Гоноровский Александр

ПРИСТАЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД НА СВОБОДНОГО ЧЕЛОВЕКА

сценарий полнометражного
художественного фильма

Памяти моей мамы

«И пусть никто не возится с крыльями из железа. Оно слишком быстро изнашивается и ломается на изгибах».

Леонардо да Винчи «О летании»

Туман. На переднем плане застыл флюгер-вертушка.

Неясные тени.

Слабые звуки. Кто-то невидимый ремонтирует невидимую машину.

Голоса приглушены туманом.

Первый голос. Туман, господа... Туман...

Второй голос. Да-с... Ни черта не видно... И ветра нет... Так и к полудню не распогодится... Как вы думаете, господин Стравинский?

Стравинский. Утро, господа, раннее, свежее, не паникуйте... И ветер будет... Все будет...

Второй голос. Вы всегда были оптимистом...

Стравинский. Я не оптимист, господа... Вовсе не оптимист... Просто свободный человек... И цели мои реальны и естественны...

Первый голос. Вы действительно так думаете?..

Стравинский. Разумеется, господин Переверзев... И главное... Главное иметь силу поверить в реальность и естественность своих желаний...

Первый голос. Больно мудрено для нас смертных...

Легкое дыхание ветра.

Флюгер-вертушка оживает, раскручиваясь все быстрее и быстрее.

Стравинский. А вот и ветер...

Стрекот флюгера перерастает в стрекот проекционного киноаппарата. Двинулся и заработал его механизм. Завертелись шестерни. Двинулась бобина с пленкой.

Вспыхнул свет.

Музыка кинотеатров начала века.

ТИТРЫ. ЖУРНАЛ ПАТЭ. 1914 ГОД.

Светлая комната. За столом сидит человек. Перед ним - чертежи.

Человек по лекалу вычерчивает сложную кривую.

Доброе умное лицо.

ТИТРЫ. ГОСПОДИН СТРАВИНСКИЙ - ИЗОБРЕТАЕТ НОВЫЙ АЭРОПЛАН...

Школьная доска, на которой нарисована схема летательного аппарата.

Стравинский у доски, что-то терпеливо объясняет сидящим в аудитории студентам, указывает на установленные на аппарате антенны.

ТИТРЫ. ГОСПОДИН СТРАВИНСКИЙ...

Поле. Лес у горизонта. Сполохи в небе.

Стравинский со своими студентами, указывает тростью в небо, продолжает объяснения.

ТИТРЫ. ...СОБИРАЕТСЯ ИССЛЕДОВАТЬ АТМОСФЕРУ.

Большая лужайка в саду перед старым особняком. Мужики аккуратно вынимают из ящиков со стружкой детали аэроплана.

ТИТРЫ. СБОРКА ИЗОБРЕТЕНИЯ.

Инженер позирует около своего аппарата.

ТИТРЫ. САМЫЙ МОЩНЫЙ АЭРОПЛАН СОВРЕМЕННОСТИ.

Ассистенты устанавливают на машине измерительные приборы.

Электрические сполохи на горизонте.

ТИТРЫ. ГРОЗА ИДЕТ.

Инженер Стравинский забирается в аэроплан, одевает кожаный шлем, черные рыбьи очки.

Аэроплан разбегается по неровному полю.

Бегущие за аэропланом люди.

Отрыв.

Люди машут руками вслед.

Маленький аэроплан на фоне грозового неба.

ТИТРЫ. ГРОМ.

Аэроплан делает вираж.

Грозовое облако все ближе.

ТИТРЫ. МОЛНИЯ.

Яркая вспышка.

Аэроплан вспыхивает, падает на поле.

Бегущие люди.

Изображение прыгает.

ТИТРЫ. ГОСПОДИН СТРАВИНСКИЙ ЖИВ!

В поле догорает аэроплан.

Стравинский сидит неподалеку. Комбинезон на его спине дымиться.

ТИТРЫ. УРА СМЕЛЬЧАКУ!

Молодые мужчины и женщины, одетые по моде начала двадцатого века, позируют перед камерой около останков машины Стравинского.

ТИТРЫ. ЗОЛОТАЯ МОЛОДЕЖЬ И ЗЕВАКИ.

Поле. Толпа лузгает семечки. Увидев нацеленную на них кинокамеру, люди машут руками, улыбаются в объектив.

Обрыв пленки. Полосы. Мелькание.

ЗТМ.

НАЗВАНИЕ ФИЛЬМА: ПРИСТАЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД НА

СВОБОДНОГО ЧЕЛОВЕКА .

РАБОЧИЕ ТИТРЫ...

1.

Старая усадьба. Сад. Шелест трав. Чугунная решетка.

Откуда-то из глубины сада доносится львиный рык.

Из зелени кустов к черным прутьям ограды выбрался заяц. Встал на задние лапы, осмотрелся.

Большая крылатая тень на мгновение накрыла его. Испуганный, он понесся прочь, не разбирая дороги.

Закрытые ворота. Тяжелый навесной замок.

Стук печатной машинки.

Томография, рентгеновские снимки, фотографии кожи, кардиограмма.

Человек на велоэргометре, в барокамере.

Датчики на теле.

Глаза. Яркие вспышки света.

Малахов идет по коридору за грузным человеком в белом халате.

Коридор извилист и пуст.

По стенам, как змеи, ползут провода.

Яркий электрический свет.

Голос за кадром. Следующий пункт. Описание физического и психического состояния... Пациент Малахов Сергей Леонидович правильного телосложения, удовлетворительного питания, кожные покровы несколько бледны, щитовидная железа в норме, внутренние органы без отклонений.

Нервная система: зрачки равномерные, реакция на свет живая, конвергенция достаточная, дрожание пальцев вытянутых рук, сомкнутых век и высунутого языка в норме. Патологических рефлексов нет.

Психическое состояние: Сознание ясное, все виды ориентировки сохранены, расстройств в сфере мышления и восприятия не отмечается, бреда и галлюцинаций нет, интеллект без нарушений, эмоциональная сфера сохранена, при беседе немногословен. Демонстрирует чрезвычайную стойкость к стрессовым ситуациям.

Человек в белом долго возится с ключами, открывает дверь.

Пропускает Малахова вперед.

Кабинет. Окно. Большое и светлое. За окном - солнце, лето.

Стол. Пишущая машинка. Бумаги на столе. От жары не спасают даже толстые стены.

В кабинете двое: первый - Ангел (располневший, без крыльев, поначалу мы принимаем его за врача, его лицо - лицо средневекового инквизитора, в движениях - сила, в голосе уверенность), второй - человек с датчиками на груди и голове.

Пациент со спокойным интересом смотрит вокруг.

Груда старых приборов в углу кабинета. Окно в тонкой ажурной решетке. Сочная зелень сада. Пение птиц, возня в листве...

Шелест страниц истории болезни.

Белая стена. Она долго не кончается, как вопросы и ответы.

Ангел (листает историю болезни). Ты легко переносишь ожидание?

Малахов (отвечает не сразу, будто решает - отвечать или нет). В коридорах сидеть не люблю...

Ангел. Засыпаешь быстро?..

Малахов. Да.

Ангел. И после сна чувствуешь себя отдохнувшим, бодрым?

Малахов. Чувствую...

Ангел. Сны видишь?

Малахов. Часто...

Ангел. Расскажи последний...

Долгая пауза.

Малахов. Где я?

Ангел (внимательно смотрит на пациента). Здесь... в моем кабинете...

Встав из-за стола он подходит к Малахову, уверенно поднимает веки его глаз, смотрит...

Ангел. Теперь потряси головой... Ну как?

Малахов. Нормально...

Ангел (возвращаясь на свое место). Мы говорили о сне... Ты видел...

Малахов (после некоторой паузы). Самолет...

Ангел. Какой?..

Малахов. Су-37... С изменяемым вектором тяги...

Быстрый грубый монтаж.

Су-37. Пламя работающих двигателей.

Сопла. Движение пламени.

Су-37 в воздухе - пилотаж.

Кабина. Летчик. Приборный щиток.

Ангел (записывая). Вектором чего?..

Малахов. Тяги... Я летчик... (пауза) Бывший...

Ангел. В твоем послужном списке... (читает в истории болезни) стратегическая авиация, летчик-испытатель, отряд космонавтов... Почему ты шел по этой лестнице?

Малахов. Летать хотел...

Ангел. Ты и так летал...

Малахов. Есть такая песня: «Все выше и выше, и выше...»

Ангел. Нечто подобное пели еще в Вавилоне... (пауза) Ты часто испытывал сильный страх?

Малахов. Часто.

Ангел. Но при этом всегда контролировал свои действия и отвечал за них?..

