажется, что шкура седая, а с зубами у него все в порядке. отхватит тебе башку и не поморщится.

— Козлову он пока что башку откусить не может, — возразил Дима, — и вообще, почему это ты называешь меня идиотом? Где субординация?

— Не смешно, — сказала Ирина, — и вообще, давай прекратим этот разговор. Вполне может быть, что никакого Козлова в природе не существует, а все это выдумал Бугор для того, чтобы нас проверить. Можешь себе представить, Дима что он сейчас о тебе думает, сидя перед подслушивающим устройством.

— У вас развилась шпиономания, — проворчал Дима, но ему явно стало не по себе.

Они вышли к площади Революции. Город шумел вдали, а здесь, в деловом центре, было тихо. Они шли через площадь, прогуливаясь.

— Интересно, сколько сейчас времени? — спросила Ирина. Коля посмотрел на часы.

— Половина первого, — сказал он, — завтра рано вставать.

— Знаете, это немного странно, — сказала Ирина, оглядываясь, — у меня есть такое непонятное ощущение, вернее, предчувствие... нехорошее такое. Как будто случиться что-то очень плохое. Может быть, война.

— У Шевука песня такая была — "Предчувствие гражданской войны", — сказал Дима и замолчал, чувствуя, что сказал глупость.

— А город спит, не подозревая, что вот-вот начнется эта война, — задумчиво продолжала Ирина.

— Городу наплевать на твои войны, — сказал Дима, — и на твои предчувствия тоже. Все твои предчувствия появились после разговора с Бугром. Ты его просто боишься. Это нормально. Я вот его не боюсь, и у меня нет никаких предчувствий. А что касается войны Козлова с Бугром — нас с тобой это никак не коснется. Пусть они друг с другом разбираются.

— Когда воюют начальники, как правило страдают их подчиненные, — заметил Коля, — что-то я не слышал ни об одном генерале, убитом на поле боя.

— Да что вы заладили — война, война, — проворчал Дима, — с чего вы вообще взяли, что будет какая-то война. Наслушались бредней старика, впадающего в детство.

— А ты послушай, — предложил Коля. Они остановились и Дима честно прислушался.

— Ничего не слышишь? — спросила Ирина. Дима покачал головой.

— Тихо, — сказал он, — так ночь же уже.

— Послушай еще.

Дима стоял закрыв глаза и слушал. Мало-помалу он стал различать шум машин на магистрали через две улицы от площади, пьяную песню на другом краю площади, лай собаки... И вдруг ему тоже стало страшно. Он не мог объяснить, откуда взялось это чувство. Ему показалось, что за этим обманчиво привычным миром прячется нечто ужасное. Возможно, Коля и Ирина просто так его настроили, а может быть и правда в воздухе витало предчувствие. Предчувствие гражданской войны...

— Хватит, пойдемте по домам, — растерянно улыбнувшись, сказал Дима, — нагнали на меня страху.

— Ребята, нам нужно держаться вместе, — сказала Ирина, — порознь нас съедят.

— Ты права, — сказал Коля, — и, Дима, не надо, пожалуйста, паясничать.

— Да я и не собирался, — смущенно ответил Дима и вытащил из карманы сигареты.

3

Прошло два дня. Друзья занимались обычной работой, потихоньку начиная забывать о странном разговоре с Бугром. Впрочем, Дима, успевший потихоньку обзавестись информаторами в правоохранительных органах, попросил кое-кого тихонько навести справки о Козлове, но ответа на свой запрос пока не получил и решил, как и все, вообще не думать об этой истории. Коля же и Ирина были полностью погружены в работу и переживания, связанные с их романом.

... Когда Ирине позвонили и предложили встретиться, чтобы передать ей какой-то скандальный материал, она поначалу отмахнулась от этого звонка. Ей предложили встретиться через час на площади Революции. За время ее карьеры она пару раз выезжала по таким звонкам и оба раза ее ждала скучная, запутанная и совершенно не заслуживающая таких мер предосторожности история. Но, положив трубку, она задумалась — а вдруг вот именно сейчас ее ожидает сенсация? Съездить на площадь — минутное дело. А если там ей предложат компромат на губернатора? Или на мэра? Хотя вроде Дима просил мэра не трогать, у него дела какие-то с Бугром. Ирина взяла машину и одна отправилась на площадь. Оставив машину на стоянке, она подошла к ряду ларьков на краю площади. Хотела купить мороженное, чтобы скрасить ожидание свидания с незнакомцем.

— Здравствуйте, Ирина, — услышала она за спиной, обернулась и увидела коротко остриженного человека в строгом деловом костюме. Черты лица незнакомца были как будто размыты — через неделю после встречи встретишь на улице и не узнаешь. Возраст тоже не угадывался. Может быть, тридцать лет, а может быть и пятьдесят.

— Это вы звонили? — спросила Ирина, мгновенно оглядев его с головы до ног.

— Я, — гордо ответил незнакомец, — позвольте представиться, — меня зовут Александр, фамилия — Козлов. Я предприниматель.

— Вот как? — заинтересовалась Ирина, — слышала про вас, как же.

— Это откуда же? — удивился Козлов, — я вроде бы публичных акций не устраиваю.

— Слухами, знаете ли, земля полнится, — насмешливо сказала Ирина.

— А что вы слышали, хорошее или плохое? — спросил вдруг Козлов.

— Вас считают Березовским местного разлива. Можете считать это и оскорблением и похвалой.

— Хорошо хоть не Чубайсом, — проворчал явно польщенный Козлов, — однако что мы будем тут в толпе да на ветру разговаривать. Могу я вас пригласить в какое-нибудь кафе на чашку кофе или чего-нибудь покрепче?

— Не думаю, — покачала головой Ирина, — если хотите поговорить под крышей, могу пригласить вас в свою машину. Что касается кафе, то на мой взгляд, вы слишком торопитесь.

Козлов всплеснул руками.

— Милая моя! — воскликнул он, — я же не идиот, чтобы довериться в таком деле журналистке. У вас ведь наверняка в машине припрятан диктофон. А я не хочу, чтобы потом обо мне вышла отдельная радиопрограмма с комментариями ведущих криминалистов.

— А я не хочу, чтобы вы мне подсыпали что-нибудь в кофе, — отрезала Ирина, — пойдемте сядем на скамеечку и перейдем к делу. Не забывайте, я на работе и через два часа мне в эфир.

— Хорошо, — важно кивнул Козлов. Они прошли через площадь и сели на скамейку.

— Итак? — Ирина испытующе посмотрела на Козлова.

— Я постараюсь быть кратким, — деловито сказал Козлов, — я представляю некий промышленно-торговый холдинг, представительство которого находится в Москве. Сейчас мы активно продвигаемся в провинцию.

— В Москве уже все поделили? — усмехнулась Ирина.

— Можно и так сказать, — неожиданно не обиделся Козлов, — на самом деле вы правы, самую большую прибыль можно получить на первоначальном этапе, так сказать, накопления капитала...

— Этапе первоначального накопления капитала, — поправила Ирина. Козлов махнул рукой.

— Это одно и то же, — бросил он, — но я сейчас не о том. Мы приходим в Волоковец всерьез и надолго. И к этому нужно готовить не только людей, скажем так, отвечающих за политику и экономику в регионе — с ними я работаю сам, но и обывателей. Вы понимаете, куда я клоню?

— Вам нужна информационная поддержка? — догадалась Ирина.

— Вот именно! — воскликнул Козлов, — я хочу заручиться вашей поддержкой и поддержкой вашего директора.

— Почему же вы сразу к Диме не пришли? — удивилась Ирина, — я ведь просто выполняю задания.

— Во-первых, мне интересно узнать, как Дима... Колосов его фамилия? В общем, мне интересно узнать, как он на мое предложение отреагирует. И что мне нужно готовить, чтобы реакция была нормальной.

Ирина заметила, что Козлов заговорил не юродствуя, а совершенно серьезно.

— То есть вы хотите узнать, сколько нужно заплатить Диме, чтобы он работал на вас?

Козлов поморщился.

— Не совсем так, но суть вы подметили верно. Людей нужно заинтересовать в сотрудничестве. Это же очевидно.

Ирина пожала плечами.

— Что же вы меня не попытались заинтересовать?

— Фу, какие мы меркантильные, — скорчил забавную рожу Козлов, — почему чуть что — сразу деньги. Неужели вы не можете подарить мужчине поцелуй по любви? Неужели ваш друг платит вам деньги за минуты пылкого свиданья?

— Не зарывайтесь, Саша, — сказала Ирина, — а любовь выдумали глупые русские, чтобы не платить денег.

Козлов расхохотался.

— А вовсе вы не так просты, как...

— Как кажется? — перебила его Ирина.

— Как некоторые другие, — смутился Козлов, — давайте подумаем, как мне с вами расплатиться. Ужин в лучше ресторане Волоковца вас устроит?

— Ужин, разумеется с вами? — уточнила Ирина, — в таком случае, вам придется заплатить мне не только за работу, но и за удовольствие лицезреть меня с вами за одним столиком. Неизвестно еще, что обойдется дороже.

— Убили, — сказал Козлов, покачивая головой, — как есть убили. Ладно, будем подумать. Я должен сейчас назвать сумму?

— Вовсе нет, — ответила Ирина, — пропорционально конкретным оказанным услугам. По тарифам нашей радиостанции. Минута стоит...

— Девочка моя, — воскликнул Козлов, — конечно, я могу заключить договор с вашим радио! Но я не хочу этого делать.

— Принципы не позволяют?

— Увы, не принципы, а кошелек.

— Что же вы без денег идете разговаривать с журналистом, — холодно сказала Ирина, — почему вы думаете, что мы будем делать для вас что-то бесплатно?

— Нет, что вы, вашу работу я готов оплатить, — заторопился Козлов, — но рекламные расценки на любой радиостанции очень высокие. Неоправданно высокие.

— Это ваши проблемы, — пожала плечами Ирина, — вы же, когда идете в магазин, не предлагаете продавцу продать вам буханку хлеба за полцены, но мимо кассы?

Она встала.

— Если вам нечего больше сказать, я откланяюсь. Как я понимаю, это и есть так интереснейшая криминальная информация, которую вы решили мне преподнести. Вынуждена вас огорчить — ничего нового я не услышала. У нас хватает и своих любителей халявы. Мы уже научились с ними работать. Если вы не пересмотрите свои взгляды на рекламный бизнес, вы не сможете пройти дальше приемной нашего рекламного отдела. Честь имею.

Ирина повернулась и, не оглядываясь, пошла к машине. Козлов смотрел всед ей с бешенством. С ним никогда не разговаривали таким тоном.

— Сука, — сказал он и сплюнул сквозь зубы.

...Ирина поехала к Бардину. Когда она рассказала ему о своем разговоре с Козловым, он не на шутку встревожился.

— Теперь ты видишь, что я был прав, — сказал он грустно.

— Но ведь я поступила правильно, что послала его на фиг? — спросила Ирина.

— Абсолютно, — кивнул Бардин, — с этим человеком лучше не иметь ничего общего.

Ирина смотрела на него во все глаза.

— Вы боитесь его? — спросила она. Бардин усмехнулся.

— Боюсь? Возможно. Только идиоты не испытывают страха, я же, как ты уже заметила, не идиот. Смелый человек не тот, который ничего не боится, а тот, кто умеет преодолет свой страх. Нет, я не боюсь Козлова, но мне очень не нравится напористость, с которой он действует. Он предсказуем, но он слишком уверен для того, чтобы я мог сейчас расслабиться. Я угадываю его слудующий шаг и мне становится не по себе.

— Вы думаете, он все-таки решится на покушение?

— А что ему остается делать? — развел руками Бардин, — меня он не подкупит. Значит, он попытается меня убить. Ладно, девочка моя, мы заговорились. Спасибо тебе за то, что не забыла старика. Не забуду тебе эту услугу. Пойдем я провожу тебя до машины.

Ирина простилась с Бардиным и хотела вернуться на радио, но решила заехать домой, переодеться — к вечеру явно стало холодать. Начались обманчивые августовские денечки, когда утром могла быть жара за тридцать градусов, а к вечеру только что лужи не замерзали. Ирина поставила машину перед домом Коли и открыла дверцу. В эту секунду на нее обрушился такой удар, что она упала обратно в салон, ударившись о приборную панель. Ее бесцеремонно столкнули с водительского места, и, схватив за плечи, волоком перетащили на заднее сиденье. Открыв глаза после обморока, длившегося долю секунды, Ирина увидела, что за рулем сидит незнакомый человек, а по бокам от нее сидят еще двое и крепко держат ее за плечи. Один из них был Козлов.

— Привет, козел, — как могла беспечно сказала Ирина.

Козлов чуть заметно поморщился. Обращение явно его обидело.

— Здравствуй, детка, — сказал он сквозь зубы, — а мы вот решили тебя в гости пригласить.

— Везет мне на приглашения, — сказала Ирина, — за последние два месяца это уже второе похищение... пардон, приглашение. Вы будете меня пытать?

— Ни в коем случае, — мерзко улыбнулся Козлов, — хотя, признаться, мне это доставило бы немалое удовольствие. Но, увы, я человек дела, и никогда не поставлю собственные желания выше интересов фирмы.

— Саша, по-моему, ты перечитал Дейла Карнеги. Ты разговариваешь как директор американской фирмы по производству подгузников.

— А ты, по-моему, намеренно пытаешься вывести меня из себя, — заметил Козлов, — совершенно не понимаю, зачем. Хочешь, чтобы мы рассердились и подпортили тебе макияж? В принципе это противоречит моим планам, но я надеюсь, что все-таки сильно это не помешает.

Козлов размахнулся и ударил Ирину по лицу. Сидевший рядом с ней громила удовлетворенно хмыкнул. Ирина смотрела на Козлова с ненавистью.

— Я тебя убью, — сказала она. Козлов расхохотался.

— А у меня совсем другие планы. Если честно, это я как раз собираюсь тебя убить. Если враг не сдается — его уничтожают.

— Глупости, — сказала Ирина, — вы просто пытаетесь меня запугать. За отказ в информационной поддержке не убивают.

— А вот за то, что кто-то кого-то называет козлом — такое случается, — со значением сказал Козлов. Ирина посмотрела на него — и вдруг поверила в то, что он не шутит и не пугает ее. Она закричала, вырвалась из крепких объятий громилы и набросилась на Козлова. Она ударила его по лицу, да так удачно, что он откинулся назад и ударился о стекло. Но громила сориентировался мгновенно и ударил Ирину по голове ребром ладони. Она упала между сиденьями.

— Сука, — бормотал Козлов, держась за расцарапанное лицо, — чуть глаз не выхлестнула.

И вдруг он увидел, что Ирина неподвижно лежит между сиденьями.

— Чего сидишь, как король на именинах, — заорал он на громилу, — поднимай девку, да проверь, не сломал ли ты ей чего-нибудь. И если она концы отдаст до того, как мы доедем до места, поверь моему слову, я вас закопаю в одной могиле.

— Да я же и ударил-то несильно, — опрадывался громила, — от такого удара и щенок не вырубится.

Он поднял Ирину, проверил, есть ли у нее пульс и удовлетворенно кивнул.

— Жить будет.

— Правда, недолго, — снова развеселился Козлов. Машина выехала за город и углубилась в лес. Проселочная дорога петляла между деревьями, пока не исчезла совсем. Козлов дал команду остановиться.

— Нам же нужно не спрятать труп, — поучительно сказал он, — а спрятать его так, чтобы его как можно скорее нашли. А то мало ли, мы сделаем все, как надо, а менты не найдут нашу деточку. Пожалуй, нужно будет подстраховаться, организовать анонимный звоночек от бабушки-ягодницы, наткнувшейся на этой опушке на прелестное дитя безо всяких признаков жизни. О, я вижу, наша девочка уже просыпается. Вставайте, друг мой, вас ждут велиие дела.

Ирина смотрела на него с ненавистью. Ее вывели из машины.

— Последнее желание будет? — доверительно спросил Козлов, — пожалуй, я бы мог позволить тебе выкурить сигаретку перед смертью.

— Курить вредно, — сказала Ирина, — а что касается желания, хочу, чтобы ты застрелился.

— Увы, милая, — развел руками Козлов, — есть люди, которые умирают и есть — которые остаются жить. Я остаюсь, а ты умрешь.

Козлов аккуратно достал из кармана пистолет, завернутый в платок. Достал из другого кармана тонкие тряпичные перчатки. Надел перчатку на правую руку и развязал платок. Ирина молча следила за этими приготовлениями, все еще не веря, что они как-то ее касаются. Наконец Козлов снял пистолет с предохранителя и посмотрел на Ирину.

— Ты готова, крошка моя? — спросил он. Ирина ничего не ответила. У нее подкосились ноги. Громила из машины подхватил ее. Козлов пожал плечами и навел на нее пистолет.

— Стреляю на счет три, — заявил он, — раз, два...

Глухо грохнул выстрел. На блузке Ирины появилось кровавое пятно. Она обмякла, громила осторожно опустил ее на землю.

— Извините, — смущенно сказал Козлов, — я умею считать только до двух. Проверь пульс.

Громила проверил пульс Ирины. Ее сердце уже не билось. Громила кивнул.

— Тогда в машину, — сказал Козлов и положил пистолет рядом с трупом Ирины. Потом он снял перчатку, положил ее в карман, и повернулся к громиле — я же сказал, в машину, быстро!

