"Я читал первую часть "Красного Бубна" готических русских писателей Белобров-Попова в сети, онлайн. Впервые за много последних лет сам текст произвел на меня сильное воздействие. я почувствовал себя центром какого-то логичного пространства, навернутого вокруг, эмоции совершали неконтролируемые мною подвижки - за которыми я мог лишь наблюдать. Знакомый с авторами через третьих лиц, я воспользовался правом немедленно обратиться к ним с вопросом через ICQ. Белобров-Попов ответили нечто совершенно ясное. Потом я попросил об интервью. Интервью с Аллой Пугачевой, Пелевиным и Гребенщиковым, как правило, публикуются в жанре воспоминаний. О встрече с Ахматовой: "Анна Андреевна сказала примерно то, потом повернула гордую голову и посмотрела в сторону сe" - никакой прямой речи. Видимо, слова гениев, пропущенные через диктофон и печатную машинку, меняют свой смысл - и репортер не отвечает за них. я был бы в таком же положении, но спасибо Сети - интервью у готических русских писателей Владимира Белоброва и Олега Попова взято по е-мэйл. Внизу их дословные ответы."
Сумерк Богов.

СБ: Зачем вообще нужна литература и сетевая в частности?

Б-П: Среди прочих потребностей, на которые подсажены люди - есть потребность в чтении. При этом людям в большинстве своем по барабану что именно читать: книги, журналы, газеты. А среди некоторых торчков, которые эту потребность удовлетворяют старательней, чем другие потребности - есть интерес к определенному чтиву, а так же всему, что вокруг наколбашено. Вот это определенное чтиво и все, что вокруг него крутится, - это литература и есть. То есть это удовлетворение определенной потребности ограниченного контингента потребителей. В принципе, это лишняя вещь, то есть - без нее обойтиться - раз плюнуть. Но в ней самой уже выработано множество механизмов, которые работают над тем, чтобы внушить мысль о том, что без чего угодно ты проживешь, а без литературы нет. Это, конечно, ложные мысли. Вот что такое литература для читателя. Вредная, что ли, привычка. Еще есть такая непонятная вещь как "литературный процесс"... А может и нет этой непонятной вещи. Вроде фантома... У нас был разговор когда-то с двумя филологичками. Мы говорили - мама родная! - вот вышел Сергей Заяицкий (в самом начале 90-х) 50 тысячным тиражом - и никто этого и не заметил! А они нам говорят... да очень жаль, что этот хороший писатель НЕ ПОПАЛ В ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС... А мы тогда стали думать-думать чего такое ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС. Это хорошее словосочетание для сосредоточения - либо тронешься, либо просветлишься. Но это все к вопросу, что такое литература и ее аксессуары для читателей... Вот кстати еще - попроси среднего русского человека перечислить ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ русской литературы 19 века - он тебе обязательно назовет наравне со всеми Белинского и Добролюбова. Спроси - а чего они написали - тебе скажут почти все - письмо Гоголю и Луч света. Потом спроси - на хер кому нужны это письмо и луч. И тут они навряд ли ответят... Вот каким образом в результате ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОЦЕССА получаются такие устойчивые брэнды, которые переживают эти самые процессы и иделогии под ними - вот сюжет! Ну это мы опять же говорим про читателя... Зачем нужна литература писателю - это индивидуальный вопрос типа: По порядку рассчитайсь! Мы только за себя можем говорить. И скажем, что для нас это вроде Алхимии, когда ты жаришь-перегоняешь и получаются для тебя совершенно неожиданные вещи... А отличие сетевой литературы мы видим только в том, что писателю ее в тыщу раз легче опубликовать и примерно во столько же труднее найти для нее читателя. Плюсы у сетевой литературы еще такие: язык у писателя в процессе употребления почты, чатов, гестбуков и скоростных статей становится ближе к разговорному, потому что наш так называемый литературный язык очень неповоротливый и дурацкий.

СБ: Какие рекомендации и советы вы дадите молодым и начинающим авторам?

Б-П: Авторы знают, что бывает, когда ОНИ просят посторонних людей, чтобы те почитали их книги, а бывает, когда ИХ посторонние люди просят дать почитать свои книжки. В общем, рекомендации такие - если вы лет пять уже пишете, и уклон не в вашу сторону - бросайте это дело. Или начинайте с другого конца.

