Забалуев Владимир
Зензинов Алексей

ЛЮБОВЬ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ

сценарий кинокомедии

(с), 2001

Раннее субботнее утро в провинциальном губернском городе. Туман, как это часто бывает в начале августа, еще не рассеялся, и все улочки, площади, дома, машины напоминают какой-то виденный в детстве сон; кажется, ты уже был здесь когда-то, но приблизишься — нет, сходство исчезает, остается только чуть саднящее чувство чего-то утерянного и очень далекого.

В такое вот утро весь город обычно выезжает в лес за грибами. Люди с корзинками всех размеров и форм выходят из подъездов и спешат: кто на автобусную остановку, кто на электричку. На одном из перекрестков стоит мальчик, тоже с корзинкой в руке, и ждет, когда загорится зеленый свет. Машин на дороге нет, но, видимо, мальчика так воспитали: стоит себе и ждет.

На перекресток выезжает розовая «Ауди», в ней сидит мужчина лет тридцати. Это Лорин. Светофор моргает ему желтым светом, и Лорин тормозит.

Взгляды мальчика и Лорина встречаются. Мальчик сначала оценивает машину: сколько может стоить такая «тачка», а потом уже смотрит на человека за рулем. Лорин почему-то пытается заглянуть в корзину в руках мальчика, хотя ясно, что грибов там еще нет, а потом видит глаза своего внезапного встречного. Кажется, оба друг другу чуть-чуть завидуют.

Из-за угла выезжает «девятка» цвета кофе с молоком. За рулем — Ксана, бывшая жена Лорина, слегка не выспавшаяся и от того раздраженная женщина. В это утро даже самый доброжелательно настроенный человек скажет, что ей уже под тридцать. Заметив автомобиль Лорина, Ксана резко разворачивает «девятку». Мальчик с корзиной, который уже перешел улицу, услышав шум уезжающей машины, смотрит ей вслед.

Утро того же дня, но уже спустя несколько часов. Гостиная в доме родителей Дени. Звучит музыка для медитаций. Спиной к зрителям сидят в креслах двое — по-видимому, мужчина и женщина. На экране телевизора меняются разноцветные пейзажи.

Через кадр проходит босой молодой человек, лица которого мы не видим — он на ходу ест банан. Чуть позже он снова появляется в кадре и уходит, со шкуркой банана в руке.

Крыльцо местной телекомпании "Бегемот" в пятиэтажном кирпичном доме. Из дверей выбегают Ксана и Алла. Они с разных сторон садятся в уже известную нам «девятку». Машина срывается с места.

Панорама набережной города Калинова. По сходням четырех палубного теплохода, стоящего у пристани, движется народ с чемоданами и сумками в руках. Маха, крашеная блондинка 17 лет, в зеленом платье, волочит два огромных чемодана на колесиках. Навстречу ей из своей машины бежит Лорин, пытается забрать чемоданы, но девушка отталкивает его, упрямо везет чемоданы до «Ауди» и самолично запихивает их в багажник.

Молодой человек, лица которого мы не видим, стоит возле письменного стола, на котором расположился выключенный компьютер, учебники и тетради. Подумав, молодой человек открывает верхний ящик стола — и мы впервые видим лицо Дени как бы из этого открытого ящика.

Лестничная площадка. Ксана звонит в дверь квартиры. Рядом, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоит Алла.

Деня торопливо задвигает ящик и шагает в сторону, исчезая из кадра.

Деня открывает дверь и шипит на сестру:

— Ты чего растрезвонилась! У меня сеанс психоанализа, а ты…

— Все отменяется! — говорит Ксана. — Пилотный эфир программы "Будь собой!" сдвинули на сутки вперед, все планы полетели к чертям. Ты вместе с родителями едешь в студию — будете изображать аудиторию… Ты чего улыбаешься?

— Да так, ничего… Оказывается, у любимой сестрицы тоже бывают неприятности, — жизнерадостно сообщает Деня.

— Это не все, — говорит Алла. — Осталось самое сложное — найти замену для гостя студии — холостого, молодого, неженатого. К концу передачи он, согласно сценарию, отправится прямо в загс с одной из приглашенных девиц.

— Есть у меня кандидатура, — говорит Деня. — Художник по профессии, радикальный девственник по убеждениям.

Ксана и Алла переглядываются.

Радикальный девственник Макс стоит в студии возле холста, на котором изображено нечто абстрактно-декоративное. Прищурившись, он смотрит вперед, затем откладывает кисть и сплевывает на пол зубочистку.

- Прикройся, бесстыдница! — сурово говорит он обнаженной модели, сидящей на высоком табурете, и бросает ей свитер. — Перерыв, видишь ли.

Макс выходит из мастерской, и, полуослепший от яркого августовского солнца, перелезает через ограждение, чтобы напрямую перебежать в подвальный магазинчик, расположивший по другую сторону улицу. Звонит мобильный телефон, подвешенный к петле для ремня на джинсах. Макс останавливается, и в этот момент в нескольких сантиметрах от него, визжа тормозами, проносится розовая "Ауди".

— Кто там?— после паузы говорит Макс и благоговейно смотрит в небо.

— Тут Макса нет поблизости? — спрашивает Деня, расхаживая по комнате.

— Я у телефона! Деня, ты, что ли? — неуверенно говорит Макс.

— Не узнал. Сто лет будешь жить!… — говорит Деня.

— Ты, Деня, видишь ли, почаще звони, — с чувством говорит Макс.

— ...Спасибо, дружище! — заканчивает Деня разговор и, отключив телефон, обращается к Ксане. — Макса только что чуть не сбил Лорин. Он ехал в розовой "Ауди", а рядом сидела обалденная блондинка в зеленом платье.

— Розовое с зеленым! — фыркает Ксана. — Лорина всегда отличался безвкусицей!

— Зачем же так сурово, — говорит Деня. — Конечно, вкус ему иногда изменяет. Но в день развода с тобой он показал, что учится на собственных ошибках.

Салон "Ауди". Лорин и крашеная блондинка едут по мосту над рекой. Сияет солнце, оглушительно играет радио.

Кухня в доме родителей Дени. Алла и Ксана на кухне шарят в холодильнике в поисках еды.

В это время в гостиной Деня отключил музыку и завершает психоаналитический сеанс.— ... А теперь плавно переходим от медитации к расслаблению, — профессионально поставленным голосом говорит он. — К следующему сеансу вам необходимо вспомнить четыре самых стыдных момента вашего детства. Вспомнить и проанализировать, потому что именно в них коренится суть ваших сегодняшних проблем.

Ксана и Алла на кухне наспех сооружают бутерброды. У Ксаны звонит мобильный телефон.

— Кто там? — спрашивает Ксана, пережевывая бутерброд. — Паша? А, Саша! Один хрен!.. С массовкой и главным персонажем порядок. Дело за вами.

В телестудии Саша держит трубку у уха. Вплоть до финала фильма мы видим в кадре лишь лица близнецов, взятые крупным планам. Судя по кислому выражению лица, Саша не в восторге от новости.

— Все хорошо, только вот у нас тут заминка с кабелями, — осторожно говорит он.

— Ничего не знаю, — говорит Ксана. — Не обеспечите железо — уволю.

— Сучка! — говорит Саша в телестудии. — И где бы ей мужика найти? Паша, может, возьмешь на себя? Видишь, женщина мается.

— Я женат, — отвечает Паша. — И ты прекрасно об этом знаешь.

- Ты обещала их уволить? — скептически спрашивает на кухне Ксану Алла, уничтожая бутерброды. — А стоит ли? Классический производственный конфликт…

- А что мне остается? — пожимает плечами Ксана. — Бьют балду вдвоем за полторы ставки на контракте. — Она что-то быстро строчит в блокноте, потом трет лоб. — Что-то я забыла…

Деня продолжает сеанс:

— …Я хочу помочь вам познать себя, чтобы вы могли выйти в жизнь не робкими наблюдателями и не записными неудачниками, а хозяевами любой ситуации…

В дверях появляются Ксана и Алла, жующие бутерброды.

— Яйца учат кур? — интересуется Ксана.

— Юпитерша, ты сердишься, значит, ты злишься! — с достоинством отвечает Деня и обращается к пациентам: — Папа, мама, не слушайте ее!...

Мы впервые видим перед собой Отца и Мать.

— Сынок, — робко начинает Отец, но осекается, потому что слышен звонок в дверь квартиры.

Макс, допивая бутылку пива, возвращается в студию.

— Сеанс окончен, — сообщает он натурщице, смотрится в зеркало и спрашивает: — Как я выгляжу?

— А куда вы — на свидание? — лениво интересуется натурщица.

— Дура!— укоризненно говорит Макс. — Один, видишь ли, разврат на уме … Включи вечером телевизор — я там буду делать разъяснения для таких, как ты, дур.

— Рад тебя видеть, Алла, — робко говорит Отец, когда Ксана уходит, чтобы выяснить, кто звонит в дверь.

— И я вас тоже, — строго говорит Алла.

— А ведь я тебя еще маленькой девочкой помню, — мечтательно говорит Отец.

И словно время вернулось на двадцать лет назад: напротив Отца стоит Алла — маленькая, но серьезная девочка.

— Замуж не собираешься? — спрашивает взрослую Аллу Отец.

— Не время!.. — говорит взрослая Алла

…и тут же Алла-девочка продолжает:

— …Пока гремят пушки, вальс Мендельсона не уместен! Женский класс в непримиримой войне с самцами. Пока она не кончится полной победой одной из половин человечества, я не могу изменить нашей общей солидарности.

Отец растерянно смотрит на взрослую Аллу и робко спрашивает:

— Алла, а с кем ты только что говорила?

Но в этом самый момент в гостиную вваливаются Маха, Лорин и Ксана. Маха тащит огромный чемодан, не давая приплясывающему вокруг нее Дене отобрать тяжесть. Ни на кого не глядя, она проходит в центр комнаты. Из всей компании только Лорин спокоен и невозмутим.

Родители всплескивают руками, Ксана издает радостный вопль:

— Вот про что я пыталась вспомнить целый день! Маха, милая!

— Маха, отдай чемодан! — повторяет Деня, вертясь вокруг Махи.

— Ты с ума сошла — тащить такие тяжести! — возмущается Ксана. — Лорин, ты варвар — так обходится с сестрой.

— Нечего с ней нянькаться, — небрежно говорит Лорин. — Слава Богу, уже не маленькая. Здоровая деваха…

— А за деваху — ответишь! — огрызается Маха.

— … Здоровая деваха, — неумолимо повторяет Лорин, — все может, все умеет, а тут — какой-то чемодан!

Маха, фыркнув, бросает чемодан и демонстративно ложится на пол.

— Хорошо-то как, Господи! — с облегчением говорит она.

Деня хлопает себя по лбу.

— Я все понял, — говорит он. — Розовая "Ауди", зеленое платье, маленькая блондинка…

— Не маленькая, а миниатюрная! — уточняет Маха.

— Ты и есть та девица, с которой Лорина сегодня видели, — говорит Деня.

— Видели с девицей? — переспрашивает Лорин. Явно что-то вспомнив, он вытаскивает телефон и, отойдя в сторону, набирает номер. — Алло, Светик?

У себя дома Светик берет трубку.

— Противный, ты где пропадал? — надув губы, говорит она.

— Сегодня вечером жду тебя дома, — говорит Лорин. — Одна просьба — позвони перед тем, как прийти. Мало ли что… Дела, то да сё…

Лорин отключает мобильный и подмигивает Ксане.

— Тебе не плохо, Машенька? — по-прежнему хлопочет вокруг Махи Мать.

— Не-а! — блаженно отвечает Маха. — Сейчас я встану, всех обниму и расцелую!.. Только вот дух переведу.

— Может, ты на диванчик ляжешь? Поспишь с дороги… — волнуется Отец.

— Сосочку ей — и в колыбельку!... — предлагает Лорин, и в этот момент у него звонит телефон.

Секретарша Катенька звонит из офиса Лорина.

— Я ждала, ждала, и не выдержала… — жалуется она.

Между тем столпотворение вокруг Махи продолжается.

— А что, я тоже лягу, — вдруг говорит Деня, и действительно ложится. — Ох, хорошо — лежать на земле и смотреть в небо.

— Лично я вижу потолок, который к тому же нуждается в побелке, — сообщает Маха.