Громила пытался отчистить с рукава рубашки пятнышко крови.

4

Дима поднял голову и посмотрел на часы. Четыре утра, еще спать да спать. Что же его разбудило? Снова отвратительный скрежешущий звук. Телефон? Нет, входная дверь. Дима встал, пошатываясь пошел открывать. Ничего хорошего ночные визиты не предвещают. В лучшем случае полетел передатчик и сейчас придется звонить в Москву и искать к нему какой-нибудь диоксин-тринитрон-транзистор. Дима выглянул в глазок. Перед дверью стоял Коля. Дима рывком открыл дверь.

— Что случилось? — быстро спросил он.

— Ирину убили, — ответил Коля. Он был спокоен и собран. Дима за руку втащил его в квартиру.

— Сейчас я оденусь, а ты пока найди себе что-нибудь выпить на кухне.

Коля ушел на кухню, пару минут грохотал там кастрюлями, а потом вернулся в комнату со стаканом, наполовину наполненным водкой.

— Вообще-то я не хочу пить, — растерянно сказал Коля.

— Выпей, — строго приказал Дима, — покурим в машине.

— Куда мы едем? — с надеждой спросил Коля.

— Наверное, в офис, — сказал Дима, — нужно поднимать ментов...

— Менты уже на ушах, — сказал Коля, — мне позвонили из уголовки. Им в два часа позвонила какая-то старушенция и сказала, что на проселочной дороге лежит труп девушки, — его голос задрожал, — даже с дороги не позаботились убрать, суки.

Дима взял у него из руки стакан и залпом выпил водку.

— Как это случилось? — спросил он.

— Выстрел из пистолета в грудь. Рядом с... телом лежал и сам пистолет. "Зиг Зауэр", элитная штука. Такие у маньяков-одиночек не водятся. Да и обычный бандит не стал бы бросать такой пистолет...

Дима побледнел.

— Ты уверен, что "Зауэр"?

— Мне мент объяснил, который на место происшествия выезжал. А что такое?

— Да так, — задумчиво сказал Дима, — есть тут у меня кое-какая догадка...

Коля вцепился в него обеими руками.

— Говори, — сказал он, — я тебя отсюда не выпущу.

— Да в общем ничего особенного, — смущенно сказал Дима, — забудь об этом.

— Я тебя не отпущу, — предупредил Коля.

— У Бардина был "Зауэр". Он мне однажды показывал. Шутил, что такой мощный пистолет, а выстрелит всего один раз — когда ему придется застрелиться.

Коля стиснул зубы.

— Вот он и выстрелил.

— Ты что, с ума сошел? — спросил Дима, — уж не думаешь ли ты, что это сделал Бардин?

— А кто еще? — с вызовом сказал Коля, — он между прочим, прифессиональный бандит. Чего еще от него ожидать?

— А зачем бы он это сделал?

— А кто его знает, — запальчиво сказал Коля, — начал к ней приставать, а она его послала в известном направлении. Вот он и взбесился...

— Бардин не такой человек, чтобы убивать кго-то только из-за своего плохого настроения, — твердо сказал Дима, — ты знаешь, что я сам не в восторге от нашего благодетеля. Но поступить так он просто не мог. Что-то здесь не так. Нужно ехать в офис и разбираться. Префессионал не оставляет на месте преступления такую штуку как "Зиг Зауэр". Убивают обычно из "ТТ", я читал.

— Вот именно, читал, — язвительно сказал Коля.

— Ладно, поехали, — сказал Дима. Они спустились в машину и поехали в редакцию. Там еще никого не было, кроме охраны и одеревеневшего от бесонницы дежурного ди-джея в студии. Дима позвонил в милицию и попросил ребят информировать его о ходе розыскных работ. В милиции Диму уже знали и уважали, поэтому кое-что он узнавал раньше ментовских начальников, которые тоже в этот момент мерили шагами свои кабинеты, глотая то кофе, то валидол и ожидая наутро настоящей грозы с участием мэра и губернатора.

Чем больше Дима узнавал, тем больше он мрачнел. Выяснилось, что вечером Ирина уезжала на какую-то встречу. Вернувшись, она тут же поехала к Бардину, провела у него около получаса, потом они оба вышли крайне встревоженные. Она уехала в неизвестном направлении. Потом в отделение милиции позвонила бабушка и рассказала о своей находке. Дима старался не смотреть на Колю. Около семи утра ему позвонили и сказали, что принято решение арестовать Бардина. Дима с сомнением смотрел на Колю — сказать или не сказать ему? Все равно ведь узнает рано или поздо. Коля сидел у стены и смотрел куда-то в сторону окна.

— Коля, — позвал его Дима, — Бардина арестовали.

Коля кивнул.

— Что же еще делать с убийцей. Теперь его расстреляют.

— Я не верю, что он убил Ирину, — сказал Дима, — слышишь ты, не верю.

— Говори, что хочешь. Ты его защищаешь из-за того, что он подарил тебе радиостанцию. Он тебя купил! Он все здесь купил! Здесь все заодно... — его голос сорвался.

Дима смотрел на него с интересом.

— Все сказал? — спросил он.

— Нет... — начал Коля, но Дима не дал ему продолжить.

— А теперь послушай меня, — сказал он, — ты можешь переживать сколько угодно, Ирину это не вернет. Сейчас мы должны подумать, как отомстить убийце.

— Я его убью, — сказал Коля решительно, — этого старого лицемерного козла...

— Все это хорошо, — сказал Дима, — только нужно еще найти подходящего козла. Ты же не собираешься убивать первого попавшегося. Нужно искать убицу.

— Ты же сам сказал, его арестовали, — Коля в первый раз посмотрел на Диму.

— Я сказал, что арестовали Бардина. Я не верю, что он убийца.

— Верю — не верю, — взорвался Коля, — что ты в этом понимаешь? Уголовный розыск верит, а ты не веришь.

— Уголовный розыск не знаком с ним лично, а я знаком.

— Не думаю, что тебе это поможет. Наоборот, ты пристрастен.

Дима вытащил сигарету и закурил, не обращая внимания на Колю. Он был похож на дирижера перед концертом. Его лицо осветилось внутренним светом принятого решения.

— В общем, Колян, я тебе скажу одну вешь, — сказал он, осклабившись, — я берусь за это дело. Мы должны показать этим подонкам, кто в городе хозяин. И должны отомстить за Ирину. Если хочешь, можешь помогать мне. Если нет — ты уволен.

Коля посмотрел на Диму, как на привидение.

— Ты что, серьезно? — спросил он.

— По-моему сейчас не самый подходящий момент для шуток, — серьезно сказал Дима, — я просто хочу расставить все точки над и. Мне начинает казаться, что ты малость раскис. Вот я и хочу понять, можно ли тебя еще вернуть к жизни, или нет. Если нет — ты здесь лишний.

— Как это лишний! — взорвался Коля, — это мою девушку убили, а не твою! Если нужно, я этого подонка из-под земли достану. Придумал тоже — я раскис. Да я на тебя посмотрю, что с тобой будет, когда до дела дойдет. Вот если ты тогда сам не раскиснешь — тогда можешь всякими громкими словами разбрасываться.

— Отрадно слышать, — заметил Дима, — ну, если ты в норме, приступим к делу. С чего начнем?

Коля ненадолго задумался. Печать обреченности исчезла с его лица. Теперь у него была цель и был смысл существовать, ходить по земле и дышать воздухом.

— Я думаю так, — сказал он, — прежде всего нужно выяснить, действительно ли пистолет, из которого убили... Ирину, действительно ли он принадлежал Бардину. Если да, то есть ли на нем его отпечатки.

— А если отпечатки есть? — спросил Дима, не сводя с него взгляда.

Коля пожал плечами.

— Еще нужно проверить, есть ли у Бардина на руках следы пороховой гари. Если он стрелял вчера, сегодня у него еще должны остаться на руках микрочастицы копоти. Хотя в этом я не уверен. Может быть сейчас уже изобрели какое-нибудь чистящее средство покруче порошка "Тайд", которое любую копоть на раз отмывает.

— Если я все правильно понимаю, это должна проверить милиция, — осторожно заметил Дима.

— Точно, — вздохнул Коля, — менты этим в первую очередь займутся.

— Ну и славно, — ухмыльнулся Дима, — нам с тобой работы меньше. Что мы еще можем сделать?

— Вроде все, — развел руками Коля, — надо подумать, кому Ира могла насолить. Какие у нее последние репортажи были?

Дима наморщил лоб, пытаясь вспомнить.

— Был про городской рынок неделю назад. Что там парня избили и ограбили черные. Был про наркоманский притон репортаж на две минуты. А остальное так, мелочь всякая. Сессия областной думы, принятие налога с продаж. За такое не убивают. Нет, искать надо в другом месте. Что нам Бардин про Козлова говорил?

Коля посмотрел на друга со священным ужасом.

— Как же мы об этом забыли! — воскликнул он, — вот идиоты. Шеф ведь говорил, что Козлов готовит войну...

— И Ирина — это лишь начало боевых действий, — уверенно ответил Дима.

Коля мгновенно сник.

— Для кого-то начало, — пробормотал он, — а кому-то и все...

Дима вцепился ему в плечо и изо всех сил встряхнул.

— Хватит впадать в кому, — сказал он сердито, — давай-ка помозгуем, что тут происходит. Сдается мне, одной Ириной дело не ограничится. Собери-ка в одно место весь свой природный цинизм и давай обдумаем все хорошенько.

Коля, казалось, только что проснулся.

— Может быть, это и правда работа Козлова, — сказал он.

— Какая свежая мысль, — съязвил Дима, — ясный пень, что это его работа. Помнишь, Бардин говорил, что он не успокоится, пока его не добьет. Старик боялся, что его замочат, а его просто подставили. Понял? Козлов его подставил. Ирину убили только для того, чтобы повесить это убийство на Бардина. И пушечку нарочно на месте происшествия оставили. И когда экспертиза пройдет, наверняка на пушке пальчики Бардина обнаружатся.

— Как же это может быть, если он не убивал, — ляпнул Коля.

— Ну ты блин, как будто вчера родился, — воскликнул Дима, — все очень просто. Пистолетик этот — бардинский. Потому и отпечатки на нем — бардинские.

— Откуда же он взялся у Козлова?

— От верблюда, — отрезал Дима, — выкрали пистолет у него. Выбрали подходящий момент и выкрали. У Бардина наверняка в окружении сидит кто-то продажный. Кто-то, кто помог украсть его пистолет.

— Может быть, ты даже знаешь, кто это? — ехидно заметил Коля.

— Я не волшебник, только учусь, — развел руками Дима, — но то, что кто-то у него там воюет на два фронта — это сто пудов. Руку даю на отсечение.

— Лучше голову. Что-то она у тебя начала давать сбои.

— Какая есть, — огрызнулся Дима, — короче, нужно искать "наседку". Определим, кто из людей Бардина работает на Козлова — дело можно закрывать.

— Звучит все это очень складно, — сказал Коля, — только ответь мне на один вопрос — неужели ты думаешь, что бардинские ребята будут сидеть сложа руки и ждать, пока ты закончишь свои игры в сыщиков? Да и в ментовке не одни дураки поголовно сидят, есть и толковые ребята. Дело тут очень деликатное. И те и другие вдребезги расшибутся, чтобы это дело как можно скорее раскрыть. Нас с тобой просто затопчут, чтобы под ногами не болтались.

Дима покачал головой.

— Не думаю, что затопчут, — сказал он, — прежде всего неизвестно, насколько далеко распространяется влияние Козлова. Не исключено, что он уже сейчас способен влиять на ход следствия. Если это так, то дело плохо. А что касается Бардинских ребят, то неизвестно, кто именно из них продался Козлову. Представь, если это сам Илья. Он будет вести поиски и найдет настоящего убийцу, но на двадцать секунд позже, чем нужно.

— По-моему, ты перегрелся, — доверительно сказал Коля, — лично я не могу себе представить Илью в роли предателя. И вообще ты такими словами не бросайся. Тут, знаешь ли, у стен есть уши.

— Да мне наплевать. Хотя про Илью я сказал скорее в предположительном плане. Тоже как-то не могу представить, чем его могли бы подкупить. Но я не об этом. Действовать нужно так, как будто мы одни занимаемся этим делом. Впрочем, чем меньше людей узнает о наших делах, тем лучше.

— Нужно связаться с Бугром, — твердо сказал Коля.

— Зачем?

— Нужно узнать его соображения по этому поводу.

— А какие у него могут быть соображения?

— Я не знаю. Может быть, он сразу назовет нам предателя.

— Держи карман. Впрочем, ты прав. Нужно попытаться связаться с ним. Только как?

— Не знаю, может быть, через адвоката? — пожал плечами Дима.

— Глупости. Не доверяю я этим придуркам. Лучше заслать кого-нибудь к Бугру в камеру.

— Мысль интересная, — улыбнулся Дима, — у тебя есть на примете подходящий уголовник?

— У меня нет, а у Ильи наверняка есть.

— Илье нельзя доверять, как и всем остальным помощникам Бардина. Среди них есть предатель, — терпеливо объяснил Дима.

— А кому же можно доверять?

Дима отвернулся к окну.

— Тебе можно, — сказал он, — мне можно. Еще я доверяю Бугру.

Коля молчал, втянув голову в плечи.

5

Волоковецкий централ. Поздний вечер. Ужин уже приносили, а до отбоя еще далеко. Самое тоскливое время, когда хочется то ли завыть, то ли заварить чифирку, то ли набить морду соседу по камере. Бугор лежал на нарах лицом к стене и вспоминал свои молодые годы, когда он мечтал стать актером и даже попытался сдать экзамены во ВГИК. Экзамены он, конечно, провалил, но навсегда запомнил атмосферу веселой актерской компании, в которую ему удалось окунуться лишь раз. Позже многие знаменитые актеры почитали за честь пожать ему руку, но все они казались ему скучными, озабоченными лишь своими мелкими проблемами людьми. Может быть, просто исчезло обаяние молодости? Лязгнула дверь. Бугор, не пошевелившись, скосил взгляд и заметил, что в камере появился еще один обитатель. Он был высок, бритоголов, молод и только что не лопался от гордости за то, что попал за решетку.

— Курортник, мать твою, — сквозь зубы проворчал Бугор и снова отвернулся к стене. Теперь в камере было пять человек на четыре лежачих места: Бугор, семидесятилетний старик-алкоголик, усатый мужичок, которого обвиняли в изнасиловании, пацан лет восемнадцати с выбитыми передними зубами ("Сява" — представился он, войдя в камеру), и этот, бритоголовый. Очевидно, теперь придется спать по очереди. Однако новенький, похоже, думал иначе.

— Здравствуйте, добрые люди, — сказал он, подходя к нарам, — позвольте присоседится.

— Здравствуй и ты, — степенно ответил Сява. Остальные не удостоили его ответом. Бритоголовый почесал в затылке.

— Чего-то я не пойму, — сказал он, — я что, попал в камеру, где король живет?

— Вроде бы нет, — развел руками Сява.

— Вот и я думаю, что нет, — согласился бритоголовый, — а почему эти старперы ведут себя так, как будто я пустое место? Пожалуй, придется мне тут кое-что кое-кому объяснить. Эй, старикашка, брысь с нар. Теперь здесь мое место будет.

Старик, которого из уважения к летам положили ближе к окну, чтобы мог не вставая, разгадывать кроссвворды, робко оглянулся на соседей. Сява отвел взгляд. Усач крякнул и провел рукой по щеке.

— Успокойся, парень, — сказал он миролюбиво, — нам здесь не день и не два сидеть. Веди себя как человек и к тебе как к человеку будут.

Бритоголовый подпрыгнул, как ужаленный.

— Ты меня учить будешь? — прошипел он, — да я сам два класса закончил, я тебя сам сейчас чему хочешь научу.

Усатый не успел моргнуть глазом, как он подскочил к нарам, мгновенно выкрутил его руку, резко поднял его с нар и бросил в угол. Усатый упал на пол, ободрав щеку. Он тут же поднялся на руках, но встать не решился, сел возле стенки и с ненавистью уставился на бритоголового, слизывая кровь с уса.

— Может быть, кому-то еще урок вежливости требуется? — спросил бритоголовый, хищно оглядывая камеру, — так я всегда пожалуйста.

Все молчали. Бугор развернулся к нему и смотрел на него с интересом.

— А ты чего уставился? — заорал вдруг бритоголовый на него, — тебе что, тоже показать, как с верхних полок летают?

— Покажи, — спокойно сказал Бугор.

— Ах ты, сука! — задохнулся парень и вдруг кинулся к Сяве, вытащил его на середину камеры и бросил на пол, — строиться! Ну-ка всем строиться! Сейчас я вас всех построю по росту и, блин, по алфавиту одновременно.

Старик суетливо спрыгнул с нар и засеменил к стенке. Бугор не пошевелился.

— А тебя что, не касается? — взвизгнул бритоголовый.

— Не касается, — сказал Бугор.

— Слезай, — приказал бритоголовый, — сейчас я тебя убивать буду.

— А если не слезу, — усмехнулся Бугор, — то, очевидно, не будешь.

Ошеломленный этой игрой слов, бритоголовый на секунду замер, открыв рот, потом вдруг взревел и пошел в атаку. Бугор мгновенно приподнялся на руках и спрыгнул с нар, оказавшись слева от противника. Ослепший от ненависти бритоголовый ткнулся в нары и, выставив перед собой кулаки, заметался по камере. Бугор отступил назад, чтобы его ненароком не задело, выждал момент и ловко подсек ногой бритоголового. Тот рухнул на пол так, что, похоже, содрогнулась вся тюрьма.