СБ: Какие советы вы дадите старым авторам?

Б-П: Старым авторам рекомендации такие - если вы лет двадцать уже пишете, а вас никто не читает - бросайте. Или с другого конца.

СБ: Вы Красный Бубен пишете с самого начала специально, рассчитывая, что он попадет в сеть?

Б-П: Мы ни одну книгу не писали с таким расчетом, тем более мы не хотим наши толстые книги выкладывать в сеть целиком. У Красного Бубна только такая может быть особенность... Мы, перед тем как начали его писать, уже поняли, что нашу предыдущую книгу никто печатать не будет. И мы тогда подумали - фигли мы себя ограничиваем - тем более, пишем про деревню... Мы сперва выражений, что называется, вообще не выбирали, но потом все-таки покоцали неформальную лексику. А почему ты так спросил?

СБ: С монитора неудобно читать - все знают. Я вот сейчас книжек покупаю - много больше, чем раньше. А читаю все равно - из Интернета. У меня журнал даже дома лежит мелованный уже неделю - даже его не открыл. Таких все больше людей становится, кому с монитора лучше читать почему-то. Просто моды еще нет такой, чтобы именно из интернета самые хорошие книжки появлялись. Как вы думаете, будет развиваться сеть?

Б-П: Сейчас трудно сказать, потому что все-таки для основной массы сеть пока - нечто экзотическое. А люди сети, которые сюда круто стремились и обосновались, тоже еще неизвестно в какую сторону поменяются. Потому что, когда они интегрировались в сеть - это был процесс загадочный, модный и крутой. Жаргоны, свои понятия и т.п., а сейчас - обратите внимание, как они реагируют, когда в офф-лайновых мероприятиях просто упоминаются какие-то сетевые ресурсы. Это тоже в характере у людей - туда-сюда бежать и быть недовольным своим нынешним местом. В принципе, сеть сама по себе людей не очень меняет. Сейчас в сети сложилась какая-то жизнь по средневзвешенным понятиям ее пользователей (студенты и тому подобная молодежь), а когда ее заполнят все-все, тогда будет в сети тоже самое, что вне сети. И будет она развиваться, как будто это не сеть развивается, а так... вообще... Это мы не злобствуем и не против сети, а наоборот за, просто если она общечеловеческий продукт, то общечеловечество его и сделает в конце концов под себя.

СБ: Какова будет сетевая литература в будущем?

Б-П: Писатель написал роман, загнал его в HTML, положил на свой сервак и вход сделал для мемберов через кредитную карточку. Сам сетевой писатель бегает все время до банкомата и стучит его по башке.

СБ: Почему вы пишете вдвоем?

Б-П: Потому что вдвоем лучше писать. У книги вроде как две ноги получается и она не останавливается на месте, а все время идет. Левой - Правой! Левой-Правой! Потом редактирование происходит у же в процессе, один, когда что-то предлагает, может в какой-нибудь мелочи дать слабину, а второй это сразу заметит и скажет - это говенное предложение, мы так не будем. Ну и как в алхимических всяких процессах вдвоем -это больше, чем один плюс один. Это, качественно по-другому. Мы никогда не писали по очереди или по кускам, которые друг к другу потом приставляются. Это не для нас.

СБ: Сколько лет вы пишете вместе?

Б-П: С 93-го года примерно. Самое первое, чего мы написали - пересказ "Острова Сокровищ" Стивенсона для 6-8 летних. Друзья нам заказали, которые книжки тогда издавали. Мы написали, Женя Подколзин картинки рисовал года три. Но книжку не успели издать, перестали этим заниматься.

СБ: Вы недоумеваете, наверное, по поводу писателей-одиночек?

Б-П: Нет... Пусть расцветает 100 цветов...

СБ: Вы пишете вдвоем. Как это выглядит со стороны? Кто что говорит? Быстро ли это.