Малахов (перебивая). Где я?..

Ангел включает шумный вентилятор. Подставляет лицо под механический ветер.

Малахов. Все это похоже на летную комиссию...

Ангел. Можно сказать и так...

Малахов. Ерунда...

Ангел (решительно). Хорошо!.. Если торопишься... (роется в бумагах) Сергей Леонидович... Все дело в том... (пауза) что ты умер...

Малахов (недоверчиво). Когда?

Ангел. Только что... Помнишь?..

Малахов. Нет...

Ангел. Это нормально... Мало кто помнит свои последние часы на Земле...

Малахов. Это что же... Значит в раю?..

Ангел (усмехаясь). Эк, куда хватил... В раю... (с досадой) Эту чушь я слышу каждый раз... Тысячи лет...

Малахов. По-моему, один из нас псих...

Глаза Ангела зло сверкнули.

Ангел (спокойно). Значит так... Отсюда у тебя только два пути... И я должен решить, куда тебя направить... Вот и все... А поэтому я буду тебя судить...

Ангел встает из-за стола, подходит к аппаратуре в углу кабинета, нажимает клавиши.

Ангел. Начнем...

Кривые на мониторе. Биение сердца... Давление... Детекторы движения...

Ангел. Это что-то вроде развернутого психологического теста... Есть такая расхожая фраза: «И вся жизнь пронеслась перед его глазами...»

Машина резко взяла с места.

Дождь стал сильнее.

Дворники мягко скользили по лобовому стеклу.

Она сидела рядом... Не могла успокоиться. Худенькая. Взъерошенная. Похожая на подростка.

Чистое без косметики лицо.

Капли дождя еще дрожали у нее на ресницах.

— Куда вас отвезти? - спросил он.

Она пожала плечами. Одернула задравшуюся короткую юбку. Что бы как-то оттянуть время - открыла свою небольшую сумочку...

— Хотите жвачку?

Он молчал...

— У вас классная машина...

— Не моя...

Помолчали.

— Там на заднем сидении полотенце...

Она долго и старательно вытирала лицо...

— А здорово вы его стукнули... - продолжала.

— Я не люблю лесть...

— А вы куда едете?..

— В Москву...

— Я тоже в Москву... - и быстро, чтобы он ничего не успел спросить, ничему удивиться, добавила, - У меня там тетка...

Кабинет Ангела.

Ангел (продолжая). Что ж, начнем... Только... (подходит к пациенту) с условием. Это даже не условие... подарок... (пауза) Подарок для всех, кто сидел на этом месте... Одно событие в своей жизни ты можешь изменить...

Малахов. Какое?

Ангел. Любое. Важно, чтобы ты просто этого захотел... У каждого есть в жизни факт, который он желал бы изменить. Поступок, фраза, мысль после которой чувствуешь себя неловко, глупо, или мучает совесть... порой ой как мучает... (пауза) Их всегда больше, чем один... Тебе предоставляется полная свобода выбора. А за остальное придется отвечать...

Малахов кажется спокойным, равнодушно пожимает плечами.

Ангел берет шприц.

Ангел (ловит вопросительный взгляд Малахова). Это не укол... Так... Образ...

Прозрачная жидкость уходит в вену.

Ангел. Что ж... Можно начинать.

Малахов. А если я не хочу?..

Ангел. Это не важно...

Малахов медленно откидывается на спинку кресла, закрывает глаза.

Кадры быстро сменяют один другой.

Ноги крутят педали велоэргометра.

Современный истребитель делает бочку над взлетной полосой.

Ядерный взрыв.

Кабина истребителя. Руды на полную мощность.

Кадр из телевизионной постановки: XIX век. Два человека стоят с пистолетами друг против друга.

Дождь. Дорога.

Она. Ее губы.

— Расскажите о себе.

— Что?

— Что хотите...

— Вряд ли это будет интересно...

— Будет...

Разбег самолета по взлетно-посадочной полосе.

Отрыв.

2.

Хроника. Москва. 1957 год. Лето.

Фестиваль молодежи и студентов.

Музыка. Марши.

По улицам идет молодежь из разных стран.

Манифестация. Плакаты: «Мир», «Равенство», «Свобода»...

Молодежь танцует на площади.

Национальные костюмы. Ленты. Радость.

Звучит песня «Подмосковные вечера».

Время расставаний.

Вечер. Парочки обнимаются, целуются, плачут...

Малахов. Я родился позже - весной пятьдесят восьмого...

Крупный план. Дымящаяся сигарета в руках подростка. (Мы видим сигарету его глазами).

Двор школы-интерната. Вокруг школы - сосновый лес. За одним из деревьев пристроился Сережка с Борькой. Им по двенадцать лет. Друзья курят одну сигарету на двоих.

У Борьки черная кожа и черные курчавые волосы.

Борька. Малахов, ты кем будешь, когда вырастешь?

Малахов. Не знаю...

Борька. А я буду коммунистом...

Малахов. Зачем?

Борька (удивленно). Как, зачем?.. Чтоб всем было здорово... Чтобы во всем мире было... ну, как у нас...

Сергей пытается пускать кольца дыма, но у него ничего не выходит.

В небе - тонкая серебристая стрелка. Самолет.

Сергей поперхнулся.

Кашель.

Сигарета полетела в кусты...

Борька (сокрушенно). Ну зачем?..

Борька шарит в кустах, ищет сигарету.

Сережка вдыхает воздух полной грудью... Жмурится от удовольствия.

Из школы-интерната доносится звонок.

Сергей вскакивает, хватает портфель. Пионерский галстук его съехал на бок.

Сергей. Бежим.

Борька (найдя выброшенную сигарету, с наслаждением затягивается). Не-а... Я еще рогатку сделать хотел...

Сергей бежит в школу.

Вывеска «Школа-интернат №1».

Учительница - совсем молоденькая девушка, что-то рассказывает сидящим в классе ученикам.

Учительница (воодушевлено). Человек всегда стремился к полной свободе, стремился преодолеть оковы тяготения, разбить узкие жизненные рамки, чтобы над ним потеряло власть пространство и само время... (пауза) Великий Леонардо да Винчи мечтал о многом, многого хотел... И, наверное, летать подобно птице в то время было наивысшим проявлением свободы человеческого духа. Смотрите: в этом механизме - махолете, великий Леонардо попытался смоделировать движение птичьего крыла...

Учительница все еще продолжает что-то горячо объяснять классу, показывает на схему махолета, приколотую к доске, подражая птице, машет руками. Только что из педагогического училища - она старается казаться взрослой, говорит уверенно, решительно...

Панорама по классу. Аккуратные ученики с кожей разных цветов и оттенков: белки негритенка, раскосые глаза китаянки, веснушки на желтой коже...

В кадре Сергей. Простое русское лицо.

Малахов (голос за кадром). Я влюбился в нее на первом же уроке физики.

Учительница. Поднимите руки все, кто хочет быть космонавтом!

Сергей и весь класс тянут руки вверх.

Учительница (с энтузиазмом). Я уверена... Нет, я знаю, что один из вас точно будет космонавтом, а кто-то обязательно станет астрономом и откроет новую звезду.

— Я уже тогда понял, что она говорит обо мне... - он улыбнулся.

Дождь кончился.

Машина шла мягко, быстро.

Шины уверенно держались за мокрый асфальт.

Он не сбрасывал скорость на поворотах.

Она тоже улыбнулась его хвастливым словам. Улыбнулась в первый раз.

Он заметил ее улыбку. Повторил:

— Конечно про меня... Про кого же еще?..

Вечер. Сережка на крыше подглядывает в бинокль за учительницей, которая живет в доме напротив.

Учительница переодевается в домашний халатик, берет на руки кошку.

Малахов (голос за кадром). Наружности у меня никакой не было... Вот и решил умом блеснуть.

Зал городской библиотеки.

Сергей за столом.

В его руках книга Леонардо да Винчи «О летании».

Сергей (полушепотом читает). Этот прибор испытаешь над озером и наденешь в виде пояса длинный мех, чтобы при падении не утонул ты.

Опускание крыльев может быть произведено силою обеих ног одновременно, - для того, что бы ты мог задерживаться и оставаться в равновесии, опуская одно крыло быстрее другого, по надобности, так, как ты видишь это делают ястреба и другие птицы.

Когда нужно крылья поднять, то это должно совершаться силою пружины, или, если хочешь, рукою; или еще лучше, - поднимая ноги, потому что руки у тебя тогда свободнее.

В этом есть великая и простая тайна свободного полета человека...»

Перед Сергеем ученическая тетрадка с чертежом махолета.

Спальня интерната. Утро.