— Здорово! — воскликнул Сява. Усатый одобрительно крякнул. Бритоголовый тут же вскочил на ноги и, завыв от досады, кинулся на Бугра. Казалось, он сокрушит его одним махом, но Бугор опять отступил в сторону и нанес ему один короткий удар в солнечное сплетение. Глаза бритоголового вылезли из орбит, он на мгновение потерял ориентацию в пространстве, ударился головой о стену и сполз на пол. Бугор стоял над ним, тяжело дыша. Ему вдруг стало противно, как будто он прикасался руками к чужому дерьму.

— Вы молодец, — с уважением сказал Сява, неожиданно перейдя на вы, — с таким жлобьем только так и нужно разговаривать.

Бугор вымученно улыбнулся и вернулся на свое место. Старик, из-за которого разгорелся весь сыр-бор, робко подошел к своим нарам, но не ложился, пока не уляжется Бугор. Потом он вдруг сел и обхватил голову руками.

— Что же это получается, — сказал он, — всю жизнь мы работали, этих лоботрясов кормили, а теперь они на нас же руку подымают.

Бугор поморщился.

— Не это страшно, — сказал он, — ты можешь быть сколь угодно крутым, можешь управлять вселенной, но любой пацан, отрастивший кулаки больше головы, может быть для тебя угрозой. Такая у нас дурацкая страна. Любой хулиган может оказаться круче генерала ФСБ.

— Так ты что, генерал ФСБ? — с ужасом спросил старик.

— Я — нет, — усмехнулся Бугор, — я вообще о другом говорю. О том, что ни деньги, ни власть не помогут там, где против тебя два кулака.

— Зато перо может помочь, — весело заметил Сява и подмигнул Бугру. Почему-то Бугру стало легче.

— Вот тут ты, пожалуй, прав, — сказал он, — вот что. Давайте-ка чифирку заварим. У меня как раз на пять порций должно остаться.

— Почему это на пять? — удивился Сява.

Бугор кивнул на растянувшегося на полу бритоголового.

— Этого орла тоже надо в чувство привести. Сейчас он очнется, злой будет на весь свет. Нам тут злые и обиженные не нужны.

... Бритоголовый пришел в себя минут через пять. Сел возле стенки и вытащил из кармана сигареты. Старик, глядя на него, неодобрительно покачал головой. Бугор, усмехнувшись, поманил его рукой.

— Иди к столу, мил человек, — сказал он, — хватит дуться. Не ровен час лопнешь.

Бритоголовый сплюнул сквозь зубы и ничего не ответил. Бугор потемнел лицом. Он встал, достал из-под кровати тряпку и бросил ее под ноги бритоголовому.

— Вытри, — сказал он негромко, — негоже в хате грязь разводить.

Бритоголовый ожег Бугра взглядом, но тут же опустил голову, взял тряпку и, не вставая с пола, вытер плевок. Бугор присел на корточках рядом с ним.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Паша, — сквозь зубя пробурчал бритоголовый.

— Вот что, Паша, — ласково сказал Бугор, — хватит бузить. Ты ведешь себя, как дите малое. Это нехорошо. Понял?

— Понял, — сказал Паша.

— А теперь вымой руки и иди за стол. И не забудь поделиться с остальными сигаретами.

Паша молча встал и пошел к умывальнику. Никто не заметил, как он посмотрел на Бугра — с ненавистью и нескрываемым презрением. Только Сяве что-то не понравилось то ли в его походке, то ли в том, как он плескался водой из-под умывальника.

— Я бы на вашем месте не поворачивался к нему спиной, — сказал он Бугру, — похоже, он что-то задумал.

— Я ни к кому не поворачиваюсь спиной, — спокойно ответил Бугор, — только поэтому и жив еще.

...Ночью Бугор проснулся от странного звука. Кто-то подбирался к его нарам, стараясь не шуметь. Бугор вглядывался в темноту, но не мог различить источник звука. Он повернулся на бок, как будто бы сне и отодвинулся от края. Шум затих и во тьме почувствовалось напряжение. Бугор закрыл глаза, стараясь угадать момент нападения. Он почти угадал — и успел заслониться от сокрушительного удара в живот. Но не сумел, как планировал, спрыгнуть с нар на пол. Нападавший несколько раз ударил его кулаком в печень и с каждым ударом как будто кровавая бомба взрывалась у него внутри.

— Сука, — прохрипел Бугор, — на!

Он нашел в темноте голову противника, — она была выбритой, гладкой, как колено, — и ткнул указательным пальцем в глаз. Противник взвыл и ослабил захват.

— Вы чо? Эй, мужики, что происходит? — послышался снизу испуганный голос Сявы.

— Убью, скотина! — заорал Павлик и снова бросился на Бугра. Тот, теряя сознание от боли, попытался сползти по стенке на пол, но Павлик настиг его, схватил за волосы и начал методично колотить головой о бетонную стену. Бугор почувствовал, что тонет в кипящем кровавом озере. Господи, как глупо умереть от руки тупого отморозка... Такого ли врага он себе хотел? Неужели и правда он стал этаким выжившим из ума стариканом, которого можно прихлопнуть, как моль?

Внезапно все кончилось. Он слышал голоса, встревоженные, испуганные, но ударов больше не было.

— Что с ним? Он, кажется, уже не дышит?

— Нужно проверить пульс! Кто умеет проверять пульс?

— Чего тут уметь? Взял руку и проверяй сколько влезет.

— Слушайте, а что со вторым? Он же его замочил!

— Нет, вряд ли это он. Кто-то ему помог. Кто видел, как они дрались? Не надо притворяться идиотами! Я знаю, что это сделал кто-то из вас.

— Елки-палки, да у него тут дыра.

— Мужики, однако, его заточкой пырнули.

— Кто, этот? Да он сам на ладан дышит?

— Найти заточку! У кого в камере была заточка?

— Так тебе и сказали...

— Молчать! Обыскать камеру! Я вам покажу, как нарушать правила...

— Что с этим делать?

— В наручники!

— Так он же...

— Тогда в медчасть. Остальных — в наручники! А камеру — обыскать.

— Да слышали, не глухие.

...Труп Павлика вынесли из камеры. Израненный, задыхающийся Бугор лежал на полу еще часа два, пока из медчасти наконец не пришли двое санитаров и, грубо взвалив его на плечи, не вынесли его наружу. Остальных обитателей запаковали в наручники до выяснения обстоятельств. Убийство заключенного — событие чрезвычайное. Среди ночи вызвали на работу начальника тюрьмы Павленко. Он лично осмотрел камеру, лично убедился в том, что проклятая заточка, которая была орудием преступления, как сквозь землю провалилась, выкурил сигарету у себя в кабинете, и уехал домой спать.

Наутро тюрьма гудела. Рассказывали разное. Говорили, что Бугор, о котором слава шла как о мужике справедливом и вообще дельном, подрался с молодым придурком и хорошенько начистил ему что положено. А ночью парень попытался отомстить ему, задушив в темноте, или заколов невесть откуда взявшейся заточкой. Да не тут-то было. Бугор отнял у него заточку и сам ему проткнул затылок, да так, что острие вышло из виска. А чтобы скрыть следы и запутать следствие, Бугор заточку проглотил. И, дескать, теперь ему будут делать операцию, резать желудок и доставать единственную улику.

Говорили и другое. Например, что у Бугра осталось очень много врагов на воле и очень мало друзей, на которых он мог бы положиться. И поскольку друзья уже не могли его защитить, враги решили его окончательно извести. Для этого они послали в тюрьму своего человека, который затеял ссору с Бугром и попытался его убить. Убийца был молод и силен, зато Бугор был опытен и уверен в себе. Ему удалось справиться с убийцей. Но он оставил ему жизнь, рассчитывая, что тот не будет повторять своих ошибок. Оказалось, что, поступая так, Бугор сам совершил ошибку. Ночью убийца снова попытался напасть на него. Он пытался задушить Бугра, и это ему почти удалось. Но к счастью для его жертвы, проснулся один из соседей по камере. Ему нравился Бугор и не нравился его убийца. И он достал припрятанную в укромном месте заточку и отправил убийцу Бугра на тот свет. Потом он снова спрятал заточку (называлось даже точное место, где она лежала — она была привязана за ниточку и спущена в унитаз на расстояние локтя) и лег на нары. Когда в камеру ворвались охранники, он щурился от яркого света и делал вид, что только что проснулся. Лежа в медчасти, Бугор краем уха слышал эти россказни и улыбался. Точно так же он улыбался на допросах, когда следователь пытался убедить его в том, что, если он не скажет, кто на самом деле убил Павлика, убийство повесят на него. Точно так же он улыбался, когда дело закрыли за отсутствием улик. Кое о чем он догадывался, но наверняка он не знал ничего. Поэтому он мог только улыбаться. Что произошло в эту ночь в камере, знал разве что Сява, которого после инцидента поспешно перевели в другой изолятор, а через месяц закрыли его дело и выпустили под подписку на волю. Но Сява, он далеко не такой простой парень, как кажется. Он любит поболтать, но лишнего не сболтнет, это точно.

6

Похороны Ирины прошли шумно и суетливо. Было много прессы, ждали губернатора, отметился мэр, произнес пламенную речь о войне, которую он намерен объявить криминалу, и тут же уехал. Коля был почти невменяем. Он начал пить с самого утра и к тому времени, как добрались до кладбища, он едва стоял на ногах. На него косились, но не потому, что кому-то не нравилось его поведение, а чтобы успеть схватить его, если он вдруг не сможет больше стоять на ногах. Дима отвечал за все, поэтому у него не было времени переживать. Нужно было найти гроб, дать взятку за место на кладбище, нанять машину — так много всего. Он собирался напиться к вечеру, когда все закончиться. На похороны приехал Илья. Быстро оглядел собравшихся, отовал Диму в сторону и показал на неприметного человека в костюме.

— Это Козлов, — сказал он, — не зря он сюда приперся.

Дима посмотрел на Козлова мутным от усталости взглядом и пожал плечами.

— Может быть и не зря, — сказал он, — а может быть просто так пришел. Событие-то из ряда вон.

Илья пожал плечами и до конца похорон не спускал глаз с Козлова. После окончания церемонии Диме вдруг стало так тоскливо, что он плюнул на машины и венки, вышел из толпы и побрел по кладбищу, куда глаза глядят. Ему хотелось быть как можно дальше от всех этих фальшиво-грустных лиц и напыщеных речей. Выйдя за ограду, он сел прямо на землю и закурил.

— Паря, дай затянуться, — услышал он рядом тусклый голос. Обернулся и увидел помятого старичка. Достал сигареты и протянул ему пачку. И тут же отвернулся. Разговаривать не хотелось.

— Спасибо, паренек, — сказал старичок, возвращая ему пачку, — хороший ты наверное человек, добрый.

Дима молчал, глядя себе под ноги. Слова старика пролетали мимо, не задевая его сознания.

— Видел я тебя на похоронах, — продолжал старик, — нехорошо, когда умирает такая молодая девушка, да еще такой нехорошей смертью. Зато хорошо, что у девушки так много друзей. Я вот умру — столько народу не соберется. Ни жены, ни детей. Дай бог, если участковый придет посмотреть, как погребут раба божьего... У нее много друзей, да и у тебя их предостаточно.

Дима посмотрел на старика, как на привидение и снова отвернулся. Старик затянулся сигаретой, да так, что спалил ее до конца одной затяжкой.

— Много у тебя друзей, — повторил он, — и все они готовы тебе помочь в любой момент. А есть среди них такие, которым самим нужна помощь.

— Чего? — не понял Дима. Старик наклонился к нему ближе и сказал, обдав перегаром:

— Письмишко я тебе принес от одного достойного человека, который в местах лишения свободы обретается.

— Бугор! — выдохнул Дима.

— Он самый, — степенно кивнул старик, — хороший мужик, понимающий. Подвели его с этой девушкой, чует мое сердце, не при чем он в этом убийстве. В тюрягу его упекли нарочно, чтобы легче с ним справиться было. Рассказывали, что убить его там пытались. Да только медведь — он и в клетке медведь. Самому убийце кровью пришлось умыться. Ну да ладно, заболтался я. Держи письмо. На словах он велел передать, чтобы вы торопились, но были очень осторожны.

Старик отдал Диме смятую бумажку. Дима равернул и прочитал каракули, написанные простым карандашом: "Это сделал не я. Найдите его. Никому не доверяйте. Б." Дима поднял голову. Старика нигде не было. Дима свернул записку и спрятал в карман. Он быстро пошел в сторону дороги. Старик как сквозь землю провалился. Дима даже подумал было, что он ему привиделся. Но письмо от Бугра было здесь, в кармане. Оно шуршало и мялось под рукой. Оно заставляло действовать.

Колю Дима нашел возле ларька. Дима покупал ящик пива, путаясь в сдаче. Дима взял его под руку и потащил в сторону от ларька.

— Пусти, — попытался вырваться Коля, — у меня там пиво осталось.

— Бог с ним, с пивом твоим, — стиснув зубы, сказал Дима, — давай, трезвей скорее. Нам письмо пришло. От одного нашего друга, который в неволе сидит, как орел, блин, молодой.

— От Бугра, что ли? — пьяно икнул Коля.

— А от кого еще? — огрызнулся Дима, — пока что еще моих друзей в тюрьму штабелями не сажают. Только один и загремел, да и то, подозреваю я, исключительно по своей несообразительности и излишней доверчивости.

— Чего? — удивился Коля.

— В чело, — зло сказал Дима, — давай, приходи скорей в себя. Поговорить надо. Бугор пишет, что он не делал этого.

— Чего этого? — глупо спросил Коля.

— Ничего — рявкнул Дима, — не убивал он Ирину, понял?

— Понял, — тоскливо сказал Коля, — да ты не кричи так...

— А еще он пишет, чтобы мы с тобой никому не доверяли.

— Вот как? — усмехнулся Коля, — короче, нам с тобой поручено провести служебное расследование?

— Почему поручено? — сказал Дима, — по-моему, мы сами собирались найти убийцу.

У Коли, казалось, за мгновение слетел весь хмель.

— Тебя не удивляет то, что он к нам с тобой обратился? — спросил он.

Дима пожал плечами.

— Да в общем-то нет. Похоже, просто приперло. Не хочется в тюрьме оказаться на старости лет. Мне старикан еще говорил, что его там пытались убить...

— Какой старикан?

— Который письмо передал. Отдал и смылся, я даже спасибо сказать не успел...

— Надо было проверить этого старика хорошенько.

— Да я и хотел, но, честное слово, он как сквозь землю провалился.

— Ниндзя в отставке, — усмехнулся Коля, — дай-ка сигарету. Чего-то я сегодня перебрал...

Он закурил, сделал пару затяжек и, казалось, окончательно протрезвел.

— Значит так, — сказал он, — нужно выяснить, что удалось узнать ментам. На них наверняка давят, так что шевелятся они раза в полтора быстрее обычного. И надо узнать, кто утащил пистолет Бугра. Если, конечно, это все-таки пистолет Бугра. Где он его хранил?

— В столе, — пожал плечами Дима, — или в сейфе.

— У Бугра ведь есть секретарша, — сказал Коля задумчиво, — она могла многое видеть.

— Если только эта секретарша сама не вытащила его пистолет из стола или из сейфа, — возразил Дима.

— Начну с нее, — сказал Коля, — а там посмотрим. Нужно допросить всех, кто знает Бугра. Причем сделать это нужно тихо. Так, чтобы ни одна живая душа не знала.

— По-моему, тут есть какое-то противоречие, — поморщился Дима, — допросить нужно всех, и при этом никто не должен об этом знать. Фокус, достойный Копперфилда.

— Я немного заговариваюсь, — сказал Коля, — но суть, надеюсь, ты понял — мы должны быть очень тихими, как мышки, чтобы не насторожить их раньше времени.

— Я понял, — ответил Дима.

...и они надрались в этот вечер в одном из волоковецких кабаков. Коля плакал, бил себя кулаком в грудь и расказывал официантам, какая классная девчонка была Ирина, и как он отомстит убийце. Дима курил сигареты одну за другой и, казалось, совершенно не обращал внимания на то, что вытворял его друг. В конце концов официанты начали коситься на странную парочку и даже Коля почувствовал, что дело пахнет скандалом. Дима поспешил его увезти из кабака, заказав машину с радиостанции.

— Куда везти? — спросил водитель.

— Домой, — скомандовал Дима, — хотя нет, подожди. Поедем на радио.

Водитель молча пожал плечами и вырулил на дорогу. Коля с удивлением посмотрел на Диму. Когда машина остановилась возле студии, Коля, пошатываясь, вышел и скрылся в здании. Коля остался на улице. Ему было нехорошо, хотелось курить и спать, но свои сигареты он забыл в кабаке, а до дома было далеко.

Дима ворвался в студию, как нализавшийся не очень качественных туманностей метеорит. Он ухитрился уронить вешалку и наткнуться на стол, за которым сидел выпускающий редактор. Кивнул ди-ждею, сидевшему в эфирке за стеклянной перегородкой и бросил редактору, ошалевшему от такого явления начальства:

— Объяви, что сейчас будет зачитано обращение директора радиостанции к народу.