В этот момент звонит мобильный телефон у Ксаны.

— Слушаю… Какой Жора? — раздраженно говорит она.

На улице Жора говорит из таксофона:

— Вот комедия! Я тут, можно сказать, на глазах теряю надежду!..

— Ах, Жора!.. — вспоминает Ксана и отходит в сторону. — Что тебе надо? Я вожу тебя за нос?… Слушай, а не пошел бы ты…. — Она переводит взгляд на невозмутимого Лорина и глаза ее вспыхивают мстительным блеском — … сегодня вечером ко мне домой. После двенадцати… Взять с собой зубную щетку? Мать моя, уж это-то ты можешь решить сам…

Жора в полном восторге от услышанного несколько раз целует телефонную трубку. Мужчина, ждущий поблизости, когда телефон освободится, озадаченно смотрит на него и выразительно крутит у виска пальцем.

Экран телевизора. Заставка новостей. Ведущий сообщает:

— Кампания по выборам губернатора Калиновской области набирает обороты. В настоящее время в предвыборную гонку включились три кандидата…

Лорин, один из всей компании, смотрит новости. В руках у него пульт.

— Кстати, Маха, мы тебе сказали, что ты сейчас едешь к нам в студию вместе со всей массовкой? — спрашивает Алла.

— А что, опять какая-то программа в заднице? — невинно интересуется Маха. — Ладно, когда же я вам отказывала?… Братец, а ты с нами? — спрашивает она Лорина.

— Чего не сделаешь во имя семьи! — говорит он. — И жены — даже бывшей. Во сколько съемки?

— В семь.

Лорин выключает телевизор, смотрит на часы и присвистывает.

— Опаньки! Сожалею. В семь у меня интервью в прямом эфире городских новостей. Последняя информация с фронта ритуальных услуг.

— Давно ли ты помирать собрался? — хмуро интересуется Ксана.

— Ты, как всегда, слишком занята собой, — небрежно сообщает Лорин. — Могла бы знать, что мы на пару с папой купили погребальную фирму. Развиваю базу, обновляю концепцию, наступаю на пятки конкурентам.

Мы видим кладбищенские ворота. Над ними надпись: "ЗАО "Последний приют".

— Не понимаю, как можно обновить концепцию похорон, — пожимает плечами Ксана. — Лечь в гроб на пару с покойницей?

К кладбищенским воротам подъезжает катафалк. В огромном открытом гробу, напоминающем двуспальную кровать, лежат Лорин и покойница. Покойница неожиданно открывает глаза и подмигивает.

— Ну, да ладно, народу я набрала, так что твое присутствие необязательно, — почти грубо говорит Ксана.

И тут в разговор вступает внезапно расчувствовавшийся Отец:

— Родные мои, дети мои! Хоть у вас-то все хорошо!.. — Он обращается к Лорину: — Были б живы ваши с Машенькой родители, вот они бы за вас порадовались… Сиротинки!

Мы видим фотографии на стене — родители Лорина и Махи вместе со своими маленькими детьми. Рядом — они же в обнимку с Отцом и Матерью. Самое крупное фото — оба семейства с малолетними детьми в полном сборе.

Лорин обнимает Отца.

— Ну, что вы, папа, что вы! — говорит он. — Какие мы сироты. Вы у нас — вторые родители.

— Пап-мам, я вас тоже обнимаю! — подает голос Маха с пола. — Отдохну, встану и обниму.

— И ты у нас, Алла, все эти годы как родная, — не может успокоиться Отец.

— Это точно, — впервые за все это время улыбается Алла.

— А скажи мне… — говорит Отец и смотрит поочередно на родных и названных детей — …скажи, значит, мне… Алла! Никто из вас жениться или замуж выйти не собирается?…

И тут все разом говорят:

КСАНА: Хватит с меня!

ЛОРИН: Избавь Бог!

ДЕНЯ: Вот еще предрассудок!

МАХА: А чего спешить-то?

АЛЛА: Брак? Классическая мужская кабала.

— А что это вы? — поднимает руки Отец. — Свадьба — это ж праздник, который раз в жизни! Вспомните, как у Ксаны с Лориным… Белое платье, черный костюм, гости, песни, застолье, "Чайка" с куклой на капоте…

Двор дома, где живут родители Ксаны и Дени. "Чайка" с куклой на капоте, сияющие Отец и Мать. К машине подходят одетые в подвенечное платье и черный костюм маленькие дети, в которых узнаются Ксана и Лорин. За ними идет такая же маленькая Алла. Следом семенят совсем крохотные Маха и Деня.

— Ага! — возвращает всех в реальность Лорин. — А потом пять моих самых близких друзей сказали…

И мы видим, как пятеро самых близких друзей Лорина, все на одно лицо, хлопают его по плечу с фразой: "Лучше бы ты женился на кукле с капота, а не на этой своей Ксаночке!" От последнего, самого мощного удара Лорин падает на землю.

— Кому же из твоих друзей я дорогу перешла? — взрывается Ксана.

— Тебе пофамильный список выдать? — невозмутимо спрашивает Лорин.

— Слушайте, — прерывает их спор Алла. — У меня идея. Мы так редко в последнее время собираемся вместе. Давайте я вас всех сфотографирую. Классическая выйдет композиция. Ну-ка, сгруппируйтесь.

В видоискатель фотоаппарата мы видим, как все выстраиваются в ряд. Лорин и Ксана, случайно оказавшись вместе, расходятся, чтобы не стоять рядом.

— Обнимитесь! — командует Алла. — Всем молчать и не двигаться! Обнимитесь! Дружно сказали "Cheese!" Правда ведь, не смешно?

Все смеются. Алла нажимает на затвор, затем еще раз, затем еще раз.

— Странно, — говорит Алла, опуская фотоаппарат. — Не сработал. Никогда такого не было.

— Все, некогда! — говорит Ксана.

Отец, чертыхаясь, роется в книжных шкафах.

— Ты что, решил взять что-нибудь почитать на дачу? — спрашивает Мать.

— Заначку ищу! — хмуро говорит Отец.

— Во втором томе собрания сочинений Зигмунда Фрейда?

— Ага, во втором томе собрания сочинений Фрейда, — подтверждает Отец. — В середине работы про толкование снов. А ты откуда знаешь?

— Не ищи, — говорит Мать. — Деня вчера случайно открыл том и нашел деньги.

Мы видим Деню снизу, громадного, как великана. Он раскрывает книгу, из нее сыплются деньги.

— Гляди-ка! — говорит Деня и читает заглавие книги. — Что называется, сон в руку!

Отец раздраженно открывает подряд все дверцы, а под конец выдвигает верхний ящик письменного стола Дени. Мы видим его вытянувшееся от изумления лицо как бы из этого ящика.

— Мать, а ну-ка, живо иди сюда! — зовет он.

В кадре появляется Мать, и лицо ее претерпевает те же изменения.

Под сияющим августовским солнцем три машины проезжают главную площадь города — с пожарной каланчой, старинными торговыми рядами, сквером — после чего "девятка" едет дальше, а розовая "Ауди" сворачивает направо и останавливается у старого здания с табличками различных фирм Лорина. Рабочие приделывают новую табличку — "ЗАО "Последний приют".

Маха и Ксана едут на заднем сиденье машины Ксаны и делятся впечатлениями последних двух недель.

— …целовались, пока не отчалил трап. Я едва успела соскочить на берег, — томно рассказывает Маха. —

— Так он у тебя был?…- спрашивает Деня.

— Четвертым… или пятым, — говорит Маха. — Смешно сказать, но память-то девичья… Ну, а ты как оттягивался?

— Да так, по мелочевке, — отводит взгляд Деня. — Перетерлись с учихой из колледжа, потом ночь с проезжей байкершей из Питера, не считая местных метелок. Теряю форму, Маха, теряю форму.

Говорят они вполголоса, но Ксана и Алла, видимо, что-то услышав, переглядываются. Алла хочет повернуться к малолетним прожигателям жизни и сказать им что-то негодующее, но Ксана дергает подругу за рукав.

Лорин идет по коридору, на ходу кивая сотрудникам и сотрудницам. В приемной он видит растерянную секретаршу Катеньку, она показывает ему взглядом, что никак не могла справиться с внезапно появившейся проблемой. Сама проблема — ожившая покойница из недавнего видения Лорина, стоит у дверей его кабинета с явным намерением войти туда. На секунду растерявшись, Лорин приглашает женщину пройти первой и та, прежде чем сделать это, победоносно подмигивает секретарше — совсем как в том пригрезившемся катафалке.

Маха и Ксана поднимаются по ступенькам крыльца телестудии "Бегемот".

— Да, стареем… — говорит Маха. — Скучно, Деня. Путешествия меня уже не увлекают. Мужчинами я пресытилась. Учеба — дело рутинное. Хочется перчику под хвост подсыпать, чтобы все болото верх дном перевернулось.

— Про скуку — это ты в самую кассу, — кивает Деня. — А еще сеструха заела.

— А меня Лорин достал, — заводится Маха. — Никакой деликатности. Будто я не сестра его, а так, наемная работница и приживалка, а сверх того — симулянтка.

Машина "скорой помощи" едет по послеполуденному городу. Народу на улицах заметно прибавилось. Кто-то отправился в субботний поход по магазинам, да и грибники уже начали возвращаться из леса. В толпе на одном из городских проспектов мы видим того же утреннего мальчика с корзинкой. Маслянисто поблескивают шляпки грибов.

Такие же маслянистые на вид открытые тюбики губной помады лежат на столике в кабинете Ксаны. Визажистка готовит ее к эфиру, припудривая лоб, поправляя укладку. Ксана близоруко щурится, чтобы рассмотреть текст сценария. Несколько прочитанных листов уже лежат на полу.

Деня и Маха сидят на широком кожаном диване в холле телестудии.

— Так ты предлагаешь проучить сестру и Лорина? — спрашивает Деня.

— А ты не боишься случаем? — колко спрашивает Маха.

В холле появляются Паша и Саша. Мы видим только их лица — это похожие друг на друга, слегка обрюзгшие брюнеты. Только Саша с приятной живостью в глазах, а Паша, похоже, еле сдерживает зевоту.

— Сколько зим, сколько лет! — говорят они хором.

— Сколько лет, сколько зим! — хором отвечают Маха и Деня.

Сразу ясно, они далеко не в первый раз общаются в таком составе.

— Неужели я лицезрею Маху? — спрашивает Саша. — Судя по загару, ты соблазнила не одну тысячу курортников.

— Скажешь тоже! — осекает его Паша. — Одна радость в жизни — оскорбить невинное создание.

— А за невинное — ответишь… — смеясь, предупреждает Маха.

Близнецы втискиваются между Деней и Махой, и далее Паша говорит исключительно с Деней, а Саша — с Махой.

— Ну, и змеюка твоя сестрица! — говорит Паша Дене. — Придирается ко всякой мелочи, а сегодня даже уволить обещала.

— Слышал, — отвечает ему Деня. — Сочувствую! Если честно, сам страдаю от ее характера.

— Вообще-то, это она из-за Пашки на нас взъелась, — сообщает Саша Махе. — Бездельник редкостный. Я, как могу, его хвосты зачищаю, но на две работы меня не хватает.

Отец и Мать неуверенно топчутся у крыльца телекомпании.

— Может, не пойдем никуда, а, мать? — неуверенно спрашивает Отец.

— И не думай! Ты что, хочешь всю дочкину карьеру пустить коту под хвост? — укоряюще спрашивает Мать.

— Хочу! — честно признается Отец. — Иногда — до смерти хочу. Ксана не замужем, сын говорит, что семья — пережиток, Маха с Лориным гнут в ту же сторону. Похоже, внуков мы не дождемся. Вся наша родословная от Адама до Евы на детках закончится. Для чего же мы этих олухов рожали?

Отец и Мать заходят в холл и застают Маху и Деню, беседующими с Сашей и Пашей.

— Если бы у меня в ногах этот, — он кивает на Сашу, — не болтался, я бы давным-давно такую карьерищу сделал!.. — говорит Паша Дене.

— Каждый несет свой крест, — говорит Деня. — Я, например, — сестру и родителей.

— А как мне его жена надоела! — жалуется Саша Махе. — Чем дальше, тем больше не понимаю, что он нашел в ней, а она в нем? Пашка — куда не шло, все-таки младший брат, а значит, по русской традиции — дурак. Но она-то — дурында несусветная! Что-нибудь брякнет, он в восторге, а она глядит на меня, рот до ушей, ждет, чтобы я похвалил! Да в жизнь не дождется!