Б-П: Раньше мы писали дома. Сейчас иногда пишем дома по выходным, очень редко. Если пишем сначала на бумаге, то ручкой пишет Попов. Если на компьютере, печатает Белобров. Пишем сейчас,в основном, на работе, собираемся за час до начала раб.дня. Читаем сначала несколько предложений, чтоб вспомнить, на чем остановились и всЈ. Один предложил - записали, второй предложил - записали. Пока записываем-обсуждаем словоупотребление. Поскольку мы пишем истории - а в историях, у нас в основном - экшен и диалоги. Мы, когда садимся писать, не знаем, в какую сторону будут разворачиваться события или о чем будут разговоры. У нас никогда не бывает планов-схем. Когда у тебя есть схема и тебе ее просто надо описывать, то самим уже неинтересно и это превращается в механический такой процесс, а когда нам самим интересно - чего-то на фиг будет, чем кончится, тогда всЈ получается живо и как-то естественно. Мы прочувствовали фразу из школьных учебников по литературе, что герои начинают жить своей жизнью. Ну и добавим - книга стновится живая - если дать ей жить. Вроде бы Виктор Ерофеев пишет таким же методом, наш приятель Гоша Носков рассказывал, что у Ерофеева какая-то есть теория самопишущего пера, вот если мы правильно понимаем, то мы за. Раз мы Ерофеева упомянули - мы (еще когда вместе не писали) слышали от него на одной встрече в МГУ, что есть юмор нескольких порядков. Мы тогда решили, что это такая хорошая шутка, типа хроно-синкластический инфундибулум, но со временем поняли, что так он и есть. Только объяснять не будем, это из разряда необъясняемого. Кстати о теме Белобров-Попов - юмористы. Юмор - это когда что-то специально делается, для того чтобы насмешить. Но поскольку всех смешит разное, то жанра такого, мы считаем, и нет. Когда мы Стивена Кинга читаем - мы смеемся, потому что нам смешно - но вроде Кинг не ЮМОР. А когда Жванецкого слушаем, нам несмешно, но вроде Жванецкий - ЮМОР. Следование этим классификациям развивает у человека паранормальную кашу в голове. Мы просто думаем, что когда люди смеются, при чтении книг - это хорошая реакция читателя, значит читателю не скучно. Поэтому члены жюри "ТЕНЕТ", которые ставили "Нули" произведениям, которые, как они считали, надо было номинировать в категории юмор - как принято говорить у нас на фондовом рынке - сходили просто-напросто под себя. И под номинаторов заодно.

СБ: Как раз собирался сказать, что часто смеешься, читая вас. И в то же время - это не юмор. Такое мое мнение как читателя. Я даже не знаю, что собственно спрашиваю, в чем ваш договор с читателем? Ну, что ему вы даете, и что он дает вам? В чем этот диалог? Я наверное об этом интервью попросил вас главное дело, потому что не могу понять в какой сфере это лежит. Что вы от читателя ждете?

Б-П: Мы от читателя ждем самое главное, чтоб он понимал то, что мы пишем - примерно так как мы... Хотя, можно и по любому другому понимать, это конечно эгоистическая политика, но вот ты спросил, а мы ответили. Мы когда читаем (вслух) здесь или там, то обращаем внимание как раз на это - как люди реагируют на тех или иных местах. Но здесь очень большое значение контекст играет... в смысле (при чтении) время, место, погода, фаза луны и т.п. Ну и у нас какое настроение... Это об устном. Чтение книг или монитора - другое - оно к времени и месту так не привязано, в этом смысле чище. И самое важное (это как во всем), чтоб человек мог непосредственно все воспринимать (не только наши книжки). А то у людей с высшим образованием много мусорных трансформаторов в голове: он из-за них не воспринимает, а сравнивает и классифицирует. Когда все по полочкам разложит - успокаивается, все разложено по тем полочкам, что уже были готовы, значит ничего в этой книжке нового, как он, собственно, и думал. Ясный хрен, что все на все похоже... Вообще мы не любим слова такие и понятия - интеллигенция, интеллектуалы... и все производные такие слова... еще не любим когда употребляют термины ВКУС, СТИЛЬ и т.п. по той же причине, что ЮМОР.

СБ: У кого из писателей вы научились, а у кого взяли и берете?