— Я не могу... — пролепетал редактор, — вы... в таком виде.

— Что! — взорвался Дима, — да как ты смеешь? Забыл, что такое биржа труда? Брысь отсюда. Я найду, кем тебя заменить.

Редактор побледнел и встал перед Димой навытяжку.

— Я не пущу вас в студию, — сказал он, — вы сами потом будете меня благодарить...

Дима вложил в удар всю силу, которая у него осталась. Редактор упал на спину, ударился о стол и скатился на пол. Дима, не глядя на него, повернулся и вышел в эфирку. Там привычно пахло нагретой пластмассой. Играла музычка. Ди-джей только что прочитал объявления и раслаблялся, откинувшись на кресле. Дима глянул на монитор — расслабляться ему оставалось три минуты сорок секунд. Он положил руку на плечо ди-джею.

— Выйди-ка на минутку, — сказал он, — мне кое-кому привет передать надо.

Ди-джей испуганно посмотрел на него и пулей вылетел из кресла. Дима сел, надел наушники, увел на пульте музыку и включил микрофон.

— Добрый вечер, — сказал он, — вы слушаете городское радио, у микрофона ди-джей веселый Роджер. Давненько мы с вами не общались, но вот теперь, кажется, появился подходящий повод. Прошу прощения за то, что оторвал вас от приятного ничегонеделания под легкую музычку и воркотню нашего придурка. Надеюсь, то, что я скажу, на накоторое время отобьет у вас охоту к ленивой расслабленности. Итак. Три дня назад в нашем городе была убита журналистка Ира Лебедева. Событие само по себе ничем не примечательное. Каждый день в этом городе кто-то гибнет. Попадают под поезд работники паровозного депо, заражаются смертельными болезнями врачи, гибнут от бандитской пули менты. Профессиональный риск, с этим ничего не поделаешь. Работа журналиста в чем-то сродни ментовской, а в чем-то даже и хуже. Мент знает — он хороший, бандиты плохие, их надо ловить и сажать в тюрьму. Войны, которые ведут журналисты, ведутся даже не на два фронта, а на десять, на сто, на тысячи фронтов. Здесь никогда нельзя быть уверенным в том, что человек, которого ты считал союзником, не предаст тебя при первом же удобном случае. Но самое главное, нельзя быть уверенным в том, что тебе не придется предать того, кто дорог для тебя. Журналисты долго не живут. Их считают сумасшедшими и стараются держаться от них подальше. Зато их статьи читают и перечитывают... Ладно, я сейчас не об этом. Мы пока не знаем, кто убил Иру. Во всяком случае, это сделал не тот человек, который сейчас сидит за решеткой и которого поминутно таскают на изнуряющие допросы, пытаясь выбить хоть сколько-нибудь устраивающие следствие показания. Но мы догадываемся, кому могла помешать честная и объективная журналистка. У нас, черт, возьми, длинные руки. Мы не верим так называемым правоохранительным органам, которые могут охранять только свои жирные задницы. Мы сами найдем убицу и сами отомстим за Иру. На этом я прощаюсь с вами, слушайте дальше эту муть, которой вас кормят.

Дима отключил микрофон и вывел музыку на полную громкость. Он вдруг почувствовал себя очень уставшим. Черт возьми, опять наделал глупостей, придется разбираться с прокуратурой. Теперь ведь он не радиолюбитель, а вполне благопристойный гражданин и обязан чтить уголовный кодекс... Дима махнул рукой и вышел из эфирки. Ди-джей смотрел на него с нескрываемым восхищением.

На улице было свежо. Коля сидел на крыльце и любовался закатом. Увидев Диму, он заметно оживился.

— Дай сигарету, — попросил он, — я свои где-то посеял.

Дима угостил его сигаретой, закурил сам и сказал:

— Я сейчас в эфир выходил.

Коля усмехнулся. Казалось, он снова опьянел.

— Ну и как там, в эфире? Нирвану не встретил?

— Не-а, — беспечно ответил Дима, — я про Иру говорил.

— Ну конечно, — помрачнел Коля.

Дима похлопал его по плечу.

— Фигня, — сказал он, — мы найдем этого подонка и вырвем у него сердце.

— И заставим его съесть это поганое сердце, — поддержал его Коля.

— Без соли и майонеза, — добавил Дима.

Друзья переглянулись и расхохотались.

— А ведь меня завтра в управу потащат, — сказал Дима.

— Это точно, — сказал Коля, — слова будут говорить всякие-разные. Типа давление на суд, интересы следствия нарушены, да мы добьемся отзыва лицензии. Проходили.

— Отбрыкаюсь, — мотнул головой Дима, — а, кстати, как ты смотришь на то, чтобы выпить по бутылочке, скажем пивка?

— Пиво — на диво, вино — гов...! — процитировал Коля слышанную где-то песню, — конечно, давай по пивку дернем. Ты еще не отпустил машину?

— Нет, — сказал Дима, — поехали.

Он встал и подал Коле руку. Но Коля вдруг будто оцепенел. Он уставился в одну точку и только тихонько поскуливал, не замечая ничего вокруг.

— Эй, ты чего? — испугался Дима. Коля смотрел на него и не узнавал.

— Ира, любимая моя, — бормотал он, — как же так, ведь никогда уже... никогда больше...господи, за что... что я такого сделал?

Дима сел рядом с ним и обнял его за плечи.

— Все будет нормально, — сказал он, — хватит ныть. Мы должны найти ее убийцу.

Коля смотрел прямо перед собой и скулил от тоски.

— Ее не будет... ее больше никогда не будет... она умерла...

Дима стиснул зубы. Он не знал, что он должен сказать Коле, но догадывался, что слова здесь не помогут.

7

...Проснулся Дима поздно. Он обнаружил, что провел ночь на диване, причем лег спать так, как пришел — в ботинках и джинсовке. Очевидно, кровать он уступил Коле, которые отблагодарил его за джентльменский поступок тем, что убежал с утра пораньше на работу, не разбудив его. Дима сел на диване и продрал глаза. Голова болела смертельно, хотелось пить и умереть. Дима достал из кармана сигареты, закурил, сделал две затяжки и потушил сигарету — к горлу подкатила тошнота. Он попытался вспомнить, что вытворял накануне, вспомнил и схватился за голову: помимо похмельных мук, ему предстояло пережить еще и последствия своего загула. Он вышел на кухню, морщась от боли, которую ему причиняло каждое движение. Нужно было сварить кофе, но у него не было сил. Дима хотел было уже вернуться на диван и полежать еще пару часов, как вдруг отчаянно зазвонил телефон. Дима взял трубку и закрыл глаза, прислонившись к дверному косяку.

— Привет, — сказал спокойный голос.

— Здорово, — едва шевеля пересохшими губами, ответил Дима. Он не узнал собеседника и начал мучительно вспоминать, где он мог слышать этот голос.

— Я хочу поговорить с тобой по поводу вчерашнего.

— Какого черта... — начал Дима, но голос перебил его:

— Молчи и слушай. То, что ты надрался в кабаке — это твои проблемы. То, что к девчонкам приставал — это тоже твои проблемы. А вот то, что ты сделал на студии — это уже мои проблемы.

— Кто говорит, чорт возьми? — заорал Дима. На другом конце провода усмехнулись.

— Похоже, сейчас с тобой разговаривать бесполезно. Когда придешь в себя — я с тобой закончу.

В трубке щелкнуло и торопливо зашелестел сигнал отбоя. Дима бросил трубку мимо аппарата и сел на пол. Он так и не узнал голос звонившего, но понял, что проблемы благополучно начались.

...Через час он вышел из подъезда. Его уже не шатало от слабости, но видок у него был еще тот — краше в гроб кладут. Он жевал "Дирол", но это помогало мало — отрава пропитала весь его организм и глупо было надеяться спастись от нее мятными подушечками. Он быстро пересек двор и уже собирался перейти дорогу к автобусной остановке, когда на его пути появился человек. Он был высок и широк. Он смотрел на Диму доброжелательно и улыбался. Дима попытался обойти его, сделал шаг вправо, но человек тоже сдвинулся вправо и преградил ему дорогу.

— Пустите, — затравлено сказал Дима.

— Не могу, — сказал человек, широко улыбаясь, — вы мне нужны.

— Зачем? — удивился Дима.

— Я из прокуратуры, — сказал человек, — моя фамилия Соловьев.

— Чем обязан? — Дима попытался надеть на себя маску равнодушия, но получилось очень жалко.

— А то так вы не знаете? — удивился Соловьев, — а впрочем, что я вас мучаю. Сейчас ведь не сталинские времена, когда следователь мог вести себя на допросах... не очень хорошо. К тому же вы, похоже, не очень хорошо себя чувствуете. Давайте присядем на скамеечку.

Дима слишком ослаб, чтобы сопротивляться, поэтому покорно последовал за человеком из прокуратуры. Более того, он ничуть не удивился его появлению — после вчерашнего он ожидал как раз чего-нибудь такого. Соловьев сел на скамеечку и выжидательно посмотрел на Диму. Дима сел рядом. Соловьев разглядывал его с интересом и сочувствием.

— Может быть, пивка по бутылочке? — предложил он, — глядишь, и ожили бы.

— К черту пиво, — рявкнул Дима, — хватит с меня того, что вчера высосал. Чтобы я еще когда-нибудь...

— Не стоит зарекаться, — заметил Соловьев, — итак, на чем я остановился?

— На том, что вы хотели со мной поговорить, — насмешливо сказал Дима.

— На да, конечно, — не заметил насмешки Соловьев, — но прежде всего я должен предупредить, что мой разговор с вами не сканкционирован никаким начальством, более того, если о нем узнают, у меня будут крупные неприятности.

— Вы просите меня о конфиденциальности? — счел нужным уточнить Дима.

— Это само собой разумеется, — поспешно сказал Соловьев, — но главное, чтобы вы понял, что имеете дело не со следователем, а с человеком, который хочет вам помочь и не отказывались от помощи, которую я вам предлагаю.

— Я весь внимание, — сказал Дима, тяжело вздохнув, — боюсь, что ваша помощь не ограничится предложением угостить меня пивом.

— Конечно, — засиял Соловьев, — кстати, я слушал ваши передачи еще на пиратском радио. Мне они очень нравились.

— Кто бы мог подумать, что у меня была такая большая аудитория. Когда я работал в эфире, у меня было ощущение, что меня слышат только менты и бандиты. Хотя вы ведь тоже некоторым образом... из правоохранительных органов. Ладно, забудем это. Что вы хотели?

Соловьев мгновенно посерьезнел.

— Сначала по поводу вчерашнего инцидента. Вы вели себя очень неосторожно...

— Я знаю.

— Дело в том, что вам придется расхлебывать последствия своей неосторожности.

— Вы меня арестуете за попытку давления на следствие? — поморщился Дима.

— Разумеется нет, — без тени улыбки сказал Соловьев, — однако проблемы у вас могут возникнуть и весьма серьезные.

Дима вспомнил утренний звонок и кивнул.

— Есть некоторые господа, — продолжал Соловьев, — которым очень не нравится ваше присутствие на радиостанции. Причем, я не скажу, что у них нет повода быть вами довольными. Вы ухитрились поссориться с несколькими крупными рекламодателями, которые были слишком крепко завязаны в бизнес вашего хозяина. Потом, эти постоянные нападки на власть имущих. Некоторые из них — люди весьма обидчивые.

— Это их забота, — отрезал Дима. Он понимал, что в словах Соловьева есть изрядная доля правды. С его приходом на радио журналисты стали гораздо смелее забредать в области, раньше для них запретные. У Димы появились высокопоставленные враги, зато горожане стали больше слушать радио, рекламодатели стали нести больше рекламы и в итоге радио стало приносить больше прибыли.

— Это ваша забота, — строго сказал Соловьев, — пока был на месте Бардин, было кому вас защищать. Теперь Бардин в тюрьме и неизвестно, как скоро он выйдет на волю. Те, кому вы мешали, такой случай не упустят.

— У тех, кто упек Бардина за решетку, есть сейчас заботы поважнее моей скромной персоны, — сказал Дима, — им нужно добиться того, чтобы им поверил тот, кто ведет следствие.

— Следствие веду я, — сказал Соловьев, — и упек Бардина за решетку тоже я. А у тех, кто, кого вы имеете в виду, сейчас только одна головная боль — убрать вас, чтобы не путались под ногами.

— Чем же им помешал скромный директор городского радио?

— Язык за зубами держать не умеете, — весело сказал Соловьев, — болтаете много и не всегда по теме. Казалось бы, уже должны понять, что за длинный язык здесь убивают.

Дима понял, что он опять говорит о пиратском радио и покраснел.

— Это не лечится, — попробовал он отшутиться.

— Ошибаетесь, лечится, — усмехнулся Соловьев, — только средство требуется слишком сильнодействующее. Возможен летальный исход.

— Ладно, не надо меня пугать. Вы можете назвать имена? Кого я должен бояться?

Соловьев пожал плечами.

— Я думал, вы мне их назовете.

Дима отвернулся и несколько секунд разглядывал плывущие по небу облака.

— Что это вам даст? — спросил он, — вы их арестуете?

— Нет, — покачал головой Соловьев, — мы будем за ними наблюдать.

— Глупо, — покачал головой Дима, — боюсь, я не могу вам помочь. Вам нужно поговорить с кем-то из ближайшего окружения Бардина. Так сказать, из свиты.

— Этим я и занимаюсь, — кивнул Соловьев.

— Вы считаете, что я — из его свиты?

Соловьев кивнуул.

— У меня есть все основания так считать.

Дима потянулся за сигаретой.

— Оч-чень интересно, — сказал он, — значит, вы считаете, что я один из них? Из этих ребятишек?

— Не совсем так, — уклончиво сказал Соловьев, — но поставьте себя на мое место, что я должен думать...

— Вы же сами сказали, что я слишком болтлив для того, чтобы быть с ними.

— Люди бывают разные...

— Хватит, — оборвал его Дима, — вы не можете найти убийцу Иры, пытаетесь посадить невиновного человека, подозреваете меня черт знает в чем, и я еще должен вам верить? Все, пожалуй, мне пора.

— Сидите, — строго сказал Соловьев, — я знаю, что Бардин невиновен, я знаю, что вы в эту компанию попали случайно и не имеете ничего общего с остальными. И я знаю, кто убил Ирину.

Дима молча смотрел на него.

— Ведь и ты знаешь, кто это сделал, — сказал Соловьев, незаметно переходя на ты, — мне нужно совсем другое. Я хочу знать, кто из окружения Бардина играл против него. Признаться, я рассчитываю, что ты мне поможешь узнать это.

Дима встал.

— Если вы попытаетесь дать мне визитку и сказать, чтобы я звонил вам в любое время, я набью вам морду. Всего хорошего.

— Минутку, — Соловьев тоже встал и Дима обнаружил, что он выше его на голову и значительно шире в плечах, — если вы что-нибудь вспомните, или узнаете, звоните мне в любое...

Он протянул Диме свою визитку. Дима ударил по руке снизу. Визитка упала на асфальт. Дима повернулся и, не оглядываясь, зашагал по аллее. Соловьев не которое время смотрел ему вслед, потом покачал головой, поднял свою визитку, смял ее и спрятал в карман.

8

Встречей с Соловьевым душеспасительные беседы этого дня не ограничились. В кабинете Диму ждал Илья Святой. Сказать, что он был взбешен — значит ничего не сказать. Он метал молнии глазами, а когда Дима вошел, казалось, едва удержался, чтобы не разорвать его на части.

— Садись! — приказал он. Дима сел, растерянно хлопая глазами. Теперь он узнал голос человека, звонившего ему с утра — это был Илья. Несколько секунд Илья разглядывал его, в упор, потом усмехнулся.

— Думал, увижу тебя — убью, — сказал он доверительно, — а теперь вижу, какая ты жалкая тварь — и рука не подымается.

— Пошел ты, — огрызнулся Дима, доставая сигарету, — сам небось надираешься каждую субботу в компании своих дружков-убийц.

— Заткнись, — прошипел Илья, — и слушай меня внимательно. Шансов выжить у тебя сейчас крайне мало. Тебя очень не любит кое-кто из наших за то, что тебя так двинул Бугор. Теперь, когда Бугор за решеткой, эти люди не упустят случая с тобой поквитаться. Ты должен сидеть тихо-тихо и надеяться, что авось и пронесет. А ты вместо этого идешь на радио и поднимаешь шум на весь город. Как ты думаешь, это понравиться нашим?

— Мне наплевать, понравилось это кому-то или нет, — пожал плечами Дима, — я просто сказал то, что думал.

— А мне наплечать, что ты думаешь. Я просто хочу тебя предупредить. Возможно, тебя и не тронут за эту твою выходку, хотя лично я бы тебе башку оторвал. Так вот, если тебя все же не тронут, постарайся больше из этого кабинета носа не высовывать и ни на кого голос не повышать.

— Похоже, мне придется тебя еще раз послать, — заметил Дима.

— Только попробуй, — предупредил Илья, — я сломаю тебе руку. Правую. Значит так, я надеюсь, ты все понял — сидеть тихо и не дергаться.

— Забавно, — сказал Дима в пространство, — сегодня я уже слышал это предупреждение. Причем практически этими же словами.

— Что такое? — всполошился Илья.

— Да так, — сказал Дима, — выходил тут на меня один товарищ из прокуратуры. Вопросы всякие задавал, а потом посоветовал сидеть тихо и не высовываться. Говорил, что у меня недоброжелателей много, и, дескать, после того, как Бугра посадили, у многих из них могут руки зачесаться меня на место поставить.