Мы видим губы Ксаны возле микрофона — а затем динамик, из которого длоносится объявление::

— Саша и Паша! Работа или увольнение! Считаю до двух! Время пошло.

— Так что за идея тебя осенила? — интересуется Деня у Махи, когда близнецы ушли.

— Как? До тебя еще не дошло? Это ж элементарно!..

— Да? — неуверенно переспрашивает Деня и видит родителей. — А вот и старики…

Отец и Мать, оробев еще больше, приближаются к Дене и Махе.

— Какие-то вопросы? — строго спрашивает Деня.

— Скажите, — спрашивает отец. — Те, что с вами разговаривали… Почему у них разный говор? Один акает, другой окает.

— Они говорят, что у них разные родители, — поясняет Маха. — У Паши — из Краснодара, у Саши — из Костромы. Еще вопросы есть? Тогда свободны. Прямо и налево. Студия номер один…

На экране телемонитора мы видим пока еще пустую студию номер один калиновской телекомпании "Бегемот". Слышны голоса братьев Сиамских:

— Так, нормально … Обратку выдай… Пятый убавить…Что за мудвин третий выставлял? Где баланс? Баланс где, дубина?

На экране появляется Ксана, занимает место ведущей. Что-то говорит в микрофон, но мы не слышим. Снова голоса братьев Сиамских:

— Дайте ей в ухо… Да рано еще… Говорю тебе, дай, чтобы слышала…А то ее не знаешь. Она первого мужа заездила… А второго уже не будет… Нет, что вы, Ксана Игоревна, это не про вас, это я про уборщицу. Микрофончик поправьте, пожалуйста.

— Офигительный план! — восклицает Деня. Они все еще сидят в холле.

— Предупреждаю сразу — идея моя, бензин твой, — говорит Маха.

Лорин выходит из машины, на ходу разговаривая по телефону, и поднимается вверх по ступенькам, а потом появляется в холле.

— А вон и братец идет, — говорит Маха. — Гоголь-моголь. Ну-ка, крапивки ему под хвост!

— Слушай, Лорин, ты ведь дашь мне ключи от «Вольво» — на полчасика, пока ты записываешься? — нахально спрашивает Деня.

— Алло, Светик, побудь на трубе, — говорит Лорин в трубку. — Деня, я тебе дам кое-что более ценное, чем ключи. Я тебе дам житейский совет. Заработай, купи и езди, сколько влезет. Куда мне идти на эфир?

Найдя дверь студии номер один, Лорин стучится в нее. Оттуда выходят Саша и Паша. Оглядев Лорина с ног до головы, они проводят его в гримерную. Не прерывая телефонной беседы, Лорин усаживается в кресло, где только что сидела Ксана.

Маха и Деня вместе рассаживаются в студии номер один.

— А что они с нами сделают, когда все откроется? — неожиданно спрашивает Маха, и в ответ на озадаченный взгляд Дени поясняет: — В конце концов, я слабое создание, сирота. Меня всякий может обидеть.

Голос из динамика объявляет:

— Внимание! Полная готовность! На счет "ноль" бурно аплодируем!

На табло меняются красные цифры "5", "4", "3", "2", "1", "0".

На экране монитора мы видим, как под бурные аплодисменты в студию входят Ксана и Алла.

— Попрошу приветствовать нашего гостя! — восклицает Ксана.

Мы видим лица аудитории. Отец и Мать заметно волнуются за дочь, Деня и Маха заметно нервничают.

Позвольте Вам представить… — начинает Ксана и поворачивает голову. Лицо у нее вытягивается, и от неожиданности она чуть не роняет микрофон.

— Надеюсь, ты предупредил охрану, чтобы они правильно объяснили Максу, куда он должен идти? — сквозь зубы интересуется Маха, хлопая в ладоши.

— Спрашиваешь! — сквозь зубы же отвечает Деня.

В двери студии заходит Макс. В проходе он о чем-то говорит у турникета с охранником. Охранник что-то объясняет ему, показывая рукой.

Макс идет по коридору и заходит в двери студии №2.

Загорается экран монитора — и после заставки программы "Городские новости" на экране ведущий, которого мы уже видели в предыдущем выпуске новостей, и Макс.

— А теперь новости с фронта ритуальных услуг, — говорит с экрана ведущий. — Прежде, чем представить вам собеседника, хочу задать ему несколько вопросов.

Мы видим студию "вживую".

— Интересное начало, — говорит Макс. — Валяйте!

— В смысле? — не понимает его ведущий.

Мы снова видим происходящее на экране телемонитора.

— В смысле спрашивайте, а я вам отвечу без всякого смысла, — каламбурит Макс.

— Спасибо… — кисло говорит ведущий. — Не могли бы вы… э-э… обрисовать ваш идеал кладбища?

— Терпеть не могу кладбищ, — категорически заявляет Макс. — Сам туда не хожу и никому, видишь ли, не советую.

В аппаратной режиссер эфира что-то говорит в микрофон внутренней связи. Оператор у камеры делает разнообразные шесты руками, показывая, что он тут бессилен.

— Но ваша профессия… — говорит ведущий на экране телевизора.

— Моя профессия здесь не при чем, — обрывает его Макс. — Да, я посещал анатомические театры, когда учился основам мастерства, и именно с тех пор ненавижу морги, кладбища, поминки. А теперь я хочу задать вам вопрос, чтобы перейти к тому, ради чего я, собственно и пришел.

— Валяйте… — говорит ведущий на экране. — То есть, я хотел сказать, спрашивайте, если вам так угодно…

— Вы — девственник? — сурово интересуется Макс.

Режиссер эфира падает лицом на пульт. Оператор у камеры давится внутренним смехом.

Студия "вживую".

— Простите, — заметно нервничая, говорит ведущий, — но какое отношение это имеет к похоронам?

— У вас что — неизлечимая болезнь? — интересуется Макс. — Вас все время клонит к могильным разговорам. Формулирую вопрос более корректно: как вы предполагаете умереть — в целомудрии или разврате?

В аппаратной — массовая паника. Все незанятые работой сотрудники телекомпании прилипли к стеклянной перегородке, отделяющей студию от этой рабочей зоны. Режиссера эфира отпаивают чем-то прозрачным из большой пивной кружки.

Студия "вживую".

— Если вы хотели оскорбить меня, вам это удалось дважды, — еле сдерживая себя, сообщает ведущий.

— Нет, это вы ударили меня ногой в самое сокровенное, — взрывается Макс.. — Если б я знал, для чего меня сюда заманили!... — Он хватает ведущего за галстук. — Извиняйся, подонок…

— Руки!.. — хрипит ведущий. — Я сказал, руки…

— Сейчас ты у меня протянешь ноги, любитель ритуальных услуг… — сообщает ему Макс.

Схватившись на экране телемонитора, оба выпадают из кадра. Хрипы, ругательства, грохот микрофонов. Тишина. Неожиданно на экране появляется рекламный ролик нового шампуня, а затем экран гаснет.

Чудный августовский вечер — возможно, последний теплый вечер этого лета. Церковные купола, хрущевки, кирпичные сараи и гаражи, река в просвете тополиной листвы.

Квартира Лорина. Лорин сидит за столом, пьет виски, смотрит телевизор, по которому идет какая-то местная программа — и разговаривает сразу по двум телефонам.

— Светик, любимая, я жду, не дождусь, когда же, наконец, мы будем вместе, — говорит он в одну трубку. — Ты что-то хотела сказать? Что-то очень личное? — Приложив к уху другую трубку, он говорит в нее: — Да, Катенька! Я не просто переживаю — я вне себя потому, что мы сейчас не рядом. Я сейчас ненавижу свой бизнес.

У себя в квартире Катенька, забравшись на шкаф, мечтательно слушает голос Лорина в трубке:

— Какой, к черту, бизнес, если вместо цифр на мониторе я вижу твое глаза, твое лицо, шею, плечи, талию… И дальше, всю тебя, какая ты есть.

— Ничего не поняла? Чувствуешь себя дурой? — продолжает Лорин у себя в квартире. — Ах, ты мое сердечко! Обожаю! Женщина должна быть совсем немножко, самую капельку дурой. Я буду звать тебя "дурочка моя маленькая!". — Он прижимает к уху первую трубку и говорит: — Да, да, наша последняя ночь…

Светик сидит у себя дома в ванной с телефонной трубкой в руках и слушает голос Лорина:

— Самая последняя? Или последняя после того, как ты ушла от мужа?

— Да разве такое забудешь! — продолжает у себя дома Лорин. — Ты сходишь с ума? Немедленно опиши симптомы! Сердцебиение? Шум в голове? Ноги подкашиваются? Ну, ясно: ты слишком засиживаешься в горячих ваннах. — И он прижимает к уху вторую трубку: — С чего ты взяла, что я молчу?

Катенька, сидя на шкафу, слушает голос Лорина в трубке:

— Просто обдумываю, что сказать в ответ. Вопрос слишком серьезен, а я хочу говорить так, чтобы мог подписаться под каждым своим словом. Так о чем это я…

— О наших чувствах… — продолжает Лорин у себя дома — Ага… Ага… — В первую трубку. — Ты молчишь?.. Как это восхитительно — молчать вместе с самым дорогим человеком, потому что двум влюбленным сердцам не нужны слова…

Мы видим на экране телевизора фрагмент программы "Будь собой".

— Итак, вы хотите сказать, что могли бы жениться только на женщине, которая будет потакать всем вашим прихотям, привычкам и слабостям, не спрашивая ни себя, ни вас, за что ей выпал такой крест? — задает вопрос Ксана.

— Хотя в вашем вопросе я чувствую какую-то личную, я бы сказал, застарелую обиду, скажу вам прямо… — говорит Лорин.

Комната в квартире Ксаны. Ксана нервно ходит от стены к стене и разговаривает с Аллой.

— Откуда мне знать, как это вышло? — говорит Ксана. — Ошибка вышла… Забыла предупредить Пашу и Сашу, чтобы за пять минут до эфира привели собеседника в студию, а не выпихивали его сразу, как в первом варианте сценария. За-бы-ла, понимаешь?

— Классический прокол, Ксения Игоревна! — пуская кольчиками дым сигареты, говорит Алла. — Теперь до конца второго эфира придется тебе расхлебывать новый телеальянс со старым мужем. Родителей ты успокоила?

— Кажется, — говорит Ксана.

Вечер. Улица перед подъездом телестудии "Бегемот". Ксана запихивает ошеломленных Отца и Мать в их машину.

— Это телевидение, — объясняет она, — а потому никогда не верьте глазам своим.

— Слава Богу, сплавила их на дачу — пусть следят за строителями, — говорит Ксана подруге. — А что этот радикал-девственник? Ты с ним разобралась? Скандал улажен?

— На корню, — после короткой заминки отвечает Алла.

Ранний вечер. Уличное кафе. Алла и Макс сидят за столиком.

— А ты для самца… — извини, для мужчины… вполне вменяем — я тебя даже начинаю уважать за последовательность, — говорит Алла..

За рекой догорает заря. Алла и Макс идут по набережной мимо пристани. У каждого в руке по бутылке пива.

— Взаимно, — говорит ей Макс. — Если отбросить в сторону всю твою феминистскую шелуху, выяснится, что ты живешь, в сущности, по моей программе. Вреда мы друг другу причинить не можем, так что я, видишь ли, даже чувствую к тебе некоторую симпатию.

Глубокие сумерки. Алла и Макс, чуть опьяневшие, стоят напротив церкви.

— А что касается этой дурацкой путаницы со студиями… — заплетающимся языком говорит Алла.

Почти ночь. Алла и Макс у дверей студии Макса.

— Дело замято, — говорит Макс. — А тут я, видишь ли, работаю и живу…

И снова комната в квартире Ксаны.

— В общем, мы с ним еще встретимся и обсудим формат его участия в будущей передаче… — подытоживает Алла, и чуть краснеет.

Слышен звонок в дверь. Ксана выходит и возвращается с Любовником. У того в руках букет роз и бутылка шампанского. Любовник хочет поцеловать Ксану, но она отпихивает его локтем и отходит в сторону.

— А это что еще за крендель? — недружелюбно интересуется Алла.