Сергей встает с кровати. Босиком, чтобы не разбудить спящих, пробирается к выходу.

Двор.

Мимо сосен к интернату подъезжает маляр. Напевая «Зачем вы девушки, красивых любите...», он снимает с багажника ведро для краски, отвязывает от рамы кисть на длинной ручке, идет в подсобку.

Из подсобки - «Не настоящая у них любовь...»

Сергей подкрадывается к велосипеду, измеряет длину рамы ученической линейкой... То, что нужно...

Тихонько, стараясь не шуметь, он уводит велосипед за угол.

Из подсобки все еще слышна песня «Сняла решительно пиджак наброшенный...»

Река. Мостки.

Сережка надевает на себя старый спасательный круг с надписью «Иван Тургенев», усаживается на велосипед, у которого к раме прикреплены крылья.

Разгон.

Крылья делают взмах.

Колеса отрываются от мостков.

На секунду Сергей зависает над водой и...

Сергей (кричит, в глазах его страх). А-а-а!!!

...падает в воду.

Мокрый, все еще со спасательным кругом на поясе, Сергей сидит на берегу.

На поверхности воды плавают обломки крыльев.

Малахов (голос за кадром). На первую попытку у меня ушло почти полгода.

Сережка на улице. У его ног трется кошка физички. Размышляя о чем-то, он берет ее на руки.

Кошка жмурится, мурлычет, потягивает облезлые лапки.

Малахов (голос за кадром). Раз, думаю, человек поднять махолет не сможет, то уж кошка наверняка сможет. В ней сила и прыгучесть, а костей меньше. Я только немного махолет подработал...

Сережка все на той же крыше. В его руках - новый махолет, собранный из щепок, проволоки и бумаги. К махолету привязана кошка. На кошке - самодельный шлем. В доме напротив в квартире физички открыто окно.

Сергей запускает махолет. Растопырив лапы, выпустив когти кошка летит в открытое окно.

Из квартиры доносится звук падающей посуды, громкое мяуканье, которое больше похоже на вой.

Учительница (ее испуганный крик разносится по улице из открытого окна). Мама!.. Мамочка-а-а-а!..

Через мгновение из подъезда на улицу выбегает кошка, за которой все еще тащатся сломанные крылья.

Сергею становится смешно. Он громко смеется.

Малахов. Детдом у нас был старый... С традициями...

Ремень - крупный план.

Завуч дает растерянной физичке ремень в руки.

Завуч (решительно). Вот, дорогуша... Придется наказать... По-отечески... А как иначе? Мы тут и вместо отцов тоже... Иначе они такую свободу почувствуют...

Комната, скамейка.

Ремень в руках физички...

Сергей снимает штаны.

Учительница краснеет, отводит глаза.

Сергей ложиться на скамейку.

На скамейке лежит Сергей. Рядом сидит физичка. По-детски утирает кулаком слезы.

Малахов (голос за кадром). А потом было училище...

3.

Марширующие курсанты.

Приборный щиток самолета.

Схемы крыла. Учебные пособия.

Полигон. Стрельбы.

Лекционный зал. У исчерченной схемами доски - полковник с голубыми петлицами.

Полковник (отряхивая мел с рук). Хочу сказать сразу... На первой же лекции... Любовь к небу... К технике... Все это хорошо... Но!.. Здесь мы, в первую очередь, воспитываем... профессиональных убийц!..

Бесстрастные лица курсантов. Лицо Сергея.

Полковник. Четкое следование приказу... Никакого выбора... Никаких размышлений и метаний... Только решительное и своевременное выполнение задания...

Звонок. Эхо по коридорам.

Урок окончен.

Дежурный курсант. Рота встать!

Полковник. Все свободны...

Плац училища.

Малахов отжимается на плацу. Пот на лице и спине. Рядом стоит преподаватель.

Преподаватель (отсчитывая ритм). Раз-два! Раз-два! Еще раз!.. Еще!.. (пауза, удовлетворенно) Хорошо...

У Малахова нет сил встать. Он переворачивается на спину. Перед ним - небо. От горизонта до горизонта.

Над Малаховым появляется Ангел.

Малахов (лежит, утирает пот). А ты что здесь?

Малахов садится. Оглядывается. Он все еще тяжело дышит.

Ангел стоит рядом.

Ангел. Дай руку.

Щупает пульс.

Вокруг после отжиманий отдыхают курсанты.

Ангел (с иронией). Ну, как, ты уже чувствуешь себя профессиональным убийцей?

Малахов зло вырывает руку.

Ангел (удивленно). У тебя было здоровое сердце...

Преподаватель (курсантам). Отдохнули?! А теперь еще раз! Начали!

Все, кроме Малахова, начинают упражнение.

Преподаватель. Раз-два! Раз-два! Еще раз!.. Еще!..

Малахов (голос за кадром). Я все помню. До мелочей. Профессиональная память... Первый полет...

Вид из кабины учебного самолета... Все ближе и ближе летящая навстречу земля...

Инструктор (кричит). Что ж ты, сукин сын?!. На себя! На себя ручку!

Самолет опускается на землю, подруливает к стоянке.

Инструктор и Малахов выбираются из кабины.

Инструктор (вытирая пот со лба, спокойно). Еще раз такое выкинешь - всю жизнь пешком ходить будешь, пижон...

Малахов опускает голову. Ему не стыдно.

Камера медленно отъезжает на общий план. Инструктор энергично отчитывает курсанта.

Летное поле.

— Вообще-то он мне тогда в морду дал.

Перекресток. Красный сигнал светофора.

Машина остановилась.

— И правильно сделал... — она посмотрела на него. — А дальше?

«Что происходит? — вдруг подумал он. — Что этот тип мне вколол? Говорю и говорю... Ей или ему? Бросить все к черту… Открыть дверь… И в лес… — подумал и вдруг стало смешно.»

Он повернул голову. Она все еще смотрела на него. Ждала.

— Дальше?.. Первое свидание...

Комната. Диван.

Сергей в форме курсанта и девушка.

Крепкая. Решительная. Старательно занавешивает окна.

Ожидая чего-то, смотрит на Сергея.

Сергей делает вид что рассматривает фотографию, висящую на стене.

Малахов. А это кто?

Девушка (перебивает с нетерпением). Ты целоваться-то будешь в конце концов?

В придорожной закусочной было мало посетителей.

Он ела с большим аппетитом, будто после долгой голодовки.

Совсем по-детски облизала ложку, спросила:

— Вы были в нее влюблены?

— А это важно?..

— Очень... — она вмиг забыла про еду. — Очень важно...

— Нет... Не думаю...

Плац.

Строй курсантов в парадной форме.

Малахов стоит в первом ряду, молодцевато задрав подбородок.

Командир училища. Товарищи курсанты! Поздравляю Вас с окончанием училища!

Курсанты. Ур-ра!

Звучит марш.

Стройные шеренги курсантов проходят по плацу.

У КПП Малахова ждет девушка, которая так торопилась целоваться, ее папа и два брата.

Здоровые и злые мужики.

Под звуки марша Малахов выходит с чемоданом из КПП, идет навстречу ожидающим, ставит чемодан перед папой.

Малахов (бодро). Ну, сейчас в штаб за документами и все...

Папа и братья с подозрением провожают его взглядом.

Трещит на колене разорванная штанина.

Малахов, обдирая руки, лезет через забор.

Бежит в лес.

Издалека долетает его радостный мальчишеский крик.

Малахов. Свобода!!!

Вечер. Пусто перед КПП.

Отец зло пинает чемодан.

И начинает скакать на одной ноге.

Чемодан медленно падает, раскрывается.

В нем рядком уложены несколько кирпичей.

Малахов (голос за кадром). Сначала я был распределен в один из авиаполков, который базировался под Гатчиной.

Лицо майора Михальченко.

Михальченко. Нашу эскадрилью называют «Голубыми Ангелами»... Наша задача — нанесение массированного ядерного удара по союзникам НАТО в западной Европе... Миг-21... И вы прекрасно знаете, что его заправки хватает только для полета в один конец. (пауза) Мы, что-то вроде новых комикадзе... (широко улыбается) правда без японской помпы...

Аэродром. Весна. Гул прогреваемых двигателей.

Михальченко перед картой в учебном классе.

Михальченко (указкой отмечая маршрут). С аэродрома курс на Вильнюс... Далее — Варшава, Прага, Бонн...

Малахов в высотном костюме идет по полю, с трудом вытаскивая ноги из липкой черной грязи.

Малахов (голос за кадром). В эскадрилье я прослужил два года...

МИГи идут на взлет.

Переговоры пилотов.

Малахов (голос за кадром). Мне везло... То, что многим давалось только после длительных тренировок, я делал с первого раза. Я чувствовал машину, будто это не ее крылья, а мои...