— Это интересно, — сказал Илья, пододвигаясь ближе, — рассказывай.

— А что рассказывать?

— Что его интересовало? Он к тебе когда приходил? Утром?

— Слишком много вопросов, — замахал руками Дима, — утром, не утром, какая разница. На улице он меня подловил, когда я только из дома вышел.

— И о чем он спрашивал?

— Да ничего особенного. Сказал, что ему известно, кто убил Иру. Сказал, что знает, что Бугор ни в чем не виноват. И сказал, что хочет узнать, кто подставил Бугра.

Илья заметно побледнел.

— И что ты ему сказал? — спросил он, глядя в упор на Диму.

— Ничего. Что я ему мог сказать? Бестолковый у нас какой-то разговор получился. Но он сказал, что собирается выставить за мной "наружку".

— Это ты сейчас придумал, — усмехнулся Илья, — у ментов сроду столько народу не было, чтобы "наружку" за кем попало выставлять.

— Я не кто попало, — обиделся Дима, — они считают, что я едва ли не самый главный мафиози в этом городе.

— Бред какой-то, — пробормотал Илья, — ты, случаем, человека из прокуратуры тоже не выдумал?

— Можешь мне не верить, — сказал Дима, — но я тебе скажу одну очень простую вещь — мы все под очень хорошим колпаком. О нас знают даже такие вещи, о которых мы сами только догадываемся. Очень скоро они найдут убийцу Ирины и Бардин выйдет на свободу. Я очень рад этому обстоятельству. А ты?

Похоже, он застал Илью врасплох этим вопросом.

— Кто ты такой, чтобы спрашивать у меня такие вещи, — некстати взорвался он, — ты, щенок, свои проблемы реши сначала, а потом меня допрашивай.

— Илья, — мягко сказал Дима, — если мы сейчас будем ссориться, нас очень быстро перещелкают поодиночке. Я хочу, чтобы ты осознал одну вещь — я тебе про встречу с этим мудаком из прокуратуры рассказал не для того, чтобы тебя позабавить. А для того, чтобы доказать — на нас будут даввить и очень сильно. Если мы будем каждый играть за себя — нас раздавят. Мы должны держаться вместе.

— Ишь как завернул, — покачал головой Илья, — держаться вместе. Звучит основательно. Только я тебе не доверяю. Ты болтун. У меня нет гарантии, что после этого разговора ты не выйдешь в эфир и не расскажешь о нем всему городу.

— Мысль интересная, — задумался Дима.

— Хватит паясничать! — заорал Илья, — ты меня достал своими примочками. В общем так, я тебе директиву начальства озвучил, дальше думай сам. От себя добавлю — еще один такой эфир ты не переживешь.

— Посмотрим, — пожал плечами Дима.

— Ты мне угрожаешь? — прищурился Илья.

— По-моему, это ты мне угрожаешь, — сказал Дима, — я никогда никому не угрожаю. Это занятие совершенно бесполезное. А что касается моего эфира — я не жалею о том, что устроил такой переполох. Те, кому он был адресован, прекрасно меня поняли. Думаю, будет лучше, если они будут знать, что их дни сочтены.

— Ты думаешь, тебе удалось их запугать? — криво улыбнулся Илья.

— Думаю, да, — сказал Дима, — слушай, можно я тебе задам один вопрос?

— Валяй, — расслабленно сказал Илья.

— Ты знаешь, кто убил Ирину?

Илья, казалось, ничуть не удивился этому вопросу.

— Знаю, — кивнул он.

— Странно, — сказал Дима, — похоже, во всем городе только я до сих пор этого не знаю.

— Похоже, так, — согласился Илья.

9

"...Вчера состоялись похороны известной журналистки Ирины Лебедевой, несколько лет отдавшей работе в нашей газете. На похоронах пристутствовал весь волоковецкий бомонд. Мэр сказал прочувствованную речь, а вечером директор городского радио Дмитрий Колосов вышел в эфир радио и пообещал лично рассправиться с убийцами.

Очевидно, господину Колосову необходимо напомнить, что в настоящее время по подозрению в убийстве Лебедевой задержан Аркадий Бардин, неофициальный владелец городского радио. Редакция располагает информацией, косвенно подтверждающей вину Бардина. Нам известно, что Лебедева состояла с Бардиным, как бы помягче выразиться, в интимной связи и в день убийства между ними произошла размолвка. Как известно, Бардин принадлежал к тому кругу волоковецких предпринимателей, в котором проблемы нередко решаются с помощью оружия. Возможно и в случае с Ириной..."

Коля в ярости смял газету и бросил ее на стол.

— Мразь! — прорычал он, — я этого щелкопера на куски порву.

— Спокойствие, только спокойствие, — сказал Дима, — меня это статья заставила не разозлиться, а задуматься. "Курьер" — газета серьезная. Она просто так ничего не делает. Если они сделали такую паскудную заметку — значит, кому-то это очень надо и этот кто-то им заплатил. Но главное — они не боятся наезжать на Бугра. Происходит что-то загадочное — никто в этом городе его больше не боится. Одно из двух — либо он больше не в силе, либо появился кто-то, кто его сильнее, и кого боятся больше.

Димино спокойствие было показным. Прочитав заметку Александра Ильина в "Курьере", он встревожился не на шутку: враги не стеснялись высказываться вслух, во весь голос.

— Вот что, — сказал он решительно, — нам нужно поговорить с этим Ильиным. Он сейчас наверняка в редакции. Поехали.

— Вот это разговор, — обрадовался Коля, — я ему покажу Кузькину мать!

— Ничего ты ему не покажешь, — строго сказал Дима, — пока я не скажу. Надо заставить парня расколоться.

Они взяли машину и отправились в редакцию "Курьера". Коля остался в машине, а Дима поднялся наверх. Он прошел с каменным лицом мимо вахтера и вошел в кабинет, где сидел Ильин. Журналист был на месте — он сидел за компьютером возле окна и быстро набирал какой-то текст. Кроме него, в кабинете никого не было.

— Привет, — сказал Дима, — как делишки?

— А? Привет, — сказал Ильин, не отрываясь от монитора. Потом он узнал голос и поднял глаза на Диму, — вот не ожидал. Ну привет. Надеюсь, ты не с претензиями, старик?

Дима улыбнулся насколько мог доброжелательно.

— Я же сам журналюга, — ответил он, — что же я, не понимаю, что ли?

Ильин вздохнул с облегчением.

— Ну и слава богу, — сказал он, — не хотел бы иметь в твоем лице врага. Журналисты должны держаться вместе. И если приходится порой малость покусать друг друга — так мы же понимаем, что это делается не для того, чтобы укусить, а чтобы создать видимость работы за наши денежки.

— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, — мягко сказал Дима, — кто заказывал эту фигню, которую я прочитал в нынешнем "Курьере"?

— Ну, как тебе сказать, — замялся Ильин, — в общем, есть один мужик, он тут типа связями с общественностью занимается...

— У кого? — быстро спросил Дима.

— В смысле? — не понял Ильин.

— В смысле — кого он связывает с общественностью?

— Ну, одних людей. Серьезные ребята, плотно завязаны с Москвой. Они сейчас здесь открывают свой бизнес, им нужны некоторые услуги, в общем, они хорошо платят, а я не привык задавать клиентам лишних вопросов.

— Понятно, — задумчиво сказал Дима, — фамилия Козлов тебе знакома?

— Конечно, — усмехнулся Ильин — кто же его не знает. Но он к этой публикации никакого отношения не имеет.

— Да ну, — удивился Дима, — точно не имеет?

— Точно, — повторил Ильин, как-то сразу сникнув.

Дима подошел к его столу и посмотрел ему прямо в глаза.

— Парень, если ты меня обманываешь, я тебя просто зарою, — сказал он внятно, — мне нужны эти люди. Если ты их мне отдашь, они не узнают, что я у тебя был. Если нет — я все равно их найду, а тебе будет очень нехорошо.

— Вот только не надо мне угрожать, — зло сказал Ильин, — я взрослый мальчик и пока сам решаю, что мне делать и кого слушаться. Бугор в тюряге, так что ты не очень-то шуми, а то мы быстро найдем способ тебя успокоить.

— Да я... — задохнулся Дима, но Ильин перебил его.

— Ни хрена ты мне не сделаешь. Все, старик, кончилось твое времечко. Теперь в городе другие хозяева. И петь теперь мы все будем по-другому.

Дима услышал, как за его спиной открылась дверь. Он обернулся и увидел, что в кабинет вошел Коля. Не усидел-таки в машине. Дима развел руками.

— Вроде нормальный парень, — сказал он, — а договориться никак не можем.

— Давай, я попробую, — предложил Коля.

— Что делать, — вздохнул Дима, — действуй.

Коля подошел к столу Ильина и некоторое время смотрел на него, приветливо улыбаясь.

— Ой, ребята, вот только этого не надо, — сказал Ильин, криво усмехнувшись, — злой полицейский, потом добрый полицейский. На меня это не действует. А психологию я сам изучал в университете...

Коля схватил его за ворот куртки и одним рывкам вытащил из-за стола. Ильин смотрел на него широко раскрытыми от ужаса глазами. Коля выволок его на середину кабинете и, придерживая его за куртку, несколько раз ударил его кулаком под дых. Ильин начал хватать ртом воздух и сполз на пол. Коля хотел пнуть его разок ногой, но Дима остановил его:

— Пожалуй, хватит. Не надо его калечить. Еще напишет об этом статью, как его избили бандиты.

— Обязательно напишу, — прошипел Ильин, — я вас все равно достану, ублюдки. Вот увидите...

Коля молча достал пистолет и приставил его к подбородку Ильина. Несколько секунд он наслаждался созерцанием его испуганного лица, потом сказал:

— Кто заказал статью?

— Я... все скажу, — выдавил из себя Ильин.

— Вот так-то лучше, — облегченно сказал Дима, присаживаясь возле него на корточки и доставая блокнот, — я весь внимание.

Ильин продиктовал телефон и только тогда Коля отпустил его, пообещав на прощание:

— Пикнешь кому-нибудь про то, что мы у тебя были — убью. А если в твою тупую башку придет идиотская мысль написать о нашем визите как о бандитском наезде, то умирать ты будешь долго и мучительно. Все понял?

Ильин кивнул.

— Тогда — до встечи, — Дима манерно раскланялся и вышел из кабинета. Коля хорошенько встряхнул Ильина на прощание и побежал догонять Диму. И столкнулся с ним в коридоре. Дима стоял, как вкопанный, уткнувшись взглядом в полученную от Ильина бумажку.

— Что случилось? — спросил Коля.

— Тебе этот номер не кажется знакомым? — спросил Дима замогильным голосом.

— Ну-ка дай, — потребовал Коля и взял бумажку, — мать честная!

— Вот то-то и оно, — согласился Дима. На бумажке был записан телефон офиса Бардина.

— Это лишь подтверждает наши предположения, что кто-то из наших воюет на два фронта.

— А ты сомневался?

— Только кто?

— Давай вернемся и вытряхнем имя из этого придурка, — предложил Дима.

— Конечно, давай, — с энтузиазмом согласился Коля. Они вернулись к кабинету Ильина. Дима тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Ильин стоял спиной к двери и быстро говорил в телефонную трубку:

— Ворвались в кабинет, потребовали назвать имя заказчика. Я дал им первый попавшийся телефон. Короче, пустил по ложному следу. Нет, что вы, могила. Зачем мне вас подставлять. Я знаю, за что мне деньги платят.

Коля быстро подежал к нему сзади и схватил его за обе руки. Ильин взвигнул от неожиданности и выронил телефонную трубку. Дима подхватил ее на лету и, не глядя на упирающегося Ильина, прижал ее к уху.

— Ну и что дальше? Ты чего замолчал? — услышал он сердитый голос, знакомый до зубной боли. Голос Ильи Святого, главного помощника Бардина, его правой руки. Дима аккуратно положил трубку и повернулся к Ильину. Тот в испуге закрылся руками. Дима осторожно отвел его руку и с размаху ударил его ладонью по щеке.

— Только попробуй устроить истерику, — сказал он зло, — баба. Тебе что говорили — молчать в тряпочку, а ты что сделал? Побежал на нас стучать. Пять минут назад мы тебе обещали, что за нескромное поведение будем убивать. Придется нам выполнить это обещание.

— Подожди, — сказал Коля мрачно, — он должен перезвонить Святому, чтобы не вызвать у него подозрений. Пусть позвонит и скажет, что случайно разъединило и закончит разговор.

— Точно, — согласился Дима и кивнул Ильину на телефон, — звони, падла, да чтобы ни полсловом нас не выдал. Если все сделаешь правильно — оставим в живых. Все понял?

Ильин кивнул и взял в руку трубку. От волнения он не сразу смог набрать номер.

— Тебе помочь? — брезгливо поморщился Дима. Наконец Ильин справился с кнопками и, сделав честное лицо, начал извиняться перед Святым:

— Так получилось, я случайно нажал на рычаг, очень волновался.

Судя по тому, какое у него было виноватое лицо, Святой обрушил на него потоки брани. Полминуты спустя Ильин отнял трубку от уха и растерянно сказал:

— Теперь он бросил трубку...

— А что ты ожидал, — ехидно сказал Дима, — что он тебе сюда пришлет бригаду быстрого реагирования для охраны твоего бесценного тела? Нет, старик, ты в этом мире мало кого волнуешь, кроме твоей мамочки. Сделал дело, бабки получил и вали отсюда на все четыре стороны. С предателями никто не хочет иметь дело. А ты, парень, не кто иной, как предатель.

— Кого это я предал? — запальчиво спросил Ильин.

— Ирину, свою бывшую коллегу, — спокойно сказал Дима, — ты предал ее память. За вонючие, поганые бабки ты растоптал самое святое, что может быть у человека. Говно ты, старик, и дела твои говенные. Все, что-то мне на свежий воздух захотелось. Пойдем, Коля, подышим.

— Пойдем, — согласился Коля. Как только они вышли за дверь, он тут же набросился на Диму:

— Какого черта? Он же сейчас опять будет звонить Илье. А если тот узнает, что мы его расшифровали, я нам с тобой не завидую.

— Не думаю, что он будет звонить, — спокойно ответил Дима, — у парня, по-моему, еще не все потеряно. Какой-то огонек у него в глазах блеснул. Может быть, совесть проснулась. Совесть, она иногда даже сильней денег бывает. Посмотрим.

— Ни фига себе посмотрим! — возмутился Коля, — неужели ты совести этого подонка доверишь наши с тобой жизни.

— А у нас с тобой есть выход? — усмехнулся Дима, — то есть, конечно, мы могли бы взять его в заложники и где-нибудь в укромном местечке подержать парочку дней, пока все окончательно не выясним. Как тебе такая перспектива? У тебя, кстати, нет случайно в квартире подходящего подвала со звукоизоляцией? И у меня нет. К тому же похищение журналиста — дело, чреватое многими неприятностями. В общем, замяли эту тему. Нам остается в данном вопросе полагаться исключительно на авось. Что мы без излишних угрызений совести и сделаем. Давай лучше подумаем, как Святого зацепить.

— Ага, зацепишь его, — обиженным голосом сказал Коля, — его, наверно, сам Бугор боялся. Куда уж нам с ним справиться.

— Бугор его боялся совершенно правильно, ведь теперь он по его вине сидит в тюряге. А вот нам его бояться нечего. Но каков жук, — Дима на секунду задумался, — а ведь я кое-что такое подозревал. Еще когда он душеспасительные беседы со мной затеял. Что-то такое крутилось у меня на подсознательном уровне на его счет. Оказывется, не зря крутилось.

— Что же нам делать? — спросил Коля. Дима пожал плечами.

— Сначала давай зайдем куда-нибудь пообедаем. Или хотя бы кофе выпьем. Я что-то уже на ногах не держусь. Вымотали меня эти разговорчики. Там и обсудим, что делать дальше.

— Кофе — это можно, — обрадовался Коля, — пойдем, здесь совсем рядом есть одно местечко...

Он отвел его в кафе, в котором когда-то пил кофе вместе с Ириной. Почему-то его тянуло сюда, ему казалось, что здесь хотя бы ненадолго его воспоминания могут стать явью. Настолько, что он, обознавшись, крикнет незнакомой девушке:

— Ирина, привет, чего своих не узнаешь. Садись, у нас свободно.

Увы, он ошибся. Кафе жило своей жизнью. Совещались в углу бандиты, решая извечный вопрос: мочить или не мочить. Металась за стойкой девушка-буфетчица, то разогревая клиенту яишницу, то наливая кому-то сто пятьдесят грамм "ее родимой". Ворковали за столиком возле окна влюбленные. Никому не было дела до Колиных воспоминаний. Видимо, Ирина не смогла оставить в этом кафе свой след. Он пытался вспомнить, как она сидела за столиком, как маленькими глоточками пила кофе, как стряхивала пепел с сигареты, как, задумавшись, смотрела в окно. У него ничего не получалось. Он не мог ее вспомнить. Он думал только о Святом и о том, что он должен отомстить убийце. Его мозг утратил способность вспоминать. Он лишь изобретал все более изощренные способы мести. Дима и Коля заказали по чашке густого кофе без сахара и сели в самом дальнем углу зала. Молча сделали по первому глотку кофе, молча закурили.