— А-а, ерунда! — машет рукой Ксана. — Такая ерунда, что и говорить не о чем.

Любовник, расставляя розы и откупоривая шампанское, обращается к Ксане:

— Ну, комедия! Меня восхищает твое чувство юмора. У тебя на редкость правильное отношение к жизни — учусь, Кыся, учусь.

— За науку, котик, надо платить, — неумолимо говорит Алла.

— Вот Лорин, тот всегда дарил только обещания, — говорит Ксана, обращаясь исключительно к Алле. — Помню, перед восьмым марта у меня побежала петля на единственных колготках. Я Лорина прошу, как человека: "Купи, говорю, мне колготки". "Хорошо, говорит, базара нет ".

Мы видим крохотную общежитскую комнатушку Ксана и Лорин десять лет тому назад.

— Лорин, у меня петля побежала. Купи мне колготки, — обращается к Лорину Ксана.

— Хорошо, базара нет, — невозмутимо отвечает Лорин. — Куплю, но первый номер нашей обширной программы — видеокамера. Представляешь, как мы в старости будем смотреть на себя нынешних!

И он изображает, как снимает жену через видеокамеру.

И мы уже видим комнату в квартире Ксаны, как бы снятую через глазок бытовой видеокамеры не слишком опытным оператором: слишком много желтизны в слабоосвещенной комнате, слишком резкие шараханья.

— Я представила, как в старости буду смотреть на себя — худую, драную, в рваных колготках, и заревела во весь голос, — заканчивает Ксана.

— Кыся, ты была замужем? — восклицает Любовник. — Вот комедия!

Камера мечется сначала вправо, потом влево и наконец делает наезд. Очень крупный план — пузырьки в бокале шампанского, который любовник протягивает Ксане. Помехи. Пустой экран.

С открытого балкона, под шорох листьев и шум проезжающих где-то в отдалении машин, мы видим силуэты Ксаны, Аллы и Любовника за занавеской и слышим продолжение разговора.

ГОЛОС КСАНЫ: Алла, ты не знаешь, по какому поводу шампанское?

ГОЛОС АЛЛЫ: Ты вообще-то как, запойный, или просто классический алкоголик?

ГОЛОС ЛЮБОВНИКА: Кыся, ты забыла? Сегодня наш первый совместный вечер. Вечер, переходящий в совместную ночь, совместное утро, а потом, Кыся, в нашу долгую совместную, обязательно счастливую семейную жизнь.

ГОЛОС АЛЛЫ: Этот хрен с горы, похоже, решил, что ты будешь ублажать его похоть, и не один раз, а долгие годы.

ГОЛОС КСАНЫ: Надоела вся эта телевизионная голубятня и мальчики из ночных баров. Этот, по крайней мере, знает, чего хочет. Желаю, говорит, чтобы моя соль осталась на твоей коже.

ГОЛОС ЛЮБОВНИКА: В общем-то, это, скажу тебе, не деликатно рассказывать о моих святых чувствах Бог знает кому.

ГОЛОС КСАНЫ: Что? Это ты черт знает кто, без году неделя мой знакомый, а она, она — моя лучшая подруга с детского сада.

Мы снова в квартире. Любовник, наклонив голову, смотрит на Аллу, и говорит:

— Подруга? Ну, подруга, давай дружить, что ли. Ну, выпьем, что ли… За долгожданную близость душ… и тел…

Ксана нетерпеливо чокается, делает глоток из бокала и ставит его на стол.

Любовник обвивает ее за талию.

— Что он забыл в районе моей талии? — интересуется Ксана у подруги.

— Ручонки спрячь пока. За спину, — с укоризной говорит Алла. Заметив, что Любовник снова готов обидеться, она говорит: — Что стоишь? Раздевайся. Она тебе не мамочка.

Комната Лорина.

— Ты все еще дуешься, Светик? — спрашивает Лорин в первую трубку. — А, ты Катенька, и ты вовсе не дулась?

Дальнейший диалог Лорин ведет, то и дело путая своих собеседниц, поочередно общаясь то с одной, то с другой трубкой:

— Ты все еще дуешься, Светик? Уже не дуешься! Умница моя, обожаю! На тех, кто дуется, воду возят. А я на тебе не воду возить хочу…Ты догадываешься, что я хочу?.. Почему бросил слушать на полуслове? Надо проверить телефон. Почему назвал тебя Светиком? А как еще? Светик, лучик, солнышко…

На секунду отвлекшись от разговора, он смотрит на телеэкран.

По телевизору идет фрагмент передачи "Будь собой!"

— …В конце концов, все эти нежные глупости, которые влюбленные люди говорят друг другу, невозможно повторить уже через год после свадьбы, — говорит Лорин.

— А такое слово, как "супружеский долг" вам знакомо? Верность, добродетель, совесть, наконец? — спрашивает его гостья студии.

— Супружеский долг — это два слова взаимоисключающих, вроде горячего снега, — замечает Лорин. — А что касается совести…

— Это некорректный вопрос, вы можете на него не отвечать, — торопливо говорит Ксана.

— Почему же? — возражает Лорин. — Задавать некорректные вопросы — главная фишка вашей программы, не так ли? Так вот, скажу вам… — И тут вдруг Лорин падает на колени перед бывшей женой. — Милая, родная! Ну, почему, почему в этой жизни все складывается не так, как нам хотелось бы в юности! Если бы я имел смелость снова заговорить с тобой и предложить тебе каждый час своей жизни, всю свою глупую нежность… Ты никогда мне не поверишь, и кто же тебя осудит? Кто упрекнет тебя хотя бы за каплю сомнения?

На экране — округлившиеся глаза зрителей, потуплено вороватые взгляды Дени и Махи, сидящих рядом, бесцельно вертящая головой Алла и белое, как мел, лицо Ксаны.

У себя в квартире Лорин бессознательно продолжает свой телеспич:

— "…И все-таки мне хочется снова набраться молодой наглости и сказать: будь моей женой! И если ты ответишь "нет"…

В этот момент до него доходит, что всю эту прочувствованную речь он продекламировал в обе телефонные трубки, которые он забыл отвести лица.

Мы видим заплаканное лицо Катеньки.

Затем мы видим заплаканное лицо Светика.

— Согласны выйти за меня замуж? — переспрашивает Лорин и бросает в сторону: — Во, влип!— Он снова обращается в обе трубки. — Итак, слушайте меня внимательно. Что? Почему я обращаюсь к вам на вы? Почему я обращаюсь к ним на вы? Потому что я говорю с двумя особами, мне милыми, мною любимыми, и не имеющими шансов стать моими женами.

У себя на шкафу Катенька роняет трубку от неожиданности.

В ванной Светик держит трубку на расстоянии от себя и смотрит на нее, как на змею.

Лорин у себя в квартире продолжает:

— Светик! Катенька! Прошу любить и жаловать друг друга! Поговорите, девочки, по душам, вы друг другу понравитесь!

Он кладет трубки друг к другу и взволнованно ходит взад-вперед по комнате.

— Согласны быть моими женами! — шипит он. — Какая невоспитанность! — Он смотрит на экран телевизора.

И снова на экране телемонитора мы видим фрагмент передачи "Будь собой!"

— Напоминаю, вы смотрите программу "Будь собой" и можете позвонить нам по телефонам, которые видите сейчас на экране, — говорит Ксана. — Сейчас я хочу услышать мнение нашего эксперта, которая все это время следила за диалогом в студии.

— Я думаю, наш собеседник страдает типичным комплексом их, то есть мужской, цивилизации — уклонизмом, — говорит Алла. — Он не способен совершить поступок, и упрекает в этом мать, соседку, бывшую жену, только бы ни за что не отвечать самому. Даже если он захочет сделать предложение, в последнюю минуту он повернет назад.

— Да все они бздуны! — кричит заплаканная гостья в студии.

— Никогда не думал, что интеллигентные девушки способны так ругаться, — качает головой Лорин.

У себя дома Лорин берет в руки телефонные трубки, слушает и тут же бросает их на стол.

— Да, — говорит он, — никогда не думал, что интеллигентные девушки способны так ругаться.

У себя в квартире Ксана продолжает свою исповедь Алле:

— И так с каждым. Ведут себя, как подростки. Этот, правда, уверял, что имеет опыт интимной жизни. Наверняка врет. Тоже какой-нибудь радикальный девственник…

Любовник просовывает голову в дверной проем и говорит:

— Кыся, любовь моя! Это ж просто комедия! Ты битый час болтаешь черти с кем… с нашей лучшей подругой. А я? Я заждался ...

— Ждешь? — спрашивает Алла. — Зачем? Ах, да … Не было печали… Забирайся в постель и готовься.

— Божиньки, как я вас люблю! — говорит Любовник и скрывается за дверью.

— Беда в том, что Лорин — он вроде бы член семьи, — переходит к главному Ксана. — Что-то вроде сына и брата. Папа у него соучредителем, часть акций записана на него и на мать. Финансовые отношения, черт бы их побрал. Вот где мне эти мужики! — она проводит ладонью по горлу. — Вчера случайно заглянула в стол Дене.

Мы видим комнату Дени в квартире его родителей, точнее — голову Ксаны, снятую как бы из ящика письменного стола.

ГОЛОС КСАНЫ: И что я, по-твоему, там увидела.

ГОЛОС АЛЛЫ: Говори сразу.

ГОЛОС КСАНЫ: Чупа-чупс, упаковку презервативов и…

У себя в квартире Ксана что-то шепчет на ухо Алле.

— Ты серьезно? — приподнимает брови Алла.

— Представь себе. По-твоему, я способна сейчас выдумать такое?

Из-за двери спальни доносится голос Любовника:

— Кыся, любимая! Я жду! Я весь в огне.

— Боже, еще этот горячий парень! — хватается за голову Ксана и кричит в ответ. — Бери одежду и иди сюда.

Прикрываясь одеждой, Любовник выходит из спальни.

— Тебя посетил эротический каприз? — интересуется он. — Я-то с первого взгляда разглядел в тебе вкус к чувственной фантазии.

— Да, с капризами у нее все в порядке, — подтверждает Алла. — Ничего в той комнате не забыл?

— У меня идеальная память! — гордо сообщает Любовник.

— Тогда пойдем! — говорит Алла, подталкивая, ведет его к двери. — Говоришь, весь в огне?

— Вот комедия!.. — восклицает Любовник и вполголоса добавляет: — Но я бы хотел быть честным с дамой…

— Хочешь быть честным — будь им, — говорит Алла, выталкивает его за дверь и запирает дверь на замок. — Вот комедия! Классический случай из клиники!… — говорит она и возвращается в комнату:

— Ей-Богу, не подозревала, что он такой… — говорит Ксана.

— Идиот? — заканчивает Алла.

— Грубо… как всякая правда, — со вздохом говорит Ксана. — Одного не понимаю: вот мы с тобой, такие умные во всех отношениях — и такие дуры!..

Комната Лорина. Из телефонных трубок раздается хрип, сыплются искры. Лорин торопливо хватает оба аппарата.

— Девушки, милые, — говорит он. — Вы мне, конечно, бесконечно дороги, но не настолько, чтобы покупать из-за вас новые мобильники. Ах, вы готовы любить меня и дальше, не требуя замужества?… Что ?.. Согласны терпеть друг друга?…Но жизнь втроем, надеюсь, вас, не устраивает?.. Ах, устраивает!.. Слово за мной?

Комната Катеньки. Катенька, с растрепанными волосами и царапинами на лице, напряженно слушает тишину в трубке, сидя на шкафу.

Ванная комната. Светик, со здоровенным фингалом под глазом, напряженно слушает тишину в трубке, сидя в ванной.

Комната Лорина.

— Девочки, я скажу вам то, что никому не говорил! — начинает он.

Катенька на шкафу слушает телефон:

ГОЛОС ЛОРИНА: Вы у меня — замечательные. Я не ошибся в вас, родные, когда делал свой выбор.

Светик в ванной слушает телефон.

ГОЛОС ЛОРИНА: Беда в другом — это я недостоин вас. А потому, искреннее любящий, прощаюсь с вами — навсегда!

Лорин стоит у распахнутого окна и смотрит в темное небо.

— Ну, и что же дальше? — спрашивает он сам себя.

В это же самое время Ксана выходит на балкон своего дома, смотрит вдаль и произносит вслух те же самые слова:

— Ну, и что же дальше?