4.

Стрекот киноаппарата.

ТИТРЫ. ЖУРНАЛ ПАТЭ 1915 ГОД.

Передовая. Разрывы снарядов. Воронки. Трупы.

ТИТРЫ. НА ПЕРЕДОВОЙ.

В окопах солдаты прижимаются к земле.

На их лицах — испуг, но смотрят они не вперед, не туда где враг, а куда-то назад.

Что-то надвигается на них медленно и неотвратимо.

ТИТРЫ. НОВОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ ГОСПОДИНА СТРАВИНСКОГО.

К окопам с тыла движется Царь-Танк. Гигантские колеса медленно вращаются. Башня по сравнению с ними кажется маленькой, пушка — игрушкой. Позади танка бегут инженеры, следят, чтобы задний каток не застрял в земле.

ТИТРЫ. ЦАРЬ-ТАНК — НОВАЯ МАШИНА НА ТЕАТРЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ.

Кабина Царь-танка. Водитель. Наводчик.

Механика.

Сквозь амбразуру танка хорошо видны убегающие в панике солдаты. Если бы не их частые оглядывания и брошенные винтовки — можно было бы подумать, что они идут в атаку.

5.

Малахов открыл глаза.

Кабинет...

Датчики, самописцы, аппаратура...

За столом — Ангел.

Крылатая тень на мгновение заслонила меркнущий свет в окне.

На секунду в кабинете стало темно.

Ангел встал, подошел к окну, задернул штору, включил свет...

Яркая электрическая лампочка под потолком.

Малахов. Уже все?.. Весь тест?..

Ангел. Это было бы слишком здорово...

Малахов. Что тебе нужно?

Ангел. Все... Скоро я буду знать, сколько в своей жизни ты произнес слов... Сколько шагов сделал, сколько лет спал... Сколько строчек написал... Сколько раз врал... А пока... (пауза) То, что ты рассказал, мне не понравилось... (пауза) Как звали твою учительницу физики?

Малахов (пытается вспомнить). Светлана... Отчества не помню...

Ангел. Можешь не напрягаться... Не вспомнишь...

Ангел встал, прошелся по кабинету.

Ангел. Не люблю людей, которые не запоминают имена тех, кого любили, которые жопу свою так легко под ремень подставляют...

Малахов. Какие-то не ангельские речи...

Ангел. У вас понабрался... (пауза) Передразнивая: «Мы готовим профессиональных убийц»... (в руках Ангела возникает фотография бравого полковника) Преподаватель полковник Аркадий Сергеевич Левтов... (усмехается) Профессиональный убийца... У него было две дочки и милая добрая жена... Этот профессиональный убийца всегда закрывал оба глаза, когда стрелял в тире из пистолета и однажды, когда жена порезала руку кухонным ножом — от вида крови потерял сознание...

Малахов. Такая карьера меня никогда не привлекала...

Ангел (подходит вплотную к Малахову, наклоняется, чтобы видеть его глаза). Конечно... Ты просто плыл по течению...

Помолчали.

Ангел протянул Малахову новую фотографию.

На фотографии — небольшая группа загорелых людей в запыленной военной форме. Аэродром. Горы на горизонте.

6.

Аэродром. Ночь.

Тревога.

В самолеты садятся летчики.

Запуск двигателей.

Малахов и Жицкий — его напарник в кабине одевают шлемы. Отблеск приборного щитка на лице.

Малахов. Черт, кабина даже за ночь не остывает...

Жицкий. Как в духовке... (пауза) Сегодня письмо от сестры получил... Привет тебе передает... Я ей о тебе написал...

Малахов. Зачем?

Жицкий. Так... Настоящих героев надо знать.

Малахов. Балабол...

Самолеты выруливают на взлетно-посадочную полосу.

Первый готов... Второй готов... Третий... Четвертый...

Эскадрилья поднимается в небо... Летит, прижимаясь к земле...

Малахов смотрит вниз.

Черно...

Ведущий. Всем внимание! Цель через три минуты... Держать строй...

Жицкий. В каком направлении цель?

Малахов. А черт ее знает... Сейчас разберемся.

Жицкий. За кем охота?..

Малахов. На инструктаж не надо опаздывать... Моджахеды... Караван с боеприпасами...

Ведущий. Всем внимание!

Циферблат часов. Время 2.37.

На горизонте, у подножия горы вспыхнул и мгновенно погас огонек.

Малахов. Вот она.

Жицкий. Вижу...

Самолет сделал резкий вираж.

Рука нажимает красную кнопку.

Ведущий. Держать строй!

На земле разом вспыхнуло. Осветило красным все вокруг.

Ведущий. Порядок. Уходим.

Багровые самолеты повернули на север.

Темный аэродром.

Посадка.

Летчики снимают шлемы...

Красные лица. Мокрые волосы.

Летчики переговариваются, смеются.

Идут по коридору.

На пути Малахова — Ангел. Никто не обращает на него внимания.

Ангел, открывает одну из дверей коридора, жестом приглашает Малахова зайти.

Еще раз взглянув на своих друзей, Малахов делает шаг в дверной проем...

...и оказывается в кабинете.

Ангел садится за свой письменный стол.

Долго молчит.

Ангел. Полет прошел нормально?

Малахов. Задание выполнили...

Ангел. Никто из своих не погиб?.. Никого не сбили?..

Малахов. На этот раз...

Ангел. Хочешь совет?.. У тебя есть шанс изменить этот эпизод... Измени...

Малахов. У меня сто сорок боевых вылетов. Все не изменишь...

Афганистан. Хроника.

В кадре — американский корреспондент. Он одет в полевую форму.

Корреспондент. Афганистан. Мы находимся в одном из горных селений Нуристана. С вами Билл Оутс. Трагедия горного селения ... Что на этот раз скрывается за этой уже избитой фразой, смотрите сами...

Утро. Панорама селения после бомбового удара... Разрушенные дома. Камни. Радиоприемник, пробитый навылет. Кукла без головы.

Посреди селения в ряд лежат женщины, дети, старики...

Моджахеды разбирают обломки домов.

Несут убитых в центр селения.

Крупный план. Усталое лицо Ангела.

Отъезд камеры на средний план. Ангел несет труп ребенка.

Мальчик поднял обожженные пламенем веки, посмотрел на несущего его ангела.

Мальчик (обращается к ангелу на своем языке). Куда ты меня несешь?

Ангел молчит.

Кабинет Ангела.

Ангел и Малахов.

Малахов. Может не стоит и продолжать?..

Ангел. Может быть...

Долго сидели молча.

Божья коровка пыталась вылететь из кабинета сквозь оконное стекло.

Малахов. В детстве я думал, что Нуристан — это сказочная страна... Что-то вроде тридевятого царства...

Спальная комната интерната. Сергей и негритенок Борька сидят укрывшись одеялом с головой. На коленях у Борьки старая книжка в руках — фонарик.

Борька. Ну что, еще одну? (переворачивает страницу) Слушай...

«Сказка о Нур ад-Дине.

(Мультипликация. Стилизация под восточные иллюстрации.)

В то время правил Нуристаном эмир Хасан Шарр ат-Тарик. Могущество его простиралось на людей и зверей, на горы и долины, на травы и деревья. Сами джины прислуживали ему по воле Аллаха великого, дабы осуществился над тварями его закон.

И была у эмира дочь Ганима. Красота ее была такова, что птицы замолкали, стоило ей только выйти в сад.

Так случилось, что однажды Ганима вышла на крепостную стену. И увидел ее Нур ад-Дин — мастер, что жил неподалеку от дворца. Увидел и влюбился. Ибо сказано:

«Красота берет нас в плен на век

В ее сетях мы жить хотим вовек...

А завтра что случиться с красотою?

Пусть не ответим на вопрос вовек».

Нур ад-Дин был великим мастером. Он умел считать время, предугадывать путь звезд и создавать машины, которые сами двигались.

Но, увидев Ганиму, забросил Нар ад-Дин свои дела.

Долго ходил он вокруг высоких стен дворца, мечтая увидеть Ганиму еще раз. Но она больше не появлялась на крепостной стене.

И вот однажды послышался стук в ворота дворца. На стук вышли стражники и увидели куклу, которая сидела за шахматным столом и двигала фигуры, как живая. Подивились стражники такому чуду и отнесли куклу эмиру.

Никто не мог обыграть куклу в шахматы — ни визири ни даже эмир, который по праву считался лучшим игроком в Нуристане.

И только Ганима, которая и играла слабо, побеждала куклу каждый раз. И каждый раз внутри куклы играла причудливая музыка, и кукла кивала головой.