— Я начал забывать Ирину, — сказал Коля.

— Я тебя понимаю, — ответил Дима. Больше они не сказали ни слова, хотя пришли в кафе именно для того, чтобы поговорить. Покончив с кофе, Дима сказал:

— Пора звонить моему приятелю из прокуратуры. Я нашел для него то, что ему было нужно. Пусть они доведут дело до конца.

Коля стиснул зубы так, что скулы побелели.

— Нет уж, — сказал он негромко, — это наша война и мы доведем ее до конца. К черту твоего прокурора.

— К черту, так к черту, — согласился Дима, — тогда нужно выявлять всех сторонников Святого и сдавать их Бугру.

— А что может сделать твой Бугор, сидя в камере? — усмехнувшись, спросил Коля, — попросит их не шалить? Нет, мы должны с ними разделаться.

— В смысле... — не понял Дима.

— В смысле — разделаться, — жестко сказал Коля, — а потом будем думать, как вытащить Бугра. Но предупредить его обязательно надо. Он чересчур доверяет этому Святому.

— А как мы будем вести себя с Ильей? — спросил Дима.

— Так же, как и раньше, — беспечно ответил Коля, — нужно успокоить его бдительность. Если мы сейчас заведем каждый по парочке телохранителей и будем разгуливать по городу, не выпуская из рук пистолетов, естественно, что он поймет это как объявление войны и примет соответствующие меры. Нам это на фиг не надо. Пусть он думает, что мы наигрались в солдатиков. Даже если этот придурок не послушается своей хваленой совсети и позвонит ему, он решит, что мы ситуацию просекли правильно и дергаться не будем. А коли так, то и ему не резон устраивать здесь третью мировую войнушку. А сами тем временем тихонько выясним, что и как.

— А что потом? — нетерпеливо перебил его Дима, — берем в руку по пистолету и устраиваем сцену в духе финала "Отчаянного"?

— Упаси бог, — отмахнулся Коля, — нужно действовать умнее. Помнишь, Бугор говорил о своих московских покровителях. Нужно выйти на них. Если нам удастся пересечься с Бугром, мы у него возьмем телефончик. А дальше нам останется только объяснить этим людям ситуацию и за финальными сценами наблюдать с любого удобного и безопасного местечка. А если сильно захотим, можем пару тумаков от себя добавить наиболее отличившимся злодеям.

В глазах у Коли мелькнул нехороший огонек.

— Почему же тогда эта самая "крыша из Москвы" не объявилась до сих пор? — возразил Дима, — почему они позволили упечь Бугра за решетку? Почему они не помогли ему найти настоящего убийцу? Почему, чорт возьми, они просто не дали ему хорошего адвоката?

— А кто тебе сказал, кто они уверены в его невиновности? — спросил Коля, — может быть, они сейчас сидят и плачут — боже мой, какие мы глупые и несчастные. Пригрели на груди такую змею. Мы этому человеку доверили целый город, платили ему кучу бабок, а он — журналистку убил. Может быть, они боятся ему помогать, чтобы не засветиться.

— Нет, это фигня какая-то, — авторитетно заявил Дима, — они же должны понимать, что Бугор не мудак, чтобы наделать таких глупостей.

— Да почему они должны это понимать! — взорвался Коля, — они как раз понимают, что любой человек в принцие готов на любое преступление. Тем более, Бугор — далеко не пай-мальчик. Влюбился мужк в молодую девчонку, а она его кинула, он и...

— Это беспредметный разговор, — перебил его Дима, — но в общем, я суть твоих замечаний понял. Ребятам из Москвы нужно представить конкретные доказательства.

— И сдать конкретных людей, — согласился Коля, — вот этим и нужно заняться. Чтобы убедить москвичей в том, что их помощь необходима.

— Я вот одного не пойму, — сказал Дима задумчиво, — почему тебе не нравится идея обратиться в прокуратуру и так нравиться идея позвонить каким-то абстрактным москвичам, которых ты и в глаза-то сроду не видел, а об их существовании знаешь только по рассказам?

— А то так ты не понял, — без улыбки сказал Коля, — прокуратура их будет сажать. И неизвестно с каким результатом. Дадут ребятам года по два условно за какую-нибудь ерунду. Они уже назавтра после суда бдут гулять по городу и над нами с тобой смеяться. А эти будут их убивать. Чувствуешь разницу?

Коля невольно передернул плечами.

— Чувствую.

— А еще, — продолжал Коля, — я хочу попросить у них небольшую ответную услугу. Думаю, они мне не откажут.

— Какую еще услугу, — с подозрением спросил Дима, — денег, что-ли, хочешь наварить? Сомневаюсь я, что будут они платить за это.

— При чем здесь деньги, — с досадой сказа Коля, — я хочу присутствовать при том, как Святой испустит дух. И я хочу нажать курок.

Дима бросил на стол пятидесятирублевую бумажку.

— Мы с тобой засиделись, — сказал он, — пойдем-ка в контору, нас там уже ждут, наверное.

10

На следующий день Коля не появился на работе. Дима метался по кабинету, как загнанный зверь, хватался то за телефон, то за сигареты, но так и не решился ничего предпринять. Наконец, уже около одиннадцати, Коля позвонил.

— Тебя где носит? — набросился на него Дима, — я уже не знаю, что мне делать и куда звонить — в милицию, или в морг.

— Со мной все нормально, — серьезно ответил Коля, — я тут пошустрил в одном местечке и кое-что мне удалось выяснить. Готовься к переходу на нелегальное положение. Возьми денег, редакционную тачку, только без шофера и подъезжай к ресторану "Золотой Якорь". Все понял?

— Уже выезжаю, — сказал Дима, бросил трубку и выбежал из кабинета. Через десять минут он забрал Колю возле ресторана, зарулил в ближайший тихий дворик, остановил машину и потребовал:

— Рассказывай, что ты натворил.

Коля невесело улыбнулся, вытащил из кармана сигареты, закурил и, опустив стекло, стряхнул пепел на улицу.

— Пока я ничего не натворил, — сказал он, — но собираюсь. Угадай с трех раз, чем я занимался все утро?

— Я надеюсь, не пиво с телками пил на пляже, — проворчал Дима.

— Эх, твои бы слова... — вздохнул Коля, — в общем, я поспрошал кое-кого из ребят, близких к телу Бугра. И кое-кто из них кое-что знал.

— Не тяни, — взмолился Дима, — рассказывай, что там у тебя!

— Главное в наше деле — терпение, — возвестил Коля, — потерпи еще немного. Помнишь, каким образом к убийце попал пистолет Бугра?

— Нет, не помню, — растерялся Дима.

— Конечно, не помнишь, — гоготнул Коля, — потому что ты этого не знал. А вот я теперь знаю. Секретарша Бугра сказала, что дня за три в кабинет к Бугру тайком заходил один из ребят Святого, Вася. Он, дескать, парень видный из себя, но не слишком сообразительный. Девчонка в кандейке сидела, сигареткой баловалась, а он в приемную заглянул, увидел, что никого нет, и в кабинет к Бугру — шмыг. Пару минут там повозился и обратно. В руке у него что-то было, ветошью замотанное. Вот такие пироги. Девчонка перепугалась и с перепугу ничего шефу не сказала. А когда шефа повязали, и тем более промолчала. Поняла, чем ее случайное свидетельство грозить может. Ну я ей, конечно, поклялся, что ее я не выдам.

— Выходит, этот Вася вытащил пистолет Бугра для Ильи, — задумчиво сказал Дима, — двоих мы знаем. Кто еще за них?

— Я тебе зачем по поводу нелегального положения говорил, — сказал Коля, — нужно брать этого Васю и раскручивать его. Выяснять, что к чему и ложиться на дно. А потом искать способ выйти на Бугра. И далее по плану.

— А ты уверен, что парень расколется? — засомневался Дима.

— На все сто, — убежденно заявил Коля, — он большой и глупый. Расколется.

— В смысле большой? — не понял Дима.

— Высокий, — объяснил Коля, — метра два ростом.

Дима присвистнул.

— А если мы с ним не справимся?

— А куда ж мы денемся? — пожал плечами Коля, — пушку ему в уху приставлю, будет вести себя как самый послушный мальчик.

— Ну смотри, — с сомнением сказал Дима, — и когда мы будем его брать?

— Прямо сейчас, — уверенно сказал Коля, — терять время нельзя. В любую секунду Илья может узнать о нас все и тогда я за наши жизни ломанного яйца...пардон, гроша не дам. Берем, вывозим за город, расказываем, выбрасываем где-нибудь в поле, возвращаемся в город и прячемся где-нибудь. По-моему, отличный план.

— Да уж, — покачал головой Дима, — лучше некуда. Меня смущают две вещи. Первая — где мы будем прятаться. Город-то маленький, нас с тобой любая собака знает. День-два еще можно перекантоваться, но дольше не получится. Так или иначе придется выйти на улицу и по закону подлости мы обязательно наткнемся на кого-нибудь из наших ребят, а уж до Ильи это дойдет гораздо быстрей, чем мы успеем добежать до ближайшей подворотни. И вторая — где мы сейчас найдем этого Васю?

— Отвечаю по порядку, — спокойно кивнул Коля, — где спрятаться, я нашел. Присмотрел сегодня с утра одну квартирку. Как раз напротив тюрьмы. То, что нам надо. И напоминание постоянное перед глазами, что от тюрьмы да от сумы зарекаться не стоит, да и до Бугра проще добраться, если что. Я уже выяснял, там можно попытаться перебросить через забор посылку. Составим письмо, приложим к нему премию для того, кто его найдет и с богом. Нам останется только ждать ответа от Бугра. Что же касается пресловутого Васи, коего неплохо бы взять в заложники, то он в настоящее время жрет отвратительную пережаренную пародию на шашлык буквально метрах в ста от нас с тобой. И если на этом наши посиделки закончены, нам остается только выехать из этого двора, вытащить его из-за стола и спокойно ехать своей дорогой. Как мы поступим?

Дима молча повернул ключ зажигания. Машина выехала из двора и медленно проехала возле ресторанной площадки, где за пластмассовыми столиками народ жизнерадостно поглощал шашлыки и пиво.

— Который из них? — спросил Дима, выискивая взглядом фигуру повыше ростом.

— Мать твою, — ругнулся Коля, — и дернул меня черт потратить такую кучу драгоценного времени на пустую болтовню. Ушел, зараза. Где мы его теперь будем искать?

— Найдем, — стиснул зубы Дима и вырулил на дорогу, — никуда он от нас не денется.

Они медленно ехали вдоль улицы, как будто выбирая подходящее место для парковки и смотрели во все глаза, надолго останавливая взгляд на каждом прохожем.

— Вон смотри, дылда какой, — сказал Дима, — не наш клиент?

— Он, — выдохнул Коля, вытаскивая пистолет, — слава тебе, господи. Машина поравнялась с длиннющим парнем в спортивной майке и шортах. Парень вел под руку девушку и громко, на всю улицу, рассказывал ей неприличный анекдот. Девушка смеялась, не умолкая.

— Я те посмеюсь, сучонка, — пробормотал Коля, — останови-ка на секунду.

Дима остановил машину, Коля выскочил на улицу, схватил парня за руку, ловко вывернул ее за спину и ткнул его пистолетом в бок:

— Живо в машину, тварь, — сказал он и повернулся к девушке, — а твоего чтобы духу здесь не было. И не вздумай позвонить в ментовку — под землей найду.

— Эй, парень, ты не на того наехал, — застонал Вася, — я человек...

— Говна ты кусок, а не человек, — перебил его Коля и подтолкнул его к машине, — испугался. Сел. Заткнулся.

Васе пришлось согнуться едва не вдвое, чтобы уместиться в салоне. Едва Коля закрыл дверь, Дима нажал газ и машина с ревом помчалась по улице. Дима успел заметить в зеркало заднего вида, что девушка Васи так и осталась стоять посреди дороги, глядя вслед машине, умчавшей ее любимого.

— Сука, — сказал он вдруг, — она ведь номер запомнила. Давай вернемся, возьмем ее тоже.

Вася дернулся было, но Коля сильнее упер пистолет в его бок.

— Забудь о ней, — сказал Коля, — все равно он узнает, что это сделали мы. Рано или поздно узнает.

— Куда ехать-то? — спросил Дима.

— В парк Мира, — сказал Коля, — устроим небольшой пикничок. В хорошей компании почему бы и не поразвлечься.

Он бросил на Васю кровожадный взгляд.

— Чего вам нужно? — спросил тот, — если бабки, так у меня нет. А вообще зря вы это затеяли. За мной такие люди стоят...

— Значит, тебе, брат, пора узнать, зачем мы это затеяли, — спокойно сказал Коля, — ты ведь не будешь скрывать, расскажешь нам честно, что это за люди такие, которые за тобой стоят. Сразу признаюсь тебе, что одного из них мы уже знаем. Так что когда мы тебе будем ноготки выковыривать и яйца в тисках зажимать, его закладывать бесполезно, все равно в счет не пойдет. Я имею в виду Илюшу Святого.

Вася посмотрел на них с ужасом. Знать, что перед ними человек Святого и не бояться — это было выше его понимания.

— Ребята, кто вы? — спросил он испуганно.

— Мы — просто хорошие ребята, — сказал Коля, — меня зовут Коля, его — Дима. Мы ищем людей, которые помогли умереть журналистке Ире Лебедевой и сесть за решетку нашему большому другу по кличке Бугор. Двоих мы уже нашли — это Илья Святой и, я извиняюсь, ты. Остальных ты нам сейчас перечислишь. Я понятно выражаюсь?

На Васе лица не было.

— Мужики, вы что, — забормотал он, — я здесь не при чем. Я же это, верой-правдой. Я же за Бугра жизнь готов отдать.

— Мы тебе предоставим такую возможность, — спокойно сказал Коля, — ты мне только одно скажи — ты только пистолет взял из кабинета шефа, или при убийстве присутствовал? А может быть, это ты ее убил? — при этих словах его голос задрожал от волнения, а пистолет напроизвольно уткнулся Васе в печень.

— Нет, нет, — заорал Вася, — честное слово, я не знал, я только выполнял приказ, я ни о чем не подозревал. Илья велел мне взять пистолет и отдать ему. И все. Я даже и не думал, что могу этим подставить Бугра. А потом я испугался, когда понял, что наделал. А Илья еще мне сказал, что, если что, он сдаст меня и взвалит убийство на меня. Вы же понимаете, что ребята меня бы просто растерзали.

— Думаю, у них будет такая возможность, — заметили Дима.

— Мужики, пожалейте, — взмолился Вася, — я ведь по неведению. Я же не из злого умысла. На моем месте мог бы оказаться любой.

— Кончай врать, — раздраженно сказал Коля, — тебя видели, как ты украдкой воровал пистолет. Он был завернут в тряпочку. Ты не мог не понимать, зачем это делается. Не для того же, чтобы сделать шефу сюрприз. Так что все эти сказочки ты оставь для детского сада. Нам нужны имена.

— Какие еще имена? — заскулил Вася. Коля размахнулся и ударил его пистолетом по уху. Голова Васи дернулась, он прижал к уху ладонь. Между пальцами заструилась кровь.

— Кто еще участвует в заговоре против Бугра? — внятно спросил Коля.

— Я не знаю, — повторил Вася. Коля взвел курок пистолета и огляделся. Вокруг был лес.

— Останови, — сказал он Дима, — кругом лес, даже если кто-то услышит выстрел, решат, что мальчишки балуются. Мне он надоел. Похоже, разговаривать с ним бесполезно.

— Подождите, подождите, — зачастил Вася, — я скажу, я все скажу. Все, что знаю. В заговоре участвует только Илья. Ну, и еще я, но меня он и правда втянул по незнанию. Он меня подставил с этим пистолетом и потом шантажировал, что сдаст. Мне приходилось его слушаться. Он работает на человека по имени Саша. Фамилия, кажется, Козлов, но я не уверен. Этому Саше очень мешал Бугор и он приказал Илье убрать его. Козлов обещал заплатить за работу тридцать штук. И не заплатил. Илья однажды звонил ему и требовал погасить долг. Тот отказывался, насколько я мог судить из разговора, он считал, что Илья не выполнил работу. Ну, видимо, имелось в виду, что Бугор остался жив. Илья посылал кого-то в камеру, чтобы Бугра замочили в СИЗО, но у мужика что-то там не получилось. Короче, его самого замочили. А устраивать два покушения подряд Илья не решился — сказал, что и так все шито белыми нитками. Боялся погореть. Вот и все. Больше я, честное слово, ничего не знаю.

— Ты уверен, что кроме тебя и Святого, никто не участвует в заговоре? — спросил Коля.

— Не уверен. Возможно, есть кто-то еще, но Святой раньше времени карты не раскрывал, чтобы не погореть. Чем меньше человек знает, тем меньше он опасен.

— Это точно, — согласился Коля и повернулся к Диме, — поворачивай, поехали обратно в город. Пикник отменяется.

Дима развернул машину и они помчались к городу.

— Вы меня отпустите? — спросил Вася.

— Нет, посадим в подвал и будем кормить крысами, — усмехнулся Коля, — у меня к тебе только один вопрос. Чем Козлову удалось купить Святого?

— Не знаю, — пожал плечами Вася, — кажется, он обещал посадить его на место Бугра.

— Неплохая цена, — кивнул Коля, — смотри, чего этот придурок вытворяет. Он что, пьяный, что ли?