Б-П: Научились мы у всех. Долго перечислять, фамилии и так все знают. Из неизвестных очень мы любим Сергея Заяицкого. Он в тридцатых годах умер. Серебряный Век на нас не оказал никакого влияния! А если оказал, то опосредствованно. Зато Николай Носов, мы думаем, оказал. Грандиозный и загадочный писатель. Последнее вот наше пристрастие - Стивен Кинг. Мы начали его читать поздно. Читаем три года и никак не начитаемся. Вот у него мы кое-чему учимся, в частности, в нужных местах экшена расставлять лирические отступления... Пелевина любим, если что.

СБ: Есть у вас что-то общее с митьками?

Б-П: Митьки-это очень ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ искусство и очень РУССКОЕ. Вот мы были бы рады, если у нас есть чего-то общее с ними в этом. Мы недавно перечитывали Шинкарева и поняли, что все митьков знают, но понимают плохо. Думают, что они душевные братки, которые раньше здорово бухали, а теперь бросили. А они другие совсем.

СБ: Уважаете ли вы читателя? В чем это выражается?

Б-П: Читателя мы сильно уважаем. Выражается в том, что мы следим, чтоб ему было интересно. По-нашему, все книги есть двух жанров - интересные и неинтересные. Вот кто не уважает, пишет неинтересные книги.

СБ: Ваш текст всегда предельно понятен. Вместе с тем как-то не чувствуешь, что все очевидно. Вы кодируете как-то текст? Или вставляете туда 25 кадр? Тут есть какой-то секрет?

Б-П: Когда ты вот так пишешь - шаг за шагом, то получается История (про это кстати очень часто пишет в предисловиях и послесловиях Стивен Кинг - очень интересно пишет) и каким-то образом концы сходятся с концами и ты сам понимаешь, зачем у тебя появился тот или иной герой, почему он ведет себя так или иначе и так далее. Этому нужно дать прорасти как дереву. История - это очень полифоническая штука, живая как жизнь и как жизнь понятная и неочевидная. Если ты используешь какие-то секреты, то на каждую книгу нужно новый изобретать. Вторая книга с одним секретом уже не получается.

СБ: Вы что же не знаете даже чем все примерно закончиться?

Б-П: Ну вот "ТРИ ЗИГЗАГА СМЕРТИ" мы не знали, чем закончится. "КРАСНЫЙ БУБЕН" знаем, чем закончится, но мы тут себя поймали, что если мы раньше писали книжки, похожие на развернутые сценарии, то "БУБЕН" мы пишем, как будто пишем не книгу, а фильм - и тут не в финале главное, а во всяких таких завихрениях... Но вообще фильм получается... такой письменный... по общей конструкции и чередованию эпизодов. Ну и вообще... не знаем как называется.

СБ: Какова роль современной литературы в обществе? И какое место она занимает среди других искусств?

Б-П: Фиг знает. На первом месте - роль кино... Потому что чтобы написать книгу - никакой специальной индустрии (кроме целлюлозно-бумажной конечно), в принципе, не нужно, достаточно простейших письменных приборов в широком смысле. А для того чтоб снимать кино нужна целая фабрика грез и еЈ персонал. Роль музыки, наверно, тоже на первом месте... Танцевальной конечно... Падибудабу... а роль литературы где-то там.

СБ: Какие ваши политические пристрастия?

Б-П: У нас политических пристрастий особенно то уж нет. Есть пристрастия к политикам некоторым. Самый лучший политик - Жириновский. Это искусство, то что он делает. На втором месте Анжела Дэвис... А так нет... Но за бабки мы могли бы, в общем, заиметь какие-нибудь уж.

СБ: А вот два главных диджейских вопроса: Сколько вам лет, какую музыку любите?

Б-П: Лет нам 37 и 34. Музыку мы больше всего любим Тома Вэйтса. Это недосягаемая высота. По остальной музыке у нас есть несогласованность. По вопросам Роллинг Стоунз, в частности, и АС/ДС - кто из них круче... Мы не можем пока договориться по этому вопросу.

СБ: Расскажите пожалуйста о своих занятиях литературой на радио "Ракурс". Будете ли вы продолжать делать такие штуки?