И решил эмир разгадать тайну умной машины и вызвал джина самого могущественного в Нуристане. Явился джин, посмотрел на куклу и улыбнулся. «Воистину неисповедимы пути желания», — сказал.

«Знай же, о мой повелитель, — продолжал джин, — что это не простая кукла, а человек, который сделал из себя машину и имя ему — Нур ад-Дин.». «Но зачем он сделал это?»- удивился эмир. «Чтобы каждый день видеть твою любимую дочь»,- ответил джин.

Рассердился эмир, жила гнева вздулась у него между глаз. И приказал он разобрать куклу и в назидание другим смертным, раскидать ее части по Нуристану.

Так закончилась печальная история Нур ад-Дина. Но с тех пор, стоило только Ганиме выйти из своих покоев — над садом, над горами, над всем Нуристаном начинала звучать знакомая причудливая музыка».

Кабинет Ангела.

Малахов. Я мало читал в детстве...

Помолчали.

Ангел терпеливо ждал.

Малахов. Значит — просто изменить?

Ангел. Да.

Полет. Ночь.

Малахов смотрит вниз.

Черно...

Ведущий. Всем внимание! Цель через три минуты... Держать строй...

Жицкий. В каком направлении цель?

Малахов. А черт ее знает... Сейчас разберемся.

Жицкий. За кем охота?..

Малахов. На инструктаж не надо опаздывать... Моджахеды... Караван с боеприпасами...

Ведущий. Всем внимание!

Циферблат часов. Время 2.37.

На горизонте, у подножия горы вспыхнул и мгновенно погас огонек.

Малахов. Вот она.

Жицкий. Вижу...

Зуммер. Замигало красное табло...

Ведущий. Внимание! Стингеры!

Светящиеся точки поднимаются с земли навстречу эскадрилье.

Ведущий. Нас ждали! Всем! Уходим!

Эскадрилья уходит на вираж.

Отстрел ложный целей.

Навстречу стингерам летят светящиеся огоньки.

Взрывы.

Жицкий. Поздно! Не успеем!

Малахов. Спокойно!

Самолет делает резкий вираж...

Взрыв. Самолет сильно тряхнуло и он стал медленно заваливаться на бок...

Дым. Огонь.

Жицкий. Жарко... Черт...

Малахов. Первый, Первый, мы подбиты... Уходим!

Первый. Понял вас.

Рука рвет на себя ручку катапультирования. Отстрел фонарей. Но кресла срабатывают не сразу...

Время.

Впереди вращается черная масса земли. Редкие огоньки слились в хоровод.

Крик Жицкого.

Наконец из-под кресла появляется пламя.

Выстрел.

Купол парашюта.

Малахов на земле. Неподалеку от него — Жицкий. Его комбинезон сильно обгорел, кожа на ногах обуглилась. Он лежит, зажимая руками пах.

Малахов (торопится, распаковывая пакет первой помощи). Как ты?

Жицкий. Серега, посмотри, яйца целы?

Малахов. Руки убери...

Жицкий поднимает вверх дрожащие руки.

Малахов. Целы, только красные...

Жицкий. Значит, жить буду...

Малахов. Сейчас легче станет.

Малахов достает шприц-капсулу, делает укол.

Жицкий закрывает глаза.

Малахов опускается на землю.

Ангел сидит рядом.

Малахов. Он умрет?

Врач. Через двадцать дней... Заражение крови...

Малахов (после долгой паузы). Нет...

Ангел угрюмо молчит.

Малахов. Ничего менять не буду...

Ангел. Твое право... Подумай... Еще есть время...

Малахов (устало). Да кто ты такой?! Что ты лезешь ко мне?..

Он встает и, не оборачиваясь, идет прочь.

7.

1982 год. Москва. День. Квартира Софьи.

Зазвенели сдвинутые бокалы.

«За возвращение!»

«Будем».

Разговоры. Смех.

За большим столом захмелевший Малахов и его друзья по афганской эскадрилье.

Радостные, обожженные солнцем лица.

За столом только одна женщина. Софья.

Она сидит напротив Малахова. Часто поглядывает на него.

Жицкий (Малахову на ухо). Ну, как тебе моя сестренка?..

Малахов. Высший пилотаж...

Тонкий свист...

Он становится все сильнее, тревожнее...

Разговоры разом смолкли. Настороженные глаза летчиков.

Кухня. На плите чайник со свистком выбрасывает к потолку горячую струйку пара.

Киоск. Газеты. Яркие обложки журналов.

Он купил сигареты, распечатал пачку.

Она рылась в сумочке и не находила денег.

Он проследил ее взгляд.

За стеклом киоска среди ручек и блокнотов лежало колечко с чистой искоркой горного хрусталя.

Шоссе бежало навстречу.

— Спасибо... — на ее руке блестело колечко. — А деньги я вам обязательно отдам...

Асфальт высох. Скорость в машине не чувствовалась вовсе.

Она долго молчала, глядела на свою руку.

— Вы познакомились с ней тем вечером? — спросила.

Малахов открыл глаза. Он лежал голый под простыней на широкой и мягкой неизвестной ему кровати. Рядом спала Софья.

Малахов долго смотрел в ее красивое фарфоровое лицо, пытаясь вспомнить конец прошлого вечера, но память не возвращалась.

Стараясь не разбудить спящую, Малахов встал.

Его одежда была раскидана по полу.

Он нашел почти все, кроме одного носка.

Софья открыла глаза.

Софья. Уходишь?

Малахов (в замешательстве). Нет, одеваюсь просто...

Черно-белый телевизор.

Смотрели молча.

Изображение дергалось, рябило.

На траве в раскрытом футляре лежали дуэльные пистолеты.

По лесу шли двое в костюмах девятнадцатого века.

«И вы никогда не замечали, что цели, к которым мы идем, недостижимы? Неужели вы думаете, что возможно на этой земле хоть чего-нибудь достичь? — говорил один из актеров. — Вы можете пройти весь этот путь от начала до конца? Можете... Но в конце... В конце обязательно выйдет какая-нибудь глупость... Вам не хватит одного маленького шага... Вам будет казаться — вот оно, еще чуть-чуть... А вокруг будет столько бессмыслицы, вами порожденной...»

Софья. Тебе интересно?

Малахов. Нет.

Софья встает, переключает телевизор на новый канал.

Ноги у нее длинные стройные...

Изображение. Полосы. Рябь.

«Воскрешение — это тоже всего лишь механизм, послышался ровный голос. — Этот механизм можно повторить, но познать, на данном этапе, трудно... Единственное, что можно утверждать с полным основанием, человеку, пережившему опыт клинической смерти, в момент возвращения сознания не бывает ни страшно, ни радостно...»

Говорил аккуратный, уверенный в себе человек.

«Сознание просто фиксирует факт существования... Больше ничего... Как вы думаете, что бы написал патологоанатом, изучая останки Анны Карениной после её самоубийства? Только факты... Ушибы, кровоподтеки, переломы, разрывы внутренних органов... И все... Ни слова о неразделенной любви...»

Малахов. У твоего телевизора ПТК барахлит...

Софья. Починишь?..

Малахов и Софья в кровати. От их яростных движений кровать громко скрипит.

Софья. Тише... Тише...

Малахов. Что-нибудь не так?..

Софья. Стены тонкие... Соседи услышат...

8.

Фотографии. Любительская кинохроника.

Малахов и Софья. Свадьба.

Гости. Шафер, Ваня Жицкий, стреляет шампанским в потолок.

Малахов на ступеньках здания. Над входом надпись: «Школа летчиков-испытателей».

Малахов в кабине нового истребителя. Строгий отрешенный взгляд.

Самолет на взлетной полосе.

Переговоры с руководителем полетов.

Дыхание летчика. Во время пилотажа на перегрузках оно становится тяжелее.

Малахов (голос за кадром). Выруливаю на полосу, останавливаюсь. Быстро проверяю, все ли в порядке в кабине, поочередно пробую двигатели. Откинув гашетку стартового тормоза, до конца выжимаю тормозной рычаг и даю полные обороты на оба двигателя. Взгляд на приборы — все нормально, — включаю полный форсаж. Почти шестнадцать тонн тяги при весе машины тринадцать тонн прижимают нос самолета к земле, колеса со скрипом ползут по бетону. Отпускаю тормоза — самолет с силой тянет вперед. Скорость растет, но я не тороплюсь брать ручку на себя, жду. 150, 200, 250, 270, 300... Пора! Плавно тяну ручку, самолет мгновенно отрывается от земли... Увеличиваю угол набора, ставлю машину вертикально, одновременно убирая шасси. Зафиксировал вертикаль... Скорость — 400. Кладу самолет на спину, проверяю высоту — 1200 метров... Кручу «бочку» и «косую петлю». Теперь... Переворот на горке, вираж, 3/4 петли, «полубочка» на нисходящей вертикали, пролет над ВПП, разворот... «Кобра...»