На телеэкране бегут последние титры программы «Будь собой!». Но это уже совсем другой телевизор — не тот, что в стильно обставленной комнате Лорина. Комнатка совсем махонькая, телевизор старенький, еще советской сборки и смотрит его тот самый мальчик, что отправился утром за грибами. Сейчас он разбирает свою добычу, неторопливо снимая плёночку со шляпок масленка.

Пальцы Дени стучат по клавиатуре компьютера. Квартира родителей Дени и Ксаны. И здесь же — Маха, сидит рядом и вбивает в "ноутбук" какие-то тексты с пейджера.

Деня отвлекается, набирает какой-то номер, слышит короткие гудки. Вторая попытка кончается тем же.

— Разговаривают друг с другом, голубки, — сообщает он Махе. — Мы их сделали!

— Угу! — отвечает Маха.

— А что ты там переписываешь? — спрашивает Деня.

— Собираю рекламные объявления для местного телевидения, — говорит Маха. — Аки пчелка, тащу в дом мед с каждого цветочка.

— И я тоже тащу… Как шмель, — хвастается Деня. — Перевожу для еженедельника "Губерния" софт-порно из буржуинских журналов. Почитать? А впрочем, зачем тебе выдуманный секс — при твоем-то опыте… При нашем опыте…

Маха поднимает глаза и задумчиво говорит:

— При нашем бурном прошлом нас может развлечь только что-нибудь из ряда вон выходящее… Например, короткий, но бурный роман друг с другом…

Махи и Деня смотрят в упор друг на друга. А за окном — теплая августовская ночь, шелестит листва, орут дерущиеся за кошек коты…

Первые лучи солнца на даче родителей. Отец задумчиво смотрит на рабочих, которые собрались возле залитого цементом фундамента дачи.

— О чем задумался, папусик? — спрашивает Мать.

— В машину! — отряхнув с себя оцепенение, командует Отец. — Какой же я идиот!

Солнечное утро на улице возле дома Ксаны. Алла, смеясь, смотрит сквозь нас на кого-то, невидимого, и говорит:

— Ну, ладно! Мы только что обо всем договорились. Спасибо, что проводил до Ксюхи. Все, слышишь? Я сказала: все! Пока!

Дверь в квартире Ксаны не заперта и приоткрыта. Алла заходит в нее, и видит Ксану, которая сидит за столом, подперев голову руками. Ксана смотрит на подругу и снова отворачивается.

— "Ах ты, степь широкая…" — запевает вдруг Ксана.

— Почему ты не пришла в студию? —спрашивает Алла.

— "Степь раздольная…" — продолжает Ксана.

— Объясни, что происходит. На тебе лица нет, — не отстает Алла.

— "Широко ты, матушка…" — продолжает Ксана, и уже вместе они во весь голос поют:

— "Протянулася."

— Что ты спросила? — говорит Ксана.

— Я спросила, почему ты в трансе?

— Вчера у нас была любовная встреча с Лориным, — отвечает Ксана.

— Ага, — нервничает Алла. — И в каком же качестве: по телевизионной роли или по взаимному влечению?

— Понимаешь, мы решили начать все сначала — пойти в ресторан, там как бы случайно встретится… — поясняет Ксана. — Ну, и все такое прочее.

— Ты говоришь: «мы»? — фыркает Алла. — Уже не смешно... И что дальше? Ну!

— Что дальше, что дальше! — пожимает плечами Ксана. — Сижу я за столиком, одна, слушаю музыку.

Мы видим ресторан и Ксану, сидящую за столиком. Входит Лорин.

ГОЛОС КСАНЫ: А его не сразу даже заметила. Вошел как-то тихо, или я отвлеклась… Ну, сижу я в своему углу…

ГОЛОС АЛЛЫ: В углу — это нехорошо…

ГОЛОС КАСНЫ: И вдруг он подходит, трогает за плечо и приглашает на танец.

Лорин подходит и приглашает Ксану — подчеркнуто холодно, но учтиво.

ГОЛОС АЛЛЫ: Ё-ка-лэ-мэ-нэ!

ГОЛОС КСАНЫ: Поднимаю глаза, и дух захватило, такой он красивый, обворожительный.

Ксана поднимает глаза на Лорина и замирает.

Мы снова в квартире Ксаны.

— И ты ему сразу же отказала? — спрашивает Алла.

— Не-а! — с блаженной улыбкой сообщает Ксана. — Не смогла. Растаяла, как мороженое в микроволновке.

Снова ресторан. Ксана танцует с Лориным, о чем-то беседуя с ним

ГОЛОС КСАНЫ: А дальше — один танец, другой. Он представился: зовут, говорит, Лорин. Не знаю, может, врал, а я поверила. А вас, говорит, девушка, как величать? В общем, не успела оглянуться, а он уже сидит за моим столиком.

Ксана и Лорин садятся за столик.

ГОЛОС АЛЛЫ: Классическая ошибка нашего брата-женщины.

ГОЛОС КСАНЫ: Я вся — классическая ошибка. А как же, говорю, двадцать ваших лучших друзей, вдруг я им не понравлюсь? А-а, говорит, всех друзей в один в музей! Такой остроумный… Два часа с ним болтали, как будто давно знакомы… В общем, встали, не сговариваясь, рассчитались и ушли из ресторана. Назвала ему адрес дома — и сюда, до утра …

Снова квартира Ксаны. Алла озирается и заглядывает под стол.

— Не бойся, его уже нет, — успокаивает подругу Ксана.

Мы видим квартиру Ксаны в первых лучах солнца. Ксана лежит под одеялом, а Лорин затягивает галстук и что-то говорит ей.

ГОЛОС КСАНЫ: Утром он ушел. Не нравятся ему девушки, которые в первый же день знакомства бросаются в постель мужчине…

Квартира Ксаны. Алла и Ксана, не сговариваясь, запевают на два голоса:

— "Ой, да не степной орел

Подымается,

Ой, да то донской казак

Разгуляется.

Ой, да не летай, орел,

Низко по земле,

Ой, да не гуляй, казак,

Близко к берегу!"

— Ну, не скотина ли он после этого? — подытоживает Алла.

— Он поступил совершенно правильно, — вздыхает Ксана. — Только он этого не знает… И слава Богу.

К переходу на перекрестке с разных сторон подходят мрачные Маха и Деня. У Дени в руках видеокассета. Чуть не столкнувшись, они поднимают глаза, и смотрят друг на друга, словно впервые в жизни увиделись.

В этот самый момент мимо них вихрем проносится розовая "Ауди".

У себя в квартире Ксана рассказывает Алле:

— Ты не знаешь… Никто не знает, кроме мамы. Когда я от него ушла, то была на третьем месяце… Пошла на аборт, думала: а-а, один раз…Зато потом еще устану от материнства.

Блеск металлических инструментов в кабинете гинеколога.

ГОЛОС КСАНЫ: — Врач был с утра пьяный, подонок…

И снова — квартира Ксаны.

— И все… — говорит Ксана.

Звонит телефон. Ксана берет трубку:

— Алло? Паша? Просишь уволить Сашу? Хорошо, он уволен. Почему не спрашивают о причине? А зачем? До завтра.

Телефон тут же звонит снова.

— Алло, Саша? — говорит Ксана. — Просишь уволить Пашу? Хорошо, вы оба уволены. Почему оба? Спроси у Саши.

В раздражении она отключает телефон.

— Ты их обоих уволила? — озадаченно спрашивает Алла.

— Нет сил на чужие проблемы. Завтра разберусь… Что на них нашло?

— Жена Паши изменила мужу с Сашей. А потом заявила, что всегда любила одного Сашу и замуж за его брата вышла только затем, чтобы быть рядом с любимым человеком.

Ксана, вскинув голову, запевает частушку:

— "Не ходите, девки, замуж…"

Алла вступает вторым голосом.

"…Ничего хорошего…"

В комнату врывается разъяренный Лорин, тряся распечаткой письма, полученного по электронной почте.

— Ну, и как это понимать? — орет он.

— Привет, Лорин, — слабо улыбается Ксана. — А впрочем, мы совсем недавно виделись.

— Я спрашиваю, что это значит? Я хочу знать, кто написал это идиотскую, чудовищно безграмотную маляву! — Лорин начинает читать: — «Дорогой мой суперстар, беркут ты мой сизокрылый! Ты меня и знаешь, и не знаешь. Если не знаешь — то узнаешь. А если не узнаешь — тогда точно не знаешь». Шизофрения какая-то! — качает он головой.

— Узнаю Денин стиль, — говорит Ксана.

— «Без тебя мне жизнь не в кайф! — продолжает читать Лорин. — Без тебя мне белый свет до мазы! Без тебя все радости мира — в облом! И ты, оторвав от моей груди свое лицо, любящим взглядом прочтешь любовь в моих глазах». — Лорин прерывается и спрашивает у Ксаны: — Это какую же позу надо принять, чтобы смотреть тебе в глаза, оторвав лицо от твоей груди?

Опустив глаза, Деня и Маха поднимаются по лестнице в подъезде Ксаны.

— Думаешь, какой я лох? Ни на что не годный? —интересуется Деня.

— Да нет, — неуверенно отвечает Маха. — Мало ли у кого что не получается… Я читала, такое бывает.

— Как ты там говорила: сексом дружбу не испортишь? — говорит Деня.

— Ты меня теперь презираешь? — тихо спрашивает Маха.

— Есть такие, что и в семнадцать лет остаются девушками… — сообщает Деня и с тяжелым вздохом добавляет. — И в восемнадцать — мальчиками…

Обнявшиеся парочки прогуливаются по калиновским улицам. Целуются, смеются, слушают музыку, обмениваясь плейерами.

Из окна кафе на них смотрит мальчик, которого мы окрестили грибником. Он все так же серьезен, как и прошлым вечером, когда чистил грибы. Только сейчас вместо ножа он вертит в руке чайную ложечку. Красные капли варенья стекают в вазочку с мороженым.

— Так ты все… придумывал? — вскидывает голову Маха.

— Ага, — отвечает Деня. — А ты… тоже?

— И я… тоже… — подтверждает Маха. — Ну, и дураки же мы с тобой. Проверили себя, называется…

Они останавливаются напротив квартиры Ксаны.

В этот момент дверь распахивается, и из нее вылетает Лорин, крича:— ...Ну, попадись мне эти малолетние кукловоды…Пятки вперед выверну и скажу, чтобы так и ходили.

За ним выходят Ксана и Алла. Все трое пялят глаза на Деню и Маху.

— Что вы на нас смотрите, как на теленка о двух головах? — мрачно интересуется Деня.

— А то не догадываешься, пацан? — спрашивает Лорин и обращается к Махе: — М-да, не ждал, не ждал. Я думал, из тебя человек растет, а ты, оказывается, та еще стервочка.

— Что ты к ней пристал? — огрызается Деня. — Маха тут не при чем.

— Хорошо… — говорит Лорин. — Тогда я тебе кое-что тебе объяснить хочу. В максимально доступной форме.

Лорин хватает Деню за шею и начинает пригибать его к полу. Деня сопротивляется, Маха визжит, Алла, пытаясь разнять драку, бьет сумочкой по голове то Лорина, то Деню.

— Разойтись! — раздается зычная команда.

Участники потасовки поднимают голову и видят перед собой Отца и Мать.

— Надо же, какая встреча, — поправляя галстук, говорит Лорин. — Очень приятно, очень. А как же фундамент для дачи?

— Какой фундамент! — возвышает голос Отец. — Сплавили родителей, чтобы в любовь играть? А потом нас же будете упрекать, что не остановили?

— Папусик, ты только не заводись… — успокаивает его Мать.

— Не позволю, чтобы дочь водилась с этим ловеласом без родни и образования! — кричит Отец.

— Да что ж ты говоришь? — всплескивает руками Мать. — Это ж, считай, твой приемный сын!

— Возможно. Но моим зятем ему во второй раз не бывать. Только через мой труп, — неумолимо заявляет Отец.

Из дверей начинают выглядывать соседи. Мать сладко улыбается им, Отец — сурово кивает и широким шагом заходит в квартиру. Остальные участники ссоры поневоле заходят за ним.

— Вот что, мил человек, ты больше в этом доме не появляйся!

— Как скажете, папа! — безучастно говорит Лорин.