Б-П: Радио вообще сильную роль сыграло. Во-первых, мы начали вести передачи, когда еще ничего такого совместно прозаического не писали. Радио нас здорово дисциплинировало, надо было все время чего-то писать независимо от того есть у тебя настрой или нет. Но к такому-то сроку такой-то объем вынь, да положь... Сначала мы делали просто радиопередачи, а потом начали писать книжки и поняли, что у нас времени на то и на другое не хватает. И тогда стали во время передач читать с продолжениями наши книжки. Когда заканчивали читать проводили викторины по прослушанному, оказалось - довольно внимательно нас слушали... Мы приятно удивлялись... Нравилась нам еще живость - поскольку мы выдавали в эфир куски с пылу, с жару - у нас иногда происходила путаница с героями, именами... но как-то нормально все равно. Потом "Ракурс" скончался - мы стали устраивать устные чтения регулярные - поскольку такая аудиоинерция сохранялась. Полтора года мы этим тоже прозанимались. Теперь перестали - хватает сети. С несколькими радиостанциями мы пытались договорится сделать такие радио сериалы из "ТРЕХ ЗИГЗАГОВ СМЕРТИ" или "БУБНА". Но сейчас, вроде это несовременно считается. Проще нон-стоп музыку заводить... Кстати, мы тут недавно почитали статью Ильи Кукулина - он там написал, что мы - специфически сетевые писатели, мы тут вспомнили сразу, когда мы на радио работали, нас радиослушатели записывали на кассеты и спрашивали - а не хотим ли мы промышленным порядком записывать кассеты - а мы говорили, что как-то больше бы хотели, чтоб это дело в книжках выходило, а нам радиослушатели говорили - фиг знает - послушать вас очень круто, а с бумаги неизвестно как бы это еще читалось, вы такие радиописатели...

СБ: Какие у вас хобби?

Б-П: Мы познакомились и стали зарабатывать в Измайлово на кустарном производстве значков, а со временем условия рынка продиктовали нам перейти с малых форм на крупные, мы стали рисовать картины - холст, масло... и очень увлеклись этим делом... правда мы их рисовали так как могут рисовать картины писатели, но некоторым любителям живописи именно такой подход и втыкает... Очень было шикарное занятие, но потом законы хищнического рынка заставили нас бросить этот заработок... мы уже много лет хотим к нему вернуться - уже как к хобби, но не можем по причине общей занятости... литературой и политикой...

СБ: Какие философские системы на вас повлияли?

Б-П: Мы как все и когда все прочитали Кастанеду, сейчас модно его не уважать, но мы про это больше не будем. Еще много читали разных книжек полезных, но фиг ли про это тоже... Чисто философскую систему мы понимаем одну - НЕ НАДО БЫТЬ ГОВНОМ, А ЕСЛИ УЖ БЫТЬ, ТО ОЧЕНЬ КРУТЫМ ГОВНОМ. Вот такая система... Чисто по-человечески, нам близка еще система Порфирия Иванова, в смысле что надо с голым торсом обливаться. Мы даже знаем одного чувака, в кого Порфирий переселился в результате реинкарнации. Мы уже два года готовим его выход в люди, как Шоу "Порфирий Иванов вернулся!"

СБ: У вас несколько произведений в сети уже выложено. И всякий раз у них дизайн - четкий, определенный. Вы когда первое так выкладывали, наверное много чего посмотрели, что в сети повести-романы лежат, как сироты. Вы что свое первым в сеть выложили?

Б-П: Нам кажется, что выкладывать книжки голым текстом это неправильно, хоть мы и в курсе современных тенденций на быстрозагружаемый аскетизм. Просто нам кажется, что книга, это не текст онли. Нам кажется книга - это текст плюс. И тут и обложка важна (или титульная картинка) и все-такое прочее. Первое, что у нас в сети появилось - выложил Гущин на rema.ru знаменитой и то, что у него лежит - все это его рук оформление, мы там палец о палец не стукнули. Он нам, кстати, первый рассказал про Интернет и с чем его едят... Потом мы стали оборудовать уголок Ужасов с Пашей Северовым и тоже всю красоту наводил он (и нас много полезному тоже научил), а мы только занимались титульными картинками (и сейчас продолжаем в таком же разделении труда), а потом мы сделали уголок любовных романов на р/с Ракурс. Ее А&С Станкевичи срулили, а мы опять только титульные картинки. А потом мы открыли уже свое и там все делаем сами. Голые тексты нам как-то не очень...

СБ: Как вы относитесь к FUCK.RU?