Летное поле.

Видеокамеры. Корреспонденты.

На земле стоят люди в военной форме, внимательно наблюдают за летящим самолетом.

Фигуры высшего пилотажа.

Ангел тоже стоит в толпе, смотрит в небо. Солнце бьет ему в глаза, но Ангел не щурится.

Самолет делает «Кобру».

Одобрительный говор в рядах военных.

Ангел закрыл глаза.

Навстречу неслись облака. Вверх. Вниз. Вопреки всяким законам физики.

Легкое бронзовое перышко над Землей.

Голос. Он мой...

Ангел резко обернулся.

Позади него стоял человек в военной форме, глаза его смеялись.

Ангел (человеку). Ты сегодня полковник?

Голос. Я люблю лицедействовать...

Полковник говорил не разжимая губ.

Помолчали.

Голос. Ты же видишь, что все это зря... Что все здесь — машина... Начиная от арифмометра, заканчивая армией, государством, цивилизацией... Большинство из них за всю жизнь вовсе не совершает поступков... Большинство действует согласно элементарным законам механики... Только так они могут покорять мир... В этом их свобода.

Ангел. Это свобода насекомых...

Голос. А чем плоха свобода насекомых?.. Возьми муравьев... Чудные зверушки... Трудолюбивые. И главное — каждый знает что делать и никогда не требует большего...

Ангел (перебивая). Правила придумал не я... Не мне их нарушать...

Голос. Инструкции... Правила... Сколько их накопилось за тысячи лет?..

Ангел ничего не ответил.

Голос. И кто тебе сказал, что нужно что-то нарушать?.. Ты честный, ты все седлаешь как надо... как положено... А нарушать, это моя привилегия...

Полковник вынул из кармана руку и легко щелкнул пальцами.

Красное табло. Тревожный зуммер.

Кабина пилота.

Навстречу летят облака.

Приборный щиток.

Мониторы.

Дрожание стрелок.

Индикация на лобовом стекле.

Крупный план. Малахов в кабине истребителя.

Малахов (спокойно). Поле... Поле... У меня неполадки...

Руководитель полета. Уровень?

Малахов. Не ясно.

Самолет стал медленно опускать нос к земле.

Малахов потянул ручку на себя.

Нос продолжал медленно опускаться.

Малахов (продолжает спокойно комментировать происходящее). Управление блокировано... Сваливаюсь в штопор... Впечатление, будто штурвал заклинило...

Высота 4... 3,5 ... 2... 1,5...

Самолет все быстрее несется к земле.

Малахов из всех сил тянет ручку на себя.

Руководитель полетов. Прыгай Сережа!..

Малахов (не переставая тянуть на себя ручку). Сейчас...

Руководитель полетов. Приказываю прыгать!..

Самолет вошел в штопор. Пробил облака.

Земля несется навстречу.

Все ближе и ближе.

Вращение. Земля сливается в один зеленый круг.

Малахов (с досадой). А черт... (Тянет рычаг катапультирования.)

Огонь. Хлопок. Взрыв.

Отделение катапультного кресла.

Парашют раскрылся у самой земли.

Ветер задувает в микрофон. Журналистка пытается взять интервью у идущего мимо Малахова. Он в высотном костюме со шлемом под мышкой.

Злое сосредоточенное лицо.

Рядом с Малаховым идет врач.

Журналистка (еле поспевая за идущим). Вы уже давно и по праву считаетесь одним из лучших летчиков-испытателей. За вами укрепилась репутация счастливчика...

Малахов (не останавливаясь). Иногда и мне везет...

Журналистка. Но ведь это очень рискованная профессия. Не секрет, что многие испытатели просто не доживают до пенсии... Я бы, например, ни за что не согласилась на такую рискованную, полную опасностей жизнь.

Малахов. Я бы тоже...

Врач решительно оттесняет журналистку.

Малахов (голос за кадром). Работы было много... Очень много... Дома почти не бывал... Да и не хотелось... Через пять лет меня приняли в отряд космонавтов. — Он улыбнулся,- Сбылось пророчество учительницы физики... Самое популярное пророчество шестидесятых.

Дорога свернула в лес.

Ели теснились у обочины, будто пытались поймать попутку.

— Сегодня космонавтом быть не модно...

— Я отстал от моды...

Помолчали.

— А ваша жена? Где она сейчас?

9.

Байконур. Стартовый комплекс.

Обратный отсчет.

Жилой отсек. В кресле полулежит Малахов.

5... 4... 3... 2... 1... Пуск...

Пламя.

Отход ферм.

Дрожь земли.

Жилой отсек. Дрожит изображение.

Ракета поднимается все выше и выше...

Орбитальная станция.

Земля.

Материки, океаны, облака, огоньки ночных городов.

Малахов «висит» посреди жилого отсека орбитальной станции. Тело медленно поворачивается вокруг своей оси.

Старое оборудование, патрубки, провода.

Оператор (голос из ЦУПа). Доброе утро, Сокол. Вы в зоне прямой видимости... Сейчас 8.00 по Московскому времени... Распорядок дня на сегодня... До 8.10 осмотр станции... 10.00 — наблюдение за перепелами… 11.00 — работа на тренажерах… 12.30 … (оператор говорит нудно, его голос сливается с шумом вентиляторов жилого отсека)... а сейчас... Малахов. У тебя гость...

Центр Управления Полетом (ЦУП). На большом экране крупно лицо Малахова.

Орбитальная станция.

Палец нажимает кнопку на мониторе.

На экране — Софья.

ЦУП.

Софья (одному из работников ЦУПа, кивая на большой экран). Можно убрать оттуда его лицо?..

Лицо Малахова исчезает с большого экрана, остается на мониторе перед Софьей.

Софья. Здравствуй...

Малахов. Привет...

Софья. Как у тебя дела?..

Малахов. А у тебя?..

Помолчали.

Оператор (голос за кадром). У вас еще пять минут. «Мир» уходит в тень.

Молчание.

Софья. Хочешь, я вернусь к тебе?

Малахов. Нет.

10.

Кабинет Ангела.

Грубый монтаж. В кресле один за другим появляются люди. Известные и не очень. Цивилизованные и дикари.

В кресле — Малахов.

Малахов (отсоединяя датчики). Все... Не хочу больше... Хватит.

Ангел. Это не тебе решать... (пауза) И не мне...

Ангел встал, тяжело прошелся по кабинету...

Ангел (будто передразнивая кого-то, повторяет на разный лад). Страшный суд... Страшный суд... Еще не известно для кого он страшный... (Малахову) Отвечать всегда легче... (пауза) Зачем тебе было на ней жениться? А... (машет рукой) Ничего не говори... (пауза) Через два года после твоей гибели она найдет себе мужа... И будет счастлива, наконец...

Ангел роется в карманах, достает из коробочки таблетку, кладет под язык...

Замечая удивленный взгляд Малахова...

Ангел. Это так... Не таблетка... Образ...

Помолчали.

Где-то на столе громко тикает будильник.

11.

Стрекот проекционного киноаппарата.

Революционная хроника.

ТИТРЫ. 1918 ГОД. РАМЕНСКОЕ.

Стравинский выступает перед солдатами.

ТИТРЫ. ТОВАРИЩ СТРАВИНСКИЙ РАССКАЗЫВАЕТ КРАСНОАРМЕЙЦАМ О ПОЛЬЗЕ БАНЬ.

Стравинский объясняет солдатам строение аппарата, похожего на дубовую бочку.

Титры. ПОХОДНАЯ БАНЯ СТРАВИНСКОГО.

Обрыв пленки. Полосы. Мелькание.

12.

Хроника. Интервью.

Летное поле. В кадре — Малахов в высотном костюме.

ТИТРЫ (Современные, наложение на изображение внизу кадра). Сергей Малахов. Летчик-космонавт.

Малахов. Делали что-то большое, мощное... а теперь вроде и не делаем ничего... Не мне об этом судить... Это как... (указывает на снимающую его камеру) Как хроника... Сняли событие. Проявили... На полку положили... И уже ничего не изменить... Зритель смотрит, оценивает... А что толку? Уже все умерли... И ни холодно, ни жарко... (оживляясь) Вот наш, командир, недавно... сидим после работы, темно уже... а он вдруг и говорит: «Пошли на кладбище...»

Журналистка (удивленный голос за кадром, доносится тихо, говорящая стоит рядом с камерой). Какое кладбище?

