Асина Алика

ХОЛОДНО

Приходишь - а меня нет. Приходишь и пьешь чай в одиночестве.

Мне холодно с тобой.

Отчего ты так безупречен?

Перестань иронично улыбаться.

Мне холодно.

Ты тайный советник, безупречный, выправка, гладкость бритой кожи. Все в тебе безупречно.

А мне холодно.

Ты тратишь время на меня. Приходишь и слушаешь, а потом говоришь свое: давай разберемся. Во всем можно разобраться. Откуда это растет, из какой детской обиды, какой нечаянной травмы. И вот я уже обижаюсь смертно на другого, просто потому что что-то совпало и потянуло за собой...

Но отчего же мне холодно.

Я все время хочу спать.

Я с трудом встаю. Через силу одеваюсь. Я не люблю зиму. Мне холодно, постоянно холодно.

А если я полюблю другого?

Ты? не смеши меня! Во - первых, ты не найдешь никого лучше. Даже если увлечешься, ты поймешь скоро, что они этого не стоят. Твои мальчики безденежны - а мужчина без денег не мужчина. Ты поймешь это скоро. Это смешно, но это работает. Когда тебе грустно, я отведу тебя, куда ты хочешь, и потрачу на тебя деньги. Я ведь знаю - женщин так утешает шопинг. В этом нет ничего вульгарного. Просто на тебя надо тратить деньги, на такую женщину как ты.

Купи мне телогрейку с электроподогревом!

Лучше давай разберемся. В твоей жизни была ведь уже такая полоса?

Я не хочу разбираться. Я замерзну ещё сильнее. Купи мне телогрейку.

Он уедет на два дня, мой тайный советник. Я стащила все одеяла дома в кучу.

Буду лежать под ними и думать - отчего ему просто не взять меня на колени и не сказать, ах, ты бедная девочка, ах, они гады! Конечно, это, наверное, не исправит ситуацию, ведь я не разобрала ее, не прояснила.

А я не хочу прояснений, я хочу быть бедной девочкой, а они пусть будут гадами...

Кто они? Да неважно. Те, кто сыплют острый снег с небес и задерживают трамваи. Те, кто не продают моих любимых бумажных платочков во всех киосках. Те,кто..

Тайный советник уехал. Я бреду по коридору работы. Сейчас соберусь с силами, открою дверь и скажу приветливо тетенькам: добрый день. Вот эта меня не любит. За что ей меня любить? Она была младшенькая тут, любимое дитятко, а тут я... Мне не нужна роль любимого дитятка, я как нелюбимое буду сидеть в углу за своим компьютером. Какой у нее нежный голос, разливается там... Горилла какая-то сидит возле нее, бигфут просто. За шкафом на полу горой лежит что-то. Я думала - собака. Это его куртка, этого бигфута, шарф и сумка.Все подняла и повесила в шкаф аккуратно - пусть поищет, снежный человек.

Холодно.

Пальцы с пулеметной скоростью выстукивают: мне холодно, я не хочу болтать.

К вечеру этот мальчик говорит решительно: тебя нельзя оставлять одну. Я приду, и ты потанцуешь.

Я не хочу танцевать. Надо сначала захотеть чего-нибудь.

Нет, сначала надо потанцевать - а потом ты захочешь.

Я ухожу рано и слоняюсь по дому, закутавшись в вязаную шаль. Там, где столбики вязания, -тепло, там, где дырочки узора, - зябко.

Звонок. Он действительно пришел. Красное обветренное лицо, пытается улыбнуться замороженными губами. В руках диск с музыкой и шоколад в коробочке - горький с цельным орехом, как я люблю. Я кусаю его, каменный от холода. Даже шоколада не хочу. И от него холодно...

Шумит, закипая, чайник. Я так привыкла к электрическим, что обычный в гостях приводит меня в бешенство своей неторопливостью. Я завариваю ему в чашке, молоко, сахар. Смешное печенье фигурками. Я хочу слона. А мне все время попадается филин. Пять раз подряд.

Он отогрелся и блаженно улыбается. Смешной. Глаза грустные даже в улыбке. Небритый.

Заходит в комнату и говорит, я расстаял от чая, можно я полежу на полу?

Свободно ложится на ковер посреди комнаты, раскидывает руки и блаженствует.

Тепло как.

А мне холодно.

Иди сюда, ложись тоже. Можешь положить на меня голову. Обещаю тебя не касаться.

Я,помедлив, ( где ты, безупречность манер тайного советника?) сажусь рядом и складываю на его груди ладонь на ладонь, а на них щеку. Молодой голос Эллы Фитцджеральд начинает выпевать отчетливо: I love Paris... Отчего я не негритянская певица? Как мне хочется, чтобы так щекочуще зарождался в глубине моего горла бархатный неудержимый голос, так свободно выпевающий и немыслимо длящий любой звук. Стоять перед залом, спокойно опираясь на крылья этого голоса, и владеть каждой душой. Владеть каждой - и не одну не забирать с собой, оставлять владельцам, но на каждой оставлять ожог с бархатной поверхностью...