Из-за поворота выскочили красные "жигули" и устремились наперерез редакционной "восьмерке". Дима крутнул руль вправо, но было слишком поздно — "жигуль" врезался им в бок и, развернувшись, остановился посреди дороги. "Восьмерку" отбросило в кювет, она тоже остановилась, уткнувшись в землю. Дима отчаянно матерился, пытаясь открыть заклинившую дверь. Вася потирал ушибленный лоб, а Коля молча смотрел на дорогу. "Жигуль" стоял, не подавая признаков жизни. И вдруг из-за того же злополучного поворота выскочил мотоцикл с двумя пассажирами и остановился напротив поверженной "восьмерки". Каким-то шестым чувством Коля почувствовал опасность за мгновение до того, как один из мотоциклистов, тот, что сидел сзади, рванул с плеча автомат...

— Ложись! — заорал Коля и, рухнув между сиденьями, закрыл голову руками. И тут же по машине будто застучал горох. На головы пассажиров посыпалось битое стекло. Дернулся и упал на сиденье лицом вниз не успевший пригнуться Вася. Очередь смолкла. И снова непонятно как, но Коля совершенно определенно понял, что у противника кончились патроны и он в настоящий момент перезаряжает автомат, а не стоит наготове возле машины, пождидая, пока у кого-то из них не выдержат нервы. Коля выглянул из машины и увидел, что мотоциклист и правда стоит рядом со своим приятелем и достает у него из рюкзака запасной магазин. Коля осторожно приоткрыл дверцу и вылез из машины. Мотоциклист услышал скрип дверцы и поднял голову. Он увидел Колю, стоящего возле машины и широко улыбающегося. Мотоциклист, не торопясь, достал магазин из сумки и уже приготовился присоединить его к автомату. Он снова посмотрел на Колю и улыбнулся ему в ответ, видимо, представив, как вышибает ему мозги автоматной очередью. И тут улыбка застыла на его лице — Коля поднял правую руку и мотоциклист увидел пистолет. Коля начал стрелять — сначала по мотоциклистам. Потом, когда они оба упали на асфальт — по машине. Он попал в заднее стекло, по нему побежали паутинки трещинок. Машина взревела и помчалась по дороге. Нечего было и думать о том, чтобы попытаться догнать ее — "восьмерка "пришла в негодность всерьез и надолго. Как и взятый в плен Вася — пуля угодила ему чуть выше уха. Возможно, он даже не понял, что происходит.

— Не фиг быть таким длинным, — сказал Коля, сплюнув сквозь зубы, — я же сказал — пригнись.

Ограничившись этой надгробной речью, он помог Диме вылезть из машины — он ударился коленкой во время аварии, поэтому слегка прихрамывал.

— Куда теперь? — спросил Дима, — сдается мне, они думают быстрее, чем мы.

Коля пожал плечами.

— Теперь нас ждет уютная квартирка напротив тюрьмы и веселые хлопоты по передаче послания товарищу Бугру. Но сначала я приму душ и перекушу что-нибудь. Что-то меня утомили эти приключения.

— Как ты можешь думать о еде? — удивился Дима.

— Очень просто. Кстати, ты не обратил внимания, как далеко нам добираться до города?

Дима огляделся и присвистнул. Они стояли посреди проселочной дороги. По левую руку начинался лес, по правую — простиралось поле. Вдали виднелась деревня. До города явно было километров десять. Если быстрым шагом — можно добраться за час. При условии, что никто не примется стрелять по ним из проезжающий мимо автомобилей.

11

До города они добрались к вечеру. Поход выдался не из легких. Стоило где-то вдали зашуметь автомобилю, как Коля тут же хватал Диму за плечо и волок его к обочине, прятаться. Чем ближе был город, тем больше по дороге ездило машин и тем чаще друзьями приходилось отсиживаться в кустах. В конце концов Дима уже ничего не соображал от усталости. Когда Коля ввел его в снятую им напротив тюрьмы квартиру, Дима был готов рухнуть прямо на пол. Однако Коля заставил его принять душ, покормил его припасенными заранее пельменями и только после этого отпустил спать. Дима лег на единственный диван и мгновенно отрубился. Коля разбудил его поздно вечером.

— Что случилось? — спросил Дима, растерянно хлопая глазами.

— Ничего, — усмехнулся Коля, — просто нам пора.

— Куда? — не понял Дима.

— Писмецо в конверте Бугру передавать. Ты что, забыл, что мы здесь делаем?

Дима неохотно поднялся с дивана и поплелся умываться. Когда он вышел из ванной, Коля уже стоял возле двери, одетый и готовый к подвигам. Они заперли квартиру и спустились во двор. Тюремная стена возвышалась метрах в тридцати от подъезда. Но Колю что-то там не устраивало. Он поглядывал на стену, что-то бормотал себе под нос и пожимал то и дело плечами.

— Пошли, — сказал он Диме и потащил его в обход стены. Они пробежали метров сто, потом вдруг Коля остановился и уверенно сказал:

— Должно быть где-то здесь.

Он достал из кармана маленький сверток, размахнулся и швырнул его через стену. Потом схватил Диму за руку и потащил обратно к подъезду:

— Теперь надо сматываться. Нам ничего не сделают, даже если поймают, но лучше не светиться. Кто знает, может быть они уже и здесь кого-нибудь из своих поставили. Для пущей уверенности.

Они вернулись в квартиру и приготовились ждать. Дима не понимал, чего нужно ждать, но Коля был спокоен и уверен в себе.

— Отдыхай, — сказал он Диме, — отсыпайся. Возможно, скоро придется вообще забыть, что это такое — сон.

Дима внял его совету и проспал двадцать два часа подряд. Больше он спать уже не мог и стал просто слоняться из углы в угол, то и дело натыкаясь на Колю, который сидел на кухне возле окна, курил, пил крепкий чай, и не сводил глаз с ворот тюрьмы. Так прошло два дня. На третий наконец он встрепенулся и позвал Диму:

— Группа захвата, на выход, — сказал он сосредоточенно, — у нас наконец появилась работа. Мать честная, глазам своим не верю!

Дима подбежал к окну и увидел, что из ворот тюрьмы выходит человек.

— Думаешь, он принесет нам записку от Бугра? — подозрительно спросил он Колю.

— Да ты разуй глаза! — выкрикнул Коля, — ты что, не видишь?

Дима посмотрел внимательней и ахнул — из ворот выходил Бугор собственной персоной. Он был острижен по тюремной моде более чем коротко, но одет в свое, цивильное. Он постоял возле ворот, выкурил сигарету, потом с улицы подъехала машина, из нее вышел Илья и подошел к Бугру. Они обнялись. Было видно, что Илья что-то со смехом рассказывает Бугру, а тот хлопает его по плечу и тоже смеется.

— Ему что, не передали наше письмо? — спросил Дима. Коля покачал головой.

— Боюсь, что передали, — сказал он деревянным голосом, — думаю, Бугор уже знает, что Илья предатель. Просто он играет. Притворяется, чтобы он ничего не заподозрил.

Бугор сел в машину Ильи и они уехали. Коля сел за стол и отвернулся от окна.

— Думаю, он принял наш план, — сказал он, — иначе зачем ему было стараться так быстро выбраться из-за решетки? Мы должны быть поблизости. Нужно постараться поговорить с ним. Так, чтобы Илья нас не заметил.

— Но как? — спросил Дима. Коля встал.

— Очень просто, — сказал он, — едем в офис.

До офиса они добрались на автобусе. Они молили бога, чтобы Илья не отвез Бугра прежде всего в "Русь", на банкет по слечаю его освобождения, но Дима авторитетно заявил:

— Не такой Бугор человек, чтобы о банкетах сейчас думать. Нужно проблемы решать.

— Что же, по-твоему, в баре нельзя проблемы решать? — фыркнул Коля, — к тому же у Бугра сейчас такие проблемы, что ему, похоже, только в баре их и можно решить.

Торчать перед офисом они не могли — в охране у Бугра ведь тоже не дураки сидели, могли заметить их и доложить шефу, что его бывшие помошники ведут себя как-то непонятно. Пришлось отойти метров на триста в сторону и спрятаться на полузаброшенной стройке — видно отсюда было плохо, зато уж ни у кого они никаких подозрений не вызывали - мало ли у кого может возникнуть крайняя необходимость посетить какое-нибудь укромное местечко. Ждать им пришлось долго. Видимо, Бугор очень дотошно проверял, как шли дела в его отсутствие. У Димы мелькнула слабая надежда — может, заметит какое-нибудь несоответствие и начнет задавать Илье вопросы?

Бугор вышел из офиса около десяти вечера. Илья не вышел его провожать. В принципе, в этом не было ничего удивительного — Бугор наверняка загрузил его работой и до утра Илья будет висеть на телефоне, поднимая с постелей своих заспанных помощников.

— Ну мы и идиоты, — ругнулся вдруг Коля, — про машину-то мы забыли.

Дима сразу понял, о чем он говорил. Бугор подошел к стоянке и открыл дверцу свого стоящего на почетном месте "джипа". У Димы и Коли машины не было. Если что, они не смогли бы даже слежку за Бугром вести. У них оставалась только одни надежда — что Бугор проедет мимо стройки. Они ринулись на улицу, запинаясь о бетонные плиты и поднимая тучи пыли. Бугор поехал мимо стройки. Коля вырвался вперед и, выбежав на дорогу, замахал Бугру руками:

— Стой! — заорал он, — стоять, я кому говорю!

"Джипу" оставалось проехать до него метров пятьдесят. Машина сбросила скорость и остановилась как раз напротив них. Тут же открылась дверь, из нее выглянул Бугор и быстро сказал:

— Вы что, шизанулись, тормозить меня возле самого офиса? Ну-ка прыгайте в машину.

Коля и Дима, не мешкая ни секунды, выполнили его приказ. В кабине "джипа" было прохладно и уютно. Бардин, слегка посмеиваясь, косо смотрел на своих пассажиров.

— Спасибо, ребятки, получил я ваше письмо, — сказал он наконец, — не скажу, что там для меня были какие-то откровения, но после него решил я на волю выйти. Чтобы вам помочь, прежде всего. Слишком уж вы близко приблизились к разгадке всей этой головоломки.

— Как, а разве это не вы приказали нам найти убийцу? — ахнул Дима.

— Было дело, — согласился Бугор, — только дело было как? Я, конечно, посылал вам маляву, чтобы пошукали что и как. Так ведь я эту маляву кроме вас человекам десяти послал. Так что у меня целая армия трудилась над этим делом. Чтобы Илью раскусить, много времени не потребовалось. Его же дружки мне его и сдали. Дружба-дружбой, а жить всем хочется. Вот так.

— Так значит, мы зря всем этим занимались? — растерянно спросил Коля.

— Не зря, — твердо сказал Бугор, — вы этому поганцу крепко нервы потрепали. Слышали бы вы, чего он мне сейчас про вас наплел. Если бы хоть сотая часть из этого была правдой — я бы сейчас уже рассылал телеграммы с соболезнованиями вашим мамашам.

— Вы что же, собираетесь терпеть этого мерзавца? — возмутился Дима.

— Зачем терпеть, — спокойно сказал Бугор, — с ним можно попытаться сладить. Вот со вторым, с человеком, который убил Ирину...

— С Козловым? — спросил Коля.

— Да, — ответил Бугор, — вот с этим сладить будеть труднее.

— Почему? — удивился Дима, — вам же удалось выйти из тюрьмы.

Бугор усмехнулся.

— Кто-то считает тюрьму местом наказания. А для кого-то она может стать настоящим убежищем от мирских неприятностей. В тюрьме я хоть отоспался немного.

— Я слышал, к вам и в тюрьму подсылали кого-то, — сказал Коля.

Бугор нахмурился.

— Подсылали, или нет — я не знаю. Может быть и подсылали. А может быть, это просто был нахальный человек, ищущий неприятностей. Не будем об этом. Поговорим о ваших делах.

— А что у нас с делами? — сердито спроси Коля, — мы вычисляем, что Илья предатель, находим его помощника, передаем все это вам и после этого вы как ни в чем не бывало обнимаетесь на глазах у всех с предателем. Какие у нас после этого могут быть дела? Варианта два: хреновые и очень хреновые.

— Не берите в голову, — усмехнулся Бугор, — я ведь не мог Илье в рожу плюнуть возле тюрьмы. Он же, извиняюсь, мог такое поведение счесть неадекватным. Увы, весь мир театр и все мы в нем актеры. Пришлось немного поиграть. Зато теперь он уверен, что я ни о чем не подозреваю. А теперь ребятки, шутки в сторону, — лицо его стало серьезным и сосредоточенным, — война наша продходит к концу.

— Мы побеждаем? — весело спросил Дима.

Бугор покачал головой.

— Мы проигрываем. Козлов взял верх. За то время, пока я был в тюрьме, в городе произошли такие изменения, которые можно излечить только долгой и кровавой бойней. Я не могу сейчас затевать здесь такую войну. Я вынужден отступить.

— Как? — ахнул Дима.

— Очень просто, — пожал плечами Бугор, — я уезжаю из города. Если вам дорога жизнь — вам тоже лучше уехать.

— Куда? — растерянно спросил Дима.

— Куда угодно, — скзал Бугор, — я дам вам денег. На всю жизнь, конечно, не хватит, но на первое время — вполне. Не обещаю взять вас с собой. Я, видимо, отправлюсь в какое-нибудь захолустье, где буду коротать остаток дней перед телевизором. Вы ребята молодые, вас наверняка потянет в столицы. За вас я не беспокоюсь, вы без дела не останетесь. Если вы мне заранее скажете, куда поедете, я снабжу вас... типа рекомендательными письмами. Могут и пригодиться, в жизни всякое бывает.

— Но как же вы тут бросите... все это? — спросил Коля.

— Жизнь-то дороже, — усмехнулся Бугор, — разве нет? К тому же я намерен вывезти все ценности и вернуть их хозяину. И, конечно, то, что принадлежит лично мне, останется со мной. А вы как думали?

— Да нам, в общем-то, наплевать, как вы распорядитесь своими денежками, — нахально заметил Дима, — но как же быть с нашей войной? Неужели вы оставите предателя наслаждаться плодами своего предательства? Так не делается. Вы себя запятнаете окончательно.

— Молодой человек, — внушительно сказал Бугор, — у меня достаточно чистая репутация, чтобы ее не пятнали такие мелочи, как ненаказанный предатель. К тому же, с Ильей я все же намерен поквитаться. Даже если Козлов мне окажется не по зубам.

Бугор остановил машину возле вокзала и выжидательно уставился на Колю и Диму. Они переглянулись.

— Вы что, хотите, чтобы мы уехали прямо сейчас? — спросил Дима.

— А почему нет? — в свою очередь спросил Бугор, — денег на дорогу я вам дам, адрес, где остановиться — тоже. Передохнете недельку где-нибудь в Ярославле, потом двинете дальше. К тому времени и Козлов и Святой забудут, что вы перед ними в чем-то провинились и найдут себе новых врагов.

— Но вы не хотим никуда ехать! — возмуутился Коля.

— Ладно, ребята, будем играть наверняка, — сказал Бугор, — сейчас за вами никто не следит, я проверялся. Лучшего момента уйти из города у вас, возможно, больше не будет. Я достаточно внятно выражаюсь?

— Куда уж понятнее, — проворчал Дима.

— Так вот, — продолжал Бугор, — я хочу, чтобы вы выполнили одно мое поручение. Крайне деликатное. Такое, что доверить его непроверенным людям я не могу. К сожалению, у меня уже были прецеденты... — вспомнив про Илью, Бугор нахмурился, — у меня остались кое-какие бумаги, которые нельзя оставлять врагу. Их нужно отвезти надежным людям, которые знают, как с ними поступить. Передав бумаги, вы получите щедрый гонорар и можете считать себя свободными от всех обязательств передо мной. После этого, конечно, будет лучше, если вы будете держаться подальше от Волоковца.

— Да что вы заладили, — с досадой сказал Коля, — "подальше, подальше". С чего вы взяли, что мы поедем куда-то отвозить ваши бумаги? У вас что, нет курьеров попроще? Прежде чем я уеду из этого города, я хочу посмотреть в глаза человеку, который убил Ирину.

— Мне не нравится твой тон, — сказал Бугор тихо, но внушительно, — ты, сопляк, будешь делать то, что я тебе скажу, а не то, что в твою глупую башку полезет.

Коля сидел выпрямившись, белый, как мел. Диме показалось, что еще секунда — и он бросится на Бугра.

— Не надо на меня так смотреть, — заметил Бугор, — я, между прочим, о вашем же благе пекусь. Придумаваю варианты, при которых вы бы могли из этого дела живыми выбраться. Вариантов, как вы можете догадаться, не так уж и много.

— Хорошо, — устало сказал Дима, — где ваши бумаги и куда их надо отвезти?

Коля посмотрел на него неодобрительно, но ничего не сказал.

— Ну наконец-то, — всплеснул руками Бугор, заглянул куда-то под сиденье и достал небольшой черный "дипломат", — все здесь, мне удалось собрать документы и вынести из офиса, не вызывая подозрений. Адрес тоже простой. Город Ярославль, мой человек будет вас ждать сегодня в три ночи на набережной, под мостом, там есть такая скамеечка. Подойдете, присядете, спросите закурить, он передаст вам привет от Бугра. Вы скажете, что вместо привета хотелось бы получить что-нибудь более ощутимое. Пароль очень простой. И все. Отдадите ему чемодан, возьмете у него деньги и документы. Дальше, ребята, ваши проблемы. Захотите жить — смотаетесь. Нет — не обессудьте.