Малахов. Авиационное. Есть тут у нас... Там самолеты демонтажа ждут. Так он и говорит: «Пошли... Послушаем, как самолеты умирают... Все равно водка кончилась...» Пошли. (пауза)

Журналистка (голос за кадром). И что же?

Малахов. Тихо там... Молча все... Страшно стало... Даже протрезвели...

Хроника. Россия. Последнее десятилетие века.

Демонстрации. Манифестации.

Летная комиссия.

Малахов на велоэргометре.

Биение сердца на мониторе.

Защитники Белого дома. Выстрелы.

Все смешалось.

Барокамера. Рентген.

Датчики на теле.

Глаза. Яркие вспышки света.

Серьезные лица врачей.

Чечня.

Горит подбитый БТР.

Стол покрытый зеленым сукном.

Кладбище самолетов.

Штамп в истории болезни: «ДЛЯ ЛЕТНОЙ РАБОТЫ НЕ ГОДЕН».

Хроника.

Людей с транспарантами оттесняют бойцы ОМОНа.

Их действиями руководит полный широкоплечий майор-негр.

Борька.

Он сидит на мусорной урне, устал. Неторопливо отдает указания.

Из толпы пытается выбраться Малахов.

Борька замечает его, дубинкой пробивает к нему дорогу, помогает выбраться.

Квартира Малахова.

В комнате Борька и Малахов.

На столе бутылка водки, закуска.

Гость с любопытством оглядывается.

Серые стены. Старая битая мебель.

На подоконнике большая клетка с двумя толстенькими добродушными крысами.

Борька. А крысы тебе зачем?

Малахов. За компанию. Добрейшие, доложу тебе, существа.

Борька. Не люблю...

Малахов. Да, Борька, вовремя я тебя встретил... Иначе бы затоптали...

Налили. Выпили. Закусили.

Борька. Специфика службы... Либо ты... Либо тебя... В Чечне три месяца был... То же самое...

Малахов. И что же ты там делал?

Борька. А черт его знает...

Смеркалось.

На плече у Борьки покорно спала пятнистая крыса.

Друзьям было хорошо. Они налили еще по одной. Молча выпили...

Борька (крякнув от очередной рюмки, и занюхав ее доброй крысой). Закуски мало взяли... Хорошая у тебя компания... Человек не должен быть один... (пауза) Я вот тоже долго в ГАИ работал... До капитана... Вот где трудно... Вот где одиноко... Все водители меня за подставу принимали... Думали, что где-то в кустах скрытая камера стоит... Для смеху... Борька широко улыбнулся... Теперь проще... (помолчали) А у тебя что-то видок не хозяйский, Сережа... Квартира как из сортира... Космос плохо кормит?..

Малахов. Я уже год не летаю... Позвоночник... Сердце... Нашли к чему придраться... теперь руководитель полетов в летном институте... Зарплата мизерная... Да и полетов — раз-два...

Темная улица. Тусклые фонари.

Борька и Малахов идут обнявшись посреди улицы.

Поют.

«Идти больше не было мочи

Пред ним расстилался (Борька указывает на лужу впереди) Байкал...»

Неожиданно Борька раскинул руки, так что четче стал виден большой, обтянутый рубашкой живот... Вздохнул полной грудью, подставил лицо звездам.

Борька. Хорошо! Серега!

Малахов тоже посмотрел на небо.

Малахов. Хорошо.

Борька. И живем мы здорово!

Малахов. Здорово... Ты где живешь-то?

Борька (неопределенно повел рукой вокруг себя). Здесь где-то... В России... В России, Сереженька... В лучшем из миров... Честное слово...

Из темной арки навстречу друзьям вышли четверо плечистых парней...

Синяк под глазом Малахова. Яркий даже в свете тусклого уличного фонаря.

Борька стоял рядом на четвереньках в бледном круге света.

Его китель был разорван до воротничка по шву на спине.

Борька шарил руками вокруг себя.

Борька. А мне все здесь нравится!.. Где же фуражка? А...

Наконец он нашел фуражку.

Борька. Либо ты... Либо тебя... Надо же... Быстрые какие... Хоть бы закурить спросили для затравки...

Борька встал, привычно одернул форму... Крякнул, схватился за поясницу, засмеялся...

Борька. Ты их лица запомнил?

Малахов. А у них были лица?

Борька (продолжая песню). Бродяга к Байкалу подходит...

Малахов (подхватывает). Рыбацкую лодку берет...

Камера медленно, вслед за песней, поднимается вверх...

Друзья продолжают путь.

Малахов (голос за кадром). Борька позвонил через пару дней. Сказал, что нашел для меня работу...

Старый календарь на стене.

Кабинет. За столом клерк с приглаженными блестящими волосами.

Напротив, на жестком прямом стуле сидит Малахов.

Клерк. Борис Дмитриевич, должно быть, объяснил вам чем мы занимаемся. Мы перегоняем машины из Европы. Машина в месяц с каждого... Дело поставлено... Коридор отработан... От вас же требуется аккуратность и дисциплина. Если будут инциденты — терпеть... Потом разберемся... За все поломки машины и нетоварный вид будете платить из своего кармана. Маршрут всегда один: Москва, Питер... Далее — на Вильнюс... Варшава, Прага, Бонн...

Малахов. Знакомый маршрут...

Клерк (с подозрением). Вы по нему уже ездили?..

Малахов. Летал...

Клерк. Нельзя отклонятся от маршрута, нельзя останавливаться в неположенных местах... А в остальном... Работа обыкновенная и прибыльная... со временем... (пауза) Согласны?

Параллельный монтаж.

Дорога. Разные машины, которые Малахов гонит в Москву.

Несколько парней по-хозяйски пинают Малахова, бьют стекла иномарки.

Малахов. Попробую...

Грубый монтаж.

Яркая современная машина.

Колесо. Фары. Лобовое стекло. Приборный щиток.

13.

Малахов сидел в придорожном кафе. Медленно ел, изредка поглядывая на улицу.

Шел дождь.

Барабанил по полированным бокам новенькой иномарки.

— Пусти, говорю! — голос сорвался на писк. — Пусти руку!

— Нет. Так просто ничего не бывает... Cогласилась работать официанткой — надо работать. Не получается — учись. Чтобы клиент от нас довольный уходил. Чтобы запомнил — наше кафе лучшее на этой дороге.

Малахов обернулся.

Парень с плечами борца держал ее за руку посреди кафе.

Она все еще пыталась вырваться, но все было бесполезно.

Парень говорил спокойно, даже с какой-то жалостью в голосе.

— А это значит — надо быть вежливой со всеми... И улыбаться всем... Даже если они тебе не очень нравятся.

Малахов тронул парня за плечо.

Тот медленно повернулся, не отпуская руку девушки.

— Вы что-то хотели? — спросил.

— Отпусти...

От удара Малахов разбил спиной два столика, проехал несколько метров на спине. На мгновение потерял сознание. «Как при катапультировании» — успел подумать.

Проследив полет Малахова, парень снова повернулся к девушке.

— И за столики сломанные тоже отработаешь, — продолжал.

Больше он ничего сказать не успел, как-то по-бабьи охнул, выпустил ее руку и осел на пол.

Сзади стоял Малахов и все еще держал перед собой тяжелый стул с железными ножками.

— А вообще-то он прав, — сказал Малахов, стирая кровь с подбородка. — Не получается — учись.

Машина шла легко. Свободно.

Автобусные остановки. Прижатые к дороге сёла.

Легко и свободно.

— А скоро мы будем в Москве?

— Наверное...

— Почему «наверное»?

— Потому, что ничего нельзя сказать наверняка...

— А вы не врали?

— Про что?

— Ну... Про все... Про жизнь...

— А зачем?

— Чтобы впечатление произвести...

— Конечно врал...

Им стало легко и весело...

Стояли в пробке. Река. Понтонный мост был разведен.

— Они... — сказала она неожиданно.

— Что?..

Она со страхом смотрела в зеркало заднего вида.

— Догнали все-таки...

Малахов повернулся. Четыре здоровых парня быстро шли к машине. У одного из них на голове лежала плотная повязка.

— А ты знаешь, как называется эта повязка в травматологии? — спросил Малахов...

— Что? — не поняла она...

Малахов резко вывернул руль.

— «Шапочка летчика»...

Машина свернула на обочину, легко преодолела кювет, развернулась и покатила по грунтовке в лес.

Ночь высыпала на небо звезды.

Он включил фары. Впереди по бокам и сзади был лес.

— Кажется мы немного заблудились...

— Это не страшно, — улыбнулась она и сладко зевнула...

— А почему ты о себе ничего не рассказываешь?.. — спросил он.