Мне знакомо странно это чувство в глубине груди, откуда идет голос. Как знакомо ощущение полета, скольжения над землей во сне - но ни то ни другое мне недоступно в реальности.

Вставаай ! пора танцевать!

Он ставит свой диск. Отстукивающий, деревянный звонкий ритм, и вступает меланхоличный и страстный голос, ведущий латиноамериканскую мелодию. Мальчик со взглядом мачо из-под бровей, голова опущена, твердо берет меня за талию обеими руками. Вернее, его большие пальцы лежат на талии, а ладони плотно обхватывают мне скат бедер, он держит меня как корсетом. Я откинула корпус и так же смотрю на него из-под бровей, обе руки мои отведены назад, будто я не хочу к нему прикасаться. Мы начинаем танцевать, пристально глядя друг другу в глаза. Я увлекаюсь игрой. Сумрачный взгляд, бедра, отвечающие каждому движению его пальцев, неприкасающиеся тела, гипнотизирующий ритм. Все отчетливей движения, все бесстрастней взгляд. Он управляет мной - это крошечный спектакль, в котором сталкиваются две воли, одна обманчиво властная, другая - обманчиво покорная. Музыка взлетает к финалу, короткая пауза - и обвал звуков - повторение последней темы. В эту паузу он рывком привлекает меня к себе и перехватывает руку. Последний кусок мы танцуем плотно сомкнувшись, но с откинутыми плечами, одна его рука твердо держит меня за спину, - в другой, отведенной в сторону, - моя правая ладонь, левую он рывком перекатил себе на плечо. Теперь мы не размыкаемся, профессиональный постанов танцоров - моя нога между его двумя, мы чувствуем каждое движение - вернее даже, его намерение. В этом нет ничего лично сексуального - и я не чувствую неловкости. Но профессионально правильные взгляды - нечеловечески направленные вдаль, за плечо партнера, мы меняем на пристальные - в глаза. Во всем игра. Он и режиссер и исполнитель главной роли. Вот где моему послушанию нашлось достойное применение. Я наслаждаюсь свободой. Игра - это не ты сам, ответственность снимается с тебя - и ты чувствуешь странную непередаваемую свободу.

Мелодия за мелодией, его полузакрытые глаза, уже мокрые волосы, разыгрываемая страстность, он берет мою руку и медленно гладит по своей щеке, потом делает движение, будто бьет, и резко поворачивает свое сумрачное лицо - будто от моих пощечин. Все, что он делает, - безупречно, никакой неловкости. Мелодия за мелодией, рок-н-рол и медленные блюзы, яркие и озорные песенки и восточные тягучие ритмы - мы танцуем нон-стоп больше часа. После первой усталости приходит летящее чувство безупречной послушности тела. Моя шелковая рубашка промокла, и мокрую челку я откидываю со лба.

Музыка стихает неожиданно. Мы ещё не размыкаем объятий. Какое-то время он продолжает вести меня. И потом мы просто стоим, опираясь друг на друга, как два дерева.

Как хорошо, говорю я. Но как мне жарко!

Еще секунду назад мне казалось, что я хочу ещё - и вот я понимаю, что обессилела, что хочу упасть.

В душ, в душ, говорит он весело. Потом пустишь и меня умыться, если тебе не жалко.

Проходя мимо зеркала, я вижу свои пылающие щеки, побледневшее лицо и очень светлые глаза, потерявшие цвет, под темной намокшей челкой.

Сбросив в угол влажную одежду, я с наслаждением подставляю лицо под струю воды, я обливаюсь с головой, по волосам стекает вода, заливает глаза. Светло-зеленая морская занавеска в ванной недавно слетела со своей палкой - и поэтому, когда я открыла глаза на звук, я увидела мальчика, с сумрачным непроницаемым взглядом, а он увидел меня в полный рост, одетую лишь в струи воды... Дверь не запирается в моей ванной.

Ты позволишь мне присоединиться?

Я только киваю. Его одежда летит в тот же угол, и он шагает ко мне в ванну. Места здесь мало, и мы сталкиваемся в струях воды, пытаясь устроиться оба.

Полное молчание. Звук текущей воды. Я провожу по его плечам пальцами вместе с текущей водой. Он отнимает у меня гель для душа, спрашивает одними глазами и, налив перламутровой густой жидкости в ладонь, начинает меня мыть. Его движения как будто лепят мое тело, осторожно, очень осторожно. Шея. Плечи. Спина. Он минует грудь и проводит ладонью посередине до живота. Его движения нежны и по-звериному безусильны. Его тревожащий пристальный взгляд и абсолютное нестеснение очевидным проявлением его волнения. Я начинаю слышать оглушительную тишину. Приникаю к нему, задеваю, он тоже в пене с моего тела. Теперь уже я наливаю в ладонь и начинаю свое путешествие по его вылепленному телу танцора. Глаза мои закрываются, и лицо поднимается непроизвольно. И он берет мое лицо в ладони таким уверенным звериным движением, и сквозь воду я ощущаю прикосновение его губ и обжигающее прикосновение небритости. Медленность наших движений - усилием воли. Руки скользят, уже не пропуская ничего, но ещё целомудренно, нежно, ровно. Хотя дыхание уже начинает срываться, и мы сжимаем тела все теснее. Тогда он отрывается от моего рта и пускается в путешествие вниз, осыпая меня тысячами легких поцелуев. Везде. Медленных, почто невесомых, как капли легкого дождя.