— Во-первых, я тебе не папа — в смысле тестя. И не надейся! — все так же сурово рубит фразы Отец. Не дождавшись никакой реакции, он спрашивает: — А что ты так спокоен? Даже не возмущаешься.

— Ну, если надо … — пожимает плечами Лорин и кричит во все горло: — Я глубоко возмущен!.. Нормально, папа?

— Не смей называть меня папой! — снова кипятится Отец. — А к тому же я возмущен еще больше! Ты ей не пара.

— Я знаю… — говорит Ксана.

— Молчать, когда мужчины разговаривают!.. — восклицает Отец. — Не нужен нам зять без родни, без образования, без царя в голове, известный всему городу бабник!

— Ну, нужен, папа, так не нужен, — успокаивает его Лорин.

Деня, улучив момент, пробирается к видеомагнитофону, вставляет туда кассету и нажимает на пульт. Комнату наполняет музыка для медитаций, на видео появляются сменяющие друг друга картинки природы. Отец и Мать начинают невольно покачиваться в такт мелодии. Деня говорит проникновенным, задушевным тоном:

— Может быть, все не так трагично, как вам кажется? Может быть, корень всех ваших терзаний скрыт не во внешних обстоятельствах, а в ваших собственных, глубоко внутренних проблемах?

— Внутренних проблемах?.. — зачарованно повторяют Отец и Мать.

— Давайте попытаемся расслабиться… — говорит Деня, и в этот момент Ксана пронзительно кричит:

— Выключи эту идиотскую шарманку!

Она хватает пульт и выключает музыку. Тишина. Родители, вздрогнув, приходят в себя.

Отец решительно показывает Лорину на дверь:

— Вон из дома! И чтобы я тебя с нею или ее с тобой не видел.

Лорин молча кивает головой и уходит.

И тут уже Ксана, подняв голову, возвышает голос:

— Господи, ну прекратите вы когда-нибудь эту пытку? Дадите вы мне, в конце концов, самой разобраться в этой жизни?

— Ксана, главное, не психуй! Возьми себя в руки! — пытается успокоить ее Алла.

Ксана и Алла выбегают из комнаты, а Отец переводит разъяренный взгляд на Маху и Деню.

— Ага, и вы туда же, голубки! Вон отсюда! — указывает он Махе на дверь. — Если увижу тебя с этой шаромыжницей или ее братцем — живи, где хочешь и на какие хочешь деньги. Я тебе тогда не отец!

— Ну, вот что!.. — начинает Деня.

— Не спорьте, — хрустальным голоском говорит Маха. — Папа знает, что говорит. — Она целует Отца в щеку и машет на прощанье рукой Дене и Матери. — Покусеньки! Все было очень хорошо. И даже слишком хорошо.

Маха уходит. За ней, бросив бешеный взгляд на Отца, выбегает Деня.

— Папусик? — прерывает наступившую тишину Мать.

— Мать, убеди меня, что я прав! — кричит Отец, стуча кулаком в грудь. — Я же для них стараюсь. Для них!..

Удар молнии в темном небе. Ливень. В салоне розовой "Ауди", стоящей возле дома Лорина, целуются Лорин и Ксана.

— Только не надо целовать меня взасос — остаются синяки на шее, — говорит, вырываясь, Ксана.

— Не имею такой привычки — целовать взасос, — удивляется Лорин. — А даже если б захотел, не смог бы. У меня зуб со свистом.

— Хочешь сказать, это не из-за тебя мне приходилось прятать по утрам шею под косынкой? — спрашивает Ксана и, подумав, говорит. — А, ну, да… Это Филипп, дурашка…

— Филипп? — вскидывается Лорин. — Какой еще Филлип?

Квартира Лорина. За окном хлещет дождь. В отблеске молнии видно, как кухне сидят друг напротив друга насупившиеся Деня и Маха.

— И зачем нужно было идти именно сюда? — ерзая, говорит Деня.

— Чтобы родители не застукали, — напоминает Маха. — Ты не отвлекайся. Я тебя спросила, как ты ко мне относишься?

— Так же, как раньше, — уклончиво говорит Деня.

— Так же? — оскорбленно переспрашивает Маха.

— То есть, даже лучше, — спешит исправить ошибку Деня. — Раньше я тебя просто ценил, а теперь … уважаю.

— Поставим вопрос ребром, — решительно говорит Маха. — Ты меня любишь?… Нет, погоди. Начнем с самого понятного для мужчины вопроса… Ты меня хочешь?

— Слушай, а не прогуляться ли нам? — говорит Деня.

— Тебе бы только уйти от ответа — на улицу, в парк, к черту на рога, — вспыхивает Маха. — На улице дождь. И я задала тебе вопрос.

— Да, — после долгой паузы говорит Деня.

Лифт в подъезде. Ксана и Лорин поднимаются наверх.

— Я оставлял синяки!… — не может успокоится Деня. — Нашла рыжего! Знаешь, мы развелись исключительно потому, что ты всегда навешивала на меня всех собак. Я вот ни разу не попрекнул тебя тем, что ты приходила в постель, не стерев губной помады.

— Я тогда не пользовалась помадой… — в голосе Ксаны появляются нотки угрозы.

— Вот как? — струхнув, говорит Лорин.

На темной кухне Маха и Деня продолжают разговор.

— Тогда я не знаю, что делать, — говорит Маха.

— А это еще почему? — интересуется Деня.

— Потому что на такой же твой вопрос я отвечу точно так же: «Да!» — сообщает Маха.

— Нет! — испуганно восклицает Деня.

— Да! — неумолимо повторяет Маха.

Шум открываемой двери. Маха и Деня застывают на месте, прислушиваясь. Входят Лорин и Ксана.

— Сестра, — сообщает Деня Махе.

— Брат, — сообщает Маха Дене.

— А что там за голоса? — спрашивает в прихожей Ксана.

— Это Маха с Деней, — заглянув в сторону кухни, говорит Лорин. — Совсем забыл, что она утром просила ключи.

— Им бы только старшим перейти дорогу, — с досадой говорит Ксана. — Кстати, ты в курсе, что мой братец держит в верхнем ящике своего стола?

— Сестрица говорила, — отвечает Лорин. — Леденцы и презервативы. Джентльменский набор юного бойскаута.

— Она не сказала самого главного, — говорит Ксана.

Мы видим лицо Ксаны, снятое из открытого ящика письменного стола Дени. Рассеянно-озабоченное выражение меняется на изумленное.

— Шутишь! — говорит Лорин.

Маха и Деня стоят на кухне, прислушиваясь к тому, как Лорин с Ксаной пробираются к себе в комнату.

— Вот мы их и застукали, — говорит Деня. — Может, пойдем отсюда?

— Подожди, интересно ведь, — машет на него рукой Маха. — Что у них там?

— Лорин, нам нужно что-то решать, — говорит в комнате Ксана Лорину. — Мы совсем не помним друг друга, хотя видимся дни напролет. Мы начали путать друг друга со своими любовниками…

— Любовницами, ласточка! — поправляет ее Лорин. — Можно подумать ты ни с кем из героев своих программ ты не спала?

— Было дело, — говорит Ксана. — С одним из героев моей программы.

— Ага! — торжествует Лорин. — Я так и знал. Живо выкладывай, кто он такой?

— Дурак! — говорит в ответ Ксана.

— Давай-давай, покажи характер! — не утихает Лорин.

— Не просто дурак, а кретин, — повторяет Ксана. — Полный и законченный кретин! Посмотрись в зеркало, и все поймешь! Поймешь и вспомнишь, что двенадцать лет назад между глупой десятиклассницей Ксюшей и нахальным десятиклассником Лориным имело место несчастное недоразумение… А потом сто твоих друзей записали меня в роковые женщины. Как же, такого парня погубила!..

Мы видим Лорина и сто его друзей, выстроившихся змейкой в бесконечную очередь.

— Помнишь, вместо зимнего пальто для меня ты купил себе собаку? — продолжает Ксана.

Мордастый ротвейлер рычит и скребет лапами по полу.

ГОЛОС КСАНЫ: И не просто собаку — кавказскую овчарку, — слышим мы голос Ксаны.

Ротвейлер превращается в щенка кавказской овчарки.

ГОЛОС КСАНЫ: Она сжирала все наши деньги, оставленные на еду, и росла на глазах.

Щенок ест из миски советские деньги, на глазах превращаясь во взрослую собаку.

ГОЛОС КСАНЫ: А когда я говорила, что хочу есть, ты обнимал ее и спрашивал: "Правда ведь, это наш сыночек?"

Снова в квартире Лорина.

— Я такого не говорил, — возражает Лорин.

— Говорил, — качает головой Ксана. — Ну, так знай: у нас с тобой не может быть ни сыночка, ни дочки. Разве что кавказская овчарка. Или морская свинка.

— А это почему? — не понимает Лорин.

— Сразу после развода я сделала аборт, — сообщает Ксана. — А потом у меня были осложнения. В общем, у тебя практически нет шансов стать отцом. Если, конечно, ты не сделаешь ребенка другой женщине. Лучше меня.

К дому Лорина подъезжает машина. Невидимый водитель глушит мотор и гасит фары.

Темная кухня. Деня и Маха сидят друг напротив друга.

— Выходит, ты на первый шаг не способен? — со вздохом спрашивает Маха.

— Нет, — со столь же тяжелым вздохом отвечает Деня.

— А всего неделю назад мы с тобой собирались манипулировать целым миром, — говорит Маха.

— А оказалось, что не способны управлять сами собой.

— А может, это и есть цена за господство над целым миром? — с надежной спрашивает Маха.

— А что, вполне возможно, — отвечает Деня. — Я даже читал об этом в каком-то прайсе. Так и написано: «Владеющий всем, не имеет ничего».

— А отсюда следует… — начинает Маха.

— … что между нами все кончено! — заканчивает за нее Ксана.

— И мы больше никогда, никогда… — начинает Лорин.

— … не будем встречаться? — заканчивает Деня.

— Как это ни грустно… — начинает Маха.

— …но дело наше — дрянь, — заканчивает Ксана.

— Подумать только, — качает головой Лорин. — А ведь как…

— … все хорошо начиналось! — заканчивает Деня.

— Не говори! — с печальной улыбкой говорит Маха. — Помнишь, как ты предложил мне руку и сердце…

— …еще в старшей группе садика, — заканчивает Ксана.

— Разве? — приподнимает брови Лорин.

— Серьезно? — недоверчиво спрашивает Деня.

— Какая у вас, мужчин, дырявая память, — качает головой Маха и порывисто обнимает Деню. — Так значит…

— … прощай? — спрашивает Ксана, прижавшись к Лорину.

В наступившей тишине становится слышен шум осторожно взламываемых дверей. Деня и Маха сначала недоуменно смотрят друг на друга, затем издают полупридушенный вопль. С криком "Родители!" они бегут в сторону комнаты, там сталкиваются с Лориным и Махой. Все четверо успевают переброситься приветствиями, а потом все, кроме Лорина, забиваются за диван. Лорин садится на диван, хватает телефон, отбрасывает его, берет со стеллажа первую попавшуюся книгу.

Гром и отсвет молнии. В прихожую, озираясь, входит Отец в мокрой плащ-палатке и прячет в карман отмычку. Пробирается на кухню, и не найдя ничего, машинально берет со стола кухонный нож и на цыпочках пробирается в комнату, где сидит Лорин и при свете ночника читает перевернутый заголовком вниз учебник биологии. Отец останавливается перед ним.

Мы видим, как Лорин-маленький мальчик сидит на диване с учебником в руках.

— "Основы молекулярной биологии"… — нагнув голову, читает заглавие Отец. — И давно ты, Лорин, вернулся к биологии?

— Ого! — с деланным удивлением восклицает Лорин, поднимая голову. — Вот кого не ждал. Здравствуйте, папа.

— Не к добру тебя тянет к прошлому, — замечает Отец. — Нехороший это симптом, Лорин… Кстати, а где же Ксана? Почему я ее не вижу?

— Не знаю, как насчет увидеть, а услышать ее вы можете хоть сейчас, — пожимает плечами Лорин. — Наберите номер и услышите. А я после вашего запрета с ней не общаюсь.

— Набирал я ее номер. Телефон отключен, дома ее нет, говорит Отец.

Пустая и темная квартира Ксаны. Бесполезно трезвонит телефон.

ГОЛОС ОТЦА: И Алла не отвечает.