— О себе? А мне и рассказывать нечего... Кончила школу... Да вот еще в кафе работа... Не интересно...

— А кто был тот парень?..

— Хозяин...

Машина выбралась из леса.

Поле. На горизонте горели редкие огоньки.

Большой дом из тесаных черных от времени бревен. Темные окна.

Только в маленьком флигеле горел свет.

Он постучал.

Шаркающие неторопливые шаги.

Дверь открыла пожилая женщина лет семидесяти, поправила на носу очки в роговой оправе.

— Вам кого?

— Извините, — начал он, — Мы сбились с дороги... Нам бы переночевать...

Старые фотографии на стенах. Мебель.

Журналы начала века...

Механизмы. Документы в витринах.

Гости с удивлением огляделись.

— А я гостей не боюсь, — продолжала хозяйка, провожая их из комнаты в комнату. — Стара боятся... Здесь уже давно никто не бывает... А ведь музей...

— Чей музей, — спросила она.

Ее глаза с детским любопытством смотрели вокруг.

— Музей-усадьба Петра Георгиевича Стравинского. Известный был человек... Изобретатель...

Вошли в старую спальню...

Портрет человека в кожаном шлеме.

— Это что же, прямо в музее спать будем? — спросил Малахов.

— А больше негде, — хозяйка махнула рукой. — Ничего страшного... Спите... В комнатах должно человеком пахнуть...

Они остались одни.

Диван был жестким. Должно быть на нем не сидел никто лет шестьдесят.

Она не торопилась.

Она обошла комнату, внимательно разглядывая фотографии на стенах, потрогала старые напольные часы, письменный прибор на столе.

Ее внимание привлекла старая раскрытая тетрадь.

Она подняла ее к глазам, прочитала вполголоса:

«14 июля 1914 года. Впервые поднялся в воздух на собственном аэроплане. Неудача. Слава богу, остался жив... Но полет... Я летел на головокружительной высоте... Летел, совершенно забыв о том, что собирался исследовать атмосферу, измерять скорость воздушных потоков и распределение зарядов статического электричества... Я думал о том что очень скоро человек сбросит с себя оковы тяготения и самого времени, чтобы духом познать подлинную свободу выбора места и мига своего существования!..»

Он подошел к ней и обнял.

Она закрыла глаза, повернулась, подставила губы для поцелуя...

Ее тонкие руки. Тонкие, как иглы ключицы.

Старая тетрадь упала на пол.

14.

Хроника. Стрекот проекционного аппарата. Марш.

ТИТРЫ. 1929 ГОД. МАШИНА ВРЕМЕНИ. ОПЫТНЫЙ ОБРАЗЕЦ №3.

Инженер Стравинский около своего аппарата. Аппарат похож на железный амбар с двумя раструбами, набитый гигантскими механизмами и шестернями. Около аппарата суетятся красноармейцы.

ТИТРЫ. НАСТАЛО ВРЕМЯ ИСПЫТАТЬ МАШИНУ НА СЕБЕ.

Инженер Стравинский забирается в один из раструбов. Ассистент-красноармеец закрывает за ним тяжелую крышку, включает машину. Машина тяжело работает. Пламя. Машину трясет. Изображение прыгает. Гигантская шестерня падает на землю. Пламя поднимается до неба.

Суета. Красноармейцы в растерянности бегают вокруг горящей машины.

ТИТРЫ. ПРОФЕССОР БРАЖЕНКОВ, В ПОИСКАХ ОСТАНКОВ ИНЖЕНЕРА, РАЗОБРАЛ МАШИНУ.

Профессор Браженков у руин машины.

ТИТРЫ. ОСТАНКОВ НАЙДЕНО НЕ БЫЛО!

Обрыв пленки. Полосы. Мелькание.

15.

Малахов открыл глаза. По комнате скользили утренние лучи.

Она спала, прижимаясь щекой к его плечу.

Дышала спокойно, легко... Будто не воздухом.

Ангел появился перед ним неожиданно.

Появился и посмотрел на часы.

Ангел. Утро 8.15. Я должен сказать, что жить тебе осталось всего 3 часа.

Малахов. Уже?

Ангел. Они ждут тебя... На Ленинградском шоссе... Они отомстят... (пауза) Для них это очень важно...

Малахов. Почему?

Ангел. Это я узнаю очень скоро, когда кто-нибудь из них умрет...

Малахов приподнялся на локте, посмотрел в окно.

Голубое безоблачное небо.

Ангел. Ты не помнишь — я знаю... Тебе пора. Торопись.

Малахов. А она?

Ангел. Она тоже... Все будет очень быстро.

Малахов сел, размял рукою лицо.

Малахов. Расскажи мне о ней...

Ангел. Что?

Малахов. Все (пауза) что хочешь...

Ангел. Она тебя любит...

Малахов медленно встал, принялся одеваться...

Малахов. Она остается...

Ангел молчит.

Малахов. Это мое желание...

Стараясь не шуметь, он вышел из дома, плотно закрыл за собой дверь.

Машина шла по проселочной дороге. Ангел сидел рядом.

Хмурилось небо.

Ангел (устало, голос за кадром). Гордыня, ложь, убийство — эпидемия…

Ангел посмотрел на Малахова.

Ангел (голос за кадром). За что его любить? (пауза) Да и мы хороши. Страх Божий… Будто устрашением можно вызвать раскаяние. (пауза) Я устал... С вами и летать разучишься... (вздохнул, перевел взгляд на часы) Вот и все... Заключение готово...

Что-то кольнуло Малахова в сердце.

Он достал из кармана рубашки колечко с чистой искоркой горного хрусталя.

Достал и нажал на тормоз.

Машина резко остановилась. Так резко, что сидевший рядом Ангел чуть не выбил головой лобовое стекло.

Ангел (недовольно). Что еще?

Малахов (разворачивая машину). Мне надо вернуться...

Малахов открыл глаза. По комнате скользили утренние лучи.

Она спала, прижимаясь щекой к его плечу.

Дышала спокойно, легко... Будто не воздухом.

Малахов посмотрел на часы.

8.15.

Она вздрогнула и открыла глаза.

— Уф,- облегченно вздохнула... — Мне показалось, что тебя нет... Я думала, что ты уехал...

— И что же?

— Страшно...

— Это сон, — сказал он и улыбнулся. — Не верь снам…

— Мы торопимся?..

Он повернулся, посмотрел в ее глаза.

— Через три часа мы должны быть на Ленинградском шоссе, — сказал.

— Что-то случилось?..

— Случилось...

— Что?

Малахов долго подбирал слова, хотел сказать что-то особенное.

— Я счастлив...

Он обняла его. Положила голову на плечо.

Солнечный луч заблудился в старой вазочке на подоконнике, рассыпался по комнате разноцветными зайчиками.

— Нам пора... — сказал он.

Темная тень закрыла окно. Крылатая тень. Бронзовый Ангел заглянул на мгновение внутрь и только ветер да перышко оставил после себя.

Стены стали таять и беззвучно распадаться.

Свет.

Поляна.

Лев и заячья семья вместе грелись под солнцем.

Музыка. Странная музыка зазвучала вокруг.

Стрекот проекционного аппарата.

ТИТРЫ. ЖУРНАЛ ПАТЭ. 1914 ГОД.

Поле. Лес у горизонта. Сполохи в небе.

ТИТРЫ. ГОСПОДА СТРАВИНСКИЙ И МАЛАХОВ СОБИРАЕТСЯ ИССЛЕДОВАТЬ АТМОСФЕРУ.

Стравинский и Малахов позирует около аэроплана.

ТИТРЫ. САМЫЙ МОЩНЫЙ АЭРОПЛАН СОВРЕМЕННОСТИ.

Ассистенты устанавливают на машине измерительные приборы.

Электрические сполохи на горизонте.

ТИТРЫ. ГРОЗА ИДЕТ.

Стравинский и Малахов забираются в аэроплан, одевают кожаные шлемы, черные рыбьи очки.

Малахов машет кому-то в толпе.

Среди толпы стоит Она. Она улыбается, поднимает руку.

Аэроплан разбегается по неровному полю.

Бегущие за аэропланом люди.

Отрыв.

Люди машут руками вслед взлетевшему аэроплану.

Маленький аэроплан на фоне грозового неба.

ЗТМ.

ТИТРЫ (скроллинг).

«Сначала любовь, а потом — все остальное: реки, города, машины, колокола, кузнечики, знание... Среди тысяч возможных путей я выбираю этот... И ни время, ни место никакой роли в том не играют. Но, почему-то все равно очень хочется летать...»

Из дневника Малахова от 14 июля 1914 года.

КОНЕЦ

Гоноровский Александр

.