Б-П: Ого! Можно сказать, что это самый лучший ресурс, где соединяется Жидомасонство, Самодержавие и Народность. В его основе очень простая, доходчивая для всех вещь и масса адреналина. И мужской очень ресурс. Мы не против женщин, но коллективы всегда поздоровее, где мужиков больше - это все знают. Мы с довольствием примем участие в праздновании годовщины FUCK.RU в "ВЕРМЕЛЕ" 7 ноября, будем там распевать в составе нашего ансамбля "Гринкисс" искрометные песни. Заодно может название сменим, осталось нам оно от далеких времен и не очень модно сейчас звучит. Мы хотим переименоваться в "Лос Битлос".

СБ: Про духовность?

Б-П: Ну конечно... Вот мы с тобой одного поколения - у которого молодежный герой всегда был с электрогитарой в руках... И вот появляется молодая какая-нибудь иностранная группа. Играют очень кайфовую музыку - очень здорово втыкает - жигадрыга! Тебе очень интересно на них посмотреть - на фотках или по телеку. И вот ты их видишь - а у них совершенно неинтересные лица - деревня-деревней и несут они какую-нибудь чушь. Проходит время и, при условии, что они молодыми не умирают, не старчиваются и играют прилично все года - из их музыки драйв перекачивается в музыкантов и у них уже видуха получается, как будто это дяденьки с икон. Вот эта трансформация происходит по перелезанию чего-то снаружи в людей - на эту тему, чего ты спрашиваешь. Ну и тому подобное.

СБ: Как вы относитесь к постмодернизму?

Б-П: Мы относимся положительно к такому слову как таковому, можем иногда сказать вместо слова НИШТЯК - слово постмодернизм. Когда Гребенщиков использует в русской песне выражение ТО ПАЛ, ТО СЕКАМ - это постмодернизм, когда Стивен Кинг переписывает "Дракулу" Б.Стокера с поправкой на наше время и американское пространство - это постмодернизм. А когда какой-нибудь пацан прочитает чего мы только что написали и скажет - эге! я понял, чего такое постмодернизм - я тоже буду везде писать ПАЛ-СЕКАМ и КРОВИ НАПИТЬСЯ! - и у него, вероятнее всего, получиться в результате говно какое-нибудь. Это мы к тому, что если ты чего-то путное делаешь, разложить это по косточкам можно конечно. У нас этим каждый гражданин занимается, от нечего делать. А вот собрать потом из этих косточек уже ничего нельзя. Собрать из косточек можно только мертвого скелета для кабинета анатомии. Поэтому серьезно используют такие выражения как ПОСТМОДЕРНИЗМ и т.п. только те кого профессия обязывает впаривать фуфло. Или шутники (то есть юмористы - мы хотели сказать :о)

СБ: Какая у вас жизненная философия?

Б-П: Мы тут как раз об этом сейчас много думаем... над эти вопросом... Жизненная философия у нас называется "Русская Гигиена"

СБ: Какими своими литературными фразами вы гордитесь?

Б-П: Тут не хватит места все перечислить. "Огурец, сосиска и банан пошли в гости к баранкам"... ну и так далее.

СБ: Что вы считаете своими главными писательскими достижениями?

Б-П: Что людям интересно читать наши книжки.

СБ: Какое у вас писательское окружение?

Б-П: У нас нет такого... То есть мы кое-кого знаем, но не очень близко и регулярно ни с кем не общаемся... Чаще всего общаемся с писателем Константином Сутягиным, но он тоже писатель по совместительству... В основном он художник. Вот мы с ним и с Александром Шевченко общаемся достаточно регулярно и много чего делали вместе... Миша Сапего вот-как приезжает из Питера с книгами "Красного Матроса" - видимся иногда.

СБ: Что вы делаете сейчас?

Б-П: Сейчас мы очень давно дописываем "БУБЕН". Потом будем его причесывать.

СБ: ВАШИ ТВОРЧЕСКИЕ ПЛАНЫ?

Б-П: Мы первую свою большую книжку временно бросили в году 96. "БОЛЬШУЮ ШИШКУ". Написали страниц 200 и прервались, а сейчас все время хотим к ней вернуться, но трудно это - мы теперь по-другому пишем. Но вернемся все равно когда-нибудь.