Пустая и темная квартира Аллы. Бесполезно трезвонит телефон. Алла и Макс целуются, сидя на диване.

— Но с сестрой-то ты продолжаешь общаться? — допытывается Отец.

— Совершенно нет времени, папа, — говорит Лорин. — Так, звонок-другой в день. Сегодня ее еще не тревожил.

— И не тревожь. Квартира пустая, — сообщает Отец. — А что самое интересное — Дени дома тоже нет!

— Как раз ничего интересного, — говорит Лорин. — В его возрасте надо быть полным придурком, чтобы вечером сидеть дома, с родителями.

— Да? — чуть растерянно говорит Отец. — Ну, может быть… Ладно. Считай, что выкрутился на этот раз. Но если увижу сына вместе с твоей сестрой — ноги обоим повыдергаю. Так и передай.

Деня и Маха, сидящие за диваном, переглядываются.

— Ну, я пойду! — говорит Отец, стремительным шагом идет к выходу, и в это время за диваном пищит пейджер Махи. Отец медленно разворачивается и по мере того, как за диваном вырастают Маха, Деня и Ксана, лицо его вытягивается.

Удар грома и отблеск молнии.

— Ничего не поделаешь, — поигрывая ножом, говорит Отец. — Очень мне этого не хотелось, но придется резать по живому! — И он молодцевато вонзает нож в письменный стол.

— Стол итальянский, полторы тысячи баксов… — вздыхает Лорин.

Отец набирает телефонный номер и говорит:

— Мать, они все здесь.

В машине, стоящей у подъезда Лорина Мать прижала к уху мобильный телефон.

Хорошо знакомый нам мальчик спит в своей тесноватой комнате. В руке, прижатой подушкой к самому уху, игрушечный мобильный телефончик из дешевой китайской пластмассы.

День. Кабинет Лорина в его офисе. За большим столом для совещаний друг напротив друга сидят Лорин и Отец. Рядом с ними стоим адвокат Лорина. Мать, Ксана, Маха, Деня сидят в креслах у стенки.

— Что еще мы не разделили? — спрашивает Лорин.

— Фирму ритуальных услуг, — говорит Отец.

— Если не ошибаюсь, ее владелец вы, папа, — замечает Лорин.

— Не называй меня папой! — говорит Отец. — Фирма куплена на твои деньги.—А мы такие — нам милостыню не надо.

— А мне — тем более, — заводится Лорин. — Я от вас гроша ломаного не возьму, не то что этих гробовых денег!

— А может быть… — подает голос Ксана.

— Цыц! — осекает ее Отец. — Один шаг в его сторону — и ты мне не дочь!.. Замечаешь? — спрашивает он у Лорина. — Беспокоится, как бы ты не разорился.

— Как будто мне впервой! — пожимает плечами Лорин. — Ладно! Если вам, папа, не по душе «Последний приют», можете записать его на маму, на Деню. Дочери приданое будет, в конце концов.

— Вот тебе! — трясет кукишем перед его носом Отец. — Если хочешь, сам пиши на имя Махи.

— Зачем девчонку портить? — возражает Лорин. — Пусть вкалывает. С голоду умереть не дам, а советом всегда помогу… Ладно, коли так, напишем дарственную на первого встречного. — Он берет лист бумаги и обращается к остальным. — Назовите имя любого знакомого.

— Паша и Саша, — говорит Деня.

— Правильно, сынок, — одобряет Мать — Они скоро папой станут. У них сейчас жена беременная.

— Идет? — спрашивает Лорин.

— Идет! — говорит Отец.

Гигантская печать в замедленной съемке и со страшным грохотом, как топор палача, опускается на лист бумаги.

Экран телевизора. Идет программа «Будь собой!» Алла говорит в микрофон:

— Пока герои нашей передачи подписывают брачный договор и получают путевку на двоих для свадебного круиза по Средиземному морю, поинтересуемся, как обстоят дела у их предшественников. Это тем более не сложно, что наша ведущая Ксана и господин Лорин вместе с нами в этом зале. Ксана, насколько мне известно, ваш роман бурно развивается?

Мы видим лицо Макса.

— Наш роман уже закончился, — сообщает Ксана.

— Ха!… — говорит Алла и после паузы радостно сообщает: — Ксана хочет сказать, что роман закончился и на повестке дня — свадьба и счастливая семейная жизнь.

— Очень смелая трактовка, — замечает Ксана.

— Смелость города берет, не так ли говорили в былые времена гусары… — продолжает Алла. — Господин Лорин, насколько мне известно, вы сделали предложение Ксане?

— Насколько мне известно, я действительно сделал ей предложение, — говорит Лорин. — Я предложил ей расстаться навсегда.

— Расстаться навсегда?… — Алла снова замолкает. — Ну, да, поняла — с девичьей жизнью! Вы предложили ей навсегда расстаться с девичьей жизнью.

— С девичьей жизнью она рассталась, когда была первый раз за мной замужем, — говорит Лорин.

— Но вы женитесь на ней? — в упор спрашивает Алла.

— С какого такого рожна? — интересуется Лорин. — Я что, подписал контракт с обязательством жениться на ней?

— Но почему? — В отчаянии спрашивает Алла и обращается к Ксане. — Почему?

— Потому, что сколько ни склеивай разбитое, оно не станет целым, — говорит Ксана.

После особенно долгой паузы Алла принужденно улыбается и обращается к аудитории:

— Друзья! Гости студии и телезрители! Давайте похлопаем нашим героям. От них потребовалось немалое мужество, чтобы перед глазами сотен тысяч сделать горький, но единственной верный шаг. Классическая поговорка гласит: не возвращайтесь к былым возлюбленным. Что ж, позади у них старая любовь, а впереди — новая жизнь и, надеюсь, новое счастье.

На экране крупным планом — лица гостей студии. На глазах у большинства женщин — слезы.

Круглый сквер на центральной площади Калинова. Небо серое, листва пенится и клокочет от порывов ветра. Совсем рядом, на площади, звучит музыка, слышны голоса ведущих — сегодня Праздник города.

На скамейке сидят Отец, Мать, Ксана и Деня. У женщин глаза в слезах.

— Что делать, — внушает Отец. — Не склалось… не сложилось… Будем честными, правильно…Все правильно. Надо быть честными. И не реветь! Запрещаю. Жизнь есть жизнь, понимаешь, и нечего тут рассусоливать.

В центр сквера в нарушение всех правил движения въезжает розовая "Ауди", а за ней — милиционер на мотоцикле.

Из машины выходит Лорин и падает на колени перед Отцом. Милиционер, слезший на землю и собравшийся свистеть, невольно останавливается, выжидая.

— Не могу завершить дела с вами, не сказав самого важного… — говорит Лорин. — В общем, как честный человек, я должен просить у вас руки вашей дочери.

Вокруг собираются зрители. В наступившей тишине слышен нервный смешок Махи.

И тут уже Деня падает на колени перед Лориным:

— А теперь моя очередь!..

— Что такое? — тревожно спрашивает Отец. — Тоже хочешь поступить как честный человек?

— Нет, но придется стать им, если мне откажут!.. — говорит Деня.

— А я тут при чем? — спрашивает Лорин, пятясь.

— Прошу у тебя как у старшего в семье руки твоей сестры!

Вокруг сжимается плотное кольцо зрителей, привлеченных новым зрелищем.

— Ты совсем умом тронулся? — искренне удивляется Лорин: — Зачем тебе такой подарок? А потом, вам всего по восемнадцать лет…

— А вам десять лет назад сколько было? — интересуется Деня.

— Так мы после этого через год развелись… — напоминает Ксана.

— А через девять снова сошлись, — говорит Маха. — Вот и мы — разведемся, если потребуется. А потом сойдемся…

— Ну, — говорит Лорин, хватает Маху за руку и подталкивает ее к Дене. — Держи, фашист, гранату! Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Так ты согласна? — спрашивает Маху сбитый с толку Деня.

— А что мне делать — вы без меня все решили… — тоном жертвы говорит Маха. — Я создание маленькое, меня всякий обидит! Что мне остается? Только подчиниться…

— Папа, а ваш ответ? — обращается к Отцу Лорин.

— Ну, что я могу сказать? — говорит Отец. — Сами заварили, сами и расхлебывайте. Но ремня вы еще … Благословляю…

Ксана и Лорин, Маха и Деня парят в звездном пространстве.

— Выходит, у нас будет семья без детей? Двойное одиночество длиною в жизнь? — спрашивает Ксана.

— Купим морскую свинку, — говорит Лорин.

— Ты хоть соображаешь, что ты натворил? — спрашивает Меха у Дени.

— Елы-палы… — бьет себя по лбу Деня. — Может, еще не поздно отыграть?

Ксана обнимает Лорина. Маха отвешивает пощечину Дене.

— Вот и все, — со вздохом говорит Лорин.

— Поздно, — упавшим голосом констатирует Деня.

Мать падает в обморок. Снизу, от самого асфальта, мы видим, как остальные члены Семьи бросаются к ней, обмахивают, подносят воду, приводят в чувство.

— Спасибо, спасибо… — говорит Мать, высвобождаясь из рук, и спокойным голосом спрашивает: — А теперь, пожалуйста, объясните, что здесь происходит…

— Вы это… — вступает в разговор милиционер. — Вы тут объясняйтесь, а этого лихача придется в участок доставить.

Под бурные аплодисменты, раскланиваясь, Лорин проходит к мотоциклу, садится в коляску, а напоследок говорит Дене:

— Ты хотел порулить тачкой? Будь так добр, доставь ее до дому.

Солнечный сентябрьский день. Золотая осень. Листья с тихим шорохом осыпаются с деревьев в том же сквере на главной площади города и падают на еще зеленую траву газонов и двориков за палисадами. Из школ и институтов идут школьники и студенты — еще по-летнему радостные. Где-то среди них — тот самый мальчик-грибник. Только сейчас вместо корзинки у него — рюкзачок, пока еще не очень нагруженный учебниками, и пустая авоська в руке.

Асфальтовая дорожка перед домом родителей. Нарядно одетые Мать и Отец привязывают куклу на капот черной "Чайки". Рядом стоит точно такая же машина, уже украшенная огромным пупсом в белом свадебном платье.

— Взбрело же тебе в голову заказать именно "Чайки". Пришлось из Москвы их сюда гнать, — говорит Мать.

— Ничего! — говорит Отец. — Не на "Линкольне" же везти молодых на русскую свадьбу. Все должно быть как у людей! Один раз в жизни женимся!

К Дворцу бракосочетаний, который разместился в старинном здании на главной площади Калинова, подъезжает розовая "Ауди". Из нее выходит одетый в черную тройку Лорин.

В холле Дворца топчется Макс. Рядом мы видим полголовы и левой плечо Саши, у которого в руках профессиональная видеокамера.

— Порядок? — дежурно интересуется Макс.

— А то? — говорит Саша. — Наша последняя съемка. Завтра увольняемся.

— Совсем? — без особо интереса спрашивает Макс.

— Хватит быть наемной силой, — говорит Паша. — Начинаем собственный бизнес. «Последний приют» — наша первая ласточка.

Лорин появляется в холле и, заметив Пашу, Сашу и Макса, идет к ним.

— Вообще-то, на следовало бы поблагодарить своих благодетелей, — многозначительно говорит Паша, первым увидевший Лорина. — Но, честно говоря, условия дарственной носят издевательский, я бы сказал — инквизиторский характер.

— Нас заставляют признать друг друга близнецами, — говорит Саша. — А какие мы близнецы — мы совершенно чужие друг другу люди.

— Слушайте, а может не надо насилия над собой? — говорит Лорин. — Откажитесь от дарственной, а я все улажу. И деньжат подброшу. Зачем вам благополучие на чужих костях?

— Нет, нет и нет, — качает головой Паша. — Собственный бизнес солиднее денежной подачки. А мне нужна солидность. — И он добавляет вполголоса. — Жена ждет ребенка, а это, понимаете, обязывает.

— Через девять месяцев я стану отцом, так что приходится идти на любые жертвы… — говорит Саша на ухо Максу.

— Ну, я побежал! — говорит Лорин и стремительно уходит.

Впервые мы видим Пашу и Сашу общим планом. Это двое сиамских близнецов, сросшихся боками, а под руку с одним из них — женщина, жена Паши.