Тысячи. Тысячи - на плечах и шее, груди и животе.

И вниз, вниз, по ногам до самых ступней. Там внизу он поднимает мне ногу на ладони и целует каждый палец со звездной пылью розового лака.

Меня оставляют силы.

Я хочу выйти, шепчу я.

Я ясно знаю, что сейчас сделаю.

Это тоже похоже на танец, только горизонтальный.

Вот отчего я люблю танцевать.

Та же предельная сосредоточенность - следовать за каждым движением, совпадать, эта сосредоточенность, странным образом не вызывающая напряжения. Он продолжает танцевать.

Даже будто напевает. Я вжимаюсь в него, я прячу лицо. Мне тепло, и я боюсь это потерять. Он все же неслышно напевает.

Все быстрее. Быстрее. Мы несемся, как с горы на санках. Я чувствую себя ребенком. Мы дети, впервые додумавшиеся до этого. Правда, мы придумали чудную игру?

Как мне хорошо! Ты будешь со мной играть, мальчик? Пусть мы толком незнакомы...

Я запрокидываю голову и раскидываю руки. Как ангел. В этом странном ощущении сведенных лопаток, этих рук на весу - полное ощущение возможности взлететь...

Я просыпаюсь утром, ни разу не пошевелившись за ночь. Обняв его через грудь и щекой на плече. Я не умею спать с кем-то. Отворачиваюсь, свиваюсь в комочек. А тут всю ночь, без малейшего напряжения, сомкнувшись.

Мне пора, говорит он

Я бормочу бессильно: а я ещё посплю.

Из мгновенного сна меня вырывает невесомый поцелуй: закрой дверь, пожалуйста, она у вас не захлопывается...

Ближе к полудню я встаю с ощущением нереальности. Мне тепло. Я сижу голая на краю постели, и сквозняк приятно холодит мои ступни. В зеркале страшно спутанные волосы и снова очень светлые глаза.

Не успеваю включить компьютер, в углу уже мелькает письмо.

С добрым утром, соня. У меня прекрасное настроение, я сделал такую кучу дел, что и не снилась мне вчера. У меня столько сил!

А тайный советник все время говорит, что общение со мной страшно энергоемко...

Тайный советник...

Он возвращается сегодня.

Я буду с ним спать?

Я отключаюсь от всех и работаю, пытаясь доказать себе, что у меня аврал. Но беззвучно я пою.

И когда встаю, чтобы выйти к соседям, тетенька за соседним столом говорит: у тебя праздник? Ты такая нарядная сегодня!

Тетенькам кажется, что дело в платье.

Я иду по коридору под свою музыку.

Вот этот опускает свой сотовый, в глазах легкая растерянность. Ты что такая красивая сегодня? У тебя не день рождения?

Я молча улыбаюсь и качаю головой.

Домой я иду пешком. В оранжевом апельсиновом свете фонарей новогодне нереально вспыхивает снег.

Мне тепло.

Может я хорошо оделась?

У почтовых ящиков кто-то заступает мне дорогу. А я все думала - кому дарят такие розы? С меня ростом?

Мальчик. Я жду тебя тут уже час.

В моих окнах горит свет.

Тайный советник вернулся.

Я не могу тебя пригласить.

Я знаю. Там такой манекен. Сказал, что ты будешь позже. Я тебе ничего не испортил?

Нет, говорю я улыбаясь. Ни-че-го.

Я наклоняюсь к нему - и мы целуемся, будто и это изобрели мы. Я проколола палец шипом. Лампочки нет на нашем этаже. Не видно лиц.

Хороший ты мальчик. Держался бы от меня подальше.

Не дождешься, говорит он

Я поднимаюсь по лестнице.

Спокойной ночи.

И тебе. Можно ты приснишься мне во сне?

А если я скажу нет - ты послушаешься?

Он поднимает воротник и, раскинув руки, как самолетик из бумаги скользит вниз по лестнице.

Дверь распахивается, только я прикоснулась ключом.

Безупречный мой. Взгляд на розу. Он тебя все-таки дождался. Славный мальчик.

Ты думаешь?

Он идет за мной, пытается рассказать о поездке, я, не снимая пальто, ищу вазу. Все слишком малы.

Да обрежь ты ее!

Я молча поднимаю брови.

Старый стеклянный кувшин для воды.

Как оказывается нетрудно молчать. И как приятно. Ничего не объяснять.

Ходить и улыбаться.

А кто-то говорит, говорит. За двоих.

Я слушаю за столом. Мне легко быть внимательной. И ласковой.

Мне тепло.