— Что за таинственность, — поморщился Коля, — три ночи, набережная, пароли какие-то.

— Время, ребята, — заторопил их Бугор, — до поезда десять минут, не успеете купить билеты. Бегите скорее. В Ярославле бывали когда-нибудь?

— Только проездом, — ответил Коля.

— От вокзала на первом троллейбусе до центра, а там направо. Выйдете как раз на набережную.

— Ладно, не заблудимся, — сердито буркнул Дима, открывая дверь.

— Удачи, — сказал Бугор и повернул ключ зажигания. Как только пассажиры вышли из машины, он дал газ и скрылся за поворотом. Некоторое время Коля стоял и смотрел ему вслед.

— Странно, — сказал он задумчиво, — как-то я не так себе этот разговор представлял.

— Вот еще, — хмыкнул Дима, вертевший в руках полученный от Бугра чемоданчик, — уж не думал ли ты, что он тебе на шею бросаться станет. "Курьеры попроще". Ну ты сказал! Ты что, старик, не понял? Мы с тобой и есть курьеры попроще. Только и годимся, чтобы чемоданчики с бухгалтерией возить.

— А что если там деньги? — спросил Коля. Дима с подозрением посмотрел на него и инстиктивно прижал чемоданчик к груди.

— В каком смысле? — спросил он. Коля сплюнул, повернулся и пошел к зданию воказала.

— Подожди меня, — позвал Дима, — ты что задумал?

— Поедем в Ярославль, — сказал Коля, не останавливаясь, — отдадим чемодан этому мудаку на скамеечке и вернемся обратно. К утру обернемся. И после этого плевал я на всех Бугров вместе взятых. Я буду играть сам за себя.

Они купили билеты и сели в поезд. Плацкартный вагон был совершенно пустой. Дима сходил к проводнице и купил два бутылки пива. Поставил одну перед Колей, а вторую выпил сам. Коля к своей бутылке не прикоснулся — сидел всю дорогу молча, глядя перед собой.

12

В Ярославле они были около двух ночи. Пообедали в привокзальной кафешке, потом пошли искать набережную. Объяснения Бугра помогли им мало — после двенадцати ночи троллейбусы по городу ходили только раз в два часа и первый маршрут им пришлось вычислять по проводам. На набережную они вышли лишь в четвертом часу. На скамейке под мостом никого не оказалось. Они сели, покурили.

— Господи, ночь-то какая — сказал вдруг Дима, — а может, ну их на фиг с этими шпионскими играми, пойдем, искупаемся.

— Мысль здравая, — сказал Коля, — и я бы даже сказал, подкупающая своей новизной. В общем, я тоже не прочь освежиться.

— А с этой штуковиной что делать? — спросил Дима, показав на чемоданчик.

— Ты видишь на этом пустынном берегу хотя бы кого-нибудь, кто мог бы покуситься на наше с тобой добро? — спросил Коля, — заныкаем где-нибудь на берегу в кустах — и ничего с ним не случиться. Мы же не собираемся уплывать далеко. Так, поплескаться возле бережка...

— О,кей, — сказал Коля и решительно направился к берегу. Он аккуратно положил чемоданчик в кусты, одним движением скинул футболку, джинсы и вошел в воду.

— Ну как? — спросил Коля, продолжавший в нерешительности мяться возле скамейки.

— Вода — как парное молоко, — соврал Дима, зашел в воду по колено и нырнул. Через полминуты он вынырнул метрах в двадцати и быстро поплыл к другому берегу. Коля наконец решился, сбросил одежду, нырнул прямо с берега и поплыл вслед за Димой. Догнать он его смог только на середине реки. Увидев, что Коля его настигает, Дима сбросил скорость и поплыл брассом.

— Что это за река? — спросил Коля, — Волга?

Дима едва не захлебнулся.

— Ну ты даешь — Волга, — сказал он со смехом, — это какой-то ее приток, не помню, как называется. Волга раз в десять шире.

— Угу, — с уважением сказал Коля, — поплывем на тот берег?

— Еще как! — ответил Дима. Они довольно быстро доплыли до противоположного берега, обнаружили там вполне приличный пляж и вышли на сушу перевести дыхание. За спиной у них тихонько шелестел лес, а впереди, за рекой, шумел город.

— Красиво здесь, — сказал Коля, — давно я, оказывается, живого дерева не видел. А не купался вообще бог знает сколько. Лет сто.

— Такая же ерунда, — согласился с ним Дима, — Смотри!

Сначала они увидели вспышку в кустах на другом берегу, потом ветер донес до них негромкий хлопок. Как будто кто-то выстрелил из детской хлопушки.

— Что это такое? — растерянно спросил Коля.

— Это наш чемоданцик, — догадался Дима, — быстрее туда.

Второй раз они переплыли реку раза в два быстрее, чем в первый. Они вышли на берег и побежали к кустам, где Дима оставил посылку Бугра и откуда теперь шел тонкий дымок. Когда увидели, что стало с кустами, Коля присвистнул: от чемоданчика не осталось и следа, трава вокруг выгорела, а кусты были все переломаны, как будто по ним ездил бульдозер. Вокруг пахло химической гарью.

— Сдается мне, что в чемоданчике были никакие не документы, а самая настоящая бомба, — изрек Коля.

— Свежая мысль, — насмешливо сказал Дима, — сам догадался, или подсказал кто?

— Дедукция, Ватсон, — гордо сказал Коля, поднимая с земли свою футболку, — у меня есть предложение — сваливать отсюда как можно скорее. Бугор мог подстраховаться и послать сюда еще кого-нибудь.

— Да уж, — покачал головой Дима, — какова благодарность! Мы, понимаешь, человеку, можно сказать, жизнь спасли, вычислили предателя в его окружении, а он такие фортели выкидывает.

— Бандит, — пожал плечами Коля, — таких не переделаешь. Плохое воспитание, воровать, наверное, начал с пяти лет...

Коля и Дима быстро оделись и собирались уже уйти подальше от места происшествия, как вдруг наверху, на набережной, взвигнули тормоза. Они увидели, что рядом с мостом остановилась легковая машина. Из нее вышли три человека и пошли к реке.

— А вот и чистильщики, — невесело сказал Коля, доставая пистолет, — интересно, у меня осталось два патрона, или один? Может быть, они встанут все в ряд, чтобы я мог их убить одним выстрелом?

Незнакомцы остановились метрах в тридцати от них, один вышел вперед и сказал:

— Привет, ребятки, мне нужно то, что передал вам Бугор.

Дима отрицательно покачал головой.

— Пароль неверный, — сказал он, — вторая попытка.

— Какой, к черту, пароль, — возмутился незнакомец, — мы вас грабим.

— Ах вот оно что, — сказал Дима, — Бугор дал нам чемоданчик. Десять минут назад он взорвался вон в тех кустах. Если есть желание — можете поискать, вдруг от него что-нибудь осталось.

— Не морочьте мне голову, — сказал незнакомец, — давайте деньги и валите ко всем чертям. А нет — мои ребята вас поучат разговаривать со старшими.

"Ребята" недвысмысленно повели плечами.

— Какие еще деньги? — не понял Дима.

— Сякие, — передразнил его незнакомец, — денежки, которые вам дал Бугор.

— Не давал он нам ни хрена, — растерянно сказал Дима, — вы кто вообще такие?

Незнакомцы приблизились и Диме вдруг показалось, что их главаря он где-то раньше видел, но никак не мог вспомнить, где именно.

— Ребята, хватит гнать пургу, — раздраженно сказал незнакомец, — гоните бабки, или мне придется перейти на повышенные тона.

Коля вдруг толкнул Диму локтем в бок и тихонько сказал:

— Справа заросли. По моему сигналу ныряем в них и бежим я налево, ты направо. Встреча через два часа на вокзале, в мужском туалете. Все понял?

Дима незаметно кивнул. Коля поднял руку с пистолетом и выстрелил. Главарь упал, раскинув руки. Громилы кинулись ему на помощь. Дима, ничуть не интересусь их дальнейшей судьбой, нырнул в кусты. Пробежал метров триста, закрываясь руками от хлещущих по лицу веток, и оказался на какой-то стройке. Остановился, отдышался, посмотрел назад — преследователей не было видно. Он спрятался за грудой кирпичей, выждал минут пятнадцать, потом вышел и отправился на вокзал — искать Колю.

За полчаса до расчетного времени он уже был на вокзале. Заглянул в туалет — разумеется, Коли там еще не было, покрутился возле ларьков. Нужно было как-то занять время и к тому же не попасться на глаза кому-нибудь из врагов. Дима понял, что назначить встречу на вокзале в их обстоятельствах мог только идиот. Если их будут искать — а в этом он ни секунды не сомневался, то первым делом отправят кого-нибудь на вокзал. Это же ежу понятно, что они попытаются уехать из города. Коля в задумчивости стоял под козырьком у входа, когда кто-то легонько хлопнул его по плечу. Дима повернулся так резко, что едва не упал. Перед ним стоял Коля. Он тяжело дышал, по лицу его струился пот.

— Едва ушел, — сказал он, — эти дуболомы за мной побежали. Пришлось одного из них вырубить. Вручную. Тот патрон был последний.

— Ты зачем стрелял? — спросил Дима, — можно было договориться с этим мужиком. Объяснить, что его пустили по ложному следу, и что денег у нас никаких нет, а в чемодане была бомба.

— Не думаю, что мы могли бы с ним договориться, — сказал Коля, — ты его не узнал?

— Нет, — сказал Дима, — хотя его личность показалась мне смутно знакомой. Где-то я его раньше видел.

— Конечно, видел, — уверенно сказал Коля, — на похоронах у Ирины. Это Козлов.

Дима слегка присвистнул.

— Это что же, — сказал он, — выходит, что мы его замочили?

— Надеюсь, что так, — спокойно сказал Коля.

— И что теперь? — спросил Дима. Коля махнул рукой.

— Мне наплевать, — сказал он устало, — я уже сделал все, что хотел. Отомстил за Ирину. Сейчас я собираюсь поехать домой и поговорить с Бугром.

— Думаешь, тебе удастся и с ним справиться? — засомневался Дима.

— Не знаю, — покачал головой Коля, — по пару вопросов я все же хочу ему задать. И про бомбу и про то, как эти ребята узнали, что мы здесь. Посмотрю, что он нам ответит.

— Я все-таки не могу понять, — сказал задумчиво Дима, — что за игру он с нами вел? Он что, был заодно с Козловым?

— Вряд ли. Скорее всего, он играл не с нами, а с ним. Пытался на нас стрелки перевести, отвлечь от себя внимание. А потом — нанести ему удар в спину. Или смыться.

— А Святой? — осенило вдруг Диму.

— А Святой с ним был заодно, — сказал Коля, — вышел на Козлова, сказал, что хочет записаться в предатели родины — и снабжал его ложной информацией. Готов спорить — именно так все и было.

— Да, похоже на то, — сказал Дима, — так ведь Бугор...

— Сука, — спокойно сказал Коля, — и поступать с ним надо по законам военного времени.

— Едем в Волоковец, — сказал Дима решительно. Коля молча кивнул и они быстрым шагом направились к билетным кассам.

13

Они вошли в офис побелевшие от недосыпания, но готовые драться насмерть. Пистолет Коля выбросил в реку еще в Ярославле, так что из оружия у них были лишь две пары рук. Войдя в приемную, Коля скучающе подошел к окну, а Дима наклонился к секретарше и тихонько спросил:

— Шеф у себя?

— Какое у себя, — вздернула носик секретарша, — уехали вместе со Святым в командировку сегодня рано утром.

— Далеко уехали-то? — поинтересовался Коля, стараясь говорить как можно более равнодушно.

— Они никому не доложились, — фыркнула секретарша, — только есть у меня ощущение, что больше мы их не увидим.

— В смысле? — не понял Дима.

— Они так паковали вещи и документы, что у мне показалось, что это не командировка, а эмиграция.

— Бедняга, — сочувственно сказал Коля, — бросили тебя господа-начальники.

— Какая ерунда, — пожала плечами секретарша, — если эта фирма накроется, я без работы не останусь.

— Я в этом не сомневаюсь, — пробормотал Коля и повернулся к Диме, — пойдем, чего тут торчать.

Они поехали на студию. Коля тут же ушел в свою комнатушку, а Дима закрылся в своем кабинете и приказал никого к себе не пускать. Затем он устроился поудобнее в своем директорском кресле и уснул. Снился ему Бугор, убегающий от него с чемоданчиком в руках. Из чемоданчика сыпались доллары, но когда Дима попытался поднять хотя бы один, бумажка тут же превратилась в противную мокрицу. Дима бросил насекомое на землю, раздавил каблуком и проснулся. На столе надрывался телефон. Дима протер заспанные глаза, посмотрел на часы — спал он от силы минут тридцать, и взял трубку.

— Колосов, слушаю, — сказал он, пытаясь одной рукой вытащить из пачки сигарету. На другом конце трубки ошеломленно молчали.

— Значит, ушел-таки, — послышался наконец голос Бугра, — вот уж не думал, что тебе это удастся.

Дима выронил сигарету и она сразу же укатилась под стол.

— Не надо недооценивать противника, Аркадий Семенович, — сказал он, — и не надо создавать новых противников из старых друзей.

— Так получилось, — смущенно сказал Бугор, — мне был нужен кто-то, на кого я мог бы списать свои ошибки. Сам понимаешь, не маленький.

— Конечно, понимаю, — спокойно сказал Дима, — я даже восхищаюсь вашим умением повернуть ситуацию в свою пользу. Убить Ирину и сесть в тюрьму за убийство — это ваша идея?

— Моя. Нужно было только так подобрать доказательства, чтобы в случае необходимости я мог легко выйти на свободу. Никому и в голову прийти не могло, что я играю с Козловым в поддавки. Все решили, что плохой бандит подставляет хорошего. Нетрудно догадаться, что даже правоохранительные органы встали на мою сторону и помогали мне, как могли.

— А мы-то вам чем помешали? — устало спросил Дима.

— О, вы мне очень помогли, — оживился Бугор, — сначала когда вели следствие, и Козлов был уверен, что вы самые опасные из моих людей, потом когда мы с Илюшей поняли, что нужно сваливать, вы увели за собой из города почти всех людей Козлова. Они, бедняги, возле каждого столба в Ярославском направлении по человеку расставили.

— Странно, — заметил Дима, — что-то я столбов видел достаточно, а вот людей Козлова не заметил.

— Не туда смотрел, — сказал Бугор, — кстати, как прошла встреча с Козловым. Или удалось разминуться?

— Не удалось, — мрачно сказал Дима.

— Я уже понял, что ты выжил. А как Коля? Его не?..

— Не. Вот Козлову, тому меньше повезло.

— Да ты что! Вы его замочили?

— Я бы не стал по телефону говорить о таких вещах, — сухо сказал Дима.

— Ну вы даете, — восхитился Бугор, — может, еще поработаем вместе?

— Иди к черту. Хватит, наработался.

— Ну, как знаешь. Да, отмучился, значит, Козелок, — задумчиво сказал Бугор, — может быть, мне вернуться? Да нет, вряд ли. По городу все равно слухи пойдут, что я драпал со всех ног от типа, которого потом мальчишки замочили. Что сделано, то сделано. Может, еще чего спросить хочешь?

— Илью вы к Козлову послали? — выпалил Дима.

— А кто же еще? — удивился Бугор, — неужто ты думаешь, что мой человек без моего разрешения хоть шаг сделать осмелиться? Ладно, извини, некогда мне с тобой больше болтать. Я тебе подарок хочу сделать в качестве компенсации, вроде, за моральный ущерб. Радиостанция зарегистрирована на частное лицо. Я ее тебе хочу подарить. Ты с ней управлялся неплохо, владей.

— Думаете, спасибо вам скажу? — зло сказал Дима.

— Думаю, не скажешь, — весело ответил Бугор, — а дело все-таки не бросай. Без дела человеку плохо. Он без дела умирает. В общем, учредительские документы я пошлю по электронной почте. Бывай.

Коля еще долго сидел и слушал гудки отбоя. Потом он встал, вышел из кабинета и отправился в студию. В студии девушка-ди-джейка пересказывала слушателям только что прочитанную статью о Скутере. Дима подошел к пульту и выключил его. Потом наклонился и начал один за другим выключать из розеток компрессоры и СИДИпроигрыватели.

— Вы что? — ошеломленно спросила девушка, сняв наушники.

Дима развел руками.

— Ищи новую работу, — сказал он, — и ребятам передай. Радио закрывается.

...Колю он нашел на улице. Тот сидел на крыльце и смотрел на проплывающие облака. Дима сел рядом, закурил.

— Я закрыл радио, — сказал он. Коля ничего не ответил. Воздух вокруг них дрожал от зноя. Дима выкурил сигарету в три затяжки и бросил окурок в стоящую возле крыльца урну.

— Слушай, — предложил он, — давай уедем из этого города. Продадим радио и рванем куда-нибудь . В Питер, в Москву, в Париж...

Коля покачал головой.

— Я отсюда никуда не уеду, — сказал он задумчиво, — это мой город.

Дима развел руками. Его сигарета дымилась в урне. Нужно было встать и потушить, но вставать совершенно не хотелось.

Молчанов Александр

.