Квартира родителей Ксаны и Дени. Цветочные гирлянды и воздушные шарики, плакаты "Желаем паре молодой дожить до свадьбы золотой!", "Ксана+Лорин=Любовь", "Маха+Деня=Любовь" и прочая свадебная атрибутика выдают смысл предстоящего события.

В двери вваливаются одетые в одинаковые парадные костюмы Лорин и Деня.

— Одного не пойму, как они будут выяснять, кто настоящий отец? — спрашивает Лорин Деню.

— По говору, — отвечает Деня. — Если начнет акать, значит — Сашин. Если окать — Пашин.

— А если он заговорит на чистом русском, с хорошо поставленной дикцией? — спрашивает Лорин.

— Тогда отец — ведущий нашей программы новостей… — поясняет Деня.

Оба хохочут и бьют друг друга по рукам. Они примирились.

Полуодетые Маха и Ксана в обществе Аллы, Матери и Отца появляются на пороге. С кухни им навстречу выходят Отец и Мать. Деня и Лорин, прикрыв глаза ладонью, деликатно отворачиваются в сторону.

Алла что-то шепчет на ухо Матери.

— Ты уверена? — обращается Мать к Ксане и заламывает руки.

— Мне так сказали, — говорит Ксана.

— А какие, собственно, проблемы? — бросается на ее защиту Алла. — Ну, беременна Ксана, ну и что? А что, есть закон, по которому нельзя быть беременной?

— Ребеночек! — всплескивает руками Мать. — До венца? Срам-то какой!… Ребеночек! Ну, дела!… Ребеночек! Радость-то какая!..

— Ну, ты даешь! — восхищенно говорит Маха. — А что, он уже шевелится?

И она припадает ухом к животу Ксаны.

— Ты слышал? — толкает Деня в бок Лорина. — Она ждет ребенка, и он уже шевелится. Я тоже хочу послушать.

Все наперебой пробиваются к живому Ксаны, чтобы послушать, как шевелится ребенок.

— Да оставьте вы ее в покое, — растаскивает их Мать. — Месяца через два — зашевелится, а через восемь, даст Бог, и голос подаст.

— Я тоже хочу ребенка! — насупившись, сообщает Маха.

— Хорошо! — пытается успокоить ее Деня.

— Нет, двух! — топает ногами Маха.

— Как скажешь, милая! — пытается успокоить ее Деня.

— И до того даже не приближайся ко мне! — не унимается Маха.

— Вы не можете подождать до вечера? — с укоризной говорит им Лорин.

— Очень здравое предложение, — немедленно соглашается Деня.

— Надо было прожить семнадцать лет и собраться за тебя замуж, чтоб понять, что ты меня не любишь! — бросает Маха жениху.

— Господи, Ксюха, какая ты счастливая! — внезапно зарыдав, говорит Алла.

— И я тоже! — хлюпая носом, говорит Маха.

— Бедные вы мои, родненькие! — всхлипывает Мать, обнимая их.

— Ну, вот, разверзлись хляби небесные! — комментирует Лорин.

Женщины смолкают и недобро смотрят на Лорина. Тот на всякий случай отступает на шаг.

— Это он забыл, как через месяц после первой свадьбы, когда Ксана попросила купить туфли, сказал, что первым делом купит мне автомобиль, — говорит Алла, наступая.

— Неужели?… — говорит Лорин.

— Он не помнит! — говорит Маха. — А тогда всем рассказывал, что вот-вот купит Ксане машину, и все говорили, какой у нее замечательный муж.

— А из мебели у него в доме были два стула и газета, на которую вы ставили обувь, — говорит Мать.

В этот момент Деня, вставляя в видеомагнитофон кассету, говорит:

— Ну, и что? Теперь у него три автомобиля, две квартиры, свой мебельный магазин, стройкомбинат и доля в двух ресторанах.

— И пятьсот друзей, которые опять скажут, что я ему не пара, — фыркнув, говорит Ксана.

— Пятьсот друзей и сорок тысяч братьев, — меланхолически говорит Деня, щелкает пультом, и комнату наполняет медиативная музыка из первого действия. Раздается общий вопль, женщины затыкают уши.

— Немедленно выключить эту мерихлюндию! — командует Отец.

— Хорошо, — покорно говорит Деня и выключает музыку.

— И стереть ее, к едреной фене! — Отецу, похоже, уже не остановиться.

— Папа… — робко говорит Деня.

— Еще раз ее услышу — тебя порву, кассету в окно выкину, магнитофон выпорю, — говорит Отец. — То есть тебя в окно выкину, магнитофон порву, кассету выпорю… В общем, и без того всем понятно. И будешь ты у меня до конца жизни вспоминать это событие как самый стыдный момент своей жизни, в котором коренятся все твои внутренние проблемы. Повторить?

Из Дворца бракосочетаний выходит на улицу Макс. Он кому-то машет рукой, закуривает и тут же бросает сигарету в урну, потом достает из кармана мобильный телефон и смотрит на него, словно в первый раз видит эту вещь.

В квартире родителей раздается оклик Отца:

— Все готовы?

Мы видим Деню как бы из открытого верхнего ящика его стола. Чуть поодаль его стоят собравшиеся к выезду домашние и Алла.

Деня, не видя их, достает чупа-чупс, кладет его в рот.

— Да, детьми я доволен, — говорит Отец. — Дочь — красавица, умница, внука мне собирается подарить. Денис — личность масштабная, гигант, можно сказать… Впрочем, об этом и без меня давно все знают…

Деня, уловив, что говорят о нем, торопливо задвигает ящик и оборачивается.

— Прошу прощения, но откуда "все" сделали такой вывод? — спрашивает он.

— Да, откуда? — строго спрашивает Отец окружающих.

— Нет, это я спрашиваю: откуда? — говорит Деня.

— Если личность масштабная, это видно даже невооруженным глазом, — приходит на помощь Отцу Лорин.

— Да, невооруженным глазом, — кивает Отец. — Не в телескоп-микроскоп, а, можно сказать, простым зрением.

Все по очереди с чувством обнимают обескураженного Деню, жмут ему руку, хлопают по плечу.

— Побежали? — спрашивает Отец.

— Минутку! — говорит Лорин, берет пульт и включает телевизор. — Прошу внимания. Ксюша, это мой подарок тебе ко дню нашей свадьбы!

На экране телевизора — заставка программы "Городские новости", а затем появляется уже знакомый нам ведущий.

— Добрый день! — говорит он. — Начинаем выпуск с главной политической новости дня. Известный в городе предприниматель господин Лорин официально объявил, что вступает в предвыборную борьбу за губернаторское кресло.

Кадры видеохроники. Лорин среди людей в дорогих пальто (кадры сняты зимой), встречающих в местном аэропорту самолет президента. Лорин, сидящий в большом зале, вместе с другими мужчинами, по виду — чиновниками и бизнесменами. Лорин на рынке, беседующий с торговцами. Лорин, идущий по набережной. Лорин, держащий на плече девочку-первоклассницу, в руках у которой колокольчик.

ГОЛОС ВЕДУЩЕГО: В интервью, данном вчера вечером нашему телеканалу, господин Лорин сказал, что теперь, я цитирую, у электората появился шанс сделать правильный выбор. «Власть — не женщина, — заявил господин Лорин, — насильно ею не овладеешь». А теперь о новостях культуры….

— Все остальное — фигня, — говорит Лорин Ксане, выключая телевизор. — Милая, я положу к твоим ногам всю губернию.

Ксана бледнеет. Ее немедленно подхватывают под руки встревоженные женщины.

— Лорин, ты — козел! — сообщает Алла.

— А за козла… — начинает Маха.

— …ответишь, — заканчивает Деня.

— Ты не видишь, ей плохо? — толкает Лорина в бок Мать и шепчет ему: — Лорин, тебе мало одного аборта? Ты хочешь, чтобы у твоей жены был выкидыш?

— Все, понял, не дурак, — так же негромко шепчет Лорин. — Выборы накрылись медным тазом. — Милая, я передумал. Ты довольна?

— Лорин, как я тебя люблю! Особенно сейчас, когда ты впервые в жизни делаешь то, о чем я тебя прошу! — бросается на грудь Лорину Ксана.

— Ну, что ты, маленькая! Это только начало! — И подмигнув Дене, Лорин вполголоса сообщает: — Есть у меня в запасе еще пара сюрпризиков.

Две пары молодых, родители и Алла выходят из машин у Дворца бракосочетаний.

— Ну, детки, с Богом, — потирая руки, говорит Отец. — Нам еще на могилу родителей Лорина и Махи надо заехать, цветы положить, радостную новость сообщить. А потом в ресторан — гости заждались.

— Одну минуту! — останавливает их Алла. — Фотография на память от вашей вечной свидетельницы.

Молодые и родители выстраиваются на фоне "Чаек", и в этот момент звонит телефон у Аллы.

— Алло? Макс, это ты? — говорит она. — Ты где? Мы все уже перед входом.

— Целую тебя, милая! — говорит Макс. Он стоит за постаментом памятника какому-то пламенному революционеру. С этого места отлично видна площадь перед Дворцом бракосочетаний — со свадебными кортежами, яркими пятнами платьев подружек, белыми фатами невест и черными кляксами костюмов, в которые облачились женихи.

— И я тебя целую… — просияв, говорит Алла. И слышит в трубке голос Макса:

— Мы, видишь ли, должны расстаться.

— Расстаться? — спрашивает Алла и смеется. — Вот уж действительно сломанный телефон!.. Классическая игра слов. Так где мы должны остаться?

— Расстаться, чтобы остаться друзьями и сохранить лучшую память друг о друге? — возбужденно говорит Макс. — Я, видишь ли, тебе бесконечно благодарен. И ты мне?.. Умница моя! Так как тебе моя идея! Одобряешь? Обеими руками? Я так и знал! Спасибо тебе. Целую!..

Алла отключает телефон. Глаза у нее безжизненные, но голос бодрый и даже игривый:

— Деловой разговор.

— Знаем мы ваши деловые разговоры! — говорит ей Деня.

— Как я рад за тебя, Аллочка! — говорит Отец.

— Спасибо… — с натянутой улыбкой говорит Алла и тут же с преувеличенной живостью говорит: — А давайте-ка и я с вами. Мальчик, умеешь снимать? Нажми вот сюда.

Мальчик-грибник, сопровождавший наших героев на протяжении всей этой истории, берет фотоаппарат из рук Аллы. Но снимать ему неудобно — в руке авоська с большущим арбузом. Мальчик кладет арбуз на одну из тумб, между которыми натянуты цепи: архитектурный новодел, украшающий площадь перед Дворцом бракосочетаний.

Мальчик сейчас видит только Ксану: то ли узнал местную телезвезду, то ли просто в эту минуту она для него кажется самой красивой, самой недоступной. Но Лорин увлекает Ксану за собой, к открытым дверям загса, за которыми видна ковровая дорожка и слышен марш Мендельсона.

Вспышка, и тут же перед нами появляется фотография всей семьи.

И тут же Ксана и Лорин скрываются в толпе других новобрачных: белые платья, черные костюмы делают неотличимыми одну пару от другой.

Задетый кем-то арбуз медленно падает с тумбы под звуки вальса Мендельсона. Мы видим, как разлетаются в разные стороны куски его красной мякоти, заполняя все пространство.

Две молодые пары стоят у машин. Ветер треплет фаты у невест, шуршит листвой под ногами.

Ксана и Лорин смотрят на родителей.

Мы видим родителей — они стоят, взявшись за руки, улыбаются и переводят взгляд с одной пары на другую.

Теперь мы их видим мысленным взором Ксаны и Лорина — Отец и Мать, маленькие дети, стоят, взявшись за руки, улыбаются и переводят взгляд с одной пары на другую.

Камера убегает от машин и стоящих вокруг них людей, бежит по улицам города, почти на уровне опавшей листвы, несется через мост над густо-синей рекой, взбегает по склону в березовую рощу, а там взмывает вверх, так что сперва видна золотая листва, затем, лазурное небо и раскинувшийся внизу на берегу реки, освещенный последним солнцем бабьего лета пестрый город в обрамлении лазури и золота.

Камера поднимается — сначала на уровень птичьего полета, затем еще выше, пока не остается одна осенняя синева неба и ослепительный свет солнца.

КОНЕЦ

Забалуев Владимир
Зензинов Алексей

.